Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 275 (всего у книги 275 страниц)
— Ты забыл? Сириус, — Нарцисса даже усмехнулась. — Вы же познакомились во Франции, когда наши семьи отдыхали в Сан-Себастьяне. Вы тогда, кажется, повздорили из-за чего-то с Беллой и сбежали из дома. Заблудились в лесу. Вас насилу отыскали. Неужели ты не помнишь?
И стоило ей это сказать, как воспоминания хлынули в голову. Белла отрезает мыши голову. Мыши копошатся траве. Девочка с белыми волосами тянется к нему, и он целует её в губы. Первый раз целует девчонку.
Над обрывом.
Они могли бы учиться в одной школе. Они могли быть вместе годами, семь долгих лет.
Но вместо этого её отправили в Думрстранг.
Эти люди уже дважды отняли её у него.
Сириус сам не заметил, как отделился от стола.
— Куда ты? — удивилась Нарцисса.
— Спасибо, что приехала, Цисси, — Сириус спрятал плеер в карман. — Можешь оставаться здесь, сколько угодно, а мне пора.
— Ты не… ты не хочешь узнать про…их помолвку? — расстерянно спросила она.
Сириус остановился.
— Я все знаю, — ровно ответил он. — Она мне рассказала. Поэтому у меня нет никакого желания слушать все это еще раз… как и видеть вас, Малфоев. Еще лет сто точно, — он прихватил диплом со стола.
— Сириус! — уязвленно позвала его Нарцисса, но на этот раз Сириус не обернулся. — Сириус!
Нарцисса шагнула за ним вслед, но тут из толпы вдруг выбежала маленькая девчока с огненно— рыжими кудряшками и врезалась прямо в неё.
— Ой, — девочка отступила и виновато посмотрела на Нарциссу большими карими глазами.
Нарцисса мгновенно побледнела.
— Меда? — машинально выдохнула она, в ужасе глядя на девочку.
— Дора, вот ты где! Почему ты от меня сбежа… — Андромеда Блэк, а теперь уже навсегда Андромеда Тонкс выбежала из-за украшенных огоньками кустов ежевики, и замерла, увидев сестру.
Замерла и Нарцисса.
Бывшие сестры Блэк смотрели друг на друга не больше минуты. Вихрь эмоций, обид и радостей всколыхнул праздничную атмосферу легким ветерком, от которого закачались бумажные фонари. Но уже через миг все успокоилось. Лицо Нарциссы Малфой застыло в привычной маске светского равнодушия, Андромеда Тонкс приподняла подбородок и покрепче сжала обеими руками пухлую ладошку своей дочери.
Нарцисса надела на голову черную шляпу, из-под полей бросила на племянницу никому не видный, но полный лютой тоски взгляд, и царственно удалилась с праздника, стараясь делать вид, что совсем не расстроена.
Мародеры нашли Сириуса на берегу озера, вдали от шума, танцев и фейерверков. Вечер вошел в штопор, шум и гам стали почти беспорядочными.
Сириус сидел, окутанный клубами сигаретного дыма, и читал какой-то свиток.
— Что Нарцисса Малфой хотела от тебя? — Джеймс уперся ладонью в траву и уселся рядом. Сумка с бутылками и закусками, которую они наполняли весь вечер, звякнула, упав рядом.
— Приехала вручить подарок, — отозвался мрачный Сириус.
— Какой? — Ремус откупорил бутылку и взглянул на бумагу, которую Сириус держал в руках. — Это, что, диплом?!
— Угадал. Мой диплом, купленный за кучу гребаного малфоевского золота.
В темноте громко чиркнула зажигалка, а в следующий миг нижний угол диплома охватил огонь.
— Зачем ты?!
— Бродяга, какого хера?!
— Ты чего?!
Они всполошились все разом, но Сириус только скривился.
— В гробу я видал её подачки, — он подождал, пока огонь охватит всю бумагу, а после небрежно бросил её в озеро. — Я закончил Хогвартс. Всё.
Ремус покачал головой, глядя, как останки диплома тонут в черной воде и снова сел на траву, а когда они переглянулись, Сириус молча поднял брови и протянул Ремусу сигарету.
Ремус усмехнулся и взял предложенное.
Потом Сириус предложил пачку Джеймсу и Питеру.
Какое-то время они молча курили и потягивали пиво.
— Кстати, прими мои поздравления, Сохатый, — сказал Сириус и тут же поправился. — Наши.
Джеймс напрягся, у него на скулах заиграли желваки. Они с Сириусом переглянулись.
— О чем ты? — нахмурился Ремус.
— Сохатый не сказал? — Сириус прищурился.
— Бродяга!
Сириус послушно заткнулся.
— Мы с Эванс женимся, — сказал Джеймс после небольшой паузы, обернувшись к Ремусу.
— Ого, — только и нашелся сказать тот. — Ну…поздравляю вас. Это круто.
И он неуверенно хлопнул Джеймса по плечу.
На какое-то время они снова все замолчали.
Джеймс почему-то чувствовал себя паршиво.
Он любил Эванс. Не хотел расставаться с ней, хотел, чтобы она принадлежала ему целиком и полностью, и чтобы все это было честно, как положено, как было и у его родителей. Чтобы все знали, что они — вместе, что они — семья. И плевать, что им так мало лет. Этот дурацкий год только лишний раз доказал — откладывать такие важные вещи на потом некогда, кто знает, что случится завтра, или послезавтра?
Но если все правильно, почему же он чувствует себя предателем?
— Твою мать, — прошептал Джеймс и затянулся, не зная, как еще выразить, охватившие его чувства. Глаза у него почему-то запекло, отчаянно запекло.
— Только не плачь, — лениво бросил Сириус. — А то у нас нет подходящего по размерам знамени, чтобы вытереть тебе сопли.
Джеймс невольно усмехнулся и оглянулся на Сириуса.
— Да пошел ты, — с улыбкой и от души произнес он.
— Сохатый, мы все знали, что это рано или поздно случится, — Ремус как всегда взял на себя обязанность сказать самое трудное. — Это мог быть любой из нас…
— Слушайте, это ничего не изменит! — недовольно воскликнул Джеймс. — Все будет так же, как и сейчас, просто мы с Эванс будем жить под одной крышей.
И снова это дебильное молчание. К тому же, эти мудаки еще и переглянулись, а потом Бродяга вдруг отколол странную штуку, встал, потянулся, внезапно перекинулся и во все лапы рванул в лес.
Джеймс не понял, что все это значило, но когда Бродяга вдруг снова показался среди деревьев и попер прямо на него, выкатив свои страшные собачьи глаза, он здорово перетрухал. Внезапно подумал, что Сириус — Блэк, а они почти все крепко ебнутые.
— Какого…
Бродяга накинулся на него, повалил на землю и попытался тяпнуть. Натурально тяпнуть, даже зубами клацнул.
— Бродяга, мать твою за хвост, ты белены обожрался?! — Джеймс оттолкнул его, не понимая, чего эти двое ржут, а потом не выдержал — перекинулся и сам.
Бродяга чуть не обоссался от радости и принялся гонять его по поляне, то кидаясь на спину, то под ноги, словно ему плевать было на то, что у Джеймс острые рога, и вообще он здоровый как черт.
Они дурачились и кидались, через минуту к ним присоединился и Питер — он сунулся Джеймсу прямо на голову. Ремус перекинуться не мог, но это никак не мешало запрыгнуть на него, как на пони в парке и попытаться повалить на землю.
При этом, над головами у них продолжали хлопать разноцветные вспышки, и «Пики Пэдстоу» рубили на своих гитарках так, словно им пообещали золото всего долбаного мира.
Когда они выдохлись — просто повалились на траву. Сначала ржали, а потом… потом Джеймс вдруг и сам понял, что не будет.
Не будет так, как раньше. Так, как сейчас.
Сначала, может, и будет.
А потом они будут видеться все реже, реже и реже. У каждого будет своя жизнь. То, что цементировало их всех вместе исчезнет, как только взойдет солнце. Закончится Хогвартс. А значит, закончатся и Мародеры.
— Знаете что? У нас будет мальчишник, — пообещал вдруг Джеймс.
— Отлично, — это сказал Сириус.
После они много гуляли, оставив школьную вечеринку. Просто шатались по лесу, дурачились, пели что-то из Биттлов, Джйемс плохо помнил, что.
Когда надоело шататься, они вылезли на берег к старой любимой березе и уселись у воды. Скоро должно было взойти солнце.
Сначала они сидели, болтали и ржали, а потом слова стали произноситься вслух все меньше, смех потихоньку угас и воцарилась тишина.
— Где ты был целый месяц, Бродяга? — спросил, наконец, Джеймс.
Сириус поджал губы, глядя в темноту ночи, а потом, не глядя ни на кого, откатал рукав рубашки и вытянул руку, демонстрируя сгиб локтя.
Ремус разом позеленел. Питер поджал плечи, а Джеймс выругался.
— Это…
— Угу, — Сириус откатал рукав обратно и затянулся, втягивая щеки и глядя на Джеймса и Ремуса сквозь дым. Потом посмотрел на Питера. — Что, страшно, Хвост?
— Скорее… противно.
Сириус хмыкнул.
— Это…Героин? Тентакула? — спросил Ремус.
Джеймс ни о чем не спрашивал. Он сразу понял, что это, и просто буравил Сириуса таким взглядом, словно увидел впервые. Сириус старательно отводил глаза.
— Кровь. Вампирская кровь, — небрежно сказал он.
Ремус застонал.
— Бродяга, ты совсем рехнулся?
— Да… — прошептал Сириус, выдыхая дым. — Сейчас я понимаю, что со мной случилось именно это, а тогда, Лунатик… тогда я был уверен, что Роксана все еще жива…
Это имя, впервые произнесенное Бродягой не только за этот вечер, но и за весь месяц, заставило всех втянуть головы в плечи и украдкой переглянуться.
— …мне казалось, что она где-то рядом. Я разговаривал с ней. Я напивался до черта и слышал её голос. Я просыпался среди ночи, потому что мне напостой снилось, как мы с ней трахаемся. Снова, снова и снова. Я просыпался и хотел сдохнуть. И этому не было конца. А кровь… она помогала забыться хотя бы на время.
— А если бы ты действительно откинул копыта, Бродяга?
Сириус пожал плечами.
— Тогда мне было все равно, — он грустно улыбнулся.
Они снова замолчали и на этот раз молчали довольно долго.
Где-то далеко-далеко прокатился и исчез в горых тоскливый волчий вой. В этот момент все невольно вспомнили глаза волков, которые они так часто видели в темноте Запретного леса. И хрупкую темновлосую женщину в зеленой мантии, с длинным луком в руках.
Сириус бросил взгляд на Лунатика и увидел, что тот сосредоточенно смотрит на луну.
— Скучаешь по ней?
Ремус быстро оглянулся на него и весь как-то сжался, словно ему стало холодно.
— Тебе повезло больше, чем некоторым, Лунатик, — проговорил Сириус после паузы и несильно хлопнул Ремуса по плечу. — Ты мог бы на ней жениться.
Джеймс бросил в Сириуса речным камешком и попал по лбу. Бродяга отшатнулся от Лунатика, потирая лоб.
— Я найду её, — уверенно сказал Ремус. — Я не знаю как, где, но найду. Теперь я думаю…наверное, я спятил, когда позволил ей просто так уйти, — он посмотрел на друзей. — Если хотите… можете поехать вместе со мной.
Сириус бросил на него ироничный взгляд.
— Сохатый не сможет, Лунатик. Жена его вряд ли отпустит.
Джеймс втянул носом воздух и подумал, что наверняка вьебал бы Бродяге по морде, если бы ему не было так его жаль.
К счастью, Лунатик на его слова не обратил внимания и продолжал говорить:
— Если честно, я… я много думал об этом. Многие после Хогвартса едут путешествовать по миру. Почему бы и нам не поехать. Это было бы…круто. Всем вместе посмотреть мир. Что вы скажете?
— Я за! — Питер раскраснелся от такой возможности. Ему явно не терпелось побыстрее свалить из дома, и неважно, куда.
— Это заманчивое предложение, Лунатик, — Сириус опустился на согнутые локти и вытянул ноги, лениво скользя взглядом по черной глади Озера. — Но я думаю, после Хогвартса у меня будет свое путешествие.
— Какое это? — удивился Джеймс.
— Довольно серьезное. И опасное.
Повисла пауза.
— Я надеюсь, ты не собираешься разыскать Беллатрису Лестрейндж? — напряженно спросил Ремус, глядя на Сириуса.
Тот хмыкнул и как-то странно, по-звериному дернул носом.
— Знаешь, если все сложится как надо, эта тварь сама меня разыщет, — мрачное выражение внезапно пропало с его лица, и он улыбнулся, открыто и искренне. — Но точно не сегодня, Лунатик, — Сириус обхватил его за шею и пртянул к себе, так же, как и Джеймса. — Сегодня мы еще успеем потанцевать, спеть, упиться и обожраться до смерти, ведь мы имеем на это право. Завтра точно начнется война. Мы уедем отсюда и, вполне возможно, что через неделю или две нас всех убьют. Но сегодня я еще хочу немного пожить, — Сириус уверенно кивнул, глядя на расстилавшуюся вокруг них, прекрасную июньскую ночь. — Да. Сегодня все еще будет хорошо.
И так оно и было.
Они вернулись на праздник. Джеймс и Лили, будущие Поттеры, танцевали и дурачились, зная, что их фотографирует школьный фотограф для альбома. Он хотел запечатлеть самые красивые пары в танце, и Джеймс тут же начал выпендриваться, вертеть Лили то туда, то сюда, обнимать и целовать, следя за тем, чтобы фотограф не опускал камеру.
Сириус половину вечера протанцевал со своей племянницей и сестрой, вызывая жуткую ревность неприкаянных выпускниц. Когда он очередной раз танцевал с Дорой, удерживая её на руках, она вдруг спросила его:
— А где та беловолосая девочка, Сириус? Ты больше с ней не дружишь?
Сириус смешался, не зная, как сказать ей правду.
— Её здесь больше нет.
— А где же она?
— Я… не знаю. Но хотел бы знать, — он натянуто улыбнулся.
— Но вы ведь еще увидетесь? — девочка нахмурилась.
Сириус сглотнул и грустно улыбнулся.
— Я на это надеюсь.
Дора смотрела на него так, словно все понимала. А потом её пухлая ладошка вдруг легла ему на щеку, а в следующий миг девочка обняла его и прижалась щечкой к плечу.
Её кудряшки начали светлеть, и светлели до тех пор, пока не стали совсем белыми.
Лили, которая в этот момент танцевала с Джеймсом, машинально оглянулась, как будто оступилась и замерла, прижав ладонь ко рту.
— Спасибо, принцесса, — прошептал Сириус и крепко обнял её в ответ.
После он поручил племянницу Ремусу Люпину, а сам подошел к Марлин. Она болтала с подружками, но, увидев Сириуса, тут же оставила их.
— Он писал тебе еще что-нибудь? — сросил Сириус.
— Только то, что собирается вернуться в школу в следующем году. Он в порядке. Говорит, что узнал кое-что очень важное… — Марлин невесло улыбнулась, но её улыбка тут же угасла, как только она внимательнее вгляделась в лицо Сириуса. — Сириус, я… мне не надо было просить тебя поехать за ним. Если бы не это…
— Это произошло бы так, или иначе, — Сириус сунул руки в карманы и оглянулся, поймав мрачный взгляд Фабиана Пруэтта. — Знаешь, я даже рад, что поехал туда в тот день. Если бы не поехал… многого так бы и не узнал.
Они помолчали.
— Пруэтт сильно злится на тебя?
Марлин глянула туда же, куда и он.
— Не-ет. Фабиан… он все понял. Он очень хороший парень. А вот в себе я больше так не уверена.
— Не говори ерунды, Маккиннон, — Сириус шутливо щелкнул её по носу, но глаза его оставались довольно грустными. — Это проклятие дома Блэков. Перед нами трудно устоять.
Марлин цокнула языком и шутливо толкнула его кулаком в плечо.
Пикси Пэдстоу закончили играть одну песню, и тут же заиграли следующую — веселую и быструю.
— Пойдем? — Сириус протянул Марлин ладонь, и она, помедлив секунду, улыбнулась и решительно взялась за неё.
Эта мелодия собрала на лужайке всех. Не только Сириус и Марлин, все вдруг почувствовали огромное желание влиться в толпу и танцевать, танцевать до тех пор, пока не оставят силы.
Они кружились, подпрыгивали и вздымали руки. Джеймс Поттер обхватил смеющуюся Лили Эванс за талию и поднял высоко над всеми, и её рыжие волосы вспыхивали огнем, ловя свет многочисленных ламп. Ремус Люпин чувствовал себя неловко, танця с маленькой племянницей Сириуса, сжимая её коротенькие ручки, и то и дело оглядывался на беззлобно смеющихся друзей.
А кроме них…
Питер Петтигрю, Алиса Вуд и Фрэнк Лонгботтом, Близнецы Пруэтт, и еще многие-многие другие.
В эту ночь никто больше не вспоминал о плохом. Испытания этого года таяли в черничной ночи дымом многочисленных ментоловых сигарет, а ветер налетавший на замок со стороны моря, подхватывал их и уносил в горы, туда, где им предстояло навеки кануть в лету…
Когда-нибудь так же исчезнут и все они.
Им на смену придут другие. А потом уйдут и они.
И так будет повторяться из года в год. Еще много-много лет.
Когда-нибудь эта восхитительная ночь закончится, и им придется вступить в новый день и в новую жизнь. Впереди их ждало еще много испытаний. Много счастья и много боли. Много побед и поражений.
Но пока что они были здесь.
И этот мир принадлежал им, вечно молодым, тем, чьи жизни и имена навсегда останутся жить под древними сводами Хогвартса, знаменуя собой прекрасное время неугасающей силы молодости и духа, время, которое после них уже не называли иначе, кроме как Дни Мародеров.
Конец
