Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 275 страниц)
— А это была не Забини, — Сириус улыбнулся еще шире, рывками расстегивая рубашку. — Это была охуенная, ничего не понимающая по-английски девушка с совершенно невозможными губами. Что она ими вытворяет, ты не представляешь.
Ремус покачал головой, вспомнив тонкое лицо и пухлые губы девушки, которая вчера подсела к ним за ужином. Анестези Лерой. Так её звали.
— Вы же только вчера познакомились. И что, уже?
Сириус смерил его высокомерным взглядом.
— За кого ты меня принимаешь, Лунатик?
— За тебя, наверное, — честно сказал Ремус.
Сириус польщено улыбнулся, стягивая рубашку.
— Да нет. Не знаю, что там делают с девчонками в этом Шармбатоне, но «мы 'гешили не то'гопиться». Занимались всю ночь «английским». Правда, я так и не понял, зачем она надела красное белье, — он скомкал рубашку и сердито зашвырнул её в угол кровати. — Мне теперь ещё больше хочется, твою мать...
Ремус усмехнулся.
Для него подобное утро не было в новинку. Он частенько просыпался ни свет, ни заря, а Сириус приходил за пару часов до начала занятий, так что почти каждый их день начинался со скрипа двери и разговора шепотом. Проще говоря, они уже могли сверять друг по другу часы. Сонный и довольный Сириус вкратце делился впечатлениями об очередной победе, разбрасывая по комнате одежду, а после уроков, на берегу, за обедом или во внутреннем дворике, где его рассказ могло услышать достаточное количество ушей, расписывал друзьям все в подробностях. Хвост ловил каждое его слово, а Сохатый только посмеивался и делал вид, что в его рассказах нет ничего особенного, хотя было, конечно. Конечно, было.
Девушки, свидания и прелесть кафе мадам Паддифут в Хогсмиде все еще оставались для Ремуса загадочной, полной опасностей территорией. В отличие от друзей, его собственный опыт включал в себя одну-единственную симпатию.
Её звали Шарлотта.
Они познакомились пару лет назад. Каждые несколько дней она появлялась в их лесу с большой корзинкой, и ее красный плащ с капюшоном всегда красиво и зазывно мелькал в косых лучах солнца, среди сочной лесной зелени.
Ремус завел привычку поджидать ее появления каждое третье утро. Незнакомка в красном была для него чем-то вроде доброй приметы, знаком, что день пройдет очень хорошо.
Однажды она его заметила. Почувствовала его взгляд, остановилась, сняла красный капюшон с кудрявых светлых волос и обернулась.
Целый месяц они гуляли вместе, болтали, держались за руки, целовались, плавали в реке, и целый месяц Ремус жил как любой другой нормальный парень.
А потом наступило то полнолуние.
Он напал на Шарлотту и ее бабушку, добрую старую леди, которая жила на краю их деревушки. К счастью, отец вовремя остановил его, иначе он бы совершил то, о чем потом жалел бы до конца дней. Но с тех пор Шарлотта перестала приходить к нему в лес. А он так и не узнал, кто сказал ей правду. Да и не был уверен, что хочет знать.
Однако, после того случая, с девушками у него не ладилось. Слишком гадко было осознавать, что рано или поздно, все они будут смотреть на него глазами Шарлотты.
— Ну хотя бы английским позанимались, — Ремус вынул из тумбочки шоколадку и осторожно развернул фольгу. — Теперь она будет понимать, что ты несешь. Ищи во всем плюсы, Бродяга.
— Если бы я знал, что все закончится так, нашел бы к кому пойти, — ворчал Сириус, стягивая носки. — Вот скажи мне, Лунатик, зачем девчонка надевает на свидание красные трусы, если не собирается ни с кем трахаться?
Ремус слегка пожал плечами. Он не знал.
— Может, ты ее разочаровал своим знанием языка?
Сириус в этот момент раздраженно взбивал кулаком подушку и оглянулся на Ремуса с таким выражением, что тот беззвучно рассмеялся и примирительно поднял ладони.
Сириус бухнулся лицом в подушку и блаженно вздохнул.
— Ты пойдешь на урок к ней? — с невольным трепетом спросил Ремус.
Рука Сириуса, свисающая с кровати, слабо взметнулась вверх и опала. Наверное, таким же взмахом Сириус в своем доме прогонял по утрам прислугу с подносом.
— Черт с ним. Прогуляю.
— Не хочешь узнать, как обезвредить оборотня, да? — едва слышно спросил Ремус.
— Лунатик, если мне надо будет тебя обезвредить, я просто суну тебе шоколадку в зубы, — буркнул Сириус и натянул одеяло на голову, отворачиваясь к стенке.
Вопреки своему заявлению, Сириус на урок явился, но выглядел таким сонным и так отчаянно зевал, что, глядя на него, Ремусу и самому захотелось спать.
К началу занятий противный мелкий дождь прекратился, и окрестности затянуло густым туманом. Первый урок по уходу за магическими существами должен был пройти на опушке в лесу, у поваленного бука.
Дожидаясь новой преподавательницы, ученики, как всегда, облепили старое дерево, срезанное молнией.
Большинство учеников сидело на стволе как воробьи на жердочке, те, кому не досталось места, толпились вокруг, но всех неизменно тянуло к поверженному гиганту, и всем хотелось иметь к нему отношение. Девочки щебетали, отламывая оставшиеся на дереве тонкие веточки. Мальчики кучковались рядом, поглядывали на девочек, громко говорили, курили и ковыряли старую кору, выцарапывая любовные инициалы и ругательства.
На корневище дерева, закутав ноги в мантии, сидели бок о бок девочки из Гриффиндора и разглядывали фотографии, которые принесла Алиса Вуд. Сама она вертелась, как волчок, и ее звонкий громкий голос перекрывал все остальные на опушке.
— Как будто вчера Мэри говорила, что ждет ребенка, и вот он уже, посмотрите, посмотрите только на эти щечки!
Странно это было — опять привыкать к тому, какие они все одинаковые в этих юбках и гольфах, с этими коленками, которые так и притягивают взгляд...
— Это что, Оливер?! — услышал Ремус. — Уже такой большой?!
Джеймс сунул в рот сигарету, запрыгнул на ствол и улегся, закинув руки за голову. Сириус уселся у него в ногах, Джеймс бросил ему пачку. Ремус прислонился спиной к стволу, а Питер, провалив попытку также легко, как и Сириус, запрыгнуть на ствол, сидел на корточках рядом и ковырял палкой в земле.
Собравшись вместе, студенты, конечно же, первым делом взялись за новую преподавательницу и, похоже, устроили соревнование на самый страшный и нелепый слух о ней.
Особенно старались близнецы — Гидеон только что закончил душераздирающий рассказ о том, как маленькая Валери Грей сидела под полом в спальне и смотрела, как убивают ее семью, а мальчишки, обступившие его кругом, шумно спорили и доказывали какую-то другую нелепицу.
— ... а я вам говорю, это чистая правда! Мне отец рассказывал!
— Чушь, — протянул Бенджи Фенвик, вырезая палочкой на стволе "Нахуй Пожирателей!"
— Не чушь! Она ненавидит оборотней, я слышал, что она голыми руками спустила с одного из них шкуру, когда он напал на ее ребенка.
— И что случилось с ребенком?
— Так его съели, разве нет?
— Не было у нее никакого ребенка! Мой дядя работает в её отделе, он рассказывал, что она сошла с ума, когда пришлось работать под прикрытием в колонии оборотней, и теперь ест сырое мясо с кровью!
Слушать эти бредни было просто невыносимо, поэтому Ремус просто отошел в сторону, но сразу же попал в захват Сириуса.
— Что, страшно, Лунатик? — Бродяга взлохматил ему волосы.
— Не зови меня так, — попросил Ремус и нервно оглянулся, но от Сириуса было не так-то просто отделаться.
— Смотри, не обмочись! И включи боковое зрение, тут где-то потерялась моя... — его картинно передернуло. — Напарница, наверное. Да, напарница. Пойдем. Будешь следить за тем, чтобы я ненароком... ну не знаю, не придушил её.
Роксана Малфой сидела на стволе, поджав ногу, и слушала музыку.
Слизеринские девочки кривлялись от смеха и шептались, глядя на неё, но Роксана как будто не замечала всего, что творится вокруг и притоптывала в такт музыке, поглаживая пальцами корпус своего странного плеера. На ней была теплая черная толстовка с капюшоном, рваные серые джинсы и грубые ботинки из драконьей кожи, усеянные металлическими заклепками. Похоже, пятничная выволочка от Макгонагалл по поводу школьной формы не возымела на нее никакого действия, потому что ко всему прочему добавились длинные черные ногти и устрашающий макияж.
Разве что она натянула школьную мантию поверх своего наряда, но выглядело это как чертово одолжение всему миру.
Ремусу начало казаться, будто эта девушка прямо хочет, чтобы ее выставили из школы.
— Истеричка, — коротко поприветствовал её Сириус, прислоняясь к стволу рядом с ее ногой и доставая сигареты.
— Придурок, — в тон ему ответила Роксана, не поднимая глаз.
— Ужасно выглядишь.
— Я старалась.
— Это заметно.
— Иди нахер.
Они говорили подчеркнуто небрежно и смотрели в разные стороны, но их удовольствие от перепалки было таким явным, что Ремус улыбнулся.
— Не хочешь поинтересоваться, как моя рука?
— Нет.
— Благодарю, все уже в порядке. Тебя, наверное, мучает совесть за то, что я спас тебе жизнь, а ты взамен чуть меня не грохнула?
Роксана вздохнула и на секунду подняла голову.
— Это печальное слово «чуть», — она снова опустила взгляд и нажала на какую-то кнопку, так что музыка в её диковинных наушниках-ракушках зазвучала громче.
— ... Так вот, можешь не париться. Я, кстати, уже придумал парочку желаний. Хочешь услышать?
— Прямо умираю.
Сириус дернул уголком губ и покосился на плеер.
— Что за дерьмо ты слушаешь? — он попытался выдернуть у нее один наушник, но Роксана дернулась в сторону и чуть не упала.
— Прикажешь вечно тебя подхватывать?
— Пусти! — она выдернула мантию из его пальцев и сердито поправила капюшон.
Сириус вдруг нахмурился и вытянул руку.
— Эй, у тебя что, седые волосы? Жизнь в Англии нелегка, Шармбатон?
— Убери руки! — рыкнула она.
— Эй, Блэк!
Они дружно обернулись.
— Нам надо поговорить! — заявила Блэйк, скрещивая на груди руки. Главная красавица Хогвартса как всегда выглядела так, что невольно хотелось достать фотоаппарат и сделать пару снимков, чтобы такая красота не затерялась в истории. Пена кудрей, безупречная кожа, дорогая одежда и мерцающие в ушах лунные камни. За стоимость одного такого камня Ремус с отцом могли бы жить месяц. Блэйк эти камни теряла на лестницах.
Сириус поднял брови, явно позабавленный ее воинственным настроением, после чего поднес сигарету к губам и затянулся.
— Я тебя слушаю, — подчеркнуто вежливо сказал он, выдыхая дым в сторону.
— Тогда, может быть, отойдем в сторонку? — она нетерпеливо переступила с ноги на ногу, быстро взглянув на Ремуса. Роксаны для неё не существовало.
— Мне хорошо здесь, — Сириус стряхнул с сигареты пепел и вытянул руку вдоль по стволу у Роксаны за спиной. Роксана отодвинулась. Сириус схватил ее сзади за мантию. Ремус с трудом подавил улыбку.
— Ну, выкладывай, что там у тебя.
Блэйк глубоко вдохнула, бледные щеки ее слегка потемнели, но она все же заговорила.
— Я... я тебе писала, почему ты не отвечал?
Сириус затянулся и озадаченно поднял брови.
— Ты мне писала?
— Ты что, меня игнорируешь? — голос Блэйк сдался раньше, чем она, и задрожал.
— Я не видел твоих писем, — просто соврал Сириус. — Когда ты, говоришь, писала?
Ремусу категорически не нравилось происходящее. Не нравилось, что все с интересом наблюдают за разговором. Не нравилось, что Питер смотрит на Блэйк, открыв рот. Не нравилось, что Сириус так наслаждается ее прилюдной казнью.
Может, все дело было в той сцене за завтраком, когда слизеринки во главе с Забини встали и ушли, когда за стол рядом с Роксаной села Лили?
Но в любом случае, Сириус не имел права так поступать.
Конечно, Блэйк Забини — холодная расчетливая змея, которая никогда не упустит шанс ужалить ближнего, но... если быть честным, разве Сириус сейчас поступает лучше? Очевидно же, что она влюблена в него по уши, за что же он с ней так? Откуда в нем жестокость?
— Ты избегаешь меня? — прошептала Блэйк, теребя ремень сумочки и мучительно краснея под любопытными взглядами.
— Конечно, нет, с чего ты взяла?
— Что ты делал вчера?
— Я был занят. Вот, у Питера спроси.
Ремус прямо услышал, как загремели мысли под кудрявой шапкой друга.
— Угу, — наконец промычал Питер, ковыряя носком ботинка ствол.
— Вот видишь!
— Блэк, что происходит? Если тебе есть что сказать, лучше скажи сейчас, потому что клянусь Мерлином, если так будет продолжаться, то я...
Сириус вдруг дернул Блэйк на себя, зацепив пальцем пояс на её юбке, и крепко поцеловал слизеринку в губы.
Раздался свист и смешки, но никто не возмутился, и слизеринцы не набросились на Сириуса за то, что тот посягнул на их королеву.
Все-таки у отпрысков всех этих семей свои порядки, и сколько бы Сириус ни старался оторваться от них, они всегда будут считать его своим. В то время как если бы Ремус, или Питер, или близнецы попытались хотя бы пальцем коснуться Блэйк, им бы точно оторвали руку.
— Значит, ты придешь? — спросила Блэйк, едва они оторвались друг от друга. На воспаленных губах девушки задрожала улыбка. — Все... все в порядке?
— Угу.
— Отлично! — Блэйк деловито застегнула пуговку у него на воротнике. — Значит, поужинаем? Жалко, что мы занимаемся по отдельности. И кстати, — она бросила ледяной взгляд на Роксану и тут же снова оттаяла, посмотрев на Сириуса. — Не общался бы ты... а то разговоры всякие... ну, увидимся.
Сириус подождал, пока она вернется к подружкам, расстегнул пуговицу, медленно стер с губ ее помаду и брезгливо отер ладонь о кору дерева.
Ремус безрадостно похлопал в ладоши.
— Отличный спектакль.
Сириус промолчал и выдохнул дым через нос, как дракон.
— Зачем ты это сделал? Ты же ее терпеть не можешь.
— Ну и? Я не собираюсь её любить, я трахаться с ней буду.
— Ты мерзкий, — запросто сообщила ему Роксана, не отрываясь от своего плеера.
Сириус затянулся и выдохнул на нее колечко дыма.
— Я гораздо хуже... детка.
Джеймс вдруг вскинулся и швырнул бычок в кусты.
— Идет! — и он спрыгнул со ствола.
Ученики зашевелились, заволновались, все дружно принялись топтать сигареты и вытягивать палочками дым из воздуха.
Из-за деревьев, в сопровождении стайки опоздавших показалась новая преподавательница.
Ремус взглянул на нее и вдруг почувствовал себя так, словно пропустил ступеньку на лестнице.
В первый раз он видел её издалека, и не особенно рассмотрел. А сейчас вдруг заметил, что она — намного ниже, чем показалось сначала, что волосы у неё не просто черные, а шоколадные, и что она двигается с кошачьей грацией. На вид ей можно было дать одновременно и тридцать лет, и сорок, и двадцать пять — что-то не так было с ее глазами, чересчур большими, наполненными какой-то пугающей, тревожной энергией. Похоже, слухи в чем-то все же были правдивы. Казалось, что она слишком много плакала в жизни, и вся невыплаканная горечь осела по краям ее глаз, вытравив все хорошее, что в них когда-то было. Но, несмотря на это, она была очень красива. Красива той холодной, лунной красотой взрослой женщины, так отличающейся от красоты солнечной, которой обладали Лили и Марлин. Впрочем, сравнивать их было нельзя, она была такой... такой...
Ремус никогда в жизни не встречал таких женщин.
Она подошла ближе и косые лучи солнца сверкнули на пряжках её мантии, медным огнем полыхнули на темных волосах. За плечами у нее виднелся охотничий лук и узкий, туго набитый колчан.
— Серебряные, — шепнула Мэри Макдональд на ухо стоящей перед Ремусом Марлин. В этот момент преподаватель как раз прошла мимо них, и на Ремуса повеяло незнакомым, тонким ароматом.
По телу вдруг пробежала дрожь, напоминающая утреннюю, но на сей раз никак не связанная со страхом.
— Все собрались?
Звук ее голоса подействовал на гомонящую толпу, как щелчок кнута. Ученики разом притихли, оглянулись, и на полянке воцарилась такая тишина, что было слышно только шум ветра в еловых ветках.
— Отлично, — Грей на ходу осмотрела учеников и небрежно взмахнула рукой в кожаной перчатке. — Тогда все за мной.
И пошла дальше. Первые несколько секунд никто не двигался, ученики просто настороженно глядели ей вслед, а потом вдруг разом похватали сумки и побежали следом, торопливо подхватывая падающие вещи.
Грей шла очень быстро, бесшумно ступая на усыпанную ветками землю, и даже не оборачивалась на бегущих следом учеников. Время от времени она выкрикивала что-то вроде «Живее, не возиться!» или «Ходу, ходу!», так что когда они, наконец, пришли на нужное место, половина учеников держалась за бока, тяжело дышала и утирала с лица пот.
Грей привела их на довольно мрачную, но очень просторную лесную поляну, чем-то напоминающую классный кабинет. Свет с трудом пробивался сквозь плотно сросшиеся кроны, поваленные деревья лежали рядами и были похожи на классные скамьи, с корявых ветвей свисали забитые паутиной и феями фонари. Если здесь кто и учился, то только лешие и нимфы, не иначе. В центре пустого места стояла странная, непонятного назначения квадратная коробка, занавешенная темно-синим шелком. Как только профессор приблизилась к ней, коробка испуганно задрожала и загрохотала.
