Текст книги ""Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Виктор Точинов

Глава 6

Я медленно подошел к дверям большой гостиной, чувствуя, как сердце бьется чаще обычного от предчувствия скорых перемен. Глубоко вздохнув, я повернул позолоченную ручку и вошел внутрь. Комната встретила меня приглушенным светом и знакомым ароматом старинных книг.

Мой взгляд сразу же упал на центр комнаты, где стоял небольшой столик. На нем расположилась шахматная доска, но не простая – я сразу узнал ее. Это был самый дорогой и ценный набор из коллекции дедушки. Доска была изготовлена из редчайшего эбенового дерева, инкрустированного тончайшими пластинами слоновой кости. Каждая клетка была окаймлена тонкой золотой нитью, создавая впечатление, будто доска светится изнутри. Фигуры, вырезанные из цельных кусков черного и белого нефрита, казались живыми в мерцающем свете свечей.

Я помнил, как дедушка рассказывал мне историю этого набора. Он был создан лучшими мастерами империи специально для коронации нынешнего императора. Но император, зная о страсти Владимира Федоровича к шахматам, преподнес этот набор ему в знак особого расположения, так говорили, подробностей я не знал. Меня в целом во многие дела семьи не посвящали, но видимо, дедушка приходился какое-то время наставником императору.

Никогда не видел, чтобы дедушка играл этим набором – он хранил его как величайшую драгоценность.

За столиком сидел Владимир Федорович. Его седые волосы были, как всегда, идеально уложены, а пронзительные голубые глаза внимательно следили за мной. Чуть поодаль, в своем любимом кресле цвета бургундского вина, восседала Валентина Андреевна. Ее осанка была безупречна, как у истинной аристократки, как и всегда.

– Максим, – произнес дедушка, приветливо улыбаясь, – присаживайся. Сыграем партию?

Я кивнул. Это был даже не вопрос, скорее, указание. Что-то подсказывало мне, что эта партия будет не просто игрой, тем более, ранее бабушка при игре не присутствовала.

Сев напротив дедушки, я внимательно посмотрел на доску. Белые фигуры были моими. Я сделал первый ход, передвинув пешку.

– Хороший старт, – одобрительно кивнул дедушка, отвечая симметричным ходом.

Мы играли молча несколько минут, каждый погруженный в свои мысли. Я старался предугадать стратегию дедушки, вспоминая все, чему он меня учил за эти годы. Наконец, после особенно долгого раздумья над ходом, Владимир Федорович нарушил тишину.

– Максим, твой отец прислал письмо.

Я замер, держа коня в руке. Отец никогда не писал, и даже упоминания о нем были редкостью в этом доме.

– Он узнал о твоих успехах в изучении магических искусств, – продолжил дедушка, – И теперь призывает тебя в столицу.

Я опустил коня на доску, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Столица. Мне в любом случае хотелось ее посетить, но я не ожидал, что отец изменит свои убеждения, касательно отосланного незаконнорожденного сына. Я не знал причин этого решения, но предполагал, что как раз все из-за моего статуса. Держать меня вдали было проще всего.

– Когда? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Через пару дней стоит выехать, – ответила бабушка, впервые вмешавшись в разговор. – Поезд отправляется в следующий вторник.

Я кивнул, обдумывая следующий ход – как в игре, так и в жизни.

– Мы, конечно, не хотели бы тебя отпускать, – продолжил дедушка, его голос звучал мягче обычного. – Но рано или поздно это должно было случиться. Ты вырос, Максим. И теперь пришло время занять свое место в семье, стать тем, кем должно.

– Столица – опасное место, Максим, – сказала бабушка, ее голос, обычно спокойный и строгий, был непривычно взволнованным. – Это настоящая банка с пауками. Каждый ждет момента, чтобы сожрать другого.

– Валентина права, – кивнул дедушка, делая очередной ход. – Постарайся не нажить себе врагов. По крайней мере, в первое время – это может создать проблемы для твоего отца, ведь многие могут захотеть воспользоваться твоей оплошностью.

Я задумался над словами бабушки и дедушки, одновременно анализируя позицию на доске. Сделав ход ферзем, я спросил:

– А что насчет отца? Какие у него планы на меня?

Дедушка и бабушка обменялись взглядами.

– Мы не знаем, какие планы имеет на тебя Николай, – медленно произнес Владимир Федорович. – Твой отец всегда был… особенным человеком. Его планы часто непостижимы даже для нас.

– Даже император порой спрашивает его совета, – добавила бабушка. – Твой отец очень дальновиден, Максим. Возможно, даже слишком.

Отец всегда был для меня загадкой, далекой и недосягаемой фигурой. И вот теперь мне предстояло встретиться с ним лицом к лицу. Не факт, что эта встреча будет теплой.

– Я буду осторожен, – заверил я их, делая очередной ход на доске. – И постараюсь не подвести вас и род Темниковых.

Игра продолжалась, и с каждым ходом я чувствовал, как нарастает напряжение – не только в партии, но и в воздухе вокруг нас. Мы обсуждали детали моего отъезда, советы по поведению в столице, но мой разум был сосредоточен на доске.

Наконец, после долгой и напряженной борьбы, я сделал последний ход.

– Мат, – произнес я, чувствуя, как сердце пропустило удар.

Глаза дедушки широко раскрылись. Он внимательно изучил позицию на доске, словно не веря своим глазам. Даже бабушка привстала со своего кресла, чтобы лучше рассмотреть финальную расстановку фигур.

Владимир Федорович откинулся на спинку стула, и на его лице появилась широкая улыбка.

– Надо же, – произнес он с нескрываемым удивлением и гордостью в голосе. – Я даже не заметил, как ты вырос и обскакал меня, Максим.

– Это лишь одна победа среди тысяч поражений, дедушка, – ответил я, скромно склонив голову.

– Нет, мой мальчик, – покачал головой Владимир Федорович. – Эта победа закрывает все твои поражения. Ты доказал, что готов к новым вызовам. Ну и то, что я неплохой учитель даже в таком возрасте.

С этими словами дедушка начал аккуратно складывать шахматный набор. Я наблюдал за его действиями с легким недоумением, пока он не протянул мне футляр с шахматами.

– Возьми его, Максим, – сказал он. – Теперь он твой.

Я застыл, не в силах поверить своим ушам. Этот набор был самым ценным сокровищем в коллекции дедушки. Я помнил, как часами он рассказывал мне историю появления этого шедевра.

– Но дедушка… – начал я, но он прервал меня жестом.

– Ты заслужил его, Максим. И, кто знает, может быть, однажды он принесет тебе удачу в игре посерьезнее, чем эта. Помни, жизнь мало чем отличается от шахмат.

Я принял футляр, чувствуя его тяжесть не только в руках, но и в сердце. Это был не просто подарок – это было наследие, передача опыта и мудрости. Очень серьезный шаг со стороны старших родственников, особенно в отношении незаконнорожденного.

– Спасибо, – прошептал я, не в силах выразить всю глубину своей благодарности. – За все эти годы. Спасибо.

Бабушка подошла к нам и положила руку мне на плечо.

– Помни, Максим, – сказала она, – что бы ни случилось в столице, здесь всегда будет твой дом, в который ты можешь вернуться. Здесь всегда будут тебе рады.

Несмотря на все годы строгости и дисциплины, я знал, что они любят меня. И сейчас, в момент прощания, эта любовь ощущалась особенно остро.

* * *

Время пролетело очень быстро. Я собирал вещи, прощался с привычными местами, пытался уместить восемнадцать лет жизни в нескольких чемоданах. И вот настал день отъезда.

Утро выдалось пасмурным. Мы стояли на перроне – я, дедушка, и несколько слуг, помогавших с багажом. Бабушка решила попрощаться дома, сказав, что не любит вокзалы.

Поезд, ожидавший нас, был настоящим произведением искусства. Его корпус, выкрашенный в глубокий синий цвет, украшали золотые узоры. Окна были обрамлены резными деревянными панелями, а дверные ручки сверкали, словно только что отполированные. Паровоз, стоявший во главе состава, был огромен – его труба уходила высоко в небо, выпуская клубы дыма, которые причудливо извивались в воздухе.

Я никогда ничего подобного не видел и в то же время не мог не отметить, что поезд все же отличается от тех воспоминаний, что у меня были из моей прошлой жизни. Все же здесь, благодаря магии, развитие техники пошло другим путем и это сказалось на многом.

Рядом со мной стояла Мила, моя личная служанка. За эти годы она превратилась в настоящую красавицу. Ее светлые волосы были аккуратно уложены в сложную прическу, а большие глаза внимательно осматривали территорию. Даже в простой форме служанки она выглядела изящно и грациозно. Я подумал, что если бы одеть ее в роскошное платье, она могла бы легко затмить любую аристократку.

Тем более что все эти годы таскал ее с собой на уроки этикета, оправдываясь тем, что мне скучно одному. На самом деле, мне просто нравилось ее общество, а еще я считал, что эти знания могут пригодиться служанке в будущем. Теперь Мила знала все тонкости светского поведения не хуже любой благородной девицы. Как и имела ряд довольно специфических знаний, чтобы быть моей полноценной помощницей в случае нужды.

– Ну что ж, Максим, – произнес дедушка, прерывая мои размышления, – пора. Береги себя, и помни обо всем, что я говорил.

Я приобнял дедушку. После чего мы с Милой поднялись в вагон, и я еще раз выглянул в окно, чтобы в последний раз увидеть дедушку. Он стоял прямо, гордо подняв голову, но я видел, как дрогнула его рука, сжимающая трость, которую он приобрел совсем недавно, но скорее, для статуса чем необходимости. Выглядел он с ней, действительно, солидно.

Раздался гудок, и поезд медленно тронулся с места. Я смотрел, как перрон удаляется, унося с собой мое детство и прежнюю жизнь.

Мы с Милой прошли в наше купе, предназначенное для аристократов. Оно было просторным и роскошно обставленным: мягкие кожаные диваны, деревянные панели на стенах, небольшой столик у окна. Я сел, чувствуя, как напряжение последних дней наконец отпускает меня.

– Две недели пути, – произнес я, глядя на Милу. – Ты готова к такому долгому путешествию?

– С вами, молодой господин, я готова к любому путешествию, – ответила она искренней и теплой улыбкой.

Жаль только дядя Эд так и не показался. Хотел бы я попрощаться и с ним, однако как он исчез год назад, после окончания моего обучения магии, так больше и не появлялся.

* * *

Утро второго дня нашего путешествия встретило нас ярким солнцем, лучи которого, пробиваясь сквозь окна вагона-ресторана, играли на белоснежных скатертях и начищенных до блеска приборах. Мы с Милой заняли столик у окна, наслаждаясь видом проносящихся мимо пейзажей и ароматом свежезаваренного кофе.

Вагон-ресторан был полон людей. Звон столовых приборов смешивался с негромким гулом разговоров, создавая уютную атмосферу. Официанты в белоснежных рубашках и черных жилетах ловко лавировали между столиками, разнося заказы, а кому требовалось газету с последними новостями.

– Что будете заказывать, молодой господин? – спросила Мила, изучая меню.

Я на мгновение задумался, вдыхая аромат свежей выпечки.

– Пожалуй, омлет с беконом и кофе, – ответил я. – А ты что выберешь?

– Мне бы простую овсянку… – скромно отвела взгляд девушка.

– Нет-нет, – перебил я ее. – Ты не на службе сейчас. Выбирай что хочешь.

Она благодарно улыбнулась и заказала блинчики с черничным вареньем. До сладкого моя служанка всегда была слаба.

Пока мы ждали наш заказ, я невольно начал осматривать других пассажиров. Большинство из них были обычными путешественниками: купцы, молодые люди, которые решили попытать удачи в столице. Но мое внимание привлекли два столика в разных концах вагона.

За ними сидели люди, которые молча цепкими и внимательными взглядами осматривали весь вагон. И что самое странное, я несколько раз поймал их взгляды на себе.

Поначалу я списал это на обычное любопытство. В конце концов, молодой аристократ, путешествующий с красивой служанкой, мог вызвать интерес. Но чем дольше я наблюдал, тем сильнее убеждался, что это не просто любопытство. Что-то тут было не так.

– Молодой господин, – тихо произнесла Мила, наклонившись ко мне, – вы тоже это заметили?

Я кивнул, не отводя взгляда от подозрительной группы.

– Да, они слишком пристально за нами наблюдают.

– Может быть, стоит вернуться в купе? – предложила Мила, и я уловил нотки тревоги в ее голосе, но покачал головой.

– Нет, не будем показывать, что мы их заметили. Давай спокойно позавтракаем и…

Договорить я не успел. Внезапно один из мужчин за дальним столиком резко встал. Он поднял руку, и я увидел, как вокруг нее воздух стремительно начал искажаться, как будто наступил очень жаркий день.

– Круг Первый: Звуковой резонанс! – выкрикнул он, и воздух вокруг нас внезапно наполнился невидимыми, но ощутимыми волнами силы, стремящимися раздавить все на своем пути.

Вибрация воздуха стала не просто громкой, а оглушительной.

Время словно замедлилось. Я резко подскочил, закрывая собой Милу. Заклинания, использующие звук, как движущую силу, были распространены, но это не значит, что они были слабыми.

Пассажиры закричали и начали разбегаться, я же поднял руку, и в тот же миг почувствовал, как мана, текущая по моим венам, хлынула к сердцу, наполняя его. В моем сознании, словно вспышки молнии, возникли два слова: «Материя» и « Пространство», связывая их общим смыслом. Я не просто видел эти слова – я чувствовал их, понимал их суть на каком-то глубинном, почти инстинктивном уровне. Благодаря знаниям из моей прошлой жизни в том числе.

Воздух рядом с моей рукой начала вибрировать, словно настраиваясь на частоту самой реальности. Я ощущал, как пространство вокруг меня изгибается, как сама материя готова подчиниться моей воле.

– Останови, – тихо произнес я, и это слово прозвучало не просто как команда, а как закон, вписанный в саму ткань мироздания.

Звуковая волна, уже почти достигшая нас, внезапно наткнулась на невидимую преграду. На мгновение воздух словно загустел, а затем разрушительная энергия рассеялась, не причинив никакого вреда.

В вагоне-ресторане воцарилась гробовая тишина. Все взгляды были устремлены на меня. Я медленно опустил руку, чувствуя, как по телу разливается смесь адреналина и усталости.

– Мила, – тихо произнес я, не сводя глаз с нападавших, – держись позади меня.

Она молча кивнула, ее глаза были широко раскрыты от страха и удивления.

Пятеро незнакомцев встали из-за своего стола. Их лица исказились от ярости и… страха? Да, я определенно видел страх в их глазах. Похоже, они не ожидали, что я смогу отразить их атаку. А точнее, что я окажусь сильным магом.

Я заметил, как они одновременно потянулись к своим поясам, где висели длинные, изогнутые кинжалы.

Высокий мужчина со шрамом через всю щеку выступил вперед. Он поднял свой клинок, по лезвию которого пробежала волна синего пламени.

– Круг Первый: Пламенный разрез, – прошептал он, и взмахом клинка отправил в меня широкую огненную линию.

Я едва успел уклониться, чувствуя, как заклинание проносится в сантиметрах от моего лица. Позади меня раздался треск – разрез без труда располовинил стол, за которым мы только что сидели, а следом он вспыхнул.

Вот же зараза. Я даже до столицы доехать не успел, а на меня уже совершают покушение!

Глава 7

Я быстро оглядел вагон-ресторан, оценивая ситуацию, чтобы понимать, как действовать дальше. Большинство пассажиров в панике покинули помещение, их крики о помощи и призывы вызвать полицию еще доносились из коридора, лишь пара тел осталось лежать на полу, но им помочь я уже не мог – слишком поздно. Нас окружали опрокинутые столы и разбросанные приборы, создавая хаотичный лабиринт из мебели и осколков. Благо размеры вагона-ресторана были довольно внушительными для удобства клиентов и места тут хватало.

Пятеро нападавших, видя, что их магическая атака не удалась и зацепила лишь ни в чем не повинных людей, решили перейти к более прямолинейным методам. Они крепче сжали свои изогнутые кинжалы и двинулись на нас, перемещаясь с хладнокровной решимостью. Судя по всему, убивать для них было далеко не впервой. К тому же их движения были настолько слаженными, что казалось, будто они общаются мысленно, координируя друг друга.

– Мила, держись позади меня, – повторил я, не сводя взгляда с противников.

Первый из них, высокий мужчина со шрамом на щеке, атаковал молниеносно. Его клинок просвистел буквально в сантиметрах от моего горла, и я едва успел отклониться. Годы тренировок с дядей Эдвардом не прошли даром – мое тело двигалось инстинктивно, уворачиваясь от смертоносных ударов даже до того, как я соображу, что происходит. Тело в этом плане было мудрее меня.

Я схватил ближайший поднос и, скинув с него еду, использовал его как щит, отбивая очередной удар кинжала. Металлический звон эхом разнесся по вагону. Не теряя ни секунды, я развернулся и наотмашь ударил подносом второго нападавшего, целясь ему в лицо. Удар пришелся точно в нос, и мужчина отшатнулся, теряя равновесие из-за мусора под ногами.

Третий противник попытался зайти мне за спину, но я был к такому готов. Схватив стоявшую на столе вазу, я метнул ее ему в голову вместе с цветами внутри. Ваза разбилась о его висок, оглушая на мгновение, и окрашивая голову в кровавый цвет, а цветы же попали на лицо и подарили мне еще немного времени. Этих мгновений мне хватило, чтобы отпрыгнуть в сторону, уворачиваясь от атаки четвертого.

Пространство вагона-ресторана стало полем битвы, где каждый предмет мог стать оружием или помехой. Я перепрыгивал через опрокинутые столы, использовал стулья как барьеры, отбивался подносами и бросался всем, что попадалось под руку.

Мои движения были быстрыми и точными, годы изнурительных тренировок с дядей Эдвардом окупались сторицей. Я понимал, что без этой подготовки уже давно лежал бы на полу, истекая кровью от первого же удара кинжалом. Да, было тяжело во время учебы, но сейчас я был даже ему благодарен, пусть никогда об этом в открытую не признаюсь.

Однако, несмотря на мою ловкость, пятеро противников постепенно загоняли меня в угол, сконцентрировавшись только на мне, чего я отчасти и добивался. Их атаки становились все более скоординированными, и я понимал, что долго так продолжаться не может.

В момент, когда казалось, что выхода нет, я обратился к Истинным Словам, в моем сознании вспыхнули «Пространство» и «Разум». Они пульсировали в моей голове, словно живые существа, жаждущие вырваться наружу.

– Перемести, – прошептал я, отдавая приказ реальности, и мои руки окутало синеватое сияние.

Следом реальность вокруг меня изменилась. Тяжесть предметов больше не имела значения – столы, стулья, даже осколки посуды теперь подчинялись моей воле.

Одним движением руки я поднял в воздух массивный дубовый стол, окутанный моей энергией, и швырнул его в двух ближайших противников. Они не успели вовремя среагировать и оказались прижатыми к стене, задыхаясь под тяжестью мебели.

Не останавливаясь, я заставил несколько стульев взлететь и с огромной скоростью полететь в сторону оставшихся нападавших. Один из них попытался уклониться, но я изменил траекторию полета стула в последний момент, и тот ударил его прямо в затылок. Мужчина рухнул на пол без сознания.

Двое оставшихся попытались атаковать меня одновременно, но я был готов. Сосредоточившись, я создал вокруг себя вихрь из мелких предметов – вилок, ножей, осколков посуды. Этот импровизированный щит не только защищал меня, но и ранил любого, кто пытался приблизиться.

Внезапно тишину прорезал голос. Один из нападавших заговорил, и его акцент был настолько странным, что я едва мог разобрать слова, какой-то шипящий, с неестественно долгими гласными.

– Нам не говорили, что цель будет магом! – прохрипел он, с трудом поднимаясь на ноги.

– Черт бы побрал этого заказчика! – ответил другой с таким же странным акцентом. – Он использует только одно слово для активации!

Их удивление было почти осязаемым, ведь я и, правда, в отличие от них обходился всего одним словом, чтобы воплощать в мир свои приказы. Похоже, они совершенно не ожидали встретить сопротивление такого уровня. Однако их замешательство длилось недолго. Тот, что был повыше, внезапно выкрикнул:

– Круг Первый: Ледяные шипы!

Воздух вокруг меня мгновенно похолодел, и я увидел, как прямо из пола в направлении от мужчины начали расти острые ледяные сталагмиты, стремительно приближающиеся ко мне.

Я едва успел отпрыгнуть в сторону, чувствуя, как один из шипов царапнул мою ногу. Холод мгновенно пронзил тело, но я заставил себя сосредоточиться на бое и не отвлекаться на мелочи.

Не успел я перевести дух, как второй нападавший атаковал своим заклинанием.

– Круг Первый: Песчаная буря!

Из ниоткуда появился вихрь песка, который тут же устранил мою защиту из кухонной утвари и начал кружиться вокруг меня, затрудняя дыхание и ограничивая видимость, что было опаснее. Песчинки били по коже, словно тысячи крошечных игл.

Пришлось сосредоточиться. Снова собирая ману, я визуализировал истинные слова в голове.

– Останови, – прошептал я, направляя свою волю на бушующий вокруг меня песчаный шторм.

Песок застыл в воздухе, образуя причудливую скульптуру, а затем осыпался на пол безвредной кучкой.

Третий противник, видя неудачи своих товарищей, тоже решил подключиться к общему «веселью», видимо, намереваясь истощить меня.

– Круг Второй: Эхо пустоты!

Я почувствовал, как вокруг меня образовалось странное пространство под воздействием маны противника. Звуки исчезли, даже шум моего собственного дыхания пропал. Более того, я ощутил, как из меня начинает уходить сила, словно само пространство высасывало мою энергию.

Это заклинание застало меня врасплох, к тому же было сильнее, чем все предыдущие. Я попытался использовать приказ «Останови», но в этой пустоте мой голос не издавал ни звука.

В этот момент за моей спиной раздался приглушенный крик боли. Даже сквозь заглушающее заклинание я узнал этот голос – Мила!

Обернувшись, я увидел, как пятая нападавшая, женщина, которая проскочила в этот момент мимо, вонзила свой кинжал в плечо Милы. Кровь мгновенно окрасила белую блузку девушки в алый цвет.

Ярость затмила мой разум. В глазах потемнело, а в ушах зазвенело, несмотря на окружающую пустоту. Я чувствовал, как внутри меня поднимается волна чистой, неконтролируемой силы. Дядя запрещал мне использовать это слово, поскольку, как оказалось, сам не знал его границ и последствий применения. Но, к моему удивлению, оно резонировало с миром точно так же, как и остальные Истинные Слова.

Сложив в голове «Пространство» и « Деструкция», я впустил ману в сердце.

– Разрушь! – это слово вырвалось из моих уст беззвучно, вместе с острой болью в горле, но эффект был мгновенным и ошеломляющим.

Пространство вокруг меня словно треснуло. Невидимые линии реальности начали расходиться, как паутина трещин на стекле. Заклинание противника рассыпалось, словно карточный домик под порывом ветра.

Волна энергии прокатилась по вагону, сметая все на своем пути. Женщину, ранившую Милу, я подхватил своим телекинезом и отшвырнул к остальным нападавшим с такой силой, что она пробила деревянную панель стены.

Не давая противникам опомниться, я сосредоточился на потолке вагона. Используя «Перемести», я с оглушительным скрежетом оторвал кусок металлической обшивки и обрушил его на группу нападавших.

Тяжелый металл придавил их к полу. Двое потеряли сознание мгновенно, но трое еще пытались выбраться, настойчиво сопротивляясь. Я не собирался давать им такой шанс.

Подойдя ближе, я увидел, как один из нападавших пытается дотянуться до своего кинжала. Не раздумывая, я наступил ему на руку, чувствуя, как хрустнули кости под моей подошвой. Мужчина закричал от боли, но я не обратил на это внимания.

Второй попытался использовать какое-то заклинание, но я не позволил ему закончить активирующую фразу. Схватив тяжелую бутылку вина, чудом уцелевшую в этом хаосе, я с размаху ударил его по голове. Бутылка разбилась, орошая лицо мужчины смесью крови и дорогого алкоголя.

Третий, тот самый со шрамом на щеке, смотрел на меня с ужасом в глазах.

– Кто отдал приказ? – грозно выпалил я.

Хотя на что надеялся? Конечно же, шрамолицый отказался говорить. Ладно, допрос проведу позже, если мне вообще его дадут провести.

Одним движением я поднял его в воздух, используя телекинез, а затем с силой ударил о стену. Раз, другой, третий. Когда я отпустил мужчину, он безвольно сполз на пол, потеряв сознание от болевого шока. Я перестарался…

Только сейчас я почувствовал, как из моего носа обильно течет кровь. Использование такого количества магии явно было чрезмерным для моего тела, видимо, я приблизился к своему пределу.

Но сейчас было не до этого. Я резко обернулся и бросился к Миле, которая полулежала, прислонившись к дальней стене вагона.

– Мила! – воскликнул я, опускаясь рядом с ней на колени. – Как ты?

Девушка слабо улыбнулась при виде меня, но я видел, что ей очень плохо. Ее лицо побледнело, а лоб покрылся испариной. Рана на плече была не такой уж глубокой – скорее, царапина, чем серьезное ранение. Но что-то было не так.

– Молодой господин, – прошептала Мила, ее голос дрожал, – мне… мне нехорошо.

Я осмотрел рану внимательнее и похолодел. Края пореза приобрели странный фиолетовый оттенок, а вены вокруг раны стали заметно темнее.

– Черт, – выругался я, понимая, что произошло. – Клинок был отравлен.

В тот момент, когда я склонился над Милой, пытаясь оценить серьезность ее состояния, дверь вагона-ресторана с грохотом распахнулась. Ага, как всегда вовремя – когда уже все закончилось.

В помещение ворвались трое мужчин. Двое были одеты в темно-синюю форму железнодорожной полиции, с серьезными лицами они оглядели царивший вокруг беспорядок и лежащие на полу тела как пассажиров, так и напавших на меня людей. Третий же сразу привлек мое внимание.

Он был высоким, даже выше своих коллег, и облачен в длинный плащ цвета воронова крыла. Его осанка была безупречной, словно он проглотил шомпол, а лицо оставалось абсолютно бесстрастным, несмотря на хаос, царивший вокруг. Черные с проседью волосы, аккуратно зачесанные назад, и пронзительные серые глаза придавали ему вид человека, повидавшего немало на своем веку. В руках же была трость, но ощущения от нее были какие-то неприятные.

– Что здесь произошло? – громко спросил один из полицейских, оглядывая разгромленный вагон.

Несколько пассажиров, которые, видимо, набрались смелости или любопытства вернуться после окончания битвы, наперебой начали рассказывать о нападении. Их голоса сливались в какофонию страха и возбуждения.

– Эти люди! – крикнул кто-то, указывая на поверженных нападавших. – Они пытались убить того молодого господина. Но он очень рьяно защищался, а потом они ранили эту девушку.

Не теряя ни секунды, двое полицейских бросились к бессознательным телам. Ловкими движениями они защелкнули на запястьях преступников магические наручники – я заметил, как по металлу пробежали голубоватые искры, блокируя способность использовать ману и облачать слова в силу.

Человек в плаще однако не двинулся с места. Его взгляд был прикован ко мне и Миле. Я чувствовал, как он оценивает ситуацию, анализируя каждую деталь.

Но у меня не было времени на него. Мила нуждалась в немедленной помощи.

– Прости меня, – сказал я ей, глядя в ее затуманенные болью глаза.

– За что, молодой гос… – начала она, но я не дал ей договорить.

Быстрым движением, не слишком задумываясь как это выглядит со стороны, я раскрыл ее рот и ухватился за язык, внимательно осматривая его. Фиолетовый, как я и думал.

Мила издала удивленный возглас, но я проигнорировал его. Затем я наклонился ближе, вглядываясь в ее зрачки. Они были расширены больше, чем следовало бы в этом освещении. Наконец, я склонился к ране на ее плече и глубоко вдохнул.

Запах был едва уловимым, но я узнал его сразу. Горький аромат с нотками миндаля – характерный признак определенного типа яда, который мне был вполне знаком.

– Могу я попросить вас забрать в пятом купе мой чемодан и принести сюда? – обратился я к полицейским, не отрывая взгляда от Милы. – Моя служанка отравлена этими людьми.

Человек в плаще молча кивнул одному из своих подчиненных, и тот немедленно выбежал из вагона.

– Я знаю, что это за яд, – сказал я Миле, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Не бойся, все будет хорошо. Это парализующий яд, который сначала подавляет работу нервной системы, а потом и внутренних органов. В результате легкие перестают насыщать кровь кислородом, а сердце останавливается. Но действует он медленно.

Я увидел, как лицо Милы побледнело еще сильнее, если это вообще было возможно. Ее губы задрожали, и я понял, что, дурак такой, напугал ее еще больше своими подробностями.

– Не волнуйся! – поспешно добавил я, замахав руками. – У меня есть противоядие! Ты не погибнешь!

В этот момент вернулся полицейский с моим чемоданом. Я быстро открыл его, перебирая многочисленные флаконы и коробочки, которые приготовил заранее. Соколов буквально вбил мне в голову носить с собой противоядия от самых распространенных ядов. Тем более многие противоядия если и не универсальны, то могут дать дополнительное время организму.

«Когда-нибудь это спасет тебе жизнь», – сказал он тогда. Кто бы мог подумать, что это случится так скоро? Даже несмотря на то, что жизнь не моя.

Наконец, я нашел нужные таблетки. Высыпав три в ладонь, я поднес их к губам Милы.

– Глотай, – скомандовал я, и когда она открыла рот, быстро положил таблетки ей на язык.

Не дав ей опомниться, я схватил флакон со спиртом и щедро полил им рану. Мила вскрикнула от неожиданности и боли, но я уже наносил на пораженный участок густую зеленоватую мазь, которая должна была вытянуть остатки заразы.

Мои движения были быстрыми и, возможно, даже немного грубыми. Но именно так учил меня Соколов.

«В борьбе с ядом каждая секунда на счету, – говорил он. – Нежничать будешь потом, когда пациент останется жив. Если это, конечно, дама».

Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Я внимательно следил за лицом Милы, отмечая каждое изменение в ее состоянии. Постепенно бледность начала отступать, а в глазах появился прежний блеск.

– Мне… мне намного лучше, – произнесла она наконец, и я почувствовал, как напряжение отпускает меня. – Но вы, молодой господин, могли бы быть и понежнее с девушкой.

– Шутишь, значит, все хорошо, – сказал я с легкой улыбкой. – Тебе нужен отдых.

Не раздумывая, я поднял Милу на руки. Она оказалась легче, чем я ожидал. Или, может быть, годы тренировок с дядей Эдом сделали меня сильнее, чем я думал? Как бы то ни было, я почувствовал, как Мила напряглась в моих объятиях, а ее щеки покрылись ярким румянцем, что она попыталась скрыть, но безуспешно.

Я развернулся, намереваясь покинуть вагон-ресторан и отнести Милу в наше купе, но голос человека в плаще остановил меня.