Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 346 страниц)

Глава 13

С широкой и тихой улицы Мерривейл-роуд открывался вид на море. Крутой склон на южной стороне порос кустами ежевики, подвязанными к высокому проволочному ограждению. На другой стороне в ряд выстроились одинаковые белоснежные коттеджи с красными черепичными крышами. Перед каждым из них располагался аккуратный квадратный газон и мощеный подъездной путь. На окнах виднелись плакаты с текстом «Ярмут говорит НЕТ объездной дороге!» или «Факты, а не ложь». Астрид явно попала по адресу.

Было рано – немногим больше девяти часов. Как-то один человек сказал Астрид, что, если планируешь сделать то, что делать совсем не хочется, не стоит тянуть. Тогда быстрее разделаешься. Поэтому утром она отправилась на эту улицу сразу после пробуждения. Чтобы не передумать.

Пройдя примерно половину улицы, она увидела пожилую женщину, склонившуюся над клумбой с геранью. Женщина обрывала сухие цветы и складывала их в мешок для раздельного сбора мусора с логотипом городского совета. Астрид спросила, знала ли та Виктора Лича.

– А, Виктор? Да, – сказала женщина, медленно поднимаясь. – Ужасно, не правда ли?

– Конечно, – согласилась Астрид.

– Какая страшная смерть – утонуть. Сегодня утром я была на аквааэробике для пожилых в культурном центре и не могла думать ни о чем другом. Бедный, бедный Виктор. – Казалось, она сейчас расплачется. – Что мы теперь будем делать с объездной дорогой?

– Объездной дорогой?

– Да, если ее построят, каретам скорой помощи придется добираться дольше. Так говорил Виктор. Она отрежет нас от мира, и что потом? – Уверенным тоном женщина выливала на нее быстрый поток слов. О том, как Виктор боролся за своих соседей. Как он общался с городским советом от их имени.

Астрид поддакивала в ожидании паузы, чтобы спросить, как пройти к его дому. Однако к ним незаметно подошла еще одна женщина, седовласая, с клетчатой сумкой на колесиках, и присоединилась к славословию.

– Виктор был святым при жизни, – сказала она.

– Вот именно, – поддержала первая женщина.

– Виктор был единственным человеком, который заступался за нас. Ко мне три раза в неделю приходит социальный работник. Как бы он добирался до меня, если бы городской совет построил объездную дорогу?

Астрид посмотрела в конец улицы. Та упиралась в дорогу, которая вела в город. Непонятно, что могло помешать машине заехать сюда. А еще непонятно, почему велосипедные дорожки или лежачие полицейские, а также другие нововведения, против которых боролся Виктор Лич, могли сделать их жизнь хуже.

Почему они все верили ему? Астрид заметила у забора пару низкорослых тисовых деревьев. Суровые ветра скрутили стволы этих коротышек. И тут она все поняла.

Летом здесь было чудесно. Однако как только наступала зима… Когда дети, которых родители оставляли на бабушек и дедушек во время каникул, возвращались в школу… Когда из-за северных морских ветров по утрам на облысевшие газоны стелился туман, а двойные стекла дребезжали… Когда казалось, будто жители находились в плену на острове, отрезанном от мира штормовыми нагонами… В это самое время появлялся Виктор. Он приходил к соседям домой. Подвозил в город. Всегда был готов поддержать разговор и горько посетовать об ужасах нововведений во имя прогресса. Для них он стал местным героем.

В конце концов Астрид удалось выведать у собеседниц адрес Виктора, и она отправилась на поиски дома номер семьдесят шесть. Личи жили в одном из самых больших коттеджей на улице – здание белого цвета, отделанное декоративной штукатуркой с каменной крошкой, с большим эркером рядом с ярко-красной дверью. Между ухоженным газоном и аккуратным живым бордюром из декоративных растений шла вымощенная плиткой дорожка. Она упиралась в подъездную аллею, на которой стоял припаркованный бордовый универсал.

Изнутри, в окошке наверху двери, были вставлены три открытки. Одна с рисунком совы под словами «Районный наблюдательный совет». Силуэт служебной собаки – «Дом на сигнализации». И открытка с изображением папы римского. Астрид, правда, не знала, какого из них. Они в своих митрах все были на одно лицо. За этой мыслью последовал моментальный укол стыда. Впрочем, она собиралась сделать кое-что похуже – выудить полезную информацию у женщины, которая только что стала вдовой.

Девушка поднесла палец к звонку. И не успела нажать кнопку, как увидела сквозь стекло женщину, приближающуюся к двери шаркающей походкой. Чуть за семьдесят, седые волосы уложены в пучок. Светлые глаза на круглом лице. Дверь открылась, прошелестев по стопке счетов и писем на коврике.

– Здравствуйте, Синтия. Я пришла выразить свои соболезнования, – сказала Астрид серьезным тоном.

– Входите, пожалуйста, – безучастно ответила хозяйка.

Что ж, пока все идет неплохо, подумала Астрид. Ей удалось попасть внутрь. Теперь надо просто сохранять спокойствие. Выяснить необходимую информацию и уйти.

Она прошла за Синтией по коридору в кухню, которая выходила окнами в сад, такой же опрятный, как и газон впереди дома.

– Сделаю чаю. – Потянувшись к настенному буфету, хозяйка достала незатейливый чайник. Все это время она продолжала говорить. Сама задавала вопросы и отвечала на них. В очередной раз повторяла десятки фраз, произнесенных ею в разговорах о муже за последние сутки.

Астрид стояла у стены, стараясь скрыть волнение за обеспокоенным видом.

– Все так добры. Все эти карточки с соболезнованиями. У меня уже вот такая стопка в гостиной. – Синтия приставила ладонь к талии. – И цветы. Цветы… очень красивые. Я понятия не имела, что его так ценили, – сказала она, глядя на буфет, где в разнообразных вазах и банках стояли десятки букетов, некоторые так и не распакованные из целлофана.

– Какое великолепие, – поддержала Астрид.

Синтия составила на металлическом подносе чайник, две расписные чашки из тонкого китайского фарфора и сахарницу с кусковым сахаром.

– Ведь он был местным активистом.

Астрид кивнула:

– Он не сидел на месте.

– Да. И говорил, что борьба не закончена. Велосипедная дорожка на центральной улице. Лежачие полицейские. Объездная дорога – по этому поводу он испытывал крайнюю досаду. А теперь… – Поднос в ее руках дребезжал. – Это все так… так…

– Чудовищно.

– Чудовищно. Да, невероятно чудовищно, – она посмотрела на поднос, удостоверившись, что ничего не забыла. – Пойдемте в сад?

На террасе Синтия поставила поднос на круглый металлический стол. Недалеко располагались стулья, очевидно из того же комплекта. Не дав Астрид возможности предложить свою помощь, Синтия подхватила в каждую руку по стулу и поставила их у стола. Она сильнее, чем можно подумать, отметила Астрид.

Переставляя посуду с подноса, Синтия говорила обо всех хлопотах, которые ей предстояли в связи с гибелью Виктора, – платежках, страховке, банковских счетах. Всей этой «вотчине Виктора». В какой-то мере его жена была потрясена из-за того, что теперь приходилось брать на себя все эти хозяйственные хлопоты.

Только после того, как Синтия налила им по второй чашке чая, а солнце показалось из-за ветвей одинокой яблони внизу сада, хозяйка спросила Астрид о ней самой.

– Я все о своем да о своем. Забыла спросить – откуда вы знаете Виктора?

– Простите, я толком не представилась. Меня зовут Астрид Свифт.

– Синтия.

– Что ж, Синтия, – она остановилась на мгновение, чтобы сглотнуть комок вины, – я помогала Виктору с листовками. Чтобы остановить строительство велосипедной дорожки. Полная нелепость. В смысле… Я имею в виду… что он был настоящим мастером агитации. Я и не вмешивалась в эту часть работы.

Синтия положила в чашку кусок сахара.

– Ясно. Я думала, вы оба принимали участие.

Астрид старалась не выглядеть так, будто она лукавила.

– Нет-нет. Этим занимался только Виктор. Он придумывал все плакаты, листовки. – Она сделала глоток чая. – Каждую неделю он ходил в ведомства городского совета, чтобы проверить, подана ли заявка на перепланировку.

– Правда?

Разговор постепенно перетекал в нужное Астрид русло: как, по мнению Синтии, ее муж стал кормом для крабов под местным пирсом. Естественно, не в такой циничной формулировке.

– Скажите, Синтия, Виктор говорил, куда он собирался вечером в день исчезновения?

– Он только сообщил, что собирается прогуляться, – ответила она живо.

– Он говорил где?

– Нет, – Синтия допила остатки чая.

– А когда собирался вернуться?

– Нет. И надо было знать Виктора. Я понимала, что не стоит вмешиваться. Я подумала, что он лег спать в другой комнате, потому что не хотел меня будить. Только утром я поняла, что домой он так и не вернулся.

Астрид положила обе руки на колени под столом. Пытаясь определить подходящий момент для следующего вопроса. Синтия вылила в чашку остатки со дна чайника, и Астрид спросила непринужденным тоном:

– А полиция? Они что-нибудь рассказывали вам о ходе расследования?

– Не слишком много. У них по-прежнему нет полной картины. Они не знают, когда или где он упал в воду тем вечером. Ни в центре города, ни в бухте нет камер видеонаблюдения. У Виктора был пунктик – он заставил городской совет убрать их отовсюду. Он ненавидел их. «Большой Брат совсем свихнулся» – так он говорил. – Синтия посмотрела в сад. Солнце уже поднялось над самыми высокими ветвями яблони. – Ведь если бы в ту ночь работали камеры, они могли бы запечатлеть последние моменты его жизни. Может быть, он бы не погиб. А это, если подумать, очень…

– Иронично?

– Нет, грустно.

– Точно, грустно, – Астрид отметила про себя, что пора расстаться с привычкой заканчивать за других предложения.

Синтия поменяла позу и взяла чайник.

– Хотите еще чаю?

Астрид картинно посмотрела на наручные часы.

– Вы очень добры, но мне надо идти. – Она узнала все, что хотела.

Они обе встали и прошли через кухню. Хозяйка остановилась у стола и указала на большой раздутый черный мусорный мешок в углу. Сказала, что сложила туда одежду Виктора, чтобы отвезти в благотворительный магазин на главной улице.

– Синтия… знаете, я могла бы сделать это за вас. Чтобы вам не пришлось ехать.

– Правда? – Она улыбнулась.

– Конечно. Я сейчас как раз направляюсь в город.

Они шли по коридору в тишине, Астрид с черным мешком впереди себя. У выхода Синтия опередила ее, чтобы открыть дверь. Они обе недолго постояли на крыльце, молча перетаптываясь на лежавших в ногах счетах. Затем Синтия мягко спросила:

– Астрид, вы когда-нибудь теряли очень близкого человека?

– Очень близкого? Нет, не теряла.

– Просто я хотела кое-что спросить.

– Что же?

Синтия сделала вдох.

– Это всегда так будоражит?

Только когда Астрид удалилась довольно далеко от этой тупиковой улицы и сидела на лавочке в парке под холмом, до нее дошел истинный смысл ответа Синтии. «Будоражит». Почему она выбрала именно это слово? Неужели она рада тому, что ее муж погиб? Было ли это достаточным основанием, чтобы включить ее в список подозреваемых – список, в котором пока нет ни одного имени?

Чем больше Астрид думала об этом, тем более убедительной ей казалась идея. Вскоре девушка стала представлять, как Синтия шла следом за своим до тошноты уважаемым мужем в безупречно свежей рубашке – ведь именно в ее зону ответственности входила монотонная стирка и глажка, – а затем с удовольствием столкнула его с пирса.

Поездка к Синтии оказалась не напрасной. Астрид узнала один важный факт. В городе не было камер видеонаблюдения, и поэтому местная полиция не располагала записью последних минут жизни Виктора. В отличие от полиции в любом другом городе. В любом городе, где нет Виктора Лича местного разлива.

И, конечно, девушка раздобыла еще кое-что, возможно, полезное. Одежда Виктора. Кажется, Синтия спешила от нее избавиться. Ни малейшего желания оставить пару вещей на память о муже. Астрид водрузила черный мешок на колени и нетерпеливо его открыла.

На самом верху лежал темно-зеленый пиджак. Она проверила карманы, но ничего не нашла. Как и в карманах трех пар элегантных брюк, обнаруженных в мешке ниже. Кроме этого, в нем лежали рубашки и джемперы – полдюжины свитеров с треугольным вырезом и клетчатых рубашек, включая рубашку в мелкую клетку, которая была на нем в день их встречи на городской площади. Рубашка чистая и выглаженная – видимо, побывала в стирке уже после того, как ее вернула полиция, – поэтому улики не сохранились.

Пока Астрид копалась в мешке, на нее не отрываясь смотрела женщина, качавшая на качелях ребенка. Она неодобрительно мотнула головой. Астрид и без ее осуждения все понимала: она пробила новое дно. Копалась в вещах недавно умершего человека. Но если она сможет найти хоть какую-то зацепку, которая поможет разгадать загадку его исчезновения, ей простятся все грехи. Миссис Лич будет рада… или арестована. Предугадать было сложно.

На дне мешка нашлась пара туфель. Девушка видела именно их на Викторе в тот день, когда столкнулась с ним на площади. Блестящие черные броги. Сухие. Наверное, тем вечером он переобулся, прежде чем отправиться на прогулку и в конечном итоге оказаться в воде.

Она посмотрела на подошвы. Задники сильно стоптаны – еще бы, столько ходить по городу. Астрид присмотрелась. В выемке около каблука присохла глина. То же самое на втором ботинке.

Астрид поводила по краю ногтем большого пальца: грязь стала крошиться. Она подняла ботинок выше. Четко различимый желто-коричневый цвет – близкий к оттенку натуральная сиена. Его использовал в своих подмалевках Леонардо да Винчи. Натуральная сиена, умбра и охра, нанесенные тонкими слоями, позволяли добиться золотистого свечения кожи. Да Винчи был художником и геологом. Он знал, что оттенки землистых тонов содержат оксид железа и темнеют со временем. Поэтому использовал их с осторожностью.

Открыв рюкзак и выудив кошелек из китайского шелка, Астрид достала из него чек. Соскребла образец глины, плотно свернула бумажку и положила обратно.

На главной улице она сдала одежду в магазин благотворительной организации, помогающей собакам, – у Барашка будет повод повилять хвостом. Женщина за стойкой прощупала мешок и одобрительно кивнула. Затем Астрид несколько минут изучала плотные ряды одежды на вешалках. Вечером она собиралась на церемонию открытия Каус-Уик, а вся ее приличная одежда осталась в другом благотворительном магазине, в Хэнбери. Простая текстильная сумка через плечо и черное коктейльное платье, почти новое. Идеальный пример того, как одежда обретает вторую жизнь. Селеста бы ею гордилась.

Остаток дня выдался довольно спокойным. Астрид пополнила запасы в маленьком супермаркете без названия на Хай-стрит, сделала пару кругов в бухте и вздремнула пару часов, чтобы зарядиться энергией перед грядущим вечером.

Глава 14

В восемь Фрэнк, широко улыбаясь, подошел к билетной кассе парома «Уайтлинк». Он основательно подготовился. Черный костюм, накрахмаленная белая рубашка. Мягкий галстук из жатого бархата был похож на мясистую бабочку, укрывшуюся от дождя под подбородком.

– Добрый вечер, Фрэнк. Великолепно выглядишь, – поприветствовала его Астрид.

Он медленно прокрутился вокруг своей оси, а затем осмотрел девушку сверху вниз.

– Ты тоже неплохо намарафетилась, Астрид.

– Спасибо, Фрэнк. – Судя по заломам на плечах его пиджака, костюм несколько лет провисел на вешалке без дела. Астрид разгладила складки рукой. – Выглядишь на миллион долларов.

– Отлично, потому что… знаешь… – Он замялся. – Если Трантер тут, я хочу произвести на него хорошее впечатление.

– Да он и правда настоящий герой для тебя.

– Еще какой.

Фрэнк достал из внутреннего кармана книгу. Под заголовком «Как получать от жизни все» была размещена фотография мужчины в темной водолазке и джинсах. Черные как смоль волосы, ровный загар. Скрещенные руки. Мужчина выразительно смотрел с обложки.

– Можешь положить к себе? – спросил Фрэнк. – Я попрошу у него автограф.

– Конечно. – Астрид взяла книгу. Твердый переплет. Зачитанные до дыр страницы вываливаются, если не прижимать обложку руками. Девушка положила сокровище Фрэнка в сумку, и они отправились на стоянку такси.

Поездка заняла около получаса. Всю дорогу Фрэнк оживленно болтал с таксистом о Трантере. Водитель – такой же его поклонник – приписывал бизнесмену весь свой успех. Очевидно, среди мужчин-предпринимателей определенного возраста здесь на острове Трантер имел репутацию бизнес-гуру.

Водитель высадил их у ворот Нортвуд-хауса. Остаток пути они прошли пешком по гравийной подъездной аллее, освещаемой живым огнем, разведенным в серебристых ведерках.

Через главный вход постоянно прибывали гости. В основном парами. Некоторые в торжественных нарядах. Мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях. Астрид не прогадала, выбрав маленькое черное платье.

Однако не все были одеты по случаю. Многие пришли в одежде для яхтинга. Футболки Ralph Lauren с поднятыми воротниками. Характерные красные жилеты – здесь неуместные. Так вот в чем секрет богатых людей, подумала Астрид, – им плевать на правила с высокой колокольни.

– Ну что, пойдем за напитками, – предложил Фрэнк, облизываясь.

Через большое фойе они прошли в зал для приемов, куда, судя по всему, направлялись почти все гости. Вдоль одной из стен стояло несколько высоких столиков, большинство людей свободно бродили по залу, оживленно беседуя. Как будто они все знакомы друг с другом. Что, кстати, было не исключено.

Фрэнк повел Астрид к панорамному окну, в угол зала. Они оказались рядом с дверью, из которой официанты и официантки выносили подносы с напитками и канапе.

– Отличная точка. – Он посмотрел в сторону двери. – Еда и напитки пойдут прямо к нам в руки.

– А ты все продумал, Фрэнк.

– Астрид, бесплатного сыра не бывает, – сказал Фрэнк. Официант в черной униформе с застегнутыми до самого верха пуговицами проплыл мимо с черным лакированным подносом. На нем выстроилась батарея бокалов с шампанским. – За исключением мероприятий Каус-Уик. Тогда бесплатно абсолютно все, главное – знать правильных людей. – Он дотянулся до подноса и поднял два бокала. – Спасибо, приятель, – сказал он официанту.

Астрид обвела взглядом просторный зал, освещенный огромной люстрой. Она подумала, что не посещала такие гламурные мероприятия с… пожалуй, никогда.

– Здесь здорово. Спасибо, что пригласил, Фрэнк.

– Пожалуйста. – Он протянул ей бокал. – Будем здоровы.

Она сделала большой глоток. Пузырьки щекотали нос, алкоголь сразу ударял в голову, растворяя последние очаги напряжения прошедшего дня.

– Марочное шампанское… Красота. – Она вспомнила предыдущий вечер. Про себя она окрестила его «вечером позора со вкусом коробочного вина». – Правда, мне не стоит терять голову, Фрэнк. Прошлой ночью я слегка перебрала.

– Не волнуйся. Все под контролем.

В дверном проеме возникла официантка. В руках она несла поднос в форме черной палитры, удерживая его большим пальцем через отверстие посередине. Вокруг него были расставлены канапе.

– Кр-р-у-уто! – пропел Фрэнк. – Я голоден как волк. – Он потянулся и ухватился за палец официантки. Она не произнесла ни слова. Оба смущенно смотрели друг на друга.

– Фрэнк, мне кажется, это палец девушки.

Он присмотрелся к подносу.

– Надо же. Точно. – Фрэнк разжал хватку. – Прошу прощения. – Он улыбнулся официантке, которая выглядела совершенно невозмутимой. – Слушай, дорогуша. Я заберу этот поднос. Избавлю тебя от него.

– Как скажете, – кивнула официантка.

Фрэнк взял поднос и поставил на подоконник.

– Великолепно, – вздохнула Астрид, – пожалуйста, поблагодари своего друга за то, что достал билет.

– Брайан… да, конечно. Он паклеголовый, как и я. Самый большой доход в течение года он получает во время таких сборищ на Каус-Уик.

Астрид обвела взглядом зал.

– Еще бы.

Повсюду мелькали отблески роскоши. Часы Rolex и Cartier на запястьях. Логотипы на кепках и рубашках, доставшихся их владельцам бесплатно на эксклюзивных мероприятиях – Гран-при Монако, Уимблдон, даже турниры по конному поло. Здесь отдыхали представители богатейших кланов. И знали, что компания подобралась им под стать.

– Знаешь, кому бы здесь понравилось, Фрэнк? – спросила Астрид.

– Кому же?

– Аннабель. Она бы чувствовала себя здесь как рыба в воде. Среди сильных мира сего, собравшихся на регату Каус-Уик. Ты не думал ее пригласить?

Фрэнк сморщил нос.

– Не-а.

– Почему ты так сильно ее не любишь?

Фрэнк, однако, не слушал. Он смотрел поверх ее плеча на дверь кухни. Он ждал, когда снова выйдет кто-то из официантов.

– Фрэнк, ответь же. Мне интересно.

– Хорошо… Я тебе скажу. – Он посмотрел на нее. – Потому что она сноб.

– Согласна.

– Ужасный сноб. – Он покачал головой. – Однажды я рассказал ей про своего племянника. Он бариста. Ну знаешь, работает в кофейне.

– Ясно.

– Она подумала, что я сказал «барристер»[79]79
  Барристер (от англ. bar – перегородка в зале суда, отделяющая судью от остального зала) – высшее звание адвокатов в Великобритании. Ведут дела и произносят речи перед судьей в отличие от солиситоров, которые уполномочены заниматься только бумажной работой.


[Закрыть], страшно обрадовалась. Захотела познакомить с ним свою дочь. Я дал ей номер. А потом вдруг она узнала, что он работает в «Старбаксе», начала странно вести себя и звонить не стала.

Астрид рассмеялась.

– Да, история так себе. – Она замолчала, задумавшись, стоит ли говорить то, что она хотела сказать. – Знаешь, Фрэнк, не так уж давно я сама была немного… скажем так, нетерпимой к людям. А все потому, что глубоко внутри я была несчастна. Я просто тогда этого не понимала.

– Что ж, сочувствую тебе. – Он приблизился и положил руку ей на плечо.

– Не волнуйся. Это в прошлом.

– Рад за тебя.

Он тут же убрал руку и потянулся за канапе.

– Просто хочу сказать – я была заносчивой, потому что моя жизнь казалась мне лучше, если внутри себя я принижала людей. Возможно, то же самое происходит с Аннабель. Просто догадка.

Фрэнк медленно кивал.

– Вроде подходит. Я попробую быть с ней помягче.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Но только смотри, сам не меняйся, потому что ты чудесный.

– Спасибо, подружка. – Он отправил в рот два последних канапе. – А сейчас пойду отолью.

– Что?

– Пойду в уборную. – Он вытер руки о штаны и протиснулся в толпу.

Астрид взяла еще один проплывающий мимо бокал шампанского и устроилась на широком подоконнике. Ей здесь нравилось. Хотя бы разок в жизни повращаться в обществе супербогатых людей. Бесплатное шампанское и канапе. Пара, стоявшая рядом с ледяной скульптурой, смотрела на нее в упор. Может быть, они понимали, что ей здесь не место. В таком случае лучше чем-нибудь себя занять – почитать книгу Трантера, например. Вести себя как они – делать вид, будто ей плевать с высокой колокольни.

Произведение Гэбриела Трантера представляло собой смесь из фактов его биографии и мудрых изречений о том, как добиться успеха в бизнесе. Судя по вклейке с глянцевыми фотографиями, все его старания окупились. На этих снимках Гэбриел стоял за штурвалами разных суперъяхт. Сидел за рулем приземистых суперкаров. Выныривал из панорамных бассейнов – демонстрируя прорисованные мускулы, полученные в основном благодаря персональным тренерам и диетологам.

В первой главе рассказывалось, что его семья была довольно благополучной. Мать работала администратором. Отец владел салоном подержанных автомобилей в Энфилде, на севере Лондона. Когда Гэбриелу, его единственному сыну, исполнилось восемь лет, отец продал бизнес и переехал на остров Уайт, где оба заразились парусной лихорадкой.

Фотографии в книге изображали молодого Гэбриела вместе с отцом на различных судах, от деревянных швертботов до яхт. Гэбриел взрослел, и вместе с ним росли суда – в конечном итоге он стал владельцем тридцатифутовой яхты, неоднократно побеждавшей в местных регатах.

Затем Астрид по диагонали прочитала раздел с бизнес-рекомендациями. В названии каждой главы значилась какая-либо персональная мантра Гэбриела.

«Страх блокирует денежный поток». Глава про риски, на которые он шел, управляя своими первыми предприятиями по разработке программного обеспечения.

«Покупайте слух. Продавайте новость». В этой главе было что-то про криптовалюты.

Ей потребовалось всего десять минут, чтобы ухватить суть книги. Довольно немудреную. Пойми, чего ты хочешь. Затем хорошенько потрудись, и, возможно, ты это получишь. Все просто. Но надо было точно знать свои желания – в тот момент Астрид испытывала желание выйти на свежий воздух.

Она встала и прошла в поисках выхода в сад. В конце концов она добралась до небольшого круглого зала с белыми колоннами, которые поддерживали голубой сводчатый потолок. Через маленькое круглое отверстие в его центре смотрел зрачок ночного неба.

Астрид уже собиралась выйти на улицу, как вдруг в зал вошел мужчина с бритой головой и осмотрелся вокруг. Он был похож на боксера – грубые, рихтованные черты лица, – жизнь его явно побила. Резкость, которая не сочеталась с его черным дизайнерским костюмом.

Он кивнул, как будто удовлетворенный, что в зале находились лишь Астрид и еще пара человек. Затем отошел в сторону и дал дорогу другому мужчине. Тот был выше среднего роста, но выглядел гораздо ниже своего приятеля-боксера. Синие джинсы и простая черная футболка.

Астрид достала книгу. Посмотрела на фотографию на задней обложке. Он. Те же волосы, черные как смоль. Тот же ровный загар. Кумир Фрэнка стоял в центре зала, подбоченившись и одобрительно кивая. Словно принимал решение о покупке этого места.

– Мистер Трантер. – Астрид сделала шаг в его сторону.

Боксер преградил ей путь. Гэбриел заметил, что у нее в руке, и сказал боксеру не волноваться. Астрид протянула Трантеру книгу. И ощутила прилив гордости. Фрэнк будет счастлив, увидев, что она взяла автограф у его кумира. Боксер потянулся в верхний карман, достал серебряную ручку и протянул ее Трантеру – тот открыл книгу:

– На чье имя подписать?

Он слегка проглатывал звуки в разговоре. Легкий намек на акцент, который она уже слышала здесь, на острове. Однако он маскировался за округлыми гласными – Трантер явно прошел курс по технике речи для дикторов.

– Фрэнку.

– Фрэнку?

– Это мой друг. Он сказал, что вы изменили его жизнь.

– Мне очень приятно слышать такие отзывы. Знаете, – он постучал кончиком ручки по нижней губе, – потому я этим и занимаюсь. Чтобы отдавать. – Гэбриел поставил размашистую подпись на второй странице. – А что думаете вы? Понравилось?

– Не очень, – хмыкнула Астрид.

Он склонил голову и пристально на нее посмотрел.

– Вы точно ее читали?

– Бегло.

Он протянул ей книгу.

– Что вам не понравилось? Только честно. Я не обижусь.

– М-м-м… С чего бы начать… – Она залпом допила остатки шампанского. – История вашей жизни достаточно интересная. Но вся эта часть про самопомощь – полная чепуха, согласитесь.

Он продолжал смотреть на нее.

– Идея о том, что мы должны постоянно гнаться за успехом. Потому что только он позволит нам подтвердить собственную ценность и подарит нам счастье. – Приближаясь к сути, она оживилась. – И предприниматель-миллионер собирается показать, как этого достичь. Я имею в виду… это же чепуха.

Он улыбнулся совершенно невозмутимой улыбкой.

– Миллиардер… Но, пожалуйста, продолжайте.

– А заголовки? – Она пролистала несколько страниц в поисках примера. – «Поступайте так, словно уже богаты». Это совершенно невозможно. Ну, например, мне бы явно удалось сэкономить на такси сюда, если бы я могла поступить так, как будто умею летать.

– Вы закончили? – Он скрестил на груди руки.

– Нет. У всех в жизни бывают неудачные периоды, но работать над этим нужно самому. А не следовать правилам бизнесмена, который подстроил способ мышления под свою успешную карьеру, потом засунул это все под обложку и попросил за это… сколько там? – Она глянула на задник. – Шесть фунтов девяносто девять пенсов. Но вообще… я могу ошибаться. – Астрид и сама удивлялась этой тираде. Но она делала это совершенно искренне. Она продолжила: – Если вы так богаты, мистер Трантер…

– Гэбриел.

– Неважно. – Глоток воздуха. – Если вы так богаты и деньги больше не имеют значения, а все, что вас интересует, – это «отдавать», тогда ваше сочинение было бы бесплатным. Разве не так?

Он покачал головой.

– Послушайте… – начал он.

Именно так выражаются политики в интервью на радио, подумала Астрид. Когда хотят уйти от ответа на сложный вопрос. Они говорят: «Послушайте» – и меняют тему, чтобы заставить собеседника почувствовать вину за якобы глупый вопрос.

– И все-таки я права?

– Послушайте, – повторил он, – кажется, читая по диагонали, вы упустили истинный посыл книги.

– Да? – Она положила книгу в сумку. Если Трантер потребует ее вернуть, Фрэнк никогда этого не простит.

– Именно. Я имею в виду, что сначала нужно разобраться, чего вы хотите на самом деле. Сконцентрироваться на этом. – Он приложил руку к груди, как будто делал признание. – Да, для меня это деньги. Но дело вовсе не в нулях на банковском счете. Они просто символизируют, что мой упорный труд принес свои плоды.

Завершив медленный обход зала, боксер вернулся и встал рядом с Трантером.

– Но счастье ведь не в деньгах, – заявила Астрид.

– Конечно. Однако приятнее лить слезы, катаясь на суперъяхте, чем на велосипеде.

– Допустим. Пошловато, правда. Но спорить не буду.

– И да, у меня есть суперъяхта. На случай, если вы хотели спросить.

В зал вошла пара. Они заметили Гэбриела и потянулись за телефонами. Наведя их, они сделали несколько снимков. К ним подошел боксер и произнес что-то, заставившее их тут же опустить камеры.

– Как вас зовут? – спросил Трантер.

– Астрид.

– Астрид, так вот… Вы ходите под парусом, Астрид?

– Да. У меня деревянный кеч. Классика.

– Отлично. – Он потер пальцы, и она заметила кольцо на его мизинце. Изумруд квадратной огранки. – А знаете, почему мне нравится ходить под парусом?

– Любите галеты?

– Нет. Потому что я могу контролировать в своей жизни все. Кроме двух вещей. Одна из них – погода. Я выхожу в море – и прилив переходит в отлив, ветер меняет направление. Я в полной власти этих стихий.

– Хорошо, а какая вторая вещь, которую вы не можете контролировать? – Она поправила сумку на плече. – Надеюсь, это не то, о чем я подумала.

– Такие женщины, как вы.

– Фу… Вы все-таки это сказали. – Астрид изобразила на лице тошноту. – Будь этот бокал побольше, я бы использовала его вместо рвотного пакета.

Трантер, казалось, не обиделся. Так оно и было – деньги и власть облекали людей в броню безразличия.

– Если вам интересно выйти в море на одной из моих яхт, с удовольствием приглашаю вас на борт. – Он переглянулся с боксером и кивнул. Сигнал, что им пора уходить.

– Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

– Что ж, возможно, вы передумаете. – Он щелкнул пальцами, и боксер достал из кармана пиджака белую визитку. – Было приятно с вами познакомиться, Астрид.

– Рада, что хотя бы кому-то встреча понравилась, – ответила Астрид.

Трантер улыбнулся, а затем направился в следующий зал.

Боксер вручил ей визитку и наклонился ближе.

– Это личный номер Гэбриела. – У него был низкий и хриплый голос, как и его лицо, тоже много видавший. – Так что без передачи, – прохрипел он.