Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"
Автор книги: Дэн Браун
Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 118 (всего у книги 346 страниц)
25 июля
Пятница
Рано утром инспектору Стуки позвонил Скарпа. Его друг возбужденно прокричал в трубку новость: оказывается, Рефоско в свое время провел несколько свадебных церемоний в Палаццо Кавалли.
– Он один из банды, я в этом уверен, – заявил Скарпа.
– Какая еще банда? – спросил Стуки, безуспешно пытаясь вырваться из объятий сна.
Скарпа сообщил, что скоро приедет обсудить ход расследования, и отключился.
Стуки в одних трусах стал спускаться по винтовой лестнице на кухню, чтобы сварить себе кофе. У подножия лестницы, вцепившись в перила, стояла синьора Елена. Выражение ее лица показалось Стуки довольно угрожающим. Или это была всего лишь игра света и тени? У ног синьоры сновали вездесущие коты, их хвосты яростно хлестали воздух.
– Доброе утро, синьора Елена!
– Вы только проснулись?
– Вчера я лег довольно поздно.
– Как и туристы, развлекавшиеся в мексиканском ресторане у меня под окном. Один из них, по крайней мере, был наказан. Он заснул на набережной, его схватили и бросили в воду.
– Вы шутите?
– Нет, что вы! Вы не знали, что на счету у каждого уважающего себя венецианца есть хотя бы один закопанный в огороде?
– Один кто?
– Турист, кто же еще?
– И у вас тоже?
– Я сейчас вам кое-что покажу.
Старушка сделала знак Стуки, приглашая его следовать за собой. Коты не отставали от синьоры Елены ни на шаг. Она провела инспектора через террасу, шагая мимо горшков с лимонными деревьями и вьющихся по каменным стенам лиан. К одной из стен была прикреплена деревянная лестница, ведущая в длинный и узкий огород: миниатюрные грядки с помидорами, несколько кустов баклажанов, зеленый ковер из переплетенных листьев клубники и тот самый, встречающийся повсюду, салат с дырявыми листьями, который огородники в конце концов оставляют расти, как ему захочется, из чувства сострадания, к радости множества улиток, которые со временем превращают зелень в подобие кружев, которыми славится остров Бурано.
Нахмурившись, синьора Елена стала осторожно спускаться по лестнице. Оказавшись в центре огорода, она указала Стуки на большую каменную ванну с водой.
– Там их двое, – тихим голосом произнесла старушка, показывая узловатым пальцем в сторону ванны.
– Два туриста? – голос инспектора выражал шутливое недоверие.
– Один из Болоньи, другой из Рима, – серьезно ответила синьора, кивая головой. – Но, скорее всего, в этой сырости от них уже мало что осталось.
– Это, случайно, не вы сделали? – продолжал шутить Стуки.
Синьора Елена бросила на инспектора полный возмущения взгляд. Стуки даже показалось, что старушка сделалась еще суше и тоньше.
– Это работа Полуночного человека!
– Да кто он на самом деле такой, этот ваш Полуночный человек?
Вопреки здравому смыслу, полицейский почувствовал, что где-то в глубине его души зашевелился страх. «Придумается же такое», – попытался совладать с собой Стуки. Инспектор взглянул исподтишка на синьору Елену. Женщина показалась ему мрачной и чрезвычайно серьезной. Старуха стала медленно обходить каменную ванну. В ее тяжелых шагах Стуки послышалось что-то зловещее. «Какие-то уж слишком темные у нее помидоры», – подумал инспектор.
– Синьора Елена, а как действует Полуночный человек? Он убивает туристов и приносит их в огороды местных жителей?
– Нет, нет. Венецианские семьи подсказывают Полуночному человеку подходящее наказание для туристов.
– Я… я не понимаю. Как они общаются с Полуночным человеком? Не хотите ли вы сказать, что простые венецианцы контактируют с преступником? С убийцей?
– Э нет. Никто и никогда еще не видел Полуночного человека. Но в этом и нет необходимости. Достаточно написать свои пожелания в записке и оставить ее в специальном месте. Полуночный человек получит послание и… ррраз!
– Что «раз»?
– Чаще всего он бросает их в воду. Вода венецианской лагуны не любит чужаков.
– И что потом?
– Когда тела всплывают, их забирают и закапывают в огороде.
Стуки, сам того не замечая, застыл с открытым ртом. Он не сводил глаз с синьоры Елены. В этот момент старушка его почти пугала. «Наверное, Скарпа пошел в нее, – подумал Стуки. – Все-таки есть у них в семье ген безумия, а то и не один».
Инспектор Стуки проводил пожилую даму в дом, поддерживая ее под руку на лестнице и внимательно следя, чтобы синьора не оступилась. Впрочем, лестница казалась довольно крепкой, надежной и хорошо установленной, будто ее делали специально для стариков.
На кухне Стуки налил в кофеварку воды, насыпал молотого кофе и включил газ. Через несколько минут послышалось бормотание кофеварки, и по всей квартире распространился аромат свежеприготовленного кофе.
Стуки поставил перед коллегой чашечку с темным дымящимся напитком.
– Послушай, Скарпа, я закончил работу с материалами об утонувших туристах.
– Наконец-то! Ты ведь заметил, правда? Признайся, что ты тоже о ней подумал.
– Ты имеешь в виду особую банду? Объединение безумцев, которые мстят туристам?
– Да.
– Не один, а несколько убийц? Другими словами, нет никакого Буффало Билла, действующего на набережных Венеции.
– Буффало Билл есть, но он не один. Если честно, я думал, что ты догадаешься.
– Местные умалишенные?
– Точно! Как твой Рефоско. Он один из них, вот увидишь, я его прижму к ногтю.
– А кто командует этими сумасшедшими?
– Кто знает, может, это бывший уполномоченный современного магистрата по водным делам[188]188
Магистрат по водным делам – специальный орган власти в Венецианской республике, основной задачей которого было управление водными ресурсами и гидротехническими сооружениями в Венецианской лагуне.
[Закрыть].
– Антимама! И как ты это себе представляешь? Как чиновнику-пенсионеру могла прийти в голову идея сотрудничать с сумасшедшими преступниками, чтобы отомстить туристам?
– Насколько я понял, этот человек любит свой город больше всего на свете, как те дожи, которые когда-то правили Венецианской республикой. Такие воспринимают нашествие туристов, как Наполеон – шестерых каменщиков. Ты помнишь эту историю?
– Каменщики, которые после падения Серениссима ходили по городу и сбивали льва Сан-Марко с гербов семей венецианских патрициев?
– Да. Саранча, уничтожающая историю города, его душу.
– И ты считаешь, что из-за такой великой любви к Венеции уполномоченный магистрата по водным делам принялся убивать туристов?
– Возможно, только тех из них, которые чем-то серьезно навредили городу.
– Знаешь, сколько туристов пришлось бы тогда замочить?
– Да просто напугать, чтобы другим неповадно было. Показательные убийства.
– И как они выбирали своих жертв? Видели туриста, который мочился в канал или блевал с моста, шли за ним и сталкивали несчастного в воду?
– Точно! Я именно так все себе и представляю.
– А почему до сих пор никто не взял на себя ответственность за эти совершенные акты мести? Чтобы все приезжающие в Венецию знали, чем они рискуют, если, например, бросят на землю бумажную салфетку, в которую был завернут кусок пиццы.
– Они делали это не напрямую, а через письма в редакцию «Газеттино».
– Значит эти письма писал твой уполномоченный магистрата по водным делам?
– Все может быть. Я пока не на сто процентов уверен. И потом, были еще расклеенные по городу манифесты.
– Да о чем ты говоришь! Кто из туристов вообще их читает? А из писем было опубликовано только одно.
Скарпа на секунду умолк, скривив губы.
– Уж не думаешь ли ты, что письма распространялись среди населения и переходили из рук в руки? – продолжал Стуки.
– А что? Фотокопии писем могли раздавать в особого рода трактирах, среди студентов университета, в некоторых музеях. Я знаю, например, что каждый последующий манифест появлялся на доске объявлений в Музее естественных наук раньше, чем на колонне Горбуна с Риальто[189]189
Колонна и «Горбун с Риальто» (итал. Il Gobbo di Rialto) – невысокая колонна с расположенными рядом каменными ступеньками, которые держит сгорбленная каменная фигура. Находится напротив входа в церковь Сан-Джакомо-ди-Риальто. Отсюда зачитывали государственные указы, вердикты и другие важные объявления. А к фигуре «Горбуна» горожане тайком подвешивали таблички с едкой злободневной сатирой.
[Закрыть].
– Не верю!
– Клянусь тебе.
– Тогда почему вы их еще не поймали?
– Сопоставляя факты, я думаю, что нам удалось идентифицировать некоторых преступников. Все есть в моих записях. Но я убежден, это еще не все. И, самое главное, у меня нет неопровержимых доказательств. Ни одной зацепки.
– А что, если ты просто поддался фантазиям?
– Я уверен, что нет.
– Например, в деле Жюппе есть некоторые нестыковки. Его нельзя назвать туристом.
– По-моему, в тот раз преступники просто ошиблись. Возможно, они торопились. Убийство Арвида Берге было как раз в их стиле.
– Но, если не ошибаюсь, бывший уполномоченный магистрата по водным делам уже умер.
– Семь месяцев назад. В декабре.
– А его предполагаемая банда все равно продолжала свое дело?
– Так в этом и суть! После смерти их предводителя я сказал себе: теперь они утекут от меня, как песок сквозь пальцы. Организация распадется. Они больше не станут этим заниматься. Помню, я даже комиссару так сказал, и начальнику полиции. После Дюфура все мое расследование рисковало закончиться ничем. Но преступники выбрали себе нового главаря, и следующей их жертвой стал норвежец Арвид Берге.
– А буквально через несколько дней еще одна жертва? Второй француз.
– Возможно, они немного поменяли стиль. Стали более агрессивными, учитывая нынешние времена.
– Ну, не знаю.
– Я надеялся, хоть ты мне что-нибудь подскажешь. Заметишь то, что проглядел я, – проговорил Скарпа. – Что среди каналов и набережных Венеции твоя, Стуки, знаменитая интуиция позволит нам посмотреть на это дело с другой, неожиданной, стороны. Я подумал, что следы от убийства норвежца могут завести нас вглубь всего дела и привести к его истокам.
– Хочешь сказать, я тебя разочаровал? – спросил Стуки.
– Нет, что ты! Каждый из нас делает то, что может.
– По-твоему, я должен все бросить?
– Нет, нет, я ведь знаю, что Стуки никогда не сдается.
Заговор! Вот над какой версией работал сейчас инспектор Скарпа. Это было гораздо серьезнее сговора испанцев, которые в семнадцатом веке договорились, если Скарпа не ошибался, с французами и голландцами, поджечь Арсенал[190]190
Арсенал Венеции (итал. Arsenale di Venezia) – крупнейший комплекс корабельных и оружейных мастерских в эпоху Средневековья и Ренессанса.
[Закрыть] и монетный двор, а еще, если все сработает, похитить убранство Дворца дожей.
Другими словами, подумал Стуки, инспектор Скарпа считал возможным сговор жителей Венеции с преступной бандой, которая в бессонные ночи нападала на прогуливающихся по городу туристов и растворяла их в мутных водах лагуны. После разговора с другом в душе у Стуки осталась некоторое беспокойство, причину которого он так и не смог себе объяснить.
В кухне, выпрашивая еду, мяукали коты синьоры Елены. Инспектор Стуки решил детально осмотреть местность вокруг греческой[191]191
Такое название церковь получила из-за того, что изначально принадлежала греческой православной общине Венеции.
[Закрыть] церкви Сан-Джорджио, где жил француз Жюппе. Было бы полезно также послушать, о чем говорят местные жители, подумал Стуки, это могло бы помочь ему составить свое мнение. Стуки пробежал глазами подготовленный агентом Терезой Брунетти список квартир, которыми владел Берге. Пришло время проверить, каким образом банкир их приобрел, чтобы понять, насколько хорошо норвежец разбирался в торговле недвижимостью.
* * *
Стуки повел Терезу Брунетти на ужин в тот самый трактир, где они были с инспектором Скарпой. На этот раз меню предлагало блюда армянской кухни, о чем сообщил хозяин заведения, который встретил инспектора Стуки как своего старого знакомого.
– Закуска тоже армянская? – спросил Стуки.
Не удостоив инспектора ответом, трактирщик водрузил перед ними тарелочки с чем-то, названном в меню «мусс из баклажанов». Агент Брунетти никогда раньше не бывала в этом заведении. Как видно, инспектор Скарпа не позаботился о том, чтобы познакомить свою коллегу с самыми странными местами Венеции. Это успокоило Стуки, в уме которого уже стали зарождаться кое-какие подозрения. Трактирщик поставил на стол корзиночку с хлебом. Тереза передвинула ее, разместив между собой и инспектором, ровно посередине стола.
– Лично мне версия о торговле недвижимостью не кажется убедительной, – сказала Брунетти. – В Венеции все это находится в руках больших агентств. Конечно, кое-что может от них ускользнуть. Но трудно представить, чтобы существовала некая организация, подбирающая крошки с их стола, которую за это приговаривают к наказанию.
– Иногда такие дела могут проворачивать сами агентства.
– Как это? Я не совсем понимаю.
– Если кто-то из них начнет обслуживать маленький параллельный рынок, это может очень не понравиться остальным торговцам недвижимостью.
– Да уж. За два года норвежский банкир приобрел шесть квартир. И все у частных лиц и без посредников.
– Тереза! Я вот о чем подумал. А что, если в деле замешана и женщина-жираф?
– Вполне возможно. Эти двое находятся в любовной связи, Арвид Берге начинает часто приезжать в Венецию и влюбляется в город и его дворцы.
– А подруга норвежца, которая знает, как это работает, снабжает его информацией и, возможно, даже сводит его с французом Жюппе, который как раз знаком с важными людьми.
– Банкир заключил несколько сделок, и, наверное, это кое-кому не понравилось.
Инспектор Стуки и агент Брунетти согласно закивали головами.
– Ты в курсе, что норвежец сдавал квартиры только женщинам? – спросил Стуки.
– Да, мы это знаем.
– Вы их проверили?
– Так, кое-что. Не думаешь ли ты, что они создали комитет жилиц и совместными усилиями подготовили и провели операцию по ликвидации квартировладельца?
– Кто их знает.
– А женщина-жираф? Как она тебе? – спросила агент Брунетти. – Красавица, да? – добавила она в ответ на молчание Стуки.
Стуки поднялся, чтобы оплатить счет. Трактирщик заговорщицки подмигнул инспектору.
– Синьора что надо. Жена?
– Нет, к сожалению. Она меня не хочет, – вздохнул Стуки.
– А я вас хорошо запомнил! – похвалился трактирщик.
– А я запомнил даже то, что когда мы с другом были здесь в прошлый раз, вы назвали нас барабашками.
– Это ж я по дружбе! Инспектор Скарпа благородный человек. Все мы, венецианцы, из благородных.
– Помните, после обеда вы хотели сыграть с нами в карты?
– Перекинуться с друзьями в картишки, только и всего. Хотите рюмочку коньяка перед романтической прогулкой?
Гуляя с Терезой по живописным улочкам города, Стуки размышлял о том, что глагол «гулять» в разных местах приобретает различный смысл. Не говоря уже о прогулке в горах. Наверное, все зависит от способа ходьбы: как ты ставишь ногу, что находится рядом, впереди и позади, что движется вместе с тобой и что остается неподвижным.
Агент Брунетти шла рядом со Стуки. Не слишком близко, но инспектор кожей чувствовал присутствие женщины. С неожиданным юмором Тереза рассказывала ему о свечах, которые она зажигала в разных церквях Венеции: церковь Капуцинов, Санта-Фоска, церковь Святой Магдалины, Мадонна-дель-Орто, Санта-Мария-деи-Мираколи, Санта-Мария-делле-Пенитенти, Санта-Мария-дельи-Скальци, Санта-София – все в районе Каннареджо. То есть самое настоящее паломничество ради одной-единственной просьбы: чтобы эти сумасшедшие гормоны успокоились или хотя бы немного умерили свой пыл.
– В августе, когда их хозяйка пойдет в отпуск, возможно, и гормоны тоже немного угомонятся.
– Хорошо бы.
Тереза Брунетти поведала инспектору о некоторых своих подругах, которые испытывали те же трудности, что и она сама. Несмотря на всем известное отсутствие солидарности между женщинами, подобные проблемы, надо сказать, объединяют. По другим вопросам дамы, возможно, продолжают ссориться, но в этом деле их солидарность велика.
– Биологическая, я бы сказал, – отозвался Стуки. – Наверное, все дело в биоритмах.
– Да уж. Мы с подругами только и обсуждаем, что шкалу Фаренгейта и необходимость вызывать пожарников, не знаю, понятен ли намек.
– Вполне.
– А еще спорим о том, какие приливы легче: утренние, когда только проснулась, дневные, в обеденный перерыв, или ночные. О, эти, на мой взгляд, хуже всего: сначала ты варишься в котле с потом, а потом мерзнешь, как на арктическом ветру.
– А твои подруги как считают?
– В этом они со мной полностью согласны.
Позже, когда они вошли в круг света от фонаря, Тереза в упор спросила Стуки, чем лично для него является любовь.
– Любовь – это?.. Как бы ты ответил на этот вопрос?
Он находит Терезу очень сексуальной – вот что крутилось в голове у инспектора в эту минуту. Стуки сделал вид, что обдумывает, как ей ответить.
– Любовь… хороший вопрос.
Губы агента Терезы Брунетти притягивали мужчину, как хищное растение насекомых. Глаза женщины не давали Стуки покоя. Есть люди, которые время от времени отодвигают плотные завесы со своей души и невольно позволяют другим заглянуть внутрь и увидеть себя в интимной обстановке: с полотенцем на мокрых волосах, в мятой пижаме и теплых носках, показывают кусочек кожи в потаенных уголках тела, улыбку без причины…
«Нельзя же разговаривать с женщиной, как с мужчиной, – подумал Стуки. – Мы обладаем разными знаниями». Женщины знают все о половом отборе: о великолепии разноцветного хвоста самца павлина, о размерах мужских особей пауков-скакунов. И все это они познают инстинктивно, у них нет необходимости изучать предмет с опорой на разум. Разговаривать о любви с женщиной – это как кривая между спросом и предложением. Это самоубийство.
– Любовь, – промямлил Стуки, – это прекрасное чувство.
Он вдруг ощутил на своих плечах всю накопившуюся за эти дни усталость.
– О да, конечно, как моя любовь к голубям, – ответила Тереза.
К счастью для Стуки, агент Брунетти в свободное время посвящала себя спасению раненых и больных голубей в составе волонтерской организации. Тереза изучила все о голубях города, начиная с их латинского названия – Columba livia. Судя по ее рассказам, она отлично разбиралась в биоритмах птиц, знала их повадки и места поселения голубиных колоний по всей Венеции.
Инспектор зевнул.
– Больше всего голуби любят территорию между Сан-Марко и Фондамента-Нова. Ты знаешь, где это?
– Знаю, – ответил Стуки.
Инспектор с трудом подавил зевоту.
– Голубям нравятся сады Святой Елены и другие места в городе, где много зелени. А вообще, быть голубем в Венеции не так уж легко.
– Серьезно? – произнес Стуки, изо всех сил изображая заинтересованность.
– Иногда, правда, когда птица очень тяжело больна, нам приходится прибегать к эвтаназии.
– Эвтаназия для голубей. В этом что-то есть…
Глаза Стуки слипались настолько, что, казалось, были в состоянии пропускать только по одному фотону за раз. И то если задрать голову.
Дорогая редакция!
Есть много очень хороших, даже, можно сказать, отличных рецептов приготовления туристов. Некоторые из них довольно популярны, например, ризотто с венгром или ризотто с немцем, за неимением которого он может быть заменен на француза. После многочисленных экспериментов, я с уверенностью могу сказать, что лучшие блюда – это: китаец в сырном соусе, жаркое из испанцев и голландцев и туристы-фри. Для приготовления последнего блюда, изысканного и доступного далеко не каждому, я советую следующее.
1. Необходимо научиться различать между собой бывалых путешественников и новобранцев. Эти обожают Венецию, потому что она очень похожа на открытку.
2. Нужно уметь отделять хороших путешественников от плохих. Плохие – это те, которые восхищаются только знаменитыми венецианскими дворцами. По их мнению, все достопримечательности Венеции должны быть сосредоточены в одном месте. С такими каши не сваришь. Очень хороши те туристы, у которых линька – то есть меняющие свой экзоскелет. Эти любят ходить пешком, но пока еще не понимают, почему в городе так много мостов.
3. Итак, взбейте одно яйцо и поместите в него хороших туристов, предварительно вымочив их в воде лагуны. Если они будут жаловаться на запах, можете добавить посещение острова Джудекка. Он ароматизирует воздух, потому что издает еще витающее в атмосфере легкое благоухание некогда находившихся там и ныне исчезнувших садов и огородов.
4. Как только путешественники напитаются взбитым яйцом, пронизанным ароматом Джудекки, подогрейте на сковороде растительное масло. Проделайте это так, чтобы туристы не видели ваших манипуляций, иначе они придут в волнение. Чтобы их отвлечь, можете показать им Арсенал и котлы, в которых нагревают смолу для шпаклевания кораблей. Когда внимание туристов будет поглощено деталями судостроения, быстро обваляйте их в муке и погрузите в горячее растительное масло.
5. Переворачивайте туристов до тех пор, пока они не подрумянятся. Не обращайте внимания на возможные просьбы организованных экскурсий в стеклодувные мастерские острова Мурано – это отвлекающий маневр. Жарьте путешественников до тех пор, пока они не станут хрустящими, а затем переложите со сковороды на тарелку, покрытую бумажной салфеткой, чтобы удалить излишки растительного масла.
6. Подавайте жареных туристов, посыпав их ароматными травами, но не с хлебом или другими углеводами. По желанию можно добавить ломтик лимона. Вкус блюда ни с чем не спутать. Турист съедобен весь целиком, включая ногти и ноги, несмотря на то, что они ходили по не всегда чистым набережным.
7. К блюду обязателен бокал хорошего белого вина. Лично я предпочитаю игристое.
Бьязио, шеф-повар высокой кухниИюль 2006
