Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 246 (всего у книги 275 страниц)
Хлою достала зеркальце, и, стараясь не смотреть на сцену возле дверей класса, принялась красить губы. Мальсибер и Малфой притащились как пара на вчерашнее собрание Клуба Слизней. И, хуже того, Слизнорт, узнав о том, что они помолвлены, принялся носиться вокруг них так, словно Роксана была его дочкой и объявила, что ждет тройню мальчиков. Посадил их рядом с собой, даже приказал притащить на десерт свою дурацкую медовуху и доставить прямо из Хогсмида сочные кокосовые пирожные, а также самые свежие «котелки» с вишневым огневиски. Как назло, в тот вечер с ними ужинала Селестина Уорлок, и Слизнорт не придумал ничего лучше, как попросить её спеть для «прекрасной пары». Хлоя ненавидела Селестину Уорлок. Ненавидела медовуху. Ненавидела Слизнорта, Мальсибера, а главное — Малфой. Её рука лежала на столе, и Мальсибер то и дело рассеяно её поглаживал кончиками пальцев, пока говорил со Слизнортом! И наверняка еще и под столом её трогал. О, Мерлин, как же Хлоя мечтала во время ужина схватить свой столовой нож и перерезать этой подлой крысе горло! Она так часто мечтала о том, что Слизнорт устроит вечер в честь её, Хлои, помолвки, а теперь она должна была сидеть и смотреть, как эта дрянь проживает её мечту! В довершение ко всему, Хлоя продумала для этого вечера целый план, она рассчитывала, что на ужине уговорит Блэка притвориться парой, чтобы эти двое ревновали… ну и просто, неплохо было бы. А Блэк взял и не пришел!
Худшего вечера и придумать нельзя. И если весь месяц Хлоя терпела и держала себя в руках, потому что отец строго-настрого запретил ругаться с Мальсиберами и Малфоями, дурацкий ужин стал последний каплей.
Хлоя прищурилась, глядя, как Мальсибер обнимает Малфой за шею, пока разговаривает с мелким Яксли. Как перебирает её волосы. Держит её так, словно она — его метла. Хотя, так оно и есть. Она, такая мелкая и дохлая, с этими бесцветными волосиками, рядом с таким парнем, как Мальсибер смотрится даже хуже, чем метла.
Ну ничего, сегодня все, наконец-то, встанет на свои места. Мелкой выскочке не место в этом замке, ей вообще нигде не место. Стоило понять это раньше, до того, как залезать в штаны к чужому парню. Теперь пусть пеняет на себя.
— Хлоя… — Патриция робко тронула её за рукав и Хлоя вздрогнула, выпустив кулон, который все это время бессознательно перебирала в пальцах.
— Хлоя, может быть не стоит? — с сомнением, и, как будто со страхом протянула Стимпсон и переглянулась с остальными подружками. У всех на лицах была написана тревога и еще какое-то странное выражение. Как будто их всех порывало сбежать.
— Отстань! — Хлоя дернула рукой, даже не взглянув на подругу.
Через пару минут явился Слизнорт и запустил всех в класс. Хлоя отбросила за спину свои роскошные локоны и вплыла в класс, пройдя мимо парочки с таким видом, будто они не были достойны даже её случайного взгляда.
Сегодня опять закрепляли противоядия, которые надо будет готовить на скорость во время экзамена ЖАБА, и Слизнорт опять напоит всех Напитком Живой Смерти. Не состряпаешь приличный антидот за семь минут — отключишься. А на экзамене специально обученный камикадзе примет настоящий яд, и его надо будет спасти. Ничего нового, комиссия обожает драмы. А Слизнорт — нет, поэтому весь пол завален подушками, чтобы никто, падая, не треснулся головой, а еще шипучкой, с которой смешали напиток. Случая лучше точно не представится.
Хлоя сдернула кулон с шеи и намотала цепочку на руку на манер браслета.
В очереди за кубком с шипучкой Хлоя специально встала перед Роксаной и на долю секунды окунула дутое сердечко в её кубок, когда брала свой. К счастью, у школьных мантий достаточно широкие рукава, чтобы скрыть такую оплошность. Взяв свой кубок, Хлоя расплылась в довольной улыбке и пошла к своей парте. Патриция проводила её взглядом, нервно покусывая губу, но ничего не сказала, когда стоящая перед ней Роксана взяла кубок.
Урок начался. Слизнорт напомнил всем, что они должны сделать, поставил на учительский стол гигантские песочные часы, махнул всем, чтобы опустошили кубки и пошел к граммофону, однако, не успел он опустить иглу на пластинку, как случилось ужасное: кубок Роксаны Малфой с громким звоном упал на пол, а следом и она сама свалилась на подушки.
Кто-то пошутил о том, что Малфой, кажется, вкатили двойную дозу, а затем эта мелкая из Гриффиндорцев, Вуд, кажется, завизжала и зажала ладонями рот. Тогда уже все подхватились и бросились к Малфой, которая билась, как рыба, ударенная током, и обильно заливала пеной подушки Слизнорта. Поднялась паника, и больше всех паниковал сам профессор. Все вопили об антидоте, но никто не знал, чем именно она отравилась. Стимпсон и остальные знали, конечно, и конечно же никому ничего не сказали. Без команды Хлои они никогда и ничего не говорили.
Всё закончилось бы довольно быстро, яд Хлоя заказала у Бэрка, а он плохого товара не держит. К несчастью, гриффиндорская выскочка все испортила. С криком «Безоар, скорее!», она, и еще несколько студентов бросились к шкафу с ингредиентами, нашли там проклятый камень и сунули его Малфой в глотку уже в тот момент, когда из носа у неё шла кровь, и оставалось совсем недолго.
На пару секунд Малфой отключилась, а потом резко вдохнула и села, вызвав у Слизнорта, который, кажется, уже попрощался со своим креслом, настоящую истерику. Потом прибежала мадам Помфри, и Малфой забрали в крыло.
Сердито сжав белые от злости, разочарования и страха губы, Хлоя посторонилась, когда Малфой на носилках вынесли из класса, и попыталась надеть кулон, но руки у неё дрожали, и, к тому же, её вдруг кто-то случайно задел плечом, и дутое сердечко выскользнуло у неё из рук. Хлоя в панике огляделась, но очень быстро поняла, что если она сейчас начнет расталкивать всех и искать кулон, привлечет к себе лишнее внимание. Она сунула руку в карман, но палочка осталась лежать на парте. Приказав себе не паниковать, Гринграсс решительно зашагала по направлению к парте, и ей оставалось всего несколько футов, когда она вдруг услышала позади громкий хруст.
Сердце ёкнуло. Хлоя порывисто оглянулась.
Профессор Слизнорт удивленно оглядывал пол, пытаясь понять, на что это он наступил, а потом с усилием наклонился и поднял треснувший кулон за цепочку. Из сломанных половинок сыпался белый порошок.
Кроме Хлои этого, кажется, никто не заметил — все были слишком взбудоражены не случившейся попыткой отравления. Никто, кроме группки слизеринок. Хлоя беспомощно оглянулась на них, но они держались в стороне и не спешили встать на её защиту.
— Эт-то еще что такое? — пробормотал Слизнорт, положил сердечко на ладонь и потрогал порошок мизинцем, на котором у него рос особенно длинный и ухоженный ноготь. Судя по мрачному и какому-то терпеливому выражению лица, он, наверняка, подумал, что это — магловский кокаин, или эльфийский порошок. С таким он уже имел дело, его чистокровные питомцы вещи и похлеще выкидывали. И, кажется, сейчас был именно такой случай. Словно в замедленной съемке Хлоя смотрела, как профессор зачерпывает ногтем немного порошка и подносит к лицу. Как принюхивается. Как краска сбегает с его лица, и на нем появляется совершенно непривычное, разгневанное выражение.
— Тихо! — вдруг раскатисто громыхнул он, вскинув руку, и класс тут же притих, но, скорее, от неожиданности, ведь Слизнорт редко позволял себе повышать голос.
Ученики замолчали, и веселый мотив джаза, звучавший из гигантского грамофона, стало, наконец, слышно. Слизнорт молча поднял кулон, раскрыл сердечки, и остатки яда высыпались на пол.
По классу прокатился вздох. Хлоя натужно сглотнула.
Брезгливо глядя на поломанный кулон, Слизнорт поднял взгляд и оглядел обращенные к нему лица студентов.
— Чья это вещь? — спросил Слизнорт.
Сначала никто ничего не говорил. А потом головы всех, словно по какому-то тайному сговору повернулись к Хлое, глаза которой были уже до краев полны слез.
На самом деле, никакого тайного сговора не было. Хлоя сама всегда выставляла этот кулон напоказ, носила глубокие вырезы и на младших курсах болтала на каждом углу, что это украшение досталось ей от пра— прабабушки— нимфы. А теперь оно болталось в пухлых пальцах профессора зельеварения, сломанное и запятнанное во всех смыслах. Как и его владелица.
— Мисс Гринграсс, — Слизнорт завернул кулон в платок и сунул к себе в карман. Голос профессора дрожал от возмущения и негодования. Даже слезы, одна за другой падающие с густо— накрашенных ресниц ученицы не могли сейчас растопить его сердце. — Прошу вас проследовать за мной в кабинет.
Роксана пролежала в крыле всего пару дней. Безоаровый камень спас её, но яд все равно сильно подпортил кровь, и нужно было дать ему время выветриться. Мадам Помфри пришла в ужас, увидев, сколько у Роксаны синяков и ссадин. Когда она спросила, откуда они взялись, Роксана ровным голосом ответила, что переусердствовала на тренировке. Это было одним из условий Мальсибера — не говори никому правду, а не то станет в два раза хуже.
Вполне ясно.
Погода, как назло, стояла чудесная, солнце вовсю лилось в больничные окна, а роксанина постель как раз стояла на солнечной стороне. Лежа на подушке, подложив под голову локоть, Роксана смотрела на букет красных роз, стоящий у неё на тумбочке, и думала… думала… думала.
Как странно. Она совсем не испугалась, когда осознала, что может умереть. Всю жизнь Роксана, как и любой нормальный человек боялась смерти. А тогда, извиваясь и кашляя пеной, она видела перед собой искаженное отвращением и страхом лицо Мальсибера, и чувствовала радость, что нашла все— таки способ сбежать от него. Ни страха, ни сожалений, только какое-то волнительное нетерпение, как перед летними каникулами. Неужели у неё настолько поехала крыша?
Странно, что даже это её не интересовало. Впервые за долгое время она смогла, наконец, выспаться. Может все дело было в позитивной, светлой обстановке, которую создала в крыле мадам Помфри, солнце, льющемся в окно, а может в том, что, пока она тут лежала, ненавистная рожа Мальсибера не показалась ни разу, но Роксана чувствовала какой-то внутренний подъем и удивительный покой. А такого с ней не случалось уже очень давно.
— Проснулась, соня? — мадам Помфри подошла к её постели, шурша юбкой, и потрогала роксанин лоб. — Прекрасно, температуры нет. Как себя чувствуешь? — она откупорила склянку с зельем, очищающем кровь.
— Хорошо, — Роксана приподнялась, взяла у медсестры стакан и показала на букет. — Ко мне кто-то заходил?
— Да. Мистер Мальсибер принес букет, — мадам Помфри восхищенно вздохнула, глядя на тугие бутоны. Роксана уставилась на неё, как баран. Ах да, она ведь совсем забыла. Мальсибера, как и Сириуса, любят все женщины в замке, в том числе несколько привидений и парочка картин. — Какой воспитанный и приятный мальчик. Интересовался вашим самочувствием, спрашивал, как скоро вы сможете…
— А больше никто не приходил? — перебила её Роксана. Блэка не было в классе, когда все это произошло, вся их банда решила прогулять урок. И теперь Роксана даже не знала, в курсе ли он, что с ней стряслось…
— Да. Мистер Блэк заходил, — сказала медсестра, подумав секунду.
— И что он сказал? — спросила Роксана, приподнимаясь повыше. — Он сказал что-то?
Мадам Помфри слегка удивилась.
— Он удивился, увидев вас. Спросил, что случилось, и будете ли вы жить. Заглянул к мисс Маккиннон и ушел.
— Ясно, — Роксана, даже не пытаясь скрыть горечи, улеглась обратно.
— А еще в замок приехал ваш брат, — шепотом добавила мадам Помфри, поправляя её подушку и одеяло. — Насколько я знаю, он сейчас беседует с директором и профессором Слизнортом. Он заглядывал сюда, пока вы спали, но пообещал заглянуть еще раз.
Медсестра ушла, а Роксана отвернулась и закрыла глаза.
От мысли, что Люциус здесь, в школе, и скоро придет, ей стало почти что радостно. Роксана почувствовала себя защищенной. Вот только от мысли, что Блэк был здесь, и даже не захотел с ней поговорить, все внутри сворачивалось в узел.
Чему ты удивляешься, Роксана? Ты сделала все, чтобы это произошло.
Роксана вспомнила, как лежала здесь, ослепшая и беспомощная, а Блэк обнимал её, чтобы темнота не казалась такой устрашающей…
Роксана зажмурилась и стукнула кулаком по подушке.
Незадолго до обеда Люциус еще раз заглянул в крыло. Она знала, что он придет, но, когда Люциус действительно пришел, Роксана не нашла ничего лучше, как разрыдаться. Ей было жизненно-необходимо увидеть хоть кого-нибудь из родных, того, кто все знает, знает, как ей тяжело и как смертельно ей все это надоело. Правда, порыв был коротким, и она очень быстро взяла себя в руки. Если бы Люциус начал её утешать, поговорить бы нормально не получилось.
Он казался старше в своей министерской мантии. Старше, солиднее и красивее. Стянув перчатки, Люциус, бледный как мел, подошел к её постели.
— Хвала Мерлину, ты очнулась! — сказал он, протягивая к ней обе руки. — Наконец-то! Ты не представляешь, как мы за тебя испугались!
Роксана слабо улыбнулась, но, когда Люциус обнял её -поджала плечи и окаменела. Никак не получалось стряхнуть с себя этот ужас. И Люциус это заметил.
— Что с тобой? — он растерянно нахмурил брови. — Роксана? С каких пор тебя пугают мои объятия? — Люциус усмехнулся и присел на край её постели.
Роксана сглотнула, но объяснить ничего не успела. Люциусу хватило одного беглого взгляда — и он заметил синяки у неё на руках и шее. Эмоции отражались на его красивом, гладковыбритом лице, как краска на бумаге — сначала шок, затем неверие, отрицание, гнев и, наконец, отвращение.
— Ты не видел те воспоминания, что я оставила вам? — равнодушно спросила Роксана.
Люциус тяжело сглотнул и с усилием посмотрел ей в глаза.
— Отец… — он кашлянул, пытаясь овладеть голосом. — Отец сказал, что разберется с ними сам. Роксана… — он взял Роксану за руку. Она глубоко втянула носом воздух, глядя на его ладонь так, словно это был плотоядный слизняк. Люциус крепче сжал пальцы, он выглядел совершенно потерянным и выбитым из колеи. — Роксана, что он с тобой сделал?
Роксана прерывисто вздохнула, глядя брату в глаза, но уже через секунду её лицо приобрело совершенно спокойное выражение, плечи расслабились и опустились.
— Ничего, — ровным, тонким голосом сказала она. — Не понимаю, о чем ты. Со мной все хорошо, — Роксана улыбнулась. Люциус выпрямился, и его потрясение стало почти осязаемым.
— Мадам Помфри сказала, ты был у директора? — все тем же голосом спросила Роксана, неотрывно глядя ему в глаза.
— Был, — медленно ответил Люциус, наблюдая за ней так, словно она была одной из тех гигантских ядовитых змей, что ползали по гостиной совсем недавно. До того, как её изловили охотники, ученики следили за ней точно с таким же выражением. — Приехали Гринграссы, пытались замять это дело.
Роксана чуть-чуть нахмурилась.
— И что, им удалось?
— Ну что ты. Как бы я, по-твоему, допустил, чтобы девица, покусившаяся на жизнь моей сестры, снова делила с ней одну гостиную? Ни за что. В школе и так… сложная обстановка, а тут все произошло прямо в классе, при свидетелях, да еще и в тот момент, когда в замке гостят иностранные преподаватели. Дамблдор был настроен решительно, даже Слизнорт не стал за неё вступаться. Так что… да, девчонку исключили, — Люциус удовлетворенно шлепнул перчатками по ладони и широко улыбнулся. — Её родители умоляли Дамблдора оставить её в школе, ведь до экзаменов осталась всего пара недель, но я выдвинул им ультиматум, и они сдались. В конце концов, исключение предпочтительнее Азкабана, а Гринграсс уже совершеннолетняя. Пусть скажут спасибо, что я не потребовал заодно выкинуть из Хогвартса и её братца. Эти Гринграссы… — он презрительно фыркнул. — Кто бы мог подумать, верно? Но теперь все позади. Ты жива, благодарение Моргане, и эта девица больше не будет тебе докучать, — Люциус с улыбкой посмотрел на сестру, правда почти сразу его лицо снова стало хмурым.
— Роксана, ответь мне честно, он избивает тебя? — спросил он, требовательно ввинчиваясь в неё глазами.
— Ну конечно нет, — ответила она и вдруг рассмеялась. За ширмой раздался стук каблуков. — Ты такой смешной. Генри любит меня. Очень сильно. Смотри, какой букет он мне принес, — Роксана указала на цветы, и её рукав упал, обнажив особенно страшный кровоподтек на предплечье. Люциус переменился в лице. Пару секунд он пытался обуздать гнев и взять себя в руки, а потом порывисто встал и вышел за ширму.
— Мадам Помфри? — позвал он, оглядываясь. — Мадам…о, вы здесь, — он шелково улыбнулся выглянувшей из кабинета медсестре. — Мадам Помфри, видите ли, через полчаса мне нужно быть в Министерстве с отчетом, — он взглянул на часы на цепочке. — А я забыл передать профессору Слизнорту кое-что, — он вынул из-за пазухи какой-то сверток. Наверняка плата за хорошо проделанную работу во время разбирательства с Гринграсс.
— Мне страшно неудобно просить вас, но не могли бы вы передать ему это? Прямо сейчас, это не терпит отлагательств. Я мог бы отправить это по почте, но боюсь, что сову могут перехватить, такие опасные времена. Вы не окажете мне любезность? Буду бесконечно вам обязан, — добавил он, внимательно глядя медсестре в глаза.
— Да, разумеется, мистер Малфой, — ответила медсестра после паузы. Коротко взглянув на кровать Роксаны, она взяла у него сверток, поправила ширму возле кровати Марлин и, громко стуча каблуками вышла из крыла, красноречиво закрыв за собой дверь.
Люциус подошел к двери следом за ней, убедился, что с той стороны никого нет, и снова вернулся к Роксане. Снова присел на край кровати и неторопливо, так, словно взвешивал каждое свое движение, уперся руками в подушку по бокам от Роксаны.
— Я мог бы убить его, если бы ты попросила, — очень тихо проговорил он, и Роксана подняла на него взгляд. Они почти соприкасались лбами. — Но, я думаю, тебе было бы интересно узнать о том, что мы придумали, как тебе выбраться из сложившейся ситуации и обойти Обет.
Роксана прерывисто вздохнула и, кажется, чуть не потеряла сознание, или не разрыдалась в голос.
