Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 275 страниц)
— Итак, правила таковы — громко говорил он, вертя головой в каске и сверкая очками. — Те, кто проголосовал за Нападение, — он указал на группку, в которой в числе прочих были Джеймс, Сириус, Питер, Роксана и близнецы Пруэтт, — обстреливают оранжевой краской тех, кто предпочел Защиту! — он медленно повел рукой в сторону другой группы. — Вы обстреливаете их голубой. Напоминаю, в оранжевом арсенале любое дуэльное заклинание. Все что угодно, только без членовредительства, пожалуйста! В голубом арсенале только отражающие и защитные чары. У вас — оранжевая краска, у вас — голубая. Все поняли? Хорошо. В конце урока мы подсчитаем «раненых». А теперь внимание, самое интересное: победители награждаются призовыми очками и полностью освобождаются от домашнего задания!
Класс довольно загудел. У всех на лицах уже полыхала готовность немедленно броситься в бой, глаза горели даже сквозь плотные очки, зубы скалились в улыбке. В каждой группке уже успел образоваться свой капитан — собрав вокруг себя остальных, он на ходу придумывал стратегию, и все, несмотря на факультеты, столпились, сдвинув головы, и хихикали, недобро поглядывая на противников.
— Проигравшие наоборот потеряют очки и получат дополнительное задание! — прокричал преподаватель и высоко поднял правую руку, левой поднес к губам свисток, медленно отступая назад — Итак... на старт... внимание... МАРШ!
Краска тут же полетела во все стороны, ученики с радостными воплями рассыпались по поляне, а Джекиллу, который невольно оказался в эпицентре битвы, в первые же секунды досталась львиная доля как оранжевых, так и голубых снарядов.
— «По праву носит одеянье льва лишь тот, кто сам сорвал его со льва!*» — прокричал Гидеон и выбежал из укрытия прямо на передовую под перекрестный сине-оранжевый огонь.
— Стой, придурок! — исполненным драматизма голосом завопил Фабиан, забыв текст пьесы, и вырвался следом, но тут в него со смачным шлепком попал особенно крупный шарик краски, и парень, запутавшись в полах непривычной мантии, потерял равновесие и повалился в траву.
Гидеон с воплем ужаса бросился к нему на помощь, размахивая руками.
— Брат, бра-ат, вста-а-ань! — стонал он, повалившись на бесчувственное тело Фабиана.
— Прощай, Гидди... — прохрипел Фабиан откуда-то из недр своей необъятной каски. — Ты был лучшим на свете братом!
— Никогда больше не называй меня так! — раздельно проплакал Гидеон, умоляюще встряхивая брата и колотя им об траву.
— Я буду вечно греметь цепями в доме твоих потомков! И скажи Марлин... что я... я... — он уронил голову набок, вывалив язык.
— Не-е-е-ет! — взвыл Гидеон и повалился на грудь Фабиана, по которой медленно расплывалось голубое пятно. — Будь проклята ты... масляная краска! — прокричал он, потрясая кулаком в небо.
Марлин помирала со смеху, глядя на них из-за дерева. Услышав ее смех, братья дружно подскочили и одновременно вскинули палочки. Оранжевые пульки с глухим «тух-тух-тух» заколотились об ствол, за который в последний момент нырнула жертва. Спасаясь от их снарядов, Марлин с визгом пронеслась в сторону кустарника, за которым прятались Лили и Ремус. Джеймс, неожиданно выскочив из-за дерева, послал в ее сторону заклинание-подножку, и девочка шлепнулась прямо на близнецов.
— ... если бы ты не вела себя как дура, нас бы не наказали! — прокричал Сириус и на секунду высунулся из-за облитого голубой краской дерева, пытаясь попасть в Ремуса, который отличался просто космической наглостью и уже успел впечатать несколько зарядов подряд прямо в его каску. — Так что слушай меня и не высовывайся, если не хочешь, чтобы мы из-за тебя еще и здесь облажались!
— Если бы ты не лапал мои вещи, ничего бы этого нахер не было! — огрызнулась Роксана.
Вместо того, чтобы со всеми остальными осаждать противника, они уже добрых пятнадцать минут громогласно обвиняли друг друга в полученном от Макгонагалл наказании.
— Все это из-за тебя! И кончай мной командовать, Блэк, иначе, клянусь Мерлином, я тебе не только нос сломаю, но и еще что-нибудь! — рявкнула девушка и вдруг, резко втянув в себя воздух, оттолкнула Сириуса и рыбкой нырнула в заросли малины у них за спиной.
Сириус стремительно обернулся, вскидывая палочку.
Шлеп!
Ему заляпало краской очки.
— Я ослеп! — заорал Сириус в ужасе и, метнувшись в сторону, перецепился через выпущенное кем-то заклятие-подножку и с треском провалился в кустарник прямо на свою незадачливую напарницу.
— Они не отступают, что делать? — запыхалась Алиса, падая под ежевичным кустом рядом с девочками.
— Где твоя палочка?
— Он меня обезоружил!
— Кто?
— Аурантинус! — радостно заорал Джеймс, разглядев в плотном сплетении кустарника всполохи рыжих волос.
— Контратус! — Лили отбила шарик краски, как теннисный мячик, на миг высунувшись из кустов. Джеймс уклонился, и мощный заряд краски сбил с ног слепо тыкающегося по поляне Сириуса.
— Да твою же мать! — застонал Блэк откуда-то из травы.
— Я твой парень! — возмущенно крикнул Джеймс, задирая на секунду очки.
Поляна вокруг них звенела и переливалась от криков, смеха и разноцветной гаммы.
— А это — война! Керулеус! — радостно крикнула Лили, вскидывая палочку.
Краска шлепнула Джеймса в незащищенное лицо.
Он зажмурился и сплюнул ее на траву.
— Ах так?! Сама напросилась, Эванс, — оскалился парень, с треском ломясь в кусты, и Лили с писком бросилась наутек.
Не желая участвовать во всеобщем психозе, Северус сидел за деревьями в стороне и неприязненно посматривал на бегающих по поляне одноклассников, время от времени вырывая из земли заколдованную траву. На нем тоже была голубая мантия, но надел он ее только ради того, чтобы от него отвязались.
Его задевало то, как легко все, даже Нотт и Розье, купились на такую откровенную чушь и занимались ерундой, в то время как должны учиться сражаться.
Задевало то, что его кумир в итоге оказался дешевым клоуном.
Задевало то, что он увидел, как заливисто смеялась перепачканная в краске Лили, в то время как Поттер тащил ее куда-то по поляне словно... словно мешок!
Задевало то, что вокруг него на самом деле одни идиоты...
Неожиданно кустарник рядом с ним затрещал.
— Нюнчик! — со злой радостью выкрикнул Поттер, приветственно раскинув руки. — Тебя-то нам и не хватало!
Следом за ним прискакала вся его компания. Они вскинули палочки.
Северус подскочил так резко, словно земля его укусила, увернулся от одного шарика краски, второго, а третий попал ему в лицо и залил глаза.
Повалившись на траву, он услышал их издевательский смех. Ослепленный болью, униженный, он, не глядя, вскинул палочку.
— Сектумсемпра! — яростно крикнул Северус.
— Протего! — выкрикнул появившийся невесть откуда Люпин.
Они замерли, испуганно глядя на него. Северус тяжело дышал, затравленно глядя на мальчиков с земли.
— Ты что делаешь, кретин?! — выплюнул Блэк и бросился на него, но Поттер выбросил руку и сдержал его. Что-то очень нехорошее было в его глазах в этот момент...
Воспользовавшись паузой, Северус подхватился с земли и, не оглядываясь, побежал, спотыкаясь и оскальзываясь на траве. В спину ему несся ненавистный голос:
— Держите его! Я его в этой краске утоплю!
И смех.
— Ясно же, что он вам подсуживал! — не унимался Джеймс за обедом.
Соревнование закончилось победой голубых мантий, но чтобы избежать ссор между учениками, доктор объявил, что все они сражались честно, а потому не стал снимать баллы, а наоборот, присудил всем факультетам по десять очков.
Довольные, уставшие и страшно голодные после битвы ученики гурьбой побежали в Большой Зал, на запах еды.
— Не можешь смириться с поражением, да, Сохатый? — усмехнулся Ремус, отрываясь от прислоненной к кувшину с тыквенным соком книги.
— С че-ем? — протянул Джеймс.
— Он заранее знал, что так все и кончится, иначе не задумывал бы это дурацкое двадцатидюймовое эссе на тему техники применения Щитовых чар! — заявил Сириус, обвинительно тыкая в сторону Ремуса вилкой.
— Не воспринимайте это так серьезно. Я думаю, он вовсе не хотел, чтобы на самом деле были победители или проигравшие, — сказала Лили, усаживаясь рядом с Джеймсом.
— Тогда зачем весь этот цирк? Никакого смысла!
— Ох, Джим, да я думаю, он просто хотел нас развлечь, — пожала плечами девушка и с нежностью взглянула на учительский стол, за которым в одиночестве обедал профессор Джекилл. Он уже успел переменить одежду на простую мантию и галстук-бабочку. Время от времени доктор поднимал голову и поглядывал на своих коллег, но вступить в беседу с ними явно смущался. — Чтобы мы хоть ненадолго отвлеклись от ЖАБА и войны и просто развлеклись. Как нормальные дети. Я думаю, он понимает... — Лили поковыряла вилкой отбивную. — Что навоеваться в реальной жизни мы еще успеем.
Джеймс хмыкнул, но больше ничего не сказал и когда снова занялся своим бифштексом, уже не выглядел таким сердитым.
После обеда курс разделился, и все отправились на свои факультативные занятия.
Лили и Алиса побежали в Крыло на практику к мадам Помфри («Во время этого эссе я скорее всего сломаю руку. Так что ждите первых пациентов!» — мрачно пообещал им Сириус), а ребята уныло поплелись в гостиную воевать с заданием Джекилла о Щитовых чарах.
Правда, к тому моменту, когда прозвенел звонок на последний урок, дело не сдвинулось ни на дюйм, потому что в самом начале перерыва в гостиную ввалились грязные уставшие шестикурсники, вернувшиеся из Леса, и счастливый, как пьяная пикси, Бенджи с волосами, полными репейника, принялся разливаться о том, как они приручали гиппогрифов на уроке по уходу за магическими существами, и как один из них чуть его не сожрал.
У двери в кабинет Слизнорта их уже ждали Лили и Алиса. Сияя, как рождественские шарики, девочки без умолку, перебивая друг друга, щебетали о том, как им хочется поскорее поступить в Академию и стать настоящими целителями, и что ради этого они готовы учиться, учиться и учиться, не покладая рук. Их восторги перебил громкий скрип — дверь отворилась, и Слизнорт запустил учеников в класс.
Его кабинет всегда отличался от остальных кабинетов Хогвартса. За те годы, которые провел в нем профессор, темный каменный мешок с факелами на влажных заплесневелых стенах превратился в самый уютный класс, какой только можно представить. Стены затягивали великолепные темно-зеленые и бордовые бархатные ткани, под партами стелился пушистый, словно лесной мох, ковер. Вместо факелов по воздуху плавали большие бумажные фонари — красные и желтые. На бесчисленных полках таинственно мерцал в темноте калейдоскоп разноцветных бутылочек, баночек и хрупких золотистых приборов для измерения веса — все они были такими округлыми и так тепло мерцали в душистом полумраке, ловя свет фонариков, что их непременно хотелось потрогать. Из-за них и мягкой обивки казалось, что находишься не в классе, а в шкатулке с драгоценностями.
В углу рядом со столом всегда, даже во время приготовлений самых сложных зелий, приглушенно похрипывал большой старый граммофон. Казалось, это помещение предназначено не для занятий зельеварением, а для встречи и приятного отдыха — особенно это чувство внушало гигантских размеров кресло за учительским столом с покатой спинкой и подставкой для ног.
Именно в нем Слизнорт и встречал учеников каждый урок.
— Добро пожаловать, добро пожаловать... мистер Нотт, очень рад, очень... Северус, мой мальчик, слышал о вашем отце, примите мои самые искренние соболезнования! — моржовые усы его на миг поникли, но тут же снова встопорщились, когда в класс, громко споря и смеясь, ввалилась шумная компания. — Поттер, Блэк, надеюсь, сегодня без шуточек? — он шутливо погрозил пальцем. — У нас много работы, знаете ли, о-о-о, и... мисс Эванс, моя дорогая, очень, очень вам рад, — руку Лили он тряс добрых три минуты. — Я бесконечно, бесконечно переживал, когда Минерва, то есть профессор Макгонагалл сказала мне о вашем уходе. Да у меня чуть сердце не выскочило! Нельзя так поступать с бедным стариком, моя дорогая, нель ... о, мисс Малфой, вот и вы? Уже влились в новый коллектив? Бесконечно горд тем, что вы поступили именно на мой факультет! Очень хорошо, очень!
Дождавшись, пока все ученики рассядутся на свои места, Слизнорт слегка постучал палочкой по своему котлу, призывая к тишине и, поправив на безнадежно лысеющей голове колпак, заговорил:
— Итак, для начала я хотел бы поприветствовать вас всех в нашем с вами последнем совместном учебном году. Уже совсем скоро вы переступите порог школы, бросите насиженные гнезда и разлетитесь кто куда. Хочу сказать, что для меня это особенно тяжело, ведь я до сих пор помню, какими вы были, когда впервые вошли в этот класс шесть лет назад, — он с улыбкой обвел лица студентов, немного задержал взгляд на Джеймсе и Лили — они держались за руки так, словно их парта была лодочкой в бушующем море. — А теперь вы уже стали совсем-совсем взрослыми и скоро покинете старика... — он кашлянул, чтобы скрыть задрожавшие в голосе слезы, и угрюмо шмыгнул похожим на сливу носом.
Ученики ласково заулыбались.
— Ну что же... хмпф... впрочем, до расставания у нас с вами есть еще целый год! — он воодушевленно хлопнул в мягкие ладони, отчего получился приятный округлый звук. — И так как в конце его вы сдаете ЖАБА, я считаю, что лучше всего начать с повторения и закрепить зелье, которое всегда вызывало у вас трудности, верно?
Класс единодушно застонал.
— Вижу, что вы его тоже помните! — обрадовался Слизнорт и повел палочкой в сторону темно-зеленой, в механической раме доске. Та немедленно развернулась перед учениками, мелодично позвякивая. Как только Слизнорт второй взмахнул палочкой, по доске побежала строка крупного убористого почерка:
«Глоток Сна»
Мгновенный крепкий сон без сновидений.
Ингредиенты: слизь флоббер-червя, лаванда, ягоды валерианы...»
— Помнится, на пятом курсе вы все надышались паром и уснули! Забавное было зрелище! Итак, все достали весы, наборы, не забудьте учебники... так... ну что же. В путь, друзья мои, у вас есть один час. И как всегда, лучшему зелью — призовые сорок очков! Начали!
Ученики загремели котлами, зазвенели весами и зашелестели страницами, а Слизнорт, довольно потирая ладони, подошел к граммофону и опустил на пластинку иглу, чтобы всем работалось веселее. Из сложенных трубочкой губ граммофона полилась веселая музыка Бенни Гудмена, его любимого музыканта.
Джеймсу всегда нравилось наблюдать, как Лили варит зелья. Перед тем, как взяться за работу, она всегда с ужасно смешным и серьезным видом завязывала медовые волосы в хвост, который потом неистово бился вокруг тонкой шеи, когда она перебегала от котла к доске. Потом деловито закатывала рукава, аккуратно раскладывала перед собой все ингредиенты, щелкала горелкой под котлом. Это такие типы как Нюнчик превращают зельеварение в какой-то грязный Темный ритуал, Лили же всегда выглядела как лесная фея за работой.
Нарезанные растения всегда так аккуратно и чинно лежали у нее доске, что их хотелось разворошить и раскидать по классу, в толченые смеси хотелось запустить пальцы, чтобы почувствовать эту невесомую пудру на ощупь, а все бутылочки с ингредиентами у Лили выглядели так чисто, словно она каждый день перед сном протирала их салфетками. И сама она при этом всегда ухитрялась выглядеть так опрятно, словно не в слюне химер и толченых жуках возилась, а собирала букет или упаковывала подарок.
У Джеймса же после пяти минут работы парта выглядела так, словно по ней пронесся маленький смерч, а потом начался потоп.
— Ты что, заснула, Малфой? Можешь делать это быстрее?
Роксана недовольно покосилась на Сириуса и принялась активнее стучать пестиком в миске, шмыгая носом. Она колотила им так громко, не сводя прищуренных черных глаз с Сириуса, что на них начали оборачиваться.
Видимо, у нее была какая-то аллергия на пыльцу, потому что девушка вдруг прижала ладонь к носу и чихнула так, что травы, сушеные жуки, лаванда и омела взметнулись в воздух маленьким душистым облачком.
— Черт возьми, от тебя никакого толку! — Сириус шлепнул учебник на парту и выхватил у Роксаны из рук миску и пестик.
— Да иди ты! — Роксана утерла нос рукавом. Они поменялись местами — на секунду на нее снова повеяло тем странным запахом улицы и ветра.
— Что там дальше? «Добавьте в котел слизь флоббер-червя».
Она взяла в руки скользкую зеленую бутылочку, в которой плескалось что-то похожее на разжиженные сопли, и уголки рта ее скорбно поползли вниз.
— Твою мать, — изрекла девушка, глядя внутрь.
Джеймс ссыпал в глиняную миску цветы лаванды, украдкой вытер покрытые пыльцой ладони о штаны и добавил в смесь щепотку сушеной полыни. Лили в этот же момент растерла над ней омелу, и их руки столкнулись. Они переглянулись.
«Что?» — улыбнулись ее глаза.
Джеймс, обернувшись вслед проходящему мимо Слизнорту, быстро наклонился и поцеловал ее.
Лили ответила и тут же оттолкнула его от себя, когда профессор пошел в обратный обход.
Теплый свет лампы вызолотил рыжие волосы, так что она и сама была похожа на маленький подвижный огонек. Поглядывая на нее, Джеймс пришел к выводу, что Лили очень привлекательно выглядит на фоне пышных белых букетиков омелы и ярко-сиреневой лаванды. Казалось, что они не в подземелье находятся, а в лавке Розариуса в Косом переулке...
— Я растолку все это, Джим. Не добавишь пока слизь в котел?
