Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 346 страниц)

ГЛАВА 63

Лэнгдон, находясь в барочной библиотеке, вглядывался в лица посетителей, раз за разом сканируя толпу, и наконец смирился с тем, что опоздал.

Она ушла.

Прошло два часа с тех пор, как Кэтрин отправила ему зашифрованное письмо, велев прийти сюда. Даже если она и была здесь раньше, срок её билета истёк, и смотрители наверняка попросили её освободить помещение.

Лэнгдон опустил взгляд на "Codex Gigas", распахнутый в своём защитном стеклянном кубе; иллюстрация "Подгузникового дьявола", казалось, насмешливо смотрела на него. Всего вчера они с Кэтрин стояли на этом самом месте, взявшись за руки, увлечённо обсуждая загадки этой невероятной книги.

Кэтрин заинтересовала легенда о Библии Дьявола, но больше всего её воображение захватила архитектура самой роскошной библиотеки. Очарованная её красотой, она расспрашивала его о паркетном полу, фресках и о том, что она назвала "ложным балконом".

"Что значит ложным?" – удивился Лэнгдон.

"Он же декоративный, да?" – она указала на балкон, опоясывающий весь зал. – «Смотри… туда никак не подняться – ни лестницы, ни двери сверху».

Лэнгдон не мог не рассмеяться. Конечно, только учёный заметит такую несуразицу. Большинство туристов, восхищающихся подвесной галереей, и не подозревает, что перед ними очевидная загадка: как туда попасть – совершенно неясно.

"Идём за мной", – шёпотом сказал Лэнгдон, незаметно кивнув направо. Он подвёл её к углу библиотеки и, убедившись, что остальные посетители увлечены Библией, осторожно потянул на себя секцию книжного шкафа. Шкаф бесшумно отворился, обнажив тёмную нишу, в которой находилась винтовая лестница, ведущая к проёму в полу балкона.

"Ну конечно, ты это знал", – пробурчала она, закатив глаза.

Тёплые воспоминания о вчерашнем дне рассеялись, когда вдруг в дверях библиотеки раздался властный голос.

«Дамы и господа!» – крикнул мужчина. «Всем покинуть выставку! Пожарная тревога!»

Многие из чешских посетителей переглянулись в растерянности и тут же направились к выходу. Часть иностранных туристов, поначалу замешкавшись, последовала их примеру.

«Пожарная тревога!» – раздался снова тот же голос. «Направляйтесь к выходу! Немедленно!»

Пожар? Лэнгдон не чувствовал запаха дыма. Неужели?

Он взглянул на толпу туристов, столпившихся у единственного выхода из библиотеки. Позади всех в дверном проеме стоял крепкого сложения мужчина в синей форме ÚZSI, наблюдая за эвакуацией... Внимательно разглядывая каждого проходящего, он даже задержал пару человек, чтобы рассмотреть их лица пристальнее.

Лэнгдон тут же узнал его. Лейтенант Павел.

Он не понимал, как тот так быстро – и так точно – выследил его, но факт оставался фактом: Павел методично прочесывал толпу.

Тревога ложная, – пронзило Лэнгдона. Это ловушка.

Учитывая, что Павел уже стрелял в него в зеркальном лабиринте, нельзя было исключать, что он попросту пристрелит Лэнгдона как последнего посетителя библиотеки.

Он окинул зал взглядом в поисках укрытия – лишь ряд глобусов да прозрачный витринный короб для кодекса. Ни то, ни другое не сулило спасения. В отчаянии Лэнгдон поднял глаза на верхний балкон, затем перевел взгляд на книжный шкаф со створками в углу зала.

Даже если он поднимется на балкон, оттуда не было выхода.Книжный шкаф – тупик. Но если спрятаться на потаенной лестнице, это могло подарить ему несколько драгоценных минут. Разумеется, музейная охрана в конце концов нашла бы его, но это все равно было лучше, чем остаться наедине с тронутым на голову, слишком падким на спусковой крючок агентом ÚZSI.

Пока Павел его не заметил, Лэнгдон откололся от потока посетителей и двинулся обратно к книжному шкафу. Подбежав, он схватил дверцу и потянул на себя.

Дверца не поддалась. Озадаченный, он дернул сильнее.Её заперли?

Устанавливать замок на этом шкафу было верхом бессмыслицы, тем более что вчера, когда они с Кэтрин...

Его внезапно осенило.

Необъяснимо... и всё же...

Поразившись собственной догадке, Лэнгдон прильнул губами к перегородке и прошептал: "Кэтрин?"

Изнутри донеслось шуршание – словно кто-то развязывал удерживавшую дверь веревку. Мгновение спустя книжный шкаф распахнулся.

Лэнгдон увидел перед собой залитые слезами глаза Кэтрин Соломон.

Не раздумывая, он шагнул к ней в объятия, и шкаф захлопнулся за его спиной. Они стояли, обнявшись, в темноте крошечного прохода, а Лэнгдон слышал, как Кэтрин тихо рыдает.

"Слава богу, – едва выговорила она. – Я думала, ты погиб".

"Я здесь", – прошептал он в ответ.

ГЛАВА 64

В темноте ниши Кэтрин прижалась к Лэнгдону, крепко обхватив его, и ни один из них не проронил ни слова. Каким бы ни был хаос за пределами их укрытия, сейчас они были одни в этом мире – по крайней мере, на этот краткий миг, вместе и в безопасности.

Я думала, больше никогда его не увижу, пронеслось в голове Кэтрин.

Время, проведенное в убежище, казалось вечностью. Она дрожала за свою жизнь и была разбита от мысли, что могла потерять человека, в которого влюблялась. Разлука с ним стала бы жестоким ударом судьбы. Все эти годы Кэтрин не могла сопротивляться обаянию Роберта, но почему-то не позволяла их отношениям перейти в романтическое русло. Может быть, она боялась потерять его как друга, но всякий раз, когда их пути пересекались, в глубине души она задавалась вопросом: может, когда-нибудь, спустя десятилетия дружбы, наступит подходящий момент.

И теперь… наконец, этот момент настал.

Переполненная эмоциями, Кэтрин крепче обняла Лэнгдона, наслаждаясь идеальным с ним совпадением и теплом его тела.

"Ты вся холодная, – прошептал Лэнгдон. – Ты в порядке? Где твое пальто?"

"Я использовала его, чтобы завязать дверь, – ответила она, объяснив, что одним рукавом привязала пальто к винтовым перилам, а другим – к ручке двери, чтобы никто не смог открыть книжный шкаф. – Эта ниша была единственным укрытием, до которого я смогла додуматься."

"Но зачем прятаться?!" – спросил он, явно озадаченный.

Кэтрин рассказала, как утром получила паническое голосовое сообщение от системного техника PRH по имени Алекс. Она перезвонила, и тот в ужасе предупредил, что кто-то взломал сервер PRH… и удалил все следы ее рукописи.

"Что?!" – Лэнгдон был потрясен. "Твоя рукопись удалена?"

"Похоже на то, – сказала она. – Техник был в ужасе. Он сказал мне…" Кэтрин сделала паузу, голос ее дрогнул. "Роберт… он сказал, что думает, будто ты утонул."

Лэнгдон отстранился, пытаясь разглядеть ее лицо в темноте. "Он сказал, что я мертв?!"

"Он этого опасался, да, – ответила Кэтрин, голос ее дрожал. – Сказал, что отследил твой телефон до середины реки Влтава… и сигнал пропал. Я была так расстроена, что не смогла задать вопросы, а он велел немедленно избавиться от телефона, уйти с улицы и спрятаться в безопасном месте, пока не появятся новости. Проблема была в том, что он не мог связаться с нами, и казалось, что тот, кто удалил мою рукопись, охотится за всеми тремя! Также он сказал, что Джонас бесследно исчез!"

Лэнгдон с трудом осознавал услышанное. Джонас пропал?«Но кому понадобилось нападать на твою рукопись? Или на нас?!»

"Понятия не имею, – она прижалась к нему еще сильнее, ее волосы пахнули сладко. – Я просто счастлива, что ты в безопасности."

"Кэтрин, – прошептал он. – Я тоже не понимаю, что происходит… но мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти." Он понимал, что должен рассказать о своей не менее хаотичной утрате, но пока не знал, как поступить. "Ты уверена, что рукопись…удалена?"

"По словам Алекса, да, – ответила она. – Удалена со всех серверов. Хорошая новость в том, что этим утром, покидая отель, я заметила, что офис пуст, и воспользовалась моментом, чтобы распечатать копию рукописи для тебя."

Последние несколько дней Кэтрин почти была готова дать ему экземпляр для чтения, но издательский этикет требовал, чтобы первым ее увидел редактор… что теперь и произошло.

"Я распечатала твой экземпляр, но когда собиралась подняться в номер и запереть его в сейфе, в отеле сработала пожарная тревога, и мне пришлось эвакуироваться!"

Лэнгдон с изумлением понял: Кэтрин была буквально в нескольких шагах, в бизнес-центре, когда он мчался через холл, дернув пожарный рычаг. Боже, я только что разминулся с ней.

"Тот распечатанный экземпляр, – спросил Лэнгдон, не различая ничего в темноте. – Ты смогла его куда-то спрятать?"

"Он прямо здесь, в моей сумке! – ответила она. – Когда я сказала Алексу, что он у меня, тот сказал, что это может быть единственная уцелевшая копия, и велел отнести ее в надежное место, пока мы не разберемся. Я была неподалеку, так что пришла сюда."

Лэнгдон крепче обнял ее.

"Я верила, что ты жив, Роберт – я чувствовала это, несмотря на слова Алекса о твоей гибели. Я хотела позвонить и сказать, где буду ждать. Проблема в том, что он предупредил: за нашими сообщениями, вероятно, следят."

"И ты отправила мне закодированное письмо перед тем, как избавиться от телефона, – сказал Лэнгдон, ощущая, как складывается картина."

"Да. Энохианский язык и кодекс XL. Это было самое странное сообщение, какое я могла придумать, но я знала, что ты поймешь."

Лэнгдон не мог не улыбнуться. "Это чертовски умно, Кэтрин Соломон."

"Было нетрудно, – она засмеялась и нежно поцеловала его в щеку. – Я просто спросила себя: как бы поступил ты?"

В коридоре за пределами Барочной библиотеки лейтенант Павел наблюдал, как последние туристы выходят наружу.

Где, черт возьми, Роберт Лэнгдон?

Пять минут назад Павел показал фотографию Лэнгдона смотрителю, проверявшему билеты у входа. Тот подтвердил: высокий американец действительно вошел в библиотеку незадолго до прибытия офицера и, насколько ему известно, еще не выходил.

Так где же он?!

"Здесь есть другой выход? – потребовал Павел. – Jiný východ?!" Напуганный смотритель покачал головой. «Žádný tu není.»

Павел шагнул внутрь и осмотрел длинное прямоугольное помещение. По сути, это был широкий коридор с высокими книжными шкафами вдоль стен – спрятаться было негде. Посередине зала стояли старинные глобусы, выстроенные по направлению к огромной прозрачной витрине – ни то, ни другое не могло служить укрытием.

Тут Павел заметил балкон.

Очень хитро, профессор.

Огибающая галерея библиотеки находилась достаточно высоко, чтобы Лэнгдон мог скрываться, просто лежа на верхнем ярусе. Павел осмотрел зал – ни лестниц, ни дверей, ведущих наверх, не было.

Он подозвал смотрителя и указал на балкон.– Как ты туда забрался? – тихо спросил он, возвышаясь над худощавым молодым человеком.

Экскурсовод нервно указал на угол библиотеки слева от входа. – Там дверь в книжном шкафу…и винтовая лестница за ней.

Павел взвесил варианты. – Опечатать библиотеку! – приказал он. – Выходите и заприте двери. Тот, кто заперт внутри, крайне опасен. Ни при каких обстоятельствах не открывайте эти двери – что бы вы ни услышали! Даже выстрелы. Ясно?!

Экскурсовод побледнел и кивнул, тут же бросившись обратно в коридор и захлопнув двери за собой. Глухой удар прокатился по пустому залу, и Павел услышал, как несколько засовов щёлкнули на место.

Оставшись один, Павел развернулся и встретил взглядом безмолвный зал.

Теперь только мы с тобой, профессор… в этой роскошной ловушке.

ГЛАВА 65

Историческая Староновая синагога укрылась в районе Йозефов – когда-то бывшем огороженной стеной еврейским гетто Праги. Как старейшая действующая синагога Европы, она с XIII века безмолвно наблюдала за изменчивыми волнами истории. Несмотря на испытания временем и бурные события, пережитые Прагой, синагога осталась нетронутой – свидетельство стойкости веры и традиции.

Согласно легенде, камни для этого храма были принесены ангелами из Иерусалима "с условием", что они вернутся в Иерусалим с приходом Мессии. Многие учёные считают, что это "условное" дарение – на иврите аль тнай – смешали с идишским алт най, что буквально означает «старо-новый», отсюда и необычное название здания.

Духовный оазис... в пустыне материализма,подумал Голем, вглядываясь в аскетичный каменный фасад синагоги, вплотную обступивший витринами Hermès, Montblanc и Valentino. Современный мир захватил каждый уголок древнего гетто, поглотив его мрачные жилища, оставив лишь тонкую нить памяти об опасных улицах, которые некогда патрулировал легендарный голем, созданный на этом месте столетия назад.

Во многом, синагога была местом, где родился и сам Голем. Вскоре после прибытия в Прагу он бесцельно проходил мимо этого здания, когда услышал экскурсовода, рассказывавшего легенду о великом защитнике еврейского гетто – душе-хранителе, заключённой в тело глиняного чудища. История показалась ему знакомой и личной. Будто движимый неведомой силой, Голем вошёл в храм.

Внутри воздух был мёртво-неподвижен, насыщен почти мистической энергией. За алтарём возвышался священный ковчег, хранящий древние свитки Торы, вдохновлённые вечным диалогом земного и божественного. Голема успокоила тишина и приглушённый свет. Он сел на деревянную скамью, чью поверхность отполировали поколения верующих, и именно там, в мерцающем свете средневековых подсвечников, он взял информационный буклет… и начал читать.

Он не мог оторваться от легенды о големе и его создателе – могущественном рабби Иуде Ливе бен Бецалеле, известном также как Махараль из Праги. Помимо изучения еврейской мистики и Талмуда, рабби Лив был математиком, астрономом, философом и каббалистом, написавшим множество трудов, включая важный текст под названием Гур Арье аль а-Тора.

Поздним вечером Голем тихо читал текст рабби, купленный в магазинчике у синагоги. Поглощая древние слова, он, к своему изумлению, находил себя на каждой странице… Истину, которую уже знал!

Реальность имеет множество уровней.

Гуф, нефеш, сехель…

Одинокая душа может слиться с другой, создав новое существо.

Йесодот, тааровот, тарковот.

Души рождаются вновь и вновь.

Гильгуль нешамот…

В ту роковую ночь, изучая цикл перерождений, он осознал, что, как и первому голему, ему суждено было явиться в этот мир внезапно, с чётким осознанием себя, – чистая душа, пробудившаяся в физической оболочке, столь чуждой, что вызывала отвращение.

Он вспомнил тот первый миг в душном псих-лечебном учреждении, когда, вдохновлённый невыразимой жестокостью, Голем внезапно осознал себя и ощутил цель… возникающую из небытия… увидел беспомощную женщину, которую ночная сиделка избивала до потери чувств. Он бросился вперёд, повалил сиделку на пол и душил её без пощады, пока в ней не угасла жизнь.

Затем он склонился над жертвой, вкушая победу, окрылённый своим первым актом служения в этом мире. Женщина, которую он спас, была без сознания и не видела его подвига. Не почувствовала, как он перенёс её избитое тело на кровать, обработал раны и скрылся во тьме… начиная понимать, кто он и зачем был призван.

Я её защитник.

С тех пор он молча охранял её в стенах той тюрьмы, следя из теней, убеждаясь, что она в безопасности. И лишь той ночью в Праге, читая слова рабби Лива, Голем наконец осознал, почему еврейская легенда казалась столь знакомой… и истинную причину своего появления в Праге.

Я – Голем.

Он представил глиняного монстра, пробуждающегося без предупреждения, зная лишь, что он здесь, чтобы защищать.

Моя история – это его история.

Подобно древнему глиняному чудищу, Голем часто чувствовал себя изгоем, обречённым на одиночество. Он тоже боролся с безумием. Порой ему хотелось признания своих жертв, но это было не его уделом. И потому он оставался невидимым в её мире.

Сегодня перед ним стояла совершенно иная задача. Он убил её наставника и возлюбленного – двух монстров, злоупотребивших её доверием, – но Саша ни в коем случае не должна была узнать о его действиях.

Она никогда не простит меня… никогда не поймет.

Поэтому Голем решил, что нужно сделать. Он укрыл Сашу в темноте, где она будет счастливо не ведать о происходящем… и о том, что ему предстоит совершить.

Подходя к синагоге, он чувствовал тяжесть, и это бремя было не только духовным. Его плащ был полон – электрошокер Vipertek, выкидной нож и металлический жезл для управления Эфиром. Голем подозревал, что всё это ему понадобится.

Ещё не дойдя до храма, Голем резко свернул налево на Широкую улицу, направляясь сегодня не в синагогу, а на соседний участок – три акра земли, окружённые высокой каменной стеной.

То, что скрывалось за этими стенами, внушало благоговение и ужас, став известным на весь мир… как самое призрачное место на земле.

ГЛАВА 66

В других обстоятельствах лейтенант Павел, возможно, попытался бы оценить умиротворённую атмосферу этой древней библиотеки, но сегодня в его жизни не было места спокойствию. Ярость, нарастающая в нём, была не похожа ни на что, что он когда-либо ощущал.

Мой капитан, мой дядя… убит.

– Профессор! —рявкнул он в пустоту, выхватывая оружие и оглядывая балкон над собой.– Я знаю, ты там! Выходи! —

Никакого движения.Тишина.

–  Покажись, сейчас же! —

Павел медленно развернулся, позволяя оружию описать дугу по всему периметру галереи.

Ничего.

Направившись к углу зала, где, как указал смотритель, находилась потайная лестница, Павел бесшумно пересёк помещение и обнаружил часть книжного шкафа, незаметно превращённую в дверной проём. Он схватил маленькую латунную ручку и потянул, но дверь сдвинулась лишь чуть-чуть и замерла.

Он попробовал снова. Дверь была заперта изнутри.

Собравшись с силами, Павел рванул ручку изо всех сил, но дверь поддалась лишь на несчастный дюйм, прежде чем латунная ручка оторвалась от старинного книжного шкафа, отправив Павла кувырком назад на твёрдый паркет. Удар о пол пронзил его уже пульсирующий череп обжигающей болью.

Взбешённый лейтенант вскочил на ноги, направил пистолет на дверь книжного шкафа и нажал на спуск. Под громким эхом пуля пробила шкаф и с металлическим лязгом ударилась обо что-то на той стороне – возможно, винтовую лестницу, о которой говорил смотритель, ведущую на второй этаж.

Павел не услышал, как тело упало на пол. Он подумывал разрядить весь магазин в шкаф, но вовремя опомнился.

Trpělivost, – шепнул призрак его капитана. Терпение – это тоже оружие.

Павел опустил пистолет.

Если звук выстрела не заставил смотрителей прибежать, то уже ничего не заставит. Время работало на Павла, и у него уже созрел план.

У дальнего конца зала стояла старинная лестница, прислонённая к книжному шкафу. Предназначенная для доступа к верхним полкам первого этажа, она не доставала до балкона.

Его взгляд упал на прозрачную витрину в дальнем конце зала. Тяжёлый куб из плексигласа был почти такого же роста, как сам Павел, и выглядел пуленепробиваемым – идеальное основание для лестницы. Если Павел сможет дотянуться лестницей до балкона, он сможет перелезть через него, обойти вокруг к вершине винтовой лестницы… и атаковать сверху.

Trpělivost, – подумал он. Терпение, мой капитан.

В нише Кэтрин и Лэнгдон в ужасе прижались друг к другу, только что услышав, как пуля влетела в тесное пространство и ударила в металлическую лестницу под ними. Все произошло мгновенно – яркая вспышка и оглушительный звон.

Минутой ранее, услышав голос Павла и хлопок запирающихся внешних дверей, Лэнгдон поспешно затянул длинное пальто Canada Goose Кэтрин вокруг перил как можно туже. Затем они поднялись на середину винтовой лестницы и замерли на площадке между этажами, чтобы в случае чего можно было быстро убежать либо вверх, либо вниз. Павел уже дал понять, что сначала откроет огонь, а вопросы задаст потом.

Мы заперты в этой библиотеке с безумцем.

Лэнгдон размышлял, действительно ли травма головы сделала Павла неуправляемым, или же лейтенант получил официальное разрешение на применение смертоносной силы.От кого?Учитывая все, что Лэнгдон теперь знал, здесь присутствовала тревожная догадка: кто-то поручил Павлу разыскать манускрипт Кэтрин и уничтожить его.

И уничтожить нас вместе с ним.

Лэнгдон понимал, что их единственная надежда – немедленно связаться с посольством или местной полицией. Проблема в том, что телефонов у них не было, и если они начнут кричать о помощи, Павел окажется единственным, кто их услышит.

– Ты в порядке? – прошептал Лэнгдон в темноте.

– Вовсе нет, – ответил голос Кэтрин. – А ты?

Лэнгдон нашел ее руку и сжал. – Ни с места. Останься на площадке. Я поднимусь и проверю, есть ли здесь другой выход.

В полной темноте Лэнгдон ощупью поднялся по узкой лестнице до самого верха, пока не нащупал над собой люк. Он мягко надавил, и небольшой деревянный квадрат приоткрылся.

Через щель хлынул свет. Лэнгдон прищурился, приподнимая крышку, пока его голова не оказалась на уровне пола. Выглядывая из-под люка, он осмотрел балкон в поисках возможных выходов – хотя бы окна, ведущего на крышу. Ничего. Лишь стены древних книг, упирающиеся в потрясающую фреску на сводчатом потолке.

Лэнгдон полностью открыл люк и осторожно опустил его на пол балкона. Поднявшись еще на одну ступеньку, он заглянул вниз через балюстраду. Внизу, в дальнем конце библиотеки, был виден Павел, стоящий спиной к Лэнгдону. Его лицо было прижато к витрине с Дьявольской Библией... будто он пристально изучал артефакт.

Лэнгдону не казалось, что Павел – человек, способный увлечься древним кодексом, особенно в такой момент. Но затем послышался пронзительный скрежет, и витрина сдвинулась на несколько сантиметров. Лэнгдон понял, что крепкий лейтенант вовсе не любуется кодексом, а пытается сдвинуть массивную витрину по полу.

Зачем? Этот куб должен весить тонну!

Лэнгдона огорчили глубокие царапины, оставленные на великолепном паркетном полу, но куда сильнее его встревожила увиденная поблизости старинная лестница, лежащая на полу. В одно мгновение намерения Павла прояснились.Он собирается сюда подняться. Прозрачный куб, конечно, казался достаточно прочным, чтобы выдержать основание лестницы, и Павел явно обладал силами передвинуть его. Витрина сдвигалась на несколько сантиметров с каждым усилием, медленно продвигаясь к стене. Ее перемещение заняло бы время и требовало терпения, но у Павла, казалось, были и то, и другое в избытке.

Если он нас оттуда выкурит, прятаться больше негде. Из этой запертой комнаты нет выхода.

Лэнгдон напряженно искал решение, и его взгляд, как это часто бывало в поисках вдохновения, устремился вверх. Вглядываясь в разноцветное пространство фрески, протянувшейся над головой, он почувствовал, как целиком погружается в красоту этой работы – изображения иезуитских святых, углубленных в чтение и письмо среди облаков, подчеркивающих важность знаний.

Думай, Роберт.

Когда его взгляд скользнул по высокому изображению рая, он неожиданно задержался на странном объекте, затерявшемся среди клубящихся облаков на фреске.

Это был маленький металлический диск.

Блестящее подобие нимба…

Лэнгдон знал, что этот металлический диск точно не был добавлен художником, и хотя его появление на фреске казалось кощунством, когда Лэнгдон увидел его, ему показалось, будто небеса разверзлись... и указали путь к спасению.