Текст книги ""Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Виктор Точинов

Соавторы: ,Оливер Ло,А. Фонд,Павел Деревянко,Мария Андрес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 350 страниц)

Северин вздрогнул и резко сел в корыте.

Пока он спал, вода остыла и окрасилась кровью. Проспал он почти час. Северин тщательно вытерся, заново перевязал рану, оделся и, подхватив лечебную сумку Филиппа, которую тот оставил для него, вернулся в зал.

Ярема лежал на здоровом боку и громко храпел, Филипп и Игнат неспешно грызли груши. Большинство работников тоже спали.

– Долго ты, – заметил Бойко.

– заснул.

– Не ты один. Он ясновельможный рассказывал, как он бодр, а потом шлепнулся на бок и давай выводить рулады, аж потолок трясется. Теперь его из пушки не разбудишь.

Северин присмотрелся: Ярема дышал глубоко и спокойно, тревожные морщины на лбу исчезли. Чернововк кивнул, сел рядом с братьями и взял себе грушку.

– Не верю, что с нами все это произошло.

– Я тоже, – кивнул Игнат.

– И я, – согласился Филипп.

В полночь прибыл отряд характерников во главе с Самойлом Кнышем.

* * *

На следующий день после обеда Ярема, Филипп и Игнат сидели в беседке у живого лабиринта и попивали заморский чай.

– Это жизнь, – сказал Бойко. – Сидишь на жопе, еду приносят, делать ничего не надо. Сидишь так до первого полнолуния, едешь в другой дворец, сидишь там до второго полнолуния, возвращаешься... Эх! Болдур ты, ясновельможный, отказавшийся от такой жизни.

– Иди в жопу, – отмахнулся Ярема. – От такой жизни на третью неделю по стенкам полезешь.

Филипп хмыкнул и долил себе чаю.

– Ты прав, – согласился Игнат.

Он громко отхлебнул с чашки и окинул окрестности критическим взглядом.

– Мы здесь, курва, чаи пьем, а Савка в плену.

– Меня это тоже грызет, – кивнул Яровой. – Но остается только ждать.

– Да знаю! Меня это так выдворяет, что...

Игнат вдруг замолчал, чуть не выпустил чашку судьбы и вытаращил глаза.

– Понос прихватил, братец? – участливо поинтересовался Ярема.

К беседке уверенно шагала девушка. Из-под опанчи просматривал брюхо с тремя клямами, черные волосы подстрижены коротко, две сабли за плечами. Девушка не принадлежала к отряду назначенцев, прибывшим в полночь.

Легким прыжком через все лестницы она влетела в беседку, осмотрела собравшихся и остановила взгляд на Игната.

– Здоровенькие были, – крикнула девушка.

В синих глазах прыгали беседы. Игнат пролепетал что-то неразборчивое.

– Не понимаю! – она нахмурилась тонкими брови. – Повтори ртом, а не зной.

Трудно было не заметить, что девушка и Игнат похожи не только на внешность, но и на манеру общаться.

– Говорю, что рад тебя видеть, – неуверенно произнес Игнат. – А что ты здесь...

– Не лги, малыш, – она искривила тонкий носик. – И не сиди как дурак, а представь мне товарищей!

– Да, да, – засуетился Игнат. – Это брат Малыш, Ярема Яровой, герба Равич...

Девушка звонко рассмеялась и хлопнула шляхтича по плечу.

– На вид ты совсем не малыш! Или тебя так назвали за размеры в других местах, а?

Ярема покраснел и чуть не подавился пирожным.

– А это брат Варган, Филипп Олефир...

– Ого, у меня такой косы в жизни не было, – характерница провела ладонью по волосам, длина которых не превосходила пальца. – Повезло тебе, брат Варган!

– Спасибо, – Филипп неловко отвел глаза.

Игнат отхлебнул из чашки, потому что в горле у него пересохло.

– Может, хочешь чаю? – предложил он осторожно.

– Вот болван! – раздраженно ответила девушка. – Мне что, самой представиться?

– Ой! Извини... Братья, это...

– Сестра Искра, – она надменно скрестила руки на груди. – Она же Катя Бойко, шалаш контрразведки. Кровная сестра этого одобрила.

– Очень приятно, – пропели Ярема и Филипп в один голос.

– Менький доставляет много хлопот?

Оба убедительно покачали головами. Игнат, красный как рак, пытался пить чай из пустой чашки.

Катя обвела их веселым взглядом.

– Атос, Портос и Арамис! Слышала я, что вскочили вы в беду, но сумели выжить. Неплохо как для первого года!

– Сестра... А что ты здесь делаешь? – решился спросить Игнат.

– Курень прислал, истукан! Зачем мне еще сюда всю ночь толкаться? На рожу твою любоваться? – немедленно вспыхнула Катя, но легко успокоилась и с дружелюбной улыбкой обратилась к остальным: – Одного не хватает. Где ваш четвёртый?

– По кустам лазит, – ответил Ярема.

Северин углублялся в дебри живого лабиринта. Он умышленно не запоминал дорогу. Густые стены кустов надежно защищали от окружающих звуков: голоса из беседки, слышавшиеся неподалеку, стихли и доносились изредка отдельными громкими словами.

Утром киевский знакомец Самойло Кныш, он же брат Полын, командующий отрядом, вместе со вторым назначенцем, который все записывал, расспросил о событиях последних дней: послании Савки, встрече под дубом, погоне за незнакомцем, расследовании в Ястребином, прибытии в имение, и, наконец, о ночи вперед. Северин рассказывал все без тайны, даже о том, как он попал в Потусторонний мир и как невидимое существо дало ему подсказку выбраться оттуда.

– Это впервые, когда ты смог так перенестись в Потусторонний мир? – спросил Самойло.

– Да. Я даже не знал, что такое возможно, – Северин старался не уставиться на огромный кривой шрам Кныша, который пересекал все его лицо и сильно привлекал внимание.

– Больше не пробовал?

– Нет, но сегодня попробую.

– Будь осторожен, брат. Я не разбираюсь в Потустороннем мире, но осторожность в таких делах никогда не лишняя. Если представится возможность, расспроси об этом у двухвостых, – заметил Самойло. – Что же произошло после того, как ты вернулся?

Северин продолжил: как услышал битву, нашел братьев, увидел бегство магната, как преследовал и убил его.

– Как нога после ранения? – Спросил второй характерник. – Хуже не стало?

– Нет. Ночью лихорадило, но сейчас просто болит. Заживает медленно.

– Вот и хорошо, – брат Полын пожал ему руку. – Спасибо, брат. Не зря ты сын и убийца Игоря Чернововка.

Северин не нашелся с ответом на этот сомнительный комплимент.

После завершения отдельных допросов Кныш собрал ватагу вместе и обратился к братьям с небольшой речью:

– Когда я увидел ваши помятые мормызы в «Бриллиантовом дворце»... Это было безрадостное зрелище! А когда я получал очередные отчеты брата Кременя о... Гм.

Самойло почесал затылок и снова начал:

– В общем, вы превзошли мои надежды. Молодцы, – Кныш говорил без улыбки. – То, что вы пережили, стало испытанием для любого рыцаря Ордена. Тем не менее, вы спаслись и победили! И вы заслужили отдых. По причине обстоятельств ваша ватага переходит под мое командование. Мой приказ: отдохнуть и оправиться от пережитого. Вы четверо нужны с ясными головами и твердым духом.

Братья поклонились и отправились выполнять приказ.

Назначенцы говорили редко и мало, четко знали, что кому делать, и мгновенно взяли Ястребиное имение под полный контроль: допросили каждого жителя, обыскали кабинет Борцеховского и комнаты погибших, нашли несколько тайников, проверили охотничий дом и дубраву, нашли в доме егерей мастерскую для отлива шаров и несколько стульев. ледников на склад продовольствия. Казалось, что назначенцы теперь сразу и всюду.

А ватага, как и было приказано, отдыхала. Тройко усердных лакеев, желая перед ними выслужиться, постоянно носили в беседку еду, сладости, холодное и горячее питье.

Пока остальные чаевали в беседке, Северин в лабиринте добрался до небольшой площадки со скамьями. Между лавками стояла табличка с картой и надписью «Vy u centri! Вы найдете дороху назад?».

– Ну, попробуем найти, – пробормотал Северин.

Небо было облачным. Нож разрезал палец, где кожа от постоянных ранений загрубела и не чувствовала боли. Северин взглянул на бледную тень под ногами, подождал несколько секунд, а затем наклонился и коснулся ее окровавленным пальцем.

Растеклись белые волны, залили контур тени, отозвались чуть слышным скрежетом. Северин убрал палец. Капли крови разбежались, закружились, вытянулись в тоненький красный мостик.

Он наконец узнал его: мост Калиновый. Как раньше не догадался?

Тень завертелась, сходилась и прыгнула прямо в глаза. На этот раз Чернововк не испугался.

В Потустороннем мире лабиринта не существовало. Юноша оказался посреди пустоты, большой, безжизненной и плоской. Тишина, тишина, тишина... Уши забило глухой тишиной. Под ногами по высохшей земле вились трещины. На горизонте виднелись стволы деревьев, словно гнилые зубы черного леса. Или исчез с флоярой до сих пор гуляет там?

Северин усмехнулся.

– Найдем дорогу назад.

Он пошел прямо, осторожно отсчитывая каждый шаг, и не останавливался, пока по расчету не вышел из лабиринта. Лишь бы не вернуться прямо в кусты или стену беседками... Что произойдет в таком случае, Северин старался не представлять.

Чернововк осторожно протянул руку и, не глядя, уронил каплю крови на тень. Ничего не произошло.

– Вот как, – пробормотал характерник. – Значит, на тебя нужно смотреть.

Но капля вместе со взглядом тоже не подействовали.

– То есть не только смотреть, но и касаться, – добавил Северин.

И на этот раз перенесся назад.

Катя легко отбила саблю, повернулась, отбила другую и приставила клинок к горлу Гната.

– Руки из жопы! – сплюнула характерница. – Три проигрыша подряд. Через две минуты! Как тебе золотую скобу дали? За феноменальную тупоголовость? Вообще биться разучился!

– Да мне плечо серебром забили, я же говорил, – объяснял грустный Игнат.

– Жалкое оправдание!

Она убрала сабли за спину, а Ярема и Филипп обменялись красноречивыми взглядами. Если Игнат не умеет драться, то они и понятия зеленого не имели, за какую сторону сабли браться.

– Что вы здесь? – послышалось за спиной.

Ярема подпрыгнул, а Филипп выхватил нож.

– Спокойно, – рассмеялся Северин. – Не бейте, ребята, я свой.

Яровой перекрестился, Олефир спрятал нож и нахмурился.

– Как ты сюда подкрался? – спросил тавриец. – Ты не мог выйти из лабиринта, я все время за ним наблюдал.

– Из-за Потустороннего, брат.

– Значит, сработало?

– Сработало.

– Надо переименовать тебя в брата Явника, – Ярема вытер пот со лба. – Никогда не пугай меня так! В следующий раз от неожиданности тресну ныряльщиком.

Незнакомая девушка с двумя саблями подошла к ним и внимательно посмотрела на Чернововку. Тот ответил таким же взглядом.

– Вот и д'Артаньян явился, – сказала девушка и откинула волосы, прилипшие ко лбу. – Ребята сказали, будто ты располовинил кувшин магната. Это правда? Или он просто с коня головой шлепнулся?

– А ты еще кто такая? – Северину не понравилось такое начало разговора.

– Вот ты так вежливо разговариваешь с незнакомыми барышнями? – спросила незнакомка, нахмурясь.

– Может, я просто соблюдаю тон незнакомых барышень?

– Может, ты просто лжешь об убийстве Борцеховского?

Северин мгновенно вскипел. Он пережил самую ужасную ночь в своей жизни, видел отрубленную голову командующего, пробил ногу насквозь, его чуть не разорвали борзые, и все это тогда, когда эта дерзкая девка слонялась бог весть где! Но какое право она должна в нем сомневаться?!

– Может, не будешь сомневаться в словах незнакомых людей?

– Может, не будешь мне приказывать, что делать?

– Может, перестанешь общаться с вопросами?

Девушка пыхнула и махнула на него рукой.

– Ты мне неприятен, – сообщила незнакомка, круто развернулась на каблуке, но, подхватив с земли опанчу, пошла к имению, толкнув в плечо Гната.

Северин загляделся на ее легкую походку, тут ему начала вырисовываться картина: разгоряченный Игнат без рубашки со следами от пропущенных ударов... Две сабли...

– О нет, – сказал Северин загробным голосом. – Только не говорите, что я только что нагрубил Катри Бойко.

– Ты только нагрубил Катри Бойко, – подтвердил Филипп.

– Не лучшее начало знакомства, – заметил Ярема, провожая девушку влюбленным взглядом. – Прекрасная панна... Огонь-девка!

Подошел печальный Игнат, растирая свежие синяки.

– Помнишь, брат, что я тебе говорил о ее муже и отрезанных ушах? – спросил он.

– Помню... Мол, кого захочет, того и возьмет. Но я при чем здесь?

Разве такое забудешь, – мысленно добавил Северин. Ему очень хотелось отмотать время на минуту назад и вежливо ответить Катри на все ее вопросы.

– Она положила на тебя глаза, – сообщил Игнат.

– Предупреждаю, брат: ты ходишь по очень тонкому льду.

– Что ты болтаешь, – отмахнулся Северин. – Ты не слышал? Она сказала, что я ей неприятен!

Игнат посмотрел на него, как на причмеленного.

– Знаешь, Щезник, – сказал Бойко. – Теперь я не удивляюсь, что у тебя с той ведьмой не сложилось.

– И почему это? – нахмурился Чернововк.

– Потому что ты совершенно не разбираешься в женщинах, – развел руками Игнат.

– А ты понимаешь?!

– Лучше твоего.

– Ну тогда не спрашивай больше о помощи с письмами Орисе!

Чернововк наклонился к земле и вдруг исчез, словно корова языком слизала.

– Вот гадатель сраный, – сказал Игнат.

Ярема перекрестился и потрогал землю, где только что стоял Чернововк. Ничего, кроме смазанной капли крови.

– Исчез, – констатировал Филипп.

– От Катри это его не спасет, – покачал головой слобожанин. – А далеко твой мешочек, брат Варган? Три новых синяка, чтобы меня гром побил...

* * *

«Брелку от Щезника.

Привет, учитель. Не беспокойтесь, я уже пришел в себя, стоило хорошо поспать и поесть. Нога заживает.

Назначенцев шестеро, главный среди них брат Полынь. Возможно, слышали о таком, имеет шрам через все лицо. Теперь мы под его командованием. Также в кучу прибыло двое из контрразведки, одна из них Катя Бойко, та самая, что Дика. Я ей умудрился нагрубить в первую минуту знакомства и сейчас она меня показательно игнорирует. Честно говоря, пусть так будет и дальше. Видели бы вы, как ее боится собственный брат! А настоящий казак, сердце с перцем.

Несколько раз я переносился в Потусторонний мир. Брат Варган говорит, что с такой способностью можно делать невероятные вещи, например, попадать внутрь закрытых построек. И он прав! Но я хочу пообщаться о том с кем-то из шалаша потусторонних. После того, как разберемся с угонщиками.

План сейчас прост: ждем письма с предложением покупки. Покупки Савки... Здешний мажорд утверждает, что в этом году письмо пришло в середине ноября – значит, может появиться на днях.

Дворец притворяется, будто живет старой жизнью. Два назначенца стоят на страже у ворот в форме охранников. Всем слугам запрещено покидать имение. За дворцом могут следить, нельзя дать повод для малейшего подозрения, потому что если разнесутся слухи о гибели Борцеховского, наш единственный след исчезнет.

По приказу брата Полина нам разрешили съездить в Яструбино. Мы вернулись в корчму, в которой останавливались, извинились перед хозяином за длительное отсутствие и заплатили ему больше, чем нужно. Сказали, что погостим еще несколько дней у гостеприимного Борцеховского, поэтому забираем вещи в имение. Имущество брата Кременя тоже...

Должен уходить. Вот-вот должны начаться похороны. Будьте, учитель, напишу позже.

Пусть Мамай помогает».

Ладонь укололи незримые иголочки, пальцы на мгновение окутало тепло, а потом ладонь почувствовала дубовую кору.

Братья ждали Северина перед большим столом, извлеченным из охотничьего дома. На нем лежало завернутое в красный бархат тело Марка.

У могилы стояли трое назначенцев, незнакомый контрразведчик – судя по длинной косе, тавриец – и Катя. Все в рыцарской форме.

Кныш пришел сам: двое других характерников должны были оставаться в имении.

– Начинаем, – бросил Самойло.

Северин и Ярема подхватили тело Вишняка за плечи, осторожно придерживая голову, Филипп и Игнат взялись за ноги. Они сделали несколько шагов и медленно опустили покойника в могилу. Его дуб станет девятым и последним в дубраве-крипте.

Трудно поверить, что мы прячем Марка, – думал Северин. Эти контуры в красной ткани... Могли принадлежать любому. Даже ему самому.

Сколько раз придется стоять на краю могилы, прежде чем самому лечь к ней?

Северину отвели честь выбирать первым, и он бросил Марку его саблю. Ярема прибавил почтальон, Филипп – часы, а Игнат – штоф водки.

– Встретимся по ту сторону, – звучало снова и снова.

Последним двинулся Самойло: вложил атлас. Когда брат Кремень был готов к последней поездке, его тело накрыли землей.

От взгляда на могилу Северин почувствовал тоску. В компании Вишняка за последние два месяца он провел больше времени, чем с родителем за последние десять лет. И, несмотря на непростые отношения с Марком, скучал больше, чем на похоронах Игоря Чернововка.

На стол поставили две кварты килиновки, которая нашлась в вещах Марка. Самойло разлил первую бутылку по рюмкам, и каждый взял себе по одной, даже Филипп. Братья смотрели на него с недоверием, но Филипп решительно выпил рюмку до дна.

Северин также выпил, впервые из попойки после встречи с Линой. Не мог не выпить за брата Кременя. Килиновка оказалась чертовски крепкой, моментально выбивала слезу и обжигала глотку, но пилась удивительно легко.

– Должны возвращаться к делам, – сказал Кныш и назначенцы потянулись во дворец.

За ними двинулась Катя вместе с другим контрразведчиком. Четверка осталась в одиночестве.

– Надо и ему налить, – сказал Ярема.

Игнат кивнул и щедро хлюпнул самогону на свежую землю.

– Хорошая водка, – сказал он. – Ему понравится.

– Он хотел ее нам отдать после визита в Борцеховский, – вспомнил Северин. – Перед тем, как разъехаться...

– Столько дней провели вместе, – сказал Филипп. – А я даже не знаю, имел ли он жену и детей. Стыдно.

– Хватит тебе, брат, – махнул Северин. – Это мне стыдно. Я поднял его дважды. Марк умер, потеряв ко мне всякое доверие. Вот от такого действительно горько.

– Наши дураки спасли, – сказал Игнат. – А я в нем еще сомневался, безумный олух. Без него были бы черт знает где...

– Теперь он стоит во главе отряда, – сказал Ярема. – Ребята, которые здесь похоронены, все нашего возраста... Они получили хорошего командующего.

Характерники смолкли. Если бы в ночь охоты все сложилось иначе, сейчас они лежали бы рядом с Вишняком. И сколько новых дубов выросло здесь после этого?

– А помните наш первый день вместе? – Спросил Чернововк.

– Такое не забывается, – усмехнулся Ярема. – Мы его На-Сраце-Чиряком прозвали.

– Так сказал Кныш, мы только повторили.

– У меня в тот день адское похмелье было, – покачал головой Игнат. – Блевать хотелось от малейшего звука. А он, как пиявка, со своими жалобами... Хотелось его зарыть в ад ближе.

Все тихо рассмеялись.

– А когда Ярема заснул и Кремень похитил наших коней, – напомнил Филипп.

– Конфуз был знатный, – бросал Яровой. – До сих пор неловко.

– Я только сейчас понял, как он нас пытался учить, указывал на ошибки, объяснял... Как учитель, – Игнат хотел было себе налить, но передумал. – Такой рыцарь был! Как он решил себя убить?

– Ему стреляли в спину, – сказал Филипп. – Такой выстрел и Мамая убил бы.

– Надеюсь, тело Борцеховского скармливают свиньям, – ответил Игнат. – Коварная мерзость!

В следующем году на новых атласах характерников появится дубрава под названием «Дубрава пропавших» или «Девять отважных». Как дико, подумал Северин, ежегодно печатать карту с могилами, старыми и свежими...

– У меня дома семейная дубрава похожа, – сказал Ярема. – Только у каждого еще табличка с именем и годами жизни.

– А в Потустороннем мире эти дубы такие же, – заметил Северин. – Единственные живые деревья с листьями на фоне мертвых стволов. И там у них желуди!

– Желудки? Настоящие? – удивился Филипп.

– Мне показалось, что да. Я долго их рассматривал, но когда попытался унести одного с собой, то он при переходе рассыпался в прах.

– Будь осторожен, Щезник, – сказал Филипп, повторив слова Кныша со вчера. – Там подстерегают скрытые опасности.

– Так же, как и здесь, брат. Так же, как здесь.

Характерники помолчали над могилой, каждый в своих раздумьях, вылили недопитую килиновку на землю и двинулись во дворец.

Через несколько дней почтальон привез в имение сообщение с датой и номером места встречи.

Глава 13

Брат Полынь разговаривал с лошадью по имени Семен, громогласным мужчиной с выражением лица настолько флегматичным, что походил на статую, а мажордом всячески пытался быть полезным.

– Семен работает в имении четыре года и провел обмены в этом году, – рассказывал Стефан. – Он знает указанное место встречи, знает процедуру обмена, а также известен стороне продавца в лицо, поэтому не вызовет никаких подозрений. Осмелюсь посоветовать его как лучшего кандидата.

– Прекрасно, – Самойло обратился к коневоду: – Виз должен быть готов завтра к югу.

– Завтра? Туда ехать два дня беременной кобылой. Что там делать еще трое суток?

– Да, завтра, – характерник вернулся к Стефану: – Нам нужно еды на неделю для десяти персон.

– Немедленно сообщу кухню, – поклонился управляющий.

– Слышите меня? Говорю, что мы рано приедем, – вмешался Семен. – Можно еще три дня подождать.

– Слышу, Семен. Лишние дни нам понадобятся, потому отправляемся завтра.

– Как прикажете, – не спорил коневод.

Кныш вышел из конюшен и чуть не врезался в Чернововку, который весь разговор простоял у входа.

– Подслушиваешь, брат? – спросил Кныш.

– Нет, – выпалил Северин. – То есть я слышал разговор, но нечаянно.

– Это называется подслушиванием. Какое у тебя дело?

– Хочу доложить, что мы успешно выполнили приказ по поводу отдыха и готовы идти дальше, – отчитывался Северин.

– Оно что, – Самойло едва улыбнулся. – А ваши ранения?

– Почти зажили. Это мелочи, – махнул рукой Северин, хотя нога все еще болела. – Брат Павлин гораздо важнее.

– Что ж, – кивнул Кныш после кратких раздумий. – У меня были сомнения, но если вы сами хотите, то готовьтесь в путь. Догони того усердного мажордома и скажи, пусть пищу готовят на четырнадцать персон.

– Будет исполнено!

Северин развернулся и готов был броситься вдогонку, как Самойло окликнул его.

– Еще одно, брат.

– Слушаю?

– Мои приказы выполнять безоговорочно. Ватаге так и перескажи, – интонации назначенного напомнили Игоря Чернововка. – Понятно?

– Полностью.

Филипп сидел на ступеньках, играл на варгане, Ярема закинул ноги на скамейку напротив, Игнат горечерева разлегся на перилах и смотрел на потолок. Благую весть о разрешении брата Полина встретили радостным шумом.

– Последнее чаепитие в беседке-засранке, – хлопнул в ладоши Игнат. – Как она мне опостылела. И дворец этот ненавижу!

– Трудно не согласиться, братец, – Ярема сосредоточенно вычищал ножом слой из трубки. – Очень неуютно ночевать в комнате, из которой вынесли тебя без сознания.

– Как думаешь, сколько людей понадобилось, чтобы побороть твой вес? – спросил Игнат.

– Не меньше трех.

Северин вспомнил, как колени прижимают грудь, давят из них воздух, а к лицу прижимается ядовитая ткань, и от воспоминания спиной пробежали сироты.

Филипп заиграл снова. Дрожащая мелодия неслась в небо, разлеталась над лабиринтом, растворялась в прохладном воздухе.

– Надо и дримбу купить, – решил Бойко. – Как плату за октябрь заберу, так и куплю.

– А добро, что ты с охотников собрал? – спросил Филипп, на мгновение оторвавшись.

– Это Орисе на ожерелье.

Над беседкой прошуршала небольшая серая ворона, сделала круг, залетела внутрь и уселась на стол, обведя компанию черными жемчужинами внимательных глаз.

– Вот нахал! Лети отсюда, – Ярема махнул рукой.

Ворона одарила шляхтича пренебрежительным взглядом, перевела глаза на Северина, каркнула и подпрыгнула к нему.

– Что-то принесло, – заметил Филипп.

Удивленный Северин снял небольшой кусок бумаги, завернутый вокруг птичьей лапы. Ворона крякнула второй раз, схватила со стола печень и улетела прочь.

– Воронья почта? – Игнат подскочил. – Как голубиная?

– Нет, – Ярема продул трубку. – Почтальонские птицы научены летать от здания к зданию. А эта прилетела именно к Щезнику. Видел? Только одна известная мне организация пользуется таким средством связи.

– Секретный клуб шляхтичей?

– Ковен, – ответил Ярема и забил очищенную трубку табаком с коноплей.

В послании чернели два коротких слова. Северин перечитал их несколько раз, покрутил заметку так и эдак, но больше в ней ничего не было.

– То есть такие птички могут найти кого угодно и где? – не унимался Игнат.

– Насколько мне известно – да, – Яровой осторожно прибил зелье большим пальцем.

– Малыш, ты же шляхтич, а не ведьмак, откуда тебе столько известно?

– У мамуньо широкого круга подруг, – ответил Ярема и разжег трубку.

– То есть, если их попросить относить мои письма конфетке напрямую, – глаза Гната уставились. – Чтобы Орися получала их лично, а не через ящик института...

– Ты баньки не таращи, потому что выпадут, – добавил шляхтич. – Сомневаюсь, что Ковен будет работать тебе за почтальонов.

– Вот ведьмы, – расстроился Игнат и перевел внимание на утихшего Чернововку. – Что там пишут, Щезник?

– Она просит прощения, – ответил Северин растерянно.

– Кто? – удивился Ярема. – Ведьма? К которой ты... Да ну!

– Наверное, ты прав, Эней, – сказал Чернововк. – Я ничего не понимаю в женщинах.

– Никто не понимает, – махнул рукой Игнат. – Ты сильно не расстраивайся, потому что все равно не поймешь. Слушай, если уж такая оказия, а можешь ее спросить, сможет ли она пересылать мои...

– Нет.

– Нехороший ты человек, брат, – покачал головой Игнат. – И зачем я тебя учу сабельного боя?

– Зачем она написала? Не понимаю, – Северин встал и копнул столбик беседки. – То тыквы даст, то прощения...

– Одно из двух: или ей плохо от того, как она повелась, или ей чего-то от тебя надо, – отозвался Филипп.

– Или все вместе, – добавил Ярема.

– Ты простишь? – поинтересовался Игнат.

– Не знаю, – ответил Чернововк. – За последние недели она прямо из головы выскочила. Я даже не упоминал ее.

– Да-да, – Гнат глубокомысленно накрутил селедку вокруг уха. – Так она тебе безразлична?

– Не знаю, – ответил Северин. – Пойду вещи соберу.

На самом деле он просто ушел от разговора.

Послание Лины вскочило, выбило из состояния мрачной готовности к худшему, и это раздражало. Какого черта она о нем вспомнила? Все, что Лина хотела сказать, было сказано, зачем месяц спустя извиняться? Что мешало сделать это тогда, когда оно имело значение? И что ему теперь с этим извинением делать?

Чернововк распихал вещи по саквам, после чего понял, что делать ему теперь нечего. Возвращаться в беседку не хотелось. Чтобы упустить время и уйти от лишних мыслей, он засел за давно нечитаемую монгольскую книжечку легенд. Захар не уставал утолить, что знание языка нужно постоянно питать, как костер подкармливают хворостом, иначе он сгорает и остается именно уголь. За книгой Северин уснул.

После завтрака в поместье прибыли два казначея – содержать дворец под контролем Ордена и подготовить документы в многочисленные учреждения с правильными формулировками произошедшего в имении инцидента.

Шаркань приветствовал хозяина счастливым ржанием. Северин заходил к нему каждый день с каким-нибудь гостином, но сегодня вместо еды держал упряжь и саквы, чему жеребец радовался неистово.

– Да-да, друг, – юноша успокаивающе погладил коня по холке. – Я тоже засиделся.

В ноге выстреливали боли, но постоянные перевязки и относительное спокойствие пошли на пользу: рана не кровила, не беспокоила при ходьбе, напоминала о себе только при определенных усилиях, например, когда он садился верхом.

Перед главной лестницей дворца кипело. Ватага назначенцев, Семен с помощниками у телеги, Катря и второй контрразведчик, пара казначейских, и все это под несколькими десятками взглядов из окон.

Двое назначенцев в сопровождении Стефана вынесли тяжелый сундук и поставили его к телеге, отчего смысл ее красноречино звякнул. Служки начали сносить продукты, вскоре ящик исчез под запасом провианта.

– Куда это вы собрались, малыши? – подъехала к шайке Катя.

После похорон Вишняка они почти не виделись.

– Вместе с вами едем, – ответил Северин как можно вежливее, потому что остальные ответить не рискнули.

– То есть напросились нам на шее, – сказала Катя.

– Почему ты так с нами разговариваешь? – не сдержался Северин и тут же пожалел.

Да что со мной происходит? – отчаянно подумал юноша.

Игнат сокрушенно покачал головой. Катя приблизилась, укусила Чернововка ледяным взглядом и прошипела:

– Не нравится, как я говорю? Попробуй уткнуть мне язык.

Северин отвел глаза, признавая поражение. Катя сплюнула под копыта Шарканя и уехала к назначенцам.

– Какая муха тебя лягнула? – спросил Ярема. – Не стоит с ней так разговаривать!

Чернововк пробормотал несколько непристойных слов. Настроение, и без того не самое лучшее, упало еще ниже.

Когда провиант был загружен, Самойло пожал руки казначеям и запрыгнул на коня. Вместе с другим назначенцем он ехал первым, затем следовала пара контрразведки, телеги, ватага молодых часовых и остальные назначенцы.

Отряд не успел двинуться, как из аллеи во дворец ворвался всадник.

– Кто из вас Самойло Кныш? – Спросил он, переводя дыхание.

Конь под ним тяжело дышал и дрожал – гнали его нещадно.

– А это еще кто такой? – спросил Игнат.

После короткого разговора с Самойлом процессия отправилась дальше, а неизвестный всадник подъехал к юношам. У него был худой, с большими залысинами, длинные обвисшие усы и голубые, почти прозрачные глаза. Северин вспомнил его по Буде.

– Мирон Деригора, – представился характерник.

– Учитель брата Павла, – сказал Филипп.

– А вы его ватага? Я услышал весть и примчался сюда. Когда вернулся от османов и узнал об исчезновении моего болвана, пусть ему Мамай помогает, где бы он сейчас ни был... Примчался. Как-нибудь помогу! Благодаря небу, что брат Полын все понял и разрешил остаться. Потому что я ехал без согласований, без приказов, просто вслепую.

Он ладонью вытер пот с лица, перевел дыхание и огляделся.

– Впервые вижу такой большой отряд со времен Волчьей войны. Ох, братия, надерем мы сраки тем подонкам, Богом клянусь, надерем!

* * *

Отряд, которого Мирон Деригора не видел со времен Волчьей войны, не мог не привлечь лишнего внимания, что, учитывая таинственность задачи, было крайне нежелательно – поэтому для путешествия Самойло выбрал забытые окольные пути, где не встречалось ни души. Мало кто из местных знал о существовании тех дорог, но характерный атлас помнил все.

Переезд забрал долгих три с половиной дня. Движению постоянно что-то мешало: дорогу перекрывали поваленные деревья, в глубоких ямах воз рисковал остаться навсегда, иногда дорога исчезала, и характерникам по несколько часов приходилось толкать по колени в грязи через раскисшее поле. Надо отдать должное Семену: телеги подготовили отлично, новые колеса легко проворачивались на оси, иначе путники имели все шансы погрязнуть в тине на веки вечные.

– Обожаю волчью тропу, – сказал Игнат, тщетно пытаясь отдернуть грязь с шеи. – Несколько дней назад ночуешь во дворце, а сегодня уже по уши в дерьме. На зубах хрустит.

– Пельку стулы, – грянула Катя. – Скулишь, как девчонка!

Пристыженный Игнат умолк, а Ярема посмотрел на Катрю влюбленными глазами. Филипп пожал плечами, тщательно вытер руки и достал одну из книг, которую прихватил из библиотеки Яструбиного имения.