Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"
Автор книги: Дэн Браун
Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 140 (всего у книги 346 страниц)
27
«Я в любом случае не хотела ехать в Квебек».
Клэр мрачно топталась во дворе, наблюдая, как ее взволнованные одноклассники садятся в экскурсионный автобус. Девочка говорила Уиллу, что не хотела бы трястись в автобусе часами, но это был красивый новый автобус, а не доисторический желтый драндулет, на каких обычно ездят школьники. Бруно доконал ее выкриками из окна – так он оповещал о внутренней роскоши транспортного средства.
– Эй, люди, здесь телевизор! Наушники! Вайфай!
И тут из здания показались Брайана и ее принцессы – они шли одна за другой, словно в королевской процессии, и каждая катила за собой по мостовой симпатичный чемоданчик на колесиках. Когда они проходили мимо Клэр, девочка услышала, как одна из принцессок прошептала насмешливо: «Ночная Вошка!»
– Ничтожество! – огрызнулась Клэр.
Брайана развернулась к ней вместе со своим чемоданчиком.
– Я просто скажу это прямо здесь, громко и ясно, чтобы все слышали. Моя комната заперта. Если, когда я вернусь, что-нибудь пропадет – что угодно, – все будут знать, кто это взял.
– Садись в автобус, Брайана, – вздохнув, проговорила госпожа Соул. Они с госпожой Дюплесси пытались собрать всех студентов в салоне. – Нам нужно выезжать сейчас, если мы хотим оказаться на месте к обеду.
Бросив ядовитый взгляд на Клэр, Брайана забралась в автобус.
– Все хорошо, Клэр? – ласково спросила госпожа Соул.
Из преподавателей «Вечерни» Клэр больше всех любила госпожу Соул, потому что, глядя на Клэр, госпожа Соул видела именно ее, Клэр, и больше никого, и ей было не все равно. А то, что госпожа Соул увидела сейчас, наверняка дало ей понять: сколько бы Клэр ни отнекивалась от поездки, ей очень не хотелось оставаться в школе.
– Это все потому, что ты еще новичок в «Вечерне», – сказала госпожа Соул. – Ты поедешь на нашу следующую экскурсию. И потом – разве не здорово, что в эти выходные только вы вчетвером останетесь здесь?
– Думаю, да, – угрюмо ответила Клэр.
– Если хотите пострелять из луков, господин Роман расставил для вас тюки с сеном. Когда мы вернемся, вы наверняка уже станете настоящими спецами по стрельбе.
«А разве вы не боитесь, что я убью еще одну курицу?» – захотела спросить Клэр, но, пока госпожа Соул забиралась в автобус, девочка не проронила ни слова. Двери захлопнулись, и, изрыгнув облачко вонючего дыма, автобус тронулся и направился прочь через арку. Девочка услышала лай за спиной и заметила, как промелькнул комок черной шерсти – это пес Джулиана промчался мимо в погоне за автобусом.
– Волк! – закричала Клэр. – Вернись!
Собака не обратила на нее внимания и рванула за пределы двора. Клэр проследовала за псом до самой кромки озера; там он внезапно остановился и, подняв голову, принюхался. Похоже, автобус, который продолжал двигаться по дороге и очень скоро исчез за поворотом, его больше не интересовал. Волк отвернулся и помчался в другом направлении.
– А теперь-то куда ты рванул? – крикнула Клэр.
Вздохнув, девочка вслед за ним обогнула здание и направилась в сторону тропы, которая вела на холм. Пес уже начал пробираться сквозь кусты и ускорил ход – настолько, что Клэр с трудом удавалось за ним угнаться.
– Волк, вернись! – приказала она.
Клэр разочарованно наблюдала, как пес ускользнул в подлесок. Вот тебе и послушание – даже собака и та ее не уважает.
На полпути к вершине холма Клэр бросила преследовать пса и плюхнулась на валун. Отсюда ей была видна крыша школы. Конечно, из Логова Шакалов открывался куда более красивый вид, однако и здесь было на что полюбоваться, особенно таким ясным утром, когда солнце золотило поверхность озера. Сейчас автобус наверняка уже выехал за ворота и направился в Квебек. К полудню студенты пообедают в каком-нибудь крутом французском ресторане – во всяком случае, Брайана постоянно хвасталась этим, – а потом отправятся на экскурсию в Квебекский музей и поднимутся на скалу в лифте.
«А я тем временем вынуждена сидеть на этом дурацком камне», – подумала Клэр.
Она отколупнула кусочек лишайника и сбросила его вниз. Подумала: а может, Уилл и Тедди уже позавтракали? Может быть, им захочется вместе пострелять из лука? Но вместо того чтобы начать спуск с холма, Клэр улеглась на спину и, словно змея, греющаяся на солнышке, растянулась во весь рост на валуне и закрыла глаза. Затем она услышала, как скулит собака, и почувствовала, что Волк коснулся ее обтянутых джинсами ног. В ответ девочка погладила пса по спине, радуясь прикосновению к шерсти. И почему общество собаки так утешает? Может быть, потому, что от этих животных нет надобности прятать свои чувства, нет необходимости фальшиво улыбаться при них?
– Старина Волк, – пробормотала Клэр и открыла глаза, чтобы поглядеть на собаку. – Что же ты принес мне?
В пасти у пса был какой-то предмет, который, судя по всему, он не собирался отдавать. И только когда Клэр потянула у него изо рта добычу, Волк наконец-то отпустил ее. Кожаная перчатка, черная. Где в здешнем лесу пес мог обнаружить перчатку? От нее исходил гадкий запах, и вся она блестела – Волк ее обслюнявил.
Поморщившись, Клэр подняла находку с земли и почувствовала, какая она тяжелая. Заглянув внутрь, девочка увидела там что-то белое. Она перевернула перчатку и как следует потрясла ее. При виде того, что выпало из перчатки, Клэр закричала и отшатнулась, чтобы оказаться подальше от валуна, на котором лежала вонючая находка.
Рука.
– Их почему-то всегда находят собаки, – констатировала Эмма Оуэн.
Маура и судмедэксперт штата Мэн стояли в пестрой полутени леса, прямо у их лиц жужжали насекомые, а в воздухе стоял густой трупный запах. Маура вспомнила другие тела, которые ей приходилось осматривать за последние годы и которые тоже были отрыты собаками; эти животные особенно остро чуют подобные спелые сокровища. Несмотря на то что эти останки лежали далеко, в нескольких сотнях ярдов по склону холма, Волк учуял запах и отыскал их в зарослях – густой подлесок частично скрывал тело. Мужчина в камуфляжных брюках с многочисленными карманами, темно-зеленой ветровке, футболке и высоких спортивных ботинках, судя по всему, был крепким и мускулистым. На лодыжке по-прежнему был закреплен нож с зазубринами, а ружье с телескопическим прицелом этот человек установил на ближайшем от него валуне. Покойный лежал на боку, подставив правую сторону лица и шеи ветрам и дождям. Падальщики уже потрудились: оголили кости на голове, погрызли носовые хрящи и даже забрались в правую глазницу; теперь там была пустая дыра – все содержимое выскребли. Собачьи, решила Маура, заметив следы зубов на остатках кожи и пунктирные отметины на тонкой глазничной кости. Скорее всего, койоты. А в этой удаленной от города местности, возможно, и волки. Даже в такой паутине вьющихся растений причина смерти была прекрасно видна – алюминиевая стрела с темно-зеленым пером, наконечник которой был глубоко утоплен в левом глазу.
В иных обстоятельствах Маура наверняка решила бы, что незадачливый охотник по неосторожности убил своего несчастного собрата. Однако этот человек незаконно ступил на землю «Вечерни», а с валуна, на котором он установил ружье, открывался отличный вид на долину и расположившуюся внизу школу. Он мог наблюдать за теми, кто приезжал и кто уезжал оттуда.
Хоть Маура и привыкла к неприятным запахам, даже ей пришлось отвернуться, когда тело перекатывали на пластиковый мешок; при этом поднялся такой отвратительный запах, что Маура закашлялась и прикрыла рукой нос. Сослуживцы доктора Оуэн были полностью обмундированы и в масках, а Маура находилась здесь всего-навсего как зритель, на ней были лишь перчатки да бахилы, – медэксперт из большого города, пытающаяся доказать, что она хорошо закалена и гниющий труп ей не помеха.
Доктор Оуэн опустилась на корточки возле трупа.
– Тут едва ли устойчивое трупное окоченение, – заметила она, пытаясь согнуть конечности в разных направлениях.
– Прошлой ночью было десять градусов, – произнес один из полицейских детективов штата. – Не холодно.
Медэксперт приподняла край футболки погибшего и обнажила живот. Изменения, связанные с аутоцитолизом, были очевидны даже с того места, где стояла Маура. Смерть запускает целый каскад изменений в мягких тканях – выделяющиеся ферменты переваривают белки и разрушают мембраны. Кровяные клетки разрушаются и просачиваются сквозь стенки сосудов, и в супе из этих питательных веществ пируют бактерии, заполняя брюшную полость газами. Бросив вызов зловонию, Маура опустилась на корточки возле доктора Оуэн. Она увидела синие вены, сеткой проступившие на вспухшем животе, и поняла: если спустить брюки, они увидят мошонку, разбухшую от тех же самых газов.
– От сорока восьми до семидесяти двух часов, – постановила доктор Оуэн. – Вы согласны?
Маура кивнула:
– Если принять во внимание относительно небольшой ущерб, нанесенный падальщиками, я бы склонилась к нижней границе этого интервала. Разрушения ограничиваются головой, шеей и… – Маура умолкла, глядя на костлявый обрубок, торчащий из рукава куртки, – …рукой. Вероятно, запястье было обнажено. Так до него и добрались.
Доктор Айлз задумалась, попробовал ли Волк на вкус свой прогнивший трофей, прежде чем принести его Клэр. «Дружественный собачий поцелуй после этого будет не столь уж приятным», – решила Маура.
Доктор Оуэн ощупала куртку и брюки погибшего.
– Здесь что-то есть, – сообщила она и достала из кармана брюк тонкий бумажник. – А вот и удостоверение личности. Водительские права штата Виргиния. Рассел Ремсен, шесть футов один дюйм, сто девяносто фунтов. Каштановые волосы, голубые глаза, тридцать семь лет. – Она взглянула на труп. – Вероятно. Будем надеяться, что отыщутся снимки его зубов.
Маура взглянула на лицо погибшего: половина была обглодана, другая распухла и была испещрена полосками трупной жидкости. Трупный пузырь раздул нетронутое веко, и оно набрякло уродливым мешком. С правой стороны падальщики содрали с шеи кожу и мышцы. Эти повреждения тянулись до самого ворота одежды; там острые зубы уже прокусывали и трепали ткань в попытке добраться до груди. Дальше последовало бы извлечение внутренностей: животные вытащили бы сердце, легкие, печень, селезенку и принялись бы пировать. Они вырвали бы конечности из суставов – такие трофеи легко унести в свои логова малышам. Лес тоже постарался бы – вьюны заплелись бы вокруг ребер, остальное изъели бы и изрыли насекомые. Через год, подумала Маура, от Рассела Ремсена осталась бы лишь горстка костных фрагментов, рассыпанных между деревьями.
– У этого парня была не обычная охотничья винтовка, – проговорил полицейский детектив штата, разглядывая установленное на валуне оружие. Он взял его в руки, обтянутые перчатками, и поднес к доктору Оуэн, повернув так, чтобы продемонстрировать клеймо производителя на ствольной коробке.
– Что это за винтовка? – поинтересовалась Маура.
– Эм сто десять. «Найтс армамент», полуавтоматическая, с сошкой. – Детектив взглянул на Мауру, он явно был поражен. – У этой винтовки отличная оптика, магазин на двадцать патронов. Стреляет пулями три ноль шесть или семь шестьдесят два. Натовский образец. Эффективная прицельная дальность – восемьсот метров.
– Ну и ну, – присвистнула доктор Оуэн. – Можно положить оленя, гуляющего по соседнему округу.
– Эта винтовка не для охоты на оленей. Она военная. Очень хорошая и дорогая снайперская винтовка.
Нахмурившись, Маура посмотрела на мертвеца. На его камуфляжные штаны.
– Что он тут делал со снайперской винтовкой?
– Конечно, охотник на оленей мог бы воспользоваться таким оружием. Очень удобно, если хочешь завалить зверя с дальнего расстояния. Но это все равно что ездить на «роллс-ройсе» в ближайший продуктовый магазин. – Детектив покачал головой. – Думаю, именно это и называют иронией судьбы. Стоял он здесь весь такой экипированный, а его уложили допотопной стрелой. – Мужчина посмотрел на доктора Оуэн. – Полагаю, это и есть причина смерти?
– Я понимаю, Кен, причина смерти кажется очевидной. Но давайте дождемся вскрытия.
– Не сомневался, что вы это скажете.
Доктор Оуэн обернулась к Мауре:
– Буду рада, если вы завтра придете ко мне в морг.
Маура подумала о том, каково будет разрезать этот живот, основательно прогнивший и наполненный зловонными газами.
– Думаю, я все-таки воздержусь от вскрытия, – сказала она, поднимаясь. – По идее, я в отпуске и должна бы отдохнуть от смерти. Но она повсюду преследует меня.
Доктор Оуэн тоже выпрямилась. От ее задумчивого взгляда Мауре стало не по себе.
– Что здесь происходит, доктор Айлз?
– Мне бы очень хотелось это знать.
– Сначала самоубийство. А теперь это. И я даже не могу сказать, что это такое. Несчастный случай? Убийство?
Маура сосредоточила внимание на стреле, торчавшей из глаза мертвеца.
– Тут поработал очень меткий стрелок.
– Да не особенно меткий, – вмешался местный детектив. – Яблочко на мишенях лучников меньше глазницы. Неплохой лучник поразит эту цель с сотни или даже с двух сотен футов, особенно арбалетом. – Мужчина немного помолчал. – Если, конечно, он стремится поразить эту цель.
– Вы хотите сказать, что это, возможно, несчастный случай, – заключила доктор Оуэн.
– Я просто обрисовываю разные сценарии, – ответил полицейский. – Представим, что два приятеля решили поохотиться на этой земле без разрешения. Парень с луком замечает оленя и, разволновавшись, выпускает стрелу. Оп! Его приятель падает. Парень с луком пугается и спасается бегством. Он никому не рассказывает, потому что ребята охотились незаконно. Или он условно освобожденный. А может, ему просто не хотелось неприятностей. – Детектив пожал плечами. – Меня это не удивляет.
– Будем надеяться, что так и произошло, – сказала Маура. – Потому что другая вероятность мне совсем не нравится.
– Что в этих лесах бегает лучник-убийца? – спросила доктор Оуэн. – Мысль тревожная, ведь поблизости школа.
– Но меня тревожит не только она. Если этот мужчина не охотился на оленя, что он тут делал со снайперской винтовкой?
Никто не ответил, однако, когда Маура взглянула вниз, в долину, ответ показался очевидным. «Будь я снайпером, – решила она, – я бы ожидала именно здесь. Тут меня маскировал бы подлесок, отсюда прекрасно видны замок, двор, дорога».
Но кого высматривал стрелок?
Этот вопрос гнал ее вперед, когда часом позже Маура с трудом спускалась по тропе, по голым валунам, – солнце, тень, снова солнце. Она думала о снайпере, расположившемся на холме над ней. Вообразила, что мушка нацелена прямо ей в спину. Винтовка с дальностью восемьсот метров. Полмили. Она ни в коем случае не поняла бы, что кто-то следит за ней, целится в нее. Пока не ощутила бы удар пули.
В конце концов Маура, спотыкаясь, выбралась из зарослей вьюна и оказалась на лужайке у школы. Стряхивая с одежды мелкие веточки и листья, она услышала голоса мужчин, споривших о чем-то на повышенных тонах. Звуки доносились из домика лесничего, что стоял у кромки лужайки. Маура подошла к домику и в раскрытую дверь увидела детективов, которые были вместе с ней на вершине холма. Там же стояли Сансоне и господин Роман. Когда Маура ступила через порог, никто ее не заметил. Внутри она увидела множество принадлежностей для работы на улице. Топоры, веревки, снегоступы. На стенах висело по крайней мере с десяток луков и колчанов со стрелами.
– Ничего особенного в этих стрелах нет, – сказал Роман. – Такие можно купить в любом магазине спорттоваров.
– У кого есть доступ ко всему этому оборудованию, господин Роман?
– У всех студентов. Это ведь школа, разве вы не заметили?
– Он десятки лет был нашим инструктором по стрельбе из лука, – вмешался Сансоне. – Этот предмет дисциплинирует студентов и вырабатывает способность сосредоточиваться. Очень ценный навык, если учесть все изучаемые ими науки.
– И все студенты занимаются стрельбой из лука?
– Все, кто выбрал этот предмет, – ответил Роман.
– Если вы преподаете несколько десятков лет, – заметил детектив, – значит вы наверняка прекрасно стреляете из лука.
Лесник хмыкнул:
– Можно сказать и так.
– И что это означает?
– То, что я охочусь.
– На оленей? На белок?
– Да у белок и есть-то нечего – зачем зазря трудиться?
– Вопрос в том, можете ли вы подстрелить белку.
– Я и ваш глаз прострелю с сотни ярдов. Вы ведь это хотели узнать, да? Не я ли положил того парня, что стоял на холме?
– У вас же была возможность осмотреть тело, верно?
– Собака привела нас прямо к нему. Тело и осматривать не к чему. Ясно как день, что его убило.
– Вряд ли было легко произвести такой выстрел – прямо в глаз. Кто-нибудь еще в школе может так выстрелить?
– Зависит от расстояния, верно?
– Со ста ярдов.
Роман фыркнул:
– Здесь никто, кроме меня.
– Ни один из студентов?
– Никто не уделял этому столько времени, сколько я. И не учился столько.
– А как научились вы?
– Самостоятельно.
– Вы охотитесь только с луком? Винтовку не используете?
– Не люблю винтовки.
– Почему? Ведь с винтовкой, кажется, гораздо проще охотиться на оленей.
– Думаю, господин Роман уже рассказал вам все, что вы хотели узнать, – вмешался Сансоне.
– Это простой вопрос. Почему он не хочет использовать ружье? – Детектив пристально глядел на Романа, ожидая ответа.
– Вы не обязаны отвечать на последующие вопросы, Роман, – сказал Сансоне. – Без адвоката.
Роман вздохнул:
– Нет, я отвечу. Похоже, он и так все знает обо мне. – Лесник в упор посмотрел на детектива. – Двадцать пять лет назад я убил человека.
В установившейся тишине тихий вскрик Мауры привлек-таки к ней внимание полицейского.
– Доктор Айлз, если не возражаете, я попросил бы вас выйти. Мне хотелось бы продолжить этот допрос без посторонних.
– Пусть остается. Мне все равно, – возразил Роман. – Лучше уж выложить все прямо сейчас, чтобы не было никаких тайн. Я так и так никогда не хотел держать это в секрете. – Лесничий взглянул на Сансоне. – Даже несмотря на то, что вы считаете это правильным.
– Вы знали об этом, господин Сансоне? – удивился детектив. – И все равно наняли его?
– Пусть Роман расскажет вам об обстоятельствах, – предложил Сансоне. – Его стоит послушать. Лучше, если он расскажет своими словами.
– Хорошо. Давайте послушаем вас, господин Роман.
Лесничий подошел к окну и указал на холмы.
– Я вырос вон там, в нескольких милях от того хребта. Мой дед был здешним смотрителем, приглядывал за замком задолго до того, как он стал школой. Тогда здесь никого не было – просто пустое здание, ожидающее покупателя. Конечно же, сюда совались нарушители. Некоторые просто охотились и уходили. Забирали своих оленей и уезжали. Но некоторые приходили, чтобы набедокурить. Разбить окна, подпалить веранду. Или того хуже. Натыкаешься на них и не знаешь, с кем встретился – с первыми или со вторыми…
Роман перевел дух.
– Я наткнулся на него вон там, у кромки леса. Ночь была безлунной. Он просто взял и возник из ниоткуда. Здоровый парень с ружьем. Мы увидели друг друга, и он поднял оружие. Не знаю, что пришло ему в голову. И теперь уже не узнаю. Могу только сказать, что я среагировал чисто инстинктивно. Выстрелил ему в грудь.
– Из ружья?
– Да, сэр. Из дробовика. И он тут же упал. Вероятно, умер мгновенно. – Роман вздохнул и сел, положив руки, покрытые шрамами, на колени; казалось, он постарел лет на десять. – Мне тогда только исполнилось восемнадцать. Но думаю, вы знаете это.
– Я поинтересовался вашим прошлым.
Роман кивнул.
– Здесь нет никаких секретов. Дело в том, что он не был святым, хоть и вырос в семье врача. Но я убил его, поэтому меня посадили в тюрьму. Четыре года за непредумышленное убийство. – Роман взглянул на свои руки, которые были покрыты шрамами от долгих лет работы под открытым небом. – Я никогда больше не брал в руки дробовик. Вот так я и стал хорошим лучником.
– Готфрид Баум взял его на работу сразу после освобождения из тюрьмы, – добавил Сансоне. – Лучшей кандидатуры и быть не могло.
– Но ему все равно придется поехать в город и подписать заявление. – Полицейский повернулся к лесничему. – Пойдемте, господин Роман.
– Директор Баум позвонит куда следует, Роман, – заверил Сансоне. – Он приедет к вам в город. Больше ничего не говорите, пока он не появится там вместе с адвокатом.
Роман последовал за полицейским к двери, но внезапно остановился и посмотрел на Сансоне:
– Не думаю, что вернусь сюда вечером. А потому хочу предупредить, господин Сансоне, что у вас тут большие проблемы. Я знаю, что не убивал этого человека. Так что вам лучше узнать, кто это сделал.
