Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 252 (всего у книги 275 страниц)
Роксана порылась в его карманах и выпростала из одного волшебную палочку, которая доставила ей столько боли. Посмотрела на неё секунду, а потом уселась по-турецки на ковер перед камином, и принялась вытягивать у себя воспоминания. Первые, те, в которых Мальсибер говорит о своей матери, она затолкала в узкий и длинный флакон, другие, густые и запутанные, полные того, что делал с ней Мальсибер и слизеринцы, она стряхнула в маленький и круглый. Оба флакона запечатала и сунула в рюкзак вместе с палочкой Мальсибера, закинула рюкзак на плечо и пошла к выходу из гостиной, переступив по пути через окровавленное тело Мальсибера.
На одном из столиков кто-то оставил недопитую бутылку Jack Daniels, рядом валялась пачка сигарет и еще какая-то хрень. Роксана прихватила все это, прямо по пути сделала крупный глоток, поморщилась, когда огневиски с непривычки обожгло горло, и с чувством разбила бутылку об пол.
Прощай, Слизерин.
Гори в аду.
Камення стена закрылась за ней с громким чавкающим звуком. Роксана остановилась, широко расставив ноги, закурила, щелкнув чьей-то платиновой зажигалкой, бросила её в угол и с наслаждением затянулась.
В такое время в школе наверняка шастали дежурные, но было бы странно, если бы сейчас ей кто-нибудь встретился.
Сам Хогвартс хотел, чтобы она поскорее ушла.
И у Роксаны не было желания с ним спорить.
Роксана перебежками добралась до озера, там достала из тайника в корнях свою красную сумку.
Сумку она спрятала в рюкзак, наушники надела на голову, включила музыку так громко, чтобы не слышать ничего, и, затягиваясь уже третьей сигаретой подряд, пошла в сторону леса.
Перед тем, как скрыться среди деревьев, она оглянулась и посмотрела на замок. Точнее на башню Гриффиндора. Посмотрела на неё пару секунд, затянулась покрепче и натянула на голову капюшон, скрываясь в темноте.
Лес вывел её на хогсмидские холмы. Роксана шла к мерцающим огонькам деревни, смеялась чему-то в темноте, один раз даже повернулась на ходу кругом и дальше шла, припрыгивая.
Возле самого Хогсмида она остановилась, уселась на ограду и с удовольствием докурила уде третью сигарету, а потом громко и от души сплюнула, вспомнив о том, что леди не курят, спрыгнула с ограды и трансгрессировала.
А в тот момент, когда Роксана Малфой только налила яд в свой стакан с огневиски, пятью этажами выше дверь больничного крыла тихонько скрипнула, отворяясь, и в темное помещение, словно солнце, вплыл большой букет подсолнухов. Коротко оглянувшись в коридор, Регулус Блэк беззвучно вошел в крыло и прикрыл за собой дверь. Огляделся по сторонам, убедившись, что все спят, и пошел к стоящей за ширмой кровати.
Марлин Маккиннон спала, красивая и безмятежная, как всегда.
Мальчик достал из вазы старый букет, уже слегка увядший, и заменил новым, а после, как обычно, сел на стул и посмотрел на спящую девушку.
Как бы ему хотелось, чтобы она знала правду. Что он пошел тогда в лес, надеясь, что сможет её спасти, что сможет дать ей возможность убежать. Кто же знал, что если ударить Мальсибера Конфундусом, то выпущенные им чары Империус окажут такой эффект…
Регулус сглотнул, глядя на Марлин с пронзительной смесью вины, жалости и бесконечного, тихого обожания, а потом протянул руку и робко, осторожно дотронулся до её теплых пальцев. Больше всего на свете ему хотелось бы поцеловать её, но он не осмелился бы сделать это, не осмелился бы даже к руке её прикоснуться губами.
Шесть лет проживя рядом с Сириусом, он и представить себе не мог, что в человеческом сердце может жить и такая любовь.
Он помнил, когда впервые увидел Марлин Маккиннон. Почти два года назад, когда было очень жарко, она вместе с другими девушками сидела на озерном берегу в высокой траве. Он знал, что девушка в белом платье и с венком на белокурых волосах — и есть та самая магла. Он должен был испытать неприязнь и отвращение в тот миг, но у него… не получалось. Не получалось ненавидеть ту, что разрушила его семью, ведь она так звонко и красиво смеялась. Как много людей может смеяться красиво? Она могла.
И потом Регулус все чаще ловил себя на мысли, что, сидя в классе, вспоминает тот солнечный, по-настоящему летний день, вздувающееся на ветру платье и венок в льняных волосах...
А потом этот вечер у Слизнорта. Они столкнулись, Регулус так глупо и неуклюже толкнул её. А через несколько дней попал в крыло, и метясь в бреду, слышал чей-то тихий голос, чувствовал прохладную руку на своем горячем лбу. Когда он очнулся — увидел перед собой её лицо. Чистые, глубокие глаза, завитушки белокурых волос, выбившиеся из-под повязки. Её руки были холодными, когда она клала ему на лоб компресс.
— Всё хорошо, — сказала она тогда и тепло ему улыбнулась. — Ты кричал во сне. Ты говорил, что не хотел. Что у тебя случилось?
Регулус был так потрясен, что не нашелся, что и ответить — просто смотрел на неё и задыхался после своих кошмаров. А она положила ладонь ему на лоб и сказала:
— Спи. Я побуду с тобой…
Регулус наклонился и прижался лбом к её спящим пальцам.
С того дня он потерял покой и сон. Он влюбился в маглу, нет, он полюбил Марлин Маккиннон, девушку в белом платье, полюбил так сильно, что не знал, что ему с этим делать. Мысль о том, чтобы заигрывать с ней, как Сириус заигрывал с девушками, казалась Регулусу кощунством. Он не мог себе даже представить, что когда-нибудь сможет схватить Марлин Маккиннон в охапку и поцеловать в губы. Он любил её издалека, тихо и чисто, безгранично и мучительно.
Что за проклятие Мерлин обрушил на него голову.
Что за благословение…
А теперь она пострадала по его вине. И, хоть он уже много раз просил у неё прощения, каждые несколько дней просил опять. Снова и снова умолял её простить его. Простить за все те неудобства, которые он причинял ей своим обожанием, простить за то, что не сказал, что на её отца готовится покушение. Простить, что не смог защитить от Мальсибера, который чуть было её не убил — в лесу, и прямо здесь…
— Прости меня, — пробормотал Регулус, сжимая её ладонь обеими руками и качая головой. — Прости меня, Марлин, — он сглотнул. Раньше он даже в мыслях не называл её просто по имени. — Прости, я так виноват… я ужасно, ужасно перед тобой виноват.
Марлин спала, и ему казалось, что где-то над ними в темноте капают крупные печальные капли, рождая очень грустную музыку.
Отчаяние внезапно накатило на него, как накатывает морская волна.
Она никогда не очнется. Она никогда его не простит.
Регулус утер мокрое лицо рукавом, и, набравшись мужества, зажмурился и поднес её пальцы к губам. Ничего не произошло, и он зарыдал. Беззвучно и горько, покрывая поцелуями всю её руку.
А пятью этажами ниже в этот самый момент Генри Мальсибер бился в конвульсиях на полу. И чем жарче становились отчаянные поцелуи Регулуса Блэка на руке спящей Марлин Маккиннон, тем страшнее становились его мучения.
Но вот наступил тот миг, когда последнее дыхание вырвалось из его груди, а Марлин Маккиннон, наоборот, глубоко вдохнула и распахнула глаза.
========== Ночь святого Лепрекона ==========
Никогда еще в школе Хогвартс не царила такая жуткая, такая тревожная тишина, как в ту ужасную ночь.
Замок спал и казался черной глыбой на фоне ночного неба. Свет горел только в двух местах — в больничном крыле и директорском кабинете. Бледный и осунувшийся Дамблдор стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел, как светлеет горизонт.
Раздался стук в дверь.
Дамблдор оглянулся.
Профессор Макгонагалл осторожно приоткрыла дверь. Она выглядела еще более уставшей и мрачной, чем два часа назад, когда преподаватели только узнали о случившейся трагедии.
— Вы не спите, профессор? — спросила она надтреснувшим голосом.
— Боюсь, сон меня покинул и надолго, — мрачно сказал Дамблдор, и его голос оказался крепче. Он отвернулся от окна и направился к своему столу. — Прошу вас, профессор Макгонагалл, проходите.
Профессор со вздохом закрыла тихонько скрипнувшую дверь, прошла вглубь кабинета и устало опустилась в кресло возле директорского стола. Тишина, стоявшая здесь, словно подрагивала от эха недавно звучавших здесь криков и споров между преподавателями, мракоборцами и несколькими, крайне неприятными личностями.
— Эти люди уже уехали, я надеюсь? — спросила профессор Макгонагалл, принимая из рук директора чашку чая с экстрактом перечной мяты — чтобы немного успокоить нервы после кошмарной ночи.
— О да, — Дамблдор поставил на подставку чайник из набора, который доктор Джекилл презентовал ему на Рождество — белый с синими фениксами. — Профессор Слизнорт лично проводил их до ворот.
— Хвала Мерлину, — пробормотала Макгонагалл, поднося чашку к губам.
Примерно в час ночи, то есть, часа два назад, в кабинет профессора Слизнорта прибежали трясущиеся с головы до ног домашние эльфы, и сообщили, что в гостиной Слизерина лежит труп Генри Мальсибера. Первым делом необходимо было сообщить директору, но того нашли с огромным трудом, только когда кто-то из мракоборцев прибежал в крыло за мадам Помфри. Оказалось, директор и профессор Макгонагалл уже там, беседуют с проснувшейся ученицей. Новость повергла присутствующих в шок, мадам Помфри вскрикнула и разбила бутылочку с лечебным зельем, а Макгонагалл медленно осела на ближайшую кровать, вцепившись рукой в спинку.
Тихий топот множества ног звучал в коридорах на нескольких этажах, лучи света волшебных палочек молниями сверкали в темноте — директор, все дежурные преподаватели, мадам Помфри и мракоборцы бежали вниз, в подземелья, стараясь при этом не разбудить спящих по всему замку студентов.
Осмотрев вместе со Слизнортом тело Генри Мальсибера, мадам Помфри подтвердила несомненную смерть от яда. Тело немедленно унесли из гостиной. Мракоборец, ответственный за подземелья, решил не откладывать дело в долгий ящик и приказал разбудить и привести к нему всех друзей погибшего ученика. И когда через минуту из мужских спален прибежал его напарник и сообщил, что они все так же мертвы, причем убиты «варварским», магловским способом, велено было снести все тела в одно месте, прежде чем сообщать кому бы то ни было, и как следует осмотреть. Там то, в пустой лаборатории и выяснились шокирующие подробности: у всех убитых студентов на левом предплечье красовалась Черная Метка. В том числе и у отравленного Генри Мальсибера. Эта новость положила конец спорам мракоборцев о том, надо или не надо сообщать об убийстве в Министерство. Все попросту не знали, что делать, смерть детей чиновников — огромное пятно на репутации школы и дичайший скандал. Дамблдор решил, что первым делом надо сообщить обо всем родителям убитых, но тут внезапно выяснилось, что не все друзья Мальсибера мертвы. Его невеста, Роксана Малфой исчезла, а в комнате обнаружились остатки её сломанной волшебной палочки. И близкий друг Мальсибера, Регулус Блэк, так же бесследно исчез. На их поиски снарядили нескольких мракоборцев.
А уже через час после этого события в Хогвартс прибыли люди, назвавшиеся «официальными представителями» семей Мальсиберов, Уоррингтонов, Яксли, Уилкиссов и Роули. Они сообщили, что их наниматели «еще совсем недавно» покинули страну по «личным причинам», и поручили им забрать тела их погибших детей. И прямо в тот момент, когда они еще были в директорском кабинете, пришел мрачный Аластор Грюм, и сообщил, что отец одного из убитых мальчиков, Роули, был обнаружен прямо в Лондоне, в тот момент, когда пытался вытащить из Гринготтса свое золото и сбежать. У него обнаружили Черную Метку.
— Какой все-таки ужас — бросить своих собственных детей на произвол судьбы, — Макгонагалл просто кипела от негодования. — Какая гнусная, отвратительная подлость!
— Мы имеем дело с Пожирателями, моя дорогая профессор, неужели вы ждете от них честности?
Макгонагалл посмотрела на Дамблдора, как кошка, на которую неожиданно устремили яркий свет.
— Прежде всего я жду от них родительского участия, директор, — веско заметила она и пробормотала в чашку, — Они ведь не только Пожиратели смерти, но и… хотя в данном случае и волки были бы лучшими родителями.
Дамблдор грустно молчал, постукивая пальцами по бокам чашки с фениксами. Пар над ней закручивался спиралями, подобно мыслям старого профессора.
— Пожиратели — в стенах замка! — продолжала негодовать Макгонагалл, решительно поднявшись из кресла. — Наши собственные ученики! Носили на руках эту мерзость, ходили по одним и тем же коридорам с остальными студентами! — она ходила по кабинету взад-вперед по идеальной прямой, только изредка взмахивала рукой. — Те самые дети, которые пришли к нам шесть лет назад, Альбус! Я помню Генри Мальсибера на первом курсе, несмотря на избалованность, он казался мне таким милым, воспитанным ребенком! И что теперь? Пожиратель смерти! А Яксли? — Макгонагалл остановилась перед директорским столом. — Как мы могли проглядеть их, Дамблдор?
— Вы хотите сказать, как я мог их проглядеть? — спросил Дамблдор, поднимая голову и глядя на Макгонагалл через очки. — Вина за то, что эти мальчики обзавелись Метками лежит на мне. И только на мне.
— Вы ни в чем не виноваты! — впалые щеки профессора трансфигурации тронул легкий румянец. — Вы же прекрасно помните, что Совет Попечителей запретил нам провести осмотр учеников. Да мы и безо всякой санкции Совета в любой момент могли заставить их всех до единого закатать рукава. Все дело в том, что у нас здесь не военное учреждение, и не Дурмстранг, где ученики отчитываются перед директором за каждый приступ кашля в неподобающем месте!
— И вы сейчас об этом не жалеете? — сардонически поинтересовался Дамблдор, отпивая из чашки.
— Больше всего на свете, — проговорила Макгонагалл и снова уселась в кресло.
Небо за окном посветлело и стало синим. Фоукс проснулся, встрепенулся и пощелкал клювом, глядя на директора и Макгонагалл.
— Какое все-таки счастье, что мисс Маккиннон очнулась так вовремя и успела нам все рассказать, — сказала Макгонагалл, грея ладони о чашку.
— Это не совпадение, профессор, это — доказательство того, что чары, сковывавшие её, разрушились в тот момент, когда умер их создатель. Если вы помните, в ту ночь, когда она пострадала, в лесу были пойманы четверо студентов, один из которых, Генри Мальсибер, умер сегодня ночью. А учитывая, что мисс Маккиннон обвиняет именно его, так как слышала, как покойный Нотт-младший звал его по имени… все становится предельно ясным. Не Нотт, а именно Генри Мальсибер стоял во главе того… сообщества, — Дамблдор почесал кустистую бровь. — И он подначивал других слизеринцев охотиться на студентов-маглов. Теперь все факты на лицо, смерти студенток — их рук дело. И хотел бы сказать, что все они понесли заслуженное наказание, но язык не поворачивается. У смерти не может быть оправданий.
Кто-то из спящих директоров тихо кашлянул во сне.
— А что Регулус Блэк и Роксана Малфой? — встревоженно спросила Макгонагалл после долгой паузы, в течение которой можно было подумать, будто Дамблдор заснул — так глубоко он погрузился в свои мысли. — Надеюсь, их уже ищут?
— Да, я отдал приказ прочесать весь замок, лес и деревню, — отозвался директор. — Но я сомневаюсь, что они бежали вместе. Регулус был одним из тех, кого поймали возле мисс Маккиннон в лесу, хотя она и утверждает, что он не имел отношения к той охоте, и участвовал в ней под давлением … мальчик вполне мог испугаться и бежать, опасаясь наказания. Его найдут, сомневаюсь, что он мог далеко бежать, ему еще нет семнадцати, и трансгрессировать он не может.
— А Роксана Малфой? Куда она могла, по-вашему, деться?
— Я не знаю, — Дамблдор взглянул на профессора трансфигурации поверх очков, помешивая серебряной ложкой чай. — Гораций отправил сову Малфоям, но ответ пока так и не получил. Вполне возможно, что между её исчезновением, и исчезновением двух наших учителей имеется связь. Я могу ошибаться, но у меня вызывает сомнение тот факт, что трое человек могли исчезнуть по разным причинам в один и тот же день. Прибавьте к этому жестокое убийство пятерых человек.
— А вы не думаете, что виновен может быть кто-то из… — осторожно начала Макгонагалл.
— Нет, — отрезал Дамблдор, вскинув голову. Стекла его очков ослепительно вспыхнули. — За это я готов ручаться. Дети, какими бы они ни были, не способны на такую продуманную жестокость.
— Если бы это было не так, они бы не создавали под крышей Хогвартса все эти мерзкие сообщества по травле маглорожденных, — ломким голосом сказала Макгонагалл.
— Это были уде не дети, а действительные Пожиратели Смерти, Минерва, — Дамблдор встал и подошел к растревоженному фениксу. — Советую вам побыстрее примириться с этой мыслью.
Макгонагалл вздохнула и покачала головой. Её губы дрогнули, а глаза увлажнились, но она очень быстро взяла себя в руки.
