Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"
Автор книги: Дэн Браун
Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 113 (всего у книги 346 страниц)
19 июля
Суббота
Рано утром Стуки позвонил агенту Ландрулли. Он сообщил подчиненному, что пришлет к ним в полицейское управление свою знакомую, чтобы та послушала, о чем на самом деле беседуют между собой госпожа Чэнь Янь и девушка-китаянка.
– А она хорошо знает китайский?
– Достаточно.
«Подруга инспектора», как переименовал ее для себя Ландрулли, пришла точно в назначенное время. Не считать же за опоздание какие-то десять минут, на них никто даже внимания не обратил, а все благодаря высоким каблукам, которые делали ноги стройнее. В глубинных центрах мозга Ландрулли зародились и стали подниматься на поверхность кое-какие комментарии и эпитеты, но полицейский агент благоразумно удержал их при себе. «Какая красавица!» – эта мысль почему-то постоянно вклинивалась в поток сознания Ландрулли. Проявилась она и в его рукопожатии, которое, на взгляд всех присутствующих, было слишком продолжительным.
Агент Спрейфико называл женщину «уважаемая синьора». Он несколько раз подмигнул Ландрулли, но тот его проигнорировал. Полицейские зашли в кабинет, где их ждали молодая китаянка и культурный медиатор, которую вызвали по телефону. Агент Ландрулли объяснил госпоже Чэнь Янь, что ему нужно кое-что уточнить, и вручил ей список вопросов. Культурный медиатор быстро пробежала их глазами и приготовила ручку, чтобы записывать ответы.
Начался уже знакомый всем ритуал: госпожа Чэнь Янь суровым тоном задавала очередной вопрос, а девушка отвечала, ее ответы были краткими и неуверенными.
Подруга инспектора сидела молча. Она вполне могла сойти за рядового работника полицейского управления. Казалось, что разговор женщину совсем не занимал. Культурный медиатор время от времени что-то медленно писала на листе бумаги, который ей дал Ландрулли, а потом задавала девушке очередной вопрос.
Наконец она вручила полицейским свои записи. На этот раз молодая китаянка сообщила цвет брюк водителя грузовика. Она не назвала ни одного дорожного указателя по дороге от Милана до Венеции, но хорошо помнила название китайского ресторана в Милане. Убитая подруга родилась в Китае, в том же городе, что и она сама. В Италии девушка жила уже восемь месяцев, и за все это время она ни разу не выезжала из Милана. Молодая китаянка не помнила, сколько пообещал водитель за ее услуги, и не знала, куда делись туфли на высоком каблуке, принадлежавшие ее погибшей подруге.
Когда они остались одни, Ландрулли стал выразительно поглядывать на знакомую инспектора Стуки, но та не произносила ни слова. Можно было подумать, что она мысленно переслушивала весь диалог от начала до конца.
– Культурный медиатор с вами не вполне откровенна, – наконец произнесла женщина. – Она подсказывает девушке, как отвечать.
Ландрулли раздраженно прищелкнул языком.
– Думаю, что все происходило немного не так, как они говорят, – продолжила женщина.
– Объясните, что вы имеете в виду, – попросил ее Спрейфико и, сам того не замечая, стал сосать щеку.
– Они говорили полунамеками. На мой взгляд, девушка, скорее всего, сама непроизвольно что-то натворила. В какой-то момент медиатор упомянула о водителе и произнесла следующую фразу: «Даже если это не тот человек, который выпустил стрелу из лука, быть может, он больше всех повинен в смерти оленя».
– Вы хотите сказать, что водитель грузовика может быть ни при чем?
– Лично я считаю, что он кое в чем повинен, но не в том, в чем его обвиняют. Однако для того, чтобы эту загадку разгадать, нужен полицейский, а не специалист по восточным языкам.
– Больше ничего?
– Она спросила, когда за ней приедут, чтобы отвезти ее домой.
– Куда домой?
– В Падую. Ее подруга тоже жила в этом городе. Молодая китаянка повторила это дважды.
* * *
– Антимама, здесь просто волшебно! Я бы хотел, когда придет момент, умереть в этом месте, обнимая стоящие вдоль галереи статуи и бросив последний взгляд на расписные потолки. Но сегодня я больше не могу здесь оставаться. Все-таки, это праздник Реденторе[148]148
Фестиваль Реденторе (итал. Festa del Redentore) – праздник, проводимый в Венеции каждый год в третье воскресенье июля, посвящен избавлению города от чумы в 1577 г.
[Закрыть], доктор!
Инспектор Стуки с надеждой посмотрел на врача, но тот отрицательно покачал головой.
– Синьор Стаки…
– Стуки.
– Об этом и речи быть не может. Мы вернемся к нашему разговору в понедельник. Запаситесь терпением и ведите себя хорошо. Хотя бы вы, полицейский, уважайте установленные правила. Сегодня ночью один, скажем так, не слишком умный пациент прокрался через запасную дверь в город, неудачно упал и сломал кисть руки. Мы просто не умеем следовать правилам, вы не находите?
– Есть немного. Все мы, в той или иной степени, страдаем от этой серьезной дисфункции, – ответил Стуки.
– Как вы сказали? Дисфункция?
– Да, социальная.
Доктор осмотрел рану полицейского и нашел, что заживление идет как нельзя лучше. Чтобы ускорить выздоровление, он посоветовал инспектору начинать в качестве гимнастики понемногу шевелить рукой и плечом. Как только прием закончился, Стуки сразу последовал совету врача. Было больно, но все работало.
– Вы правы, сегодня праздник Реденторе. Он вам тоже дорог? – спросил доктор, прежде чем выйти из палаты.
Стуки кивнул. Он не участвовал в Королевской ночи праздника Реденторе уже лет семь или восемь, но в детстве отец всегда брал его с собой. Как и многие другие венецианцы, они выходили в лагуну на лодке, украшенной огнями и цветами, в компании друзей и бросали якорь со стороны Джудекки. Ближе к вечеру лодка лениво покачивалась на волнах, взрослые начинали пить, болтали о том о сем, а дети сидели, свесив ноги в воду. После заката, когда на всех судах зажигались огни и начинался большой водный пикник, Стуки фантазировал, что может обежать весь залив Святого Марка, перепрыгивая с одной лодки на другую. Праздник приобрел для Стуки новый смысл, когда он вырос и мог проводить Королевскую ночь с друзьями. Молодые люди гуляли по городу, переходили плавучий мост Реденторе[149]149
Мост Реденторе – временный понтонный мост, который устанавливают на время фестиваля Реденторе; соединяет центр Венеции с островом Джудекка, позволяя добраться пешком до церкви Иль-Реденторе, где проходят религиозные церемонии.
[Закрыть], а на рассвете, уставшие и пьяные, засыпали прямо на мостовой площади Санто-Стефано.
* * *
Выходивший из палаты Стуки врач чуть было не столкнулся в дверях с запыхавшимся инспектором Скарпой. Где бы его друг ни появлялся, подумал Стуки, он всегда приносил с собой хаос и беспорядок. Не произнеся ни слова, Скарпа стал взволнованно ходить из одного угла комнаты в другой. Под мышкой он сжимал какую-то папку.
– Скарпа, сядь, ты меня раздражаешь.
– Я не спал всю ночь.
– Садись, тебе говорят.
– Я должен тебе это сказать.
– Что «это»? Каким идиотом оказался твой знакомый, который согласился участвовать в фарсе с арбалетом? Он, случайно, не наш коллега?
– Нет, нет, не переживай. Он не полицейский. А как ты догадался?
– И чего ты хотел этим добиться?
– Я знал, что у него был арбалет, купленный на ярмарке. Он должен был только показаться на одну секунду и убежать. Представь, он участвует даже в Венецианском марафоне, поэтому я его и выбрал. А он растерялся: ты настиг его как ураган. Оказывается, ты все такой же быстрый, как и в дни нашей с тобой молодости. Так вот! Мой знакомый резко обернулся и испугался, ты на него наскочил, и он случайно выстрелил. Какое счастье, что арбалет был почти игрушечный!
– Ничего себе счастье!
– Тебе, можно сказать, повезло.
– Зачем ты все это затеял?
– Вот зачем! – Скарпа бросил на кровать папку. – Здесь вся собранная информация о погибших в последние годы туристах. Я тебе звоню, а ты не отвечаешь. Я высылаю тебе распечатку материалов, но они тебя не интересуют. Что я должен был делать? Тогда мне пришел в голову план, как заманить тебя в Венецию хотя бы на несколько дней. Если он прогуляется по родным улицам, сказал я себе, ему обязательно захочется мне помочь.
– Значит, ненормального, который стреляет из арбалета в кошек, в природе не существует.
– Конечно, нет! В Венеции и котов-то в наши дни почти не осталось.
– То есть ты подумал, что я, увидев убегающего парня с арбалетом, скажу тебе: «Скарпа, я не вернусь на родину просекко, пока мы не схватим этого сумасшедшего!» Так, что ли?
– Примерно так.
– Скарпа, если я сейчас отволоку тебя на Торчелло[150]150
Торчелло (итал. Torcello) – остров в Венецианской лагуне, известен археологическими находками и историческими памятниками.
[Закрыть], прикую к тому, что все считают троном Атиллы[151]151
Атилла (ум. 453) – великий вождь гуннов, который в 452 г. угрожал завоевать Рим.
[Закрыть], чтобы ты не смог освободиться, и оставлю тебя там высыхать, как треску на солнце, под вспышками фотоаппаратов туристов, ты будешь считать меня садистом?
– Я понимаю твою точку зрения, однако…
– Однако что?
– Стуки! Без тебя я не смогу избавиться от этого наваждения! Ты не понимаешь? Сейчас еще этот норвежец. Интерпол рвет нас на части, Норвегия грозит направить в лагуну сто кораблей викингов и оккупировать Кьоджу.
Стуки молча смотрел на мужчину гигантского телосложения, который в душе оказался беспомощным, как ребенок.
– Почитай хотя бы материалы. Тебе все равно здесь делать нечего, а так хоть занятие будет.
– Скарпа, я серьезно подумываю о том, чтобы подать на тебя рапорт.
– Хорошо, хорошо, главное – почитай.
Стуки пододвинул к себе объемную папку, и Скарпа поспешил открыть ее, передавая ему один листок за другим.
– Что это?
– Письма в редакцию «Газеттино»[152]152
«Иль Газеттино» (итал. Il Gazzettino) – одна из старейших (1887) и наиболее известных ежедневных газет в Италии, особенно популярная в регионе Венето.
[Закрыть] начиная с июля восемьдесят девятого года. Опубликовано было только одно из них, самое первое.
– Цензура?
– Не в этом дело. Они совсем не обязаны публиковать все, что приходит в редакцию, ты это хорошо знаешь. Тот, кто их посылал, воодушевленный первой публикацией, продолжал регулярно писать им, и его не останавливало, что больше ничего не напечатали.
– А как эти письма оказались у тебя?
– Их сохранил один журналист, естественно, со многими другими письмами, более или менее странными. Своего рода коллекция. Скажем, это было его хобби.
– Это он рассказал тебе об этой корреспонденции?
– Не совсем. Я заметил расклеенные по городу манифесты, в которых высмеивались туристы. Я их сфотографировал и задумался: кто за всем этим стоит? Мне пришло в голову, что тот, кто их написал, вполне мог выразить эти свои идеи и другим, более кардинальным способом. Пару лет назад я зашел в издательство газеты и там познакомился с господином Зорзи.
– Который передал тебе письма.
– Да, с ним. Писем было несколько десятков. Я выбрал те из них, которые, на мой взгляд, могут быть связаны с мертвыми иностранцами. Они написаны одним человеком. Обрати внимание, как он подписывается под каждым текстом. Даже у господина Зорзи возникли кое-какие подозрения в связи с погибшими туристами.
– Что же, по-твоему, из себя представляет этот защитник Венеции от варваров-туристов?
– Я перебрал многих подозреваемых, принимая во внимание их уровень культуры, знание языка и умение выражать свои мысли.
– И у тебя в голове уже есть несколько имен, так?
– Думаю, я довольно близок к разгадке.
– Кстати, Скарпа, как мы назовем этого преступника?
– В смысле?
– Ты забыл, что мы с тобой всегда давали прозвища подозреваемым?
– Кэри Грант, Даниэле Манин[153]153
Даниэле Манин (1804–1857) – выдающийся итальянский политический деятель и патриот, сыгравший ключевую роль в движении за освобождение и объединение Италии в XIX в.
[Закрыть], близнецы Ромул и Рем[154]154
Близнецы Ромул и Рем – легендарные основатели города Рима.
[Закрыть] – я прекрасно помню! Но главным выдумщиком среди нас был ты, поэтому я предоставляю тебе эту честь – выбрать ему подходящее прозвище.
– Буффало Билл![155]155
Буффало Билл (Уильям Фредерик Коди; 1846–1917) – знаменитый американский солдат, охотник на бизонов и шоуменом, одна из самых легендарных фигур Дикого Запада.
[Закрыть]
– Почему именно он?
– Возможно, это из-за лекарств, но мне вдруг вспомнилась фотография Буффало Билла в гондоле. Ты знал, что он посетил Венецию весной одна тысяча девятьсот шестого года?
– Что он здесь делал?
– Буффало Билл с сотней индейцев приехал из Америки в Италию в рамках своего европейского турне. Цена билета, чтобы посмотреть на символ и легенду Дикого Запада, доходила до восьми лир.
– Немалая в те времена сумма.
– Еще бы! Однако стоит заметить, что на наших с тобой предков Буффало Билл совсем не произвел впечатления. «Ну и рожи!» – говорили они об индейцах, а самого Коди прозвали «Бруффоло[156]156
Прыщ – от итальянского слова «bruffolo».
[Закрыть] Билл».
– Венецианцы!
– Представь, он приехал в Венецию после своего выступления в Падуе. В гондоле Буффало Билл с кольтом, его любовница и несколько индейцев. Площадь Святого Марка, канал Гранде, все как положено. Только вот закончилось это не очень хорошо[157]157
В ходе гастролей Буффало Билла в Венеции произошел инцидент: один из участников шоу, ковбой, был обвинен в изнасиловании местной девушки.
[Закрыть]. Скарпа, я заметил, что часто все именно так и заканчивается среди каналов Венеции.
– Возможно. Но я все-равно не понимаю, какое это имеет отношение к мертвым туристам?
– Если предположить, что на этот раз ты говоришь мне правду, все это может быть делом рук такого крутого парня, как Буффало Билл.
– Крутого парня, говоришь? Только один он не мог…
– Ты это о чем?
Скарпа резко замолчал, а затем, улыбаясь, произнес:
– Поправляйся и выходи из больницы, Стуки, мне нужна твоя помощь.
– Я не уверен, что чем-то смогу тебе помочь.
– Сможешь! Сам я не справлюсь.
Кто знает, сказал ли инспектор Скарпа эту фразу случайно или все эти годы бережно хранил ее в памяти.
«Сам я не справлюсь!» – этот крик вырвалася у Стуки, когда он и Скарпа прибыли на место той страшной аварии. Они только-только начали знакомиться с территорией, патрулируя город на материковой части и в окрестностях порта Маргера[158]158
Порт Маргера (итал. Porto Marghera) – промышленный порт вблизи Венеции.
[Закрыть]. Два чрезвычайно тяжелых года, ничего общего с пешим патрулированием Венеции, во время которого они прогуливались по городу как два сизых голубя.
Агенту Стуки только предстояло открыть дверь автомобиля, но ему уже стало понятно, что ребенку, который вылетел вперед с заднего сиденья, уже ничем нельзя помочь.
– Сам я не справлюсь! – закричал Стуки в тот единственный раз, когда его не держали ноги и когда он пожалел о своем выборе, проклиная полицейскую форму и свой профессиональный долг.
Скарпа, который в тот момент помогал раненым из другой машины, приказал ему действовать, сжав кулаки. Но у Скарпы было на пару лет больше опыта. Немного терпения, и ты еще и не такое увидишь, особенно на дорогах. И твой желудок преобретет клеенчатую выстилку, дай только срок.
Стуки всеми фибрами души ненавидел автокатастрофы: покореженные машины и изувеченные тела по вине кретинов, которые бросают вызов не только правилам дорожного движения, но и закону гравитации, трению и сцеплению с дорогой, а также всем другим законам физики.
В тот раз Скарпа пошел ему навстречу, ласково ущипнул за нос, словно говоря: спокойно, я рядом. Он сам открыл дверцу разбитой машины, а затем повел Стуки в маленький бар напротив фабрики выпить чего-нибудь покрепче. Они сидели среди рабочих в синих комбинезонах, вдыхая дым от сигарет и фабричных труб, смотрели друг другу в глаза и чувствовали на себе взгляды «людей с мозолями даже на заднице», как выразился о них Скарпа, чтобы его рассмешить.
– Ты в первый раз видишь смерть так близко?
– Если не считать моей мамы Парванех, то да, – ответил другу Стуки, и сделал бармену знак повторить.
…Стуки, как кардинал, жестом дал понять инспектору Скарпе, что время посещения истекло. Внезапно заболела рука: возможно, для первого раза он слишком переусердствовал с гимнастикой.
* * *
После обеда настала очередь дяди Сайруса. Стуки увидел старика у своей кровати, воротник белой рубашки накрахмален так, что стоял, как стена.
– Кто тебе гладит рубашки?
– Я сам.
– Тебе не обязательно было приходить.
– С анализами закончили?
– Ты приехал на поезде? Я надеюсь, ты не пешком шел сюда с вокзала? Здесь все ездят на вапоретто.
– Я не сяду на корабль, который должен проплывать под мостами.
– Это не корабль. И под мостами он проходит без проблем. Ты устал?
– Почему ты не двигаешь левой рукой?
– Дядя. Что ты можешь для меня сделать в этой ситуации – это сидеть на груде твоих ковров, сохраняя спокойствие. Так я буду доволен и не стану волноваться. Ты не должен ни о чем беспокоиться, понял?
Дядя Сайрус слегка кивнул головой.
– Каждый остается там, где ему лучше, – сказал старик. – Тебе дают чай?
– Нет. К сожалению, чай здесь невкусный.
– В хорошей больнице и чай должен быть хорошим.
– Здесь у нас не так. Как дела у Ростама?
– Я его не взял с собой. Не нужно ему тебя здесь видеть.
– Правильно. Ты оставил его в лавке?
– Да. Но я позаботился о том, чтобы никто не вошел, пока меня нет. Я повесил табличку: «Господин Сайрус Милани находится в другом месте».
– Значит улучшений нет?
– Никаких, к сожалению. Ему нужна жена, – как бы между прочим произнес дядя Сайрус, словно расстелил красивый ковер перед новым покупателем.
– Он приехал в Италию, чтобы жениться?
– Хочешь, я расскажу тебе историю Ростама?
– Нет, не сейчас. Я очень устал. Дядя Сайрус, я хочу попросить тебя об одном одолжении. Сходи, пожалуйста, в переулок Дотти и положи записку в почтовый ящик квартиры, которая находится над моей. Я хочу предупредить моих соседок, что вернусь в понедельник, и что врач прописал мне строжайший покой. Я тебе сейчас ее напишу. Ты окажешь мне эту услугу?
Старик кивнул.
– А ты найдешь Ростаму женщину?
Стуки решил проводить дядю до выхода на улицу, чтобы тот не заблудился в переходах больницы. Стоя на пороге, инспектор объяснил Сайрусу, что тому надо направо и указал на мост, который нужно перейти. Стуки смотрел на дядю Сайруса, который шел маленькими шагами, прямой, как шест. На мосту старик на мгновение обернулся. Стуки сомневался, что дядя его видит, но на всякий случай помахал ему рукой. Инспектор постоял еще немного у главного входа, наблюдая за потоком людей на площади Дзаниполо: все эти движущиеся ноги, быстрые, спешащие, дрожащие, стройные и не очень. Шаги гуляющих, беседующих и влюбленных. Его взгляд ненадолго задержался на обнимающейся, несмотря на жару, парочке.
Вернувшись в палату, Стуки бросил рассеянный взгляд на папку, которую оставил Скарпа. Десятки фотокопий писем. Инспектор начал читать кое-какие из них. Потом ему подумалось, что сегодня суббота, он в больнице Венеции, почти здоровый, и во всем городе чувствуется атмосфера праздника Реденторе.
Стуки решил пойти в город. Наплевать на правила и тайком сбежать из больницы. В конце концов, он же итальянец.
За ужином Стуки сделал вид, что ест, ковыряя ломтики жареного, или, скорее, вареного, мяса. Когда больничная суета стала постепенно затихать, он решил, что пора одеваться. В маленьком шкафчике стояли его туфли и висели на вешалке брюки, но футболка, которая была на нем в момент инцидента (Стуки отказывался называть по-другому то, что с ним случилось) была порвана и залита кровью. Скарпа принес коллеге только пижаму. Выйти на улицу в пижамной куртке в бело-синюю полоску было немыслимо. Стуки вспомнил, что Морган примерно одного с ним телосложения. Может быть, он одолжит ему футболку или рубашку?
Крадущимися бесшумными шагами, словно опытный лазутчик, Стуки пробрался к палате Моргана, но она была пуста.
«Куда он мог подеваться в этот час?» – подумал инспектор, начиная нервничать. Вполне возможно, что Морган находился уже на берегу лагуны в предвкушении праздничного фейерверка. Стуки неохотно открыл шкаф, чтобы поискать себе что-нибудь подходящее из одежды. Внутри, прислоненный к стенке шкафа, стоял протез ноги. «Значит, он где-то неподалеку», – подумал Стуки. Как раз в этот момент Морган медленно вошел в палату, опираясь на костыли.
– Что вы здесь делаете? – резко спросил он Стуки, заметив открытый шкаф и протез ноги на виду.
– Мне нужна футболка или рубашка. Я подумал, не могли бы вы мне ее одолжить. Я верну вам ее выстиранной и выглаженной.
– Вам зачем?
– Я хочу пройтись.
– Ах, разбойник!
– А вы, кстати, куда ходили в таком виде?
– Ставил ловушку.
– В каком смысле?
– Есть одна симпатичная медсестра…
– И вы ходили без вашего протеза?
– Нужно всегда выбирать подходящую ловушку. Медсестры обладают эмпатией, они всегда жалеют человека с таким серьезным физическим недостатком, как мой.
– Морган, вы неисправимы!
– Что вы скажете, если и я пойду с вами?
– Чтобы и вы себе что-нибудь сломали, как бедный Жанна Д’Арк? Уж простите великодушно, но я, наверное, откажусь.
– Тогда я не дам вам одежду. У меня есть одна супермодная рубашка фиолетового цвета, еще та ловушка!
– Хорошо, хорошо! Но хотя бы наденьте свой протез.
– Естественно! Я быстро, вы и глазом не успеете моргнуть.
Когда две тени, крадучись, проскользнули через служебный выход, пробило одиннадцать часов. Беглецы остановились за статуей Коллеони, чтобы отдышаться, а затем двинулись по направлению к площади Санта-Мария-Формоза. Морган шагал довольно быстро, казалось, ему совсем не трудно было поспевать вслед за Стуки, который хотел как можно скорее установить некоторую дистанцию между ними и возможными криками врачей и медсестер. Конечно, шагая быстро, Морган стучал протезом по камням мостовой и на мостах движения мужчины казались довольно скованными, но в остальном он справлялся довольно прилично.
– На случай, если мы с вами потеряем друг друга в толпе. Давайте встретимся возле больницы около двух. Что скажете? – сказал Морган.
– Отличная идея!
– Я надеялся, вы мне ответите, что хотите провести время в моем обществе.
– Если честно, ни в чьем обществе я не нуждаюсь.
– Ну, тогда вы составьте мне компанию. Знаете, тот препарат от малярии… и все эти анализы.
– Ваш друг Жанна Д’Арк кое-что рассказал мне о ваших проблемах.
– О моих проблемах? А он вам рассказал о своих жутких кошмарах? Уже два месяца Элвису снится, что его выкрали пластические хирурги и пришили ему лицо старого негра. Это что-то невероятное! Человек просто в ужасе.
– А у вас что?
– Кое-какие недомогания.
– Какие именно?
– Ну хорошо: галлюцинации! Теперь вы довольны? Да вообще, кто сказал, что все на свете нужно называть своими именами?
– Только не говорите, что вы видите Микки Мауса, гуляющего по площади Святого Марка.
– Нет, конечно! И придет же такое в голову! Ко мне приходит Нельсон Мандела.
– Кто?
– Вы прекрасно знаете, кто это.
– Да, да, но он к вам приходит… как это?
– Каждый вечер, когда я выхожу в город, мне переходит дорогу Мандела. Идет, заложив руки за спину, смотрит на меня и жестом приказывает мне молчать.
– Каким жестом?
– Поднося палец к губам.
Дорогая редакция!
Вчера я в последний раз руководил свадебной церемонией в Палаццо Кавалли. Мое решение бесповоротно и обсуждению не подлежит. Но все по порядку.
Около часа дня у меня была назначена встреча на острове Святой Елены в Военно-морском училище имени Франческо Морозини [159]159
Военно-морское училище имени Франческо Морозини – престижное учебное заведение, которое готовит будущих офицеров для ВМС Италии; расположено на острове Святой Елены в Венеции. Училище носит имя Франческо Морозини (1619–1694), выдающегося венецианского адмирала и дожа, известного своими военными достижениями.
[Закрыть] . Там проводилось важное мероприятие, на котором я хотел поприсутствовать.Еще до полудня прибыла одна пара. Уже по их виду мы должны были догадаться, какие странные люди перед нами. Не было не только свадебного платья невесты и костюма жениха, но даже одежды, сколько-нибудь подходящей к месту и ситуации. Он был в треккинговых ботинках и в темной толстовке с рюкзаком на плечах, а она – в красных балетках и в джинсовой куртке.
Я попросил у них документы, и заметил, что жениху это не понравилось.
– Это всего лишь формальность, – поспешил успокоить его я, – чтобы знать, кто заключает брак.
А он ответил, что сам будет решать, когда ему заключать брак.
– Тогда почему вы пришли сюда? – удивился я.
– Мы просто мимо проходили, – был ответ.
Я попытался разрядить ситуацию и задал вопрос о его о профессии. Вдруг этот тип закончил Университет Боккони [160]160
Университет имени Луиджи Боккони – престижный частный университет в Милане, готовит специалистов в области экономики, юриспруденции и управленческих наук.
[Закрыть] , а в день своей свадьбы решил позволить себе немного экстравагантности? Мне уже приходилось встречать таких. Большинство людей в день собственной свадьбы одеты с иголочки, а кое-кто хочет выделиться и приходит в штанах с дырками.Жених мне очень серьезно ответил, что он защитник окружающей среды. Я сразу и не понял, о чем это он, подумал, может, какой-нибудь юрист. Мало ли какие бывают специализации у адвокатов: одни занимаются разводами, а другие – защитой природы.
– Вы эколог? – спросил я у жениха.
А он вместо ответа открыл рюкзак, достал рулон ткани и попытался растянуть его на балконе. На том самом, где сотни и сотни влюбленных были увековечены в самый счастливый день в их жизни!
– Стойте! – воскликнул я. – Иначе я никого не буду женить. Вы, случайно, не из зеленых радикалов?
– Мы протестуем против строительства мобильных барьеров!
– Каких еще барьеров?
– В порту.
– А где же их еще строить, если не там? – спросил я.
Девушка стала помогать своему спутнику разворачивать транспарант с какими-то лозунгами, который они собирались вывесить на балконе. Откуда я знал, что они там написали? Может, что-то против заключения браков. Я стал подозревать, что они только притворяются любителями природы, а на самом деле выступают против института семьи. А может быть, это были религиозные фанатики, бойкотирующие гражданскую церемонию?
– Мы говорим «нет» дамбам в порту! – крикнула женщина, подпрыгнув.
С ноги у нее слетела красная балетка. Я должен был это предвидеть. Эти самые балетки мне с самого начала кричали: «Сейчас мы вам такое устроим!»
Я попытался взять себя в руки и очень спокойно сказал:
– Не могли бы мы поторопиться? Я еще, знаете ли, хотел бы посетить мероприятие в военно-морском училище на острове Святой Елены.
А он схватил меня за плечо и гневно произнес:
– Так, значит, вы одобряете строительство мобильных барьеров? Вы отдаете себе отчет, что это приведет к гибели лагуны?
Тут уж я не выдержал:
– Далась вам эта лагуна! Мы все когда-то умрем, что мы можем с этим поделать? И потом, важен город. Главное – спасти Венецию, а не вашу лагуну. Мы поставим водоочистительный насос, как в аквариуме, и каждый год будем высаживать немного водорослей, закупать и выпускать в море рыб и крабов. Важно, чтобы не рухнул город, а иначе – где и, самое главное, на что мы будем жить?
А этот сумасшедший посмотрел на меня своими зелеными глазами, горящими как у маньяка, и процедил сквозь зубы: «Паразиты».
Мне! Потомственному венецианцу! Какой-то иностранный турист назвал жителя Венеции паразитом? Это чудовищно! У меня просто нет слов.
Потерявший дар речи венецианецМарт 2003
