Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 275 страниц)
Вцепившись зубами в божественно мягкое и сладкое тесто, Сириус на миг прикрыл глаза, после чего активно заработал челюстями.
— Мерлин, Эванс! Торжественно клянусь, что... — он откусил еще, — что больше не трону ни одного жирного негодяя-магла. Да... — он совершенно не по-блэковски затолкал остальные блинчики в рот, сунул салфетку в карман и хлопнул ладонью по рулю, заводя мотор. Мотоцикл зарычал. — Должен ли я, ваш преданный слуга, передать что-нибудь Джеймсу Поттеру, моему великолепному сеньору? — невнятно спросил он. — Только учти, целовать я этого придурка в любом случае не стану!
Алиса засмеялась. Словно горох рассыпался. Она умела так смеяться. Лили прищурилась, глядя на лоснящегося от удовольствия Блэка.
— Передай своему сеньору пинок под зад, — ласково произнесла она.
Сириус расхохотался, и Алиса тоже прыснула.
— Катись отсюда, Блэк! — не выдержала Лили, уже и сама не в силах справиться с улыбкой.
Посмеиваясь, Сириус снял мотоцикл с подножки.
— Счастливого пути, — шепнула Алиса.
— И будь осторожен, — буркнула Лили, скрещивая на груди руки.
Сириус развернул мотоцикл, отбросил челку, оглядываясь на одноклассниц, чмокнул их, вроде как поцеловал, подмигнул и снялся с места.
Девушки помахали ему вслед и остались стоять у калитки до тех пор, пока мотоцикл не скрылся за стеной деревьев, ограждающих улочку от дороги на Паучий тупик.
Когда он скрылся, с Алисой что-то случилось.
Она вдруг перестала улыбаться, лицо ее странно осунулось, глаза болезненно зажмурились, а узенькие плечи опустились и сжались. Прерывисто вздохнув, она медленно, словно неохотно повернулась к Лили, уткнулась носом в ее плечо и разревелась.
========== Цветы и стеганые одеяла ==========
Девочки
Алиса сидела на кровати в комнате Лили и ждала, когда на нее обрушится возмездие.
Последние сорок минут она провела, проливая слезы на терпеливом плече подруги. Потом первая волна схлынула, и теперь Алиса сидела на ярком стеганом одеяле, как сомнамбула, время от времени икала и проклинала тот день на четвертом курсе, когда она, сидя за первой партой в классе трансфигурации, услышала хриплый, как будто незнакомый смех одного из своих одноклассников и обернулась...
Алиса помнила это так хорошо, словно все произошло пару часов назад.
Она повернула голову, пытаясь понять, у кого из мальчишек уже начал ломаться голос, и в этот самый момент Сириус Блэк, как всегда сидящий на задней парте с Джеймсом Поттером, отбросил с лица отросшую челку, потому что она ему мешала, и засмеялся.
Больше ничего.
Но Алиса пропала.
Она вдруг мгновенно, с пронзительной ясностью поняла, что влюбилась в Сириуса Блэка, и чуть не разревелась.
Собственно, вместе с ней точно так же каждый день пропадало как минимум еще три или четыре девочки с их курса, но это было не в счет.
После таинственного, овеянного самыми невероятными слухами происшествия под Гремучей Ивой Джеймс Поттер и Сириус Блэк превратились во что-то вроде всеобщего помешательства. Девочки сбивались в стайки, таскались за ними по пятам, глупо хихикали и цеплялись друг за дружку, когда мальчики проходили мимо.
«Он такой плохой...» — закатывали глаза третьекурсницы, когда речь заходила о Джеймсе.
«Китти сказала Оливии, что Сириусу Блэку нравятся блондинки... как ты думаешь, мне пойдет?»
Алису страшно раздражали все эти разговоры.
Ведь у нее, в отличие от этих девочек, все было очень серьезно. Она не спала по ночам, придумывая самые разные ситуации, в которых они с Сириусом сталкиваются в пустом классе или остаются вместе после уроков (что было невозможно, учитывая ее тихий нрав и полную неспособность противоречить учителям), и умирала от горя, думая о том, что вот он лежит где-то совсем рядом за стеной и даже не подозревает о том, как сильно она его любит...
Алиса с трепетом давала Сириусу списывать, представляя, как он будет ей благодарен, зорко следила за тем, что он ест и пьет за обедом, завтраком и ужином, по вечерам в гостиной неизменно занимала такую позицию, чтобы быть у него на виду, что было не сложно, так как она дружила с Лили, а где бы ни оказалась ее рыжеволосая подруга, там рано или поздно оказывался Джеймс Поттер, а, значит, и Сириус. Иногда она даже думала, как здорово было бы сварить Оборотное зелье, превратиться в Поттера и провести в обществе Сириуса целый день. Ее удивляло, как все эти люди, которые с ним общаются, не понимают, как им невероятно повезло.
Она так мучилась из-за своей бессмысленной влюбленности, что дошла до того, что на День Святого Валентина написала тщательно продуманную анонимную валентинку с указанием места и времени встречи. Однако когда дело дошло до того, чтобы спуститься к песочным часам в холле, у Алисы вдруг так страшно скрутило живот, что она угодила в больничное крыло. Это было на пятом курсе. Как раз тогда, когда Сириус стал гулять с Марлин Маккиннон, их одноклассницей, солнечной светлоглазой девочкой с льняными кудрявыми волосами, тонкими ручками-ножками и заразительным смехом. Это был жестокий удар. Она была уверена, что если Сириус и решит наконец с кем-то встречаться, то это непременно будет она, Алиса — милая, скромная и преданно любящая его. А он взял и решил все по-своему.
На долгие несколько месяцев Алиса погрузилась в состояние горестного недоумения и бесконечной, сводящей с ума ревности. Она даже перестала общаться с Сириусом и Марлин, опасаясь, что они заметят, как она на них рассержена. Лили стала единственным человеком, которому она доверила свою страшную тайну. Алиса была так подавлена, что «скатилась» по всем предметам, похудела и совсем перестала улыбаться.
А потом вдруг в ее тусклой жизни чудесным образом взошло солнце: на мрачном горизонте появился Фрэнк Лонгботтом — симпатичный семикурсник с теплыми глазами, трогательной улыбкой и косой саженью в плечах. Он поглядывал на Алису уже не первый год, только она, погруженная в свои переживания, совершенно не обращала на него внимания. До тех пор, пока в свой шестнадцатый день рождения не обнаружила на тумбочке огромный букет роз-перезвон с запиской, в которой коротко значилось: «Ф.Л.»
Она никак не могла взять в толк, кто такой этот Ф.Л., пока не спустилась в гостиную. Фрэнк ждал ее, небрежно облокотясь на перила лестницы. Когда наверху хлопнула дверь, он обернулся и улыбнулся, увидев у Алисы в руках букет.
Так началась их дружба, вскоре переросшая в то, чего так не хватало Алисе...
Фрэнк ухаживал за ней с такой заботой и вниманием и так быстро завоевал ее любовь, что Алиса просто диву давалась, как это она не замечала его раньше и как могла быть такой невероятно глупой, что потратила целых два года на бессмысленные терзания.
Она поняла, что встретила того самого единственного, «своего» человека, и ей стало ужасно стыдно за свою глупую влюбленность в Сириуса Блэка. Разве мог он сравниться с ее Фрэнком?
Лили говорила, что она невероятно похорошела, и, глядя перед очередным свиданием в зеркало, девушка отмечала, что она ведь и вправду очень хороша.
Эту перемену заметил и Сириус. По закону подлости, он как раз расстался с Марлин и ударился в «бурную холостяцкую жизнь», как говорила Лили.
Только его комплименты и фразочки больше ее не трогали.
Теперь она могла совершенно спокойно болтать и смеяться в обществе Сириуса и даже от всей души посочувствовала ему по поводу расставания с Маккиннон. Правда, Сириус и сам не особо переживал, потому что на тот момент уже успел завести новый роман с Карен Янг, самой красивой когтевранкой. А после неё ещё с кем-то.
И все было хорошо.
Казалось, что жизнь наладилась.
Но длилось это недолго.
Дело было на экзамене. Билет был готов, и Алиса, покусывая перо, рассматривала склоненные головы одноклассников. Блэк сидел за партой впереди, низко опустив над пергаментом голову. Поттер впереди размашисто рисовал что-то на пергаменте, так что шорох пера был слышен на весь класс. Это и привлекло ее внимание. Она уже собралась было проверить свою работу на предмет ошибок, как вдруг...
Блэк чуть подвинулся на скамье, чуть свел лопатки, видимо разминая затекшую спину, и наклонил голову. Длинные волосы соскользнули ему на лицо, и взору Алисы открылся вид на крепкую шею с парой маленьких родинок и ямочкой посередине. На бледной коже ярко выделялся черный шнурочек.
Простой черный шнурочек.
Алиса посмотрела на него и с ужасом почувствовала, как знакомо екнуло сердце, и по коже пробежал разряд...
Все началось по новой.
С той лишь разницей, что теперь рядом с ней был Фрэнк. Именно он помог ей удержаться на плаву, хотя сам и не подозревал, какая буря бушует в сердце его любимой девушки. Именно его внимание и забота удерживали Алису в реальности и она понимала, что Сириус — пират, рядом с которым её не ждет ничего, кроме постоянных опасностей, а Фрэнк — тихая гавань. Рядом с ним Алисе было хорошо и спокойно. Сириус же пугал ее своими постоянными выходками и громким лающим хохотом. Ее тихая и немного замкнутая натура инстинктивно пряталась в раковину, когда Сириус и Джеймс ураганом врывались в класс или устраивали шутливую дуэль, чаще всего заканчивавшуюся совместным нападением на Северуса Снейпа. Такая жизнь точно была не по ней.
Но она ничего не могла поделать и только молча обмирала, когда Сириус бросал на нее случайный взгляд.
И вот сегодня он снова бесцеремонно ворвался в ее размеренную жизнь, опутал ее бедное сердце своими взглядами и улыбками и был таков.
Алиса вздохнула. В комнате было темно. Теплым золотом разливался в полумраке свет красивой белой лампы на тумбочке, матово светилась рождественская гирлянда, обвивающая ажурное плетение железа на спинке кровати. Разноцветными запахами вспыхивали в темноте цветы, занимающие в комнате Лили все свободное пространство. Полумрак резко очерчивал широкие темно-зеленые листья фикусов и хрупкие лепестки белоснежных орхидей. Из-за обилия пышной сочной зелени маленькая комнатка напоминала экзотический лес. Аромат летнего вечера лился в комнату через настежь открытое окно, смешиваясь с запахом свежей стружки, который поднимался из гаража мистера Эванса. От всех этих запахов и осознания того, что сейчас — середина лета, и она едет на концерт с любимой подругой, на душе было пронзительно хорошо и чисто. От обилия чувств все время хотелось плакать.
Алиса обняла себя руками и оглянулась, услышав из окна шум шин проезжающей машины. Несмотря на шестилетнее общение с Лили, она так и не привыкла к ее миру, и такие незнакомые звуки частенько ее пугали. Она увидела забытый на подоконнике номер «Вечернего пророка» и подтянула его к себе.
С первой полосы на нее посмотрело мрачное, словно вытесанное из камня лицо с разросшимися до самого носа густыми бакенбардами, приплюснутым носом и крошечными лютыми глазами. Их взгляд вызвал у Алисы нехороший трепет: в желудке словно клубок змей зашевелился. Поверх фотографии шел крупный заголовок: «Фенрир Сивый: лидер движения за Освобождение Оборотней».
Чуть ниже шел текст. Перед глазами Алисы заметались кусающиеся строчки:
«... быть оборотнем — дар, данный нашей древней волшебной природой...»
«... высшее звено эволюции...»
«... вершина пищевой цепочки...»
«... оборотни или сверхлюди?..»
«... требуют равноправия...»
Алиса отбросила газету в сторону и обвила руками колени, неприязненно поглядывая на шевелящиеся на ветру страницы. От статьи словно тянуло каким-то неприятным серым сквозняком. Девочка знала, что где-то в сердце ее страны уже начал потихоньку набирать обороты маховик под названием «Война». Но пока что он был далеким, нечетким и надуманным, а потому и не вызывал должного опасения. Хотя многие и поговаривали, что во Франции уже вовсю идет эвакуация, на волшебные семьи нападают среди ночи, что люди пропадают, и повсюду царит страх, во все это было трудно поверить, когда за окнами разливалось такое беспечное, полное фруктовых ароматов лето, а тебе всего шестнадцать лет, и ты так несчастно влюблена.
— Успокоилась? — спросила Лили, возвращаясь в комнату со стаканом воды. Дверь закрылась за ней с мягким скрипом, и яркие краски, которыми было расписано белое лакированное дерево, сами собой сложились в надпись «У меня гости», которая тут же впиталась в дверь и проступила на наружной стороне.
Лили протянула Алисе стакан, в который предварительно капнула немного Умиротворяющего бальзама, и присела на край кровати, поджав под себя одну ногу. Алиса как всегда невольно восхитилась тем, какая Лили удивительно тоненькая и хрупкая — как стебелек орхидеи. Ей самой было грех жаловаться на внешность, фигура позволяла ей одеть все что угодно, да и личико у нее нежное, приятное... но красота Лили была такой же очевидной, как красота самой природы. Яркая и естественная.
— Спасибо, — выдохнула Алиса и поморщилась, отпив немного. — Что это? — она пожевала губами, глядя в свой стакан.
— Перечная мята.
— А я надеялась, что яд, — буркнула Алиса.
— Перестань, — улыбнулась Лили.
Алиса шмыгнула носом и опустила голову. Губы ее покраснели и задрожали, выгнувшись подковкой. Она моргнула, и на руку ей шлепнулась слезинка.
— Я не знаю, что со мной творится, Лили, — жалобно проговорила Алиса, касаясь губами края стакана и невидящими глазами глядя на чисто убранный письменный стол. — Я ведь люблю Фрэнка.
Лили едва заметно вздохнула. Все это они уже обсуждали не один раз, и каждый раз все упиралось в одно и то же: выбор.
— И он любит тебя, — она погладила подругу по плечу. — Только слепой не заметит, как он на тебя смотрит.
— Я знаю, — простонала девушка. — Он самый лучший! — она потерла грудную клетку, чувствуя, как сквозная дыра, которую проделал в ней сегодняшний вечер, снова начинает кровоточить. — И совершенно не понимаю, что со мной...
Голос ее сморщился, как подожженный пакетик. Лили, заставив пружины кровати тихонько скрипнуть, ползком подобралась ближе и села рядом с Алисой, убрав с подушки большого плюшевого оленя, которого ей когда-то подарил на День рождения Поттер. Она тогда подумала, что это очень глупый и примитивный подарок, но потом как-то незаметно для самой себя привязалась к оленю. Игрушка была сделана из такого приятного и мягкого материала, что ее все время хотелось обнимать.
Лили приобняла Алису за плечи, и она с готовностью прильнула к родному плечу, захлебываясь в новом приступе плача. Сочувствие лучшей подруги только разожгло в ней чувство бесконечной жалости к своему растрепанному и зря замученному сердцу. Сжавшись в комочек, девочка, которая совсем недавно так весело и бойко щебетала с Сириусом на заправке и собиралась ехать на рок-концерт, подтянула ноги к животу, положила голову подруге на колени, как маленькая, и заплакала так, словно кто-то нашептал ей, что она больше никогда-никогда не будет счастлива.
Лили же, понимая, что все слова и советы сейчас излишни, просто молча гладила ее по голове, перебирая непривычно короткие волосы и слушала жалобные причитания и всхлипы.
— Все будет хорошо, Алиса, — говорила Лили получасом позже. Они лежали на кровати лицом к лицу, как в детстве. Алиса уже не плакала, только молча прижимала к губам свое кольцо и изредка шмыгала красным носом. Глаза ее блестели в темноте.
Лили лежала, положив ладонь под подушку, и привычно прижимала к груди плюшевого оленя. Олень выглядел довольным.
— Вот увидишь, все наладится. Как только начнутся занятия, и ты увидишь прежнего Блэка, все вернется на свои места. Это сейчас он супермэн, но ты же знаешь, как только они с Поттером собираются вместе, то становятся просто невозможными придурками. Год пролетит быстро, мы будем готовиться к экзаменам, мысли будут заняты учебой, а потом вы с Фрэнком поженитесь, и ты и думать забудешь, кто такой этот Сириус Блэк.
Алиса неуверенно улыбнулась.
Лили тоже улыбнулась и легонько потрепала Алису по голове.
— Наверное, ты права, — прошептала Вуд.
Они замолчали, думая каждая о своем. Алиса вспоминала сказочный полет над засыпающим городом, а Лили — свою последнюю, очень нехорошую ссору с Джеймсом Поттером, окончившуюся снятыми баллами, серьезным наказанием и серьезной ссорой, которая теперь, как заноза в пальце, никак не оставляла её в покое.
Сумерки сгущались, и в комнате стало совсем темно. Звук пилы чуть затих, и постепенно комнату наполнили звуки ночи: размеренное стрекотание сверчка, шорох шин проезжающей мимо машины и далекий лай собаки.
По белой лакированной двери раздумчиво плыли яркие желто-зеленые и розово-оранжевые цветы, похожие в темноте на яркие морские звезды.
Неожиданно они замерли и ослепительно вскипели, привлекая внимание девушек. Капли заколдованной краски сложились в слово «Мама», и в этот самый миг в дверь легонько постучались.
Алиса подскочила и отвернулась, торопливо вытирая лицо, а Лили перекатилась на спину и встала с постели. В комнату вплыл большой деревянный поднос с ужином.
