Текст книги "Дни мародёров (СИ)"

Автор книги: -Joy-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 275 страниц)

Лили оглянулась. На тесной крыше, помимо них, крепко прижималась друг к другу вся их компания: Сириус, Алиса, Марлин, Ремус, Питер и близнецы. У некоторых был весьма растерзанный вид. Она отвернулась. Джеймс вздохнул, закатив глаза. — Понятно, староста на работе не пьет... Лили схватила флягу, сделала глоток, и алкоголь обжег ей горло, но она мужественно его проглотила — показалось, что она глотнула сгусток пламени. — Умница, — Джеймс бросил флягу в лежащий рядом рюкзак. Лили обратила внимание, что все перетащили свои вещи наверх, и теперь по всей крыше валялись пачки сигарет и бутылки. Извращенный пикник какой-то. Из колонок вдруг вырвался оглушительно громкий звук, переполошивший разом всю толпу. Удары сердца. Казалось, что это было сердце самой сцены, всей толпы и каждого в ней. Девичий визг стал громче, к нему присоединился глухой рев мужского одобрения. Лили почувствовала, как машина под ней качнулась. Неожиданно из гигантских колонок начали вырываться странные, не соединенные между собой звуки, и толпа восторженно завизжала, заорала, затопала, вскинула руки, и в этот же миг все прожекторы вспыхнули, а на сцену хлынул дым. Концерт начался. Вместе с первыми звуками ударных на сцене появились гитаристы в блестящих меховых и кожаных куртках. Новый наплыв восторга был таким сильным, что заслон из мракоборцев едва устоял, сдерживая напор. Полилась мерная мелодия синтезатора, а вслед за ней — рваные звуки гитар. Музыканты «Диких сестричек», эти всеми любимые боги волшебной музыки, лица которых украшали комнаты и вещи десяти тысяч людей, играли вступление неторопливо и лениво, словно просто разминались и совершенно не замечали безбрежное море поклонников, которые просто умирали от желания быть замеченными... Музыка все лилась и лилась, повторяя одну и ту же мелодию. Звуки синтезатора падали в жадные рты толпы, капали в черное звездное небо, как вода из потустороннего мира. С двойным ударом бас-гитары сцена с ревом изрыгнула в небо пламя. На миг черная толпа стала оранжевой, а когда огонь пропал, все увидели, что на сцене появилась маленькая человеческая фигура в длинном кожаном плаще. Общий гул слился в сплошной девичий визг, тысячи и тысячи рук взвились в воздух и потянулись к сцене. «Walking, waiting Alone without a care Hoping, and hating Things that I can't bear» Над сценой вспыхнул огромный монитор. Его появление вызвало перепуганный вопль — дети волшебных семей не были знакомы с такими техническими чудесами, но теперь все они, даже те, кто был слишком далеко, могли видеть бледное точеное лицо Мирона Вогтейла, обрамленное вьющимися русыми волосами. Вампир взглянул в толпу, и в глубине его черных уставших и томных глаз словно закипела смола — можно было подумать, что он вдруг узнал все самые грязные тайны каждого из собравшихся здесь людей. Не переставая петь, Мирон картинно скинул с себя плащ, обнажая гибкий голый торс в черной сетке. Толпа радостно взревела, а женская половина и вовсе зашлась от счастья, когда плащ, еще хранящий запах кумира, полетел в их руки. «Did you think it's cool to walk right up To take my life and fuck it up Well did you Well did you» Мирон ласкал микрофон руками и губами так, словно это была шея красивой девушки. Фанатки обливались слезами, глядя на экран, и скребли лица ногтями, размазывая потекшую тушь. Внезапно музыка затихла, так что было слышно только возбужденный рев толпы, секунда, а за ней снова — взрыв и грохот гитар. Мирон раскинул руки, и в него ударил ветер. «I see hell in your eyes Taken in by suprise And touching you makes me feel alive Touching you makes me die inside» Он выкрикивал строчки так резко, словно отдавал команду. Толпа вторила ему, ритмично выбрасывая в воздух кулаки, фонарики и волшебные палочки. Музыка взрывала ночь. Огонь раскалял небо. Фанатки швыряли на сцену белье, цветы, какие-то бумажки, но Мирон совершенно не обращал на это внимание. Можно было подумать, что он и зрителей не замечал. Песня захватила его. Казалось, что каждая строчка доставляла Мирону физическое удовольствие, и он один щедро делился им с десятью тысячами людей... Он то импульсивно выгибался на самом краю сцены, так что первый ряд тянулся к нему, визжа, истеря и захлебываясь слезами, то наоборот сгибался и отступал назад, хищно прижимаясь к сцене — в такие секунды он больше был похож на опасное животное, которое испугали крики толпы. А потом он снова бросался к толпе и... «I've slept so long without you It's tearing me apart too How'd it get this far Playing games with this old heart I've killed a million petty souls But I couldn't kill you»* Скорее всего, такая яростная животная сексуальность была просто частью его образа. Хотя... едва ли такое можно сымитировать. Но об этом Лили не думала. Она вообще ни о чем не могла думать и только смотрела на Мирона, задыхаясь от чего-то, что сдавливало ее грудь и парализовало все тело. Внезапно он движением победителя поставил ногу в кожаном сапоге на одну из колонок и склонился в первый ряд, прожигая страшным подчиняющим взглядом девушек, плачущих и умоляющих его взять их в свою жизнь. Охранники едва устояли. Мирон вытянул белую руку в сторону тянущихся к нему фанаток. — Лили, боже, боже, я не могу!!! — завизжала Алиса, вонзая все десяти ногтей в руку Лили. — НЕ МОГУ, Я ХОЧУ ЕГО, ЛИЛИ! ТАК ХОЧУ! — она засмеялась и вдруг обессиленно упала на плечо Лили, закрывая лицо руками. Из груди ее клочками вырывался плач. — Я тоже, — прошептала Лили одними губами. Глаза ее вдруг безо всякой причины налились слезами, и когда она прижала к щеке пальцы, то почувствовала, как на них капнуло что-то теплое. — Еще-е? — спросил Мирон, когда первая песня закончилась. Это прозвучало так интимно и волнующе, что голоса девушек превратились в единый молящий стон... В песне «Брошенный» шла речь о маггловском парне, которого обратили в свою дикую веру две вампирши. Дойдя до припева, Мирон вдруг разогнался, оттолкнулся от края сцены и под оглушительный вопль фанатов бросился в толпу. Лили даже не поняла, как оказалась на ногах, чувствуя, как вместе с ней вскочили все остальные. Она была уверена, что Мирона разорвут на куски, но когда увидела, что бесценное тело ее кумира крепко держат специально подготовленные для этого мракоборцы, испытала одновременно и досаду, и облегчение. Мирон не обращал никакого внимания на граничащую с безумием любовь вокруг себя и просто плыл по толпе, не замечая рук, которые хватали его за одежду и волосы. Он просто продолжал петь — только теперь он был так близко, что Лили могла рассмотреть, как двигался кадык на его шее, и как скользил свет по обтянутому черной кожей бедру. На экране вместо Мирона появилась толпа. Зрители заходились от восторга, видя себя, и все как один принимались указывать на экран, словно до этого на него никто не обращал внимания. — Смотри, Лили, это мы! — завизжала Алиса, тыча пальцем в экран, и Лили, все это время следившая за Мироном, взглянула на экран и увидела на нем совершенно незнакомое, горящее от возбуждения лицо с лихорадочно блестящими зелеными глазами. — Эванс, улыбайся! — заорал откуда ни возьмись Поттер — она совсем забыла о нем, но тут он вдруг нарисовался на экране совсем рядом с ней, такой же взъерошенный и ненормальный, и крепко поцеловал в щеку. Но она едва ли почувствовала поцелуй — Мирон уже был на сцене, и на экран вернулось его лицо. Когда Мирон пел песню о магловской девушке, у которой была самая сладкая кровь в мире, какая-то маленькая ведьмочка не старше пятнадцати лет неизвестно как прорвала заслон из мракоборцев и выбежала прямо на сцену. Находясь в полуобморочном состоянии, она, спотыкаясь (видимо, ноги не слушались), бросилась к Мирону и безо всяких предисловий буквально запрыгнула на него, обхватывая руками за шею и истерично рыдая. Девочку было хорошо видно на экране: искаженное красное лицо, спутавшиеся волосы, потекшая тушь — самая настоящая истерика во плоти. Но Мирон, надо отдать ему должное, не только не прекратил петь, когда она атаковала его, но еще и сделал мракоборцам знак, чтобы не вмешивались. Девочка хватала звездное тело своего кумира и захлебывалась слезами счастья, а он, успев вовремя вынуть микрофон из подставки, чуть оступился под ее напором и ласково обнял несчастную одной рукой, раскачиваясь с ней на месте, как в медленном танце. Быстро вернувшись в образ, Мирон склонился к ее напряженной шее, так что на экране даже показались клыки, и бросил в толпу такой взгляд, что все были уверены — сейчас он ее укусит. Девушки давились ядом, глядя, как какое-то женское тело, облаченное в голубые джинсы и футболку, безнаказанно прижималось к их божеству, трогало его, как самого обычного человека, да еще и ревело. А тот не только не отталкивал эту девицу, а как будто защищал и даже любил всю ту бесконечную пару минут, что она находилась на его сцене... Это было уже слишком. Опьянение и восторг медленно сменялись ненавистью. Фанатки скалились от ярости, желания быть избранными и абсолютной всепоглощающей любви. Наверное, и Мирон понял, что атмосфера накалилась, поэтому постарался бережно передать бедняжку в руки целителям, но она не хотела уходить, хватала его за руки и падала на колени. Но тем не менее, он закончил петь и, подойдя к краю сцену, поставил опять ногу на колонку и вскинул обе руки, в одной из которых по-прежнему был зажат микрофон. Лили подумала, что все эти девушки в первом ряду разорвут его на клочки, как только он приблизится к краю, а они только заревели еще громче, протягивая ему свои жизни. Казалось, что если Мирон не вытащит на сцену хотя бы еще одну из них, случится катастрофа... Улыбаясь, Мирон отвернулся, и зазвучала новая песня, а в толпе снова замелькали лимонные халаты. Роксана Малфой — Это полная чума! — радостно сообщил Роксане сияющий и потеющий от счастья ассистент. В VIP-ложе в этот вечер собрался весь небосвод волшебной музыки: «Домовые», ветераны рок-музыки, группа, которая раньше называлась «Гоп-гоблины», ровесники «Домовых», Дэн Капулетти — призрак-тенор из Италии, во время выступления которого лопались стекла, Селестина Уорлок и еще масса других звезд. Роксана сидела рядом с группой «Пикси Пэдстоу». Они ужасно раздражали ее, эти смазливые, ярко накрашенные мальчики. Они явно хотели показать всем и каждому, что делают огромное одолжение Мирону и всему миру вообще, находясь на этом концерте, но Роксана видела, что от зависти их сейчас стошнит прямо в ложу. В этом году «Дикие сестрички» обогнали их в радио-чартах да еще и продали столько альбомов, сколько этим мальчикам-куклам за всю жизнь не продать. — Представляю, какая сейчас вонь на сцене, — протянул один из них, ни к кому в особенности не обращаясь. — Надо будет сказать, чтобы ее продезинфицировали перед нашим выступлением. Селестина Уорлок, похожая на Клеопатру в своем золотом наряде, слегка повернула голову, так что огромные серьги в ее ушах яростно сверкнули. — Вообще не понимаю... они там все писаются от восторга, а по мне этот Мирон — обычный урод. Все знают, что он берет аудиторию тем, что просто таскается по сцене дохлый и обтягивает зад кожаными штанами. У него нет никаких выдающихся способностей, ни голоса, ни слуха, черт знает что... Дэн Капулетти, не менее «дохлый», чем Мирон, обратил на дерзкого мальчишку полупрозрачные глаза и, дождавшись, пока тот зальется краской под его взглядом, молча и с достоинством отвернулся. — Тебя зовут Крис? — подала голос Роксана, до этого молчавшая. Перед уходом за кулисы ассистент перезнакомил ее со всеми, с кем только можно, но она все равно чувствовала себя немного неуютно среди всех этих имен. До последней секунды. — Ну, допустим, Крис, — лениво протянул парень, томно взглядывая на нее. — А ты — подстилка этого кровососа, да? — остальные члены группы, менее активные, неуютно заерзали на своих местах. Роксана выгнула губы и, как ни в чем не бывало, продолжила жевать свою жвачку, глядя на экран. К ним подошел официант. Она вспомнила, как Мирон выронил кружку с выстраданным сложным болеутоляющим зельем, потому что у него руки тряслись в ломке, и им пришлось делать новое. — Нет, блять, я его троюродная кузина-вервольф, — Роксана резко ударила ногой по ножке его стула. Стул сломался, и Крис с грохотом повалился на пол, но прежде чем успел что-либо сделать, Роксана придавила его пальцы ботинком, и он захныкал, как девочка. — И советую тебе заткнуть свою гребаную пасть, если не хочешь, чтобы я засунула эту бутылку в какое-нибудь интересное место на твоем теле. Официант ахнул, осознав, что речь идет о его двадцатилетнем шампанском. Гости так и замерли с бокалами в руках, явно не зная, что с ними теперь делать. Глаза Селестины стали размером с блюдце. Роксана пару секунд смотрела на серого Криса, а потом хрипло рассмеялась и снова уложила ноги прямо на обитое бархатом ограждение. — Да... пошла ты! — мальчик вскочил, выхватывая палочку, но возраст не позволял ему колдовать. Он беспомощно оглянулся и... покинул ложу так быстро, словно его кто-то шарахнул заклятием исчезновения. Роксана проводила остатки группы довольным взглядом и сцепила руки в замок на затылке. Лес тем временем сотряс очередной громоподобный припев, а из пушек вдруг вместо огня вырвались клубы черного дыма. Роксана подхватилась и так резко бросилась к ограждению, что чуть не вывалилась из ложи. Они видела подобный дым раньше... О нет... Нет, нет, нет!!! — МИРОН! — не своим голосом заорала Роксана, но, конечно, бессмысленно, потому что он никогда бы ее не услышал в таком грохоте... Надо было бежать, надо было предупредить, сказать... но Роксана не могла заставить себя шевельнуться и только в ужасе смотрела, как прямо на сцену выступают фигуры в черных масках... Музыканты оборвали песню. Мирон стремительно обернулся. Толпа продолжала шуметь, но сам шум этот стал другим: тревожным ропотом моря перед ударом грома... Люди в масках окружили музыкантов плотным кольцом. Толпа сомневалась всего секунду, а потом снова взорвалась радостными криками и аплодисментами. Все были уверены в том, что это — часть шоу. Даже отряд мракоборцев ничего не предпринимал и только зорко следил, чтобы толпа не слишком напирала на сцену и не мешала музыкантам. Экран все это время продолжал бесстрастно фиксировать происходящее. И тут люди в масках, все как один, вынули палочки. Шум толпы спал так резко, словно кто-то повернул регулятор громкости. Секунда гулкой тишины. — Это Пожиратели смерти!!! — закричал кто-то в толпе и тут... — СМЕРТЬ ГРЯЗНОКРОВКАМ! — раздельно проскандировали эти голоса, и, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать ли даже шевельнуться, сцену вместе со всеми, кто был на ней, снесло чудовищным взрывом. Люди в черных мантиях как муравьи хлынули в толпу зрителей, сея панику... Темноту разрывали зеленые вспышки — не такие яркие и брызжущие, как свет фонариков, а короткие, матовые... Снова поднялся визг. Десятитысячную толпу захлестнула паника. _________________________________________________________ Написано под впечатлением от: http://www.youtube.com/watch?v=mODTRfjP1L8 Образ Мирона-Лестата принадлежит мадам Райс. ========== Выжить любой ценой ========== Заиграла новая песня, и на сцену вместо тумана хлынули клубы плотного черного дыма. Все зааплодировали. Джеймс машинально поднял руки и несколько раз хлопнул, всматриваясь в то, как дым не рассеивается, а течет по сцене, словно смог. Что-то было не так. — Сохатый! Джеймс обернулся, и в этот же момент сцена в очередной раз изрыгнула в небо огонь, вызвав у публики вопль радости. Свет на миг выхватил из ночи искаженное страхом лицо Бродяги. Джеймс стремительно обернулся и увидел в общей беснующейся толпе неподвижные фигуры в черных плащах и в масках. Они стояли как истуканы и просто смотрели на сцену — абсолютно неподвижные, если не считать блеска глаз в прорезях масок. Сердце его упало куда-то в желудок. — Черт! — Надо валить! — с этими словами Сириус подскочил на ноги и схватился за края ковра. Раздался взрыв гитар, и хриплый голос Мирона гулко забился в груди, перемешиваясь с панически бьющимся сердцем. Сириус сдернул наконец ковер, и в толпу посыпались банки, бутылки и пакеты из-под чипсов. Лили почувствовала, как кто-то стиснул ее руку чуть повыше локтя. — Что такое? — Лили, быстро залезай в машину! — Поттер выглядел... испуганным. — Что? — растерялась она. — Зач... — Я сказал: быстро в машину! Раньше он никогда не говорил с ней в подобном тоне. В другой ситуации она бы с превеликим удовольствием поставила капитана сборной на место, но сейчас в его голосе прозвучало нечто такое, что заставило ее немедленно повиноваться. Страх. Страх в голосе и этот странный непоттеровский взгляд... Она никогда не думала, что Джеймс Поттер может чего-то испугаться.