Текст книги ""Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Виктор Точинов

Соавторы: ,Оливер Ло,А. Фонд,Павел Деревянко,Мария Андрес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 350 страниц)

Несколько раз на ресницах оседал неопределенный сон и быстро таял, испуганный треском веток или птичьим криком. Часы тянулись невероятно долго. Он должен привыкнуть к этому, должен привыкнуть. Теперь такие ожидания будут частью жизни.

На закате перед рассветом, во время глубочайшего сна, джуру разбудил укол тревожного предчувствия. Северин едва открыл глаза и оцепенел: белый призрак плыл в их лагерь. Крадвалась осторожно и неслышно, постоянно останавливалась, приникая к земле. То же самое! Словно вышла с декабрьской ночи.

Она прошла мимо коней, подходила к Захару, который дышал медленно и размеренно, словно крепко спал. Северин приготовился. Сердце застучало, мышцы напряглись. Много месяцев он мечтал об этом мгновении!

Подходи ближе. В этот раз тебя ждет серебро.

Призрак остановился, осмотрел покрытую опанчей фигуру Захара. Повела головой, принюхиваясь. Почему медлит?

Раздался выстрел. Волчицу отбросило, Захар молниеносно вскочил на ноги. Во второй руке он держал нож. Северин подбежал, готовый стрелять, но в этом не требовалось – от тяжелого ранения зверь стал превращаться в человека.

– Что за черт? – крикнул Захар.

Превращение стремительно закончилось. На земле раскинулась не женщина и не девушка, а молодой парень, не старше Северина. Пуля попала в грудь, пролетела навылет. От ранения незнакомец потерял сознание, редко и хрипло дыша. Струя кровь.

– Не похож на любовницу...

– Младший брат убитого.

Северин не видел этого лица больше десяти лет, но узнал его мгновенно.

– Вы знакомы?

Его кожа была слишком бледной, а волосы белыми как молоко. Альбинос.

– Это Максим. Максим Вдовиченко.

– Сын Романа и Ярославы? Вожаков Свободной Стаи? – удивился Захар.

– Да. Мы сверстники. До Рокоши наши родители дружили... Крестили нас вместе, пострижины делали вместе и играли мы тоже вместе...

На плечи подавило невидимое бремя. Северин сел прямо на землю, отложил пистолет, потер лоб. Взгляд прикуло к пульсирующей кровью раны.

– Учитель... Что делать?

– Он пришел убить нас, Северин, – медленно произнес учитель, чтобы пришел смысл его слов.

– Он прибыл отомстить за брата, которого убил мой отец.

– Какими благородными не были его мотивы, он собирался перегрызть мне глотку. Игорь бы застрелил этого парня без раздумий. Ты...

– Я не Игорь, – отрубил Северин и эта мысль впервые обожгла его. – Максим никогда не был в Свободной Стае! Его старший брат Святослав в год Рокоши получил золотую скобу...

– Да присоединился к отцу, – закончил Захар. – За что и поплатился жизнью одиннадцать лет спустя.

– Святослава я не узнал, потому что он лежал, – вспомнилась хижина и обгорела кукла с кровавым ореолом. – Его голова была обезображена.

Белая грудь, покрытая окровавленным белым мехом, тяжело вздымалась.

– Он стечет кровью... Учитель, это неправильно! Я... – слова торопливо разбежались от волнения. – Я не могу дать ему умереть! Не здесь. Неверно.

– Он получил тяжелое ранение, Северин, к тому же серебром. Здесь нужен опытный врач.

– Мы в диком захолустье. Вы говорите так, чтобы убить его с чистым сердцем?

Захар отвел взгляд. Он уже все решил.

– Пожалуйста... Неужели ничего нельзя сделать?

Характерник пригладил баки и вздохнул. Спрятал нож и пистолет за черес, сел возле раненого Максима.

– Пуля прошла навылет... Кости вроде бы не повреждены... Запрягай лошадей, – характерник принялся вокруг раненого.

– Разыскать его коня? – спросил джура.

– Нет времени.

Двадцать минут спустя всадники ехали сквозь чащу леса, которая становилась все гуще. Никакой дороги здесь не было и они будто шли наугад. Захар придерживал перед собой раненого Максима с наклоненной к груди головой, а Северин пытался понять, почему они не спешат в ближайшую деревню.

– Здесь вокруг никого нет, учитель.

– Имей терпение. Увидишь.

Северин решил сказать сейчас, пока не забыл.

– Я понял.

– Слушаю тебя.

– Отец выследил Вдовиченко. Он не мог не знать, что братья путешествуют вместе. Но этого мне не рассказал, – Северин говорил быстро, чтобы не потерять мысль. – Зато придумал любовницу, чтобы не сказать мне правду. Чтобы я стрелял наверняка. Ибо Игорь был убежден, что зная правду, я не смогу выстрелить в Максима.

Раненый захрипел. На губах сошла пузырьками кровь.

– И я действительно не смог бы. За что ведь?

Захар не ответил, придерживая без сознания Максима.

Из-за деревьев выскочил волк – настоящий, не оборотень. Шаркань и Рыжая остановились, заржали тревожно. Волк внимательно изучил путников, облизнулся и сел на задние лапы.

– Веди нас, – приказал Захар.

Волк повиновался. Побежал по известной ему тропинке, а кони осторожно следовали за ним, неохотно подчиняясь воле всадников, и вскоре уперлись в два древних бука, напоминавших великанов с копьями, превращенными в деревья.

– То, что ты увидишь, – большая тайна, казачье. Присягни открыть ее только во время больших затруднений, при необходимости, что действительно потребует того, и только тому человеку, которому ты действительно доверяешь.

– Клянусь, – сказал Северин.

* * *

На следующее утро долго будили Ярему, что становилось их утренним ритуалом.

– Вставай и сияй! Какого черта тебя так трудно добудиться? – спросил Игнат.

– Семейная черта Яровых, – гордо ответил Ярема. – Но щекотка помогает.

На улице трепетала ляпавица и Вишняк громко жаловался, что за неизвестные грехи получил на старости лет несчастье мокнуть в группе слабоумных молокососов. Ярема вздохнул, набил трубку, но Вишняк мгновенно напомнил ему, что он старый человек с больными легкими и туберкулезом от проклятого дыма. Ярема выбил трубку и подъехал к Северину.

– Понятно, почему его нам столкнули. Всюду неприятную рутину отдают новичкам, – Яровой фыркнул. – Вот что На-Сраке-Чиряк может знать такого ценного? Как искусно задрочивать людей?

– Послезавтра мы его избавимся, – ответил Северин.

– До послезавтра еще дожить надо! И я не гарантирую, что мы его не убьем. Ярема шмыгнул носом и указал на Гната с Филиппом. – Еще эти двое. Без брата Павла так тошно! Он постоянно языком хлопал, было весело. А теперь... И где он бродит?

Северин также заметил, что без Савки ватага потеряла незримый каркас. Каждый ехал отдельно, скапливаясь плотным ромбом вокруг Вишняка, когда кто-то выезжал навстречу на случай покушения. Остальное время только Яровой и Чернововк что-то между собой обсуждали, но предыдущее единство или его видимость окончательно исчезло.

Чернововку подумалось, что отец, наверное, из-за этого не переживал. Ведь главное – выполнить задачу.

Всадник на рыжей кобыле несколько раз появлялся на горизонте и быстро исчезал. Неужели действительно преследует?

– Надо доложить о возможном слежке, – сказал Северин Филиппу.

Тот кивнул.

Когда после обеда характерники вышли из корчмы, к ним потянулся нищий.

– Характернички-колдуньи, дайте бедняку дукачика, – у него были грязные ноги и чернозубая улыбка. – У химородников есть золото, много злата! Железо кровиночкой покропят, слова прошепчут, и вот уже полные сундуки злата... Поделитесь с обездоленным, последние сапоги у трактирщика оставил...

Ярема, который никогда не отказывался бросить несколько грош, отрубил:

– Если бы у нас было столько золота, то по корчмах бы не сидели.

Нищий скривился и заорал:

– А чтобы вас нищета осела, мухи лягнули, черти схватили! Бевзы сопляки, истуканы вонючие, вылупки бестолковые, уроды взбалмошные, выскребки проклятые...

– Словно за алфавитом ругается, – заметил Филипп.

Игнат сорвал Упыря в чвал и остановил перед нищим так, что конь встал на дыбы. Нищий упал, спасаясь от подкованных копыт, а Бойко выхватил одну из сабель, указал острием на немытую голову и прорычал:

– Еще слово, и я тебе, стерва, язык уткну.

Нищий закрыл рот обеими ладонями и испуганно вытаращил глаза. Игнат развернулся и бросил собратьям:

– Чего восставали? Это!

Вишняка, очевидно, инцидент поразил, потому что старый на время замолчал и даже носа не кривил. Северин, спасаясь от назойливых мыслей о Лине, выглядел таинственным преследователем.

– Нет, – сказал Филипп, подъехав к нему. – Утром несколько раз был, а теперь исчез. Понял, что мы его заметили?

– Может, это был не хвост.

– Я все равно сообщу.

У дуба Филипп направил очередные отчеты, а Игнат, пока Вишняк ходил в кусты, позвал ватагу к себе.

– Сукин сын Павлин написал письмо.

– Овва! – обрадовался Ярема. – Что пишет?

– Пишет, что продолжит поиски, потому что, во-первых, пари пари, а во-вторых, его все равно за самовольность накажут. Хочет попробовать хотя бы что-то найти перед выговором и уже якобы отковырял какую-то зацепку.

– Вот дурбецел.

Северин не сомневался, что Савку скоро найдут, и тогда ему придется не поздороваться. Но, тем не менее, восхищался его смелостью. Мог ли он поступить так же?

– Где он сейчас? – спросил Северин.

– Нарочно не говорит. Понимает, если нам прижмут яйца, мы расскажем.

– Брат Павлин делает глупо, – заметил Филипп.

Игнат только сплюнул и пошел к Упиру.

Северин оглянулся: показалось, будто на дороге грохнул всадник на рыжий кобыле. Там не было никого.

Этой ночью дежурить у Вишняка пришлось Яреме. Молодой шляхтич с видом мученика, направляющегося на избиение камнями, скрылся в комнате Марка. Наутро Вишняк, плюя слюной на бороду, кричал, чтобы никогда толстяка в комнату не пускали, потому что его адским храпом надо людей пытать.

– Это он так убийц отпугивает? – орал На-Сраке-Чиряк. – Иерихонскими трубами своей носяки защищает?

Ярема кусал губы. Его десница сжимала ныряльщика, лицо налилось густой красной краской.

Три дня в столице пролетели мгновенно. Три дня сопровождения Марка Вишняка тянулись до бесконечности.

Изобретательность его жалоб поражала, поток нытья не высыхал. Все в этом мире было не так: глуповатые крестьяне, проклятая жара, продажные шляхтичи, пыльные дороги, тупые собаки, отвратительные корчмы, бесовый Орден.

Выпады старика достигли апогея у очередного развилки. Вишняк исследовал указатель, почесал нос и заявил:

– О! Здесь неподалеку Кринички, мне туда очень нужно.

– И какая у вас причина, пан Вишняк? – язвительно спросил Ярема.

– Весьма уважаемая, пан пузань. Кум у меня там живет, а я хочу пообедать у него как следует – а не в придорожной корчме кислый борщ хлебать.

– Нет, мы не поедем в Кринички, – сказал Филипп. – У нас есть согласованный Орденом путь и у нас есть приказ придерживаться его.

– В гузно запихни свой приказ, – огрызнулся Марко. – Что вы за ублюдки бессердечны? Здесь три мили, не больше. Я с кумом больше года не виделся, дайте выпить кружку с родственником!

– Нет, пан.

– Кто вы такие, чтобы за меня решать? Босота малолетняя, сорванцы голозади! Бульки из носа не лопнули, а уж череса повесили! Вы хоть на одной задаче были, воины хреновые? Я вас раскусил с первого взгляда! Если я сказал уехали, значит, уехали, о приказах будут еще...

Вишняк решительно направил коня на Кринички, но не успел и шага отъехать, как подлетел Игнат и махнул саблей так, что у Вишняка с бороды осыпалось несколько седых волос.

– Схлопывай пельку. Поедешь, куда сказали, – прошипел Бойко.

Старик испуганно посмотрел на остальных: никто не собирался вмешиваться. Вишняк облизнул губы, дерганым движением пригладил бороду и повернул коня на нужную дорогу.

Игнат показательно достал «Энеиду» и, несмотря на сумерки, уставился на нее. Вишняк молчал, глаза его смотрели на лошадиную гриву. Филипп пожал плечами и достал варган, Ярема разжег трубку. Вишняк молчал. Только когда дым доносился до него, он очень громко кашлял и похрипывал.

Победа над На-Сраци-Чиряком значительно подняла ватаге настроение.

– Слушай, брат, – подъехал к Северину Игнат с видом героя. – Я собираюсь написать Орисе. Не знаю, курва, как начать. Застрял на первом слове. Дорогая? Уважаемая? Подруга? Никогда не писал такие письма. Как вообще обращаться к девушке, которую видел десять минут, но она стала для тебя вкуснейшей конфеткой?

– Начни с «прекрасной», это не фамильярно, но и не холодно, – посоветовал Северин, пытаясь вспомнить, как он начинал собственное письмо. – Когда закончишь черновик, дай мне почитать.

– Зачем? – подозрительно прищурился Игнат.

– Вычитаю на предмет, курва, лишних слов.

Бойко расхохотался и вернулся на позицию запирающего отряда.

Остаток дороги проходил тихо и согласно плану, чему Филипп радовался. Они остановились на ночлег в хорошем настроении, поболтали немного за ужином (Вишняк ни слова не проронил) и улеглись спать под открытым небом. Все радовались, что завтра, наконец, преодолеют последние двадцать миль и сдыхаются старика.

Первым дежурил Северин. Думал о том, что Лина уже должна получить письмо, и надеялся, что прочла его с улыбкой, залилась румянцем, после чего прошептала «как хорошо, что ты написал».

Тихо потрескивало ветки в костре. Никаких признаков слежки. Северин досидел до часу ночи, разбудил Филиппа и с легким сердцем заснул.

Лина пришла к нему в сновидении и они остановились на любопытном моменте, когда раздался отчаянный крик:

– Рассерженная холера! Всех ввел, подлец!

Северин подскочил. Филипп и Игнат бегали вокруг деревьев, где оставили лошадей – сейчас там стояли деревья. Ярема, последний очередной этой ночью, громко храпел у погасшего костра.

– Просыпайся, голубчик, – налетел на шляхтича Игнат. – Все проспал, ясносрок!

Ярового в три руки защелкали, а Филипп в придачу полил из фляги. Ярема проснулся и испугался.

– Пресвятая Мария! – крестился Яровой. – Меа culpa... Каюсь, ребята, виноват!

– Конечно, черт, виноват!

– Одно из двух, – размышлял Филипп. – Это тот преследователь на рыжей кобыле...

– Или На-Сраке-Чиряк обиделся, как ему Игнат хвост прищемил, – добавил Северин.

– Украл коней так, что ни один не проснулся, – Филипп от гнева побледнел.

Игнат выхватил близнец и в сердцах порубил небольшое деревце.

– Шляк бы его трафил, цыгана! – ругался Ярема. – О, моя Офелия! О, беда! Похитили красавицу, нет мне прощения... Господь меня, грешного, наказывает! Надо было исповедоваться...

– Попробуй не дрыхнуть на чатах, бесова твоя душа, – свирепствовал Игнат, размахивая саблями. – Как тебе такое искупление?

Они быстро потушили уголь, собрали вещи и бросились по следам копыт, которые вывели к окольному пути, который привел к дороге, а вскоре уперлась в перекресток.

– Предлагаю троим опрокинуться, – сказал Филипп, изучая развилки. – Каждый берёт по направлению и ищет след. Запах свежий, лошадей много, мы быстро найдем их... Вещи оставим здесь с охранником.

Все взглянули на Ярему: Игнат яростно, Филипп сосредоточенно, Северин сочувственно. Шляхтич вздохнул и закивал гривой, соглашаясь на роль охранника.

Характерники отошли в залесок, подальше от случайных глаз.

– Сделай милость и попробуй не заснуть, – прошипел Яреме слобожанин, сбрасывая вещи. Шляхтич только грустно вздохнул.

Северин разделся, порезал пальцы, размазал кровь по губам и прошептал заветные слова. Боковым зрением увидел, как рядом Филипп успокоил дыхание, закрыл глаза и повторил чару.

На мгновение тело затерпело, кожей пробежал щекотку, мир молнией изменился и Северин хищником встал на землю, с наслаждением вдыхая богатый запахами воздух.

Наконец-то.

Он почувствовал присутствие двух новых волков, открыл глаза и впервые увидел братьев в других подобиях. Все трое с интересом рассматривали друг друга: Филипп оказался небольшим светло-серым волком, а Гнат был больше и темнее, однако цвет его меха был далеко до угольно-черного Северина.

Чернововк дружески рыкнул, Бойко зарычал и выскарабкался. Олефир махнул хвостом, повел носом и, не теряя времени, исчез. Северин побежал по дороге налево. Интересно, какой в зверском подобии Ярема?

Нос читал дорогу, как алфавит. Следов было немного, все остались со вчерашнего дня – простые, спелые, неинтересные. Путешественник пожилой человек с дубовой палкой. Новая телега, смазанная дегтем оси, старая кобыла, подкова на левой передней ноге скоро отпадет. Молодая мать с двумя детьми, мальчик и девочка. Двое всадников под хмельком.

Никакого свежего запаха, никакого намека на пятерых коней. Но он несся дальше, быстрые ноги несли его до реки, дорога вела через мостик. Он сбежал в поле, спутал с обеих сторон, потухал в траве – скорее ради удовольствия, а не нужды. Эти земли не скрывали нужных следов.

Еда.

В поле неподалеку прошуршал кролик. Проголодавшийся желудок громко напомнил о завтраке, инстинкт сразу толкнул его вдогонку.

Он пронесся несколько шагов, а затем усилием воли остановился, отогнал мысли о кроле и потрусил назад к развилке. В животе ворчало. Хотелось развернуться и догнать добычу, впиться в нее клыками...

Охотиться.

Нет, нет! Мало времени. Северин помахал мордой, словно отряхнулся от лишних соблазнов, и помчался назад во весь дух, чтобы отвлечься от мыслей о еде.

Ярема на его появление громко заявил:

– Я не сплю, – и в доказательство помахал трубкой, которую он сосредоточенно жрел.

Северин вызвал перед глазами Лину и прошептал формулу возвращения, вырвавшуюся из него тихим рычанием. Мгновение тьмы; щекотка; онемение. Вот если бы первое превращение прошло так же легко... Чернововк несколько секунд привыкал к человеческому телу, как всегда, разочарованный его несуразностью после волчьего облика, после чего кое-как вытерся мехом и оделся.

– Фамилия тебе подходит, – крикнул Ярема с преувеличенным восторгом. – Настоящий Черновок! Я нам немного завтрака придумал, хлеб, колбаса, сыр... Ешь.

Северин поблагодарил. Не ему, кто стрелял свинцовым шаром в оборотня, смеяться над чужими ошибками. Пока Чернововк завтракал, утоляя страшный голод, удвоившийся после обращения, Ярема принялся делать костер, чтобы сжечь меха.

Вернулся Игнат и щелкнул пастью на колбасу в руке Северина. Тот с любопытством смотрел, как Бойко возвращает человеческий облик, как вырастает она из волчьего тела, разрывая его, оставляя только мех и кровь. Игнат, даже не обтершись, принялся есть голышом, ежеминутно донимая Ярему вопросом, не спит ли случайно с открытыми глазами.

Последним прибыл Филипп, опрокинулся на человека и сообщил:

– Нашел.

Характерники сожгли кожу и потушили костер. Шли за таврийцем больше часа, пока не увидели на горке черного причудливого дуба с темными листьями, которые уже начали заниматься алым цветом.

Под дубом паслись знакомые кони.

– Зарядите пистоли, у кого есть, – приказал Филипп, достав канчука и саблю. – Мой колчан с луком остался на Буране.

– Думаешь, придется драться? – спросил Ярема.

– Думаю, что лишним не будет.

Северин с Яремой зарядили пистоли, Игнат обнажил близнец и радостно оскалился – ему давно хотелось порубиться.

– Зайдем с разных сторон?

– Не стоит распыляться. Двинемся вместе.

Характерники приближались медленно и осторожно. Под деревом сидел пан Вишняк и какой-то другой человек, возле него выпасалась рыжая кобыла с белой звездой на лбу. Северин переводил пистоля с одного на другого, пока не опустил оружие: живот Вишняка опоясывал черес с тремя клямрами, а на земле рядом лежал черный кунтуш.

Бородань кивнул ватаге, жестом приглашая к себе. Когда они не сдвинулись с места, осторожно изучая его черес, произнес голосом, удивительно отличающимся от привычного нытья:

– Подходите, братья. Поговорим.

Игнат поводил саблями в воздухе.

– Оружие вам не понадобится, – сказал Вишняк и обратился к незнакомцу. – Как видишь, они успели. Моя взяла!

Спутник покачал головой, бросил Вишняку золотую монету и сказал негромко:

– Ну тебя в жопу, Марко.

Вишняк захохотал и пожал руку незнакомцу.

– Приятно иметь дело с честным человеком! Еще увидимся, друг.

– Конечно, – кисло ответил тот.

На прощание незнакомец молча разглядел характерников, снова покачал головой, сел на кобылу и помчался.

– Мой друг из Тайной Стражи, – объяснил Марко. – Садитесь. Задача выполнена, тем не менее я вами недоволен и сейчас расскажу почему.

– Вы из Ордена? – переспросил Ярема, шокированный ходом событий.

– Свинцом пистоли зарядил? – спросил Вишняк Ярового. Северин чуть покраснел.

Шляхтич кивнул.

– Ну, стрельни в меня и убедись. Только в ладонь пуляй, не вреди одежду.

Яровой стрелять не стал.

– Как вас зовут на самом деле?

– Так и зовут, Марк Вишняк, он же брат Кремень. Я и брат Полын из шалаша назначенцев, – старик махнул грамотой, на которой чернела печать-волк. – Должен извиниться за спектакль, но делать этого не буду, потому что мне понравилось. Садитесь уже!

Характерники послушно сели. Игнат разочарованно спрятал близнец за спину.

– Я подозревал, что вы не тот, кого из себя делаете, – сообщил Филипп.

– Да, брат, ты трижды вспоминал это в донесениях. Есть кебет. Но поделился ли ты своими подозрениями с шайкой?

– Нет.

– С вас кто-то разделял подозрения брата Варгана?

Ребята покачали головами. Северин даже не думал, что На-Сраци-Чиряк может быть кем-то другим.

– Вот твоя ошибка, брат Варган. Ты не поделился важным подозрением с братьями. Недопустимо! А если бы я вел вас в ловушку? Ты осознаешь, что озвученное тобой подозрение могло уберечь брата Малыша ото сна?

Яровой густо покраснел и закрутил в руках ныряльщика.

– В противном случае это могло стоить кому-то жизнь. Путешествовать наедине и выполнять приказ вместе – это разные вещи, брат Варгане. Затям это себе, – заключил Вишняк.

– Я понял свою ошибку, – кивнул Филипп.

Вишняк перевел взгляд на Игната.

– Должен овладеть собой, брат Эней. Как ты прочитал мне вчера, было сделано правильно. Но нищий! Зачем тратить время и обращать на себя внимание? Зачем создавать Ордену плохую славу? Мало тебе плевков в спину, хочешь у них купаться?

Игнат нахмурился и не ответил, скрестив руки на груди. Марко вернулся к Яреме.

– Брат Малыш. Уснуть на чатах... Просто стыд, – уши Ярема набрали густую томатную окраску. – Ты ведь не деревенский сердюк на страже пивной бочки! Ты – характерник, имевший поручение оберегать важную персону. Да, лицо неприятное, но такой приказ. И ту персону у тебя из-под носа похищают вместе с конями?

Яровой виновато покивал, соглашаясь со всеми обвинениями.

– А ты, брат Щезник? – Северин напрягся. Что же он сделал не так ли? – Я лично знаю твоего отца, мы выполнили вместе несколько задач, и он всегда сосредоточен на деле. А ты присутствуешь только телом. Где твои мысли? Ты мечтаешь? Мечтаешь? Я не знаю. Если случится беда, ты потратишь несколько секунд, чтобы хотя бы понять, что происходит. Секунд, которые могут стать решающими. Соберись вместе!

Северин мурлыкнул. Вишняк обвел всех взглядом, затем ткнул пальцем в Филиппа и Игната.

– И вам двоим играть в молчание! Тем более, когда нужно работать вместе. Не знаю, какая кошка пробежала между вами. Если поссорились, то набейте друг другу рожи, выпейте и забудьте!

Брат Кремень безжалостно распекал каждого и всех вместе, перечислил изъяны и ошибки, после чего достал трубку и закурил.

– Так у вас нет никакой чахотки? – Ярема с удивлением смотрел на характерника.

Вишняк только пахнул дымом в ответ. Вдруг в голове Чернововка что-то щелкнуло и все стало на места.

– Итак, под маской задачи скрывалось наше испытание? – спросил он.

– Вот именно, – ответил Вишняк.

– Вы говорите не всю правду, – сказал Северин.

– Объясни, – холодно посмотрел на него Марк.

– Мы были наживкой для похитителей молодых характерников, – глаза братьев удивленно уставились на него. – Орден имел резоны послать нас именно по этому маршруту. Только через три дня вы покинули нас в одиночестве – значит, возможная угроза прошла, вы проверили, что стремились, и были уверены, что...

– Я сказал все, что вы должны услышать, поэтому оставь свои догадки при себе, брат Щезник, – резко оборвал его Вишняк. – Откуда тебе известно об исчезновении?

Северин заколебался, потому что не хотел высказывать Ярему, но тот сам признался. Уши шляхтича при этом полыхали.

– Если вы уже знаете об этом, – Марко глубоко затянулся. – Так я перейду к авантюре вашего Деригоры.

– А что с ним? – спросил Филипп.

– Он до сих пор не найден, – сухо ответил Марко. – Кто-то из вас получал уведомления от него?

– Да, – неохотно признался Игнат. – Два дня назад написал. Но не рассказал, где находится.

– Скажите теперь честно, какого черта он бросил ватагу?

Юноши быстро обменялись взглядами.

– Поспорил, что найдет похитителей характерников, – сказал Северин.

Вишняк приложил ладонь к лицу и простонал.

– Курень часовых по всем паланкам Приднепровья и Северщины ищет его, но тщетно. Есть мнения, куда он мог уехать?

– В Винницу, – ответил Филипп. – Ярема вспоминал об этом палане.

– Брат Эней, немедленно пришли ему сообщения о том, что ваше заведение отменено, – сказал Вишняк. – Убеди оставить поиски и известить место своего пребывания.

– Понятно, – Игнат посмотрел в сторону дуба.

– Его учитель, Мирон Деригора, сейчас плывет к берегам Османской Империи, – сказал Вишняк. – Вы единственные, кто знает Савку: внешность, характер, манеры, повадки. Поэтому, пока он не отозвался, мы едем на поиски. Каждый проверьте дуб – там должен быть личный приказ Колодия о том, что вы переходите под мое командование.

Юноши быстро переглянулись. Как все быстро изменилось!

– Имею также название села, где Савку видели в последний раз. Оттуда и начнем поиск, – Вишняк махнул рукой. – Что застыли? Не медлите! Через час должны отправляться.