Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 203 (всего у книги 346 страниц)

Глава 16

В «Лавандовых тарелках» зашептались, что мужчина отравился. Патрик, жених, стащил Алека со стула и положил на пол. Он оказывал первую помощь, делая непрямой массаж сердца; Патрик изо всех сил давил Алеку на грудь, что меня удивило, но мне сказали, что так надо. Детектив Радж в сопровождении нескольких полицейских протиснулся сквозь толпу. Он оттолкнул Патрика в сторону и сам занялся реанимацией, в отчаянии воскликнув, что не позволит еще одному человеку умереть в его смену.

Через пару минут смотреть на это стало невыносимо. Сотрудники разошлись, некоторые плакали в дальнем конце ресторана. Патрик опустился на колени рядом с Алеком и пощупал запястье, проверяя пульс. Затем проверил еще раз. Он сказал детективу Раджу, что можно уже не делать искусственное дыхание и массаж сердца, но следователь только сильнее надавил на грудную клетку Алека, наверняка сломав тому пару ребер. Полицейские переглянулись, словно раздумывая, стоит ли вмешиваться. Патрику пришлось схватить детектива Раджа и оттащить его.

– Он умер! – объявил Патрик и посмотрел на часы, вероятно, чтобы определить точное время.

Я сразу же подумал о жене и детях Алека. Что он так и не смог попрощаться с ними. А дети, возможно, всю жизнь будут сожалеть о том, что не наладили отношения с отцом. Даже если попросишь прощения у мертвеца, он тебя не услышит.

Я не из тех, кто причитает по каждому поводу, но смерть Алека серьезно потрясла меня. Вскрытие, в конечном счете, показало, что у него случился сердечный приступ, скорее всего вызванный стрессом. Ему многое пришлось пережить.

Алек Маклин оказался вторым постояльцем, которого за последние сорок восемь часов вынесли из «Кавенгрина» в мешке для трупов. Гости испугались. На тот момент мы не знали, отчего погиб Алек, поэтому все тут же принялись строить догадки, утверждая, что в отеле появился серийный убийца и он разгуливает на свободе. Большинство гостей тут же покинули «Лавандовые тарелки» и заперлись в номерах. Сотрудники набросились друг на друга с вопросами, каких никогда бы не задали раньше, например: «Где ты был за пару часов до убийства Бруно?» и «Ты что-то подсыпал Алеку в бокал?».

Детектив Радж вышел на террасу. Мы видели лишь его спину. Он пнул гравий, обхватил голову руками, присел на корточки, а потом резко вскочил, громко бранясь. Он повернулся и помчался обратно в отель, задержавшись в дверях, чтобы свирепо оглядеть оставшихся сотрудников и гостей, которые уставились на него во все глаза. Смерть Алека заставила детектива Раджа…

Глава 17

Ни за что не догадаетесь, что здесь прервало нить моих размышлений. Я вдруг услышал какие-то голоса около коттеджа и пошел посмотреть. Открыл дверь, но там никого не было, а на коврике стояла большая коробка, перевязанная красной лентой. Первой мыслью было, что это подарок на день рождения. Возможно, Фиона или Хелен оставили его в спешке. В это воскресенье у меня день рождения, и вполне логично, что кто-то прислал мне подарок, хоть я на это и не рассчитывал. Но вот коробка передо мной, и после того, как я опишу ее содержимое, она отправится прямиком в мусорное ведро.

Итак, представьте: я стою на пороге с посылкой в руках и, поскольку день прекрасный, солнечный, но не слишком жаркий, решаю открыть ее прямо сейчас. Развязываю ленточку, поднимаю крышку и вижу открытку, лежащую поверх второй коробки. На открытке написано одно-единственное слово. Это слово преследует меня, а еще оно испортило впечатление от целого жанра фильмов. Как только прочтете, сразу поймете, о чем я.

Здоро́во!

То самое слово. В данном контексте оно звучало угрожающе и даже зловеще. Как только я прочел его, посмотрел налево, направо; внезапно мне стало не по себе. А еще эта коробка. Треклятая большущая коробка. А внутри – светло-коричневая ковбойская шляпа.

Только представьте, что произошло дальше; если бы вы слышали мой голос, то поняли бы, что я все еще взволнован. Из-за известняковой стены рядом с домом выскочил американец Дэйв, за которым с широкой ухмылкой следовала Паула Макдэвидсон. Они хлопали как тюлени, довольные тем, что их сюрприз удался. Американец Дэйв нацепил ту же ковбойскую шляпу, что и в «Кавенгрине». На нем были синие джинсы и грубые черные ботинки. Хотелось сказать: «Приятель, это тебе не ранчо, а Йоркширские долины».

Паула Макдэвидсон с благоговением смотрела на американца Дэйва, засыпавшего меня своими ковбойскими словечками. Я так и не понял, что значила половина из того, что он сказал. И тут – вы не поверите – я заметил человека с камерой по ту сторону стены, который снимал наш разговор. Значит, стою я себе в саду, никого не трогаю, и тут откуда ни возьмись появляются янки и местная охотница совать нос в чужие дела, желая испортить мне день. Я поднял руку, закрывая лицо, и закричал, что не давал разрешения снимать меня. Вероятно, теперь они просто замажут мою физиономию. Видал я вырезки из этих американских полицейских сериалов. Все в округе узнают, что это я; даже несмотря на то, что лицо замажут, всем будет понятно, что под расплывчатым пятном скрывается некто, кто ходит, говорит и стоит, как Гектор.

Я заголосил, чтобы он убирался, но американец Дэйв лишь ухмыльнулся. Он, очевидно, отбелил зубы, потому что я чуть не ослеп. Он поддел большим пальцем пряжку своего массивного ремня и оперся ногой о каменную ограду. Все, что ему оставалось, – взять в рот соломинку, и он выглядел бы точь-в-точь как ковбой из кино. Он представил мне оператора и продюсера. Но я и не собирался запоминать их имена.

Какие-то местные школьники, проезжавшие мимо на велосипедах, очень кстати выкрикнули в адрес американца Дэйва: «Придурок!», чем застали его врасплох. Я не из тех, кто одобряет, когда дети ругаются, но в тот миг это показалось более чем уместным.

– Я знаю твоих родителей, Джоэл Амбридж! – выкрикнула им вслед Паула Макдэвидсон, но в ответ получила средний палец, предположительно принадлежавший Джоэлу.

Паула была в своей стихии, наслаждаясь минутой славы на пару с американцем. Она из тех женщин, которые считают, что все янки стильные и богатые, и, держу пари, думает, что после выхода этого документального фильма станет звездой. Вот что я вам скажу: без моего рассказа у них ни шиша не получится. Где был американец Дэйв, когда умер Алек? В номере со своей американской любовницей. Он ничего не знает, потому что был занят совсем другим!

– Мы хотим тебя снять, – заявил американец Дэйв. – Много времени не отнимем. Просто ответишь на пару вопросов о «Кавенгрине».

Дэйв стал объяснять, что одна компания заинтересовалось их документальным фильмом и хочет показать его зрителям, когда он будет готов. Очевидно, это значило, что его увидит весь мир. Конечно, я не собирался участвовать в этом балагане и уж тем более не хотел, чтобы весь мир это видел, поэтому резко бросил:

– Размечтался!

Понятное дело, он продолжал настаивать, упомянув, что на этом можно немало заработать и что, наверное, я даже смогу слетать в Америку и мне компенсируют все расходы. Меня предложение не заинтересовало. И я думаю, что я очень ясно дал это понять, захлопнув дверь у него перед носом, – уверен, получатся отличные кадры для их документального фильма.

Казалось бы, мне следовало уже привыкнуть к настырным гостям на пороге, но такое чувство, что с каждым разом, когда я открываю дверь, становится все хуже и хуже. Готов биться об заклад, что вижу американца Дэйва не в последний раз. Теперь, когда он знает, где я живу, не сомневаюсь, они с операторами еще вернутся. И наверняка примутся сновать вокруг «Кавенгрина». Одни неприятности от них. Конечно, можно пожаловаться в полицию…

Что ж, не буду себя накручивать. Именно этого он и добивается. Мне нужно рассказать вам эту историю, так что пойду схожу за чаем, успокоюсь немного и продолжу запись. Я хочу поскорее закончить с частью про Алека. И убрать с глаз долой эту треклятую гигантскую шляпу!

Чашечка чая «Английский завтрак» чудесным образом успокаивает нервы. После горячего чая чувствуешь себя как новенький. Теперь американец Дэйв не сумеет сбить меня с толку. То, что он приехал в наши края, только раззадорило меня. Что ж, мы еще посмотрим, кто первым изложит свою версию. Это должен быть я.

Вернемся к Алеку. Все видели, как он погиб; прямого нападения не было, а отравили его или нет, как предположили некоторые гости, покажет вскрытие.

Большинство гостей поспешили в номера, опасаясь нового нападения, а Оливия, Патрик и близняшки задержались в «Лавандовых тарелках», странно на меня поглядывая, словно намекая на то, что именно я оказался последним, кто беседовал с Алеком. Близняшки четко дали это понять детективу Раджу. Ябедничали, точно школьницы.

Детектив Радж ничего не слышал. Он заткнул уши руками и закрыл глаза. Близняшки щелкнули пальцами у него перед носом и завизжали: «Алё?!», но детектив Радж, казалось, набрался решимости не замечать их. Тут девицам пришло в голову, что сейчас подходящий момент, чтобы вновь потребовать включить вайфай. Следователь отвернулся, не обращая на них внимания. Близняшки в бешенстве выскочили из ресторана, прихватив с собой бутылку шампанского.

Оливия прижалась к Патрику, и он нежно, успокаивающе погладил ее по волосам. В этот момент американец Дэйв и его любовница вошли в «Лавандовые тарелки», обнимая друг друга за талию. Заявились в самое неподходящее время.

– Кто-то умер? – весело поинтересовался американец Дэйв, заметив наши мрачные лица, и широко улыбнулся.

Детектив Радж посмотрел на него, запрокинул голову и вздохнул с негодованием, обращенным, казалось, к самим небесам. Тут Патрик объявил о смерти Алека.

Улыбка американца Дэйва сменилась выражением ужаса.

– Твою мать!.. – одними губами проговорил он, увидев тело Алека. Он высвободился из объятий своей любовницы и упер руки в боки. – Что, черт возьми, здесь происходит?!

Последнюю фразу он произнес чересчур громко, что весьма не понравилось нам, еще не оправившимся от потрясения. Но он был прав: настала пора получить ответы на некоторые вопросы.

Мы просидели несколько часов; стемнело, наступила глубокая ночь, а мы все ждали, когда тело Алека уберут из «Лавандовых тарелок». Мрачное время. Пусть земля ему будет пухом.

Как только тело забрали, детектив Радж и несколько его сотрудников, американец Дэйв, Фиона, мистер Поттс и я собрались в библиотеке. Любовница американца Дэйва попыталась присоединиться к нам, но следователь захлопнул дверь у нее перед носом, оставив дамочку в коридоре. Каждый из нас занял свое место и выжидательно посмотрел на следователя. (Кроме мистера Поттса – тот сидел в углу библиотеки спиной ко всем. Никто, кроме меня, этого не заметил, но я догадался, что он задумал, и едва слышный звон крышки, с которой он закрыл графин с виски, подтвердил мои подозрения.)

Детектив Радж разместился у незажженного камина. Он выглядел измученным. Судя по глазам, он отчаянно хотел спать, а аккуратно подстриженная бородка растрепалась. Измятая белая рубашка выбилась из брюк; на ней виднелись пятна от кофе. Он согласился ответить на любые наши вопросы при условии, что его слова не покинут пределов этой комнаты. Думаю, он догадался, что мы можем доставить немало проблем, но, если ему удастся найти с нами общий язык, он сохранит контроль над ситуацией.

Первой заговорила Фиона:

– Скажите, сумели ли вы хоть на шаг приблизиться к тому, чтобы выяснить, кто убил Бруно, а теперь, возможно, и Алека, чтобы мы все могли убраться отсюда к чертовой матери?!

– Мы потихоньку исключаем подозреваемых, так что да, на шаг приблизились, – отозвался детектив Радж.

Фиона продолжила:

– Думаете, убийца все еще в отеле?

– Да. Судя по записям с камер видеонаблюдения, нет сомнений, что убийца все еще среди нас.

Настала моя очередь.

– Вы же понимаете, что у дверей номеров, выходящих на террасу, нет камер видеонаблюдения? – осведомился я.

– Нам это известно, и, предположительно, именно так преступник проник в номер мистера Таттерсона.

– А орудие убийства? – Американец Дэйв наклонился в кресле вперед, уперся локтями в колени и завертел свою шляпу в руках.

– Отсутствует.

– Но оно же наверняка где-то в отеле? – продолжал напирать американец Дэйв.

– По-видимому, да.

– Что ж, поднимайте задницы, пойдемте поищем! – вскочил с места американец Дэйв.

– Сядьте на свою выдающуюся пятую точку обратно! – резко бросила Фиона. – Мы даже не знаем, что искать.

– Мы полагаем, это был нож, – заметил детектив Радж и добавил: – Все еще ждем результатов экспертизы.

Когда работаешь в отеле, знаешь назубок, какой инвентарь хранится в здании. И ножей у нас было предостаточно. Ножи для суши. Ножи для стейков. Ножи для рыбы. Садовые ножи. Ножи для писем. Ножи для масла (хотя я совершенно уверен, что ни один из них не способен оставить порезы). Не сомневаюсь, что в документальном фильме американца Дэйва выставят героем, потому что именно он в конце концов нашел орудие убийства. Но об этом позже.

Часы над камином пробили одиннадцать. Нам предстояло провести третью ночь в отеле, и мы решили, что, возможно, нам всем следует немного отдохнуть. Очевидно, что убийца, кем бы он ни был, все еще прячется где-то в отеле прямо у нас под носом. Либо так, либо его только что увезли в мешке для трупов.

Все разошлись; мы с мистером Поттсом согласились переночевать вместе во втором номере, он – на диване, а я – на кровати. Очень любезно было с его стороны предложить мне кровать. В том, что меня считают стариком, хотя я им себя не чувствую, есть свои преимущества. Я с благодарностью согласился. Нужно было хорошенько отдохнуть, чтобы, проснувшись, приложить все усилия для раскрытия дела и наконец отправиться по домам.

По пути в номер мы остановились у стойки консьержа, чтобы взять из холодильника пару бутылок воды. Все на столе лежало как попало. Мои руки дрожали, так отчаянно я хотел навести порядок. Папки с документами были завалены пустыми бутылками из-под воды, фантиками от конфет и смятыми банками из-под газировки. Телефон отключили; повсюду валялись ручки с логотипом «Кавенгрина», все без колпачков. На небольшое пятно на столе налипли пыль и пух. Сущий кошмар – для меня, конечно. Разумеется, оказаться запертым в отеле с убийцей – это плохо, но подобное соседство не раздражало меня так, как беспорядок на столе.

Оценивая ущерб, я чувствовал, как мистер Поттс теряет терпение. Я понял, что надо будет прибраться в другой раз, хотя то, что пришлось подавлять свое желание навести порядок, крайне меня беспокоило.

Тук-тук-тук!

Вместо этого я глубоко вздохнул и наклонился, чтобы открыть холодильник. Обнаружив внутри черную сумку, я очень удивился. Это была не моя сумка, и я понятия не имел, как она оказалась в холодильнике. Я глянул через плечо: мистер Поттс стряхивал опавшие лепестки с витрины с цветами. Я вытащил сумку и, заглянув внутрь, сразу понял, что обнаружил. Ноутбук Алека, который тот потерял.

Я взял его. В какой-то степени я чувствовал, что теперь, когда его владельца больше нет с нами, мне нужно защитить его труд. Алек так трепетно относился к своей работе. А еще мне было любопытно. Я хотел прочитать, что там написано. Алека ведь тоже могли убить; большего на тот момент мы не знали, и, наверное, ноутбук мог дать какие-то ответы. Когда мы возвращались в номер, мистер Поттс даже не заметил, что у меня в руках появилась сумка. Но вскоре я ему все рассказал. Требовалось, чтобы он помог мне получить доступ к файлам на компьютере.

Глава 18

Надо сменить обстановку для сегодняшней сессии. Это Хелен придумала. Вчера мы разговаривали по телефону, и я рассказал ей о том, какую засаду мне устроил американец с Паулой, которая всюду сует свой нос. Хелен сочла произошедшее весьма забавным и сказала, что из этого получится отличная история. «Все, что угодно, ради хорошей книги» – так она всегда говорит.

Я пригласил ее в «Кавенгрин», чтобы она своими глазами увидела отель и оценила обстановку. Подумал, что это поможет ей при редактировании книги. Но она ответила, что слишком занята. Какие-то бумажки, формы нужно заполнить, что-то такое. Я не стал расспрашивать.

Фиона с удовольствием согласилась найти для меня местечко в саду «Кавенгрина». Чувствуешь себя странно, возвращаясь сюда. В последний раз я был здесь в тот день, когда нам всем наконец разрешили уйти. Ну, большинству из нас. С тех пор прошло несколько месяцев, и, хотя я тут больше не работаю, «Кавенгрин» навсегда останется для меня вторым домом. Вид отеля и подъездной дорожки навеял множество приятных воспоминаний. Мне никогда не надоест любоваться этой красотой. Ведь не надоело же за пятьдесят с лишним лет. Даже после всего, что случилось, это по-прежнему мой «Кавенгрин».

Когда я приехал, то заметил, что у входа в отель царит неразбериха. Фиона встретила меня с распростертыми объятиями и вручила мне бокал апельсинового сока. Я почувствовал себя как гость и понял, что именно этого Фиона и добивалась. Ну разве она не прелесть?

Я указал на строительные леса вокруг главной арки перед входом в отель.

– Вывеску меняют, – вздохнула Фиона.

Я знал, что так и случится, хоть и не говорил вам об этом. В глубине души я надеялся, что этого все-таки удастся избежать. «Кавенгрин» официально перешел во владение к американцам, и те дали ему новое название. Так как в последнее время название отеля не раз мелькало в новостях, решили провести ребрендинг. Фиона сказала, что отель не испытывает недостатка в постояльцах, но вместо обычных клиентов теперь номера бронируют охотники за привидениями и люди с нездоровыми пристрастиями. Что за странное хобби – посещать место, где кого-то убили!

Новую вывеску пока прислонили к кузову грузовика. Мне пришлось наклонить голову набок, чтобы прочитать надпись. Фиона закатила глаза и недовольно фыркнула. С сегодняшнего дня отель называется «Лаванда». По-моему, красиво. Американцы расставили терракотовые горшки с лавандой вдоль подъездной дорожки и перед отелем. Должен признать, выглядит очаровательно, хотя, конечно, сущий ужас для аллергиков. Тем не менее для меня это место всегда будет «Кавенгрином», и я не собираюсь называть его по-новому в книге. Сбивает с толку, да и просто как-то неправильно.

Название – не единственное, что здесь изменилось. Большинство сотрудников тоже новые. Американцы оставили только Фиону и кухонный персонал. Фиона хихикнула, рассказывая об этом; она удивилась, так как американцу Дэйву знатно досталось от нее, пока отель был закрыт. Он сказал, что она «жесть какая крутая», добавив «прямо как я», что Фиона сочла весьма оскорбительным. Она согласилась остаться только потому, что ей существенно повысили зарплату. Но она отметила, что теперь, когда персонал сменился, исчезла душа отеля.

– Сейчас тут девяносто девять процентов даже не здешние, – нахмурившись, сказала Фиона. – Только и слышно лондонцев или американцев. Никто ни словечка с йоркширским выговором не скажет – разве что я да кухня.

Все в отеле изменилось. Теперь мой старый рабочий стол заслоняют штуки, которые Фиона назвала «сенсорными терминалами», и я заметил, как мужчина нажимает пальцем на один из них, чтобы открыть карту местных пабов. Цветов на ресепшене стало еще больше, они искусно подобраны; изменилась и форма дворецких. Раньше они сновали по отелю в классических костюмах темно-синего цвета с белыми рубашками, а теперь щеголяют в льняных нарядах светло-лавандового оттенка. Выглядит форма так, будто они работают в приюте для душевнобольных, но, похоже, это соответствует американскому стилю. С моей стороны некрасиво их осуждать. Но в «Лаванде» нет того лоска, свойственного пятизвездочному отелю, который был в «Кавенгрине». Вот я и высказался.

Фиона повела меня в сад, как я и просил. Несмотря на все, что здесь произошло, я по-прежнему люблю «Кавенгрин». Фиона поставила столик с зонтиком для защиты от солнца. Она принесла кувшин воды со льдом и дольками апельсина, а еще тарелку с помидорами, моцареллой и базиликом, большую часть которых я уже съел. Светит солнце, легкий ветерок колышет деревья, и на душе спокойно. Свежеиспеченные садовники хлопочут, обрезая веточки с внешней стороны лабиринта.

Признаться, я не до конца представлял себе, каково мне будет вновь посетить это место. Уезжал из отеля измотанным, измученным, точно оцепеневшим. Но благодаря Фионе я почувствовал себя желанным гостем и расслабился. Несмотря на все трагические события, я провел здесь пятьдесят счастливых лет – не стоит забывать об этом.

Хелен решила, что хорошо бы поработать над книгой именно здесь, чтобы переключиться; думаю, это неплохая идея. Конечно, большую часть истории, которую раньше я просто держал у себя в голове, я уже наговорил на диктофон, затронув такие ключевые моменты, как смерть Алека, и упомянув, что меня подозревали в убийстве. Но скоро придется описывать весьма напряженные события. В «Кавенгрине» я вновь почувствовал прилив сил и теперь готов приступить к рассказу. Я просто сижу в саду, и ко мне тут же возвращаются воспоминания.

Возможно, вам интересно, почему я предпочел расположиться именно здесь, а не в каком-нибудь более уединенном местечке. Но сад сыграл важную роль в продолжении этой истории.

В саду пахнет свежескошенной травой и лавандой. Но в тот вечер, на третью ночь, так не было. Когда мы с мистером Поттсом вернулись в номер, он опустился на диван и низко склонил голову. Он сказал, что полиция решила снова включить вайфай, чтобы успокоить расстроенных гостей, которые тревожились все больше и больше. Пресса уже пронюхала о произошедшем, так что скрывать это дальше не было смысла. Супруга мистера Поттса прислала сообщение. Она злилась, что он до сих пор не вернулся домой, и не понимала почему. Вполне справедливо. Наверное, со стороны это выглядело весьма странно: полиция удерживала сотрудников и постояльцев в отеле, откуда в мешке для трупов вынесли даже не одного, а целых двух человек. Мистер Поттс, по-видимому, опоздал на футбольный матч сына, а парень ведь забил победный гол. У меня нет детей, и я не мог сказать, что понимаю, каково это – пропустить важные события из их детства, но я заверил, что впереди его ждет немало моментов, свидетелем коих он станет.

Мистер Поттс так и не заметил ноутбук, который я положил на кровать. Наконец, после того как я его поторопил, он отправился в душ. Я сел на стул рядом с кроватью и с опаской взглянул на ноутбук. Не раз видел, как люди в отеле ими пользуются, но никогда сам не пробовал. Я придвинулся к устройству и первым делом поднял крышку, если это так называется. Аппарат зажужжал и заскрежетал, а потом на экране появилось изображение скалистого пейзажа. Похоже, где-то в Шотландии. Тут вылезло небольшое окошко, запрашивая пароль. О такой загвоздке я и не подумал. Неужели Алек что-то скрывал?

Как бы то ни было, то, что для ноутбука требовался пароль, еще больше возбудило мое любопытство. Про книгу мне было известно, а что там с другими заметками? Алек говорил, что часто описывает разговоры с людьми или какие-то события на случай, если захочет использовать эти моменты в работе. Он упомянул обо мне, так что, возможно, и за другими сотрудниками отеля он наблюдал и тоже это зафиксировал. Наверное, я хватался за соломинку, но в то время ноутбук казался единственной надеждой. Услышав, что в душе перестала литься вода, я захлопнул ноутбук и засунул его под кровать. Я пока еще не был готов делиться своим открытием с мистером Поттсом. Надо было обдумать, правильно ли я поступаю, скрывая от полиции компьютер.

Около трех часов ночи я проснулся от голосов, которые раздавались на нашей террасе. Я встал и выглянул из-за занавески: и впрямь на улице кто-то ругался. Оба в гостиничных халатах; пришлось слегка прищуриться, чтобы разглядеть фигуры в темноте. Судя по приглушенным возгласам, это были женщины. Сначала я рассмотрел светлые кудряшки Оливии, а потом узнал ее мать, Сью, даму невысокого роста с писклявым голосом. Оливии приходилось то и дело шикать на нее, так как та говорила все громче.

Я взглянул на мистера Поттса, который уже спал богатырским сном на диване, затем осторожно приоткрыл дверь на террасу, ровно настолько, чтобы слышать, о чем говорят женщины.

– Никто не должен знать, – громко прошептала Оливия.

– Просто скажи мне правду, Оливия, – настаивала мать. – Я тебе помогу. – Она схватила дочь за руки, но та только отмахнулась.

– Мама, это не я!

– Но ты же понимаешь, что выглядит это все не очень?

– Да, мам, – прошипела Оливия, – я прекрасно понимаю, как это выглядит.

– Оливия, давай я помогу, – настаивала Сью.

– Не надо мне помогать. Сказала же, я ни при чем.

Вот и все, что мне удалось уловить, прежде чем они ушли в сад. Я смотрел, как они бродили взад и вперед по лужайке и, судя по резким жестам, все еще спорили. В голове пронеслось столько мыслей, и я уверен, что и вам на ум сейчас пришло немало вариантов. Я всегда подозревал сотрудников отеля, даже мистера Поттса, а с ним за компанию и пьяницу Алека, хотя до того, как он умер, я больше склонялся в его сторону, но никогда не думал об Оливии. Потом я вспомнил, что гости жаловались на то, что молодые шумно провели первую брачную ночь; значит, она находилась в номере в половину двенадцатого и в два часа ночи. Но до того момента, как я нашел тело, прошло немало времени, и неизвестно, где она была. Что скрывает новоиспеченная жена? Я должен был выяснить, и, полагаю, вам тоже не терпится это узнать.

Утром я сообщил мистеру Поттсу о том, что видел и слышал. Я выложил ему все почти сразу, как только он открыл глаза; бедняга совсем оторопел. А я с трех часов ночи ждал, чтобы рассказать ему. Мистер Поттс потер лицо, пытаясь переварить полученную информацию.

– Кофе, – выдохнул он в ответ.

В кофе, который я ему сделал, он налил немного бренди. Это меня расстроило. Нужно было, чтобы мистер Поттс помог мне разобраться в услышанном и взломать ноутбук, а если он напьется, никакого толку от него не будет. Однако он взрослый человек, да к тому же мой начальник, так что я не мог ему воспрепятствовать.

Первый же глоток, казалось, привел его в чувство, и он попросил меня повторить все, что я ему только что сказал, но чуть медленнее.

Я начал с ноутбука. Он не разделил моего оптимизма по поводу того, что мы угадаем пароль человека, с которым были едва знакомы. И в отличие от меня он не удивился, что потребовался пароль. Я считал это верным признаком того, что Алек что-то скрывает, но мистер Поттс сказал мне, что люди обычно защищают свои устройства паролем с целью сохранить конфиденциальность данных.

Затем я рассказал ему об Оливии и ее матери. Мистер Поттс согласился, что разговор звучал подозрительно, но ведь это ничего не доказывает. Оглядываясь назад, я понимаю, что он не так сильно, как я, стремился найти убийцу Бруно. Его совсем одолели демоны, с которыми он боролся в своей голове. Нет, конечно, в помощи он не отказал, но просто мне не помешало бы больше вовлеченности с его стороны. Тем не менее именно он предложил пока что держать то, что мы узнали, при себе. Я согласился, что это разумно. Если бы мы пришли к детективу Раджу с жалкими кусочками головоломки, то только пуще разозлили бы его. Он и так уже тонул в вопросах и, по-моему, очень нуждался в нашей поддержке. Иначе, кто знает, возможно, мы бы и по сей день торчали бы в отеле.

Мы с мистером Поттсом целый час просидели перед ноутбуком, подбирая пароль. «Алек». Неверно. «Шотландия». Неверно. «Кельты». Неверно. «Рейнджеры». Неверно. «Писатель». Неверно. «Пароль123». Мы быстро исчерпали всевозможные варианты. Когда мало что знаешь о человеке, угадать его пароль в миллион раз сложнее. Я обычно просто ставлю дату своего рождения. Правда, после того, как я вам это рассказал, мне придется его поменять. Мистера Поттса сообщения о неправильно введенном пароле весьма раздосадовали. Он счел все это занятие бессмысленным, заметив, что, даже если нам и удастся залезть в ноутбук, шансы найти что-то важное близки к нулю. Получается, оставалось лишь ждать, пока ответы сами придут к нам. И скажу вам прямо, черта с два бы я стал сидеть сложа руки.

Даже не верится. Только что ко мне подошли двое постояльцев отеля и засыпали вопросами об убийстве. Сказали, что узнали меня по фото в газете, и недоумевали, почему я сижу в саду, разговаривая сам с собой. Я не стал рассказывать им о книге, чтобы не рисковать. Пусть считают меня чокнутым, лишь бы американец Дэйв не разнюхал, что я замышляю.

Один из постояльцев, мужчина, держал в руке бутылку красного вина, потягивая напиток из бокала. Он спросил, виделся ли я с убийцей в тюрьме. Я ответил, что нет, пока нет. Другая гостья, женщина с красными от вина зубами, спросила, планирую ли я сниматься в американском документальном кино. Неужели до гостей «Кавенгрина» уже дошли слухи о фильме американца Дэйва? Стараясь говорить непринужденно, я спросил, откуда они узнали об этом.

– Съемки идут прямо сейчас. Мы видели в вестибюле.

Неужто человеку нельзя посидеть спокойно с диктофоном и поесть помидоры? (Конечно, не об этом я подумал первым делом, поняв, что, вероятно, мое занятие вскоре прервут, однако для книги это звучит даже забавно.) Тут, как по заказу, появился американец Дэйв.

– Гектор, друг мой! Ты-то нам и нужен. Надо поговорить.

Американец Дэйв направился ко мне через лужайку, за ним следовала съемочная группа, а дальше по траве неслась взволнованная Фиона, переставляя ноги настолько быстро, насколько позволяли каблуки.

– Я понятия не имела, что сегодня здесь будут съемки, – извиняющимся тоном произнесла она.

– Фиона сказала, что ты пишешь книгу. Подумать только! – Американец Дэйв жевал жвачку, яростно двигая челюстями.

Увидев, как она перекатывается у него во рту, я схватился за живот. Никогда в жизни я не жевал жвачку, и меня больше всего раздражает, когда люди это делают, особенно во время разговора. Конечно, я не ждал от американца Дэйва хороших манер. В наших краях он как бельмо на глазу.

– Нет, – начала Фиона, – я просто сказала, что к Гектору обратился издатель с просьбой написать книгу.

Фиона поморщилась и сконфуженно посмотрела на меня, широко раскрыв глаза, и я понял, как она жалеет, что проговорилась. Одними губами она прошептала: «Прости», глядя на меня через плечо американца Дэйва.

Камера была направлена прямо на меня, поэтому я напомнил команде американца Дэйва, что не давал разрешения ни на съемку, ни на то, чтобы мое лицо как-то замазывали с целью скрыть мою личность. Они продолжали снимать и, полагаю, тем самым пытались вывести меня из себя, чтобы я бросился на камеру. Отличный бы кадр получился. Но вместо этого я начал собирать вещи. Я так и не успел добраться до той части истории, которую хотел рассказать. Но нет смысла продолжать, пока этот дурак пляшет вокруг меня с камерами и орет.