Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 275 страниц)
О, Мерлин,а он определенно умел целоваться.
Если подумать, ее еще никто так не целовал.
Никто. Никогда. Даже Мирон...
Роксана опомнилась и оттолкнула его.
— Что это было сейчас? — выдохнула она.
— А на что похоже? — он тоже тяжело дышал.
Роксана словно со стороны увидела, почувствовала, как он снова к ней наклонился, выкинула вперед руки и точно — уперлась ими прямо ему в грудь.
— Нет!
— Брось. Я хочу ещё.
— Зачем ты это сделал?
— А ты зачем? — парировал он, придвигаясь ближе. Роксана наоборот отодвинулась. — Ну давай, скажи, что тебе не понравилось, — он вдруг сжал ее лодыжку.
— От... вали! — Роксана толкнула его ногой и отползла к самой подушке, а Блэк вдруг резво двинулся следом, проползая прямо по постели и навис над Роксаной, вжимая её в подушку.
— Скажи, Малфой, почему ты вечно ото всех шарахаешься? — тихо и серьезно спросил он. — У тебя есть кто-нибудь?
— Что?
— У тебя есть парень?
— Нет у меня никакого парня и никогда не было! — слова вырвались прежде, чем Роксана поняла, что говорит.
Она прикусила язык, но было уже поздно.
— Никогда? То есть совсем? Малфой... — он нагнулся ниже и недоверчиво усмехнулся. — Ты что, девственница?
Роксана вспыхнула и попыталась выбраться из-под него. Колено вдруг врезалось во что-то, Блэк охнул и куда-то пропал. Роксана почувствовала жгучий стыд, смешанный с мстительным удовольствием.
— Иди ты на хер, Блэк! — заругалась она, надеясь, что он примет это за извинения и наконец отстанет. — Неужели так трудно не быть таким омерзительным хотя быть пять долбанных минут? — она закуталась в одеяло.
— Точно, я был прав, — тяжело выдохнул Блэк откуда-то снизу и снова опустился на ее постель. Пружины протяжно взвыли. — Ты — целка. Поэтому ты бегаешь от парней. Черт, ну и острые же у тебя коленки...
— Оставь меня в покое! Я ни от кого не бегаю! Меня просто от тебя тошнит, вот и все!
— А разве я говорил о себе? Это ты здесь девственница.
Роксана цокнула языком.
— Хватит это повторять. Оставь меня в покое! — отрезала она, плюхнулась на подушку и отвернулась, с головой накрывшись одеялом.
Блэк улегся у нее за спиной и к огромной досаде Роксаны снова взялся за эту тему.
— Малфой, успокойся. Я не против, что ты девственница. Но как же так вышло, если у тебя был парень? Это случайно не тот бедолага, которого ты сделала девочкой? — он засмеялся.
— У меня не было парня! — прорычала она, думая, на сколько хватит ее терпения, и когда именно она шарахнет его проклятием вечной Немоты?
— Ты сама так сказала! Он таскал тебе еду, а ты...
— Я сказала «друг», ты переворачиваешь мои слова!
— А ты уходишь от ответа.
— Блэк, какого хера ты торчишь здесь весь вечер? Тебе больше нечем заняться?
— Я думал, это очевидно.
— Ни черта это не очевидно! Тебе ведь есть, к кому пойти! К Лерой, например!
— Мне нравится, когда ты меня ревнуешь.
Роксана пнула его под одеялом. Блэк охнул и засмеялся.
— Сегодня я хочу провести вечер с тобой, — он вдруг прижался к ней. На Роксану опять повеяло его ледяным ароматом, по спине побежали мурашки. — И я вижу, что ты рада. У тебя уши краснеют. Прямо сейчас.
— Я тебя ненавижу, — она оттолкнула его.
— Уже было.
— Блэк, я хочу побыть одна, — она перешла на жалобный тон, надеясь, что хотя бы это поможет. — Иди к черту, а?
— Малфой, ты же девочка, ты же не хочешь, чтобы я вымыл тебе рот с мылом?
— Не хочешь туда — иди к Забини.
— Я порвал с ней, — отрезал он.
Роксана проглотила конец слова.
— И, знаешь, мне было бы просто не по себе, — как ни в чем ни бывало продолжил он. — Если бы я сидел в гостиной, играл в карты, пил сливочное пиво и кадрил девчонок, зная, что где-то по моей вине мучается человек. Пусть даже и ты.
— Да ты что! Ты признал во мне человека!
— А кем мне тебя признать, лукотрусом?
— Ты явно не бывал в женских туалетах, Блэк.
— Я бывал там чаще, чем ты.
— Ты знаешь, что половина студенток откровенно на тебя охотится?
— Мерлин, — Сириус засмеялся. — Правда? Охотятся? Надеюсь они не ставят силки?
— А другая половина ненавидит тебя и говорит, что ты относишься к ним как к сливочному пиву: выпил, выбросил бутылку и отправился за следующей.
— Они сравнивают себя с бутылкой? Серьезно?
— Скажи, ты вообще умеешь любить?
— Нет. Я бесчувственный бубонтюбер.
— А если серьезно? — Роксана села. Не без его помощи. — Ты вообще встречался с кем-нибудь? Ты хоть когда-нибудь влюблялся?
— Конечно.
— Я не имею в виду твоих матрёшек.
— И я нет. Я встречался с одной девушкой. Довольно долго.
— И сколько же это длилось? Две недели?
— Полтора года.
— Я серьезно, Блэк.
— И я тоже.
— И что же случилось? Она тебе изменила, ты не простил ее, и теперь никогда и ни за что не позволишь себе любить снова?
— Что за чушь? — поморщился Сириус. — Просто я ее разлюбил. Любил-любил... а потом разлюбил. Все закончилось. Так бывает.
— Не бывает, если любишь по-настоящему.
— Слова истинной девственницы. По-настоящему — это как? — он усмехнулся. — Любая любовь настоящая. И любая любовь заканчивается.
— Кто она?
— Какая разница? Ты её не знаешь.
Больше он ничего не сказал.
Запахло сигаретным дымом.
И едва его запах коснулся носа, Роксана поняла, что ужасно хочет курить. Так что даже в горле защипало и рот наполнился слюной. И едва она об этом подумала, сигарета ткнулась ей прямо в губы.
Он, что, и мысли читает?
Роксана с наслаждением затянулась из его руки.
— Ну а ты, Малфой? Ты была влюблена? — сигарета пропала.
Роксана глубоко вздохнула, радостно утопая в дыме.
— Да... — выдохнула она.
— В этого своего «друга»? И где он теперь? Не выдержал соседства с твоим ножиком?
— Нет, — Роксана помолчала пару мгновений, а потом легла на подушку и отвернулсь от Сириуса. — Умер.
Больше Блэк ни о чем не спрашивал.
***
... Они были повсюду.
Прекрасные юные леди в кисейных викторианских платьях под круглыми кружевными зонтиками. Прекрасные и невесомые, словно морская пена или кусочки облаков, они бродили по развалинам Хогвартса в лучах теплого июньского солнца...
— Малфой...
... стоило подойти ближе, и стало понятно, что все они — гнилые, оборванные, изломанные, а кожа свисала с их тел лоскутами, обнажая кости и высушенную плоть. Они ломали себе руки и ноги, срывали с себя кожу и грелись под солнцем. Лица всех были совершенно бесстрастными, но она слышала их радость, как свою...
Роксана испугалась и бросилась бежать.
Она знала, что в классе можно спастись от этих жутких зомби, и поскорее вбежала в ближайший из них.
— Роксана!
Она обернулась и увидела, что рядом с ней за партой сидел Мирон. Роксана обрадовалась и бросилась к нему и тут увидела, что его глазницы провалились, а руки на глазах покрылись струпьями, а кожа отвалилась от костей...
— Инфернал! — истошно закричала она, но тут Мирон обхватил ее, зажал ей рот и потащил прочь из класса в жуткую абсолютную темноту...
Роксана билась, пыталась вырваться и яростно когтила руку Мирона, пытаясь оторвать от костей мертвую гнилую кожу, но сколько бы она ни царапала ее, кожа не отрывалась и вообще оказалась теплой, упругой и вполне живой.
— Роксана, проснись! — говорил Мирон — Проснись! — и он вдруг коротко и резко встряхнул ее.
Роксана металась по постели, пытаясь выбраться из непроглядной темноты, после пробуждения мрак никуда не делся, это сбило с толку, она потерялась в этом ужасе, запуталась в одеяле и продолжала сучить ногами и кричать, когтя ладонь инфернала, зажимающую ей рот. И только спустя добрых тридцать секунд услышала голос "инфернала".
— Тихо-тихо-тихо, все хорошо! Слышишь меня? — он встряхнул её. — Это был сон, просто сон!
— Я не вижу... я ничего не вижу! — металась Роксана, судорожно хватаясь за руку, которая оказалась вполне живой и горячей. — Свет, умоляю, свет, мне очень нужен свет!
— Ш-ш-ш-ш, — темнота обхватила её и прижала к чему-то большому и теплому, а внутри: тух-тух... тух-тух... тух-тух... — Здесь светло, ты в повязке и потому не видишь.
— Блэк, это ты? — задохнулась она, окончательно проснувшись.
— Хвала Мерлину, я снова Блэк — ехидно улыбнулся голос. — Кем я только не был последние пять минут.
Роксана прерывисто вздохнула и обмякла у него в руках.
— Они были там... инферналы... — лепетала она, отходя от кошмара. — Они ходили по Хогвартсу: женщины в белых платьях, мужчины во фраках, облезлые, поломанные... я так испугалась, они были такими реальными...
— Жесть. Но их больше нет. Постарайся снова заснуть.
— Нет! Я опять их увижу! — Роксана вцепилась в его рубашку. Блэк — единственное, что осталось настоящего в этой жуткой всеобъемлющей темноте и Роксана не готова была так просто его отпустить. Ей чудилось, будто она сидит на крохотной табуреточке высоко в небе, а вокруг нее — только мрак и пустота. Страшно было сдвинуться с места, страшно было даже пошевелиться! А отпустить свою единственную опору?! Ну уж нет!
— Не увидишь. Я побуду с тобой, пока ты не уснешь, идет?
— Да... — Роксана сглотнула и закивала. — Да...
— Ты звала во сне кое-кого, — сказал Сириус, когда Роксана немного успокоилась.
Она лежала рядом, свернувшись в комочек, не пыталась его обнять, не пыталась нежничать, просто вжималась в него и боялась.
— И кого же?
— Мирона Вогтейла, — он усмехнулся. — Ты, что, влюблена в него, Малфой? Глупо влюбляться в знаменитостей.
Роксана промолчала.
— Сомневаюсь, что твои родители и их очаровательные друзья одобрят твоё увлечение, понимаешь? Стоит быть осторожнее.
— Они не одобрят... и никогда не одобряли, — её голос звучал куда слабее обычного.
— В каком смысле?
Она вздохнула.
— Блэк, Мирон Вогтейл — мой школьный друг. И мой первый и последний парень.
Пару мгновений Сириус пытался осознать услышанное.
Потом рассмеялся.
— Смешно.
— С какой стати мне врать?
— Малфой, я никогда не поверю, что Мирон Вогтейл... да черт, я и так не верю!
Роксана легонько пожала плечами.
— Дело твое. Но даже такие «звезды» как он где-то когда-то учились и с кем-то когда-то дружили. И он дружил со мной. И не только дружил, — ехидно добавила она.
— Брось, Малфой!
— Мы вместе учились в Дурмстранге. После того случая с нападением и ножом мне пытались отомстить друзья того кретина, а Мирон за меня вступился. Так бы ему было наплевать, подумаешь, девчонка... но в Дурмстранге уважают сильных и тех, кто умеет за себя постоять. Мирона и Донагана...
— Донаган Тремлетт? — сипло уточнил Сириус, чувствуя странную невесомость во всем теле.
Да нет. Не может этого быть.
Привычный мир рушился к чертям собачьим. Сестра Люциуса Малфоя — школьная подружка Мирона Вогтейла и "Диких сестричек"? Да это самый нелепый бред из всех возможных!
— ... их тогда тоже особенно никто не любил. Если бы кто-нибудь тогда сказал мне, что через несколько лет эти длинноволосые фрики станут знаменитой рок-группой, — она усмехнулась и покачала головой. — Но мне было наплевать, вообще-то. Они защитили меня, они приняли меня, Мирон... он сначала относился ко мне как к младшей сестре и вел себя как осел, а потом... ну а потом я стала для него чем-то большим.
— Черт возьми, — прошептал в конец офигевший Сириус, справившись с эмоциями. — И он что, спал с тобой?!
Едва он подумал об этом, в нём вдруг заворочалось что-то яростное и страшное.
А Малфой после его слов вдруг согнулась и запустила руки в волосы, а потом резко вскинула голову и вскочила, сжимая кулаки.
— Нет, Блэк! Как же ты меня достал! Мирон был вампиром! Вампиром!
Сириус поморщился. Об этом он как-то забыл.
— Когда его только подсадили... когда он стал вампиром, бывало, подолгу держался без крови, и мы думали, что все образуется... а потом он снова срывался и все больше и больше становился... в какой-то момент он просто умер как человек, но даже не понял этого. А когда понял, попытался покончить с собой, но не смог. И потом снова и снова. Я в это время училась в Шармбатоне и каждый день боялась узнать, что его больше нет. У меня ведь всегда было достаточно денег, я хотела помочь ему, отправить его в Мунго на реабилитацию, а он отказывался. На его совершеннолетие мы собрали деньги и подарили ему крутую гитару. Он начал играть... начал писать песни... и все стало вроде бы хорошо...
Роксана опустила голову.
— А потом он умер. И я видела это, — она кусала губы. — Видела, как он умирает и ничем не смогла ему помочь, а ведь он столько раз помогал мне! Мирон был вампиром, да, но он был в тысячу раз лучше и человечнее всех, кого я знаю. Он любил людей. А они убили его, уничтожили, как какое-то опасное животное. И не смей... никогда не говори мне про их одобрение! Мирон был моей настоящей семьей и навсегда останется ей, — и с этими словами она упала на подушку и с головой накрылась одеялом, оставив Сириуса одного в его разрушенном мире.
Обычно он плохо спал в чужих постелях и как любой, преданный своей будке пес, предпочитал спать на собственной соломе и в собственных запахах.
И если уж приходилось ночевать где-то еще, Сириус переносил это с трудом и спешил удрать при первой же возможности.
Но сейчас ему было хорошо. Даже очень хорошо.
За окнами Крыла он слышал холодный шелест и стук капель о железный карниз.
А под одеялом было так тепло и хорошо.
По телу разливалась приятная истома...
Роксана шевельнулась во сне и слегка потерла ногой его член.
Его стоящий колом, болезненно возбужденный член.
Сириус открыл глаза.
Он спал, вольно раскинув по кровати руки и ноги, а Роксана спала почти целиком на нем, так, что причина пробуждения Сириуса упиралась в ее бедро.
— Малфой... — хрипло пробормотал он. Роксана вздрогнула и глубоко вздохнула, но не проснулась. — Эй, Рокс, что с тобой?
Кажется, ей было плохо. Её всю трясло.
— Мне холодно... — она недовольно заворочала головой и машинально попыталась стащить повязку. Сириус удержал её руку. Она была ледяная. — Мне очень, очень холодно... кажется, у меня температура.
— Ладно, я сейчас... придумаю что-нибудь, — просипел он и попытался подняться, но понял, что если двинется под ней еще хоть немного, выдаст свое состояние с головой. Поэтому он просто нашарил свою палочку на тумбочке и чарами призвал к ним плед.
Роксану трясло даже под теплым одеялом, и она все равно беспощадно жалась к нему.
— Точно, у тебя жар, — пробормотал он, потрогав её лоб. — Зелье действует, скоро к тебе вернется зрение.
Роксана покивала. Зубы ее выбивали дробь, она прижалась к нему покрепче и Сириус почувствовал, как её трясет.
— Эй, ну хватит, — он обнял её и крепко прижал к себе. — Вот так. Обними и ты меня. Сейчас станет тепло.
Роксана молчала и не шевелилась несколько секунд, а потом робко обняла его и немного расслабилась.
— Всё нормально? — спросила она.
— Да, — выдавил Сириус. Сердце заходилось, и каждая мышца звенела, как туго натянутая струна, но Сириус крепко держал себя в руках. — Все хорошо. Ничего не говори. Спи.
На какое-то время воцарилась тишина.
Где-то рядом так же исступленно колотилось еще одно сердце.
Оба молчали.
Член стоял.
Сириус сглотнул и опустил голову обратно на подушку, пытаясь унять бешено пульсирующую в венах кровь.
Дождь за окном не прекращался.
— Блэк... ты спишь?
— Нет, — пробормотал он, не открывая глаза.
— Мне теплее.
«А я сейчас сдохну».
— И еще... я рада, что ты сегодня здесь. Это правда.
Сириус усмехнулся и вдруг почувствовал, как темнота коснулась его скулы чем-то теплым и мимолетным, отдаленно напоминающим пересохшие губы.
— Спокойной ночи.
Сириус в ответ ткнулся носом в её горячий лоб.
Да, завтра он будет ее ненавидеть. Но до завтра у них еще есть парочка часов.
С рассветом он осторожно выбрался из рук Малфой и покинул Крыло.
В спальне мальчиков Ремус, как всегда, читал книгу при свете палочки.
Когда Сириус вошел, он, как обычно, поднял голову.
Сириус только махнул ему, мол, не спрашивай, пошел в ванную и как следует передернул, и только потом завалился спать.
Хвала Мерлину, на следующий день была суббота, так что он отсыпался до обеда до тех самых пор, пока его не разбудила голодная боль в желудке.
Проснулся он еще более уставшим, чем лег, а когда с пульсирующей головной болью вышел за портрет Полной Дамы, увидел, что возле лестницы его ждала Блэйк.
Как и все женщины знатных чистокровных семей, Блэйк любила переодеваться по сотни раз на дню и по утрам всегда надевала что-нибудь белое. Обычно Сириусу нравилось завтракать в ее компании, когда она, дышащая чистотой и свежестью, сидела рядом с ним в косых лучах солнца, и половина Хогвартса смотрела на них, как на какое-то невиданное чудо.
И в это утро она выглядела особенно красиво в белоснежной шелковой блузке и с волосами, собранными в гладкий конский хвост. Вот только глаза ее чуть припухли и покраснели.
Как только Сириус вышел в коридор, она сразу снялась с места и решительно направилась к нему.
