Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 76 (всего у книги 275 страниц)
Джеймс замер, пару секунд кровь еще тяжело ухала в голове, а потом он уткнулся лбом в её плечо и мучительно застонал.
— Ты боишься, да? — спросил он после паузы.
Лили покачала головой и отвернулась.
— Тогда почему? Причем здесь тренировка, ты... совсем не хочешь?
— Джеймс, дело не в этом... — Лили раздраженно вздохнула. — Я хочу. Но... не могу.
Джеймс нахмурился.
— У тебя опять месячные что-ли?
Она покачала лохматой головой, глядя на свои коленки. Вид у неё был такой несчастный, что Джеймс невольно пошел на попятную.
— Ладно, Эванс, сегодня ты выкрутилась.
Она вскинула голову.
Джеймс улыбнулся ей и встал, направившись к двери в ванную комнату, закинув на плечо полотенце.
— Ты можешь делать это при мне, — проговорила Лили, откинувшись обратно на подушку и ковыряя край постера на стене.
Джеймс усмехнулся и захлопнул дверь. Через минуту зашумела вода.
Лили прикрыла глаза.
— Хочешь секрет? — прошептала она в его губы.
Они все ещё валялись на его растрепанной постели, только теперь полог был открыт и солнце щедро заливало комнату. Проигрыватель неутомимо крутил пластинки, золотистая пыль плавала в душноватом воздухе.
— Скажи.
— Знаешь, когда в прошлом году ты начал встречаться с Гвен Джонс, я ужасно... просто ужасно ревновала тебя.
Пластинка тихонько щелкнула.
— Серьезно? — Джеймс улыбнулся. — Ты меня ревновала?..
— Очень.
— До смерти?
— До смерти.
Джеймс скосил глаза. Лили смотрела на него, и ее взгляд просто горел честностью.
— Подожди... ты серьезно? — он приподнялся, и Лили тоже села. — Ты же... то есть, ты хочешь сказать, что когда ты называла меня пустоголовым лохматым придурком с бладжером вместо мозгов... я тебе нравился? — это было очень странно.
— Ну... в такие минуты ты мне не нравился. Но это не значит, что я тебя не ревновала.
Джеймс потряс головой.
— И при этом ты требовала, чтобы я прекратил к тебе приставать?
— Но ты ведь на самом деле прекратил! Как ты мог? С каких это пор ты стал слушать меня?
Вот она, непобедимая женская логика.
Джеймс вконец запутался.
— Ты очень испугал меня, когда хотел выпрыгнуть из окна, — продолжала Лили. — Вот я и... накричала на тебя. И наговорила... всякое. Но это не значит, что ты никогда... совсем никогда не нравился мне, понимаешь? Да и... когда у тебя появилась Гвен, я вдруг почувствовала себя такой... ненужной, — она рисовала пальцами какие-то узоры у него на плече. — Вы никого не замечали, вечно обнималась и казались такими счастливыми... а я ходила и злилась, мне было страшно, что у вас это все всерьез.
— Ты просто мелкая эгоистка, Эванс! — покачал головой Джеймс. Он не знал, возмущаться ему или лопаться от радости.
— Я знаю... — прошептала Лили и виновато улыбнулась. — Я как собака на сене.
— Чего?
— Да это маглы так говорят. Мне было страшно, что ты меня... что я тебе разонравилась.
Джеймс громко фыркнул.
— Тогда ты просто садистка, Эванс, вот что я тебе скажу, — он перевернулся на спину и закурил. — Она мне разонравится... — невнятно проворчал он.
— Тогда зачем ты стал встречаться с ней?
«I thought that you would realize
That if I ran away from you,
That you would want me too, but I've got a big surprise....»
Джеймс вздохнул.
Ну не говорить же ей, что в какой-то момент его терпение просто лопнуло, и он решил перестать унижаться перед ней и подлечить свое израненное самолюбие в компании хорошенькой и отзывчивой охотницы из команды Пуффендуя.
Если бы он только знал тогда, что Лили Эванс его ревнует...
Он вдруг кое-что вспомнил.
— Подожди-ка... разве ты не встречалась тогда с этим слащавым придурком Боунсом с седьмого курса? Я помню, как вы с ним вечно лизались по углам. Я его убить был готов.
Лили наморщила нос.
— Мы просто делали вместе уроки... и дежурили. Ничего такого, — довольно резко ответила она.
— Ты сохла по нему, это точно.
— Ты мне нравился больше.
— Я ушам своим не верю, — заявил Джеймс. — Ты хоть представляешь, как все это... странно? Я встречался с Гвен, ты — с этим недоумком, хотя на самом деле мы могли встречаться друг с другом! И уже давно бы... Это все из-за тебя! — он резко выкинул окурок и схватил Лили. Она запищала и засмеялась, когда он принялся лезть ей под мышки и щекотать бока. — Ты мелкая... негодяйка... ну-ка назад!
Лили вскочила было с постели, но Джеймс поймал ее за талию и вернул обратно. Они с такой силой шлепнулись на матрас, что подушки полетели в разные стороны, а полог чуть не сорвался с петелек.
— Джеймс... пожалуйста, хватит, — умоляла Лили сквозь смех, пытаясь остановить его руки. — Переста-а-ань... — она тоненько запищала и забила ногами по матрасу. Надо сказать, это здорово заводило, когда она вот так извивалась и билась под ним.
Джеймс послушно убрал руки. Лили расслабилась, все еще слегка посмеиваясь. Она была такой красивой в этот момент. Джеймс недоверчиво усмехнулся и склонил голову набок, разглядывая ее.
— Джим... — прошептала она и ласково провела красными ноготками по его щеке, подбородку и губам. — Можешь сказать мне кое-что?
— Что, теперь моя очередь рассказывать секрет?
— Да, — она была совершенно серьезной. — У вас с Гвен... было?
Джеймс растерялся.
Куда лучше и разумнее было бы соврать и таким образом избежать целой кучи неприятностей. Но... она так честно призналась ему, что высокомерная недотрога и отличница Лили Эванс уже тогда была влюблена в него по уши...
Вряд ли ей было легко говорить об этом.
Поэтому он собрался с духом и легко бросил:
— Да, было.
Лили натужно сглотнула и чуть-чуть свела брови, опустив ресницы.
— Я догадывалась, — наконец сказала она и... вылезла из-под него.
— Поэтому отталкивала? — спросил он, расстерянно глядя, как она спустила ноги с их постели на пол в поисках балеток.
Лили удивленно подняла на него взгляд. А Джеймс вдруг ни с того, ни с сего вспомнил, как весной дома мама распахивала окна, и в них смотрелось чистое небо.
— Дело не в этом. Совсем не в этом...
— А в чем? — снова ему в голову влезла мысль, от которой его прошиб холодный пот. — Или в ком? Лили, у тебя... — вот об этом точно спрашивать не стоило, но было уже поздно — он потеряет покой, если не узнает. — У тебя... — глубокий вдох, Джеймс, держи себя в руках. — ... тоже был кто-то?
Пару долгих секунд Лили смотрела на него. А потом вдруг странно фыркнула носом и прыснула от смеха.
— Боже, Поттер, — она снова повернулась к нему, поджав одну ногу. — Ты бы видел сейчас своё лицо.
Джеймс сузил глаза.
Лили покачала головой, подползла к нему, взяла его лицо в ладони и поцеловала.
— Нет, — сказала она, оторвавшись на секунду. — Нет, — ещё один поцелуй. — Нет, нет и нет, — она обняла его, прижавшись к нему всем телом и обвивая руками. — Я хочу, чтобы это был ты.
— Да? — Джеймс ткнулся носом в её ладонь. — Когда?
— Ужин в Клубе Слизней закончится в десять, — вдруг прошептала она и Джеймс вскинул голову. — Надеюсь, ты дождешься меня, капитан?
— Лил? — сердце екнуло. Или это не сердце было... но что-то определенно ёкнуло.
Лили улыбнулась и прижалась лбом к его лбу.
— Сегодня ночью я хочу спать с тобой... Поттер, — прошептали ее губы.
Потом она ушла переодеваться к ужину, а Джеймс еще какое-то время лежал навзничь на своей постели, весь облитый заходящим солнцем, и умирал от счастья.
____________________________________________________________
http://maria-ch.tumblr.com/post/45420208194
========== Посмотри на меня ==========
Сириус уперся кулаком в стену и уткнулся в него лбом, с ненавистью глядя на серебряную табличку с инициалами «B.P.Z.». Сегодня вечером Слизнорт устраивал ужин в клубе Слизней. И Блэйк решила, что нет лучшей идеи, чем потащить на эту пафосную вечеринку Сириуса. Хотя ему меньше всего на свете хотелось лишний раз видеть, как люди шепчутся, разглядывая их с Блэйк и периодически пялятся то на её живот, то на его яйца.
Но ничего не попишешь. Когда он отказался идти, Блэйк разразилась слезами. Причем это было не её обычное хныканье и надувание губ, а полноценная истерика длинной в пятнадцать минут, со слезами, потекшей косметикой, кучей соплей и прочим трешем. Сириуса такая бурная реакция на отказ от обычного ужина, потрясла настолько, что он согласился, просто пытаясь остановить удивительное наводнение. Но с тех пор пожалел уже раз двести.
Как же все-таки глупо и жестоко устроен весь этот паршивый мир.
Ещё месяц назад у него была замечательная, налаженная жизнь, друзья, полный бак в мотоцикле и ровная дорога в закат. Жизнь неслась по этой дороге крупными скачками, словно молодая пантера. А потом он случайно попал в Блэйк Забини парой каких-то несчастных капель и его пантеру положили в особенно эффектном прыжке, так, что она захлебнулась кровью и переломала в падении все лапы. Теперь она никогда не будет бегать, скакать, рычать, охотиться и дремать на солнышке. Ей осталось только медленно скончаться в муках.
И нет возможности остановить всё это. Эта его затерявшаяся частица уже растет, развивается, обрастет жабрами, или чем там обрастают в подобных случаях, где-то внутри Блэйк Забини, а потом он или она родится на свет и когда-нибудь тоже впрыснет в кого-нибудь кого-нибудь, ну или залетит, и будет переживать так же, как он сейчас. Похоже, Сириус по собственной глупости стал придатком системы, процветающей в своей же тупости.
И как бы ему хотелось поговорить с кем-нибудь, кто хоть что-то в этом понимает…
Например, с дядей Альфардом.
Да, дядя. Прошло уже столько лет, а Сириус до сих пор отчетливо помнил их первую встречу.
Ему тогда стукнуло целых десять лет и родители впервые позволили ему показаться на взрослом торжестве. Всё было замечательно, то есть уныло, тоскливо и вежливо до зубной боли, но как положено. На Сириусе был замечательный черный костюмчик с гербом над сердцем и шелковой жилеткой, и он сверкал как новенький галлеон. Женщины тискали его за щеки, а мужчины шутливо жали руку и спрашивали, куда бы он хотел пойти учиться. Он сразу отвечал: «Слизерин», хотя даже не подозревал, что это такое, и все были счастливы, особенно мама. А за обедом Абраксас Малфой рассказал историю о мальчике-волшебнике, который так сильно ненавидел своего отца-магла, что убил его и все почему-то стали поднимать бокалы в честь этого мальчика. А Сириус возьми да и скажи:
— Он наверное просто придурок!
Что началось после этого и вспоминать не хотелось. Родители долго извинялись перед гостями, отец смертельно бледнел и предлагал всем ещё вина, а мать под шумок вывела его в соседнюю комнату и безо всяких объяснений отстегала очень злыми чарами прямо по спине и пятой точке. А потом сказала, чтобы он больше не смел показываться гостям и позорить её, ушла, хлопнув дверью, а Сириус остался один в комнате…
Подождав немного, он потихоньку выбрался через окно в сад, забурился в кусты и разревелся там как девочка.
Там его и нашел Альфард.
Его всегда очень пугал этот темноглазый, небритый и громкий коротышка, мамин брат, от одного появления которого дамы мгновенно начинали млеть, краснеть и противно смеяться, а мужчины сопеть и много пить. Альфарда всегда было как-то очень много, несмотря на свой небольшой рост, он ухитрялся всегда попадать в центр внимания. Впрочем, это было неудивительно. Только самый отсталый сквиб не знал, кто такой Альфард Блэк, известный изобретатель и филантроп. Ему принадлежало изобретение колдомобиля, колдографа, «умных» лифтов министерства магии, системы пропусков через телефонные будки на улицах и многое-многое другое, он был одним из главных спонсоров всех волшебных парков и мероприятий. И всю эту серьезную деятельность дядя каким-то образом ухитрялся совмещать с ужасным раздолбайством: он вечно носился по стране на своем гигантском мотоцикле, носил магловскую одежду, влипал в неприятности, являлся на каждый новый прием с новой женщиной, а один раз и вовсе пришел под руку с маглой…
По словам мамы, семья терпела его выходки только потому, что он был одним из главных наследников, хотя сама предпочитала делать вид, что он ей вовсе не родственник, а отец обычно отмалчивался и только злобно цедил виски, когда речь заходила о состоянии Альфарда Блэка.
И когда этот человек вдруг ни с того ни с сего влез в кустарник, где плакал маленький Сириус, тот так перепугался, что сразу попытался дать дёру. Правда, почти сразу же передумал, когда увидел, у Альфарда в руках не палочку, а тарелку с огромным куском шоколадного торта.
Он так до сих пор и не понял, почему из всех взрослых, включая Друэллу и деда, рассказал обо всем именно ему. Видимо, почувствовал, что дядя не желает ему зла. Ну или просто понял, что человек с тарелкой торта в руке вряд ли станет стегать кого-нибудь по спине паршивыми чарами. Так или иначе, увидев этот торт, Сириус раскис пуще прежнего и пока давился шоколадными соплями, пожаловался на маму, которая его побила ни за что, ни про что, на отца, который смотрел на него как на Кикимера, когда тот уронил его мантию в грязь, на мальчика-волшебника, который убил своего отца-магла и на всех гостей, которые пялились на него, словно на гигантскую сороконожку.
Когда он закончил свою маленькую исповедь, дядя какое-то время сидел, словно каменный истукан, а потом вдруг быстро повернулся к Сириусу и сказал:
— Слушай, парень, ты когда-нибудь катался на летающем мотоцикле?
Это было самое первое счастливое воспоминание в жизни Сириуса.
Свобода.
Абсолютная, неограниченная свобода. Мотоцикл был огромный, как гиппогриф, с кучей выхлопных труб, из которых вырывался огонь и всяких приборов, у него вылезали крылья, он мог становиться невидимым и ещё много чего он мог, этот чудесный мотоцикл…
Сириус орал от восторга, потому что до этого момента он даже на метле не сидел, дядя хохотал как безумный и выделывал в воздухе такие виражи, что Сириус чуть все кишки не выблевал, правда восторг от этого не растерял ни на йоту.
Потом они волшебным образом очутились в шотландской магловской деревушке: сидели на берегу огромного озера, под жутко пахучей липой и без остановки лопали мороженое (уже после того, как желудок Сириуса снова смог переваривать еду). Где-то между четвертой и пятой порцией, Сириус сказал:
— Мама сказала, что я опозорил нашу семью. Это правда Я…плохой человек?
Какое-то время дядя молчал, а потом сказал:
— Сынок, люди не делятся на хороших и плохих. В нас есть и добро, и зло, всё дело в том, что ты сам выберешь, —, а после этого он наклонился к нему и заговорщически прошептал: — И кстати, мы с тобой сейчас позорим нашу семью намного больше. По-моему, это отличное занятие, ты не находишь? — и он откусил от своего мороженного сразу половину, наверняка отморозив себе все зубы.
Сириус робко улыбнулся, а потом дядя сказал:
— Кстати, хочешь пожить у меня остаток лета? Я договорюсь с твоей мамой!
Собственно, наверное именно в тот момент жизнь Сириуса круто свернула с родительского пути и пантерой скакнула куда-то в джунгли. С того дня каждые свои каникулы Сириус проводил в роскошном дядином особняке на западе Англии, который тот любовно называл Блэквуд, а домой возвращался только за пару дней до начала учебы. После первого курса в Гриффиндоре, родители посадили его под домашний арест и пригрозили осенью отправить в Дурмстранг. Дядя похитил его прямо из окна комнаты и закатил им с Джимбо праздник в парке волшебных развлечений. Они катались на горках, ведрами лопали взрывающийся попкорн, обворовывали фургончики ярмарочной нечисти, которая торговала мёдом, бузиной, контрабандной драконьей печенкой и эльфийским порошком, путешествовали по Дому боггартов, делали ставки на взрослых дуэлях или глазели на выступления вампирских таборов.
Когда ему было двенадцать, Альфард женился на страшно красивой, безумно рыжей ирландке-магле. Она врезалась в его мотоцикл на своем мотоцикле и после этого чуть не прикончила дядю голыми руками. На свадьбу он пригласил её друзей-байкеров и они устроили такую дикую гулянку, что левое крыло дома пришлось заново перестраивать.
На следующий год дядя снова женился и его новая, удивительно юная супруга, если не торчала с ним в спальне, носилась с Сириусом по территории Блэквуда, играла с кводпотт и устраивала с ним дуэли под гигантскими дубами и каштанами. Однажды они все вместе ездили на матч по квиддичу. Это было чудесное время, Сириусу даже начало казаться, что у него наконец-то появилась настоящая семья, но этому было не суждено сбыться: Мэри умерла. На неё напали Пожиратели смерти.
