Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 346 страниц)

Глава 24

Воскресенье, день двенадцатый

Ближе к утру Астрид проснулась от ночного кошмара. Шторм, она свалилась с лодки и стала тонуть. Она была уже под водой, клубок водорослей опутал ей ноги, мешая всплыть на поверхность. Неудивительно, если вспомнить чуть было не случившуюся накануне трагедию.

Астрид встала, распахнула все иллюминаторы и широко вдохнула. По бортам лодки воздух пах по-разному. Со стороны берега запах был сухой и сладковатый, с реки – соленый и сырой. Мурашки от кошмара прошли, на смену им пришло возбуждение от предстоящего утра. Схожее волнение она чувствовала, когда ехала в аэропорт, чтобы лететь в отпуск – с собранными еще с вечера чемоданами.

Просигналил телефон. Эсэмэс от Мураки: он провел тесты присланного образца и пришел к однозначному выводу – лак современный. Она поблагодарила его и написала, что скоро свяжется.

День обещал быть хорошим. Саймон может озвучивать свое мнение о Констебле. Но теперь у нее есть доказательства. Это совершенно точно подделка, и Саймону придется с этим согласиться. Окончится его поездка в Дорсет, предпринятая ради опеки над ней. Bon voyage, дорогой.

Астрид приняла душ, оделась, впихнула в себя пару тостов с маслом и приехала в Шерборн-холл за несколько минут до десяти.

* * *

Саймон прибыл значительно раньше нее. Он стоял, опираясь на край стола Крессиды, и заканчивал историю о своем споре с одним из членов королевской семьи, Астрид слышала ее кучу раз и знала, что это минимум на десять минут.

– Это поразительно, – восхитилась Крессида, хлопая в ладоши, – просто потрясающе.

– Такая у нас работа, – сказал он, поигрывая рукавами бежевого джемпера, наброшенного на плечи.

Весь наряд на нем был такой же, как и вчера. Стоило ему подобрать одежду так, что всё вместе, как он выражался, «просто работало», – он сразу покупал по три экземпляра каждой вещи. Затем он вешал наряды в шкафу по «квадрантам» на каждый сезон. Раньше это казалось логичным. Теперь же – раздражающим.

– Отлично! Итак, начнем? – Астрид уселась.

– Давайте, – сказала Крессида.

Саймон полез в портфель и достал толстую пачку офисной бумаги с заметками. Затем подошел к картине Констебла, которая стояла у окна на мольберте.

– Итак, эта картина – «Уэймутский пляж», датирована тысяча восемьсот шестнадцатым годом. Великолепный образец, – сказал он, словно аукционер, представляющий картину потенциальным покупателям. – Перед продажей «Английскому фонду» ее оценивали частные дилеры «Хэссокс и Коул» с Бонд-стрит. К счастью, Джеймс Хэссокс – мой добрый друг, и он предоставил мне полный доступ к их исследованию и тестам.

– Добрый друг? Вот не знала, – сказала Астрид.

– Астрид, пожалуйста.

– Не обращайте на меня внимание.

– Кстати, Астрид, я объяснил Крессиде наше положение. На случай каких-либо треволнений.

Крессида посмотрела на них и сочувствующе кивнула.

– Саймон, пожалуйста, продолжай.

Он разделил пачку бумаги и положил одну половину на угол стола.

– Крессида, это ваши копии результатов исследований, которые я провел.

– Спасибо, Саймон, – сказала Крессида.

– Итак. Одно из исследований – дендрохронологическое, оно используется, чтобы определить возраст рамы картины по виду годичных колец древесины. Результат этого исследования с учетом отметок на раме и подписью показывает, что рама подлинная. – Он посмотрел на Астрид. – Астрид, ты согласна?

– Да, возраст рамы с точностью до десяти лет соответствует оригинальной картине.

– Превосходно. – Он снова стал просматривать заметки. – Дальше инфракрасная спектроскопия – это исследование применяют, чтобы определить состав краски в образце. Связывающие пигменты, такие как льняное масло и яичный белок.

– Как увлекательно, – кивнула Крессида.

– Честно говоря, Крессида, совсем нет, – сказала Астрид. – На самом деле это очень скучно.

– Спасибо, Астрид. – Саймон еще пролистал заметки. – В общем, мы ищем составляющие краски, которой, как нам известно, пользовался художник. Хорошие новости – химический состав краски на этом полотне имеет особенности, присущие именно Констеблу.

Астрид улыбнулась про себя.

– Хочешь здесь дополнить, Астрид? – сказал Саймон.

– Нет, нет. Продолжай.

– Есть еще несколько исследований – ультрафиолет, цифровые отпечатки. Хэссокс очень тщательно подошел к делу, и… – Саймон положил свою часть заметок на стол, – все подтверждает, что это подлинная работа Джона Констебла.

– В самом деле? Вы уверены? – Крессида поднялась со стула и повернулась к Астрид: – Я не понимаю… Вы сказали, что это подделка.

– Потому что так и есть. – Голос Астрид дрожал от возбуждения. – Саймон, ты не прав. Мазки слишком осторожные – они не выглядят как рука мастера.

– Ты уверена?

– И я отправила на исследования образец лака, и выяснилось, что лак современный.

– Кто делал исследование?

– Неважно, главное, что это без сомнения доказывает, – Астрид указала на картину, – что это не подлинный Констебл.

– Ладно, ребята, берем тайм-аут, – сказала Крессида. – Что это? Подделка или оригинальная вещь?

– Мне очень жаль, Крессида, – сказала Астрид. – Очевидно, Саймон приехал сюда только затем, чтобы попробовать меня унизить. Это довольно прискорбно.

Саймон покачал головой.

– Пожалуйста, Астрид, не теперь.

– Хорошая попытка, Саймон. – Она встала и уверенно подошла к мольберту. – Все понятно, даже если просто на нее посмотреть. – Она приблизила лицо к картине. Море, фигура на тропинке, мыс с маяком. Нежно провела пальцем по холсту. Затем отдернула руку, словно от электрического удара. – Ой, что это. – У нее в прямом смысле отвисла челюсть.

Несколько мгновений она смотрела на оставшуюся часть картины. Скалы, дорожка, облака. Особенно облака. Они были потрясающие. Невесомые. Светящиеся. Словно кто-то дотянулся палочкой до неба, свернул их, будто сахарную вату, и нанес на холст. Это был шедевр – на эту картину дохнул Господь. Ни малейшего сомнения – это подлинный Констебл.

– Что случилось, Астрид? – спросила Крессида.

Та не могла отвести глаз от холста.

– Это невозможно. Это не та картина, над которой я работала.

– Прости? – сказал Саймон.

– Ее подменили… это подлинник, – выговорила Астрид, опускаясь обратно на стул.

– Ах, и ты сделала фотографии этой загадочной подделки? – спросил Саймон.

– Ну… – до нее вдруг дошло. – Нет, не сделала. Я так обрадовалась, когда ее нашла, что даже не могла твердо держать фотоаппарат.

Саймон покачал головой.

– Честно, Астрид, я в тебе разочарован. – Он стал складывать заметки в портфель. – И кто же ее подменил?

– Я не знаю. Я имею в виду…

– Понятно. – Крессида открыла ноутбук. – Саймон, что мы будем делать?

– Ну, если позволите… У вас на руках крупная художественная находка. Надо показать ее прессе как можно быстрее.

– Отличная идея. Здесь у нас особый случай – я устрою пресс-конференцию во вторник. Приглашу все крупные газеты и телевидение.

Саймон обошел сзади ее стол. Они разговаривали, будто Астрид в комнате не было.

– И это будет хорошим способом разрекламировать всю выставку, которая пройдет позже в этом году. Я с огромным удовольствием проведу презентацию.

– Это было бы великолепно, спасибо. – Крессида начала печатать на ноутбуке.

– Да, и я могу закончить реставрацию коллекции. Я возьму отпуск и останусь подольше.

– Закончить мою работу? – Астрид вскочила. Тормоза слетели. – Да ты шутишь, черт возьми.

– Для протокола, – Саймон повернулся к Крессиде, – могу я отметить, что Национальная галерея давно прервала все отношения с Астрид? Она не говорила?

– Хватит уже, Саймон, мерзавец! – сказала Астрид.

– Нет, Астрид, вы не говорили. – Крессида достала телефон. – Похоже, под вашей работой Фонд должен подвести черту.

– Минуточку, – запротестовала она.

Крессида набрала номер.

– Астрид, мне очень жаль, но, кажется, это лучший выход.

Трубку взяли.

– А, Эмили, – сказала Крессида с обычным своим воодушевлением. – Можешь заглянуть в офис и помочь Астрид с вещами? Она нас покидает.

* * *

В мастерской Эмили с Астрид молча собрали ее вещи. Эмили сложила штатив, Астрид убрала рабочие материалы в чемоданчик. Эмили заговорила первой – они уже прошли половину коридора:

– Как, останетесь в Дорсете и будете жить на вашей лодке?

– Не знаю. Нужно побыть в одиночестве, чтобы определиться с планами.

– Уверена, вы во всем разберетесь.

– Спасибо. – Они проходили мимо стола с китайской вазой. – Погодите, мне еще нужно попрощаться с Гарольдом.

– Конечно, я пока отнесу вещи к машине.

– Спасибо, Эмили.

* * *

Гарольд был на обычном посту в галерее. Он сидел, положа руки на колени и глубоко задумавшись. Пришлось несколько раз позвать его по имени, прежде чем он очнулся.

– Ой, Астрид! Неудачно вышло на выходных, да?

– Конечно. Как ваш друг?

– Уверенно идет на поправку, слава богу. Его планируют выписать сегодня после обеда. Ужасно себя из-за всего этого чувствую.

– Гарольд, ну что вы, – она положила руку ему на плечо, – не стоит. Ваша кольчуга спасла ему жизнь.

– Наверное, – слегка улыбнулся он. – Правда, теперь реконструкций долго не будет – Крессида их запретила.

– Меня она тоже сейчас не жалует. Не буду вдаваться в детали, но, по правде говоря, я сегодня работаю последний день.

Он поднялся со стула.

– Нет, нет. Этого не может быть.

– К сожалению.

– Мне так жаль! Очень рад, что познакомился с вами.

– И я тоже. Вы попрощаетесь за меня с Маргарет и Дениз?

Он протянул руки по швам, словно ему отдавали приказ.

– Сделаю. – Он отвел в сторону локоть, будто хотел предложить ей руку. – А теперь, Астрид, не позволите ли проводить вас?

– Гарольд, вы такой джентльмен! – Она взяла его под руку, и они направились к двери.

Они шли по коридору, Астрид замедлила шаг, чтобы Гарольд не отставал. В молчании они дошли до поворота. С правой стороны была дверь, проходя мимо которой Астрид ощутила на шее легчайшее дуновение ветерка. Не сильнее, чем поцелуй холодного воздуха. Она остановилась и высвободила руку.

– Эта дверь, куда она ведет?

– Полагаю, на третий этаж.

– Да, кажется, вы говорили… – Она вспомнила, как шла через лужайку и ей показалось, что кто-то наблюдает за ней из окна третьего этажа. Астрид протянула руку и медленно открыла дверь. – Вроде бы вы говорили, что эти двери всегда заперты?

– Да, должны быть.

Астрид сделала шаг через порог.

– Взглянем по-быстрому?

– Не стоит… Мне кажется, это плохая мысль.

– Да что они сделают? Уволят меня еще раз?

Астрид стала подниматься по узкой лестнице, Гарольд почти не отставал. Крутые ступеньки шли вверх, затем, изгибаясь, поворачивали в коридор, уставленный мебелью. Ее придвинули вплотную к стенам, и остался узкий проход, через который приходилось протискиваться. Астрид шла на слабый запах чая и еды.

Коридор заканчивался просторной комнатой с большим квадратным ковром на полу. Вокруг ковра была расставлена различная мебель: шкаф, кресло с подголовником, раскладная кровать со стопкой книжек поблизости. У стены стояли маленькая походная печка и включенный в розетку чайник на коротком шнуре.

Астрид сразу все поняла. Кто-то тайком здесь ночевал. А взглянув на лицо Гарольда, одновременно выражавшее стыд и замешательство, она догадалась, кто это был.

– Гарольд?

С опущенной головой он прошел мимо нее и присел на краешек кровати. На ней были аккуратно разложены подушка и спальный мешок.

– Вы же никому не расскажете?

– Что не расскажу?

Он оглядел комнату.

– Астрид, я здесь живу. Когда вечером все расходятся, я незаметно прячусь за поворотом и остаюсь здесь. – Он достал из кармана тяжелый ключ. – Похоже, утром я забыл запереть дверь.

– Понятно. И давно вы так?

– Начал с год назад. Изредка ночевал. А затем я как-то устроился с удобством и остался.

– Вам некуда больше пойти, Гарольд?

– Когда-то я жил в бунгало. Потом сестра заболела, и я продал его, чтобы оплатить лечение. А моя армейская пенсия невелика.

Астрид поставила сумочку.

– Не бойтесь, я все понимаю.

– Нет, я объясню. – Была задета его гордость. – Я знаю, что не должен был так поступать. Но разве это справедливо? Такой большой дом, а в нем полно пустых комнат, и эта прекрасная мебель просто пылится.

– Конечно, несправедливо. – Астрид подошла к окну и выглянула. Открывался великолепный вид на сады. – Значит, в тот день, когда я увидела в окне силуэт, это были вы?

– Да, я. Простите, что не мог открыть вам правду.

– Ничего, я понимаю. Не беспокойтесь, Гарольд, я никому не скажу.

– Спасибо, Астрид. Сделать вам чаю?

Гарольд указал на чайник. Рядом с ним стоял изысканный серебряный поднос с чашками из костяного фарфора[50]50
  Вид тонкостенного фарфора, который делается с добавлением костяной золы. Придуман в Англии в XVIII веке и производился исключительно там до середины XX века.


[Закрыть]. Она хмыкнула – он и вправду устроился как дома.

– Спасибо, но не стоит. Мне и вправду надо идти.

– Пока не ушли, мне вам надо еще кое-что сказать.

– Давайте.

– Не только я один остаюсь в доме. Бывали вечера, когда этажом ниже я слышал шаги. Кто-то сидел на предметах мебели. Даже ложился на кровати. Я, конечно, никогда так не делал.

– Интересно. А голоса вы не слышали?

– Нет, никогда. Я запираюсь и сижу очень тихо, пока они не уйдут. Понимаете, я знаю, как вести себя тихо.

Астрид вспомнила, как при их первом разговоре Гарольд шагнул в сторону, чтобы обойти расшатавшуюся половицу. В этом старом доме он знал все про каждую доску, каждый гвоздь, каждый звук.

– Хорошо. Спасибо, что рассказали.

Он поднялся с кровати.

– Пожалуйста. Если вдруг заглянете, я всегда здесь. В смысле, внизу, на своем стуле. – Голос его снова увял. До него дошла вся истинность этих слов. Он будет здесь. В углу той комнаты, где после двух часов пополудни тень от большой портьеры поворачивается и укрывает его. И он ждет, вдруг кто-то захочет задать вопрос. Ждет, пока станет нужным.

Она сделала несколько шагов к двери, затем остановилась.

– Кстати, Гарольд, – она коснулась ручки на двери, – у всех дверных ручек в доме я заметила одну странность. С одной стороны двери они очень замысловатой формы, как цветок ноготка. А с другой стороны – самые обычные. Отчего так?

– О, это любопытно. – Он снова приободрился. – Понимаете, в старые добрые времена в доме у каждой двери стоял слуга. И все, что им надо было делать, это открывать дверь перед Шерборнами. – Он подошел к другой стороне двери. – Слуга стоял с этой стороны и брался за простую ручку. Ему не нужно было касаться фигурной ручки.

– Вот это да, потрясающе!

– Спасибо. – Он не двигался с места, не желая прощаться.

– Вот видите, Гарольд, – вы нужны этому дому. Вы, и Маргарет, и Дениз – все волонтеры. Вы – самая суть «Английского фонда». Не забывайте это.

– Не буду.

Глава 25

Астрид поставила рабочий чемоданчик за дверью каюты, снова заперла ее и вернулась на дорожку. Обочину заполонили высокие растения с толстыми зелеными стеблями, поднимавшимися к зонтикам кремовых цветов. Между ними сновали пепельные пчелы. Вдали в солнечном свете блестел церковный шпиль.

Раннее английское лето. Бывала ли она настолько несчастна в такой чудный день?

Она решила пройтись по дорожке, не сворачивая в город, – разузнать, куда она ведет. Выгулять свою новую грусть. Ощутить ее на плечах и осознать, что может выдержать ее вес. Только Астрид показалось, что все потекло своим чередом, вернулся Саймон и снова ее предал. Он даже забрал ее новую работу. Сколько еще из ее жизни он хотел украсть? А сколько в ней оставалось?

Астрид шагала по дорожке. Прошла мимо моста и оказалась на лугу. Впереди через высокую траву вилась река. Она текла медленно и была совершенно прозрачная. Сразу под водой течение змеило ленты ярко-зеленой травы. Милле мог бы написать здесь свою «Офелию»[51]51
  Картина Джона Милле, законченная в 1852 году, изображает поющую Офелию, которая тонет в реке.


[Закрыть]. Тонущую. Безмятежную. Платье медленно тянет ее вниз.

Девушка сняла свитер и пошла дальше. Нет, Саймон не увидит, как она тонет. Рукавом свитера она вытерла уголок глаза. Ее последняя слеза из-за Саймона. Однажды она возьмет реванш, и он будет так же сладок и свеж, как и эта река.

В конце луга Астрид перешла по ступенькам через изгородь. Дорожка стала у́же и меньше исхожена. На пути росли полевые цветы. Шагая, Астрид раздумывала над поворотами Дела. Сегодня она видела подлинного Констебла. В какой-то момент его подменили копией, над которой она работала, – это казалось несомненным. Кто же знал, что она обнаружила подделку? Она рассказала только Крессиде, но с учетом ее болтливости слухи наверняка разошлись мгновенно. Саймон? Нет, похоже, что он просто приехал и тут же схватился за шанс проломить себе путь назад в ее жизнь – даже если в итоге это значило снова ее разрушить.

У кого же до сегодняшнего дня хранился оригинал? Это должно быть рядом, раз картину подменили в последний момент. Возвращаться и искать в доме Стиви Грешингэма смысла не было. Пришлось бы вламываться внутрь, а охраняется он очень серьезно.

Она шла через рощицу, в которой дорожка превратилась в узенькую тропинку из высохшей грязи. Так же высыхал и ручеек из улик. Одни и те же вопросы по кругу. Кто столкнул Девайна? Кто знал, как отравить Эрика? Или как стрелять из арбалета?

Тропинка поднималась и поворачивала в сторону от долины. Река превратилась почти в ручей и перекатывалась по камням где-то внизу между деревьями. Астрид продолжала идти. Мимо старой церкви, мимо старой фермы за толстой каменной стеной, через открытые ворота, через новые изгороди и ступеньки. Выше и выше, пока не открылся вид над деревьями в долине. Ответов так и не было.

Из кармана брюк раздался сигнал. Сообщение от Харпера. И уведомления о голосовой почте, видимо, тоже от него.

«Астрид, позвоните мне. Это срочно».

Она села на траву и набрала номер. Трубку взяли сразу – голос звучал серьезно, и было ясно, что сержант не прикидывается.

– Где вы? – спросил он.

– Прогуливаюсь. В паре миль к западу от Хэнбери.

– Отлично. Встретимся на набережной как можно скорее.

* * *

Когда она оказалась на площади, он уже сидел на ступенях под каменным крестом. Она присела рядом и сняла обувь.

– Харпер, что все это значит?

Он оглядел пустынную площадь.

– Разве вы не ждали моего визита? После вчерашнего происшествия?

– С арбалетом?

– Да, оказывается, вы там сидели прямо в первом ряду.

– Там было полно других людей, если только вам не кажется, что я виновата в случившемся.

– Нет. – Он повернулся к ней с озабоченным видом. – Астрид, я считаю, что вы были целью.

– Что?

– Тот, кто стрелял из палатки, хотел убить вас, а солдат просто оказался помехой.

Горло Астрид сжалось. Она с трудом сглотнула, стараясь избавиться от возникшего в нем комка.

– Я предполагала, что стрела предназначалась Крессиде. Поверьте, она там не пользуется популярностью.

– Вряд ли. Мисс Джайлз сказала, что вы сидели слева от нее.

– Правильно.

– Я проверил угол, под которым летела стрела, – она предназначалась вам.

Она вздрогнула. До сих пор расследование было просто головоломкой, которую нужно разгадать. Занимательной игрой с другими людьми. А сейчас оно становилось слишком уж реальным. Двигатель лодки умышленно вывели из строя – это было предупреждением? А арбалет? Теперь за ней пришли по-настоящему?

– Давайте, Харпер. Рассказывайте.

Он достал из кармана блокнот и перелистнул с десяток страниц.

– Итак, выстроим порядок событий. Сначала в леднике вы наткнулись на тело Девайна и сразу же сообщили о случившемся.

Астрид кивнула.

– Затем отравление Эрика Уэйнрайта. Виновный – неважно кто – последовал за вами в лес, чтобы от вас избавиться. Предполагалось, что и вы съедите отравленные грибы.

– Предполагалось, что я их тоже съем?!

– Скорее всего. Убийца знал, что в конце экскурсий Эрик всегда готовил то, что собрал. Похоже, он улучил момент и подложил ядовитые грибы тайком Эрику в рюкзак. Затем, – он снова посмотрел в блокнот, – когда покушение в Арне сорвалось, убийца повторил попытку на реконструкторском бое в Шерборн-холле.

Ум Астрид работал на бешеной скорости, сопоставляя все известные данные – как наверняка сделал и Харпер; какой-то другой вывод казался ей невозможным.

– Что ж, Харпер, похоже, вы правы.

– Спасибо, – самодовольно улыбнулся он. – Неплохо для деревенского копа.

– Увидим, – рассмеялась она, скорее из-за нервов. Прямо сейчас кто-то мог за ней наблюдать. Планировать свой следующий шаг. Астрид обвела глазами площадь, немногих людей, сидевших на скамейках. Взглянула вверх на окна. Снова вздрогнула. – Зачем кому-то меня убивать?

– Потому что кому-то кажется – или он знает наверняка, – что вы обнаружили улики, доказывающие его вину. Астрид, – он отложил ручку, – вы от меня ничего не скрыли? – Вернулся серьезный тон. – Повторюсь, если сейчас все не расскажете, потом вам же будет хуже.

Астрид заколебалась.

– Ладно, кое-что есть.

– Говорите. – Он потянулся за ручкой.

– Вам понадобится чистая страница.

Она рассказала все, что знала. Как спустилась в ледник и проверила кошелек Девайна, затем все про выставку, леди Шерборн, поддельную картину, про то, как сегодня утром в офисе Крессиды появился подлинник. Харпер молча записывал до тех пор, пока она не перешла к своей теории, что владельцем подлинника мог быть Стиви Грешингэм.

– Не исключено. Я еще раз посещу мистера Грешингэма.

– Еще раз?

– Да, Астрид. – Он постучал ручкой по нижней губе. – Не спросите, зачем я туда ездил?

– Нет, вы же и так расскажете.

– Расскажу. Его камеры наблюдения зафиксировали, как вы шныряете вокруг дома. Помните такое?

– Ах да. – Она пожала плечами.

– Я ему сказал, что вы ничего плохого не хотели. Просто глупенькая туристка, глазевшая на дорогие яхты. Он сказал, что примерно так и думал и что больше ничего предпринимать не будет.

– Я не такая.

– Конечно, – он подмигнул, – я так и предполагал. Просто старался избавить вас от проблем.

– Спасибо, Харпер.

– Рад помочь. Он согласился не подавать иск. На самом деле он был польщен.

Астрид продолжила свой рассказ. Про то, как повредили двигатель на ее лодке – скорее всего, намеренно (мысленно она добавила это к списку навыков потенциального убийцы). Про то, как из Лондона приехал ее муж, чтобы оценить картину. Как утром ее уволили.

Харпер слушал, не перебивая. Он все записал, отложил блокнот с ручкой и медленно выдохнул.

– Буду откровенен, я считаю, что ваша жизнь и сейчас под угрозой. Но, увы, никакой круглосуточной охраны я вам дать не могу. На данном этапе мое начальство ничему не поверит. Когда вы были в участке, то, наверное, поняли, что всерьез меня не воспринимают.

– Поняла. Мне очень жаль. Ничего, я уверена, что вас скоро повысят.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Итак, у вас есть куда уехать на время?

Астрид вытянула ноги и почувствовала, как они устали. Она уже вообще от всего устала. Но сбегать она не собиралась. Нет, она останется. Показать, что дядя был прав. Показать, что Саймон ошибался. Она потерпела неудачу в браке. Но тут неудача ее не устраивала.

– Нет, Харпер, я не уеду. Я пройду все до самого конца.

Она думала, что тот будет спорить, но он не стал.

– Пусть так.

– Все-таки, значит, не скучающая статусная жена?

– Похоже, нет, – засмеялся он. Затем встал. – Хорошо. Я вам советую поставить на дверь крепкий навесной замок. И на моторный отсек. Буду работать по тому, что вы рассказали. Посмотрим, что удастся обнаружить. И, Астрид, – уже уходя, обернулся он, – желаю успеха.

Астрид смотрела, как он шел через площадь, и повторяла самое важное из его слов, чтобы лучше уложить в голове. Кто-то хотел ее убить. Но ведь в каком-то смысле это продвижение вперед. Значит, насчет подделки она была права. И насчет многого другого. Кто-то решил, что она слишком близко подошла к истине. А теперь, какова бы ни была опасность, она подойдет еще ближе.

* * *

На почте она выбрала упаковку простых открыток и три конверта. Заплатила за них и за черный фломастер и нашла укромное местечко рядом с упаковочной зоной. Надо сузить круг подозреваемых. Этим способом она исключит троих, или одного поймает.

На каждом листке большими печатными буквами она написала: «МНЕ ВСЕ ИЗВЕСТНО. В СРЕДУ. ЛЕДНИК. 16:45».

Она отыскала адреса леди Шерборн, Крессиды и Грешингэма, разложила открытки по конвертам и вернулась на кассу за марками первого класса. Преступник сам написал ей записку, так что, может, он не выдержит и попадется на удочку. Вдруг она осознала, что могут прийти все сразу, втроем в одно и то же время. И что тогда? Ее рука застыла возле щели почтового ящика. Нет, она доведет все до конца, невзирая на риск. Она отправила письма и пошла в магазин хозтоваров.

По дороге отправила Кэт сообщение. Та непременно захочет участвовать в раскрытии Дела. Но надо позаботиться, чтобы подруга была в безопасности.

«Поставила ловушку убийце. Ты свободна в среду днем?»

Звякнул телефон с ответным сообщением. Лаконичное «Да!» и длинная строка из эмодзи, от вытянутого вверх большого пальца до кота с глазами в виде красных сердечек. Астрид послала второе сообщение, в котором просила никому не говорить, даже Грабу, когда они все встретятся в пабе. В ответ пришел огромный «большой палец».

Астрид купила два солидных хромированных замка и повесила их на дверь каюты и на машинный люк. На палубе стоял деревянный ящик с инструментами. Наверное, их оставил Кобб. Что-то рядом с ящиком привлекло ее взгляд – проблеск серебра. Она встала на колени. Это была цепочка Кобба, видимо, свалилась с шеи. Она взяла ее, покрутила в руке и положила в карман.

На минуту она задумалась, не обыскать ли лодку, чтобы найти остальные записки от дяди Генри. Обыскать сверху донизу. Затем осознала, что находила записки, когда продвигалась дальше в своей жизни. Она затеяла генеральную уборку лодки, потому что решила остаться на ней жить. Проверяла таблицы приливов, потому что решила в одиночку на ней пойти. Она не найдет других записок, пока не будет готова их понять.

В мастерской Кобба не было. Она подошла к эллингу и заметила под дверью свет. На резкий стук с той стороны послышалось слабое «Входите». Толкнув дверь, она почувствовала на лице дуновение теплого воздуха. Пахло древесным дымом, солью и сосновой смолой. Пахло им.

Комната была обшита светлыми сосновыми досками. Простая столешница из цельного куска дерева следовала всем изгибам неровной стены. Разумеется, Кобб сделал ее своими руками. Впереди длинная раздвижная стеклянная дверь вела на дощатую террасу, примыкавшую к реке. Он сидел в кожаном кресле и читал журнал о яхтах.

– Привет, Астрид.

– Извини, если помешала. Ты занят?

– Совсем нет. – Он отложил журнал и потянулся. – Давай сделаю тебе кофе.

– Спасибо, не стоит.

– Как хочешь, я все равно себе еще сделаю. – Он подошел к старой газовой плите и зажег спичку над конфоркой. Затем взял потрепанный чайник и поставил его над голубым огоньком. – Точно не будешь?

– Абсолютно, не могу задержаться. – Она оглядела комнату. Та была раза в два больше ее каюты, в основном за счет высокого потолка. Ближе к двери располагалась лестница на другой этаж, Астрид смогла разглядеть там только краешек кровати. – Кобб, это потрясающе. Ты все сам сделал?

– Нет, я нанял дизайнеров по интерьеру из Борнмута, – хмыкнул он. – Обычно они работают со знаменитостями, но для меня сделали исключение.

– Как же, – рассмеялась она. – Когда ты уже перестанешь меня дразнить?

– Когда ты перестанешь быть смешной, – улыбнулся он. – Итак, что я могу для тебя сделать?

– Ну вообще… я хотела извиниться за вчерашнее. Обвинила тебя, что испортил двигатель.

– Да забудь. – Он взял банку с кофе и открыл крышку. Высыпал в кружку добрую порцию гранул. – Пока тебя не было, я исправил топливопровод. Оставил у тебя на лодке инструменты.

– Да, я видела. Спасибо. – Она сунула руку в карман и нащупала серебряную цепочку. Потом затолкнула ее поглубже внутрь.

– Так твой муж тебе поможет?

Астрид сделала глубокий вдох.

– Нет никакого мужа. – Ну вот, она это сказала. Ощущение, будто вытащила занозу. – Вообще муж есть, его зовут Саймон. Но мы расстались. Это длинная история.

Он взял чайник и налил в кружку кипятка.

– Люблю длинные истории. Пойдем на воздух.

Они сидели на стульях на террасе, и она рассказывала, как обнаружила, что браку ее пришел конец. Он слушал, прихлебывая кофе, иногда потирал колено тыльной стороной ладони. Когда она закончила, он отставил кружку к ногам.

– Мне очень жаль, – сказал он, – я знаю, как это больно.

– С каждым днем все меньше, – сказала Астрид, вдруг поняв, насколько это верно. И неожиданно. – Каждый день я чувствую себя сильнее.

Он скрестил руки на груди, глаза смотрели вперед.

– В конце концов, все мы лишь люди… опьяненные мыслью о том, что любовь и только любовь исцелит нашу надломленность.

– Здорово. Это Китс?

– Без понятия, это надпись с одного магнита[52]52
  Цитата принадлежит современному поэту Кристоферу Пойндекстеру.


[Закрыть] на моем холодильнике.

– Ох!

Сквозь просвет в камышах можно было наблюдать за устьем. Мимо них в сторону залива неторопливо проплыла лодка. Астрид подождала, покуда она скрылась. Девушка наслаждалась тишиной. И напряжением, усиливающимся между ними, как за несколько минут перед бурей. Наконец она заговорила:

– Кобб, а у тебя как? Что случилось?

– Три года назад прошел через тяжелый развод. – Он нарочито вздрогнул, как будто все вернулось. – Мы были женаты лет десять. И я думаю, что все шло не так с самого начала.

– Тогда почему вы оставались вместе?

– Понимаешь. – Он запнулся, словно прикидывал, сколько ей можно рассказать. – У нее были, скажем так, эмоциональные проблемы, и мне казалось, что я могу их исправить. Потому что я мог исправить все остальное. – Он потянулся в кресле. – В общем, у нас есть сын, Джейсон, ему девять. Ради него мне пришлось все поддерживать. Обычная история.

– Бывает.

Она знала, что сейчас будет.

– Что у тебя? Дети есть?

Вот оно. Не то чтобы ее это беспокоило. Она никогда не считала, что упускает шансы иметь семью. Но почему-то других людей это всегда волновало.

– Нет, я надеялась сначала завести собаку. Но не вышло.

Он расхохотался.

– Ты очень смешная.

«А ты слишком красив, чтобы это было тебе на пользу», – подумала она.

Что ж, определенно пора было уходить. Она встала, он проводил ее до двери. Тут она вспомнила.

– Слушай, хотела тебя спросить насчет Генри. Он оставил мне записку, а я не понимаю, что она значит.

– Давай.

– Там было только: «Астрид, ты внизу у лестницы».

– Внизу у лестницы?

– Это все.

– Любопытно. – Он скрестил руки на груди. – Думаю, он хочет, чтобы ты попробовала улучшить себя.

– Улучшить себя?

– Да, я хорошо знал Генри. Он все время рассказывал, каким хорошим ребенком ты была – лучше не встречал. И вот ты приехала…

– Давай, Кобб, не держи в себе.

– Ты оказалась грубая. Чванливая. Зажатая, будто ракушками обросла. И невозможно поверить, что это та самая Астрид, о которой он говорил без умолку. Когда мы встретились, ты была…

Она подняла руку.

– Я поняла.

– Хорошо. Прости. Но теперь я знаю тебя лучше. Ты очень классная.

– Спасибо, Кобб. И ты тоже. – Она вышла на солнечный свет и обернулась. – Послушай, завтра я уеду на лодке – надо кое-что проверить. Не надо бежать меня спасать.