Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 189 (всего у книги 275 страниц)
— Что произошло до того, как мисс Эванс подверглась действию проклятия? — сухо спросила Макгонагалл. — Она что-то ела или пила? Что вообще, скажите на милость, она делала в мужской спальне после отбоя?!
Джеймс устало посмотрел на профессора. Ну как будто не ясно, что она там делала.
— Я попросил Лили подняться к нам, чтобы отдать подарок, — бесцветным тоном проговорил он. — Не хотел дарить его при всех.
— Значит проклятие было в подарке. Вы получили его по почте?
— Нет. Он хранился у меня уже пару лет.
— Тогда должна была быть другая причина. К чему еще притрагивалась Лили, кроме вашего подарка?
Джеймс прокрутил в памяти последние несколько минут до, но память словно ошалела от шока и сжала до состояния пыли все подробности. Что они делали? О чем говорили? Что вообще происходило? Теперь он помнил только то, как Лили пыталась закрыть нос рукой, как ловила кровь ладонями и как она струилась к неё по рукам, пока он в панике пытался надеть на неё хоть что-то и одеться сам. Как она слабела, таяла, как свечка...
Кот крутился у него под ногами и не давал выйти из комнаты...
Кот крутился у него под ногами, когда он шел в хижину...
— Живоглот, — пробормотал он.
— Что вы сказали?
Джеймс посмотрел на Макгонагалл и у него слегка прояснился взгляд
— Профессор, мне срочно нужно вернуться в комнату. Кажется, я знаю, что могло спровоцировать... — он снова взглянул на Лили. В этот момент она как раз снова закашлялась. Перед тем, как мадам Помфри закрыла её от чужих глаз ширмой, Джеймс успел увидеть пятна крови на её губах. — Это.
— Хорошо, Поттер, — профессор наградила его подозрительным взглядом. — Только быстро.
Джеймс вылетел из крыла, рявкнул «В сторону!» на тех, кто бросился к нему с расспросами, взлетел наверх и ворвался в спальню. Тут все выглядело точно так же, когда они уходили. Постель была залита кровью, словно на неё кого-то убили.
Джеймс перемахнул через неё, зацепившись носком ботинка за одеяло, чуть не грохнулся, выругался и вытряхнул на пол мусорную корзину. В куче обрывков пергамента, яблочных огрызков, использованных резинок, упаковок «лягушек» и прочей дряни, он обнаружил то, что искал — бумажную салфетку и дохлую мышь, которую притащил Живоглот. Это было последнее, к чему прикасалась Лили. Поколебавшись немного, Джеймс захватил еще и книгу и рванул обратно в крыло, а уже через пятнадцать минут Макгонагалл и сонный Джекилл в полосатом халате разглядывали эти предметы на столе мадам Помфри, под ярким светом лампы.
— Здесь всё чисто, — сообщил Джекилл, взмахом палочки уничтожая салфетку. — Проклятия нет. Так, посмотрим, что здесь, — он поправил свои золотые очки и занялся книгой.
Джеймс, который все это время стоял вместе с остальными возле стола и нервничал, оглянулся, но кровать Лили уже была закрыта ширмой.
— Здесь тоже, — профессор отложил книгу. — Значит остается только одно.
Он взмахнул палочкой, указывая на мышь и пробормотал какую-то сложную магическую формулу, из которой ни Джеймс, ни Сириус ровным счетом ничего не поняли.
Но едва только он договорил, мохнатое тельце вдруг скорчилось, съежилось и обуглилось.
— Вот и оно, — пробормотал профессор.
Макгонагалл резко выпрямилась, скорбно глядя на останки мыши.
— Но разве проклятие может прижиться в животном? — она выглядела растерянной. — Ведь тогда все школьные совы, и коты, и...
— О нет-нет, профессор, я убежден, что зверек был уже мертв, когда на него пало проклятие.
— Откуда вы знаете?
— Состояние шерсти, профессор Макгонагалл. Состояние шерсти... — профессор склонился над трупиком, разглядывая его поверх очков. — Теперь главное понять, где именно её поймал кот. Возможно, на кухне, или... Джеймс, вы уверены, что кот не поймал мышь в самой комнате?
— Но в Хогвартсе нет мышей! — Макгонагалл снизу-вверх посмотрела на Джекилла и сама в этот момент стала похожа на маленькую мышку. — Инспекция проходит каждые несколько месяцев и можете быть уверены, любой паразит, будь то мышь, или муравьи немедленно истребляется. Мистер Филч ведет с ними войну не один год, да у него просто пунктик насчет этого! — Макгонагалл моргнула, отводя от профессора взгляд. — И еще насчет списанного мыла, — она запахнула халат, скрещивая на груди руки и всем своим видом демонстрируя оскорбление. — Да и потом, у нас ведь такая библиотека, кладовые, недопустим сам факт, что мыши могут испортить книги или муку! Нет-нет, в школе абсолютно точно нет и не может быть никаких...вредителей, — и она бросила красноречивый взгляд на Джеймса и Сириуса.
— Один точно есть. Или был. В любом случае, откуда-то эта несчастная мышь взялась. Профессор Макгонагалл, я должен вернуться к себе в кабинет, — Джекилл спрятал мышь во флакон, а флакон сунул в свой портфель. — Там я смогу тщательнее изучить останки получше и добавить результат к уже имеющимся исследованиям. Возможно мне наконец удастся сдвинуться с мертвой точки.
— Вот именно, профессор, — внезапно вклинилась в разговор мадам Помфри. Медсестра выглядела довольно сердитой. — Вам всем пора идти! Уже поздно и больным требуется покой!
— Всё верно, — Макгонагалл стиснула руки. — Сейчас всем необходимо выспаться и успокоиться, а завтра я поручу мистеру Филчу еще раз как следует осмотреть замок. В самом деле, кто знает, где этот кот мог поймать эту... а где... — она оглянулась, увидев, что их небольшой кворум потерял участника. — Где Поттер?
Джеймс оглянулся, услышав свое имя. Он под шумок пробрался за ширму к Лили. Благодаря стараниям мадам Помфри, кровь удалось на время остановить, и его девушка уснула, но Джеймс все равно не уходил. Он сидел на коленях рядом с кроватью и как загипнотизированный смотрел на её лицо. Вид у него был слегка невменяемый, и когда Бродяга подошел сзади и потряс его за плечо, Джеймс вскинулся так, словно его током ударило.
— Пойдем, Сохатый, — Сириус взглянул на Лили и тяжело сглотнул, поспешно отведя взгляд. — Нам пора.
— Я никуда не пойду, — отрезал Джеймс.
— Поттер! Вот вы где, — Макгонагалл заглянула за ширму. Где-то рядом скрипнула дверь — это ушел профессор Джекилл. —Пойдемте, — она призывно протянула руку, другой придерживая полы халата. — Вам и мистеру Блэку давно пора быть в постелях, завтра непростой день.
— Я хотел бы остаться здесь, профессор.
— Это совершенно исключено! — возмущенно отрезала мадам Помфри.
— Вы сможете навестить мисс Эванс утром, — Макгонагалл все еще держала руку вытянутой.
Джеймс взглянул на неё и оглянулся на Лили. Ладошка, которую он сжимал, была совсем холодной. На него нахлынула странная паника — как будто она совсем умрет, если он уйдет. Совсем остынет.
— Сохатый... — негромко позвал Сириус. — Пойдем. Она будет здесь.
— Встаньте же, мистер Поттер, — в голосе Макгонагалл послышалась тревога. — Вы сейчас ничем не сможете ей помочь, Лили нужен сон и покой. И нам всем не помешает. А без вас эта толпа все равно не разойдется. Вы же не хотите, чтобы еще кто-то заболел?
Это подействовало. К тому же, чем раньше Макгонагалл его уведет, тем раньше он избавиться от неё и остальных, возьмет мантию, и....
Джеймс еще раз посмотрел на Лили и встал, позволив её руке выскользнуть из своей ладони.
Как он добрался до башни Гриффиндора, Джеймс не помнил. Шел и шел, а вместе с ним шел Бродяга и кажется кому-то что-то рассказывал. Джеймс не слышал, о чем они говорили. Перед глазами у него, словно выжженная на сетчатке, стояла больничная койка, а в ней лежала его Лили, слабая и беспомощная, с кругами под глазами. А в ушах снова и снова звучали слова Макгонагалл: «кто знает, где этот кот мог поймать эту мышь» ...
Очнулся он, когда кто-то усадил его на диван, а в руку сунул что-то стеклянное. Джеймс моргнул и озадаченно посмотрел на полупустую бутылку огневиски в своей руке.
— Нахрена? — ровным голосом спросил он. — Я не хочу.
— Пей, — Бродяга оглянулся, проверить, нет ли кого, и закурил. — Тебе сейчас это нужно.
Джеймс не двигался и тупо смотрел на бутылку. Бродяга мерил шагами комнату, Ремус облокачивался на спинку дивана и следил за Сириусом. Казалось, они ведут между собой диалог, который Бродяге ужасно не нравится. Питер молчал и нервничал. Все остальные ученики разошлись спать — до утра оставалось всего ничего...
— Это моя вина, — наконец сказал Джеймс, в упор глядя на этикетку. В горле почему-то возник колючий комок. Ремус сочувственно глянул на Джеймса, но едва тот договорил, что-то громко грохнуло — это Бродяга швырнул свой стакан в камин.
— Я тебе говорил, что так и будет? — отрывисто сказал он Ремусу, указывая на Джеймса. — Я знал, что он именно так и скажет!
Ремус опустил голову.
Джеймс не отреагировал никак.
— Сохатый, мы проверили каждую мелочь, мы контролировали все! — набросился на него Бродяга. Чем глубже Джеймс погружался в свое отчаяние, тем злее становился Сириус. Но его злость была такой же бесполезной, как горе Джеймса. — Никто не мог предположить, что этот гребанный кот пойдет охотиться именно в этот день и, какое совпадение, поймает проклятую мышь! А потом притащит её Эванс! Этого никто не смог бы предугадать!
Его голос эхом разлетелся по пустой комнате. Джеймс потер лицо и взлохматил волосы, опустив голову. Костяшки пальцев побелели — так он в себя вцепился.
— Вот в чем именно ты виноват, а?! — Сириус прекратил свои метания, остановился перед диваном и толкнул Джеймса в плечо. Это немного подействовало. Джеймс высунул голову из колодца самобичевания и поднял на друга яростный, блестящий взгляд. — В чем ты виноват, Сохатый?!
— Во всем! — заорал Джеймс, отбрасывая бутылку и вскакивая, чтобы оказаться вровень с Сириусом. — Я виноват, что не выбросил эту хренову мышь сам! Я виноват, что не закрыл дверь! — с каждым новым выкриком он толкал Сириуса в плечо. — Чертов кот поперся в Визжащую хижину за мной, а в Хогсмиде сейчас повсюду это гребанное проклятие! Я не должен был устраивать всю эту поебень с праздником и должен был запечатать все ходы, как и говорила Макгонагалл...
Ремус рывком поднял голову, Питер перепугался, а Бродяга, отступивший было от неадекватного Джеймса, резко вернулся.
—...если бы я сделал, что должен, с Лили все было бы в порядке!
— Что ты сейчас сказал? — Бродяга выглядел испуганным. — Повтори, что ты должен был сделать?!
— Ты слышал!
Сириус шагнул к нему.
— Макгонагалл просила тебя запечатать наши лазы? — тихо спросил Ремус и Сириус замер, бледный и страшный.
— Да, — выдохнул Джеймс, отводя взгляд от взбешенного Бродяги, переступил через гору праздничного мусора, схватил с дивана бутылку и зубами вытащил пробку.
— Сохатый, я... — Сириус усмехнулся. Судя по бешеному блеску в глазах, ему стоило большого труда держать себя в руках. — Я надеюсь, ты не сделал этого, верно? Потому что если сделал...
— Нет, — рыкнул Джеймс. — Можешь расслабиться. Я бы никогда так не поступил. Это ведь не только моя находка, верно? Вы бы мне этого не простили, верно? — издевательски воскликнул он, раскинув руки.
— Отлично, Сохатый, прекрасно! — протянул Сириус. — Давай, сделай нас всех виноватыми.
— А может так и есть? — спросил Ремус, вертя в руках серпантин. — Может мы тоже виноваты?
Бродяга круто обернулся, страдальчески поморщившись.
— Да, Лунатик, мы все в курсе, что ты никогда не против взвалить на себя какую-нибудь вину, но сейчас не тот случай! — он огляделся. — Послушайте, я, что, один не верю в такое охуительное совпадение? Проклятая мышь оказалась в замке, где мышей нет и попала в руки прямо к девушке того, кто способствовал закрытию слизеринского клуба? В её долбанный День Рождения! Если так, то наш Живоглот просто изощренный маньяк! Кстати, где наш маньяк? Кис-кис!
— Если я всегда не против взвалить на себя чью-нибудь вину, то Бродяга всегда не против обвинить слизеринца, — пробормотал Ремус, оглядывая верх гостиной и ни к кому в особенности не обращаясь.
— Какого слизеринца? — Сириус порывисто оглянулся.
— Любого слизеринца. Ты предубежден против них, Бродяга, вот и все.
— Я предубежден? — Сириус громко хохотнул, засунув руки в карманы. — А разве тебе слизеринцы не сделали ничего плохого, а, Лунатик? Забыл, из-за чего наглотался зелья? И что происходило весь этот год? Никакого предубеждения не ощущаешь?
Ремус открыл рот.
— Хватит, — вдруг устало сказал Джеймс. — Заткнитесь оба.
Повисла тишина.
— Это уже никому не поможет. Кто бы ни был виноват. Лили проклята. А лекарства нет.
Джеймс сделал еще один глоток из своей бутылки, потом аккуратно заткнул её пробкой и поставил на каминную полку. Ни на кого не глядя поднялся по лестнице, ведущей в спальни. Через пару секунд хлопнула дверь.
Сириус переглянулся с Ремусом, засопел и снова принялся мерить комнату шагами, но не успел дойти до кресла Питера, как дверь наверху снова громко хлопнула и Джеймс сбежал по ступеням.
— Куда ты? — требовательно спросил Сириус, но Джеймс на них даже не взглянул.
— Никуда, — сказал он и исчез, закутавшись в мантию-невидимку.
Портретный проем скрипнул, отворяясь.
Часы в гостиной пробили два ночи.
В пять часов сострадание и совесть все—таки взяли верх над принципами и самолюбием Бродяги, и он отправился на поиски Сохатого.
Будь у него Карта, «никуда» Джеймса обнаружилось бы гораздо быстрее, но Сириус и так подозревал, куда отправился его друг. Конечно же в Крыло. Но Крыло на ночь запирают, и Сохатый наверняка мог убедиться в этом сразу после прихода. Скорее всего он проторчал под дверью какое-то время, а потом ему захотелось курить. И единственное место, куда можно было беспрепятственно выбраться на улицу ночью — это клоака.
Сириус вышел во внутренний дворик и сразу увидел Джеймса. Сохатый сидел на насесте, весь запорошенный снегом и курил, не сводя глаз с окон на пятом этаже. Снег вокруг него был усеян окурками, и вид у Джеймса был все такой же пришибленный и раздавленный.
Сириус вздохнул, пересек двор, подошел к насесту, щелкнул зажигалкой и уселся рядом с Джеймсом.
Несколько долгих минут Сохатый ничего не говорил, разлепил посиневшие, ссохшиеся губы и сказал, все так же глядя на окна:
— Я не закрыл ту чертову дверь, Бродяга. Это я её не закрыл.
Сириус дернул бровями, неторопливо выдыхая дым.
— Сохатый, ты и раньше её не закрывал. А если Лили хотели проклясть, её бы прокляли на следующее утро, или во время урока. Ты бы не смог этому помешать, понимаешь? Если только ты тоже не веришь в то, что это все — феерическое совпадение.
Джеймс сглотнул и покачал головой.
— А здесь ты чего торчишь?
— Я жду, когда Помфри проснется, чтобы осмотреть больных. Она всегда просыпается часов в пять, — Джеймс указал на темные окна. — Я сразу пойду к ней, мне... я хочу узнать... кое-что.
Невысказанное «Хочу узнать, пережила ли она эту ночь» сгустилось и замерзло в ледяной темноте.
— Сохатый, она не умрет, — твердо сказал Сириус. В иное он просто отказывался верить. — Эванс, она... — он покачал головой, все комплименты сейчас были неуместны. — Старик, она крепче, чем кажется.
Джеймс кивнул. Его рот вдруг сурово выгнулся, он тяжело задышал и отвернулся, отчаянно загоняя обратно то, что по какому-то недоразумению щипало сейчас глаза. Сириус опустил голову, деликатно ничего не замечая и похлопал себя по карманам куртки в поисках того, что захватил из гостиной. Знал, что пригодится.
Когда он наконец это нашел, Джеймс уже справился с собой. Ему даже стало немного легче. Размашисто вытерев нос рукавом свитера, он снова повернулся к окнам замка и недоуменно уставился на ту самую початую бутылку огневиски, которую Сириус держал прямо перед ним.
— Через четыре часа завтрак, Макгонагалл учует нас от преподавательского стола. Уроки и все такое.
— Предлагаю положить на уроки большой хуй. Лунатик нас прикроет.
Джеймс посмотрел на него пару секунд, выхватил у него бутылку и перекинул из одной руки в другую. Виски оставалось совсем немного.
— Это последняя из наших запасов, — заметил он и выдернул пробку.
— Станем трезвенниками, — решительно сказал Сириус, отобрал у Сохатого бутылку и сделал большой глоток, потому что у него и самого уже немел от холода зад.
Джеймс криво улыбнулся, и в свою очередь тоже приложился к горлышку.
— Давно здесь торчишь? — спросил Сириус спустя какое-то время, когда содержимое бутылки почти закончилось.
— Пару часов, — глаза Джеймса блестели, изо рта валил пар вперемешку с дымом — казалось, он сейчас даст вертикальный взлет.
Нервы и бессонная ночь сыграли с ними плохую шутку — оба очень быстро опьянели.
— Решил подхватить воспаление и переместиться к ней в Крыло? — Сириус говорил почти внятно. — Хитрый план, Сохатый. Хитрый план, — он сурово нахмурился, положив руку ему на плечи. — Эванс точно встанет с постели — хотя бы ради того, чтобы ебануть тебя уткой.
