Текст книги ""Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Виктор Точинов

Оливнер Ло. Андрей Ткачев
Законник Российской Империи. Том 3

Глава 1

Андрей Алексеевич, как только толпа гостей начала стекаться на балкон, плавным движением взял меня под локоть и, не говоря ни слова, направился в сторону одной из боковых дверей, к которой никто не пошел. На его лице играла лёгкая, «парадная» улыбка, но взгляд оставался сосредоточенным. Никаких лишних эмоций.

Я давно понял, что за этой вечно непринуждённой манерой третьего принца скрывается незаурядный разум, полный сложных схем и расчётов, куда более продуманных, чем может показаться на первый взгляд. Этот человек был опасен, но пока что я ему был интересен и можно было не волноваться. С другой стороны, на текущем этапе я вряд ли смогу что-то сделать против третьего принца.

Мы остановились прямо перед дверью, которая, как оказалось, вела к заднему входу на балкон. Андрей оглядел меня с головы до ног, словно оценивая.

– Ты, конечно, в курсе, что на дуэлях запрещено использование магии, – начал он почти небрежно, но в голосе чувствовался какой-то ледяной оттенок, который выдавал, что интересно, беспокойство.

– Знаю, – ответил я, слегка приподняв левую бровь. – И что, вы думаете, что я настолько отчаян, что стану нарушать императорский указ? Уж точно не при таком собрании высшего света.

Андрей Алексеевич едва заметно улыбнулся, но его глаза оставались серьёзными.

– Стало быть, ты и в фехтовании неплох? Но на всякий случай. Никакой магии, только мечи.

– А разве не шпаги? – нахмурился я, пытаясь вспомнить исторические дуэли. Там кроме пистолетов и шпаг ничего не упоминалось.

– От них отказались после одного случая с магическим кристаллом, – тут же принялся объяснять принц. – На одной государственно важной дуэли один маг нарушил указ и решил незаметно, как он думал, использовать магию. Тогда помимо второго дуэлянта погибло много людей. В итоге император запретил их использование на дуэлях – и, поверь, это не просто прихоть. Классические мечи тяжелее, и вплести в них заклинание не так просто, чтобы это укрылось от внимания зрителей. Так что, – он сделал паузу, чуть наклонив голову, – мечи. Только мечи.

Я кивнул, принимая его слова как должное. Мечи так мечи. Никакой магии. Что ж, это даже делает всё интереснее. В конце концов, дядя Эдвард обучал меня не только магии, но и фехтованию (причем с разным оружием. Булавой, оказывается, тоже можно фехтовать…) И все для того, чтобы я не полагался на заклинания в любой ситуации – все же они бывают разными.

Но, прежде чем мы успели закончить разговор, я заметил в глазах Андрея Алексеевича нечто большее, чем просто официальное предупреждение. Он смотрел на меня с явным интересом, словно пытаясь разгадать что-то, что оставалось для него пока загадкой.

– И всё же, – начал он, чуть склонив голову набок, – зачем ты прикрыл меня от этого аристократа? Видел ведь, что это была уловка моего брата Петра. Зачем тебе это?

Его вопрос, на удивление, не звучал как обвинение. Скорее, в нём чувствовался искренний интерес и толика непонимания. Он хотел узнать мои мотивы, понять, почему я выбрал такой ход. В его глазах читалась смесь уважения и любопытства – редкая смесь, если подумать. Третий принц явно не привык, чтобы кто-то без лишних слов становился между ним и его соперниками.

Я хмыкнул, делая шаг вперёд и уперев ладонь в дверь на балкон. Честно говоря, я особо не задумывался о том, что делал. Но раз уж Андрей Алексеевич так настаивает…

– Инстинктивно, – пожал я плечами, словно это было нечто обыденное. – Но если вам так важно знать причину, можете считать, что теперь вы у меня в долгу.

Мой тон был лёгким, почти шутливым. Я не собирался играть в игры с третьим принцем, но и скрывать свои мотивы не видел смысла. Андрей Алексеевич, в отличие от многих, понимал правила этой игры слишком хорошо, чтобы не разглядеть в моих словах скрытый подтекст. Да что там говорить – на этом поле он был куда лучшим игроком, чем я, так что и тягаться с ним не было никакого смысла. Пока что.

Принц усмехнулся, его глаза блеснули с хитрецой.

– Долг, говоришь? – проговорил он тихо. Его голос стал мягче, но в нём чувствовался вес. – Для члена императорской семьи это серьёзное заявление.

Я сделал вид, что задумался на мгновение, а затем с усмешкой кивнул.

– Конечно, понимаю, – ответил я. – Но ведь долг – это не обязательно что-то тяжёлое. Иногда это просто дружеское напоминание.

Андрей Алексеевич рассмеялся, слегка качнув головой, но в его взгляде всё ещё читался скрытый интерес. Он явно не ожидал такой прямолинейности, но, похоже, это лишь подогрело его любопытство.

– Ты удивляешь меня, Максим, – произнёс он, глядя мне прямо в глаза. – Но это даже к лучшему. В этой игре всегда полезно иметь кого-то, кто умеет принимать неожиданные решения.

Я не ответил, только кивнул, открывая дверь. Пора было показать собравшимся людям представление.

* * *

Балкон уже был полон гостей, когда мы вышли из коридора. Аристократы образовали широкий круг, оставив в центре вполне достаточно места для поединка. Многие перешёптывались, делая ставки, кто-то просто молча наблюдал, а некоторые дамы демонстративно отворачивались, делая вид, что подобное зрелище не для них. Но я заметил, как они всё же украдкой бросают любопытные взгляды на происходящее, явно не желая упустить ни малейшей детали. Все же это еще одна тема, которую они могут обсуждать между собой.

В центре круга уже стоял мой противник – молодой граф Нелидов, как подсказал мне Ярослав, а то я даже не знал кто это. Он был высок, статен, его движения выдавали в нём опытного фехтовальщика. Мой противник уже избавился от парадного мундира и сейчас разминал запястье, легко и грациозно вращая меч в руке. В его глазах читалось спокойствие, но я видел, что он явно сильно недооценивал меня, как-никак я еще толком не успел прославиться в высшем свете и я, откровенно говоря, не выгляжу матерым головорезом. А это, как известно, самая грубая ошибка, которую можно совершить перед поединком.

Ярослав Левински, исполняя роль моего секунданта, подошёл ко мне, держа в руках два одинаковых церемониальных меча. Он проверял их одним движением руки, словно взвешивая на ладони.

– Одинаковые, – сказал он, махнув мечом в воздухе. – Никаких сюрпризов.

Я кивнул, принимая клинок из его рук. В этом вопросе я ему полностью доверял, так как со своим образом жизни любитель закрученных усов явно был частым участником дуэлей.

Меч был тяжелее, чем выглядел, но это было даже к лучшему. Я знал, как обращаться с таким оружием. Дядя Эдвард обучал меня с самого детства, так что я был подкован и в этом искусстве. А ведь когда-то я жаловался на него из-за чрезмерных, на мой взгляд, нагрузок, теперь же это все пригодилось.

Мы с Нелидовым заняли свои позиции в центре круга. Воздух вокруг нас казался напряжённым, как перед грозой. Толпа замолкла, ожидая начала поединка. В этот момент я почувствовал лёгкий бодрящий холодок по спине, но это было не от страха. Скорее, от предвкушения.

Я любил такие моменты – когда всё вокруг замирает, и остаёшься только ты и твой противник. Ранее я ощущал такое лишь в судебном заседании, перед оглашением судьей решения, когда будет ясно, чьи аргументы и доказательства были сильнее. Тогда я был ограничен мастерством слова. Но сейчас… Этот мир явно мне нравился больше.

– Начали! – раздался громкий голос, и поединок начался.

Нелидов сразу же пошёл в атаку. Его движения были быстрыми и точными, как у опытного фехтовальщика. Он явно рассчитывал на быструю победу, надеясь, что я не смогу выдержать его натиск. Но я не собирался уступать так легко. Каждое моё движение было выверено до мелочей, каждый шаг – продуман заранее. Я не делал лишних жестов, не тратил силы на показные манёвры для того, чтобы порадовать публику. Только защита, только концентрация на бое.

Дядя Эдвард всегда говорил: «Настоящий фехтовальщик не тот, кто умеет атаковать. Настоящий мастер клинка – это тот, кто умеет защищаться и выжидает момент». И я полностью следовал этому принципу. Нелидов атаковал, но я блокировал каждый его удар с такой лёгкостью, что это начинало раздражать молодого аристократа. Его удары становились всё быстрее, но каждый раз мой клинок был там, где нужно. Я видел, как его лицо постепенно меняется – от уверенности к лёгкому раздражению, а затем к растущей ярости.

Он явно не ожидал, что я смогу так долго выдерживать его натиск. Но я знал, что время работает на меня. Нелидов был слишком уверен в себе, слишком полагался на свою скорость и технику. Но я был готов к этому. Я ждал, когда он сделает ошибку – достаточно лишь одной.

И он её сделал.

Когда его быстрая победа не удалась, Нелидов перешёл к грязным приёмам. Сначала он якобы случайно поскользнулся, создавая неудобную для меня позицию. Его клинок был направлен под углом, который мог бы заставить меня потерять равновесие, но я легко уклонился, не дав ему и тени шанса. Затем он попытался использовать блик фонарей, отраженный от начищенного лезвия, направив его прямо в мои глаза. Это был старый как мир трюк, слишком очевидный, чтобы сработать. Я слегка отклонился в сторону, и его попытка ослепить меня провалилась.

Но Нелидов не сдавался. Он совершил выпад с разворота, используя свою скорость, и, попутно, попытался зацепить меня ногой, надеясь выбить меня из равновесия. Это был рискованный приём, но я был готов к нему. Как ученик одного из лучших фехтовальщиков, которых мне только довелось видеть, я знал, что делать.

Я ушёл от его подсечки, сделав шаг в сторону, и тут же провёл обманный выпад, заставив аристократа потерять равновесие. Нелидов на мгновение замер, не ожидая такой реакции, и этого мгновения мне хватило – ведь мгновения в бою подобны вечности, если правильно ими воспользоваться. Я нанес скользящий удар по его запястью, использовав всю свою скорость и точность. Меч моего противника выскользнул из руки и с глухим стуком упал на мраморный пол балкона, вместе с несколькими каплями крови.

Толпа вокруг нас, которая до этого следила за боем в полной тишине, затаив дыхание, вдруг взорвалась восхищёнными возгласами. Я слышал, как кто-то из военных воскликнул:

– Какая техника!

– Вы видели этот финт? Просто невероятно! – тут же вторил ему другой аристократ.

Дамы, которые ещё минуту назад делали вид, что не смотрят на поединок, теперь уже не скрывали своего интереса. Они обсуждали каждый мой приём, восхищаясь тем, как ловко я справился с Нелидовым.

Я стоял, спокойно глядя на своего поверженного противника, который всё ещё пытался прийти в себя. Его лицо было бледным, а в глазах читалось отчаяние. Он явно не ожидал, что я смогу победить его так быстро и так уверенно. Слишком чисто, чтобы потом доказывать, что это была случайность – этого я и добивался.

Но прежде чем он успел что-то сказать, вперёд выступил Пётр Алексеевич. Его лицо сияло безупречной улыбкой, но в глазах я заметил тень недовольства.

– Невероятная дуэль, – произнёс он, его голос был полон той самой неприкрытой язвительности. – Техническое мастерство Максима Николаевича, безусловно, впечатляет. Но что удивляет ещё больше – это его способность оказываться в нужное время в нужном месте.

Его слова прозвучали как похвала, но скрытый подтекст был очевиден. Наследный принц недоволен тем, что я вмешался в его игру. Он явно рассчитывал на другую развязку, но я разрушил его планы. Впрочем, и подстраиваться под его желания я не хотел.

Нелидов бросил отчаянный взгляд на наследного принца, явно надеясь на его поддержку. Но Пётр Алексеевич лишь слегка кивнул, и этот кивок не заметил никто, кроме меня. Это было знаком того, что Нелидов больше не нужен. Его друзья тут же подхватили молодого графа под руки и начали уводить, бормоча что-то о том, что нужно обработать рану.

Пётр Алексеевич тем временем, всё с той же безупречной улыбкой повернулся к гостям.

– Благодарю всех за просмотр, – произнёс он, словно только что завершилось обычное развлечение, а не поединок, в котором решалась судьба одного из его союзников. – Однако советую не расслабляться. Вечер только начинается, и, кто знает, может, мы увидим еще парочку интересных дуэлей.

Я заметил, как его взгляд встретился с взглядом третьего принца. Это был очень прозрачный намек для тех, кто хорошо читал ситуацию.

Толпа начала расходиться, возвращаясь в зал. В воздухе еще витало лёгкое напряжение.

Андрей Алексеевич, который уже беседовал с каким-то мужчиной, бросил на меня быстрый взгляд. В его глазах читалось одобрение.

Чуть дальше, на другом широком балконе я заметил Михаила Алексеевича. Он стоял, оперевшись на перила. Второй принц тоже кивнул мне, едва заметно, но этого было достаточно. Видимо, Михаил Алексеевич тоже наблюдал за этим представлением.

Я, как ни в чём не бывало, отряхнул рукава и, повернувшись к Нелидову, который уже почти скрылся в толпе, громко произнёс:

– Когда сможешь передать мне обещанные пиджак и жилетку? Всё-таки уговор есть уговор.

По толпе снова пронеслись легкие смешки. Этот мой комментарий окончательно разрядил обстановку. Люди снова начали веселиться, возвращаясь к своим светским беседам, словно ничего и не произошло. Но я знал, что те, кто были посвящены в истинные интриги Империи, понимали, что только что они наблюдали не просто дуэль. Это был очередной ход в игре, где каждый шаг мог иметь далеко идущие последствия.

Я не стал дожидаться ответа Нелидова. Этот пиджак мне был не нужен, как и его извинения. Но реплика сработала, как я и рассчитывал. Толпа расслабилась, а напряжение, которое витало в воздухе с момента начала дуэли, наконец исчезло.

Я уже собирался вернуться в зал, как вдруг ко мне подошёл молодой мужчина в круглых очках. Мы были незнакомы, но в его глазах читалось уважение. Он протянул мне аккуратно сложенный верх костюма.

– Примите это, – сказал он с лёгкой улыбкой. – Я думаю, что этот костюм вам подойдёт намного больше, чем тот, который вы только что выиграли.

Я узнал его. Это был один из учёных, которых представлял мне Андрей Алексеевич. Видимо, третий принц решил таким образом выразить свою благодарность, так как не мог это сделать напрямую.

Я кивнул, и с улыбкой принял костюм. Вроде и мелочь, но сколько же в этом двойных смыслов.

Глава 2

Лес, раскинувшийся за несколько километров от Зимнего дворца, был окутан вязкой тишиной. Снег падал мягкими хлопьями, превращая давно забытую в этих местах дорогу в белое полотно, по которому давно не ступала ни одна нога. Лунный свет пробивался сквозь голые ветви деревьев, отбрасывая длинные тени. Дорога, ведущая к городу, казалась бесконечной, её края терялись в этом черно-белом хаосе. Пронзительный холод сковывал всё вокруг, но в этой тишине был свой ритм – размеренный, спокойный, почти не нарушаемый.

Почти.

Колёса кареты, запряжённой двумя лошадьми, с трудом продвигались вперёд по снегу. Её чёрный корпус блестел, словно отполированный, а герб на дверце едва различался под тонким слоем инея. Возница, закутанный в меховую накидку, крепко держал в руках поводья, его лицо было скрыто под капюшоном, лишь густой пар вырывался из-под него с каждым тяжёлым выдохом. Казалось, ночь сама по себе поглотила весь мир, и только звук колёс, скрипящих по снегу, напоминал, что здесь есть жизнь, только за него можно было держаться, чтобы верить, что эта дорога приведет к нужному месту.

Однако напоминать долго не пришлось.

Внезапно воздух вокруг кареты будто замер. Лошади резко остановились, вскинули головы, нервно фыркнули и начали пятиться, перебирая копытами, словно перед ними возникла невидимая преграда. Возница дёрнул поводья, пытаясь успокоить животных, но те не подчинялись, просто отказывались это делать, будто видели перед собой что-то, что было недоступно восприятию обычных людей.

В следующее мгновение снег перед каретой разлетелся в стороны, словно кто-то невидимый ступил в него с силой. И этот кто-то появился спустя мгновение. Фигура в чёрной накидке, скрытая тенью, словно выросла из воздуха. Лицо незнакомца было закрыто маской, похожей на ту, что носит актёр в трагедийных пьесах. Она плотно прилегала к коже, оставляя открытым только нижнюю часть лица.

Возница замер, стиснув поводья до побелевших пальцев. Но прежде чем он успел что-либо сказать, дверь кареты открылась с лёгким скрипом.

Фигура в маске шагнула вперёд, став видимой в свете фонаря на карете. Этот человек держался расслабленно, его руки были опущены по бокам, но в самой его походке, в том, как неизвестный двигался, было что-то странное. Он шёл так, словно не просто видел окружающий мир, а ощущал его до мельчайших деталей. Лес, снег, карета – всё казалось частью его поля зрения, хотя его глаза, скрытые под маской, были слепыми.

– Давненько не виделись, Эдвард, – раздался голос из кареты. Он был низким, хрипловатым, с лёгкой ленцой в интонации, но в нём звучало что-то, что заставило бы любого обратить внимание. – Кажется, с тех пор, как я сидел в клетке лаборатории, а ты свободно разгуливал со своей создательницей. Забавно, правда?

Из кареты медленно вышел высокий мужчина. Его фигура была внушительной, даже угрожающей, а лицо – испещрено шрамами, будто его плоть однажды разорвали на куски, а потом неумело и довольно спешно сшили обратно. Серые глаза сверкали в свете фонаря, и в этих глазах не было ни тени страха. Только холодный, пронзительный взгляд.

– Ты опасен, Артур, – сказал Эдвард, его голос оставался ровным, словно он просто констатировал факт. – И ты прекрасно знаешь о своих дефектах.

Мужчина, которого он назвал Артуром, усмехнулся, и эта усмешка была как у человека, который наслаждается своей властью над ситуацией.

– Дефекты? – переспросил он, его голос стал чуть громче, и в нём зазвучала насмешка. – Ха! У всех людей, если подумать, есть дефекты. Я не виноват, что нас с тобой пытались создать идеальными.

Эдвард не шевельнулся. Его фигура оставалась неподвижной, словно он был частью этого зимнего пейзажа. Только его голос, холодный, как сталь, разорвал тишину:

– Ты можешь оправдываться сколько угодно. Но ты – ошибка, которой не должно существовать в этом мире.

– Ошибка… – Артур рассмеялся, сделав шаг вперёд. Его движения были медленными, но уверенными, как у хищника, играющего со своей добычей. – Может быть. Но я вижу, что ты не слишком доволен своей жизнью, Эдвард. Или, может, ты жалеешь, что Она «забрала» у тебя глаза?

Эдвард молчал. Артур усмехнулся ещё шире, его голос стал тише, более язвительным:

– Без глаз я вижу больше, чем ты мог бы себе представить, – ответил Эдвард, его голос был спокойным и уверенным. – Они отвлекали. Это было необходимо. Я знаю это и не сомневаюсь в ее решении.

Артур прищурился, его глаза сузились, а улыбка исчезла. Он понял, что его слова не достигли цели. Эдварда нельзя было сломать чем-то подобным. Этот человек был словно стена – непреступен, лишен эмоций. Они тоже отвлекали. Но Артур был не из тех, кто сдаётся.

– Ты… вышел на славу, в отличие от меня, – произнёс он, его голос стал ледяным. – Но так ли это? Давай проверим.

Мужчина сделал шаг вперёд, и в тот же миг воздух вокруг него задрожал. Пространство вокруг Эдварда исказилось, словно реальность вдруг начала ломаться. Но и Эдвард уже двигался. Его тело стало размытым, как будто оно было лишь отражением на воде. В следующую секунду он исчез, оставив за собой лишь еле заметный шлейф света.

– Перемести, – спокойно произнёс Артур.

Пространство разорвало тишину, и Эдвард появился в нескольких метрах от того места, где стоял секунду назад. Но Артур уже был рядом. Его клинок сверкнул в лунном свете, устремляясь к шее Эдварда. Тот едва успел парировать удар своим собственным клинком. Звук столкнувшихся лезвий прорезал ночной воздух и был в какой-то мере подобен грому, разрушившему тишину, что окутывала это место.

– Ты становишься медленным, Эдвард, – усмехнулся Артур, отступая на шаг. – Или, может, ты просто не ожидал, что я буду использовать твою же тактику?

Эдвард не ответил. Его клинок двигался с невероятной скоростью, нанося удары, которые, казалось, невозможно было предугадать. Но Артур был не просто силён. Он был мастером магии пространства, который вышел за представления обычных людей. Каждый раз, когда Эдвард наносил удар, Артур исчезал, лишь чтобы появиться за его спиной или сбоку.

– Перемести, – снова произнёс Артур, и его фигура исчезла.

Эдвард слегка повернул голову, его движение было почти незаметным, но в следующую секунду он изменил траекторию удара, направляя клинок в пустое пространство. Лезвие встретило клинок Артура, и их оружие снова скрестилось. Искры разлетелись в стороны, а от места удара будто разошлась взрывная волна.

– Так ты всё ещё можешь видеть меня, даже когда я перемещаюсь, – произнёс Артур, его голос был полон любопытства. – Интересно. Должно быть, ты и, правда, видишь намного больше теперь.

– Или просто ты предсказуем, – безэмоционально ответил Эдвард.

Артур усмехнулся, но его глаза оставались холодными. Их клинки снова встретились, и в этот раз их удары были сильнее, быстрее. Артур использовал магию пространства, чтобы уклоняться, а Эдвард манипулировал светом, создавая иллюзии, которые на мгновение сбивали противника с толку. Но Артур был слишком опытным, чтобы поддаваться на такие уловки.

– Преломись, – произнёс Эдвард, и его фигура исчезла в ослепительном всплеске света.

Артур закрыл глаза, защищая их от вспышки, но его клинок двигался все так же точно, прикрывая его от невидимого врага. Эдвард появился за его спиной, но в тот же миг Артур бросил:

– Замени.

Он исчез, а на его месте появилась толстая гнилая ветка. Эдвард мгновенно отступил, чтобы оценить окружение, но Артур уже был рядом. В его руке был пистолет. Щелчок курка прозвучал как гонг, который возвестил о скорой смерти.

– Замедли, – впервые за бой произнёс Эдвард, и время вокруг замедлилось.

Выстрел прозвучал глухо, как в вязкой воде. Эдвард уклонился, но пуля всё же задела его маску, оставив на ней толстую трещину, прямо посередине.

Они отпрыгнули друг от друга, и Артур снова заговорил:

– Я не ожидал, что ты всё же освоил Истинное Слово « Время». Оно самое неподатливое. Но… Разве это меняет что-то? Даже с дефектом, я равен тебе. Слышишь, Эдвард? Я все равно буду сильнее тебя!

Мужчина в маске молчал, его лицо оставалось скрытым, но даже если Артур не видел его, он прекрасно знал, что там не отражается ни единой эмоции.

– Я не подпущу тебя к её сыну, – спокойным тоном сказал, наконец, Эдвард.

Артур широко улыбнулся, его глаза сверкнули в темноте.

– Значит, я не ошибся! Все-таки это он был на том поэтическом вечере, – сказал мужчина, его голос был полон яда. – У знаменитой Марии Леонхарт есть сын. Какая прелесть. Это многое меняет. Очень многое. Что ж, Эдвард, рад был повидаться. Сегодня я, так и быть, отступлю, дав тебе и парню время. Мне даже интересно, куда это приведёт. Возможно, я даже смогу воспользоваться тем, что он полукровка…

Эдвард сделал шаг вперёд, его голос впервые за весь бой поднялся:

– Что? Что ты знаешь о происхождении госпожи⁈

– Замени, – не собираясь отвечать, бросил Артур.

Его фигура тут же исчезла, а на землю упал небольшой камень. Эдвард остался один. В оглушающей тишине леса. Возница, что был все это время тут, съежился, будто пытаясь уменьшиться в размерах, он совсем не ожидал, что обычный заказ приведет вот к такому представлению и сейчас боялся, что его просто устранят как ненужного свидетеля. Эдвард даже не обратил на возницу внимания, было ясно, что он просто наемный человек.

Мужчина в маске уже собирался уходить, однако, сделав лишь шаг, он покачнулся, и, прикрыв рот рукой, тихо закашлял. На ладони осталась кровь.

* * *

После дуэли, в которой я с лёгкостью поставил на место графа Нелидова, в душе царило странное ощущение. Нет, не облегчение – скорее, лёгкое раздражение. Я не был против демонстрации своего мастерства, но стоило ли это того?

Весь этот фарс с броском перчатки, пустыми выкриками о чести и, конечно, показным уходом Нелидова под завывания толпы… Всё это казалось мне мелким и не соответствующим противостоянию двух сыновей Императора, где мы играли лишь отведенные нам роли пусть я и вмешался в эту игру.

Но, пожалуй, я не мог не признать, что реакция зрителей была приятным бонусом. Кто-то шептался, кто-то восхищался, а кто-то, как обычно, недовольно хмурился. И всё же, я знал, что это не последний вызов, который мне предстоит принять.

Вернувшись в главный зал, я осмотрелся. Бал продолжался с той же грацией и помпезностью. Камерная музыка, доносящаяся из дальнего угла, плавно переливалась через шум разговоров, смеха и звона бокалов. Люди двигались по залу, словно по заранее продуманной хореографии, обсуждая последние новости и соревнуясь в искусстве обольщения.

В этот момент я почувствовал, как запах чего-то невероятно аппетитного коснулся моего обоняния. Он пробился сквозь густую атмосферу духов, вина и свечей, и я невольно задержал взгляд на одном из столов.

Там, на серебряном подносе, возвышались тончайшие тарталетки, каждая из которых выглядела как кулинарное произведение искусства. Хрупкие корзиночки из слоёного теста, золотистые и хрустящие, были наполнены чем-то удивительным – кремовой массой, переливающейся в свете люстр, будто жемчужная россыпь. Поверх этой массы лежал тонкий, почти прозрачный ломтик лосося, скрученный в изящную розу. Лепестки украшала крошечная икра, сверкающая, словно чёрные и красные бусины. А сверху всё это великолепие венчал крошечный листик тимьяна, будто последний штрих в картине великого мастера.

Они были слишком хороши, чтобы их игнорировать, тем более, когда тебе никто не запрещает это съесть. Я подошёл, взял одну и уже собирался отправить в рот, как вдруг почувствовал, что кто-то стоит позади меня. Едва уловимая тень, почти не различимый звук шагов.

Я закатил глаза, прекрасно понимая, что сейчас будет. Конечно же, не дадут насладиться моментом. Отложив тарталетку, я медленно повернулся.

Передо мной стоял мужчина, которого я определённо никогда раньше не видел. Высокий, с прямой спиной и идеальной осанкой. Его волосы были аккуратно зачёсаны назад, а лицо, испещрённое лёгкими морщинами, казалось высеченным из камня. Но больше всего меня привлекли глаза незнакомца – серые, холодные, словно два застывших листа стали. На его губах играла вежливая, но совершенно неискренняя улыбка.

– Максим Николаевич, добрый вечер, – произнёс он, его голос звучал так, словно он привык командовать.

– Добрый вечер, – ответил я, сохраняя вежливую улыбку.

Тарталетка всё ещё лежал в пределах досягаемости, и я с трудом сдерживал желание взять ее и уйти. Но этот человек явно пришёл не для того, чтобы просто обменяться любезностями.

– Примите мои поздравления, – продолжил он, его взгляд стал чуть мягче, но всё ещё оставался настороженным. – Ваши успехи в работе впечатляют. Мало кто из молодых сотрудников Бюро может похвастаться такими результатами. Вы закрываете дела с такой скоростью, что это стало предметом обсуждения даже в тех кругах, куда редко заглядывают ваши коллеги.

Я поднял бровь, а вот это было необычно. Еще и намеки эти, которые так сразу и не понять о чем.

– Вы слишком добры, – ответил я, не меняя выражения лица. – Но, простите, могу узнать, кто вы?

Мужчина слегка наклонил голову, словно извиняясь за свою бестактность.

– Ох, конечно, я не представился – Роман Витальевич Дорохов, – сказал он. – Заместитель главы Внешней Разведки.

Его голос был ровным, а манеры – безупречными. Но в его взгляде я заметил что-то странное. Он смотрел на меня так, словно уже знал все мои секреты, словно каждое моё слово и каждое движение уже были записаны в его голове. Это просто у всех завязанных в этой профессии такой взгляд или я удостоился особой чести?

– Заместитель начальника Внешней Разведки? – повторил я, с интересом глядя на него. – Весьма высокая должность. Польщен вашим вниманием.

– Благодарю, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Собственно, я подумал, что могу предложить вам кое-что интересное.

– Правда? – я приподнял бровь, стараясь скрыть удивление. – И что же именно?

– Место в моем ведомстве, во Внешней Разведке, – произнёс он, будто это было самое естественное предложение в мире. – Уверен, ваши таланты нашли бы здесь достойное применение.

На мгновение я замер, обдумывая его слова. Внешняя Разведка… Это было не просто предложение о работе. Это было приглашение в мир, где границы между правдой и ложью стираются, где решения принимаются не на основании законов, а на основании необходимости и важности для блага государства, и где любой неверный шаг может стоить жизни.

– Благодарю за предложение, – сказал я, сохраняя вежливый тон, – но, думаю, мне всё же стоит остаться в Бюро. Здесь у меня ещё много работы.

Роман Витальевич кивнул, его лицо оставалось непроницаемым.

– Понимаю, – произнёс он. – Но, надеюсь, вы хотя бы обдумаете моё предложение.

– Разумеется, – ответил я, хотя в мыслях уже отметил, что это предложение странное.

Почему Внешняя Разведка вдруг заинтересовалась мной? Да, я закрыл несколько дел, не то чтобы крупных, так что это не делает меня настолько важной фигурой, чтобы привлекать внимание таких людей, как Дорохов.

– Ваше расследование против Акимова было впечатляющим, – продолжил он, словно читая мои мысли. – Язва, которую он оставил на теле столицы, наконец-то устранена. И, конечно, меня поразило, как вы отбились от польских наёмников в поезде, раскрыв их принадлежность.

Я напрягся. Он знал и об этом? Это была информация, которую знали немногие. Бюро закрыло любую информацию по этому делу. С другой стороны, у такого человека точно должно быть множество высокопоставленных связей.

– Вы льстите мне, – ответил я, стараясь не выдавать своих мыслей.

– Вовсе нет, – произнёс он, слегка улыбнувшись. – Я просто констатирую факты.

Его слова заставили меня задуматься. Зачем он подошёл ко мне? Неужели я где-то перешёл ему дорогу? Но я не припоминал, чтобы мои действия как-либо затрагивали Внешнюю Разведку. К тому же маловат я еще, чтобы тягаться с такими важными шишками.

– Кстати, – продолжил он, слегка наклонив голову, – что вы думаете о представителях Польского Царства? Вы ведь видели их на шахматной партии, верно?

Я на мгновение задумался, пытаясь понять, к чему он клонит. Какая-то проверка? И почему люди просто сразу не могу сказать, чего они хотят?

– Пока они не являются врагами Империи, – ответил я, выбирая слова с осторожностью, – я буду способствовать дипломатическим переговорам, которые могут быть выгодны империи. А дальше… только время рассудит.