Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"
Автор книги: Дэн Браун
Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 192 (всего у книги 346 страниц)
– Что это? – спросила я.
– Хочу попробовать кое-что новое, – ответил он и приковал меня к изголовью кровати. – Сейчас вернусь, – сказал он и исчез за дверью спальни.
В те сорок секунд, что его не было, я перебрала в голове все возможные способы, которыми он мог запланировать меня убить. Совершенно точно будет иметь место удушение, но если верить показаниям экспертов на суде, то неизвестный убийца женщин наслаждался процессом долго. Прежде чем я хоть немного преуспела в своих вялых попытках высвободиться из наручников, Уильям вернулся с баллоном взбитых сливок. Он коварно улыбался.
– Я решил, нам не помешает немножко сладкого, – сказал он.
Надеюсь, мне удалось скрыть разочарование.
В другие дни он просто был в плохом настроении – я подозревала, что из-за родственников.
– Мне тяжело работать с отцом и братом, – однажды сказал Уильям за ужином. – Я обещал себе никогда не работать на свою семью. Я хотел найти собственный путь в жизни, и вот он я – пашу на них.
Он постоянно припоминал комментарий своей матери об отсутствии у меня обручального кольца и пялился на мой голый палец.
– Подожди немного, – говорил он.
У меня не хватало духу сказать, что не в кольце истинная причина недовольства Синди нашей помолвкой. Дело было в том, что она учуяла от меня вонь, всегда исходящую от «тех женщин»: как будто я уже была гниющим телом, пусть и живым.
– Жду с нетерпением! – отвечала я.
Пока я ждала, когда Уильям убьет меня, наша жизнь начала устаканиваться.
Мы ходили на йогу по утрам и ели на ужин полезные блюда, включавшие все группы микроэлементов. По субботам мы ходили на фермерский рынок и покупали свежие цветы, чтобы украсить дом. Мы делали селфи, которые нельзя было выкладывать в интернет из соображений безопасности. Уильям жил с пониманием, что где-то есть люди, считающие его виновным и желающие его смерти. Он не хотел, чтобы я разделяла с ним этот риск. Стоит упомянуть о том, что на форуме уже идентифицировали мою личность, в лихорадочном режиме выкладывали все мои фотографии, что могли найти, и целыми днями критиковали каждый аспект моей личности. Периодически они вбрасывали догадки, что это я могла убить Келси Дженкинс, но потом быстро переходили на другие темы. Но чего на форуме не знали – так это что я сижу среди них и читаю каждое их слово, периодически приправляя обсуждения остроумными выпадами по поводу собственных кривых зубов или дешевой одежды. И хотя их оскорбления задевали меня, я смотрела на них сверху вниз, гордясь своей анонимностью. Конечно, я понимала, что раз моя личность остается для них тайной, то и я представления не имею, что это за люди. Но здесь я хотя бы могла публично говорить о своей помолвке, пусть они и ненавидели меня за это.
Я жаждала выложить наше совместное фото с Уильямом. Мне хотелось, чтобы люди, не знающие его, поразились его привлекательности. Мне хотелось, чтобы люди из прошлых жизней, вбив мое имя в поиске, говорили: «О господи, Ханна встречается с тем парнем, которого обвиняли в серийных убийствах!» – а потом рассказывали всем подряд о том, что всё знали. Поскольку я не могла выложить фото с его лицом, я решила запостить фотографию с нашими красноречиво переплетенными пальцами.
Заметили это, кажется, только Меган и Кэрол.
«Ты с кем-то встречаешься??? Ты просто обязана рассказать мне все на свадьбе!!!» — написала Меган в первом за несколько недель сообщении. Кажется, мое несвободное положение вновь открывало схлопнувшиеся возможности для развития нашей дружбы.
Кэрол оставила мне такое голосовое сообщение: «Ханна, я видела пост, который ты выложила. Пожалуйста, только не говори, что ты с этим мужчиной».
Меган я ответила и написала просто: «Да!!!» Я представила, как мы вместе с Уильямом поедем в Миннеаполис к ней на свадьбу. Мы могли бы остановиться в номере, а не у моих родителей. Я гордо представлю его своим друзьям, пока они будут перешептываться по поводу его биографии.
Кэрол я не ответила. Мне не хотелось сталкиваться с ее неодобрением. Я даже не могла заверить ее в невиновности Уильяма, потому что сама не была в ней уверена.
Так и не приобретя кольцо, мы с Уильямом уже начали планировать свадьбу и решили, что местная художественная галерея станет идеальным местом. Мы оба согласились, что лучше ограничиться скромной церемонией.
– Мои родители умеют все превратить в цирк, – говорил Уильям.
Я составила в голове список гостей, куда включила родителей, двоюродных сестер, тетю с дядей и много вопросительных знаков напротив имени Меган. Я подумывала пригласить Дотти с Лорен, но потом вычеркнула их из списка, засомневавшись, не слишком ли странно приглашать на собственную свадьбу двух одержимых моим женихом женщин. Насколько я знала, ни одна из них не слышала о помолвке. Каждый раз, когда я решала написать им, все мое нутро переполнялось странной смесью стыда и удовлетворения, что мне – именно мне! – удалось достучаться до Уильяма и убедить его остепениться. В конце концов я решила, что лучше им ничего не знать про женитьбу.
Мы выбрали дату свадьбы через девять месяцев – срок, который Уильям описывал как «скоро». Я восприняла это как намек, что раньше этого времени Уильям меня не убьет.
«Мы назначили дату свадьбы», – записала я в блокноте в графе «Невиновен».
Пока Уильям был на работе, я либо запоем смотрела помойные реалити-шоу по телевизору, либо сидела в кофейне и листала форум, поигрывая в «Солитер».
– Как продвигается роман? – иногда интересовался Уильям.
– Отлично, – всегда отвечала я, хотя у меня по-прежнему были лишь те две строчки, что я написала в первый день.
– Надеюсь, ты как-нибудь дашь мне почитать.
– Да, конечно. Когда будет готово.
Форум тем временем погружался в уныние. Не только по Келси Дженкинс не было никаких новых зацепок, но и правда о первых четырех жертвах по-прежнему оставалась неизвестна. Хотя пользователи форума и поклялись, что приложат все усилия для вычисления убийцы, большинство разговоров крутилось вокруг наших любимых криминальных передач или книг. То, что уже было задокументировано, приносило гораздо большее удовлетворение, чем текущие процессы; там все уже давно разрешилось, а если нет, то неразрешенные вопросы стали частью красивой легенды, как с Черной орхидеей [290]290
Черная орхидея (англ. The Black Dahlia) – имя, данное жертве одноименного детективного романа Джеймса Эллроя.
[Закрыть]. Уильям же оставался в зоне зыбкой неприятной неопределенности.
«Хоть бы он совершил еще одно убийство и предоставил нам побольше улик», – пошутил кто-то из пользователей.
«Не говори так, – написал другой. – Речь идет о реальных людях».
В тот день, когда все изменилось, я ела тост с авокадо и пила карамельный латте, одновременно подслушивая за библейским клубом по соседству.
– Этот отрывок как будто обратился ко мне, – сказала одна девушка. – Я поняла, почему Бретт расстался со мной. Он почувствовал, что нам не суждено быть вместе. Мы не предназначены друг для друга.
Я лениво обновляла форум – просто по привычке. Кто-то выложил фотографию бара, где работала Келси, и я чуть ее не пролистнула, но тут заметила на стойке стеклянную миску со спичечными коробками. Я приблизила изображение, и, хотя картинка размылась, внешний вид коробков показался знакомым. Я достала телефон, пролистала кучу фотографий с изысканными блюдами, приготовленными Уильямом, фото милой собаки, которую я встретила на прогулке, и неприличное количество селфи, пока наконец не дошла до фотографий содержимого коробки из стола Уильяма, сделанных в первую неделю нашего совместного проживания.
– Черт возьми! – громко сказала я, и все члены библейского клуба одновременно обернулись на меня.
Коробок был точь-в-точь как на фотографии с форума.
Я не знала, что и думать. Это открытие доказывало невозможное. Подразумевало то, о чем некоторые пользователи форума заявляли с самого начала. А именно – что Уильям даже из тюремной камеры сыграл какую-то роль в убийстве Келси Дженкинс.
41
Как только я узнала спички, мне захотелось сразу бежать в бар, где работала Келси, но я не могла: нас с Уильямом пригласили в имение Томпсонов на ужин.
Я не видела никого из членов семьи Томпсонов с той вечеринки по поводу его освобождения.
– Все с нетерпением ждут свадьбы! – не переставая заверял меня Уильям, но это звучало так, будто в них на самом деле только копилось недовольство.
Со спичками пришлось повременить. Этот груз знания я принесла с собой домой, куда пришла переодеться. Пришлось поднапрячься, но мне удалось найти платье, в котором Анна Ли ходила на девичник одной из своих подруг, на элитном сайте с винтажом. Оно идеально подходило для семейного сборища Томпсонов. К нему я подобрала серьги, которые Уильям купил для меня на фермерском рынке, – они были похожи на пару серег Эммы.
– Выглядишь прекрасно, – сказал мне Уильям, вернувшись домой.
У меня возникло иррациональное желание рассказать Уильяму про спички: не потому, что я захотела войти с ним в прямое столкновение, а потому, что просто привыкла делиться с ним самыми скучными подробностями своей жизни – что я сегодня ела, как у меня самочувствие, какие у меня несуществующие успехи с романом. В этом заключалось удовольствие иметь партнера. Рядом всегда был человек, которому можно рассказать обо всем на свете – неважно, насколько это глупо или незначительно. Именно поэтому так невероятно сложно было не рассказать Уильяму о нем самом.
Я наблюдала, как Уильям снимает офисный костюм и застегивает парадную рубашку. «Ты кого-то нанял, чтобы убить Келси Дженкинс? – думала я. – Ты писал мне письма и в тот же самый момент давал инструкции, как именно это стоит сделать? Ее убили лишь для того, чтобы отвлечь подозрения от тебя, или было что-то еще? Невкусный коктейль, неверная сумма счета, отказ принимать твои ухаживания?»
Уильям прыснул на себя одеколон и улыбнулся.
– Готова? – спросил он.
Для меня еще никогда не было очевиднее, что он не умеет читать мои мысли.
В имении Томпсонов у дверей нас встретила служанка и провела в большую гостиную, где у тележки с напитками уже стоял Марк и держал в руках бокал с янтарной жидкостью. Синди сидела на диване и тоже пила что-то из бокала для мартини.
– Вот и моя невестка! – воскликнул Марк, когда мы вошли. Он обнял меня и пожал Уильяму руку – формальное приветствие между отцом и сыном.
Синди за минуту оглядела меня, оценивая мой внешний вид, и только потом встала, чтобы поздороваться.
– Приятно снова тебя видеть, – сказала она.
Во всем, что говорила Синди, был двойной смысл. Даже во фразе, что она рада меня видеть, сквозило неодобрение. Ее холодность ранила меня. Вопреки собственной воле, я стремилась к ее одобрению. Хотя ее сын, возможно, убил несколько женщин, тон женщины все равно подразумевал, что я его недостойна.
– Что тебе предложить выпить? – спросил Марк.
– Я буду то же самое, что она.
Я показала на бокал Синди, надеясь, что она воспримет это как жест доброй воли. Обычно я не пью мартини, но обычно я и в особняках не ужинаю.
Когда Марк протянул мне бокал, в комнату вошел Бентли.
– Ханна, – сказал он и поцеловал меня в щеку. Он сразу отстранился, но на моем лице еще долго оставалось ощущение его губ.
– Бентли, – вежливо ответила я.
За ним гуськом проследовали Вирджиния с двумя детьми. Мальчики были в галстуках, тщательно причесаны и застегнуты на все пуговицы. Они обняли деда, а потом чинно уселись рядом с бабушкой.
– Я бы хотел стакан молока, пожалуйста, – сказал старший.
– Я тоже, – эхом повторил второй.
Это были любопытные дети – как маленькие взрослые, заключенные в крошечные тела; они ничем не напоминали неугомонных бутузов, которых периодически выдавливали из себя мои подруги. Уильям рассказывал, что дети Бентли, как и они сами, с младенчества воспитывались нянями. Однажды они пойдут в ту же самую частную школу, куда ходил Бентли, – их поступление будет гарантировано родословной.
Я присела на диван напротив них.
– Сколько вам лет? – спросила я.
– Мне пять, – ответил младший.
– Мне восемь, – сказал старший, предварительно смерив меня внимательным взглядом, несильно отличающимся от взгляда бабушки.
Он уже был похож на Бентли. Вся его будущая жизнь предстала передо мной, как в кинофильме. Он будет богатеньким популярным парнем в школе. Пойдет в альма-матер своего отца и сразу вступит в братство, куда ему уже обеспечен вход. Встретит женщину, похожую на Вирджинию, и через положенное количество времени они поженятся. Устроится в юридическую фирму отца, которая к тому времени будет принадлежать Бентли и Уильяму, если только Уильям не убьет меня раньше.
Я попросила обновить мне мартини. Уильям сел рядом со мной на диван и обнял за талию.
– Что вы изучаете в школе? – спросила я.
– Я учусь читать, – с энтузиазмом ответил младший.
Старший посмотрел на меня так, будто это наиглупейший вопрос, и я почувствовала облегчение, когда вошла служанка и сказала, что ужин подан.
– Вина? – спросила она, когда мы присели, и я с радостью согласилась, потому что уже прикончила свой мартини.
– Итак, Ханна, чем занимаются ваши родители? – спросил Марк. Ужин начался с салата, который подали на белых тарелках из тонкого фарфора.
Я разгрызла зубами крутон.
– Отец на пенсии, а мама учительница.
– Приятно уходить летом на каникулы! – сказал Марк и рассмеялся.
Страшно представить, что сделалось с моим лицом при мысли, как на этот комментарий отреагировала бы мама – наверное, все подумали, что я язык прикусила. Мама все еще не знала о помолвке, хотя была в курсе, что я с кем-то встречаюсь. Время от времени она пыталась звонить, и иногда я даже брала трубку, витиевато отвечая на все ее вопросы о моей жизни.
«Не волнуйся, мам. Я в порядке», – успокаивала я ее.
Хотя я чувствовала, что она мне не верит, она никогда не наседала с вопросами. Подозреваю, ей просто не хотелось ничего знать.
– А что твой отец делал до пенсии? – продолжал свой допрос Марк.
Как я поняла, для Марка работа значила все, и мне сразу стало ясно, что мои ответы могут его только разочаровать.
– Он работал с управлением данными. Я никогда до конца не понимала, чем именно он занимался, – сконфуженно призналась я.
Уильям перевел разговор на обсуждение футбола, и я была благодарна за эту передышку. Я извинилась, чтобы отлучиться в уборную. Этот предлог был вовсе не надуманным: мой мочевой пузырь был переполнен, потому что служанка исправно доливала мне воды и вина, а я исправно их выпивала.
Я не планировала вылазку. Правда. Мне еще предстояло разобраться со спичками, а результаты моего прошлого обыска в особняке – школьные записки – не представляли никакого интереса. Но, вопреки всем своим намерениям, я почему-то прошла мимо двери в туалет и направилась к остальным комнатам первого этажа.
Меня не интересовали гостиная и главный зал. Просто потрясало, насколько бледный отпечаток индивидуальности несло на себе жилище семьи Томпсонов. Казалось, одним из преимуществ богатства была возможность полностью стереть себя. Так что я сразу пошла к закрытой двери комнаты, которую приметила в дальнем углу дома, – туда, как я видела, несколько раз удалялся во время вечеринки Марк со своими приятелями.
Комната оказалась кабинетом, обитым панелями темного дерева. У одной стены располагался неоправданно большой для климата Джорджии камин. Над ним висела голова оленя, которая неприятно напомнила о жуткой фотографии, которую я нашла в комнате Уильяма: с двумя братьями, измазанными кровью. Вторую стену занимали книжные полки; книги на них были настолько великолепны, что могли служить исключительно украшением интерьера. Противоположная стена была увешана оружием.
Ружья красовались на стене скорее как бесценные произведения искусства, а не предметы, единственное назначение которых – смерть. Тут были и большие, и маленькие ружья – единственные определения, которые я могла им дать. Оружие, которое могло убить быстро, или старинное оружие, убивающее медленно. Для чего, задумалась я, Марку нужны все эти ружья?
– Это не уборная, – произнес голос за моей спиной, и я вздрогнула.
– Бентли! Ты меня напугал. – Я была рада, что это оказался он, а не Марк. Не думаю, что Марк застрелил бы меня за вторжение, но это не казалось невозможным.
Бентли лукаво улыбнулся.
– Тебя довольно долго не было, и я решил проверить, нашла ли ты ванную.
– Я нашла ванную, – ответила я. – Просто я…
– Хотела посмотреть дом? Это понятно. Это место просто монструозно. Вирджиния надеется, что этот дом достанется нам, но я, если честно, лучше бы его продал.
– Забавно. Мне кажется, такое место вполне в твоем стиле.
– Нет, мне нравится что-то более современное.
Бентли прошел в комнату и оглянулся, как будто видел ее в первый раз.
– Зачем вашему отцу все это оружие? – спросила я, указывая на стену. – Для охоты?
– Что-то в этом духе.
Я непонимающе вскинула бровь.
Бентли пожал плечами.
– Отец любит дорогие брутальные вещи, и ружья подходят по всем параметрам. Он водил нас на стрельбище, когда мы были детьми, но я не знаю, продолжает ли он ходить туда сам.
Я посмотрела на стену и нахмурилась. Я вспомнила коробку в столе Уильяма, тяжесть пистолета в моей руке и предметы, спрятанные под ним: карточка из спортзала, резинка для волос, закладка и пачка сигарет с коробком внутри – коробком, который, как я теперь знала, был приобретен в баре Келси. Я не была уверена, как связана со всем этим коллекция оружия Марка и связана ли вообще, но сейчас я осталась с Бентли наедине, и это предоставляло некоторые возможности.
Бентли знал многое об Уильяме – такое, чего не знали или не хотели признавать другие люди. Уильям сложный человек. Он может быть опасен. Так он сказал мне, когда мы разговаривали в первый раз. Возможно, он поможет мне выяснить, как спички попали в рабочий стол Уильяма. Как он мог быть связан с убийством Келси Дженкинс, хотя в момент ее смерти находился в тюрьме.
К тому же, даже если он ничего не знал, мне просто до смерти хотелось рассказать кому-нибудь про спички. Форум не рассматривался, потому что тогда бы мне пришлось пойти на саморазоблачение и признаться, что я – невеста Уильяма, женщина, которую я сама же и оскорбляла под выдуманным ником. Уильяму я тоже не могла сказать, ведь тогда бы он понял, что я рылась в его вещах, и в лучшем случае это охарактеризовало бы меня как плохую невесту, а в худшем – вызвало бы вспышку гнева у потенциального убийцы. Рассказать Бентли было почти то же самое, что рассказать Уильяму. Его лицо, особенно в приглушенном свете, было почти идентично лицу его брата.
– Я кое-что нашла, – сказала я.
– Что?
– Я нашла коробок спичек в столе у Уильяма. Они из бара, где работала Келси Дженкинс.
Бентли повернулся ко мне, и с его лица спал весь благодушный налет.
– Имя звучит знакомо.
– Келси Дженкинс, девушка, которую убили во время суда над Уильямом, – с недоумением пояснила я. Конечно же, он знал, кто такая Келси Дженкинс. Я как будто единственная помнила имена этих женщин – они поблекли на фоне кровавой славы Уильяма.
Бентли отвернулся и скользнул взглядом по стене с оружием.
– Ты шпионишь за моим братом? – спросил Бентли. Он взял в руки сигару, лежавшую на столе, и рассмотрел марку.
– Я бы не сказала, что именно шпионю…
Бентли приподнял бровь. Его лицо оставалось серьезным, но в этом движении улавливалась какая-то игривость.
– Ладно, хорошо. Может, и шпионю. В любом случае мне нужен человек, который сходит со мной в бар. Ты хочешь пойти?
Я пожалела об этом приглашении сразу, как только оно слетело с моих губ. Если женщине, обрученной с оправданным серийным убийцей, и не стоит чего-то делать – так это идти в бар с его братом, чтобы расследовать убийство.
Бентли положил сигару на место.
– Да.
Мы переглянулись, и этот зрительный контакт будто закрепил нашу особую связь. Тяжесть нашего проступка была очевидна – невеста и родной брат планируют вывести на чистую воду того, кого они якобы любят.
Прежде чем кто-то из нас успел что-то сказать, в дверях возник Уильям.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
Он посмотрел на нас с характерным выражением, которое возникало, когда он был расстроен, но пытался это скрыть.
– Ничего. Просто провожу Ханне небольшую экскурсию по дому, – быстро нашелся Бентли.
– Ужин остывает, – сказал Уильям, будто сам его приготовил.
Мы все вместе вернулись за стол. Старший сын Бентли описывал свою роль в школьной постановке – его взяли на главную. Я наблюдала, как Марк общается с внуком. После того как я увидела стену с оружием, он предстал передо мной в ином свете. Он разрезал стейк, смачно макнул его в соус для мяса, закинул в рот и начал агрессивно жевать. Я вспомнила наше первое знакомство, когда я приняла его за добродушного человека, потому что он ко всем относился дружелюбно и много улыбался. С тех пор я усвоила, что дружелюбие может быть оружием, а улыбка – прикрытием для внутреннего гнева.
Про себя я отметила, что нужно будет вписать в свой блокнот пункт «У отца есть стена с оружием», когда будет свободная минутка.
Во время десерта произошло две вещи.
Во-первых, Уильям встал на одно колено и открыл передо мной бархатную коробочку. Внутри оказался самый большой бриллиант, что я видела в своей жизни, что, впрочем, не очень репрезентативно, так как в своей жизни я нечасто смотрела на бриллианты.
– Я снова делаю тебе предложение, – сказал Уильям. – На этот раз как положено.
Я на секунду пожалела, что весь день гадала, серийный он убийца или нет. Ведь он в это время рассказывал, как мы замечательно проводим время и как он любит меня тем сильнее, чем дольше мы живем вместе.
Он надел кольцо мне на палец. Я надеялась, что на нем не осталось шоколада после суфле. Кольцо оказалось слишком большим, и бриллиант постоянно съезжал набок.
Уильям нахмурился.
– Мы подгоним размер.
Но мой бриллиант затмило второе событие.
– Не хотим перетягивать одеяло на себя, – начал Бентли, – но у нас с Вирджинией тоже есть объявление.
Я сжала и разжала кулак, поигрывая кольцом на пальце.
– Мы беременны, – произнесла Вирджиния.
Синди взвизгнула от радости. Их старший сын закатил глаза. Уильям сдержанно процедил:
– Поздравляю.
– Это именно то, что нам нужно после такого года, – сказал Марк.
– Мы так рады принести в этот мир новую жизнь, – отозвалась Вирджиния.
В машине Уильям выплеснул свое недовольство.
– Я знаю, что должен радоваться за брата, – сказал он. – И я рад. Просто я хотел, чтобы этот момент стал для тебя особенным. Для нас обоих.
– Он был особенным.
– Мой брат… Ему всегда надо быть в центре внимания. Кстати, о чем вы двое говорили в кабинете?
– Ни о чем, – сказала я, вглядываясь в темноту за окном.
– Ни о чем?
– Он рассказывал мне про дом.
– О. – В его интонации явно сквозило сомнение.
Оказавшись со мной в постели, Уильям отымел меня так жадно, как в первый раз, когда только пришел ко мне в номер. А тогда он был с женщиной впервые за несколько месяцев.
– Я хочу, чтобы ты родила от меня ребенка, – сказал он, когда мы закончили. Его горячее дыхание обожгло мне лицо.
– Это стоит обсудить.
– Я серьезно. Я хочу, чтобы у нас появился малыш. Хочу, чтобы у него была такая жизнь, какой никогда не было у меня.
Я вспомнила поместье Томпсонов и служанку, в лепешку готовую разбиться ради комфорта их семьи.
– Ладно, – сказала я. И поцеловала его в щеку.
Отправившись в туалет, я отчетливо ощутила, как из меня вытекает его сперма. Мысль о ребенке как будто сковывала – словно тебя связали, но не в хорошем смысле. Страшно подумать: всю жизнь следить за собственным отпрыском, подмечая, нет ли в нем каких-то черт будущего серийного убийцы.
42
Я забыла, что пригласила Бентли пойти в бар, пока он не появился у нашего дома рано утром, когда Уильям ушел на работу. На мне по-прежнему был костюм для йоги. Если честно, я планировала оставаться в нем весь день. Когда в дверь позвонили, я была уверена, что это доставка.
– Бентли, – произнесла я, когда увидела его на пороге.
– Ты все еще хочешь пойти в тот бар? – спросил он.
Я на секунду задумалась.
– Да.
Я впустила его в дом. Бентли уселся в белоснежное кресло, пока я пошла надеть платье и слегка накраситься. У меня дрожали руки, когда я делала стрелки, так что все пришлось стирать и начинать заново.
– Я готова, – объявила я, входя в гостиную.
– Хорошо выглядишь, – сказал Бентли.
– Спасибо.
Я понимала, что это не должно выглядеть как свидание, но казалось, что все именно так.
– А тебе разве не нужно быть на работе? – спросила я, когда мы выехали на шоссе.
– Я сам устанавливаю себе расписание, – сказал Бентли, взглянув на меня. – А ты? Разве ты не должна работать над своим романом?
Он так произнес слово «роман», что я покраснела. Это звучало так, будто я рисую в детской раскраске.
– Мне можно делать перерывы, – ответила я.
На несколько минут повисла тишина, и я бы совсем не возражала, включи Бентли какую-нибудь музыку. Сама я это делать боялась, рискуя быть высмеянной за выбор репертуара.
Бентли первым нарушил молчание.
– Скажи мне, Ханна. Что ты узнала о моем брате?
Я понимала, что Уильяму такого рода допрос показался бы отвратительным, но я без колебаний достала блокнот.
– Не так уж много. Он заботится о своем теле. Ему нравится правильно питаться и оставаться в форме, хотя иногда он балует себя гамбургерами и молочными коктейлями из фастфуда. Он больше говорит о чтении, чем действительно читает, – кажется, он немного неуверен в себе. Еще он любит смотреть драмы. Он хорошо готовит, но те блюда, которые освоил в совершенстве. Уильям тяготеет к тому, что у него хорошо получается, – впрочем, наверное, как большинство из нас. Он очень аккуратный, и его раздражает, когда что-то лежит не на своем месте. Он говорил, что не может сосредоточиться, когда кругом бардак. Ему нравится быть юристом, но он хотел бы иметь собственную практику, а не работать на вашего отца.
Я остановилась, пролистывая страницы и размышляя, чем еще могла бы поделиться.
– А еще у него есть пистолет.
– У меня тоже есть пистолет. Это делает меня убийцей? – спросил Бентли в своей обычной заигрывающей манере. Он водил быстрее, чем я, и петлял по улицам, обгоняя более медленные автомобили.
Я вспомнила кабинет Марка, его стену с ружьями. Видимо, у всех мужчин в семье Томпсонов был пунктик на оружии.
– Ну, может быть. Ты кого-нибудь убивал? – спросила я, подстраиваясь под его тон.
Бентли рассмеялся.
– Ладно, расскажи мне поподробнее про эти спички.
Я закусила губу и посмотрела в окно на проносящиеся мимо дорожные знаки.
– Ты не должен рассказывать Уильяму обо всем этом. Пообещай мне. Я правда его люблю, понимаешь? – сказала я.
Я испугалась, что и так слишком много сказала. Я была как могильщик, пытающийся оценить размер ямы, которая уже слишком глубока, чтобы из нее выбраться.
– Правда? – снова взглянул на меня Бентли. – Ты можешь любить кого-то, одновременно считая его убийцей?
– Следи за дорогой, – бросила я, отказываясь отвечать на вопрос.
Бентли улыбнулся.
– Расслабься. Я ездил этой дорогой миллион раз.
Я глубоко вздохнула.
– Я перерыла все вещи Уильяма, как только мы съехались. У него не так много личных предметов. Это немножко странно – никаких безделушек, ничего такого. В этом смысле все очень утилитарно. Но при этом у него в столе я нашла коробку со всякими штуками.
Я не стала говорить про все предметы в коробке и про записки, найденные в доме их родителей.
– В этой коробке я нашла коробок спичек. Тогда я не придала ему значения, но сфотографировала, если вдруг это окажется важным. А потом как-то на форуме…
– На форуме?
– Я сижу на форуме, где расследуют убийства женщин, в которых обвиняли Уильяма, – нехотя призналась я.
У Бентли вырвался хриплый грудной смех, какого я раньше от него не слышала. Это был искренний смех – такой подделать нельзя.
– Дай-ка я проясню. Ты обручена с моим братом, но при этом сидишь на форуме в интернете и обсуждаешь его карьеру серийного убийцы?
– Ну, можно и так сформулировать…
– А как еще это сформулировать?
У меня не нашлось хорошего ответа, так что я продолжила:
– В общем, кто-то выложил фотографию из бара, где работала Келси, и я узнала спички.
– Вау.
– Вот именно. Вау.
– Но ее разве убили не тогда, когда он сидел в тюрьме? – спросил Бентли.
– Это и непонятно! Как он связан с ее убийством, если сам никак не мог ее убить?
– Ничего себе вопросик, да?
Бентли остановился на парковке прямо перед дверями бара. Рядом стоял предупреждающий знак, что место на парковке можно занимать не более двух часов. Чуть ли не впервые в жизни я была благодарна за такое ограничение – это значило, что время окончания нашего свидания было определено.
Бар представлял собой кирпичное здание с зеленым навесом. Окна пестрели неоновыми вывесками с рекламой того или иного пива. В такое место охотно пошел бы Макс. Бентли, напротив, выглядел здесь чужеродно. У него была слишком дорогая рубашка и слишком много волос на голове, в отличие от завсегдатаев заведения – выстроившихся у стойки в ряд одинаково лысых людей с пивными животиками.
Но Бентли оставался невозмутим и заказал нам обоим виски с колой.
– Если я правильно помню, ты любишь виски, – сказал он.
При упоминании наших прошлых пьяных вечеров мне стало нехорошо. Наверное, не стоило создавать ситуацию, при которой я могла добраться домой только с помощью Бентли. Я заметила миску со спичками и взяла один коробок. Улика для моего расследования.
Мы заняли небольшой стол.
– Итак, – сказал Бентли. – Что мы ищем?
Я нахмурилась.
– Не знаю.
– Вы ведете дело, детектив Ханна.
Было непонятно, насколько серьезно Бентли воспринимает ситуацию. С его лица не сходила насмешливая улыбка.
– Как Вирджиния? – спросила я, меняя тему.
– Она ничего. Но по утрам ее дико мучает тошнота.
– Звучит не очень весело.
Он поморщился.
– Да все это мероприятие не очень-то веселое на самом деле.
– Ты разве не хочешь поскорее снова стать отцом?
– Я думал, что у нас наконец появится возможность выдохнуть. Ну, знаешь, когда в семье все устаканится, а мальчики станут достаточно взрослыми и независимыми.
– Признаюсь честно, известие Вирджинии меня удивило. У меня возникло впечатление, что между вами сейчас не все гладко, – сказала я.
– Вирджиния уверена, что третий ребенок окончательно сделает нашу семью «полной», – ответил Бентли, и его тон явно подсказывал, что он с ней не согласен.
– Хочешь еще выпить? – спросила я. У него в стакане еще плескалась какая-то жидкость, но я свой уже осушила.
Улыбка вернулась на его лицо.
– Ну ты и выпивоха, – сказал Бентли. – Запиши на мой счет.
За стойкой работала барменша средних лет с выкрашенными в рыжий волосами и огромной грудью. Она выглядела как человек, рожденный для работы за баром, – она как будто была создана для той индустрии, где нашла себя. Келси была молода и красива, когда ее убили, но лет через двадцать вполне могла превратиться в заменившую ее женщину.
