Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 275 страниц)
В коридоре послышались шаги — Карлус Поттер в темно-синей домашней мантии поверх рубашки и брюк вошел в кухню. Сириусу он показался еще более седым и измотанным, чем в прошлом месяце.
— С возвращением, дорогой! — Дорея подставила щеку под поцелуй.
— Дора, просто потрясающий аромат, что это, жаркое? — даже голос у него был уставший. — Я страшно голоден и...
Повернувшись к столу, он заметил гостя.
— А-а, вот и блудный сын вернулся? — улыбнулся он, щуря за стеклами очков умные светло-карие глаза. Сириус встал и крепко пожал протянутую руку. — Здравствуй, Сириус, — Карлус чуть прищурился, пожимая его ладонь. — Все хорошо? Тебя давно не было видно.
— Добрый вечер, мистер Поттер.
— Сын, — Карлус сел за стол, бросив на Джеймса быстрый, но весьма многозначительный взгляд. — Как прошел день?
— Блестяще, пап, — звенящим от негодования голосом ответил Джеймс, глядя отцу в глаза, и вдруг резко вскинул руку вверх, на лету ловя шуструю солонку. — А твой?
Карлус весело блеснул глазами.
— Похоже, я сегодня случайно спас жизнь всей семье Боунс, — сказал он Дорее, которая в это время ставила перед ним тарелку. Женщина так и замерла. Джеймс и Сириус переглянулись. — Чинил сломанный хроноворот, который завещали мистеру Боунсу, и тут, представляете, меня выкидывает в Средневековье. В пижаме и тапочках. Я оказался на какой-то площади, смотрю, люди вокруг стоят, посередине костер, и человек в маске читает приговор. Я как услышал фамилию «Боунс», чуть голову не потерял, но вовремя одумался, закричал: «Хвала Мерлину!» и убежал. Они все — за мной, а та милая дама по фамилии Боунс успела трансгрессировать. Удивительно! Просто удивительно! — он потянул носом, не обращая внимания на раскрытые рты своих слушателей. — Да, просто потрясающе пахнет, Дора. Просто потрясающе.
Сириус стукнул кулаком подушку у себя под головой и больно ушиб руку обо что-то твердое и острое.
— Сохатый, с каких пор ты спишь с учебниками? — спросил он, вытаскивая старенький экземпляр книги «История квиддича».
Сириус перелистал книгу и на грудь ему упала фотография.
— А-а... — понимающе протянул он, поднеся к глазам карточку. Девушка, изображенная на ней, радостно обернулась, взметнув огненно-рыжими волосами, и строго сжала губы, увидев, кто ее фотографирует. — Отличный снимок, маэстро.
Джеймс попытался отобрать у него фотографию, но Сириус завел руку за голову и сделал вид, что хочет выбросить фотографию Лили в окно.
— Теперь понятно, почему ты спишь с этой книжкой. Рука еще не отвалилась?
— Отдай, придурок! — Джеймсом со смехом пытался поймать карточку.
— Сохатый, тебе никто не говорил, что это вредно для здоровья? — Джеймс вскочил на ноги, но Сириус снова отвел руку и быстро сунул фотографию под подушку.
— Вредно для здоровья совать нос в чужие дела, — заметил тот, взмахивая палочкой. Фотография выпорхнула из-под подушки.
Комната Джеймса находилась на втором этаже, в мансарде, которую днем всегда заливал солнечный свет и из которой ночью открывался великолепный вид на мерцающую огнями Годрикову Лощину. Потолок его комнаты спускался резко вниз, повторяя форму крыши, и Сириус, лежа на кровати, мог как следует рассмотреть кучу школьных фотографий, плакатов и вырезок из "Тайн Морганы", которыми Джеймс облепил стену над кроватью.
В комнате как всегда приятно пахло деревом, и громко играла музыка Джерри Ли Льюиса. У Джеймса была совершенно огромная коллекция пластинок, и все они, даже очень дорогие, валялись на полу, на столе и кровати, внося нотку искусства в царящий в его комнате хаос: магловская одежда вперемешку со школьными мантиями валялась на стуле, висела на дверце шкафа, на спинке кровати, валялась на полу, среди оберток от «шоколадных лягушек» и номеров журнала «Выбери метлу». На стенах вкривь и вкось висели плакаты Родерика Пламптона, Гвеног Джонс, команды «Торнадос», групп «Дикие сестрички» и «Биттлз», а также знамя Гриффиндора со львом, стоящим на задних лапах. Славно контрастируя с общим бардаком, в углу чинно стояла ухоженная чистенькая метла — прутик к прутику, древко сияет.
Сириус покосился на Джеймса — тот пристраивал фотографию среди книг на полке.
— Кстати, я сегодня виделся с Эванс, — проговорил Сириус, затягиваясь и искоса поглядывая на реакцию друга.
Как и следовало ожидать, после этих слов спина его выпрямилась и он обернулся... однако быстро напустил на себя равнодушный вид, подошел к кровати, на которой валялся Сириус, переступил через него и уселся на подоконник. Похоже, второй этаж над резко уходящим вниз оврагом его нисколечко не пугал.
— М-м... ну и как она? — наконец небрежно спросил Джеймс, поднял выпавший из "Истории квиддича" листок и принялся мастерить из него журавлика. — Сиськи-то выросли?
Сириус потянул паузу. Ему нравилось наблюдать, как Джеймс от плохо скрываемого нетерпения то и дело хрустит пальцами. Он знал, что его друга сейчас просто распирает от желания выяснить у него все идиотские подробности их встречи, начиная обстоятельствами, которые их столкнули, и заканчивая цветом футболки Эванс.
Такая щенячья преданность одной девушке начинала его смешить. А время от времени серьезно бесить — особенно когда он просыпался среди ночи оттого, что Джеймс, развернув карту и засветив палочку, как идиот пялился на точку с именем девушки, которая в это время находилась в соседней комнате и видела десятый сон.
— Жива-здорова, — наконец соизволил ответить Сириус и снова затянулся. — Сиськи на месте.
— Как вы вообще столкнулись? — в голосе Сохатого заскрипела ревность.
— Я столкнулся с Алисой Вуд, а она ехала к ней в гости.
— Вы обо мне говорили?
— С Алисой?
Джеймс пнул его и Сириус сипло засмеялся.
— С Эванс!
— Нет, но она вроде больше не дуется на тебя за ту шутку с выпрыгиванием из окна.
Джеймс невольно прыснул.
— Да, забавно было.
— Угу, — Сириус тоже усмехнулся, вспомнив круглые, как галеоны, глаза Эванс, когда Джеймс шагнул за окно.
— А откуда ты знаешь, что не дуется? Она сама сказала?
— Ну я же живой вернулся. А мог бы раскачиваться на какой-нибудь веточке, ударяясь ножкой о ножку. С нее бы сталось. Кстати, тебе привет.
В комнату лился молочно-белый лунный свет. Мимо окна вдруг на сумасшедшей скорости пронеслись летучие мыши и в мгновение ока оказались где-то над Ипсвичем. Джеймс проводил их полет долгим взглядом, а когда мимо его уха прошуршал бумажный журавлик, он поймал его, даже не глядя, и хотел было смять, но в последний момент разжал пальцы и отпустил — бывшее эссе по зельеварению отправилось покорять небеса.
Иногда, когда Сириус переставал злиться на Лили за то, что она вечно торчала у Сохатого в голове, задумывался о том, что упрямству и настойчивости его друга можно только позавидовать. Ну в самом деле, сколько он уже влюблен в неё? Пять лет? Шесть? Эванс так откровенно воротила от него нос все эти годы, что любой другой на его месте уже давно бы махнул на это всё рукой.
Но только не Джеймс. Он настолько же упрям в своем желании заполучить Эванс, насколько она упряма в своем желании отправить его пинком на Луну.
Сириус выбросил окурок в окно.
Когда-нибудь эти двое точно поженятся.
Заиграла новая песня.
— Кстати, Сохатый, ты знаешь, куда собрались наши отличницы? — Сириус с удовольствием закинул руки за голову, устраиваясь поудобнее.
— Куда?
— На концерт «Диких сестричек»! Представляешь? Я так и вижу эту картину: Эванс и Вуд в косухах, танцуют, орут и вертят ж... ты чего, Сохатый?
Джеймс, услышав эту новость, переменился в лице и смотрел на Сириуса со смесью недоверия и ужаса.
— Еще раз, куда ты сказал, отправится Эванс? На концерт? На рок-концерт?
— Ну да, кажется, так и сказал.
— Они вообще в своем уме?! — Джеймс вскочил с подоконника — пружины на кровати подпрыгнули, как только он соскочил на пол. Сириуса чуть не отпружинило навстречу звездам.
— Одна на рок-концерте... да там... — Джеймс с силой взъерошил волосы. — О чем думают ее предки?!
Сириус, недовольно покосился на него, взбил подушку и улегся на место.
— Это же на другом конце страны! А если они попадут в беду? Это же не школьная вечеринка, а полноценный концерт, да их там раздавят нахер!
— Не раздавят! — расслабленно бросил Сириус.
— Может, и не раздавят, но там же будут все эти упыри со своими... — Джеймс поморщился и скрючил пальцы. — Руками!
— Кто бы говорил! — с самой серьезной миной сказал Сириус и рассмеялся, увидев выражение лица Джеймса.
Тот выхватил у него из-под головы подушку и сделал вид, что хочет задушить ею Сириуса, но в последний момент внезапно разжал руки.
— Что? — хохотнул Сириус, возвращая подушку на место, наткнулся на горящий взгляд Джеймса и замахал руками, приподнимаясь. — Нет-нет-нет, Сохатый, даже и не думай, во-первых, я только приехал, я зверски устал, а во-вторых, мы даже точно не знаем...
— Да! — Джеймс схватил Сириуса за грудки и подтянул к себе. Глаза его загорелись знакомым упрямым огнем. — Вот что надо сделать! Мы сами поедем туда! Сегодня! Сейчас! — он отпустил Сириуса, и тот снова упал на подушку.
Сириус горестно вздохнул и провел по лицу ладонью. Джеймс тем временем уже метнулся к шкафу и выдернул из него старый школьный рюкзак.
Сириус сел, спустив ноги с кровати.
— Зачем тратить время? — Джеймс лихорадочно кидал в рюкзак какие-то вещи. — Зачем ждать до завтра? Поедем прямо сейчас! — он рывком застегнул молнию. — Я не могу сидеть и думать о том, что она там уже с кем-то лижется! И вообще, мы же сами собирались поехать? Приедем днем раньше, а то Хвост там скиснет от одиночества.
— Если полетим на мотоцикле, надо будет заправиться, — Сириус демонстративно вывернул пустые карманы. Джеймс перестал рыться в шкафу. — У тебя есть магловские деньги?
— Нет, я все просадил на Ли Льюиса.
Сириус провел пятерней по волосам.
— Бродяга, как так-то? У тебя же золота больше, чем конфет в «Сладком Королевстве»!
— Я купил пирожок, — бесхитростно сообщил Сириус.
— Ну и кто из нас олень? Ладно, что-нибудь придумаем, — Джеймс принялся стаскивать домашнюю футболку. — Ты хоть знаешь, где находится этот лес?
— Туда нельзя трансгрессировать.
— То есть как «нельзя»? — из ворота свежей футболки показалась взъерошенная голова Сохатого. Очки упали на пол.
— Ну это же волшебный лес, исторический памятник, и вообще, вся эта мерлиновая хрень.
Джеймс хмыкнул.
— К тому же, я думаю, что если бы туда можно было трансгрессировать, Вуд не стала бы ждать «Ночной...»...
Они уставились друг на друга.
Музыка как будто стала в два раза громче. Медленно их лица расплылись в одинаковых хитрых и восторженных улыбках.
— Гениально, Бродяга! — Джеймс хлопнул его по плечу и подхватил рюкзак, распахивая дверь. — Просто и гениально! Скорее, идем!
Сириус, потирая ладони, вскочил на ноги.
— После вас! — Джеймс склонился в шутливом полупоклоне, Сириус, уже одевший курточку, со смехом ткнул его головой вниз, и у Джеймса вот уже третий раз за день слетели очки.
Он рассмеялся, схватил их и, махнув палочкой, заставил музыку умолкнуть.
— Куда это вы, мальчики? — удивилась Дорея, когда они с грохотом скатились по лестнице вниз, в то время как она уже поднималась наверх — спать. В руках у нее была чашка горячего шоколада и тарелочка домашнего печенья.
— Едем на рок-концерт, так что нет никаких причин для волнения, — проговорил Джеймс, разворачивая маму словно в танце, в то время как Сириус смог беспрепятственно скользнуть к двери и снять заклинание-замок.
— Какой еще концерт?!
— Ну такой, небольшой, даже не концерт, скорее концертик! — Джеймс закружил Дорею по прихожей, незаметно оказавшись рядом с Сириусом. — Не волнуйся, это совсем рядом, скоро будем дома!
— Что значит, рядом? Что значит, скоро? — Дорея зажмурилась, коротко встряхивая головой, словно от этого происходящее могло вернуться в нормальную плоскость. — Джеймс, нет, я никуда вас не отпущу, что это такое?!
— Конечно, отпустишь! — увещевательным тоном проговорил Джеймс. — Но на уговоры уйдет столько времени, а его у нас нет!
— Ради всего святого, Джеймс, среди ночи?!
— А когда еще?! — в тон ей возмутился Джеймс и тут же тепло улыбнулся и поцеловал мать в лоб, уже выскакивая за порог. — Все будет хорошо!
— Джеймс Поттер, ну-ка немедленно прекрати, я никуда тебя не отпускала! — судя по тону, каким это было сказано, Дорея понимала, что вставать на пути у мальчишек сейчас — все равно что кипятить море заклинанием. Она так и выбежала за ними на улицу, держа в руках чашку и тарелку.
— Конечно, не отпускала! Я сбежал!
— Джеймс! — отчаянно воскликнула Дорея, не зная, что еще сказать.
— Я тебя обожаю! — Сириус уже был у дороги, Джеймс, идя спиной вперед, посылал ей воздушные поцелуи. — Папе скажи, что я вылез через окно и улетел!
— Ради Мерлина, ты хотя бы взял сменные вещи?
— Взял, взял!
Сириус схватил Джеймса за шиворот.
— Готов, Сохатый?!
Джеймс резко вздохнул и взглянул на Сириуса. Глаза его горели, на губах плясала шальная улыбка, от возбуждения он весь нервно подергивался и, кажется, готов был взлететь на воздух безо всякий метлы.
— Ну поехали, черт возьми, — проговорил он.
Сириус взмахнул палочкой, и они трансгрессировали.
========== Одну кровать для оборотня ==========
Ремус Люпин
Когда Ремус вышел из дому с рюкзаком наперевес, на улице царила глубочайшая ночь.
В деревне было тихо. Над крыльцом их небольшого дома таинственно улыбался старинный кованый фонарь на скобе, спрятанный в листве клена.
Ремус выглядел даже бледнее обычного. Лицо его осунулось так, словно он только что перенес сильнейшее отравление, под карими глазами залегли тени, но, несмотря на это, он находился в приподнятом настроении. Сбежав с крыльца, остановился, вдохнул убывающую ночь полной грудью, потянулся и машинально взглянул на луну. Она была все такой же круглой и желтой, как наклейка, которую кто-то прижал к бархатному небу большим пальцем, но уже не могла причинить ему вреда. Ночь тридцать первого июля склонялась к утру первого августа, и Ремус был в безопасности на бесконечные двадцать с лишним дней. Это были его самые любимые минуты — когда можно взглянуть на луну и по-настоящему ее увидеть.
Он шагнул на дорожку, но тут у него за спиной раздались шаги и дверь дома скрипнула.
— Ты взял деньги? — спросил Маркус Люпин, выходя вслед за сыном на улицу. Он казался ещё совсем молодым и они были очень похожи. Однако в волосах Люпина-старшего его уже нитями пролегла седина, к тому же он прихрамывал на правую ногу, хмурился, когда приходилось на нее наступать, и старался идти быстрее и ловчее, чем мог на самом деле. Несмотря на позднее время, на нем был охотничий костюм, уже изрядно вылинявший и поношенный, и пара высоких сапог. Длинные светлые волосы были собраны в хвост, точно такой же, как и в молодости. Только эта юношеская прическа да стройная фигура человека, который большую часть жизни провел в диком лесу, и роднили его с перепуганным семнадцатилетним мальчиком, который когда-то в одиночестве забрал маленького Ремуса из больницы святого Мунго после смерти юной жены, и привез сюда, в бедное магловское поселение на границе с Уилтширом. Лицо его с тех пор как будто выцвело, износилось и потеряло всю привлекательность — словно истрепанный холст, из которого высосали все краски.
— Да, взял, — Ремус развернулся и, идя спиной вперед, продемонстрировал отцу маленький позвякивающий мешочек. — Мне хватит.
— Может, все-таки передумаешь и не будешь так рисковать? Ты все еще очень слаб.
Маркус был очень встревожен, но явно не желал этого показывать и старался отнестись к делу так же легко, как и его сын.
— Прошло ведь всего несколько часов. Не хочешь подождать хотя бы до утра? — настаивал он.
Терпеливо улыбаясь, Ремус остановился и повернулся к отцу, поправляя въевшуюся в плечо лямку рюкзака. Все эти доводы он сегодня слышал как минимум три раза. По крайней мере, с тех пор, как его уши снова стали человеческими.
— Ну сколько можно, пап? Я не маленький. К тому же, все мои друзья уже там, — он нетерпеливо указал большим пальцем куда-то за спину.
« — ... Ремус, милый, почему бы тебе не прогуляться? На улице такая замечательная погода. Ты совсем не бываешь на воздухе и плохо выглядишь, — строго говорит мягонькая, как подушечка, старенькая Амадея Люпин. — Это нехорошо.
Ремус бросает долгий взгляд в окно и видит стриженную макушку Тобби Симмонса — вредного мальчишки с оттопыренными ушами и костлявыми ногами. Он и другие ребята играют в лапту неподалеку от его дома. А еще на прошлой неделе они начали выть, когда Ремус вышел из Бакалеи.
— Мне не хочется, бабушка, — с этими словами он открывает книгу».
Они смотрели друг на друга. Маркус — встревоженно, Ремус — спокойно, но в одинаковых глазах обоих плескалась просьба, граничащая с мольбой.
И Маркус сдался первым.
