Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 211 (всего у книги 275 страниц)
– Нет, я правда не понимаю, как это?! – выпалил он, натянув штаны. – Как ты можешь так? Ты… проводишь время со мной, мы… – он облизал губы. – Мы с тобой занимаемся любовью, мы – вместе! Я прав? Тогда зачем он сюда приходит? Да что там приходит, он бывает здесь почти каждый день! Вечером, утром, он торчит здесь круглыми сутками, я… я, я даже не могу быть уверен, что он не войдет сюда прямо сейчас! – воскликнул Ремус, указав на запертую дверь, ведущую в кабинет. Валери встала и направилась к нему через спальню. Лицо её было совершенно спокойно, на губах покоилась улыбка, как на картине одного известного магловского художника. Трудно было что-то понять по этой улыбке. – Если ты… если ты любишь его, тогда зачем тебе я? Зачем нужно возиться со мной, когда у тебя и так есть…
Валери обняла его лицо мягкими, душистыми руками. Ремус злился, это луна питала его злость, и он это понимал, но вот так, глядя ей в глаза, просто не мог злиться как следует.
Вся злоба таяла, как снег в Запретном лесу.
Джекилл и его отношения с Валери были самой больной точкой в его жизни. Ремус обожал и боготворил Валери Грей, он даже и не подозревал, что когда-нибудь будет любить кого-нибудь так сильно. Ему до сих пор не верилось, что она отвечает ему взаимностью и каждый день подтверждения этого казался ему погружением в фантастическую сказку. Всех прошлых её поклонников он, по традиции, должен был ненавидеть, и в частности – Джекилла, которому удалось ближе всех приблизиться к этой женщине. Да, он должен был его ненавидеть. Потому что Джекилл, старый друг Валери – его главный соперник.
Но в то же время, доктор Генри Джекилл был одним из его кумиров, одним из тех, кого Ремус очень-очень уважал и на кого так хотел походить. Джекилл поддержал его в один из самых трудных моментов его жизни, он всегда готов был протянуть руку помощи и дать дельный совет. Он был одним из лучших преподавателей, которых Ремус только встречал в своей жизни.
Именно поэтому мысль о том, что этот человек может быть тайной любовью Валери Грей, разрывала его сердце в клочья.
– Валери, скажи… – Ремус умоляюще посмотрел на неё и затряс головой. – Я прошу тебя, пожалуйста, скажи, что между вами ничего нет.
Валери поцеловала его. Легко, почти неслышно.
– Ничего… – шепотом повторяла она, покрывая его лицо летящими, успокаивающими поцелуями. – Ничего нет, мой глупый, ревнивый мальчик… ничего нет…
– Ты любишь его?
– Я люблю тебя… тебя… тебя…
– Но и его тоже, – огромным усилием воли Ремус отстранился.
Они встретились взглядом.
– Да, – нехотя ответила Валери после короткой паузы, честно глядя Ремусу в глаза. – Его тоже.
Ремус смежил веки и покивал.
– Но это другое. Это не та любовь, это… посмотри на меня. Ремус, посмотри на меня, – она слегка приподняла его лицо и Ремус открыл глаза. Валери смотрела на него открыто и прямо. – Между мной и Генри ничего нет. Он дорог мне, как дорог был бы родной брат. Но это другое. Другая любовь.
– Я видел, как он целовал тебя. Как ты целовала его. Совсем не как брата.
Валери опустила руки и вздохнула.
– Если бы я только могла… – она потерла лоб. – В моем прошлом есть много такого, о чем я не могу тебе рассказать. Генри – часть этого прошлого. И я не могу и стану от неё отказываться. Это – часть меня. И мне от неё никуда не деться. Между нами было многое. Со мной происходило многое. Но сейчас я здесь. Я с тобой. И больше мне никуда не хочется. Я хочу, чтобы ты об этом помнил, – она слабо улыбнулась, поглаживая его напряженное лицо. – Ну что же мне сделать, чтобы ты об этом не думал. И верил мне. Я как будто жила в темноте все эти годы, существовала как по инерции, а тут вдруг появился ты и я вспомнила, что есть и другая сторона. Что я все еще могу испытывать чувства, на которые жизнь давным-давно наложила запрет. Я люблю тебя. Возможно даже больше, чем тебя любит твой отец, твоя семья и друзья, – она беспомощно усмехнулась, в её глазах блеснула влага. – А ты сомневаешься в этом.
– Просто я не понимаю, – пробормотал Ремус, стараясь держаться и не поддаваться на ласку, хотя её слова уже давным-давно растопили лед, и вся его злость испарилась. – Не понимаю, как можно любить сразу двоих. Разве это возможно?
Валери улыбнулась и погладила его по щеке, склонив набок голову.
– Ты еще так юн.
Ремус нахмурился.
– Возможно когда-нибудь и ты это поймешь.
Она притянула его к себе.
И больше они ни о чем не говорили до самого утра.
Когда Ремус вернулся в башню Гриффиндора, до рассвета было еще далеко.
Он жутко устал и единственное, чего ему сейчас хотелось – это спать. Он и так почти что спал на ходу и ничего не видел, так что, когда вошел в спальню и увидел у окна чей-то силуэт, так и подскочил.
Роксана оглянулась и струсила пепел с сигареты в приоткрытое окно. На Малфой была надета та же рубашка, в которой Сириус был на вечеринке. Его постель была задернута, как и постель Питера. Кровать Джеймса пустовала.
– Привет, – хрипло сказала она, таким будничным и спокойным тоном, как будто они встретились в коридоре между уроками.
– Привет, – прошептал Ремус, закрыл дверь и прошел к своей кровати. На Малфой он старался не глазеть, потому что на ней, кажется, кроме рубашки ничего не было.
– Который час? – спросила Роксана.
Ремус стянул через голову свой форменный джемпер и удивленно оглянулся, одергивая рубашку.
– Не знаю, наверное… часа четыре, – он хотел переодеться в пижаму и ждал, когда Малфой отвернется, но теперь она, наоборот, глядела на него в упор.
– Бедный Питер, – вдруг сказала она. – Кажется, он один сегодня ни с кем не трахался. Или вообще никогда.
Ремус не нашелся, что на это сказать, поэтому просто пожал плечами, улыбнулся и решил переодеваться за пологом.
Когда он вылез обратно, уже в пижаме, Роксана все еще стояла у окна и курила.
– Ты… не собираешься спать? – спросил он, просто чтобы что-то сказать. Молчание угнетало.
Малфой помолчала немного, глядя в окно, а потом неожиданно спросила:
– У тебя есть родители, Люпин?
Ремус слегка растерялся, но ответил:
– Да, отец.
– И ты любишь его?
Ремус растерялся еще больше.
– Да, конечно, люблю. А почему ты спрашиваешь?
Малфой опять помолчала, разглядывая свою сигарету.
– Ты когда-нибудь делал ему… больно? Огорчал его когда-нибудь?
Ремус повесил одежду на спинку стула и подступил ближе к окну. Он бы не стал отвечать на этот вопрос, тем более Роксане Малфой, но она смотрела на него так, что Ремус просто не смог её отшить. Даже наоборот. Он почувствовал, что должен ей все сказать. Сам не понимал, почему.
– Я… я в детстве как-то раз сломал ему ногу, – проговорил он и поджал губы. – Случайно. Ты… ты ведь знаешь, кто я, верно?
Роксана кивнула. Почти полная луна заливала молоком край их окна.
– Он всегда привязывал меня, когда я превращался. Чтобы я не убежал в деревню и никого не покалечил. В то полнолуние, когда это случилось, я сорвался с привязи. Он пытался остановить меня и… мой дядя поймал меня и вернул в дом до того, как я успел добраться до людей. Но это не вернуло отцу ногу. Он не винит меня, но… я сам не могу себе этого простить.
– Это ужасно, – равнодушно отозвалась Роксана.
– Да… – Ремус покачнулся с носков на пятки, а потом вдруг неожиданно для самого себя взял у Роксаны сигарету, затянулся и закашлялся.
– А если бы у тебя была возможность все исправить… – проговорила она и вскинула на Ремуса осторожный, но очень внимательный взгляд. – Что бы ты сделал? Ты бы пошел ради отца на все?
Ремус пожал плечами.
– Не знаю, как можно исправить такое. Но если бы можно было... Он пошел ради меня на все когда-то. От всего отказался ради меня. Да. Я бы пошел ради него на все, – он вернул сигарету владелице и слегка стушевался, увидев, каким затравленным и жутким взглядом на него смотрит Малфой.
– Ну ладно, я… я пойду спать, – деланно-бодрым тоном сказал Ремус и вернулся к кровати.
Роксана отвернулась, закрыв лицо занавесью волос. Ремус улегся в постель и укрылся, но перед тем, как задернуть полог, еще раз взглянул на Роксану. Она все так же стояла боком к нему, поставив ногу за ногу и обнимая себя рукой. Все так же в её руке дымилась сигарета. Только теперь она плакала.
Но этого Ремус не видел.
____________________________________________
*Secret Garden – Sleepsong
========== Леди в черной шляпе ==========
Утром мародеры приперли Ремуса к стенке.
Перед уроками они как всегда завернули в клоаку – покурить и поглазеть на учеников. Школа все еще приходила в себя после бурного матча, к Джеймсу то и дело подходили студенты с разных факультетов – пожать руку, или обсудить игру. Мимо сновали ученики. Питер жевал булочку и судорожно дочитывал параграф, заданный на дом, а Сириус, сделав парочку крепких утренних затяжек, завел разговор:
– Ну-ка Лунатик, колись, где ты опять пропадал всю ночь? Ты ушел с вечеринки, а Рокс сказала, что явился ты под утро. Опять секреты?
Ремус замялся и сунул руки в карманы.
– Какие еще секреты? – пробормотал он.
– Ты был с девчонкой? – продымил Джеймс. Он сидел в «гнезде», пустом оконном проеме, поросшем мхом, согнув одну ногу в колене и небрежно откинув голову на стену. Две нескладные когтевранки с красными губами и замазанными тональным кремом, прыщавыми, но симпатичными мордашками, бросали на него зазывные взгляды. Ремус тоже бросил на него взгляд, правда куда менее зазывный, после чего глубоко вздохнул, уронил голову и виновато раскинул руки.
– Да, – обреченно сказал он. Питер уставился на него с таким видом, словно Ремус его ударил. – Да, я был с девушкой. Точнее, с женщиной. Можно даже сказать, с пожилой дамой.
Мародеры переглянулись.
– Я был в библиотеке, – простодушно солгал Ремус. – С мадам Пинс. Готовился к экзаменам. Похоже, я один помню, что ЖАБА уже через два месяца.
Сириус поморщился, словно у него заболели зубы, и к нему вернулось его прежнее, скучающее выражение лица.
– А как насчет твоих предыдущих побегов? Ты весь месяц тайком куда-то сбегаешь, а куда – не говоришь, – Джеймс струсил пепел. – Когда такое было в прошлый раз, выяснилось, что слизеринцы заставляли Хвоста сливать информацию о нас.
Питер подавился. Сириус бесстрастно хлопнул его по спине.
– Вообще-то я здесь! – обиженно прошамкал Хвост.
– Шухер, Сохатый! – вдруг вскинулся Сириус.
Джеймс поспешно выкинул сигарету и запахнул мантию. В клоаку вдруг вылилось целое стадо галдящих, скачущих третьекурсников, идущих с завтрака, а следом за ними вышли преподаватели.
– Доброе утро, профессор Грей! – радостно гаркнул Джеймс.
Судя по одежде, Грей направлялась в лес. Она шла, погруженная в свои мысли, серьезная и слегка напряженная. Услышав Джеймсов вопль, охотница удивленно оглянулась, окинула взглядом его компанию и отделалась прохладным приветствием в ответ.
– Доброе утро, профессор Стебль! – не менее радостно добавил Сириус, обращаясь к полной преподавательнице, торопливо семенящей вслед за Грей. – Прекрасно выглядите!
По случаю наступления весны, профессор Травологии сменила свою обычную рабочую мантию на светлую и чистую, а шляпу украсила цветами. Взглянув на мальчиков, она покачала головой и укоризненно погрозила пальцем.
Сириус проводил последнего из учителей взглядом и снова достал из кармана пачку.
– Ну так что, Лунатик? – спросил Джеймс, когда толпа прошла мимо и исчезла в недрах замка. Ремус, который в этот момент сосредоточенно искал что-то в карманах мантии, поднял голову. – Ты тоже тайно стучишь на нас слизням?
– Да, Сохатый, именно так, – ответил Ремус в тон ему. – Мы ведь с ними лучшие друзья, забыл?
– Тогда девчонка. Не вижу другого объяснения, – пожал плечами Джеймс.
– Да с чего ты взял? – промямлил Ремус, отчаянно надеясь, что не краснеет.
– Хотя бы с того, что мимо нас только что прошла «женщина всей твоей жизни», а ты и носом не повел, – фыркнул Сохатый. – Что, попустило, Лунатик?
– М-м… да, – Ремус выдавил улыбку. – Можно сказать и так.
Он сам до конца не понимал, почему не хочет рассказать парням о своих отношениях с Валери. Дело было вовсе не в том, что она – их учительница, или что он стыдится их отношений. Об этом Ремус вообще не думал. Он был счастлив, так, как не был счастлив еще никогда. Но счастье это было таким хрупким и новым, что ему страшно было кому-нибудь его показывать. К тому же, он чувствовал, что парни его не поймут. То есть, кто-то из них присвистнет, кто-то хлопнет его по плечу, возможно, они начнут уважать его еще больше за такой «подвиг», но на самом деле никогда не поймут. И это встанет между ними. Или, и того хуже, оттолкнет их от него…
– Ну, надеюсь, ты нас с ней познакомишь. Со своей девчонкой, – Сириус оглянулся и затянулся. – Хотя, если она – одна из них, то лучше не надо.
К ним с робкой настойчивостью ледокола приближалась компания девочек с четвертого курса. Лица у всех были старательно, но неумело накрашены, волосы уложены «по-взрослому», а губы накрашены так, что создавалось впечатление, будто на них напали бешеные пчелы. Они неустанно хлопали ресницами, хихикали и смотрели на Джеймса и Сириуса, цепляясь друг за дружку и перешептываясь.
– Готов к очередной раздаче автографов? Подпиши им альбомы как следует! – Сириус хлопнул Джеймса по спине, спрыгнул с гнезда и закинул на плечо свою сумку. Джеймс всполошился и завертел головой, глядя попеременно то на идущих к ним девочек, то на уходящего от них Сириуса.
– А ты куда? – растерянно крикнул он.
Сириус обернулся на ходу и пару шагов прошел спиной вперед, небрежно улыбаясь и держа свободную руку в кармане.
– А мне не интересно, Сохатый.
После чего развернулся и пошел прямиком в замок.
Урок зельеварения должен был начаться через пятнадцать минут.
Роксана сидела на постаменте у одной из статуй Слизерина и пыталась читать параграф, заданный на дом. Строчки ускользали, не откладываясь в памяти, некоторые предложения она читала по несколько раз, но все равно ничего не запоминала. По сравнению с теми проблемами, которые скопились в её жизни, «серьезная проблема использования драконьей крови в зельеварении» казалась откровенной тупостью. И самое дикое – отделаться от неё все равно не было никакой возможности. Еще одна домашняя работа с отметкой «О» – и Роксана схлопочет наказание, Слизнорт уже намекал на это и сегодня наверняка приведет приговор в исполнение.
Роксана потерла урчащий от голода желудок. И зачем она только пропустила завтрак? Дурацкое зельеварение. Какая же это чушь. И насколько же все это на самом деле не нужно. Вот если бы существовал рецепт, способный избавить её отца от необходимости держать Обет, Роксана бы его выучила назубок.
Она запустила пальцы в волосы, пытаясь хоть как-то успокоить вихрь гнетущих, мрачных мыслей, и начала читать с самого начала, не замечая, что девчонки-слизеринки, столпившиеся у входа в кабинет, поглядывают на неё и перешептываются.
С первым ударом колокола в подземелье явились те, кто всегда приходит на урок последним – шайка слизеринцев во главе с Мальсибером. Они громко обсуждали что-то, угодливо смеялись и вежливо трогали друг друга за рукава школьных мантий. Отвлекшись на секунду от разговора, Мальсибер взглянул на Роксану, так насмешливо, словно в жизни не видел ничего забавнее, чем девчонка, сжавшаяся в комок в изножье гигантского идола. Он направился было к ней, но, к счастью, не успел ничего сказать или сделать, потому что в этот момент с боковой лестницы спустился шумный поток гриффиндорцев, когтевранцев и пуффендуйцев. Подземелье заполнили их разноцветные мантии и громкий смех.
К Малфой подошел Блэк. Словно желая поиздеваться над всем приличным волшебным обществом сразу, он в последнее время вечно закатывал рукава школьной рубашки и выставлял напоказ свою фальшивую Метку. Гриффиндорцы и пуффендуйцы, эти клубки нечесаной шерсти таращились на пошлый языкастый череп и ржали как идиоты. Когтевранцам хватало ума не высказываться. Ну а Мальсибера и всех его друзей просто трясло от злобы каждый раз, когда они её видели. Мальсибер даже дал себе обещание разыскать Блэка после школы и отрезать ему руку, чтобы знал, как насмехаться над Темным Лордом.
А пока приходилось терпеть его выходки.
Трудно было сказать, где именно и в какой момент ненависть к Сириусу Блэку и его друзьям перерастала в черной душонке Генри Мальсибера в огромную, жгучую зависть и, можно даже сказать, любовь. Если бы человеческая душа была домом, то в самой отдаленной и маленькой комнатке его дома можно было бы найти целые горы того, что Мальсибер хотел бы осуществить в компании главных школьных задир. Пропасти того, чем обладал Сириус Блэк и его друзья, и чем хотел бы обладать Мальсибер. С тех самых пор, как они все впервые познакомились на первом курсе, ему до боли в зубах хотелось жить в их мире. Не думать ни о своем статусе, ни о внешнем виде, ни о давлении, которое общество оказывает на таких как он. Просто развлекаться. Носить, что вздумается, говорить, что захочется, путаться с девчонками, которым плевать на его золото и имя. И быть лучшим другом Сириусу Блэку. Самым лучшим другом, ведь у них намного больше общего, чем у Блэка и Поттера. Они одинаковые, они понимали бы друг друга, как никто другой.
