Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 121 (всего у книги 275 страниц)
«Скажи мне, Лунатик, зачем девчонка надевает на свидание красное белье, если не собирается ни с кем спать. Француженки...»
Ремус стоял, весь пропитанный солоноватым запахом крови и не мог поверить в случившееся. Анестези Лерой — это милая, глуповатая, но очень добрая девчонка. Девчонка, с которой что-то было у Сириуса Блэка — так о ней говорили в школе. Но Ремус знал о ней и другое — ей не удавалось понять согласование английских времен, она грызла перо, когда они занимались в кружке по вечерам, а еще у нее был настоящий талант к травологии — растения преображались прямо на глазах, когда она подрезала им листочки...
Сегодня за завтраком она передала ему сахарницу. У нее и правда были удивительные руки.
Он не мог поверить...
Этого просто не может быть...
— Она жива! — крикнула Валери, и его затопила волна облегчения, за которой последовал новый удар: — Жива, но он ее покусал.
Ремус подошел ближе, наблюдая за тем, как Валери торопливо стаскивает с себя мантию и закутывает в нее тело девушки, как вдруг услышал тихий, едва различимый...
Треск.
Он рывком обернулся.
Оборотень, маленький и темный, как сама ночь, бросился на него из кустарника.
Ремус пригнулся, но волк успел прыгнуть на него. Шею ужалила боль.
Они кубарем покатились по земле, оглашая ночь лаем и рычанием.
Валери уже была на ногах и целилась.
«Не надо!» — безмолвно завопил Ремус, сражаясь с бешеным, перемазанным в крови хищником. Они катались по земле, пытаясь достать друг друга, челюсти клацали, шерсть, слюни и кровь, лапы, когти, визг...
«Уноси её, скорее!!!» — кричал он про себя, и хотя наружу вырывались только визг и рычание, Валери поняла их верно. Отчаявшись прицелиться в клубок извивающихся тел, она рыкнула от злости, с удивительной силой схватила Анестези Лерой в охапку и бросилась к зарослям орешника.
Ремус знал, что она вернется.
Но сейчас важно было другое.
Он узнал своего врага.
Это был тот же волк, что напал на него на кладбище Основателей.
То же неуправляемое жилистое тело, те же безумные глаза и неукротимая жажда всадить в противника все зубы.
Ремус изо всех сил старался сохранить трезвую голову, но драка и запах животного ударили ему в голову. На смену тактике и разуму пришла, обрушилась волна ярости и ненависти.
Она затопила все мысли. Он перестал соображать.
Потому что он тоже животное.
Он пнул волка лапами в живот.
Тот с визгом упал на землю, но тут же взвился, вскочил, еще более злой и опасный, чем прежде. Кровь и грязные слюни капали с его оскаленной пасти, глаза горели как два фонаря.
Ремус, нет, не Ремус, а огромный светло-русый волк развернулся. Кровь барабанным боем стучала у него в ушах. Шерсть стояла дыбом.
Убить. Убить. Убить.
Они обошли друг друга по кругу.
Раз. Другой.
Кожа волков ходила ходуном, зубы опасно скалились.
Но вот маленький черный волк чуть присел, скакнул вперед, отскочил, потом еще раз, и большой волк сам бросился на него.
Снова они сцепились в узел. Один пытался придавить другого к земле и всадить наконец клыки ему в глотку, но ничего не получалось, один был больше и тяжелее, другой — изворотливее и быстрее.
Ремус не знал наверняка, слишком много крови витало в воздухе, сбивая нюх, но все же подозревал, что перед ним не волк, а волчица.
Самки оборотней куда злее, чем самцы. Они никогда не оставят свою жертву в покое, и если ее у них отняли — они будут драться за нее до последней крови.
Потому что за ними потомство.
И когда резкий характерный запах ударил светлому волку в нос, его желание убить развернулось и уступило инстинкту, куда более сильному и напористому...
Черный волк взвизгнул и попытался сбежать, но светлый поймал его за шкуру на спине.
В один миг он придавил волчицу к земле и подмял под себя.
Зверь рычал, бился и визжал, но все его попытки вырваться не имели никакого значения перед сокрушительным инстинктом продолжения рода.
Светлый волк вцепился зубами в холку черного, вызвав у него приступ паники, а потом мягко, почти нежно примял к земле гигантскими, почти человеческими руками.
Лежи.
***
Ночные дежурства в крыле — это зачастую очень скучная и нудная вещь.
Ты сидишь за столом и переписываешь карточки, лампа греет твое лицо, карточки не заканчиваются, и все, чего тебе хочется — лечь и заснуть.
Может быть, если повезет, кто-нибудь постучится в дверь и принесет тебе свои пустячные беды — уши, превратившиеся в бананы, или мерзкий Фурункулюс.
Но потом снова навалится тишина. И тебя уже начнет тошнить от запаха чернил, пера и гула в пружине настольной лампы.
Но бывает так, что двери вдруг распахиваются и ударяются о стены.
И тогда тебе становится страшно...
... черный волк уже не визжит и не бьется.
Он смирился с неизбежным...
Так было и в эту ночь.
Лили заполняла карточки, а Марлин дремала в кресле, когда двери вдруг распахнулись, и окровавленный Карадок Дирборн, один из охотников, охраняющих школу, ворвался в крыло с умирающей девушкой на руках...
Человеческое в нем не то немело от ужаса, не то заходилось от удовольствия.
Слишком долго оно мучилось и терпело.
В конце концов, у него тоже нет шансов перед этим инстинктом.
И все летит к черту.
— Ее покусали, — гремит низкий голос Валери Грей. Она идет следом и громко стучит каблуками. — Ради Мерлина, здесь есть доктор?!
Это неправильно. Это порочно. Он должен остановиться...
Нет...
Нет-нет-нет!
Страшная вина и дикое удовольствие прожигают сознание оборотня...
Начинается паника...
Какое-то время они не могут расцепиться.
А затем оборотень вырывается — лязг зубов, он все же мстит за доставленную боль.
Ненавидит и жаждет мести.
Потому что в нем тоже есть человеческое.
Стол, яркий свет, синеющее лицо Анестези Лерой в пятнах крови.
Запах кровевосполняющего зелья — крик медсестры — звон — у Марлин так тряслись руки, что она уронила кофр с инструментами...
— Скорее, скорее, скорее... — бормочет белая как полотно мадам Помфри.— Все будет хорошо, милая, надо еще немножечко постараться, надо еще... зелья, быстро!
Ее палочка взлетает, страшные раны затягиваются, руки Лили не дрожат, когда она вливает в рот девушки очередную порцию зелья, но уже слишком поздно, оно не действует, и жизнь девушки ускользает, как вода сквозь пальцы...
Но сейчас он только рычит и убегает.
Ускользает в ночь, как одна из его теней.
Светлый волк поднимается на задние лапы, а потом изливается в ночь диким воем и падает на землю, хватаясь когтистыми руками за голову.
Но в его вое больше нет ничего звериного.
Это кричит человек...
В какой-то миг кажется, что их реанимация подействовала — Анестези вдруг приоткрыла ресницы, и на влажном бледно-сером лице капельками влаги сверкнула жизнь.
Все застыло.
Мадам Помфри очень медленно опустила палочку... а потом вдруг положила ее в карман фартука, накинутого поверх ночной сорочки.
И тогда на Лили накатил ужас.
Она выжила в каледонском теракте, она видела, как люди взвиваются в воздух вверх ногами, но ничего страшнее этого жеста ей еще видеть не доводилось.
— Она пришла в себя? — требовательно спросил охотник и понял все, только когда мадам Помфри подняла на него взгляд.
— Кто привел тебя в лес? — охотник протолкался к столу, ловя последние секунды жизни девочки. — Кто?
Белые высохшие губы Анестези приоткрылись, но сил говорить у нее уже не было.
— Кто? — в отчаянии закричал он.
Анестези смотрела прямо перед собой, но явно не видела ни лиц, склонившихся над столом, ни бьющего, яркого света лампы.
Она напоминала догорающую свечу. Пламя еще дрожит, но уже соприкоснулось с лужей воска. Вот-вот... вот-вот...
Мадам Помфри всхлипнула, отворачиваясь.
В последний миг уголки губ девушки вдруг нежно приподнялись, и она прошептала:
— Сириус...
А спустя пару мгновений мадам Помфри закрыла ей глаза.
========== Двенадцатый день. Часть 1 ==========
Я иду, а за мной толпой бегут скандалы.
Сальвадор Дали
— Я этого не делал. Я не знаю, кто там что видел, но я этого не делал, — Сириус оглядел своих судей. — Почему вы мне не верите?
Школа гудела.
Утром холл школы шумел, наполненный перепуганными родителями и семьями, которые в спешном порядке забирали детей домой.
Весть о том, что в Хогвартсе убивают студентов, распространилась по волшебным деревушкам быстрее, чем обсыпной лишай. Родители спешили забрать своих чад, Большой зал тонул в письмах, поговаривали также, что в школу приехал корреспондент из «Пророка» и чуть ли не весь Попечительский совет.
Вообще в эти дни болтали как никогда много.
Но главной новостью была, как ни странно, не столько смерть никому не известной девочки из Шармбатона, сколько сочный, горячий слух о том, что виновником ее гибели был Сириус Блэк.
Поговаривали, что они вдвоем покинули гостиную накануне страшного события. Поговаривали, что перед смертью Анестези кричала и утверждала, что это Сириус натравил на нее оборотня, потому что хотел избавиться от нее, как от бывшей подружки. Особенно старательные сплетники приплетали к этой нелепице загадочное исчезновение Блэйк Забини, и градус абсурда превышал все показатели. Слухи раздувались, размножались и летали по испуганной школе как жирные мухи, но, хвала Мерлину, Сириусу не приходилось их выслушивать, потому что сразу после завтрака его вызвали в кабинет директора.
И вот теперь он сидел в удобном мягком кресле посреди притихшей комнаты и чувствовал, что соскальзывает в пропасть.
— Сириус, мы готовы тебе поверить, — тихо молвил Дамблдор, выпрямляясь в кресле. Рядом с ним стояла встревоженная и мрачная Макгонагалл, у окна застыл Люциус Малфой. Сириус не знал, уж какие мотивы на самом деле притащили его попечительскую задницу в школу, но все его собачье нутро чуяло недоброе. — Однако погибшая студентка сама назвала твое имя. К тому же есть дюжина свидетелей, которые видели, как вы с ней покинули общую гостиную вчера поздно вечером. Обратно никто не вернулся.
— Меня не было в школе поздно вечером, — отчеканил Сириус. Руки, лежащие на деревянных быльцах, задрожали, и он сжал их в кулаки.
— Где же ты был поздно вечером? — отрывисто спросила Макгонагалл.
Малфой ненароком оглянулся и приподнял уголок тонких губ.
Сириус смежил веки.
В шахматах это называется «вилка».
«Знаете, сэр, вчера вечером я курил травку в компании с Роксаной Малфой. Да-да, сестрой вот этого типа, который приехал сюда за моей головой. Позже мы сняли комнату в трактире «Кабанья голова», пили там медовуху и огневиски, слушали запрещенную музыку, а после хорошенько потрахались. Ах да, потом я вернулся в школу через потайной ход, и мы, вместе с моим лучшим другом-анимагом, Джеймсом Поттером, напились в дерьмо и соревновались в коридоре, кто быстрее бегает — олень или собака. Если что — я победил».
Если он признается — подставит под удар Сохатого и Рокс.
А это никак невозможно.
— Простите, сэр, но я не могу сказать, — ледяным тоном изрек он, чувствуя, как тяжелая холодная рука сдавливает сердце.
Макгонагалл встревоженно стиснула ладони, переглянувшись с директором.
Кажется, она действительно не хотела, чтобы его выгнали из школы. Все-таки она хорошая. Зря он называл ее старой облезлой кошкой, когда она оставляла его после уроков...
Теперь ему будет ох как не хватать этих отсидок...
В дверь постучались.
Макгонагалл стремительно обошла стол и пошла посмотреть, кто там.
На секунду Сириусу показалось, что, проходя мимо, она коснется его плеча или ободрит взглядом, но этого не случилось, и он почувствовал себя еще хуже.
— Директор, вы сами понимаете, две смерти и одно нападение — Совет не имеет права оставаться в стороне! Дело переходит в наши руки, равно как и вынесение приговора обвиняемому, — подал голос Малфой, едва за деканом Гриффиндора закрылась дверь. До этого он делал вид, что наслаждается пейзажем за окном, но раз или два Сириус все же ловил на себе его торжествующий взгляд.
Малфой торчал здесь якобы от лица попечительского совета, но Сириус чувствовал, что срать этот аристократ хотел на совет и на каждого попечителя. У него тут был свой интерес, и Сириус догадывался какой — тот самый, который отчаянно рвался вместе с ним в этот кабинет, и который Сириус с трудом и криками отослал на урок.
— Мистер Блэк ведь уже совершеннолетний, верно? Если его вина будет доказана...
— Если — определяющее слово, Люциус, — тихо заметил Дамблдор, вскинув длинный указательный палец. — Пока что вина Сириуса не доказана, и о наказании тоже говорить рано.
Сириус метнул на него взгляд.
Наказание?
Совершеннолетний?
Он невольно сглотнул, услышав эхо своего детского страха — протяжные хрипы, мертвые руки в струпьях, сквозняк, мечущийся в холодных каменных стенах.
Малфой усмехнулся и развел руки в стороны.
— А есть что доказывать? По-моему, все очевидно! — он улыбнулся, и его голос вдруг стал тише и зазвучал особенно зловеще в напряженной обстановке. — Если мне не изменяет память, несколько лет назад похожий случай уже имел место, верно? С Северусом Снейпом. Тогда студент оказался каким-то образом завлечен в дом, где вы скрывали вашего оборотня, и чудом остался жив.
Дамблдор быстро переглянулся с Сириусом.
Сириус изо всех сил пытался внушить директору, что он не виноват.
— И, насколько мне известно, тогда имя мистера Блэка... также фигурировало в деле. Имя мистера Блэка... и мистера Поттера.
У Сириуса все подобралось внутри. Малфой прошел мимо его кресла, заложив руки за спину, прямо как прокурор на допросе. Ледяные взгляды серых глаз скрестились, как шпаги. «У тебя туалетная вода, как у дешевой шлюхи» — гневно подумал Сириус, провожая его взглядом.
Дамблдор молчал, и Малфой воодушевленно продолжил:
— Известно, что в тот раз у мистера Блэка случился конфликт с мистером Снейпом, и он решил поплатиться ему таким образом. А сейчас студенты утверждают, что какое-то время назад мистер Блэк также имел конфликт с погибшей ученицей — на почве личных отношений. Несостоявшаяся жертва, как ее там... мисс Макдональд также хорошо знакома с Блэком, более того, она якобы была девушкой Поттера. Добавим к этому презабавный факт: первая жертва нападения, та бедная маленькая девочка долгое время занимала место охотника в сборной Гриффиндора по квиддичу — то самое место, которое ныне занимает мистер Блэк. В той самой сборной, где по некой случайности капитаном является снова мистер Поттер.
— К чему вы клоните? — Дамблдор наклонился вперед, соединив пальцы рук в замок на столе.
— Таких совпадений не бывает, директор. Уверен, вы со мной согласны. Уж не знаю, что двигало мистером Блэком, ревность или...
— Охерел вконец, Малфой?! — не выдержал Сириус, рванув из кресла так, что оно проехалось по полу.
— СИРИУС! — Дамблдор редко повышал голос, но когда это случалось, не было силы, способной ему перечить.
Его призыв подействовал на Сириуса, как удар хлыста. Пара секунд, чтобы взять себя в руки — и он рухнул обратно в кресло, клокоча от ненависти.
Малфой улыбнулся, посмотрел на директора и чуть развел в стороны руки, словно говоря этим: что и требовалось доказать.
— Вы сами все видите, директор, — Мерлин, до чего же паршивый у него голос. Елейный, сладкий, как дрянное вино. — Я давно знаком с этим молодым человеком. С младых ногтей мистер Блэк демонстрировал абсолютное непослушание и неуправляемый характер, я уже не говорю про приступы немотивированной агрессии по отношению к самым близким людям. На вашем месте я бы всерьез задумался, стоит ли так рисковать и оставлять его в школе. Этот юноша опасен. И в первую очередь для самого себя. Думаю, я бы мог похлопотать о том, чтобы в больнице Святого Мунго...
Больше он ничего не успел сказать, потому что в этот момент Сириус снова вскочил, но на этот раз выхватил из кармана палочку.
Приступы немотивированной агрессии?!
Отлично, мать твою!
Малфой врезался в шкаф, отброшенный заклинанием.
Завязалась потасовка, Дамблдор стремительно поднялся из кресла, но тут дверь кабинета вдруг резко отворилась, и все замерли.
— Профессор Дамблдор... простите, что прерываю вас, но, похоже, в нашем деле появился... еще один свидетель... — Макгонагалл поправила мантию на груди, встревоженно прижимая руку к сердцу.
Сириус разжал руки, выпустив Малфоя, с которым теперь сражался, позабыв про палочку.
Тот дернул плечом, возвращая на место мантию. Они отступили в стороны, тяжело дыша.
— Да-да... прошу вас, Минерва, — Дамблдор по очереди посмотрел на дуэлянтов, а когда убедился, что они больше не намерены разбивать друг другу носы, подозвал декана.
Торопливо пройдя в кабинет, Макгонагалл подошла к Дамблдору и шепнула ему что-то.
Директор наклонился к ней, а после ее слов резко выпрямился.
— Пусть войдет... — бросив последний упреждающий взгляд на Сириуса, он снова сел в кресло.
Тяжело отдуваясь, Сириус бухнулся в свое.
Малфой яростно взмахнул мантией, снова поворачиваясь к окну.
