Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 346 страниц)

– Держись, Вивиан. Я вытащу тебя, – произнес он, пытаясь казаться спокойным, но в его голосе дрожало отчаяние.

Его руки торопливо развязывали веревки, которыми она была связана. Кровь с ее рук продолжала стекать, оставляя следы на его одежде. Он сжал зубы, понимая, что каждая секунда важна.

Энтони с легкостью взял на руки Вивиан, чувствуя, как она почти не держится на ногах. Ее взгляд блуждал, расфокусированный, словно она наблюдала за миром сквозь мутное стекло. Быстрым шагом Энтони нес ее к выходу из пропахшего порохом и кровью складского помещения. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом смерти и гари. На полу безжизненно лежали те самые головорезы, истекающие кровью, со следом стилета в шее, которые еще недавно были воплощением угрозы. Теперь они выглядели жалкими, словно простые марионетки, нитки которых оборвала чья-то рука.

Вдалеке раздался вой сирен, эхом прорываясь сквозь ночь. Звук обострял тревогу, но для Энтони он стал проблеском надежды. Он наклонился ближе к Вивиан, его голос был настойчивым, даже дрожал от страха.

– Вивиан, не теряй сознание. Ты слышишь меня? Слышишь? Я вытащу тебя. Я обещаю, только держись, прошу, – шептал он, продвигаясь вперед, спотыкаясь об обломки и обугленные балки.

Вивиан с трудом подняла голову, ее губы едва размыкались.

– Я… не могу… – Слова сорвались с ее уст почти неслышным шепотом. Ее силы уходили как песок сквозь пальцы.

Энтони огляделся, в отчаянии всматриваясь в темноту. Его голос прорезал ночную тишину.

– Кто-нибудь! Помогите! – закричал он так громко, что на мгновение даже сирены показались тише. Его крик был полон мольбы, надежды и упрямства. – Помогите! – повторил он, но внезапно все изменилось.

Хлопок выстрела раздался столь резко и неожиданно, что Вивиан, казалось, даже не сразу поняла, что произошло. Энтони дернулся, словно его тело пронзила невидимая сила, и затем рухнул вместе с ней на холодный бетонный пол. Его глаза потускнели, а из груди, туда, где пуля прошила сердце, начала стремительно растекаться кровь, сливаясь с алыми следами на полу. Вивиан упала вместе с ним, но физическая боль, которую она испытала, была ничтожной по сравнению с тем, что только что произошло.

– Нет… – едва выдавила из себя Вивиан, ее голос был слабым, дрожащим. Она пыталась подползти к Энтони, но ее тело утратило последние силы.

Вой сирен стал громче, все ближе. Но теперь для Вивиан этот звук был лишь отголоском умирающей надежды. У нее не было сил, но она старалась не терять последние остатки сознания.

Йен шагнул к Вивиан, его движения были быстрыми, почти хищными. Она попыталась отползти назад, но ноги и руки ее не слушались. Все тело казалось тяжелым, а рана, из которой кровь текла ручьями, делала ее все слабее с каждым мгновением. Прежде чем Вивиан успела что-то сказать или сделать, он оказался рядом. Его сильные руки подхватили ее, будто девушка весила не больше пера.

– Пусти! – закричала она слабеющим голосом, извиваясь в его хватке. Ее руки пытались оттолкнуть врага, но удары были настолько слабыми, что он едва замечал их. – Ты… ты убил его…

Ее голос задрожал, и в нем слышались слезы, ярость, боль. Она продолжала бороться, пытаясь вырваться, но кровь, капающая на бетон, говорила одно: времени у Вивиан оставалось все меньше. Она все же попыталась ударить его в грудь, но ее силы иссякали с каждой минутой.

Йен не ответил. Его лицо оставалось хладнокровным, почти нечитаемым, но в глазах проблескивало что-то странное – смесь страха и беспокойства. Он держал Вивиан крепко, несмотря на ее отчаянное сопротивление.

Ее взгляд упал на фигуру Энтони. Его тело лежало на холодном бетоне, неподвижное, словно сломанная кукла. Свет падал на его лицо, застывшее в последнем мгновении, когда жизнь покинула главу «Адских псов». Его глаза были все еще открыты, глядя куда-то в пустоту. Взгляд, который когда-то излучал тепло и заботу, теперь был холодным, как сама смерть.

– Энтони… – Голос Вивиан сорвался на хриплый шепот. Она не могла отвести глаз от его фигуры, которая казалась все дальше и дальше, словно исчезала в какой-то страшной бездне.

Слезы текли по ее лицу, смешиваясь с потом и кровью. В этот момент она не чувствовала ни страха, ни боли – только пустоту. Эмоции, казалось, покинули ее, оставив только боль утраты, настолько пронзительную, что даже ее слабое тело не могло справиться.

Йен продолжал идти, унося детектива прочь, но она уже не сопротивлялась. Ее руки безвольно упали, а голова чуть опустилась, но взгляд остался прикованным к Энтони. Вивиан чувствовала, как мир вокруг нее становится все туманнее.

Здание было охвачено напряженной тишиной, которую нарушил грохот шагов ворвавшихся спецназовцев. Их черные шлемы и оружие поблескивали в приглушенном свете коридоров. Они двигались быстро, прикрывая друг друга, и вскоре добрались до большого зала. В центре на холодном полу лежало тело мужчины. Лицо было скрыто под кровавыми пятнами, одежда испачкана, но все указывало на то, что это Зейн Де Хаан.

– Цель нейтрализована, – сухо произнес один из командиров, подавая сигнал остальным. Однако ни звука, ни малейшего движения больше не выдавало присутствия других людей. Команда начала осматривать помещение, не подозревая, что за пределами их поля зрения события развивались с головокружительной скоростью.

На улице, у заднего входа, Йен спешно вышел из здания, держа на руках Вивиан. Ее лицо было бледным, а тело – неподвижным. Она потеряла сознание, ее дыхание было едва уловимо. Йен аккуратно уложил ее на заднее сиденье минивэна, стараясь не причинить еще больше боли. Его движения были быстрыми, но удивительно осторожными, словно он боялся, что Вивиан может сломаться от одного неверного прикосновения.

Его лицо было напряженным, в глазах читалась смесь страха и беспокойства. Звук сирен и удаляющиеся голоса спецназовцев подстегивали его. Йен обошел машину, быстро сел за руль и вставил ключ в замок зажигания.

Именно в этот момент он заметил фигуру неподалеку. Это был Алистер. Его лицо выражало тревогу, он оглядывался, пытаясь найти выход, через который вышел Йен. Его взгляд упал на минивэн, и репортер понял, что именно в эту машину Йен только что сел. Понимание быстро сменилось действием – Алистер зашагал к машине, а затем побежал.

Йен увидел это и понял, что времени на конфронтацию нет. Он рисковал, оставаясь здесь еще хоть на минуту. Не раздумывая, Йен резко нажал на педаль газа. Машина рванула с места, резина взвизгнула, оставляя след на асфальте.

Алистер побежал за автомобилем, его лицо было искажено гневом и отчаянием.

– Стой! – закричал он, но звук его голоса потонул в шуме мотора и визге шин.

Минивэн, набрав скорость, скрылся за углом, оставив Алистера стоять посреди улицы. Его руки были сжаты в кулаки, грудь тяжело вздымалась.

– Черт! – выругался Алистер. – Виктор, пробей номер минивэна, – тяжело дыша, произнес он во встроенный в наушник микрофон.

Глава 20
Ад

Вивиан медленно приходила в сознание. Первое, что она ощутила, была адская боль в голове – как будто кто-то ударил ее чем-то тяжелым. Боль была тупой, но глубокой, пронизывала череп, раскалывая мысли на части. Она попыталась пошевелиться, но в голове все плавало, и перед глазами все расплывалось, как если бы ее сознание было затуманено мраком.

Когда зрение начало возвращаться, Вивиан попыталась сосредоточиться. Постепенно очертания стали четче, а мир вокруг – более реальным. Вскоре она поняла, что лежит в какой-то комнате. Простая, но аккуратно обставленная спальня. Белое постельное белье, старое дерево на полу и едва заметные следы пыли на поверхности стола. Но ее внимание моментально привлекли наручники, которыми она была прикована к кровати. Холодный металл тянул ее руки, как будто напоминая о том, что девушка теперь здесь не по своей воле.

Она потянулась, пытаясь встать, но чувствовала, как что-то тянет ее назад. Пришлось делать усилие, чтобы поднять голову и оглядеться. Наручники, скованные с тяжелой металлической цепью, ограничивали движения. Ее предплечья были замотаны бинтом. Пробудившееся чувство тревоги стало нарастать с каждым мгновением.

Ее мысли вернулись к событиям, предшествовавшим этому моменту, – к Йену, к Энтони, к той зловещей ночи, когда Джонни, ее напарник, явил ей настоящее лицо. Она пыталась понять, что именно произошло, но разум был помутнен, а воспоминания терялись в смутных кадрах, как если бы кто-то сжигал их на пленке. В ее голове крутился лишь один вопрос: «Где я?»

С каждым вздохом боль в голове становилась менее интенсивной, но Вивиан все равно чувствовала тяжесть, будто у нее не было сил даже на простое движение. Ее глаза снова скользнули по комнате, но не могли найти ответов. Как только она попыталась сесть, наручники сдержали ее движения, и тело снова рухнуло на мягкую подушку, словно каждый ее шаг был заранее продуман, а выход из этого положения – невозможен.

Вивиан попробовала сесть еще раз. Каждое движение давалось с трудом: мышцы болели, а руки, прикованные к кровати, все еще чувствовали холодный металл. Наконец, собрав остатки сил, она сумела сесть. Ее дыхание было сбивчивым, как у человека, только что вынырнувшего из-под воды. Сердце гулко билось в груди, пока она осматривала комнату.

Обстановка казалась незнакомой. Грубая деревянная мебель, приглушенный свет, исходящий от настольной лампы в углу. Окно с плотно задернутыми шторами, через которые не проникал ни один луч солнца. Воздух был тяжелым, с легким запахом сырости и чего-то металлического. Эта комната выглядела обычной, даже обыденной, но для Вивиан она была словно тюрьмой. Все здесь казалось пропитанным чужой волей, от которой у нее по спине пробежал холод.

Она попыталась проанализировать, что же произошло. Мутные кадры событий всплывали в памяти, словно отрывки плохо смонтированного фильма. Ее разум вернулся к последним мгновениям, которые она могла вспомнить. Энтони… Его лицо было последним, что стояло перед ее глазами. Он тащил ее на себе, пытаясь спасти, а затем… затем все растворилось в хаосе. Вивиан внезапно осознала, что он умер. Воспоминание о его неподвижном теле, лежащем на холодном бетоне, проткнуло ее как нож.

Слезы наполнили ее глаза. Она не могла сдержать их, но в то же время отчаянно пыталась подавить рыдания. В ее сознании пронесся страх: «А вдруг здесь кто-то есть?»

Эта мысль была словно удар молнии. Она быстро оглянулась по сторонам, вслушиваясь. Комната оставалась безмолвной, только ее дыхание нарушало мертвую тишину.

Она с трудом подавила рыдания, но слезы продолжали течь по щекам. Тело Вивиан дрожало – от усталости, боли, страха и горя. Она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться и вновь сосредоточиться.

«Почему я здесь? Кто приковал меня? Это был Йен? А если нет?»

Мысли путались, и каждое мгновение она чувствовала, как сознание вновь готово провалиться в хаос.

Вивиан опустила голову, закрыв лицо ладонями. Ее пальцы касались холодного металла наручников, будто напоминания о том, что она больше не принадлежит самой себе. Она знала одно: нужно выбираться. Но как? И что, если за дверью ждет тот, кто ее сюда привел?

Вивиан сидела, ее тело сотрясалось от усталости и боли, как если бы она провела целую вечность в этой неподвижной позе. Спина ныла оттого, что она не могла изменить положение, а руки, прикованные наручниками, казались выжатыми, как тряпка. С каждым вздохом было все труднее оставаться в сознании – ее мышцы болели, а тело, как и разум, тянуло к тому, чтобы просто сдаться, закрыться от этого мира. Но она не могла. Внутри горела надежда, несмотря на все испытания.

Время тянулось мучительно медленно. Возможно, прошло уже несколько часов. Вивиан не могла сказать, сколько именно. Единственным звуком, который нарушал тишину, были ее сбивчивое дыхание и легкое потрескивание пыли в воздухе, словно сама комната была старой и заброшенной. В ее голове все смешивалось, воспоминания о том, что произошло с Энтони, о тех событиях, которые не давали ей покоя, вновь накатывали, и слезы снова готовы были пролиться.

Но вот когда казалось, что все вокруг уже готово поглотить ее, она услышала звук. Он был слабым, но отчетливым: скрип замка входной двери. Вивиан вздрогнула, и ее сердце пропустило пару ударов. Она часто заморгала, пытаясь прогнать с глаз растерянность, которая накрыла ее. Тревога сжала горло, дыхание стало учащенным и прерывистым.

Шаги. Громкие, четкие, резкие, словно похоронный звон, который приближался с каждым моментом. Вивиан почувствовала, как ее тело напряглось, каждый ее нерв сжался, как натянутая струна. Кто-то приближался. Она не могла даже представить, что сейчас будет. Страх сжимал грудь, мысли путались. Все тело сжалось в ожидании.

Дверь с тихим скрежетом распахнулась, и в проеме показалась фигура. Силуэт был знакомым, и Вивиан не ошиблась. Это был Йен. Его лицо оставалось таким же, как она запомнила: холодным, со сложночитаемым выражением, но в его глазах теперь невозможно было что-то узнать. Внутри Вивиан всколыхнулась новая волна эмоций. Ее сердце сжалось от беспомощности.

Йен стоял в дверном проеме, оценивая ее взглядом, почти молча. Он замер на секунду, словно все еще решая, что делать дальше, а потом, шагнув в комнату, закрыл за собой дверь. Комната наполнилась его присутствием, и Вивиан почувствовала, как воздух стал плотнее. Шаги его, точные и уверенные, нарушали ее тишину. Но как бы она ни старалась, не могла отвести взгляд от его лица. Слишком много всего было в нем: угрозы, страха, боли, а может быть, и чего-то еще, чего она не могла понять.

– Ты… – Ее голос был хриплым, прерывистым от тяжелого дыхания. Слезы снова наполнили ее глаза, но Вивиан пыталась сдержать их. Боль была настолько реальной, что казалось, она поглотит ее целиком.

Йен шагал медленно, приближаясь к кровати. Его лицо было все более напряженным, но Вивиан уже не могла понять, что именно он собирался делать. Чего хотел от нее теперь?

Вивиан почувствовала, как напряжение внутри ее тела нарастает, а слезы все сильнее тянутся к глазам. Она сжала зубы, пытаясь держать себя в руках, но это было сложно – слишком много боли и страха. Руки, прикованные к кровати, отнялись, а спина уже не чувствовала поддержку, в которой она так отчаянно нуждалась. Взгляд ее был остекленевший, но все же Вивиан смогла заметить, как Йен приблизился к ней, его фигура становилась все более четкой, поглощая все вокруг.

Когда он вошел в комнату, ее сердце начало биться быстрее. Торн пыталась сосредоточиться, но ее тело было слабым, а разум – сбивчивым. Йен же, казалось, спокойно вошел в пространство как хозяин этой комнаты. Его взгляд не был жалостным – скорее, в нем было нечто новое, неуловимое. Вивиан заметила, как бывший напарник скользнул по ней взглядом, оценивающим, но все равно холодным.

Она не могла больше молчать. Все чувства взорвались внутри, и, не сдержавшись, Торн произнесла:

– Отпусти меня, ублюдок!

Ее голос был хриплым и яростным, словно в нем смешивались последние остатки силы, желание сбежать и отчаяние. Она дернула руками, но металлические наручники, прикованные к кровати, издали резкий звон, как предупреждение, что все попытки тщетны.

Йен не отреагировал на ее слова сразу. Он только тихо усмехнулся, и это насмешливое выражение на его лице заставило Вивиан еще больше взорваться изнутри. Он спокойно подошел к деревянному стулу, стоящему у стены, взял его и развернул спинкой к себе. Осторожно опустился на стул, его руки обвили спинку, словно привыкшие к этому положению. Его взгляд оставался таким же холодным и немного усталым, как и его движения.

– Ты всегда была такая дерзкая, – произнес Йен тихо, но с каким-то едва уловимым удовлетворением. Его глаза, полные усталости, смотрели на нее с интересом. Йен, казалось, был готов к этому противостоянию, словно он предсказал каждое ее слово.

Торн вновь почувствовала, как этот взгляд проникает в самую душу. Он смотрел на нее без привычной наивности, как смотрел напарник Джонни, без той доброты, без искры в глазах. Ей было тяжело осознавать, что Джонни, которого она знает, всего лишь играл с ней. Моменты радости, печали, гнева, счастья – все было притворство.

Вивиан сжала челюсти и вновь постаралась сдержать эмоции под контролем. Ее взгляд был неотрывно прикован к его фигуре. Она не могла дать знать, как ее пугает его присутствие.

– Чего ты хочешь? Зачем привез меня сюда?

Но сразу же, как только эти слова сорвались с губ, она поняла, как глупо поступила. Йен был психопатом, и с такими людьми нужно быть осторожными. Вдруг ее мысли пронзила новая тревога. Ответ Йена был моментальным, и его голос звучал неожиданно мягко:

– Я совершил ошибку, – сказал он, встал с места и быстро подошел к кровати. Он опустился рядом с Вивиан, неожиданно близко, почти настойчиво, и, не сказав ни слова, коснулся ее щеки. Его прикосновение было легким, почти нежным, но она почувствовала, как кожа напряглась под его пальцами. Вивиан замерла, не понимая, что происходит.

– Прости меня. – Его голос был теплым, но в нем сквозила тревога и отчаяние. – Дай мне еще один шанс.

От этих слов Вивиан пронзила дрожь. Испуг и безысходность поглотили ее. Но прежде, чем она смогла понять, что происходит, Йен обезумел. В его глазах вспыхнула ярость, и он внезапно схватил ее за горло, стиснув шею в своих руках.

– Отвечай! – закричал он, усиливая хватку.

Вивиан едва могла дышать, ее грудь сжалась, а легкие не могли вдохнуть достаточно воздуха. Она с трудом прохрипела, из последних сил пытаясь говорить, чтобы выжить:

– Хорошо… – едва не задохнувшись, прошептала она, ощущая, как ее тело начинает терять силы, а глаза мутнеют.

Йен резко отпустил ее шею, и Вивиан, словно из глубокой пропасти, начала ловить воздух. Резкий кашель вырвался из ее груди, и она не могла сдержать его, из-за чего в груди защипало. Каждый вдох был мучительно трудным, как если бы легкие снова учились дышать, а грудная клетка была переполнена невыносимой болью. Вивиан нервно сглотнула, чувствуя, как ее горло жгло, а в глазах туманилось от слабости и страха.

Йен, наблюдая за ее состоянием, только ухмыльнулся. Его лицо вновь приобрело холодное спокойствие, а в глазах мелькала некая самодовольная тень, словно он был удовлетворен результатом своего контроля над жертвой.

– Отлично, – произнес он с усмешкой, как будто только что добился чего-то значительного. – Хочешь есть? Я купил пиццу.

Ее мысли снова перескочили, словно лошадь. Пицца? Все, что она могла думать в этот момент, – как бы выжить, как бы не взорваться эмоциями или не оказаться в еще более страшной ситуации. Вивиан вяло кивнула, не смея открыть рот больше, чем было необходимо. Противостояние с ним – это не то, что она могла себе позволить, если хотела продолжать жить. А жить ей нужно было, хотя бы чтобы найти выход из этого кошмара.

Ее тело было еще слабо от того, что пережило. Сил не было, а внутренние раны – психологические и физические – болели намного сильнее, чем любые внешние травмы. Но в эту минуту Вивиан понимала одно: для выживания ей нужно просто подчиняться, терпеть, глотать боль и страх. Резкое противодействие или попытка сопротивляться – это было бы самоубийством.

Йен встал и пошел к двери. Его шаги были уверенны, как всегда, и Вивиан, все еще дрожа, следила за ним взглядом, пытаясь поймать хотя бы маленькую деталь, которая могла бы помочь ей понять, что именно Йен задумал.

Он вернулся с коробками из-под пицц и положил их на стол.

– Я сказал нашим коллегам, что ты приболела. Можешь не волноваться, что тебя будут искать, – спокойно произнес он.

Ее сердце невольно сжалось. Йен сказал это так, как будто это было самым естественным делом в мире. «Наши коллеги…» – эти слова эхом отразились в ее голове. Это значит, что ее исчезновение никто не заметит? Что ее никто не будет искать?

Она почувствовала, как руки снова начинают трястись, а страх проникал в каждую клетку ее тела. Вопросы накапливались, но ни один из них не мог получить ответа. Йен говорил, что никто не будет искать ее. Но кто-то же должен был знать, кто-то должен был искать ее, а если нет – то что это значит?

Ее взгляд не отрывался от Йена, но в голове уже мелькали мысли: что, если она не выйдет из этой комнаты, если ее никто не будет искать, она может стать невидимой для всего мира? Вивиан пыталась удержать контроль над собой, но на этом фоне ее тело все больше напрягалось от страха, а разум метался, пытаясь найти способ выйти из этой ловушки.

– Освободи меня, пожалуйста. Руки сильно болят, и… я хочу принять душ, – произнесла Вивиан с трудом, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Она боролась с собой, чтобы не выдать того страха и боли, что терзали ее изнутри. Каждое слово было вырвано с трудом, но она знала, что, возможно, это единственный шанс на облегчение.

Йен, стоявший в нескольких шагах от Вивиан, посмотрел на нее как-то задумчиво, будто взвешивал просьбу, оценивая ее искренность. В его глазах не было ничего, что могло бы говорить о сочувствии или понимании. Он был как камень, и этот взгляд не оставлял ей надежды на что-то большее, чем холодная расчетливость.

– Хорошо, – наконец, ответил он, и эти два слова вызвали у Вивиан странное облегчение. Но то, что последовало за ними, заставило ее сердце снова сжаться.

Йен подошел ближе, его шаги были тяжелыми, а дыхание – ровным и спокойным. Он наклонился, и их лица оказались буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. Вивиан почувствовала его дыхание на своей коже, и ее сердце стало биться быстрее.

– Но учти, – его голос прозвучал как ледяное предупреждение, – если ты попытаешься сбежать, я догоню тебя. А снаружи лес, который я знаю как свои пять пальцев.

Ее сердце пропустило удар. Лес. Все, что Вивиан могла представить, – это безжалостное пространство, в котором она, не зная маршрута, не будет иметь ни единого шанса на выживание. Она кивнула, чувствуя, как горло сжимается от страха. Каждое его слово было угрозой, и Торн понимала, что она для него всего лишь игрушка.

Йен, не отрывая взгляда от ее лица, достал ключ. Вивиан почувствовала, как его пальцы легко обхватывают металл наручников, и с каждым его движением ее руки, наконец, освобождались. Сначала было только облегчение – наручники больше не сковывали ее движения, и руки свободно опустились вниз. Но с этим освобождением пришло и чувство уязвимости. Теперь ей было еще сложнее контролировать свою реакцию на все, что происходило.

Йен открыл наручники, и с этим жестом все стало еще более реальным, чем раньше. Вивиан осознавала, что теперь она не будет просто связана. Теперь она была в его власти по-настоящему.

Он стоял рядом, его взгляд был как будто все тот же – холодный, рассудительный и немного насмешливый. Но это была не насмешка, это было осознание того, что она зависела от него в этот момент, и Йен наслаждался этой властью.

Вивиан, освобожденная, сделала несколько шагов, но тут же ощутила, как напряжение в ее теле отступает, заменяясь слабостью. Она дрожала, но старалась скрыть это, не показывая Йену, что уязвима. Она знала, что любой неверный шаг может стоить ей жизни.

Йен стоял, наблюдая за Вивиан, как хищник за своей добычей. В его взгляде не было ни намека на усталость или сочувствие – только холодная уверенность. Он знал, что держит ее в руках, что ее каждый шаг, каждая попытка сделать что-то, будет под его контролем. Он наблюдал, как Торн пытается освободиться, как ее тело, освобожденное от наручников, все равно остается сдержанным, как будто каждое ее движение просчитано, каждое ее желание быть свободной все равно попадает в ловушку его власти. Йен словно щадил ее, давая мнимую свободу, предоставляя иллюзию выбора, но на самом деле Торн была совершенно зависима от него.

Вивиан, чувствуя это, держалась за стену, как за единственную опору в этом мире. Ее ноги дрожали, и каждый шаг отдавался болезненной слабостью, как будто ее тело не справлялось с нагрузкой. Она направилась к двери, прижимаясь к холодной поверхности, словно это было единственное место, где она могла найти хоть какое-то укрытие от его взгляда.

Сердце Вивиан колотилось, каждый вдох был тяжелым, будто воздух давил на грудную клетку. Она знала, что Йен наблюдает за каждым ее движением, и, хотя он не проявлял явной агрессии, ощущала, как его глаза следят за ней, как его присутствие наполняет пространство. Вивиан добралась до двери, почти вбив свои пальцы в холодный металл, и открыла ее с такой поспешностью, будто боялась, что в любой момент Йен может сорваться.

Когда она оказалась внутри, поспешно закрыла дверь за собой, пряча глаза от его взгляда. Комната была тесной и мрачной, но Вивиан не обращала внимания на детали. Внутри было только одно – душ. Ее тело горело от усталости, от боли и страха, и ей нужно было хоть немного облегчения, хоть небольшая пауза, чтобы собраться.

Она не успела даже расслабиться. Закрыв глаза, Вивиан почувствовала, как слезы подступили к глазам, но не могла позволить себе дать волю чувствам. Ощущение одиночества, уязвимости и безысходности захлестывало ее с головой. Она сжала зубы, чтобы не заплакать, и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить контроль.

Но даже здесь, в уединении, ее не покидало чувство, что Йен где-то рядом, что его тень продолжает висеть над ней.

* * *

– Ешь, – приказал Йен.

Он сидел напротив, наблюдая за каждым ее движением. Его взгляд был безжалостным, а поведение – будто бы спокойным, но внутри все кипело, как в котле.

После душа Вивиан села за стол, но ни о каком аппетите не было и речи. Вся эта ситуация, вся боль, все напряжение оттого, что она оказалась в ловушке, и каждый ее шаг, каждый ее выбор, даже если он казался независимым, – все это было уже частью игры, которую вел Йен. Ей было тошно, и не только от запаха пиццы, но и от самой идеи обеда в этой комнате, в которой не было ничего нормального. Вивиан закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и не дать эмоциям взять верх, но ее тело реагировало на все остальное – на внутреннюю боль, на физическое истощение.

Тем не менее она заставила себя взять кусок пиццы, ощущая, как он распадается во рту, сухой и безвкусный, словно в ее горле застрял камень. Вивиан прокашлялась, пытаясь не выплюнуть все обратно, и медленно откусила, но ее желудок сопротивлялся. Он был пуст, как сама ее жизнь в этот момент.

Йен не отводил глаз. Он сидел неподвижно, как статуя, наслаждаясь ее борьбой с собой, с ситуацией, с тем, что она не могла контролировать.

– У меня болят раны. Мне нужно поменять бинты, – сказала Вивиан, указывая на свои предплечья, где от его жестоких рук остались следы. Она не могла больше скрывать, что ей больно, но одновременно пыталась сохранить достоинство, не поддаваясь на его провокации. Вивиан не хотела выглядеть еще более уязвимой, чем она уже была.

Йен лишь хмыкнул, как если бы он знал, что она ждет чего-то большего. Но вместо этого произнес:

– Ешь. – Этот приказ был как последний гвоздь в ее гробу, ее страдания и боль стали чем-то второстепенным, как часть общего сценария, который он выстроил для нее.

Вивиан нервно выдохнула, ощущая, как высохший кусок пиццы застревает в ее горле. Она давилась, пытаясь проглотить, но ее тело, усталое и ослабленное, не слушалось. Раны на ее руках, которые он оставил, напоминали о том, что ее жизнь была в его власти. И каждый его взгляд, каждое его слово – это было давление, которое невозможно сбросить.

Йен откинулся на спинку стула, его взгляд стал немного отстраненным, словно мужчина с удовольствием размышлял над тем, что вот-вот скажет.

– Мой отец пообещал мне наследство в обмен на внука, – произнес он с такой холодной уверенностью, как будто это был самый естественный и логичный ответ. Вивиан попыталась переварить его слова, но они звучали так, как будто мир вокруг нее рушится, как будто ее роль в этой истории не была решена случайно.

Йен продолжил, не обратив внимания на ее реакцию:

– Поэтому я решил, что мать моего будущего ребенка должна быть умной. – Его слова были пронизаны холодным расчетом. Он словно выстраивал ее как идеальный элемент в своей системе. Вивиан не была для него человеком, а скорее инструментом для достижения цели.

Йен немного наклонился вперед, и его взгляд стал еще более настойчивым.

– Красивой.

Затем его пальцы скользнули по ее щеке, его прикосновение было мягким, даже нежным. Он будто бы пытался показать ей, что это не совсем насилие, что есть некая искренность в этом жесте. Но Вивиан чувствовала, что в этих действиях скрывается нечто опасное.

– И сильной, – сказал Йен с самодовольной ухмылкой, которая не оставляла места для сомнений. Он явно наслаждался этим моментом, своим превосходством. Его слова были как осуждение, как приговор, не оставляющий места для выбора.

Вивиан попыталась что-то сказать, но его движения были быстрее. Йен потянулся к ней, и она, инстинктивно отпрянув, почувствовала, как сердце сжалось от страха. Но Йен не дал ей времени. Грубо схватив за подбородок, он насильно поднес ее лицо к своему, и их губы встретились с жестокой силой. Вивиан не успела отреагировать, ее тело напряглось, а его руки стали ловушкой, которой она не смогла избежать.

Вивиан почувствовала, как его поцелуй был не просто актом страсти, а утверждением его власти. Он как будто хотел сказать: «Ты не можешь уйти, ты не можешь сопротивляться». Вивиан ощутила, как ее дыхание стало тяжелым, и в ее душе снова возникло желание вырваться, почувствовать хоть малую долю свободы, но она знала, что в этой комнате, с этим человеком ее силы были беспомощны.

Она пыталась противиться, но Йен продолжал, его губы плотно сжались на ее, не давая ни единого шанса для побега, для сопротивления.

Вивиан пыталась вырваться, ее руки были напряжены, ее тело сопротивлялось, но силы были неравны. И вдруг, ощущая этот момент слабости, она сделала решительный шаг.

Сердце билось в груди, как молот, она рванула, вырываясь из его хватки и бросаясь к двери. Ноги едва удерживали ее, но девушка была полна решимости выбраться из этой комнаты, из его ловушки. Каждый ее шаг был как последний шанс на спасение. Вивиан почувствовала, как ее пальцы касаются двери, и открыла ее с громким скрежетом.

Но Йен был быстрее.

Ее запястье оказалось в его железной хватке, и боль от его сжимающих пальцев мгновенно пронзила ее. Вивиан закричала, ее тело отреагировало на эту невыносимую боль, но она не успела сделать ничего, чтобы вырваться. Он буквально втащил девушку обратно в комнату, прижимая к себе, и ее грудь сжалась от страха и беспомощности.

Без всякого предупреждения Йен повалил пленницу на кровать. Вивиан ощутила, как ее тело, словно тряпичная кукла, упало на сырые простыни, и сразу же почувствовала его тяжесть рядом.