Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 275 страниц)
Вот черт.
Блэк сипло засмеялся, затянулся в последний раз и вручил ей свою.
— Держи, — он выпрямился, оттолкнувшись от дивана, и Роксана растерялась. Она не думала, что он так быстро соберется уходить. — Спокойной ночи, моя дорогая маленькая лицемерка.
Роксана вскочила, глядя ему вслед.
— Что значит «лицемерка», интересно знать?!
— Лицемер — это тот, кто врет сам себе, детка, — крикнул Блэк, неторопливо поднимаясь по ступенькам. — И нам обоим прекрасно известно, что именно этим ты сейчас и занимаешься.
— Я не вру! Мне абсолютно и совершенно наплевать, ясно? Ты можешь трахать кого хочешь и сколько хочешь хоть сутками напролет!
Блэк остановился и обернулся, мучая Роксану кривой ухмылочкой.
— Мне нет до этого абсолютного никакого дела, тебе ясно?
— Ну если тебе так наплевать... — он спустился на пару ступеней вниз. — Почему бы мне тогда не трахнуть тебя? Тебе ведь хочется, я вижу. Решайся, мы могли бы закончить начатое в кабинете хотя бы вот на этом столе.
Изменившись в лице, Малфой схватила с ближайшего к ней столика какую-то увесистую книжку и швырнула в Сириуса, так что страницы разлетелись по комнате. Он увернулся, и учебник улетел в темноту.
— Пошел ты знаешь куда! — рявкнула Роксана и пулей улетела в спальни, позабыв все свои вещи.
Насмешливо глядя ей вслед, Сириус отмахнулся от прилипшего к рукаву листочку, но тот был вымазан чем-то липким и пристал к руке.
На пергаменте было написано всего два слова, и написаны они были на языке древних рун, а поверх них тянулась целая история поисков: целые предложения. Написанные на английском и на руническом, перечеркнутые и вымазанные чернилами.
Окунув листок в свет камина, Сириус прочел:
— «Жребий брошен».
Сухое полено в камине лопнуло.
Он вскинул голову.
И в этот же миг где-то рядом раздался громкий протяжный скрежет.
Казалось, будто это само подземелье застонало от какой-то страшной боли.
Сириус прыжком обернулся, выхватывая палочку.
Прямо у него на глазах огромный портрет Салазара Слизерина на одной из стен сдвинулся с места и распахнулся, открывая узкий проход.
____________________________________________________________
http://maria-ch.tumblr.com/post/35284619713/35
========== Змеиный Клубок ==========
... На траве, в нескольких футах от него, на расстеленной и смятой мантии лежала Лили, вся облитая солнечным светом.
Густые рыжие волосы разметались, запутавшись в сочно-зеленой траве.
Школьная рубашка была расстегнута, а юбка беззаботно съехала набок, так что солнце целовало ее грудь в нежно-салатном воздушном кружеве, горело в волосах медью и золотисто скользило по ногам, блестящим от озерной воды.
Всегда такая аккуратная и ухоженная, сейчас растрепанная до невозможного, неряшливая, помятая, но от этого не менее прекрасная... и не менее желанная.
Девушка жмурилась, глядя на солнце, и отворачивала голову, а оно настойчиво ласкало ее шею. Она слегка расставляла ноги и водила босыми ступням по мокрой после дождя траве, пропуская ее между пальчиками. Лили ела малину, обнимая каждую ягоду круглыми розовыми губами, и украдкой слизывала сок с пальцев.
Она сводила его с ума.
А человек, лежащий рядом с ней на траве, портил эту картину, как червяк, заползший на красивое красное яблоко.
Поттер.
Он валялся рядом без рубашки.
И выкладывал у Лили на животе и груди узор из ягод.
Она дышала очень осторожно и старалась не двигаться, чтобы не мешать ему.
Она улыбалась.
Ему.
Ласкала волосы.
Его.
А он так сосредоточенно выкладывал ягоды, словно в мире не было дела важнее. Водил раздавленной ягодой по ее животу и груди, по тому, что вечно должно быть скрыто от его глаз, и смотрел на Лили, о Мерлин, так пошло, так грязно, а потом — и того хуже — наклонял голову и сцеловывал размазанный по ее коже сок.
Северус почувствовал какое-то копошение рядом, под рукой, которой придерживал ветки старого сухого малинника.
В тот самый момент, когда он смотрел на них, между листьями зрели и наливались ягоды.
Северус оттолкнул от себя ветку, словно она была ядовитой змеей, но тут Лили рассмеялась низким грудным смехом, и он снова жадно приник к прогалине, не в силах ничего с собой поделать.
Лили спросила Поттера о чем-то, резко толкнув коленку коленкой, и снова повернула голову, так что солнце пролилось в ее локоны.
Поттер пожал плечами и, бросив на нее еще один отвратительно пошлый взгляд, опустил одну ягодку Лили прямо в пупок.
Другую чуть ниже... и еще ниже...
Добравшись до границы юбки, он отстранился, поцеловал Лили в коленку, а потом уткнулся в нее подбородком и проговорил что-то, мрачно хмуря брови.
Лили едва заметно кивнула, а Поттер засмеялся, укусил ее за ногу и вдруг ринулся прямо на нее.
И Северус машинально дернулся вперед.
Куст затрещал.
Звук был подобен выстрелу, и Лили и Поттер вскинулись, прямо как два молодых оленя. Лили запахнулась, а Поттер схватил палочку...
— Снейп! Снейп!
Он вздрогнул и открыл глаза.
Он все еще сидел в большом крылатом кресле перед камином.
Сухие бревна и щепки лопались в маленькой преисподней.
За спиной звучали приглушенные голоса людей и тихая музыка, едва слышная за звоном бокалов.
Бледный, темноглазый и черноволосый Мальсибер в пышной мантии с серебром был похож на вампира. Свет пламени плясал на бритом скуластом лице, невыгодно подчеркивая его снизу.
Воспоминание о прогулянном зельеварении и сцене в лесу съежилось до точки и исчезло.
— Спать надо в своей комнате, Снейп, — вкрадчиво заметил слизеринец, опускаясь в соседнее кресло и подзывая к себе одного из эльфов-официантов. — Здесь не место для сна, люди могут подумать, что тебе скучно. «Огден» со льдом, — небрежно бросил он, когда к ним подбежал маленький слуга в черном.
— А мне и в самом деле скучно, — процедил он, глядя, как эльф, незаметно лавируя между мальчиками, креслами и столиками, скрылся из виду.
Сон уже вытек из его головы. Но чувства, которые он испытывал, глядя на тело Лили, осели на нем, как тина, которая липнет к берегу, когда сходит волна.
И Северусу было плохо.
Очень плохо.
— Прости, ты же знаешь, что женщин сюда не пускают, — вздохнул Мальсибер, разглядывая полированные ногти. — Хотя я и забыл, что тебя они не интересуют.
Северус поднял брови.
— Впрочем, думаю уже совсем скоро тебе станет повеселее, — он взглянул на часы в платиновой оправе, которые доставал при любом удобном случае. — Скоро полночь. Вот-вот прибудет свежее мясо. И начнется пир.
— Я терплю это только из-за Люциуса, — отрезал Северус, поднимаясь с кресла. Ему хотелось уйти.
Мальсибер неожиданно вскочил следом и схватил его за предплечье, не давая уйти.
— Не много ли ты о себе возомнил, Снейп? Ты «терпишь»? Это тебя здесь терпят, и как ты правильно сказал, исключительно из-за Люциуса! — темные глаза полыхали ревностью и фанатизмом. Северус взглянул на белую клешню, сжимающую его руку.
Одно короткое движение палочкой. Сектумсемпра — и Мальсибер больше никогда не будет хватать его за руки.
— Ты позволяешь себе спать здесь и говоришь о скуке! Чистокровные волшебники мечтают попасть сюда, а ты, Снейп, снизошел до нас? Малфой почему-то свято уверен, что ты можешь быть полезен. Почему он так думает, а, Северус?
— Возможно, потому, что, в отличие от некоторых, я умею не только размахивать руками, но и думать! — Северус выдернул руку из захвата и презрительно взглянул в пустые глупые глаза собеседника. — Тебе бы тоже не помешало иногда это делать, Мальсибер. Это не больно.
— А тебе бы не помешало научиться почтительности, Снейп. Твои мозги, пусть даже они чем-то и пригляделись Темному Лорду, никогда не искупят грязи в твоей крови. Никто этого не забудет. И ты не забывай!
— Всенепременно, — медленно произнес Северус и, обойдя одноклассника так, как обходят дерево, направился к книжным полкам. Несколько мальчиков сидели в мягких старых креслах и читали бесценные древние рукописи. Эльфы, стоящие рядом, услужливо держали для них свет.
Сириус испытывал это чувство много раз, когда они с Джеймсом во время ночных вылазок случайно обнаруживали тайник в стене или скрытый от глаз коридор за гобеленом.
И каждый раз ощущение раскрытой тайны, покоренной магии пьянило и било в голову, как огневиски.
Вот и сейчас. Сириус смотрел в разверстое жерло слизеринской гостиной и чувствовал, как дыхание сбилось, а сердце поскакало, радостно выбивая суть: тайна исчезнувших слизеринцев была раскрыта.
Один — ноль в пользу Гриффиндора, сосунки!
Крепко сжимая в похолодевшей влажной ладони палочку, Сириус подобрался к проходу.
Неприятный ветер немедленно забрался под рубашку.
Двигаясь на ощупь, Сириус шел и шел вперед, раскрывая глаза так широко, что они начали слезиться. Свет волнами расходился от кончика волшебной палочки.
Казалось, что он угодил в огромную пещеру — каждое соприкосновение подошвы его туфель с камнем гладко закатывалось куда-то во мрак. И сердце отбивало секунды во всем теле сразу, словно Сириус превратился в одни большие часы.
Неожиданно все внутренности подхватились — он понял, что падает, выбросил вперед свободную руку... и соскочил на две ступеньки вниз.
На лбу выступил холодный пот.
Вот это да.
Отдышавшись, Сириус поднял палочку.
— Люмос Максима!
Пучок света взмыл в темноту, и Сириус наконец-то смог нормально осмотреться.
Нет, с пещерой он явно погорячился.
Это была вовсе не пещера.
Это был гигантский каменный колодец.
По стене спиралью вилась длинная каменная лестница, на верхних ступеньках которой и стоял Сириус.
Чем ниже он спускался, тем тяжелее становился воздух. От мантии в такой темноте не было ни проку, ни кислорода, так что Сириус стащил ее и запихнул себе под рубашку.
Спустившись вниз почти до половины, он остановился и задрал голову, чтобы убедиться, что желтое окошко — вход в гостиную — все еще на месте.
Он уже не мог остановиться на полпути и вернуться, но здравый смысл твердил, что соваться в неизвестное логово под Слизерином в полном одиночестве — совершенный идиотизм...
Но любопытство оказалось сильнее. Палочка и мантия при нем. чего ему бояться?
Лестница привела Сириуса к большим створчатым дверям, на старом гнилом дереве которых были вырезаны две «S».
Не хватало еще, испытав столько страха, напороться на какой-нибудь дурацкий архив из библиотеки или очередную кладовку Филча.
Сириус подергал за ледяную железную ручку и тут раздался громкий, просто оглушительный звон.
Звук вошел в каждый нерв. Сириус прыжком обернулся и резанул палочкой воздух, выщербив из лестницы кусок, и только потом, переведя дух, понял, откуда доносится звук и достал из кармана зеркальце.
— БЛЭК!
— Тише! — шикнул Сириус. Несмотря на ужас пережитого, он был зверски рад увидеть физиономию этого патлатого придурка здесь, в темноте. — Ты меня до черта напугал!
— Куда ты унес свою задницу с Карты, кретин?! Ты где?!
— Ты меня не видишь? Серьезно?
— Блэк, где ты?!
— Смотри сам! — он развернул зеркальце так, чтобы в него попала ускользающая в туман спираль ступеней, и запустил в воздух еще один сияющий шар.
— Срань драконья... — пробормотало зеркальце.
— Впечатляет, а? — Сириус развернул его к себе.
— Мог бы меня позвать! И вообще, убери свою рожу из зеркала, я ее видел миллион раз. Покажи, что еще там есть? — жадно попросил Джеймс.
— Тут дверь, и на ней инициалы Слизерина, старик, — Сириус снова развернул зеркало и показательно подергал за кольцо. — Заперто.
— Я уже выхожу, придурок! И не вздумай там сдохнуть без меня! Лунатик! — Джеймс схватил и швырнул подушку куда-то в сторону. Раздался приглушенный стон. — Хвост! Подъем! — и отражение пропало.
***
Мало кому было известно, что незадолго до смерти Салазар Слизерин построил под гостиной своего факультета тайный клуб, где наследники богатых чистокровных семей могли беспрепятственно собираться и предаваться увеселениям, сообразным с их положением и происхождением.
Допускались туда только волшебники мужского пола, достигшие возраста пятнадцати лет, так как именно этот возраст во времена основателей считался полным совершеннолетием.
Слизерин ценил в своих воспитанниках острый ум и увлечение наукой. В распоряжении резидентов клуба была библиотека Основателя, по слухам якобы сгоревшая во время пожара после его смерти, а также его личные изобретения в сфере зелий и чар, магические артефакты, собранные им со всех концов света, в основном такие Темные и опасные, что всего лишь за хранение одного из них можно было угодить в Азкабан на долгие годы.
Однако не только наукой были живы члены Клуба. В его стенах заключались дружеские контакты, которые оказывали прямое воздействие на политическую и экономическую жизнь волшебного сообщества. Высшие чины Министерства знакомились под этим каменным сводом, играли вместе в карты, занимались музыкой, пили недозволенные в школе напитки, а спустя несколько лет управляли волшебным миром из соседних кабинетов.
В начале месяца на портрете Слизерина в гостиной проступала надпись — такая крошечная, что рассмотреть ее можно было только с помощью лупы. К тому же слова были написаны слева-направо, и для их прочтения требовалось зеркало. Трудно не привлечь к себе внимание, топчась у картины с зеркальцем и лупой, так что вникнуть в загадку можно было только ночью, держа в зубах зажженную волшебную палочку. Успешные разгадывали код и, назвав портрету пароль, могли беспрепятственно проникнуть внутрь.
«Свет науки да узреют Внимательные в Искусстве».
Это изречение Слизерина было вырезано на белом мраморе камина в помещении клуба.
Однако, успешной разгадки пароля было мало, чтобы заслужить перстень-печатку Клуба, открывающий двери во многие чистокровные семьи. Надо было доказать Слизерину свою верность. А для этого новичков подвергали череде испытаний...
Северусу однако же удалось эти испытания миновать. Люциус Малфой готовил для него место зельедела в ближайшем окружении Лорда и был заинтересован в том, чтобы его протеже показал себя наилучшим образом. И не отвлекался на "мелочи". Работа у Темного Лорда включала в себя приготовление таких зелий, одно упоминание которых было под запретом в школьных стенах. Их не вычитаешь из учебников. К счастью, многие из этих рецептов были подробнейшим образом описаны в рукописях Слизерина, а рукописи эти хранились в Клубе. Потому-то Северус и оказался сегодняшней ночью в этом пышном помещении, похожем на большую уютную шкатулку из орехового дерева, камня и нескольких миль изумрудного шелка.
Сейчас в подземелье царила приятная праздничная атмосфера — все предвкушали появление новичков или, как выразился Мальсибер, «свежего мяса». С их приходом должна была начаться традиционная игра в вист.
Как только Северус подошел к книжному стеллажу, рядом сразу же возник маленький слуга с подсвечником в руке и подносом, на который Северус мог сложить все выбранные книги.
Он погладил рукой ряд теплых кожаных корешков на полке.
Сегодня было как никогда трудно сосредоточиться на науке.
К Лили нельзя было прикасаться другим мужчинам! Им не стоило даже смотреть на нее, потому что за один грязный взгляд в ее сторону Северус готов был вырвать незнакомцу оба глаза.
А Поттер смотрел на нее. Смотрел, трогал, обнимал, прижимался к ней своим отвратительным телом, целовал ее, черт возьми, это доводило до тошноты! А Северус умирал, глядя, как его мечту оскверняют все больше, день за днем, портят, метят, и ничего, ничего не мог с этим поделать!
Когда она отвечала на уроках, Северус с болью слышал в ее голосе его интонации и обороты.
Когда она говорила, в ее лице, словно в зеркале, отражалась его мимика.
Она стала его.
Или еще нет?
Лили изменилась.
Изменился ее взгляд, ее походка, движения.
Она стала надевать обтягивающие свитера с небольшими, но волнующими вырезами.
Ради Поттера. Чтобы он радовался, видя, какая у неё красивая грудь.
Стала носить туфли на каблуках, хотя всегда говорила, что это глупо, и в них неудобно бегать по бесконечным лестницам Хогвартса.
Ради него.
Она стала подкрашивать глаза, так что они мерцали в темной дымке, как малахиты.
Лили светилась счастьем. На первый взгляд, все в ней было как обычно, но она вдруг так невероятно похорошела, стала такой душераздирающе красивой, что Северус не спал по ночам, представляя, как было бы здорово применить к Поттеру Круциатус и смотреть, как он извивается на полу и визжит, как свинья.
За то, что это из-за него она такая счастливая.
Из-за него, Джеймса Поттера.
Не из-за Северуса Снейпа.
Или Империус. Империус даже лучше. Потому что его можно применить к Лили... и стребовать с нее все, что она отдавала Поттеру. Все...
Ревность источила его, как червяк яблоко, надкушенное и забытое в траве.
