Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 154 (всего у книги 275 страниц)
— Вот тебе мой последний приказ: не добивай оставшихся в колонии детей и Матерей. Запри их в Мунго. Позаботься о них, в конце-концов, они всего лишь дети. Они ни в чем не виноваты и никого не убивали. Сделай, как я говорю. Или я буду являться тебе до конца твоих дней.
— Не так уж много их осталось, — проворчал он, поджал дрожащие от негодования и гордости старческие губы, бросил на Валери быстрый взгляд, с силой схватил её за плечи и коротко встряхнул. — Ты всегда была лучшей из моих учеников, девочка.
— А ты лучший учитель. Прощай!
Валери отпустила его, зарядила лук и стала ждать.
Тело её сотрясалось от страха, ей не хотелось умирать, не хотелось, чтобы это произошло вот так. Но разум её был чист и холоден.
Она знала, ради чего и ради кого это делает.
Чтобы не поддаваться панике, начала петь первое, что пришло на ум — старую детскую считалку, в которую когда-то играла с маленьким милым Бо:
Увидев противника издалека, она натянула тетиву.
«Хикори, Дикори, Док,
Мышка взобралась вверх по часам,
Часы пробили час…»
Первый оборотень прыгнул. Валери выстрелила.
Зверь взвизгнул, захлебнувшись воплем и кучей повалился в снег.
«Мышка сбежала вниз,
Хикори, Дикори, Док»
«Хикори, Дикори, Док,
Мышка взобралась вверх по часам,
Часы пробили два…»
Второй оборотень на миг замер, учуяв кровь сородича, ощетинился, зарычал, прыгнул на дерево, с дерева прыгнул на женщину, вмиг ставшую пумой. Животные покатились по земле, но рысь была умнее.
«Мышка сказала «БУУУУ», — Валери выдернула стрелу из пасти волка:
«Хикори, Дикори, Док»
В темноте снова раздался топот лап.
Светлый и небольшой, по сравнению с другими, третий оборотень увернулся от стрелы совсем как человек, Валери торопливо зарядила другую, но он снова пригнулся.
Их разделяло всего десять футов… пять…
Руки все-таки задрожали, но когда волк прыгнул, она невольно вскрикнула, отступая и зверь приземлился в снег совсем рядом с ней, озадаченно внюхиваясь и скалясь.
На Валери взглянули золотисто-карие, умные глаза.
— О Боже… — прошептала она. — Только не ты…
Оборотень зарычал, попятился на пару шагов, перебирая в снегу своими неправильными, непропорционально длинными лапами, сжался в комок и Валери уже решила, что случилось чудо…
А потом оборотень вдруг пригнулся к земле, оглушительно зарычал, оттолкнулся всеми лапами. И прыгнул.
========== Очень грязное место ==========
"Нет негодяя, который был бы настолько глуп, что не нашел бы ни одного довода для оправдания своей подлости."
Карл Теодор Кёрнер
Питеру Петтигрю ужасно не везло.
И дело тут не в том, что он сам делал что-то не то. Сама судьба толкала его на путь сплошных неудач.
Мало того, что ему пришлось работать на рождественских каникулах, в то время как все его одноклассники развлекались и наслаждались жизнью, так его ещё и выгнали раздавать эти идиотские листовки в самый Сочельник. Погода испортилась, снег валил такой, что из-за него, а ещё из-за дурацкой шапки Санта-Клауса Питер едва видел лица людей, которым пытался всучить буклеты чистящего средства для пола.
— Мистер Клин Свифт. Чистый пол — счастливое Рождество! — бубнил он, протягивая листовки во все стороны. Люди, как обычно, не реагировали и спешили по своим делам, обходя стороной одинокую фигуру посреди заметенной набережной Темзы. — Мистер Клин Свифт. Чистый пол — счастливое Рождество!
Какой идиот придумал этот слоган? Наверное тот же, кто решил, что если листовки будет раздавать Санта-Клаус в полном обмундировании, эту дрянь для чистки полов охотнее купят. Чушь собачья. В доме Петтигрю полы всегда идеально чистые, одежда — идеально отглажена, еда — идеально вкусная, а вот счастьем даже не пахнет. С первого дня, как Питер вернулся из Хогвартса, мать с этой своей жуткой улыбочкой проедала ему плешь, напоминая, что денег нет, что плата за жилье растет, что у них масса долгов, а она слишком больна и стара, чтобы работать и тащить на себе ещё и взрослого сына. А ещё её подружка, чей сынок работает чиновником в Министерстве под началом мистера Нотта и недавно купил своей матери дом на побережье.
Питер сбегал от этих разговоров под снег и соглашался работать кем угодно, лишь бы только не слушать материнский бубнеж.
Вот только как бы он ни старался, на него никто не обращал внимания. Прохожие, увешанные свертками в оберточной бумаге, спешили по домам, где их ждали семьи, светящиеся елки, праздник, куча еды...
«А ведь Он прав», — думал Питер, с неприязнью глядя на высокомерную толпу маглов, которые всем своим видом показывали, что они слишком важны и заняты, чтобы обращать на Питера внимание. «Почему мы не управляем ими, мы ведь сильнее, мы больше знаем об этом мире. Как это глупо со стороны волшебников — прятаться от тех, кто намного глупее их. Всем было бы лучше, если бы волшебники управляли маглами. У меня есть волшебная палочка, я могу заставить их взять эти дурацкие листовки. Или нет, я могу заставить их просто отдать мне свои деньги. Тогда мне не пришлось бы стоять сейчас здесь. Если бы они знали, на что я способен, вели бы себя уважительнее. Они не только брали бы эти листовки, но ещё и умоляли бы: принеси нам ещё, милый, добрый Питер!»
Такими мыслями Питер по нескольку часов подогревал в себе ненависть, чтобы окончательно не замерзнуть и не отчаяться. Его всё злило: отсутствие денег, «друзья», которые за все каникулы так ни разу ему и не написали, два свитера, которые мама заставила натянуть перед выходом на работу. Теперь он одновременно потел и умирал от холода, потому что все время стоял на месте. А ещё одноклассники.
Вот, казалось бы, многолюдный центр Лондона, последнее место на Земле, где могут оказаться воспитанники древнего волшебного замка. За несколько месяцев Питер ужасно устал от их лиц и отчаянно молился, что никто из них не увидит его в идиотском, красном бархатном костюме, с бородой и в колпаке. И всего несколько дней назад, когда он сидел на скамейке, наслаждаясь одиночеством и обеденным перерывом, к нему вдруг подошел никто иной, как Марлин Маккиннон.
Конечно, Судьба просто не могла не подсунуть Питеру-Клаусу одну из самых симпатичных девочек факультета.
— Привет, Питер, — негромко произнесла она, немножко улыбаясь и щурясь на бледном дневном свету. Питер так дернулся, когда она подошла к его лавочке, что чуть не подавился сэндвичем. — Не думала, что встречу кого-нибудь здесь.
За то время, что они не виделись, Маккиннон осунулась, похудела, даже её золотистые волосы слегка потускнели и высохли. Из неё как-будто вытянули трубочкой весь лоск, вот только потухшие голубые глаза смотрели все так же чисто, а ярко-красный шарф делал её заметной и привлекательной. Вот только вид у неё был слегка отсутствующий, как будто мыслями Маккиннон пребывала в другой Вселенной.
— Я... я тоже, — прошамкал Питер, опомнившись, поспешно утер рот рукой и спрятал обед в сумку, одновременно пытаясь затолкать туда же как можно больше листовок. Ему было неловко от мысли, что кто-нибудь из одноклассников узнает, чем он занимается. — А ты... м-м...живешь тут? — он не знал, надо ли ему встать ей навстречу, или нет, поэтому в качестве компромисса вытер руки о штаны.
— Да. Моя бабушка живет неподалеку от Ковент-Гарден. Мы сейчас живем у неё.
— А... а я думал ты... ну... — Питер замялся. Марлин стояла и смотрела на него. — Прячешься или вроде того.
— Так и есть, — уставшее лицо Марлин тронула улыбка, а затем Маккиннон избавила Питера от мучений морали и села рядом. — Прятаться удобнее всего в толпе. В толпе ни один Пожиратель не вытащит палочку.
— Да... может быть, — Питер чувствовал себя очень неловко, сидя с ней рядом. Раньше они с Марлин никогда не говорили наедине. И он не понимал, почему теперь она не прошла мимо, а села рядом. Он бросил на неё короткий осторожный взгляд. — Ну так...как... дела?
Как только этот вопрос слетел с языка, Питер понял, насколько глупо было об этом спрашивать. Ну как у неё могут быть дела? Конечно, ужасно. И в самом деле, глаза Марлин наполнились слезами, но она только чуть шире растянула губы в улыбке, невидяще взглянула куда-то в толпу и пожала плечами:
— А ты знаешь... не очень и плохо. А ты?
Тут Питер совсем растерялся. Разве Марлин Маккиннон может быть интересно, как у него дела? Разве не она всегда оказывается в центре веселой компании? Разве она когда-нибудь обращала на Питера внимание?
В общем, он растерялся, причем так, что вдруг, неожиданно для самого себя выложил Марлин в буквальном смысле все свои дела. Рассказал про отношения с мамой, про то, как его раздражает то, что из-за всех этих бесконечных мракоборческих операций у Министерства нет денег на прием стажеров, про хитрости раздачи листовок, про то, что ему вот уже неделю не пишут одноклассники, про Хогвартс...
Марлин сидела рядом, вроде бы слушала, а вроде и нет, все так же невидяще глядя сквозь толпу и все так же прозрачно улыбаясь. Её отсутствующий вид странным образом подогревал неукротимое желание Питера говорить, говорить и говорить, но, к счастью, она сама прервала его на середине его рассказа о том, как он потерял свой обед в «Хогвартс-экспрессе».
— Знаешь, Питер... — Марлин облизала обкусанные бледные губы и усмехнулась, все так же глядя в никуда. Питер увидел, что по лицу её ручьем бегут слезы и замер. — Я наверное всё делаю не так, да? — она прерывисто вздохнула, поспешно утерла слезы, так, словно скрывала что-то очень стыдное и встала с лавочки. — Ну... я пойду.
— Ага... — пролепетал Питер, чувствуя себя полным придурком.
Марлин виновато поджала губы и плечи, засунув руки глубоко в карманы коротенькой зимней куртки.
— Пока. Счастливого Рождества, — она метнула в него бумажный самолетик, который сделала из листовки, пока Питер бубнел и ушла, ссутулившись и низко опустив голову.
Маленькая одинокая фигурка в ярко-красном шарфе и голубых джинсах.
Питер покачал головой.
Если она и хотела быть незаметной, то явно не преуспела.
Впрочем, все девчонки дуры.
Питер задумался, погрузившись в воспоминания о том, как Марлин облизывала губы, что не услышал отчаянный звонок велосипедиста у себя за спиной. Санта-Клаус, раздающий листовки на соседней улице, потерял управление на скользкой набережной и, проезжая мимо, выбил у Питера из рук пачку листовок. А его самого ещё и покрыл руганью за то, что он встал на пути.
Питер бросился собирать листовки. Кое-кто из прохожих помог ему, большинство равнодушно проходили мимо и топтали его глянцевый отвратительный хлеб. Чертыхаясь и проклиная свою Неудачу, Санта-Питер ползал в снегу на коленях, собирая мокрые, противные листочки, как вдруг услышал у себя прямо над ухом:
— Здравствуй, Питер.
Этот голос шарахнул его в сто раз неожиданнее и сильнее, чем столкновение с велосипедистом. Питер подскочил, как ошпаренный, теряя листовки и остатки самоуважения и шарахнулся от небольшой компании в мантиях, которая неслышно подошла к нему в толпе.
По правую руку от Катона в мантии с пышным бобровым воротником стоял Северус Снейп, «волосатая свечка», как его называл Джеймс, а по-левую — наглухо-застегнутый, бледный и красивый Регулус Блэк. Последний казался особенно мрачным и нервно поглядывал по сторонам, кривя губы, когда кто-нибудь из маглов оказывался слишком близко.
Катон вежливо улыбнулся перепуганному Питеру, наклонился, высунул из мантии руку в бархатной перчатке и аккуратно подцепил за уголок листовку.
— «Мистер Клин Свифт. Чистый пол — счастливое Рождество», — продекламировал он. Снейп обратил на Питера тяжелый взгляд, Блэк просто скривился. — Я смотрю, ты проводишь время с пользой для маглов, Петтигрю.
— Что вам от меня нужно? — дрожащим голосом спросил Питер, поочередно глядя на слизеринцев. — Как вы меня нашли?
Катон скользнул взглядом в сторону угрюмого Блэка и лениво обронил:
— Это неважно. Мы ведь уже здесь? — он шагнул к Питеру, миролюбиво улыбнувшись и Питер попятился. — Нам нужно с тобой поговорить, Питер.
— Вы хотите, чтобы я опять вам помог! — голос Питера задрожал ещё сильнее. — Я больше не буду этого делать... п-п...понятно?! — Нотт быстро взглянул в сторону. — Я не буду! Я...я не хотел, чтобы девчонка умирала! Вы сказали, что с ней ничего не случится, сказали, что это просто шутка!
— Питер, успокойся... — попытался было утихомирить его Нотт, но едва он сделал шаг и протянул руку, Питер рванул и попытался было сбежать, как тут же врезался в Мальсибера, который все это время неслышно стоял у него за спиной.
— О, где пожар? — он обаятельно улыбнулся, откидывая челку с темных глаз, оглядел Питера с головы до ног и улыбка его стала клыкастее. — Ну здравствуй, Санта.
Питер затравленно оглянулся. Слизеринцы как-то незаметно окружили его и теперь ему некуда было деваться.
— Тебе ведь сказали, нам надо поговорить, Петтигрю, — улыбка Мальсибера вдруг слегка потухла и в уголках его рта заострилась жестокость. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы заставили тебя слушать?
— Ну-ну, не стоит так, а то наш маленький друг решит, что мы ему угрожаем, Генри, — Катон положил руку в перчатке на его плечо. — Мы не собираемся на тебя нападать, Питер. Просто хотим побеседовать в спокойной обстановке. К тому же, — он переглянулся с Мальсибером, — У нас для тебя подарок. И мы хотели бы вручить его в более подходящем месте. Здесь... — он немного брезгливо окинул взглядом запруженную маглами набережную. — ...есть такое место?
Так они оказались в небольшой закусочной, одной из тех, которые открываются по десять штук на дню по всему Лондону. И закрываются на другой же день. Этой повезло больше других только потому, что она находилась недалеко от набережной и имела неплохой бар, что весьма неплохо, когда по соседству нотариальная контора.
Питер сидел за столом, накрытом липкой клетчатой клеенкой, кусал ногти, обливался потом и затравленно смотрел на своих одноклассников. Кислый и унылый Снейп выглядел вполне привычно на фоне тускло освещенной, просаленной обстановки, а вот статные фигуры аристократов выглядели здесь так же неуместно, как выглядела бы бутылка коллекционного бренди в здешнем баре. Нотт старался не прикасаться к столу, испятнанному следами чашек, Регулус сидел очень прямо и казалось вот-вот отчаянно скривится, один Мальсибер чувствовал себя спокойно и листал меню. Девушка-официантка, сутулая, уставшая и немногим старшая их терпеливо ждала, стоя справа от Мальсибера и почему-то часто дышала, как будто ей было так же страшно, как и Питеру.
— Нет, это просто невозможно, — вздохнул Мальсибер, просматривая список алкогольных напитков. — У вас есть бренди или виски?
— Наше заведение не обслуживает несовершеннолетних, — прошелестела девушка, на которую гордый и холеный вид ночных клиентов явно произвел устрашающий эффект.
Мальсибер поднял почерневший взгляд, чуть выгнул изломанную бровь и поднял голову.
— Что?
— Воды без газа, — приказал Катон, взглянув на официантку как на кухонного таракана, а когда она ушла, Нотт окинул беглым взглядом стены и посмотрел на грязноватый светильник у них над головой. — В этом месте я бы не рискнул заказать даже чай, — он снял перчатки и бросил их на стол. — Неужели во всем магловском Лондоне такая обстановка? Если так, понятно, почему у них такая грязная кровь.
Мальсибер хохотнул, Регулус расплылся в кривой, снисходительной улыбке.
— Что вам нужно? — жалким голосом спросил Питер. — Вы опять хотите, чтобы я помог вам в ваших...ваших...вы опять хотите убить кого-то?
Официантка, которая в этот момент принесла заказ, поджала плечи, поскорее расставила все стаканы на столе и исчезла за прилавком.
— Питер-Питер, мы же не убийцы, — увещевательно улыбнулся Катон.
— Вы! Я все знаю! Вы говорили, что А... — Питер сглотнул, это имя царапало ему горло, словно комок проволоки. — Вы говорили, что она не пострадает, что это была просто... шутка! — Питер хватался взглядом за бледные лица слизеринцев, пытаясь хоть на одном из них поймать раскаяние. Регулус переглянулся с Ноттом.
— Я не буду снова этого делать, — в ужасе пролепетал Питер. — Я не буду, вы меня не заставите! А если... если попытаетесь... я всё расскажу о вас! Всё! — он вскочил. Ни скучающий Снейп, ни нервный Регулус даже не шевельнулись, но Мальсибер выбросил вперед руку и с удивительной силой бросил Питера обратно на стул, да так, что стул проехался по полу с жутким скрежетом.
— Сядь на место! — пренебрежительно процедил он и взглянул на друзей. — Мерлинова борода, все гриффиндорцы такие истерички?
— Питер, мы не собираемся тебя заставлять что-либо делать, — Нотт облокотился на стол, переплетя пальцы рук у себя перед лицом. — Но имей в виду, «всё» — значит «всё». Если кто-то из нас окажется в кабинете Дамблдора, старик узнает и о твоей роли в этой истории. Вряд ли твоя матушка будет рада, если ты угодишь в Азкабан, не успев закончить школу. Никто из нас там не окажется, можешь мне поверить, особенно теперь, когда мой отец — правая рука Министра.
