Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

ГЛАВА ПЯТАЯ

Киззи повесила трубку.

«Они будут здесь в течение часа», – сказала она с тем же извиняющимся выражением на лице, нервно покусывая нижнюю губу выступающими передними зубами.

«Не беспокойся, «заверила ее Данни-Джо, – правда»… Как я и говорила, я мало чем занимаюсь. Кроме того, приятно встретить соседа, по крайней мере дружелюбного. Ты знаешь, я живу здесь уже два года, и никто никогда не говорил мне даже «привет»!»

Киззи выглядела искренне удивленной.

«Правда? Но ты сам такой милый и дружелюбный».

Она изобразила скромность, слегка опустив глаза.

«Мило с твоей стороны так говорить, но я провожу здесь не так уж много времени, я всегда на работе. Работай, работай, работай…» – пропела она слова в стиле песни Рианны.

Киззи сочувственно кивнула.

«Так чем же ты занимаешься, Данни-Джо, ради работы, работы, работы?»

Она размышляла на ходу. Выиграла несколько секунд, рассмеявшись. «Я работаю в отеле, недалеко от Мейфэра, это на самом деле совсем не увлекательно… но я учусь на актера. Я хожу в театральную школу.»

Да, это звучало неплохо: актер. По крайней мере, это делало ее звучание интересным. Она увидела, как взгляд Киззи скользнул по стопке дизайнерских сумок, которые она свалила на кресло, и догадалась, о чем она могла подумать.

«Недавно умер мой отец, он тоже был актером. Снялся в нескольких фильмах, на самом деле неплохо проявил себя. Достаточно, чтобы увидеть меня, когда он все равно скончался». Первая и последняя часть, кстати, были правдой. Ее сукин отец недавно умер. И как только через адвоката до нее дошла весть о том, что ей завещано все его состояние, она отпраздновала его кончину бутылкой «Дом Периньон» и пиццей «Доминос». Он не был актером, хотя проделал довольно хорошую работу, ведя себя как любящий, заботливый отец, когда это было необходимо. Этот монстр был должен ей каждый пенни из ее наследства, и в тот момент, когда оно было передано ей, она быстро продала семейный дом в Сурбитоне и купила свою квартиру в Мэйфейре. Тот дом не хранил ничего, кроме ужасных воспоминаний; больных, извращенных, темных и извращенных воспоминаний, и она была счастлива избавиться от этого. Ее мать умерла в том доме, и если бы ее не забрали, когда она это сделала, она была уверена, что тоже умерла бы там.

«Мне жаль», – печально сказала Киззи, – «Я понимаю, каково это – терять любимого человека. Моя сестра скончалась несколько лет назад. Рак груди, ей было всего тридцать четыре».

Данни-Джо покачала головой». Это так печально. Она была старше или моложе тебя?

«На шесть лет моложе меня, она была моей младшей сестрой. Я помню, как она родилась». Киззи выглядела явно расстроенной. «Когда она ушла, это заставило меня полностью пересмотреть свою жизнь».

«Такие вещи случаются», – ответила она, догадываясь. Ей было под сорок. Примерно подходящий возраст». Отсюда и развод?

Киззи опустила глаза на свои колени и сделала глоток горячего травяного чая, который ей предложили.

«Прости, я не хотел совать нос не в свое дело».

«Нет, нет, вовсе нет»… Да, это было на самом деле. Это были, «она неловко поерзала на мягком диване, – довольно токсичные отношения. Мне потребовалось семнадцать долгих лет, чтобы, наконец, набраться смелости и самоуважения, чтобы уйти от него. После смерти Меган что-то во мне просто сказало «хватит». Этот человек забрал лучшие годы моей жизни.»

Жертва жестокого обращения. Это понятно. Киззи явно приучили чувствовать себя невидимкой. Годы, когда ее собственные потребности никогда не удовлетворялись, превратили ее личность в подобострастную оболочку, извиняющуюся просто за то, что она жива. Она была пугливой, ее движения были отрывистыми и нервными. Она потянулась за печеньем на кофейном столике почти как ребенок, который уже съел слишком много и ждет, когда его уберут.

«У вас были общие дети?» Данни-Джо знала, что задает личные вопросы, но считала, что имеет на это право, находясь в том виде, в каком была Киззи, сидя в своей квартире на диване, попивая травяной чай и поедая печенье.

«Детей нет», – тихо сказала она. «Я хотела их, но я рада, что у нас с ним их не было… сейчас».

«Что ж, никогда не поздно», – беззаботно сказала она, чувствуя, что ее гость начал впадать в легкую меланхолию.

Киззи рассмеялась, но это прозвучало неубедительно. «О, я уже слишком взрослая для всего этого, и, кроме того, сначала мне нужно было бы найти мужчину!»

Данни-Джо усмехнулась. «Ну, таких ублюдков вокруг полно, позволь мне сказать тебе».

Лицо Киззи немного покраснело – как она предположила, из-за использования ее сквернословия, или, возможно, это была просто мысль о том, чтобы заполучить какого-нибудь потенциального члена? Она не могла представить, чтобы та ввязалась в такое преследование.

– Может быть, для такой привлекательной молодой женщины, как ты, – сказала она». Но я?..

«Не принижай себя», – сказала Данни-Джо, на мгновение почти желая понравиться ей. «Ты определенно не выглядишь старой». Это была ложь; Киззи выглядела каждый день в свои сорок с чем-то лет, а то и больше, хотя она подозревала, что с приличным макияжем у нее все будет в порядке. Однако зубы были проблемой: у нее был большой неправильный прикус, и один из ее передних зубов слегка перекрывал другой, добавляя оскорбления к травмам. Они были действительно довольно оскорбительными. Внезапно ей представилось, как она хватает Киззи за рыжие волосы на затылке и ударяет лицом о стеклянный кофейный столик, разбивая вдребезги ее плохие зубы.

«Знаешь, тебе стоит выйти в Интернет, там много разведенных мужчин на охоте, много женатых тоже».

«О, нееет. Она покачала головой». Я недостаточно храбра для этого. Все это… отказ. Киззи неловко улыбнулась.

«Ну, никогда не знаешь наверняка, этот слесарь может оказаться «тем самым».»

«Я восхищаюсь твоим позитивом», – ответила она.

Позитивность. Это было впервые. Теперь она действительно начинала получать удовольствие от общества своего странного соседа. Киззи явно видела в Данни-Джо превосходство: красивее, талантливее, остроумнее, моложе и увереннее в себе. Она наслаждалась таким образом, как она сама отражается в зеркале.

От бедной женщины буквально разило одеколоном с низкой самооценкой, и по ее почти детским жестам она заподозрила, что у нее какие-то умственные отклонения, возможно, биполярное расстройство или пограничная стадия. Не то чтобы это имело значение, тем лучше. Так ей будет легче заметать следы. Внезапно она подумала о бутылочке с мышьяком, крошечном пузырьке, спрятанном в кухонном шкафу вместе с приправами. Но нет, она не могла, не так ли? Она не продумала это должным образом, у нее не было достаточно времени, чтобы тщательно спланировать, и она не установила с ней настоящих отношений: по крайней мере, пока. Но ситуация каким-то образом представилась ей сама собой, и она решила, что это, должно быть, знак. Положительный знак.

«Послушай, «сказала Данни-Джо, присаживаясь на подлокотник дивана и встречаясь взглядом с водянисто-зелеными глазами Киззи, обрамленными морщинками, «как только слесарь сделает свою работу и с тобой все будет улажено, если тебе это понравится, постучи ко мне. У меня свободный вечер, и я собираюсь заказать китайскую еду навынос и открыть бутылку просекко, если хочешь присоединиться ко мне? Мы можем посмотреть «Х-фактор» вместе, если хочешь? Я виновато влюблена в Саймона Коуэлла, но никому не говори, – она заговорщически хихикнула, и Киззи присоединилась к ней, прикрыв рот рукой, как будто это было самое возмутительное признание, которое она когда-либо слышала. Возможно, так оно и было.

«Правда?» – спросила она, явно ошеломленная неожиданным приглашением. «Ну, знаешь, это так мило с твоей стороны, но я никак не могла вторгнуться в твой субботний вечер».

«Не будь дурочкой, «Данни-Джо легонько ткнула ее в предплечье, «я была бы рада, если бы ты присоединилась ко мне. Это лучше, чем сидеть здесь на одной ноге.

Киззи выглядела приподнятой. «Ну, если ты уверена, тогда это было бы здорово. Я люблю просекко и могу приготовить свиные фрикадельки в кисло-сладком соусе». Она рассмеялась над иронией своего заявления.

«Тогда свиные фрикадельки».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я еду по трассе М25 со скоростью около 75 миль в час и слушаю Kasabian. На мой взгляд, они представляют собой гибрид Oasis и Muse: все драйвовые гитарные риффы и запоминающиеся припевы с большим чванством, несмотря на то, что они из Лестера, который, по общему мнению, не является особенно рок-н-ролльным местом. Я представляю, что они прямо-таки напыщенные маленькие придурки, это сразу видно, но у них есть несколько мелодий, так что игра честная. Я подумываю о том, чтобы ответить «Кин Шерл» – так я решил ее называть – и согласиться на второе свидание, но я пришел к выводу, что это было бы несправедливо, потому что я просто не думаю, что она мне нравится. Я думаю, она бы переспала со мной, Кин Шерл. На самом деле, я уверен, что она бы переспала, и я не имею в виду это высокомерно. Я просто знаю, ты знаешь, но на самом деле я не такой парень. Я никогда не был одним из тех, кто идет на хуй и забывает о них, просто ради интереса. И я уже слишком стар для секса на одну ночь.

У Рейч никогда в жизни не было секса на одну ночь, поэтому она сказала мне, и я ей поверил. «Они все продолжали возвращаться за добавкой», – засмеялась она, запрокинув голову, как делала всякий раз, когда смеялась. У нее был заразительный смех, к нему нужно было присоединиться. Часто смех сам по себе становился шуткой. Помоги мне Бог, я скучаю по этой девушке.

Мои мысли возвращаются к Джанет Бакстер, даже несмотря на грохот стереосистемы. Я бы предпочел, чтобы этого не происходило, и я немного прибавляю в Касабиане, но это не заглушает мои мысли, поэтому я следую им.

«Мой Найджел никогда не покончил бы с собой». Я вижу, как она яростно качает головой, горе и убежденность в ее водянистых, с красными ободками глазах. Она говорит, что это абсолютный непреложный факт. Цинизм в этой работе в порядке вещей. Вы могли бы подытожить это словами: «вы думаете, что знаете кого-то…» Работа копом научила меня тому, что, эй, ты можешь думать, что знаешь кого-то, но однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь, что замужем за серийным убийцей. Такое дерьмо действительно случается. Что я нахожу интересным в таких ситуациях, так это сомнение, которое часто направлено в сторону жен. «Она ведь должна была знать, не так ли? Она, должно быть, подозревала, что ее муж был насильником / педофилом / трансвеститом / кем угодно, они женаты уже двадцать пять лет!» Это довольно несправедливо, потому что я думаю, что в некоторых случаях жена искренне не знает человека, за которым она замужем. Вы должны помнить, с кем вы можете иметь дело; психопаты – абсолютные мастера маскировки, способные менять облик и действовать на таком уровне, на фоне которого хамелеон выглядел бы дилетантом. Они невероятно искусны в том, чтобы пускать людям пыль в глаза; их способность манипулировать и обманывать делает их чрезвычайно убедительными, непревзойденными лжецами высшей степени, выходящими за рамки человеческого понимания и лишенными совести и сочувствия. Отсутствие сочувствия: в этом суть их расстройства, суть дела. Сочувствие мешает большинству из нас убивать, мародерствовать и насиловать друг друга. Совесть и способность сопереживать ближним останавливают нас от того, чтобы зарезать ребенка, разрезать его тело на куски и пригласить его мать на чай с печеньем. Но это случается. Я это видел.

Плюшевый мишка, помимо всего прочего, беспокоит меня. Мартин Делани, мой второй помощник по этому делу, провел кое-какие исследования и сказал мне, что это один из тех мишек Steiff, по-видимому, довольно дорогой, коллекционный. Когда мы забирали его, к маленькому медвежьему ушку все еще была прикреплена этикетка. Нет никаких указаний на то, что Найджел Бакстер купил его сам, ни квитанции в его документах, ни в бумажнике. Я сказал Дилейни проверить магазины, где они их продают, и оказалось, что маленькие ублюдки повсюду, в основном в торговых центрах и универмагах. Очевидно, вы даже можете создать своего собственного, и дети устраивают вечеринки в магазине, где они могут набить своего собственного мишку и выбрать ему одежду, прежде чем положить его в коробку со свидетельством о рождении и забрать домой. Очевидно, они сходят от этого с ума, и мне интересно, понравилось бы нашим детям, моему и Рейч, тоже эти медведи. Я думаю, мы бы узнали о подобных вещах, если бы ему или ей дали шанс выжить. В любом случае, я говорю Делейни, чтобы он начал копать, спросил, помнит ли кто-нибудь, что был сделан именно этот мишка. На нем костюм. Он деловой медведь. Алан милый, но пушистый.

Еще одна вещь, которая меня беспокоит, помимо Касабиана, который теперь начал немного раздражать, – это парфюм. Экономка в La Reymond дала мне список бесплатных туалетных принадлежностей, выделенных для каждого номера. Список в пентхаусе читается как пробел до получения. Вещи высокого класса. Рейчел нравились ее духи, ну а какая женщина не любит? Мне нравилось покупать ей духи и свечи – она любила ароматические свечи. Господи, может, мы все-таки были парой клише? Итак, список. Продукты L'Occitane все еще были там: галочка. Шампунь и кондиционер для волос Tigi: неиспользованные, галочка. Масло для тела Cowshed: все хорошо, тик. Шапочка для душа, пемза и одна из тех салфеток для тела, которыми ты моешься: все на месте. Тик, тик, тик. Масло для ванн Jo Malone с лаймом, базиликом и мандарином: исчезло. Так где же оно было? С мусором ничего не было. Мусора не было, кроме пробки от шампанского и обертки. Итак, вещи Джо Мэлоун пропали. Исчезли. Но ими пользовались. Оно было в воде для ванны, в чертовой воде для ванны. Я чувствовал его запах. И что-то подсказывает мне, что Найджел Бакстер не клал его туда. Вы должны спросить, почему такой человек, как Найджел Бакстер, добавил несколько капель сладко пахнущего масла в воду для ванны просто на удачу? Я не говорю, что это невозможно. Я имею в виду, кто знает, что творится в голове у человека, собирающегося покончить с собой лезвием бритвы? Но я почти уверена, что это не имеет большого отношения к приятному запаху. Джанет Бакстер сказала мне, что ее муж никогда не пользовался «одеколоном» – старомодным словом, обозначающим старомодных леди.

«Я не помню, чтобы он пользовался одеколоном или когда-либо нюхал его на себе», – печально сказала она, как будто давно отказалась от попыток оживить отношения между ними. Итак, медведь и масло для ванны не дают мне покоя. И полотенце, которое было засунуто у него за спину. Если подумать, то и «предсмертная» записка тоже – не слишком подходящее объяснение от человека, казалось бы, в прежнем здравом уме и характере. По моему опыту, который, к сожалению, больше, чем у большинства людей, самоубийство является симптомом глубокой депрессии. У жертв обычно есть история членовредительства или зависимости; это может быть вторая или даже третья попытка; и почти всегда есть событие, которое провоцирует это – потеря работы, финансовые проблемы, раскрытый роман, потеря любимого человека, злоупотребление наркотиками или алкоголем и все такое уродство. Довольно редко бывает, чтобы человек с прошлым Найджела Бакстера просто однажды проснулся, сказал: «Хватит» и вскрыл себе вены в ванне.

У Кибера есть его компьютер и телефон, и я жду, чтобы увидеть, что это даст. Я не любитель делать ставки – хотя однажды и выиграл сотню фунтов на «Гранд Нэшнл», – но если бы был, я бы поставил кругленькую сумму на то, что они вернутся с какими-нибудь разоблачениями. Возможно, двойная жизнь? По крайней мере, любовница. Я бы поставил на это нашу квартиру. «Наша». Я продолжаю думать так, как будто она все еще здесь. Полагаю, она действительно здесь, продолжает жить в моих мыслях. Когда ты отпускаешь себя? Ты когда-нибудь отпускаешь?

Всякий раз, когда возникало нераскрытое дело, обычно с участием мужчины – дело, которое у меня никак не укладывалось в голове или приводило меня в ужас, – Рейч всегда говорила: «Здесь замешана женщина». Не поймите неправильно, Рейчел была по сути феминисткой; она любила представителей своего пола, ценила, что значит быть, чувствовать, любить и существовать как женщина. Но она также была реалисткой. Рейч не была дурой. Она знала, что к чему и как люди чувствуют и действуют. Она понимала человечество и жизнь, а также особенности людей – фактически, они очаровывали ее. Я помню одно дело, над которым я работал: какой-то парень, мойщик окон, разбился насмерть со своей стремянки. Это произошло в каком-то маленьком пригородном городке недалеко от Лондона, довольно непримечательном месте. В любом случае, когда мы приехали, это выглядело как несчастный случай, знаете, рискованная работа мойщика окон, лестницы и все такое. Не было причин подозревать какую-либо нечестную игру. Но потом любопытная соседка сделала замечание о том, что он моет окна в этом конкретном доме раз в неделю. И когда я рассказала ей, Рейч сказала: «Он трахает жену, это совершенно очевидно…» Она оказалась права. Муж упомянутой жены, как и положено, обиделся на это и решил дружески подтолкнуть его. К сожалению, к его смерти, но вы рискуете. В любом случае, я хочу сказать, что Рейч не была одной из тех женщин, которые думают, что мужчины виноваты во всем мире. Я любил ее за это. Помимо всего прочего.

Я думаю о Найджеле Бакстере, бедном старом измученном Найджеле Бакстере, и о том медведе, и о душистой воде для ванны, и все, что я слышу в своей голове, – это голос Рейч, мягкий, но хрипловатый, говорящий: «Запомни мои слова, Дэнни, здесь замешана женщина».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

К тому времени, как я добираюсь до своей квартиры – нашей квартиры – уже темно, и я эмоционально истощен из-за мучительных подозрений в моей голове по поводу сцены, свидетелем которой я стал сегодня. Я тоже чертовски проголодался. Я иду прямо на кухню и открываю холодильник, все еще в пальто. Со вздохом просматривая содержимое или его отсутствие, я слышу слова того парня, гнусавого американца из телика, у которого свой ассортимент дорогих соусов для макарон – черт, как его зовут? В любом случае, его коронная фраза: «Кто живет в таком доме?» Я беру готовую курицу джалфрези из «селекшн», протыкаю ее вилкой и бросаю в микроволновку. Рейч бы не понравилось, как я ем сейчас, в конце концов, она была шеф-поваром. Черт возьми, как зовут того американца?

Два копа, которые пришли ко мне в ночь ее смерти, Боб Дженкинс и Дэйв Смарт, теперь я никогда не забуду их имен. Я не знал их лично, но знаю сейчас. Такого рода встречи сближают людей. Боб был большим мужчиной, похожим на медведя, валлийцем с бородой и мягким напевом, а Дэйв, судя по его фамилии, был в приличном костюме и с прилизанными волосами. Мне было жаль их, потому что нет ничего даже отдаленно спасительного в том, чтобы сказать человеку, что его близкий умер. Это нехорошая ситуация со всех сторон, и поверьте мне, никто, даже самые суровые люди, которых я встречал в полиции, не могут сказать, что они ничего не чувствуют, когда вытягивают эту короткую соломинку. Итак, я вроде как понял, когда они появились на нашем пороге, и Боб держал ее шлем, «Триумф», и кое-какие вещи в запечатанном пакете. Вещи Рейч. Я помню, как просто смотрел на них и испытывал жалость. Это была моя главная эмоция в тот момент, жалость. К ним. За то, что им выпала дерьмовая задача сообщить мне, что женщина, которую я любил и боготворил, мертва.

Я загружаю свой компьютер и захожу на сайт sad singles, на который я зарегистрировался в безумный момент отчаяния, и думаю о том, чтобы выпить пива. Вместо этого я беру последний чистый стакан из буфета и наливаю себе щедрую порцию Джека. Это был любимый напиток Рейчел, поэтому я до сих пор храню припрятанную бутылку в память о ней. Она могла напоить меня до полусмерти, когда выходил JD, что случалось не так уж часто. Никто из нас не был большим выпивохой, но у нее было хорошее телосложение для «Джека Дэниэлса», учитывая, что она была вдвое меньше меня.

Я молча поднимаю тост за нее, делаю глоток и проверяю свои сообщения. У меня пять новых. Многообещающе.

Линда, сорок восемь… Довольно милое лицо, но слишком старая, извини, Линда. Вот Элейн, сорок четыре, забавный нос, но широкая улыбка.… опять же, может быть, слишком старая, во всяком случае, для детей. И Сара, тридцати шести лет, примерно подходящего возраста и – О, подожди, мне нравится, как выглядит Флоренс. Она блондинка, тридцати двух лет, из Северного Лондона. Местная, что удобно. Качество изображения плохое, темное и зернистое, и я не могу так четко разглядеть ее черты. Позор. В век селфи можно подумать, что она могла бы сделать хотя бы наполовину приличный снимок в профиль. В любом случае, я прочитал ее рекламный ролик. Он остроумный и теплый, не слишком длинный. Она говорит, что обожает лондонские парки и любит поесть на свежем воздухе; она смотрит документальные фильмы и ненавидит мыльные оперы; одно из ее любимых занятий – ходить босиком по пляжам; и, по-видимому, лучшее, что вы можете надеть в жизни, – это улыбка (или, по крайней мере, Лабутены!). Что-то в ней привлекает мой интерес. Я думаю, это парадокс – ходить босиком по пляжам и носить высокие шпильки. Это напоминает мне о Рейч.

Я все равно подмигиваю Флоренс. Терять нечего.

У меня звонит телефон. Я проглатываю остаток Джека и отвечаю.

Это Крис Бейлис, особо упорный сержант, который не прочь запачкать руки.

– Бейлис. Что происходит?

«Привет, губернатор. Что ж, похоже, довольно много. Звонила Вик. Она хочет, чтобы вы съездили туда. Говорит, что нашла «кое-что интересное».

Бейлис говорит быстро, взволнованно, и он спотыкается в своих словах, как будто его рот не успевает за его мозгом. Мне это в нем нравится.

«Я думаю, мы имеем дело с убийством, босс».

«Я уже в пути», – отвечаю я.

«И есть кое-что еще».

«Продолжай».

«Киберы подбросили кое-что на телефон Бакстера…»

«И… Я делаю паузу. – … женщина, верно?

«Похоже на то, губернатор».

Я улыбаюсь. Рейч была права. Черт возьми, она всегда была такой.

«Хорошо, Бейлис, спасибо. Я ухожу. О, и Бейлис…»

«Да, губернатор?»

«Как зовут того американского болвана, который шныряет по домам людей, он вел телешоу, и его коронной фразой было «кто живет в таком доме, как этот?»».

Наступает секундная пауза.

«Лойд Гроссман, губернатор».

«Вот оно!» Говорю я. «Это тот парень!» И хватаю пальто как раз в тот момент, когда пищит микроволновка.