Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 235 (всего у книги 275 страниц)
— Я тоже думала, что он не может такого сказать! Но сказал же! Мне кажется, он ненавидит меня за то, что я не заболела. Конечно, он об этом не говорит, но я же ч-чувствую, — Мэри высморкалась в платок и прерывисто вздохнула. Вид у неё, с опухшими глазами, красным носом и дрожащими губами был невероятно несчастный. — Он винит меня! И себя. У него после больницы все из рук валится, он никак не может снова встать на ноги, а тут я наехала на него из-за того, что он слишком легко раздражается, ну и понеслось… не надо было мне к нему лезть, надо было быть внимательнее, — Мэри тихонько вздохнула.
— Это тебе Джекилл сказал? — Ремус не смог подавить скептическое фырканье.
Мэри помотала головой.
— Нет. Он… — Мэри запнулась, терзая свой платок. — Он сказал, что Дирк слишком многое пережил, в нем накопилось слишком много отрицательного, а в таких случаях люди всегда срываются на самых близких.
— Ну, в общем-то он прав, — нехотя признал Ремус, вспомнив свое возвращение из колонии Сивого. — А если он прав, то вы скоро помиритесь.
Мэри покивала и из её глаз снова выкатились слезы.
— Тогда почему ты плачешь? — Ремус добродушно усмехнулся.
Мэри зажмурилась.
— Потому что я не хочу мириться с Дирком! — проплакала она. — Я не хочу, я устала от его вечных нападок, обвинений и раздражительности! Еще когда он вернулся из Мунго! Я думала, это пройдет, и он станет прежним, а все становилось только хуже, хуже и хуже! И теперь я рада, что мы расстались, ты понимаешь? Рада! Мерлин, я ужасный человек!
И она снова зашлась рыданиями, уткнувшись в Ремуса. Он вздохнул, обнял её, успокаивающе поглаживая по спине, и в порыве вдохновения поцеловал в макушку, не заметив, как от колонны возле дверей замка отделилась узкая тень. Окинув холодным взглядом парочку, сидящую на траве, среди других парочек и шумных, веселых компаний, Валери Грей отвернулась от них, и решительным шагом направилась в замок.
Вечером Ремус, как обычно, пробрался по тайному ходу к кабинету Валери, но, к его огромному удивлению, стена, за которой скрывался книжный шкаф, не поддалась и не открылась. Он попробовал несколько раз, но результат был неизменным. Человек более мудрый, понял бы, что что-то не так, но Ремус, голова которого переставала работать как обычно, едва он ступал на заветные ступени, не сдался, вернулся в коридор и попробовал пробиться в кабинет обычным путем. На его стук никто не ответил, и как бы он ни прислушивался, не услышал за дверью никаких признаков жизни.
С тяжелой душой, он вынужден был вернуться в башню, утешая себя мыслями о том, что Валери, должно быть, просто отправилась на очередное ночное дежурство на территории школы, и забыла его предупредить.
Спал Ремус плохо, близилось полнолуние и ему все время казалось, что свет луны, заглядывающий в окно, слишком яркий. Он три раза вставал, чтобы поплотнее задернуть шторы, но это не помогало, и треклятый свет жутко его бесил. К тому же, собственная кровать казалась неудобной, и он ворочался на ней до самого утра, то так, то эдак взбивая подушку. Когда скрипнула дверь и вернулся Бродяга, Ремус прикинулся спящим, но не смог заснуть, даже когда Сириус вышел из ванной, улегся и задернул свой полог.
Когда Ремус вошел в Большой зал на следующее утро, и увидел там Валери, преспокойно поедающую утреннюю овсянку, испытал странную смесь облегчения и обиды. Она даже не смотрела в его сторону, даже когда он, вместе с парнями уселся за стол. Читала «Пророк», попивая чай, беседовала о чем-то с мадам Помфри, даже засмеялась один раз.
Он утешил себя тем, что она много работает и устала, поэтому забыла его предупредить, но когда вечером он пришел к ней и снова уперся в запертую дверь, его терпение иссякло.
Следующий урок по уходу за магическими существами был теоретическим, так как перед схваткой с новой тварью, надо было повторить все то, что они выучили о ней за семь лет. Все собрались на тенистой полянке, в душистый полумрак которой, то там, то здесь проникали солнечные лучи, расселись на траве и поваленных деревьях, достали перья, конспекты и книжки, Мэри успела нарвать где-то ягод и предложила Ремусу половину.
Весь урок он, как мог старался следить за темой, но у него ничего не получалось и мысли его то и дело уплывали в сторону. Валери сменила свою плотную мантию и корсет на легкую белую рубашку, заколола волосы, и в тени казалась бледнее и красивее обычного. Конечно, Ремус делал вид, что записывает что-то, что пытается вникать, но сам все чаще поднимал взгляд и подолгу задерживал его на тонкой шее учительницы и узких плечах. Несмотря на тень, на полянке было жарко, и на лбу и шее Валери блестели и золотились на солнце бисеринки пота, вьющиеся волосы вспыхивали медью, она плавно двигала руками, и с них то и дело спадали рукава…
— Ремус, ты не расслышал, что там было последнее? — сидящая рядом Мэри внезапно тронула его предплечье и заглянула в конспект. Ремус вздрогнул и машинально оглянулся на Мэри, упустив короткий, но очень острый взгляд, который Грей бросила в их сторону.
После урока он дождался, пока весь класс соберется и уйдет, а сам закинул сумку на плечо и направился в скрытый густыми зарослями черники загон, украдкой оглядываясь по сторонам.
— Я знаю, что ты здесь, — сказала Валери. Она стояла возле деревянного стола и смешивала корм для единорога — листья салата, кромсала перечную мяту и вычищала зерна из кукурузы.
Ремус отпустил лапу кустарника, в тени которого скрывался, и, улыбаясь, подошел к Валери.
— Я приходил вчера вечером, — проговорил он, обняв её за талию. — И позавчера. Но вас так и не нашел.
— Вот как? — Валери сделала вид, что удивилась, но работу не прервала. Движения её стали резкими.
— Вы были… заняты чем-то?
— Я думала, это ты был занят тем, что утешал свою одноклассницу, — ровным голосом сказала Валери, решительно не реагируя на все его ласки. — Мэри выглядела очень расстроенной, наверняка тебе пришлось приложить усилия, чтобы она пришла в себя.
Ремус изумленно поглядел на Валери.
— Но, судя по тому, как она улыбалась сегодня, ты прекрасно справился, — Грей подняла голову и сузила глаза, вглядываясь в зелень, в то время, как её руки все быстрее и безжалостнее кромсали очередной лист. — Если только в замке на вас не напал огненный краб, и тебе не пришлось вновь закрывать её собой.
Ремус смотрел на неё, и на губах у него все шире расползалась улыбка.
— Валери, ты меня ревнуешь?
Валери с какой-то особенно злостью порвала очередной лист и швырнула в корзину.
— Да, я тебя ревную! — она повернулась к нему. — Я ревную тебя к каждой однокласснице, хотя и понимаю, что не должна. Понимаю, что это нормально — интересоваться сверстницами. Что это все равно бы когда-нибудь случилось, — она прерывисто вздохнула и стряхнула остатки изорванного листа в корзинку. Ремус заметил, что руки у неё слегка дрожат. — И что рано или поздно мне придется тебя отпустить.
Все это Ремус слушал, глядя на неё с растущим удивлением, но после этих слов он окончательно охренел и не выдержал — рассмеялся, так это было неожиданно, глупо и… приятно.
Валери его веселья не разделила. Возмущенно взглянув на него, она схватила корзину, оттолкнула Ремуса и понесла корм на полянку.
— Профессор Грей! Вы только что ударили своего студента! — весело заметил Ремус, устремляясь следом.
— Скажи спасибо, что не убила, хотя возможность у меня была, и не раз. У меня скоро начнется урок, так что проваливай, — строго сказала она, но Ремусу почудилась улыбка в уголках её губ.
— Ого, а теперь вы еще и сквернословите! — радостно добавил он. — Какой пример вы подаете своему ученику? — он поймал её за руку.
— Я серьезно, Люпин! Иди веселись в другое место, — она увернулась, когда Ремус попытался снова её обнять, но он изловчился и обхватил её руками, сцепив их на животе в замок. А еще он смеялся. — Люпин! Отпусти меня, ты слышал?
— Нет, — выдохнул Ремус, обхватывая её еще крепче и жмурясь от удовольствия.
Валери расслабила плечи.
— Отпусти, — холодно приказала она.
— А если не отпущу, что вы сделаете? Снимете с меня… баллы?
Валери невольно рассмеялась и сдалась.
— Тебе незачем ревновать, Валери, — пробормотал Ремус, слегка покачивая Валери и разглядывая её узкую ладонь. Он держал её раскрытой и поглаживал большим пальцем мозоли, оставленные тяжелой работой. — Мэри для меня как сестра. А на тебе я женюсь.
Валери коротко рассмеялась.
— И что же мы будем делать, когда ты на мне женишься? — деловито спросила она. — Проживем вместе много-много лет? Где-нибудь далеко-далеко?
— Начнем с этого, — прошептал Ремус ей на ухо.
— Мерлин, ну откуда ты только взялся такой, Люпин? — Грей с улыбкой повернулась к нему и взяла его лицо в ладони.
Ремус притянул её к себе за шею и наконец-то поцеловал в губы. Он с прошлого вечера только и мечтал об этом.
Ладони Валери заскользили по его спине и плечам.
Где-то в лесу вскрикнула птица.
Они целовались долго и самозабвенно, так, словно у них впереди была целая ночь в уединении.
Пока где-то совсем рядом с ними не хрустнула ветка.
Они оторвались друг от друга и синхронно оглянулись.
Между деревьями стояла Мэри Макдональд, сжимала в руках забытый конспект и смотрела на них во все глаза.
Ремус тяжело дышал и смотрел на Мэри, а она смотрела на него — с ужасом, прикрыв ладонью рот. А потом вдруг развернулась, и опрометью бросилась в лес.
— Я её догоню! — сказал он белой как мел Валери, и ринулся следом за одноклассницей.
— Мэри! — кричал он на бегу, и собственный голос казался ему чужим. — Мэри, подожди!
Ремус догнал её почти сразу же и схватил за локоть, но Мэри вырвалась.
— Не трогай меня! — истерично выкрикнула она. Ремус замер, как вкопанный. Второй раз за два дня шоколадные глаза Макдональд переполняли слезы, но вчера у неё не было такого выражения лица. Он испугался.
— Как ты мог, Ремус?! — выпалила она. — Как ты мог, она же… она же…
— Мэри, послушай… — Ремус шагнул к ней, но Мэри отшатнулась.
— Нет… — она затрясла головой, вид у неё был такой, словно у неё сейчас случится припадок, или её стошнит. — Я не… — она вдруг рассмеялась и закрыла рот ладонями, огромными глазами глядя на Ремуса.
Его это разозлило. Такое ощущение, как будто она увидела, как он насилует детеныша единорога!
— Мэри, успокойся! — твердо сказал он. — Ничего такого страшного не случилось! Да, мы с ней…
— Ничего страшного?! — высоким голосом воскликнула Мэри. — Ремус, она — наша учительница! Учительница! — она даже ногой притопнула. — Ты издеваешься? Это все равно, что целоваться со своей мамой, или тетей, или…
— Мерлин, Макдональд, что ты несешь? Что с тобой такое?! — Ремус попытался взять её за плечи, но Макдональд взвилась.
— Что со мной такое? — еще более тонким голосом закричала она. — Это что с тобой такое, ты только что целовался с преподавателем! Неужели ты не понимаешь, что это… ненормально!
— Мэри, посмотри на меня! Я — оборотень, вся моя жизнь ненормальна, я — самое ненормальное существо в этом лесу! Но Валери Грей, — он втянул носом воздух и сглотнул. — Это единственное нормальное, что у меня есть. Я её люблю. Очень.
Макдональд уставилась на него с таким выражением, как будто он заявил, что влюблен в Почти Безголового Ника.
— Ремус… но она же старая… — пролепетала она.
— Не надо так, Мэри! — осадил её Ремус и вдруг, неожиданно для самого себя разозлился. — Для меня она — моложе и лучше всех, всех на свете! Мерлин, да и какая вообще разница, кому сколько лет? Какая разница, что она — мой преподаватель? Это все — условности, это… через месяц это не будет иметь никакого значения! Но я все равно буду её любить! Через месяц, через год, и мне плевать, сколько лет нам будет и что об этом подумают люди! Валери — она… — он слегка запыхался и облизал губы. — Я никогда не встречал таких женщин. И точно знаю, что никогда не встречу. Я с самого начала понимал, что влюбиться в такую женщину — это все равно, что влюбиться в героя из магловского кино. Я не рассчитывал, что она когда-нибудь обратит на меня внимание, даже не представлял, что такое возможно, не строил никаких планов, но…
— Ремус, ты, что, ты не понимаешь, что она тебя просто использует? — прошептала Мэри, глядя на него с ужасом, как на помешанного. Едва ли она услышала все то, что он сказал. — Может быть она для тебя и чудо, но ты для неё — просто хорошенький мальчик, вот и все! — она подступила ближе, Мэри с острыми коленками, которые прятала под школьной формой, Мэри, которая делилась с ним ягодами. — Ей наплевать, что ты чувствуешь, неужели ты не понимаешь? Она наиграется с тобой и бросит!
Ремус даже рассмеялся от всех этих обвинений. Он-то знал правду.
— Мэри, ты… просто не знаешь всего. Нет, наверное, со стороны, это действительно выглядит… так, как выглядит, но нас с Валери многое связывает, помимо Хогвартса! Я не могу рассказать всего, просто поверь, что это так. И это не блажь, я… я действительно люблю её. И она никогда меня не соблазняла, если ты об этом. Это я всегда… а она, наоборот, отталкивала меня, снова и снова, потому что смотрела на вещи так же, как и ты. И видела во мне только студента. Но потом мы... оказались в одном опасном месте, и она увидела, поняла, что я могу быть кем-то большим, чем просто её учеником… и что я не всегда буду этим учеником.
Макдональд смотрела на Ремуса так, словно он дал её пощечину, или еще чего похуже сделал, и этот взгляд его пугал. Казалось, только шок и удерживает её от того, чтобы побежать в замок и поставить в известность всех.
— Мэри, послушай… — Ремус шагнул к ней и взял её за плечи. Мэри напряглась, но он крепко сжал её и внимательно посмотрел глаза. — Ты знаешь меня уже тысячу лет, ты — мой самый близкий друг. Ты знаешь все мои секреты, и я знаю, что могу доверить тебе еще один, — он сглотнул и прерывисто вздохнул. — Пожалуйста. Я прошу, не говори никому о том, что видела нас. Если ты расскажешь, если хоть кто-нибудь в школе узнает, она может серьезно пострадать, — продолжал Ремус. — Понимаешь? Её выгонят из школы, могут даже посадить в Азкабан! Хотя она ни в чем не виновата, и никто не виноват! Просто так вышло, разве это преступление — любить кого-то? Она столько перенесла, я не могу позволить, чтобы ей снова причинили боль, тем более из-за ме…
Тут-то Мэри и не выдержала. В ней как будто взорвалось что-то, Ремус почувствовал это даже до того, как Макдональд вдруг вырвалась из его рук, как дикая лесная кошка.
— Ей причинили боль? Ей?! А как насчет меня, Люпин?! — крикнула она срывающимся голосом. Ремус опешил, он не ожидал такой реакции. — Как насчет моей боли?! «Ты — мой самый близкий друг, я тебе доверяю!» — передразнила его она, шмыгая носом и снова и снова смаргивая слезы. Косметика, которой она в последнее время пользовалась особенно обильно, размазалась и сделала Мэри похожей на панду. — Ты так без ума от неё, что совсем ничего не замечаешь, да?!
Она еще раз вытерла нос, несолидно хрюкнула и икнула, жалобно глядя на шокированного и даже немного испуганного Ремуса.
— Ремус, я люблю тебя, — прошептала она и беспомощно взмахнула руками.
Ремус спал с лица.
Мэри вытерла щеку трясущейся рукой.
— Люблю, — она поджала губы и из её глаз в маске размазанной туши, выкатились новые слезы. — А ты… ты стоишь здесь и рассказываешь о том, как сильно любишь эту ведьму, хотя даже не догадываешься, как мне тяжело все это слушать! Но это все неважно, правда? Важно только, чтобы её не наказали, хотя она этого заслуживает, как никто другой!
— Мэри, я же не знал… — пробормотал Ремус, и вдруг вспомнил кое-что. — Погоди, а как же Дирк?!
— С Дирком у нас никогда не было ничего серьезного, — низким, грудным голосом отрезала Мэри. — Поэтому мы и расстались, его это злило. А теперь я думаю… зря, — она деланно-безразлично дернула плечом.
— Мэри, прости меня… — в ужасе пробормотал Ремус. — Я правда, я даже… не догадывался… если бы…
— А если бы и догадывался, ничего бы не изменилось, правда? — горько усмехнулась Мэри. — Ты ведь влюблен в Валери Грей, и плевать тебе на всех остальных.
— Прости меня, — беспомощно повторил Ремус, а потом шагнул к ней, но Мэри отшатнулась и выставила ладонь, как знак «Стоп».
— Не надо, Ремус. Я не хочу больше об этом говорить, — Мэри зябко обхватила себя руками и сделала несколько шагов назад. — И, кстати, вы можете жить спокойно. Я никому не скажу, — она окинула Ремуса взглядом, полным боли и презрения отвергнутого человека. — Слишком противно.
С этими словами Мэри развернулась и пошла к замку, а ошеломленный Ремус остался стоять в зарослях шиповника.
***
Громкую музыку Розмерта услышала еще до того, как подошла к дверям. Солнце уже садилось, в деревне пахло вечером, и мокрая трава щекотала голые лодыжки трактирщицы, пока она пересекала задний двор «Кабаньей головы».
Когда она толкнула дверь, Сириус даже не оглянулся. Он, как обычно, сидел на полу возле своего устрашающего железного зверя, и ковырялся в его железных внутренностях, раскидав их вокруг себя по полу. Из одежды на Сириусе были только магловские джинсы и черная майка, в углу надрывался проигрыватель, груда жестяных банок из-под пива и шипучки вокруг мотоцикла выросла еще на несколько штук.
