Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 275 страниц)
— Какое горе, — ей бы определенно пошло чёрное, прозрачное кружево.
Блэйк чуть приподняла уголки губ, разглядывая его.
Она не так зазывно смотрела на него в прошлом году, когда ученики шептались у него за спиной, обсуждая пресловутый побег из дома. А вот когда по школе разлетелась весть о том, что ему перепало крупное наследство, и он с грохотом расстался с Марлин Маккиннон, Блэйк стала запускать в него такие взгляды и фразочки...
Даже сейчас он прямо видел, как крутились шестеренки у нее в голове, вырабатывая фразы: «древний род», «куча денег», «Суд Визенгамота», «Международные магические связи».
Молодой Блэк и в самом деле блестящая партия для чистокровной принцессы Забини.
Сириусу же просто хотелось ее трахнуть.
Очень сильно.
— Я надеялась встретить тебя этим летом на Дне Рождения миссис Блэк. А потом вспомнила, что тебя не будет и так расстроилась. Очень жаль, что ты сбежал из дома, Блэк, — вздохнула Блэйк, застегивая косметичку. — Могли бы подружиться... как-нибудь.
— Не переживай, мы подружимся, — Сириус отделился от двери и неторопливо подошел к девушке, скользнув взглядом по молнии на её платье.
— Надо же, как самонадеянно, — усмехнулась она, но в черных, как маслины, глазах шевельнулась тревога, когда он подошел вплотную и вжал ее своим телом в умывальник. — Для этого ты должен мне понрав...
Она ахнула, потому что в этот момент Сириус наклонил голову и поцеловал ее в шею.
Высокая грудь в лифе прерывисто поднялась и опустилась вместе с круглыми белыми камешками ожерелья. Блэйк резко повернула голову. Из-под ресниц блеснула горячая черная влага, губы приоткрылись, показав белоснежные зубы. Сириус с готовностью завладел ими и пока Блэйк шептала какие-то здравые вещи о том, что их могут увидеть, он задрал подол ее платья и запустил пальцы в шелковые трусики.
— Смотри-ка, кажется, я уже тебе нравлюсь, — прошептал он, прикусив ее шею.
Стоны Блэйк участились, обгоняя стук колес и начали срываться на крики. Сириус сдавленно зарычал и задвигался быстрее, поспешая за ними. Быстрее, быстрее и быстрее, так что мышцы превратились в камень.
Наконец Забини крикнула так, что у него зазвенело в ушах, несколько раз сильно, импульсивно вздрогнула и обмякла, сотрясаясь всем телом.
Несколько невыносимо сладких секунд — и удовольствие прожгло и его. Он кончил.
Острое до боли наслаждение схлынуло, прибив их обоих к умывальнику, и Сириус ощутил легкое разочарование. Несмотря на свою ликерную красоту, Блэйк в итоге оказалась далеко не самой лучшей его девочкой — до конца удовлетворенным он себя так и не почувствовал.
Вот дерьмо.
— Ты придешь еще? — первым делом спросила она, как только смогла перевести дух.
Застегнув брюки, Сириус откинул Блэйк новым взглядом. Обычно такая лакированная и с иголочки одетая, теперь растрепанная и дрожащая...
Дорогое черное платье было собрано на поясе, ноги в чёрных чулках дрожали, а шелковое белье, за цену которого можно было купить гоночную метлу, валялось на полу. Влажные грязные глаза смотрели на него с требовательностью и властью избалованной аристократки, которая привыкла к повиновению и подобострастию, но глубоко-глубоко, на самом их дне плескался страх, что Сириус не вернется...
Сколько же раз он видел это выражение...
Сириус шагнул к ней, подобрал брошенные трусики, водрузил их на место и одернул платье.
— Посмотрим, — нехотя бросил он, бесцеремонно чмокнул Блэйк в губы и, подмигнув напоследок, вышел в коридор.
За окнами неслись покатые луга, и жизнь текла так, словно ничего и не произошло. Сириус с чувством потянулся, улыбнувшись скользнувшему в окно лучу, и неторопливо двинулся по коридору, засунув руки в карманы брюк и довольно посвистывая. За стеклянными окошками в дверях болтали и смеялись ничего не подозревающие ученики, смеялись очаровательные ученицы. Проходя мимо одного из окошек, Сириус поймал взгляд какой-то девчушки и подмигнул ей. Девчушка, конечно же, знала, кто он такой и немедленно похорошела, залившись румянцем.
Ему было очень хорошо. По телу разливалась легкая усталость, мышцы внизу живота приятно ныли, в крови шипел адреналин пополам с восторгом — сладкая и горячая смесь. Мысль о том, что он только что поимел девушку из снов каждого второго студента Хогвартса, неимоверно грела ему сердце.
...1971 год...
Джеймс присел на корточки и подергал замок. Воровато оглянувшись по сторонам, он закатал рукава и стукнул по нему палочкой, но ничего не произошло.
Мальчик засопел, шумно вытер окровавленный нос и попробовал еще раз.
Заклинание-отмычка давалось ему через раз — Ганс-кондитер, научивший его этим чарам, был неважным учителем, так что почти все магические опыты Джеймса обычно заканчивались...
БАБАХ!
Дверь отскочила в сторону, отбросив в стороны мальчишек, припавших к ней с двух сторон. В коридор хлынули клубы странного фиолетового дыма.
Раздались испуганные крики. Задвигались двери.
— Что случилось?!
— Вы слышали?
— Откуда дым?!
Джеймс спохватился и на четвереньках вполз в купе к своему злополучному соседу. Сириус захлопнул безжалостно сломанную дверь.
Мимо нее тут же протопали чьи-то торопливые шаги.
— Как ты это сделал? — прошептал он.
— Тебе какая разница? — проворчал Джеймс, поправляя сломанные в драке очки и шумно втягивая в себя идущую из носа кровь. Слова цеплялись друг за друга из-за губы, рассеченной гигантским старинным перстнем. — Скажи спасибо, что я тебя не разнес на кусочки, — он окинул мальчика брезгливым взглядом. — Собачка старосты.
Сириус стиснул кулаки.
— Еще раз такое скажешь, и я тебя ударю, — процедил он сквозь зубы.
— А что? Тебя он не бил!
— Зато тащил по коридору у всех на глазах! Я бы с большим удовольствием надрал Люциусу зад... если бы знал, как, — свирепо добавил Сириус.
Джеймс прищурился, оценивающе разглядывая своего соседа.
— А если я скажу, что знаю как, поможешь?
— Помогу! — мальчик весь подобрался, но Джеймс не спешил ему довериться.
— И не выдашь? — с сомнением спросил он.
— Чтоб я сдох! — Сириус сплюнул на пол. Джеймс удовлетворенно ухмыльнулся.
Они одновременно оглянулись на пухлого светловолосого мальчика. Передние зубы у него сильно выдавались вперед, маленькие водянистые глаза с ужасом смотрели на разгорающееся восстание.
— Я н-не скажу! — просипел он, еще крепче вжимаясь в сидение. Похоже, он решил, что они его прикончат прямо в купе, если он скажет иначе. — Честное слово!
— Джеймс Поттер, — снова, но уже совсем другим тоном представился Джеймс, повернувшись к Сириусу и решительно протянул ладонь бывшему врагу.
— Сириус Блэк, — ответил тот, криво ухмыляясь и пожимая его руку. — Есть идеи, Поттер?
Джеймс хмыкнул и вытащил из-под свитера какую-то текучую блестящую ткань и крошечный спичечный коробок с торчащей из него веревочкой. Сириус восхищенно открыл рот, схватив в руки мантию-невидимку.
— Две, — самодовольно улыбнулся Джеймс, подкинув коробок.
Сириус быстро пожевал жвачку, выплюнул и аккуратно прилепил к опущенной крышке унитаза веревочку навозной бомбы, а саму коробочку просунул под ободок и закрепил там. Джеймс, оглядываясь на неподвижные двери многочисленных купе, торопливо писал что-то на пергаментном листе, прижимая его к стене.
— Готово! — шепнул Сириус.
Им пришлось прождать под мантией-невидимкой около десяти минут, прежде чем дверь, ведущая в купе старост, открылась, и в коридор вышел невозмутимый Люциус Малфой, как и следовало ожидать, без своей трости. Когда он прошествовал мимо них важной неторопливой походкой, мальчики вжались в стену, но едва за ним закрылась дверь, ведущая в уборную, они вырвались из-под мантии и бросились следом.
Джеймс выплюнул на ладонь жвачку, смачно впечатал ее в дверь и прилепил к ней свой лист.
Сириус, паникуя, торопливо заблокировал дверную ручку школьным галстуком.
— Бежим! — скомандовал Джеймс.
Давясь хохотом, мальчики умчались по коридору к своему купе.
Прошло не больше трех секунд, прежде чем раздался тихий, почти неслышный хлопок, а вслед за ним — душераздирающий вопль. Дверная ручка задергалась, в дверь с той стороны что-то забилось и пергаментный лист затрясся, крепко держась за жвачку.
На нем значилось:
«Я выпил лекарство и прошу не беспокоить меня до конца поездки. Возможно, я буду стучать в дверь и молить о помощи, но вы не поддавайтесь. Поверьте, это очень мощное слабительное. Искренне Ваш, Люциус Малфой».
...1977 год...
Касаться ее.
Обнимать.
Целовать.
И шалеть от мысли, что Лили Эванс теперь не сама по себе, а принадлежит ему.
Мерлин, он же сейчас просто спятит, если не поцелует её ещё... и ещё...
— ... этому «П.А.У.К.у», как думаешь, Джеймс?
Джеймс встрепенулся и оторвался от её шеи, которую трогал губами и целовал вот уже добрых полчаса, пока Эванс самозабвенно рассказывала, как им удалось избежать переезда.
— Да, какому пауку? — он сделал вид, что слушает.
— Не «паук», а Программа Аннулирования Угрозы и Конфликта! — сердито поправила его Лили, запрокинув лежащую у него на плече голову. — Ты совсем меня не слушаешь.
— Я слушал до того момента, как к вам домой пришел Дамблдор, а потом... — он пожал плечами и пробежал пальцами по её ногам, лежащим поверх его колен, намекая на тот момент, когда Лили сняла туфли и забралась на сидение, потому что замерзла. Когда его ладонь забралась под юбку, Лили тут же одернула платье и покрепче запахнула на себе большую и теплую кофту, которую ей одолжил Джеймс.
— Поттер!
— Тут же никого нет!
Парни и в самом деле деликатно разбрелись кто куда, чтобы дать им возможность побыть вдвоем.
— Поцелуй меня, Эванс, — серьезно попросил он, чувствуя как снова к губам приливает тепло, которое надо было немедленно передать Лили. — Только по-настоящему, идет? Никакой халтуры.
И какое же это, черт возьми, счастье, когда после этих слов Лили Эванс не отталкивает его, не ругается и не обзывает идиотом, а улыбается так, что на щеках у неё появляются обворожительные ямочки, наклоняется к нему и снимает с него очки...
Тем временем погода за окнами Хогвартс-экспресса стремительно портилась — Лондон остался далеко позади, и поезд вырвался в кудрявую зелень предместий. Здесь осень чувствовалась сильнее — из природы словно через трубочку вытянули яркие краски. Затянутое пеленой облаков небо хмурилось и мрачнело, напирая на бархатные луга тяжелыми растрепанными тучами. В один миг за окнами резко потемнело, и по стеклам забарабанил по-летнему обильный и по-осеннему холодный дождь.
Зажглись лампы.
Ученики начали бродить по коридорам.
Мимо их двери прошла какая-то шумная компания. Ручка их двери дернулась — в купе вернулся Люпин.
Лили тут же вывернулась из объятий Джеймса и метнулась на сидение, поправляя лямки платья.
— Ну так что это за программа? — чуть задыхаясь спросил Джеймс таким тоном, словно ничего и не случилось, и деловито нацепил очки.
— По защите! — Лили испуганно взглянула на Ремуса, стараясь незаметно стереть размазанную помаду. — Ты совсем меня не слушаешь, Джеймс!
Ремус с улыбкой покосился на них, доставая свою сумку и расстегнул молнию.
— Я слушал! — твердо сказал Джеймс. — Дамблдор выскочил у вас из камина в гостиной.
— И сказал, что почти все семьи забирают своих детей из школы! — подхватила Лили. — В этом году Хогвартс может опустеть. И ещё Дамблдор берет на работу мракоборцев — папа назвал их полицейскими, но я поняла, о ком речь. Нас будут защищать по полной программе.
— Собрание старост через пять минут, — напомнил Ремус, натянув мантию со сверкающим серебряным значком.
Джеймс метнул на Лунатика красноревчивый взгляд и Люпин удалился, по-прежнему улыбаясь этой выводящей из терпения улыбочкой.
— А тем родителям-маглам, которые все-таки отпустят детей в школу, предоставляются услуги П.А.У.К.а. Там целая система, для каждого человека разрабатывается около полсотни маскирующих чар — отводящие, оглушающие, Конфундус, целый набор. Дамблдор говорит, что Волан-де-Морт не так скрупулезен, чтобы разрушать защиту каждого маг... почему ты так смотришь?
— Ты не боишься произносить его имя? — спросил Джеймс, глядя на Лили с недоверчивым восхищением.
— «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
— Ты только что сравнила Темного волшебника с розой.
— Это сделал Шекспир, а не я. Я имела в виду, что он останется уродом и психопатом, как его ни назови. Так что не вижу смысла бояться имени. Это просто смешно, — Лили слегка покраснела, сжала губы в трубочку и смешно подвигала носом, прямо как сердитый кролик. — Хотя ты прав, сравнение дурацкое.
Джеймс помог ей достать её сумку с полки и Лили тоже натянула мантию и прикрепила к ней значок.
— Знаешь, что самое грустное во всей этой истории с Программой? — спросила она напоследок, перед уходом.
— Что?
— Из-за этих защитных чар люди на самом деле исчезают, и увидеть их или связаться с ними невозможно, — проговорила она, опуская руки. — Они как будто... перестают существовать, понимаешь? Я не смогу написать папе и поделиться с ним своими мыслями, или поговорить с мамой, рассказать ей, как прошел мой день...
Она отвернулась, закрывшись от Джеймса волной волос и прижав пальцы к носу и губам.
— Ты непременно увидишь их, Эванс, я тебе обещаю, — Джеймс притянул её к себе за шею. Лили спряталась у него на груди. — С ними всё будет в порядке. Дамблдор слов на ветер не бросает. Они в безопасности. А я тебя не оставлю, так что тебе нечего бояться. Всё будет хорошо, Эванс. Веришь мне?
Лили улыбнулась.
— Верю.
— Да, Ремус, я иду! — крикнула Лили и наклонилась, пытаясь нацепить капризный босоножек.
— Взять тебе горячий кофе? — спросил Джеймс, всё ещё рассеяно водя губами по её прохладной ладошке.
Лили хитро посмотрела на него, быстро наклонилась к нему и, коснувшись губами шеи, прошептала: «Ты меня согреешь», после чего вспорхнула с сидения и была такова, а Джеймс взлохматил волосы, немного обалдело глядя ей вслед и усмехнулся:
— Колдунья...
Неожиданно дверь снова вжикнула и распахнулась.
В купе влетела Алиса Вуд, лохматая, как воробей после драки. У нее за спиной топтался донельзя смущенный Питер. Джеймс сердито сдвинул брови — он просил не говорить остальным, где они. Оглядев купе, Алиса вперила сердитый взгляд в Джеймса.
— Ну и где она?
...1971 год...
— Ты уверен, что это были именно они?
— Д-да... только... не бейте.
Люциус сдернул с сидения рюкзак и потер пальцем нашивку.
— «S.O.B.», — услышал Питер. — И куда они пошли, ты не знаешь?
— Н-нет... они пробежали мимо купе, — Питер трясся от страха, мечтая только об одном — чтобы лапа старшеклассника, державшая его за шиворот, разжалась.
— Макнейр, сходи посмотри.
Второй верзила, стоящий рядом с Питером, кивнул и ушел. Сразу стало легче — как будто в купе прибавилось света.
— Как тебя зовут, мальчик? — ласково спросил Люциус Малфой, бросив рюкзак на сидение.
Питер боязливо покосился на застывшего над ним старшеклассника.
Тот встряхнул его и вскинул кулак.
— Отвечай!
— Питер Петтигрю, — испуганно пискнул он.
— Крэбб, — одернул его Малфой. — Веди себя прилично.
Парень ухмыльнулся и всего лишь хрустнул костяшками, втолкнул Питера в чужое купе, в котором, как Питеру казалось, витал преступный дух, а потом небрежно потрепал его по волосам и вышел.
— Спасибо за помощь, Питер, — вежливо сказал Люциус, берясь за дверной косяк. — Если в школе тебе понадобиться помощь... — он окинул Питера сомнительным взглядом и поджал губы. — Обращайся ко мне.
Когда он ушел, Питер наконец-то смог облегченно вздохнуть. От красивого светловолосого Малфоя в дорогой мантии просто невыносимо несло дерьмом, и Питер еле сдержался, чтобы не закашляться прямо при нем.
Мальчик потер горло. Ему до сих пор было страшно после того, как этот верзила по имени Крэбб ударил по нему каким-то заклинанием, и Питер чуть не задохнулся.
Снова дверь с шорохом отъехала в сторону.
— Я не знаю! — испуганно крикнул Питер, хватаясь за сидение.
— О, — очень миленькая рыжая девочка замерла в дверях. — Извините, я думала, тут свободно, — она взялась за дверь.
Питер вскочил.
— Тут свободно! — выпалил он.
...1977 год...
Услышав приглушенные голоса за дверью уборной, Питер замер и прислушался.
Говорили несколько мужчин — как будто спорили.
— Ты что, хочешь оставить его здесь? Знаешь, что будет?
— Знаю, что будет, если нас кто-нибудь увидит с телом! Уходим скорее, идиот!
Дверная ручка повернулась — Питер в панике обернулся крысой и забился в угол.
