Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"
Автор книги: Дэн Браун
Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 110 (всего у книги 346 страниц)
14 июля
Понедельник
Лолли-поп, лолли-поп, лолли-поп. Припев песенки, доносившейся из расставленных вдоль платформы экранов, был таким надоедливым, что Стуки ужасно захотелось достать пистолет и – бам! Антимама! Жаль, что он не носил с собой оружия.
Прошло больше года с тех пор, как он в последний раз был на станции в Местре. И дело даже не в том, что ему вообще не нравились вокзалы, особенно в это время дня. Он обратил внимание на довольно странную босую англичанку, интуитивно для себя отметил, что две слоняющиеся без дела личности – скорее всего, воры-карманники, проводил взглядом чернокожего, идущего с мусорным пакетом в руках по направлению к женщине, натирающей полы. Интересные типы. Скарпа тоже был еще тот тип.
Стуки и Скарпа учились в одной и той же высшей школе полиции, оба начали службу в полицейском управлении Венеции и в течение трех лет вместе патрулировали улицы города. Затем один за другим перешли в отдел антитеррористической безопасности. Ловили «красно-черных скандалистов», как их называли. Очень распространенное в те времена явление, в последующие годы постепенно вышедшее из моды.
Бомбы в школах. Точнее телефонные звонки, предупреждающие о заложенной взрывчатке то в одном, то в другом учебном заведении. Незадолго до начала их службы в полиции по Италии прокатилась волна таких телефонных сообщений с последующей эвакуацией, протестами, расследованиями, листовками и публикациями в прессе. Всегда находились шутники, имитаторы и просто ненормальные. Потом, постепенно, все сошло на нет. И Скарпа со Стуки решили податься в уголовный розыск.
* * *
«Длинный караван из Венеции в Триест, змея, ползущая чрез улицы Фриульские…» [126]126
Фрагмент стихотворения «Длинный караван» итальянского поэта Умберто Сабы (1883–1957).
[Закрыть] – продекламировал инспектор Скарпа. Он выглядел все таким же богатырем, как и несколько лет назад, когда они виделись в последний раз. Напоминающие серую шерсть, выбивающиеся из-под кепки волосы все так же взлохмачены. И все тот же острый взгляд.
Стуки сразу спросил коллегу, с собой ли у него пистолет.
– Зачем тебе? – поинтересовался Скарпа, поздоровавшись с инспектором за руку.
– Лолли-поп, лолли-поп, лолли-поп – бам, и все!
– Забудь! Идем лучше в бар, он через дорогу.
– Дело касается моей кошки, – стал объяснять Скарпа инспектору Стуки, пока они переходили дорогу по пешеходному переходу.
– Кошки? При чем здесь твоя кошка?
– А притом, – ответил Скарпа.
«Ну, кошка так кошка, – подумал Стуки. – Хорошо, что не жена и семейные проблемы, иначе я бы придушил его на месте».
– Ее пронзили стрелой из арбалета.
– Ты шутишь?
– Ничуть. Две недели назад. Насквозь. На нашем балконе.
– Не верю.
– Стреляли снизу вверх, а это почти десять метров. Кошка свернулась калачиком на балконных перилах. Черная кошка… ночью.
– Кошка твоей жены?
– Моя! Этот урод затаился в переулке, прицелился из арбалета и проткнул ее насквозь. Кошка закричала как резаная, и я проснулся. Было около двух часов ночи. Она умерла у меня на руках.
– Ты кого-нибудь видел?
– Никого!
– И кого же нам ловить?
– Ума не приложу.
– Может, кто-то из соседей решил за что-нибудь тебе отомстить?
– Не думаю, тем более что застрелили не только мою кошку. Уже было несколько подобных случаев в разных частях города.
– Пострадали только кошки?
– Нет, еще голуби. И несколько почтовых ящиков. Даже наоборот: сначала почтовые ящики. А еще раньше – мусорные баки.
– Он тренировался. Новоявленный Вильгельм Телль, чтоб его. Один из тех типов, которым нравится коллекционировать мишени. А кошек сколько?
– Минимум пять, и это только в моем районе. Кстати, я больше не живу на Кампо-Сан-Поло[127]127
Кампо-Сан-Поло (итал. Campo San Polo) – одна из самых крупных исторических площадей в Венеции. Словом «кампо» в Венеции называют площадь.
[Закрыть]. Пока дело касалось чужих котов, меня это не особо трогало. Когда он замочил бездомного рыжего котяру, который каждое утро под окнами орал свои серенады, я был даже рад. Он и к моей Африке приставал.
– К твоей кошке?
– Да, к ней, покойнице. Вот уж точно, когда дело касается лично тебя, сразу меняешь точку зрения.
– А от меня ты чего хочешь?
Скарпа огляделся по сторонам, на секунду задержав взгляд на группе иностранных туристов, бравших штурмом барную стойку.
– Как, по-твоему, Стуки, это дело рук кого-то из местных? Чокнутый?
– Трудно сказать.
– Что тебе подсказывает твоя легендарная интуиция?
– Этот тип действует по определенной схеме.
– Я точно так же подумал! Значит, не сумасшедший?
– Передвигаться по городу с арбалетом! Нужно знать, в какое время и в каком месте это делать. Потом, нужно уметь хорошо стрелять, чтобы попасть в черную кошку ночью и с расстояния в десять метров.
– Именно!
– И что из всего этого следует?
– У меня родилась одна идея! Я взял еще двух котов и уже несколько дней подряд выношу их вечером на балкон. Так, чтобы это выглядело как вызов. Но пока я еще не оставлял их на балконе на ночь. В общем, я хочу его спровоцировать.
– Поосторожнее с провокациями ненормальных.
– Сегодня вечером я вынесу животных на балкон, и сам там останусь – сделаю вид, что читаю. Так я его еще больше спровоцирую. Потом я притворюсь, будто что-то забыл в квартире и оставлю котов на балконе одних, и…
– А я буду караулить внизу человека, вооруженного арбалетом.
– Точно! Вдвоем мы его сразу поймаем. Ты и я – как в старые добрые времена!
– Я понял, будем ловить на живца. Скарпа, не факт, что твой план сработает. Кто знает, сколько других котов в твоем районе этой ночью могут стать мишенью.
– Да в нашем районе не так уж много котов. Вот увидишь, он клюнет. Ну что, согласен?
Скарпа с надеждой смотрел на Стуки.
– Такие вещи нужно обсуждать с глазу на глаз, поэтому я по телефону тебе ничего не сказал, – добавил он.
– Значит, мы будем действовать вдвоем, и это дело много времени не займет, – стал рассуждать Стуки, когда они возвращались на платформу.
– Нет, конечно. Ассоциация «Стуки – Скарпа», помнишь? Непобедимая парочка! Еще до того, как ты эмигрировал в полицейское управление Тревизо вслед за первой встречной юбкой.
«Лолли-поп, лолли-поп, лолли-поп», – продолжал крутиться в голове у Стуки навязчивый мотивчик. Инспектор попытался выиграть время.
– Я сейчас расследую новое дело, которое отнимает у меня много времени.
– Да я сам все как следует подготовлю, и за пару дней мы его поймаем. Твое новое дело совсем не пострадает. Кстати, что за дело?
– Мертвая китаянка. А ты что, ничем сейчас не занят? Я в газете читал о том норвежце, четыре или пять дней назад.
– Норвежец? А, да, мы расследуем. Сделай одолжение, посмотри материалы, которые я тебе выслал, и в следующий раз, когда мы с тобой увидимся, поделись соображениями. Идет?
– Кстати, Скарпа, где именно ты сейчас обитаешь?
– В районе площади Иезуитов.
Дорогая редакция!
Объясните мне, я не понимаю: откуда у нас этот комплекс Альбиона? «Пинк Флойд» в Венеции! Кому это нужно? Кто их вообще звал? Кто-то удосужился снять телефонную трубку, чтобы поинтересоваться у нас, жителей Венеции: эй, к вам едут «Пинк Флойд», вы согласны? Хочешь ли ты, простой венецианец, чтобы святые камни Истрии топтали варвары?
И чего только нам не пришлось натерпеться от фанатов этих «Пинк Флойд»! Разойдитесь все, они должны здесь пройти! Прочь ваши гондолы, уберите лодки, прогоните голубей! И не забудьте про веревки с бельем – с глаз долой! Нас заставили раскрасить фосфоресцирующей краской брусчатку, запретили смывать воду в унитазе, чтобы, не дай бог, не вызвать наводнения. Мы должны были хранить мусор в доме, чтобы он не оскорбил чье-нибудь чувство эстетики. Что вы от нас еще хотите? Посыпать мозоли кипрской пудрой? Бросать в толпу марципаны и засахаренный миндаль?
14 июля 1989 года я всего-навсего собирался полюбоваться фейерверком. В конце концов, это мое право, так или не так? Я расположился на террасе и наблюдал за флотилией лодок, прогулочных катеров и парусных судов. После ужина все вместе мы смотрели в небо, обводя взглядом очертания самых прекрасных в мире крыш. В тот момент я думал, что на свете нет меня счастливее, ведь я живу среди такой красоты. И когда я предавался этим мыслям, со стороны Сан-Марко раздался дикий рев и зажглись тысячи огней. И это были «Пинк Флойд»!
Мне стало плохо, когда я услышал, как на старинной площади бесновалась толпа варваров. Когда я представил себе, как от самого основания, словно при землетрясении, заколебались вековые дворцы, как затряслись колонны, камни, арки, будто кубики льда в шейкере. И все – по вине этих обезьян-ревунов. Замолкните, крикливые макаки! Стойте, не шевелитесь, иначе начнут разрушаться мозаики, потрескаются фрески, утонет площадь Святого Марко и целый город перевернется вверх дном, как пробка в воде.
А после их так называемого шоу, которое у кого-то даже повернулся язык назвать художественным, вы думаете, варвары вернулись к своим заснеженным вершинам, речным долинам, лесам и замкам? Исчезли как мимолетные летние сны, как бесплотный туман! Ничуть не бывало!
Они загадили весь город!
Вдоль каналов, узких улиц, вблизи Академии, по всей Страда-Нова [128]128
Страда-Нова (венец. диал. Strada Nova; итал. Strada Nuova) – одна из двух настоящих улиц (вторая – Гарибальди) в Венеции.
[Закрыть] : явные последствия несварения желудка в самых живописных местах Венеции. Полупереваренная паста, ризотто и артишоки, а еще морепродукты – горы рыбы, каракатиц и моллюсков, украденных у лагуны. Бедная лагуна! Еще и рыбу тебе вернули!Потом утомленные варвары стали спотыкаться, падать и засыпать на теплых камнях Истрии, на ступенях церквей и пирсов, в тени городских портиков и даже на ажурных венецианских мостиках. Во сне они видели город на воде удивительной красоты: вековые стены, покрытые пылью прошедших эпох, тишина и чувство глубочайшего изумления. Им снился мой город…
* * *
(«Другие им пользуются, а он его хранит»)16 июля 1989 года
15 июля
Вторник
Будильник на мобильнике все еще трезвонил, когда пришел входящий звонок от инспектора Скарпы.
– Приезжай сегодня в Венецию, надо поговорить. Я жду тебя на Кампо-Санта-Маргерита.
– Посмотрим, я пока занят, – ответил Стуки.
Целое утро инспектор Стуки с агентом Спрейфико работали не покладая рук. Нескончаемые списки дальнобойщиков, крупные транспортные компании, перевозящие грузы из Милана в Тревизо. Тыча пальцем в карту, Спрейфико повторял, что разыскивать водителя грузовика, опрашивая народ вдоль дорожной магистрали, – все равно что искать иголку в стоге сена.
– Их слишком много, – настаивал полицейский и сосал щеку, словно карамельку.
Стуки беспокоило душевное состояние агента Ландрулли. Инспектор лично отнес ему кофе, который приготовил собственноручно. Стуки даже сам добавил сахара и помешал чайной ложечкой в чашке, прежде чем поставить ее на стол перед подчиненным.
Ландрулли окинул начальника взглядом белого медведя, плывущего на льдине в безбрежном океане.
– Ну ты даешь. Это ведь далеко не первый твой труп, – заметил Стуки.
– Нет, инспектор, – Ландрулли сделал вид, что очень обрадовался кофе.
– И даже не второй.
Стуки хотел продолжать и про третий, а потом четвертый, но вовремя спохватился. Он знал по опыту, что дело здесь совсем не в цифрах. У каждого из них был свой, особенный покойник, который каким-то образом сделался ближе, чем все остальные. Остывшее тело, забравшее с собой частичку их душевного тепла.
– Ты обязательно найдешь этого подонка, Ландрулли. Вот увидишь!
– Уж лучше бы я в тот вечер пошел на рок-вечеринку.
– И что – ты думаешь, ничего бы не произошло? Что все это из-за тебя? Ландрулли, выбрось эти глупости из головы. Соберись!
По мнению Спрейфико, агент Ландрулли был не в состоянии настолько завоевать доверие дальнобойщиков, чтобы те всё ему рассказали.
– Ты собрался выдать себя за одного из них, как секретный агент? – поддернул Спрейфико своего сослуживца. – Ты уже придумал себе легенду? Что ты перевозишь, кур или свиней? Или клубничку? – сострил Спрейфико, намекая на официантку из Казерты, о которой Ландрулли имел неосторожность ему рассказать, поэтично сравнив девушку с ароматной клубникой.
Внедриться в среду дальнобойщиков означало нелегкую работу на трассе Милан – Венеция, на заправочных станциях и в придорожных кафе. У полицейских была пока лишь одна-единственная зацепка – голубой крест на стекле грузового автомобиля. По мнению Спрейфико, опросить всех водителей и работников местных транспортных компаний было нереально.
На выходе из полицейского управления Стуки остановил дежурный.
– Инспектор, мне только что позвонили. Комиссар Леонарди и начальник управления хотят вас видеть. Сегодня до полудня.
Антимама! Его вызывает сам начальник полицейского управления! Загадочная мертвая китаянка – этого босс никак не может оставить без внимания.
Стуки вернулся в кабинет и снова вызвал к себе агентов Спрейфико и Ландрулли.
– Что я должен говорить начальнику управления? – спросил инспектор.
Ландрулли принес карту автомагистрали Милан – Венеция, на которой были обозначены все автозаправочные станции.
– За два-три дня я их проверю.
– Слишком долго, Ландрулли, – вмешался в разговор Спрейфико. – Да и бесполезно – как пальцем в небо.
– Почему?
– Как ты это себе представляешь? Будешь останавливать все грузовые машины? Их слишком много.
– Не все, а только те, на которых есть голубой крест.
– Бесперспективно.
– Слушайте, – вмешался в перепалку полицейских агентов Стуки, – сейчас я пойду и попытаюсь успокоить начальство. Ты, Ландрулли, завтра попробуй поработать на трассе. К вечеру я жду от тебя подробный отчет о проделанной работе. Договорились? Кстати, вы нашли туфли погибшей девушки?
– Нет, инспектор. Мы прочесали всю прилегающую территорию, но ничего не обнаружили.
– Странно, – произнес Стуки.
Агент Спрейфико продолжал водить пальцем по спискам и что-то бормотал себе под нос.
– Спрейфико, как ты думаешь, эти разноцветные кресты, где дальнобойщики их берут?
– Иногда они сами их делают.
– Может быть и так. Или?..
– Или где-то покупают.
– Возможно, мест, где продают подобные товары, не так уж много.
– Инспектор, а не лучше ли изучить записи видеокамер на автомагистрали?
– Конечно! Сразу после беседы с продавцами.
* * *
Бо́льшую часть дня Стуки провел с культурным медиатором и молодой китаянкой. Девушка призналась, что ее зовут Хуан Хуан, и что убитую звали Джушоу. В остальном она продолжала хранить молчание. Так, девушка ничего не рассказала о том, как и почему они с подругой оказались в грузовике, движущемся по дороге из Милана в Венецию. Впрочем, о водителе китаянка кое-что сообщила: это был молодой человек, точный возраст она уже не смогла объяснить, но вспомнила, что тот был крупного телосложения и темноволос.
Через культурного медиатора Стуки попытался у нее расспросить, были ли у мужчины какие-то особые приметы: пирсинг, необычные предметы одежды, кольца на руках или что-то еще, но девушка только качала головой.
В конце концов, даже синьора Чэнь Янь, похоже, потеряла терпение и строго ее отчитала, но ответа так и не добилась.
– Что вы ей сказали? – спросил женщину инспектор.
– Говолить плавду!
– А она существует?
– В каком смысле?
– Правда. Она в этом деле есть?
* * *
Вечером путешествие от Тревизо до станции Санта-Лючия в Венеции. В этот час здание железнодорожного вокзала показалось инспектору на редкость безлюдным. «Антимама, – подумал Стуки, – венецианцы редеют, как войска под бомбами в окопах Первой мировой войны».
Выйдя на привокзальную площадь, Стуки ощутил знакомую ему радость: от аромата горячих камней, от вида проснувшихся ног, готовых бродить по узким улочкам, которые он хорошо знал, и уверенно шел по ним на место встречи – Кампо-Санта-Маргерита. На площадь с вращающейся скамейкой, которой на самом деле никогда не существовало. Но это была мечта Скарпы из прошедших счастливых времен: сидеть на такой скамейке и провожать взглядом всех женщин – справа, слева, сзади, со всех сторон. За спиной был рыбный прилавок, а слева, не доходя до мостика, – бар с самым алкогольным ассортиментом в городе.
– Ты уже поужинал? – спросил его Скарпа и, увидев, что инспектор покачал головой, потащил его к маленькому бару, где один тощий бармен, по виду житель Кьоджи, добавлял в вино разноцветные алкогольные напитки. – Я почти закончил с приготовлениями.
– Серьезно?
– Кот-актер и кот-дублер. Завтра можем начинать.
– Почему завтра?
– Я тебе не сказал, что уже три ночи подряд я вижу одного типа под моими окнами.
– И ты думаешь, что это он. Почему ты так решил?
– Он стоит и смотрит на мой балкон, на котором гуляют коты.
– Довольно слабая улика.
– Он целится пальцем.
– Это уже убедительнее.
Стуки молча смотрел на Скарпу.
– Что теперь не так?
– Я задаюсь вопросом, почему я помогаю тебе с твоей нелепой затеей.
– Мы ведь друзья.
– Вряд ли этого достаточно.
– Ну, тогда именно потому, что эта затея – нелепая.
Скарпа привел инспектора в маленький трактир на Кампьелло-деи-Морти[130]130
Кампьелло-деи-Морти (итал. Campiello dei Morti) – небольшая площадь в Венеции. Словом «кампьелло» в Венеции называют маленькую площадь.
[Закрыть]. Он представил Стуки трактирщика, который, по словам Скарпы, был его другом. Стуки пришлось признать, что предпочтения его коллеги в дружбе со временем изменились. Еще ему подумалось, что Скарпу все больше начинала привлекать безумная сторона человечества.
– Эй, барабашки! – поприветствовал полицейских хозяин заведения и между прочим поинтересовался, не хотят ли они после ужина перекинуться в картишки.
Скарпа предложение отклонил.
– Дайте-ка угадаю, – сказал трактирщик, усаживаясь за их столик, – вы бы с удовольствием поели поленты[131]131
Полента – традиционное блюдо северной части Италии, представляющее собой густую кашу из кукурузной муки.
[Закрыть] с крабами. Мне очень жаль, но в этот период крабов не достать. У твоего друга и так вид как у вареной рыбы, поэтому я могу предложить вам лазанью.
– Лазанью? А может быть, что-то из местной кухни? – заискивающе спросил Скарпа.
– Понятно. Ты уже докатился до гастрономического шовинизма, – произнес хозяин таверны, обмахиваясь салфеткой в ожидании, пока Стуки решит, что будет заказывать.
– Нет, сегодня вечером мне совсем не хочется лазаньи, – выпалил инспектор, тщетно пытаясь заручиться поддержкой Скарпы.
Трактирщик немного обиделся и демонстративно принялся наводить порядок на других столиках: переставлял стаканы, выравнивал столовые приборы, проверял масленки и перечницы.
– Он бывший заключенный, – прошептал Скарпа.
– Плевать. Я не хочу лазанью в такую жару.
– Серафино, две лазаньи. Порцию побольше для инспектора. И кувшин красного вина.
Трактирщик расцвел и бросился на кухню выполнять заказ.
– Нужно быть терпимее и помогать реинтеграции бывших заключенных в социум. Кроме того, у него проблемы с головой, – понизил голос Скарпа.
– По-моему, у тебя тоже.
– Стуки, так как тебе мой план? – резко поменял тему разговора Скарпа. – Я все продумал, вот послушай. Стрелок может подойти только с одной из трех сторон: пройдя по одному из двух мостов или с Фондамента-Нова[132]132
Фондамента-Нова (венец. диал. Fondamenta Nova; итал. Fondamenta Nuova) – одна из главных набережных в Венеции. Слово «фондамента» на венецианском диалекте означает набережную или улицу, проходящую вдоль канала.
[Закрыть]. В любом случае, он затаится под моим балконом. После ужина я покажу тебе свой дом и место для твоей засады: со всеми удобствами, на расстоянии всего трех метров от него, чтобы в нужный момент броситься и схватить преступника. Я сначала поднимусь в квартиру, повключаю-повыключаю свет, а потом спущусь в подъезд и буду наготове на тот случай, если злоумышленник попытается убежать.
– У тебя есть кое-какие предположения, кто бы это мог быть, я правильно понимаю?
– Более или менее.
– Какой-то сосед?
– Нет, я тебе уже сказал.
– Кто-то, кому ты перешел дорогу?
– Не совсем.
– Значит, кому мы оба перешли дорогу.
– В некотором роде.
– Так вот почему ты меня вовлек! Думаешь, это кто-то из старых знакомых?
– Ты помнишь грека?
– Нет.
– Ты должен его помнить. Один из тех университетских студентов-скандалистов.
– Это же было сто лет назад!
– Он в нашем районе открыл кебаб-бар с одним иранцем.
– Иранец? Я не предам своего соотечественника! И что дальше?
– Грек до сих пор меня помнит.
– Я не понял.
– Я как-то зашел туда съесть бутерброд. Он мне сказал, что есть вещи, которые нельзя забыть.
– А ты что?
– Ничего особенного. Все как обычно в подобных случаях…
– Скарпа, антимама! Ты, скорее всего, перестарался.
* * *
Под лазанью и красное вино они стали делиться воспоминаниями о совместных годах службы: бомбы, кражи, наркотики. Еще немного красного вина, чтобы вспоминалось легче: продавец газетного киоска, их тайный осведомитель, и старый сапожник на Калле-Галеацца[133]133
Калле-Галеацца (итал. Calle Galeazza) – небольшая улица в Венеции, расположенная неподалеку от моста Риальто, в районе Сан-Марко. Словом «калле» в Венеции называют узкую улицу или переулок.
[Закрыть], который уже переселился в мир иной.
– Помнишь барменшу на площади Сан-Панталон, рыжую, которая на каждое Рождество наряжалась Санта-Клаусом? Та, с буферами, – стал жестами объяснять Скарпа.
– Кое-что припоминаю.
– Ее уже нет.
– Умерла?
– Эмигрировала. В Барселону.
– А учитель Джеретто? Который потом перешел на работу в газовую службу – ходил по домам снимать показания счетчиков. Каждый камень в Венеции знал. Ты его давно видел? – спросил Стуки.
– Джеретто… что-то не припоминаю.
– Ну как же? Маленький человечек, регулярно приходил в полицию писать заявления на тех, кто расписывался на монументах. Он еще всегда носил с собой лупу, чтобы рассматривать фасады церквей.
– А, точно! У него еще была записная книжка, в которой он фиксировал все, что происходило в городе. Приходил и зачитывал: случилось то-то и то-то. Да, конечно… постой, я его уже года три не встречал.
– Скарпа, у тебя еще есть парусная лодка?
– Как ты резко перескакиваешь с одной темы на другую! Нет, я ее продал, и довольно выгодно, надо сказать. Сейчас у меня моторная… для встреч на островах.
Потом были набережные каналов, уставшие ноги, натертые мозоли и инспектор Скарпа, который явно что-то не договаривал. Но, несмотря на все неудобства, прогулки по городу для Стуки были лекарством еще с подросткового возраста: прикоснуться к нагретой солнцем стене, подняться на мост, заглянуть во внутренний дворик через прутья железной ограды. Положительные вибрации, наполняющие силой. Ни в каком другом городе в мире нет подобных энергетических потоков, которые порождают не хаос и беспорядки, а воспоминания. Стуки, который возвращается с рыбного базара. Стуки, который с набережной смотрит на остров Сан-Микеле[134]134
Остров Сан-Микеле (итал. San Michele) – небольшой остров в Венецианской лагуне, расположенный между основным островом Венеции и островом Мурано. В 1807 г. остров Сан-Микеле был официально превращен в кладбище.
[Закрыть] и на свою тетю, бредущую на кладбище, здесь и на другом краю города – на улице Неисцелимых[135]135
Улица Неисцелимых, или Фондамента-дельи-Инкурабили (итал. Fondamenta degli Incurabili) – историческая улица вдоль одного из каналов в Венеции. Название «Инкурабили» происходит от названия старинного приюта для неизлечимо больных, который существовал в этом районе.
[Закрыть]. Что может быть выразительнее такого названия? Потому что неизлечимо больные любят жизнь до самого последнего дня, до самого последнего мгновения.
– Скарпа, ты что-то темнишь.
– Смотри, Стуки, я живу вон там, – с этими словами инспектор Скарпа показал другу балкон своей квартиры на третьем этаже.
Набережная канала, на которой они стояли, носила название Фондамента Зен[136]136
Фондамента Зен (итал. Fondamenta Zen) – небольшая и менее известная улица в Венеции, расположенная вдоль одного из каналов. Название «Zen» происходит от одной из старинных венецианских семей.
[Закрыть]. Скарпа указал Стуки на арку, из которой тот должен будет наблюдать за происходящим вокруг.
– А почему именно завтра?
– Завтра в кебаб-баре выходной день. Мою Африку застрелили тоже в их выходной.
Это было логично.
Дорогая редакция!
Поразмыслив, я пришел к выводу, что не все туристы одинаковы. Я это понял не так давно, когда принялся изучать их внимательно и методично.
Прежде всего, это люди, которые проделали большой путь, чтобы к нам приехать. Они оставили свои семьи и привычную им жизнь. Однажды утром они проснулись, погладили по голове своих детей и произнесли: «Я ощущаю в себе непреодолимую силу, которая влечет меня за собой. Я должен отправиться в Венецию! Простите меня, если сможете».
Разлука с близкими – мужественный поступок и очень суровый человеческий опыт. Особенно когда отправляешься в неведомые страны, далекие и полные опасностей. Бродить по Венеции – дело не из легких. Главным образом, из-за всех этих ступеней на мостах. Если бы мы построили мосты с меньшим количеством ступеней, мы бы очень помогли тем путешественникам, которые не привыкли сгибать колени при ходьбе и ставить ступню определенным образом.
Прогулки пешком способствуют созерцанию весьма живописного пейзажа. При этом очень легко отвлечься, споткнуться и упасть. Господа туристы поступают даже слишком великодушно, не предъявляя нам, горожанам, иск о возмещении ущерба, учитывая, сколько человек попадает в Венеции в больницу по причине мостов, непригодных для пешеходов, живущих на материке, или даже просто привыкших к обычному городу. Если мы хотим, чтобы прогуливающиеся по Венеции туристы были в безопасности, мы должны построить мосты для людей, которые живут на материке. Но я не уверен, что архитекторы и инженеры на это способны.
Необходимо спроектировать мосты с дифференцированными ступеньками: очень низкие для жителей Сардинии и португальцев, один высокий и следующий за ним низкий – для непостоянных и страдающих аритмией, вообще без ступенек – для конькобежцев, с очень глубокими ступенями для тех, кто любит предаваться размышлениям, прежде чем что-либо предпринять, и со ступенями, которые резко обрываются – для тех, кому нравятся сюрпризы, а также спотыкаться. Помимо прочего, это могло бы создать в Венеции определенное, особое движение, наполнило бы креативностью прогулки по городу и добавило некую кинетическую причуду, которая придала бы самобытности и без того самобытной Венеции.
Однако в качестве приоритета следует оборудовать ступени встроенным электрическим сопротивлением ото льда и инея в зимний период и, конечно же, разместить дефибриллятор в специальном футляре у основания мостов летом, чтобы пойти навстречу туристам с сердечно-сосудистыми заболеваниями, для которых ходить вверх и вниз по мостам представляет немалый риск. Вот тогда мы действительно станем примером цивилизованного гостеприимства.
Я отдаю себе отчет, что такие изменения повлекут за собой значительные расходы, которые ударят по карманам налогоплательщиков. Но, возможно, если взимать небольшую плату с каждого туриста…
Зрелый венецианецМарт 1991
