Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Соавторы: Тесс Герритсен,Давиде Лонго,Эсми Де Лис,Фульвио Эрвас,Таша Кориелл,Анна-Лу Уэзерли,Рут Уэйр,Сара Харман,Марк Экклстон,Алекс Марвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 346 страниц)

ГЛАВА 13

Роберт Лэндон чувствовал себя преступником, пока капитан Яначек вел его через холл отеля. Когда они проходили мимо стойки регистрации, у Яначека зазвонил телефон, и капитан отошел, чтобы принять звонок вне пределов слышимости.

– Профессор, – прошептал Харрис, воспользовавшись моментом, когда они остались одни. – Поймите – капитан Яначек уже знал, где находится лаборатория. Он пытался выманить вас на обвинение в препятствовании следствию. Я сообщил расположение лаборатории, чтобы Яначек не смог сказать, что вы мешаете его расследованию. Вас бы сразу арестовали.

Спасибо... наверное?

– Довольно болтать!– крикнул Яначек, завершая звонок и направляясь через холл к Лэнгдону. – Хватит разговоров! Мы уходим!

Лэнгдон покорно последовал за Яначеком и Харрисом из отеля на улицу, где легкая метель кружила снежинки. В феврале рассвет наступал поздно, но солнце уже взошло, заливая город сероватым светом. Подойдя к обочине, Харрис оторвался от телефона и сказал: – Капитан, я связался с послом.

– С самой госпожой послом? – насмешливо спросил Яначек. – Ты не доверяешь собственному суждению?

– Это ваше суждение вызывает у меня сомнения, – невозмутимо ответил Харрис. – Учитывая серьезность вашего обвинения и статус обвиняемых, я обязан привлечь к делу посольство на высшем уровне.

– Как знаешь. – Яначек усмехнулся, махнув рукой. – Уверен, мы с мистером Лэнгдоном прекрасно обойдемся без тебя.

– Ошибаетесь, – возразил Харрис. – Я забираю мистера Лэнгдона с собой в посольство. Там он сможет подождать в более комфортных условиях, пока вы вызовите доктора Соломон.

Лэндон вовсе не желал оставлять Кэтрин наедине с Янечеком и уже собирался запротестовать, когда капитан громко рассмеялся: – Мистер Харрис, вы, конечно, можете уйти, но мой подозреваемый мистер Лэнгдон едет со мной в лабораторию.

– Подозреваемый? – возразил Харрис. – Вы не предъявили ему обвинений, и он имеет полное право—

– С удовольствием предъявлю, если настаиваешь. Тем более, что он эвакуировал лучший отель Праги, а его оправдание – какая-то фантастическая сказка.

Харрис замолчал, обдумывая варианты. Спустя мгновение он повернулся к Лэнгдону с тревогой на лице: – Профессор, я запросил экстренную встречу с послом. Вы справитесь в одиночку полчаса?

– Конечно, – ответил Лэндон.

– Хорошо. Я проведу брифинг с послом и присоединюсь к вам в лаборатории —

возможно, с самой послом.

– Спасибо, – сказал Лэндон. – Уверен, мы во всем разберемся, как только поговорим с Кэтрин.

Харрис снова повернулся к Яначеку, который закурил очередную сигарету: – Капитан, имейте в виду: посольство наблюдает за вами. Мы не можем запретить вам быть невежливым, но если вы хоть на шаг выйдете за этические или юридические—

– Понял, – резко оборвал его Яначек, держа сигарету в тонких губах. Он отвернулся и подал знак стоящей неподалеку машине. Та с ревом тронулась с места и, подскочив к ним, замерла в сантиметрах от группы.

Лэндон отпрыгнул назад. Берегись!

Черный седан Škoda был украшен логотипом ÚZSI на обеих дверях. Яначек открыл заднюю дверь и жестом велел Лэнгдону садиться.

Когда Лэнгдон залез внутрь, Янечек повернулся к Харрису: – Предупреждаю, атташе. Спешите. У меня нет намерения затягивать допрос мисс Соломон.

Такси Майкла Харриса выехало от Four Seasons. Водитель сигналил перед поворотом направо, явно принимая Харриса за ничего не подозревающего американского туриста, не знающего дороги в посольство США – идеальную мишень для завышенного тарифа.

– Йедьте поддер Манесов мост, чёрт побери!– рявкнул Харрис по-чешски, щедро сдабривая речь нецензурщиной.– Спешу!

У таксиста округлились глаза, и он резко свернул влево. Местные всегда удивлялись, когда американец говорил на беглом чешском – особенно если этим американцем оказывался темнокожий мужчина ростом под метр девяносто в отлично сидящем костюме.

Майкл Оку Харрис вырос в богатой филадельфийской семье, и его воспитала в основном няня – иммигрантка из Брно. По настоянию родителей она разговаривала с мальчиком только по-чешски, и к пятнадцати годам Майкл свободно владел двумя языками. После юридической школы в UCLA он решил применить свои лингвистические способности на должности в посольстве США в Праге – экзотическом городе с изысканной кухней, красивыми женщинами и интересной работой.

Однако в последние недели эта работа стала гораздо более занимательной, чем он ожидал. А сегодняшнее утро вывело "занимательность" на совершенно новый уровень.

Происшествие на Карловом мосту все еще оставалось для Харриса загадкой. Версия Яначека о том, что это была рекламная акция к новой книге Кэтрин Соломон, казалась нелепой, но Харрис вынужден был признать в ней странную логику; его всегда поражало, на какие рискованные шаги идут успешные люди ради продвижения по карьерной лестнице.

Включая меня, напомнил себе Харрис.

Уже несколько месяцев Харрис выполнял для посла некоторые "внеплановые" задания. Хотя формально это было законно, работа находилась на грани... и вызывала у него отвращение. Однако подпольные финансовые вознаграждения вкупе с личным влиянием посла оказались для Харриса непреодолимым соблазном.Надеюсь, это не аукнется мне,подумал он.

Но смутное предчувствие подсказывало – аукнется.

ГЛАВА 14

В Старом Городе Голем пробирался через тесный лабиринт переулков около своей квартиры. Запутанная паутина проходов, некоторые шириной всего два метра, извивалась в древнем квартале, словно побеги вьюнка.

Идя по ним, Голем глубоко вдыхал, впуская холодный воздух в самые глубины лёгких, стараясь вновь настроить свой разум. Встречи с Эфиром всегда вырывали его из физической реальности, но зато обостряли чувства.

Нужно сохранять бдительность. Впереди важное дело.

Голему для возмездия требовалась определённая информация, которой он пока не обладал. Действовать следовало с максимальной осторожностью – малейший след его поисков мог его выдать. Поэтому он тщательно выбирал следующую цель – тихое место, где можно было получить ответы анонимно.

Сегодня утром на нём была простая одежда – брюки, рубашка, парка, плиссированная кепка и тёмные очки, закрывающие бóльшую часть лица. Такой образ был для него куда привычнее, чем костюм, хотя он и дорожил моментами, когда мог шествовать по улицам как Голем, чей облик отражал его внутреннюю суть – могучего защитника из иного мира.

Этот наряд имел и практическую пользу. Прага была городом тотального наблюдения: камеры с распознаванием лиц стояли повсюду. Нередко говорили, что любовь пражан к маскарадам и маскам – не что иное, как попытка хоть на мгновение ощутить анонимность. Так что, когда Голему требовалась полная неизвестность, он обретал её под толстым слоем глины, что давало ему свободу передвижения в физическом мире.

Вчера вечером он облачился в костюм Голема не чтобы скрыть лицо, а чтобы спрятаться от доктора Гесснер. И чтобы напугать её. Шок от его вида, несомненно, помог склонить её к откровенности о самых сокровенных тайнах. Теперь Голем переосмысливал полученную от неё информацию.

Чудовищное сооружение под землёй… Личности её сообщников…

И по неосторожности… гениальный способ разрушить всё их детище.

Голем вышел на более широкий переулок – Мелантрихову. Всё ещё слишком узкую для машины, аллею украшали несколько магазинов и кафе, только начинавших открываться. Немногочисленные туристы начали бродить по лабиринту улиц, потягивая кофе и фотографируя уникальные извилистые переулки.

Свернув направо, Голем прошел мимо Музея секс-машин с его экспозицией приспособлений, предназначенных для услады человеческого тела. Они не привлекали его; Эфир давал гораздо более полное удовлетворение, чем физические наслаждения.

И все же непристойные изображения в музейных витринах вызвали в его сознании образе… лежащей в объятиях любовника. От одной этой мысли ему стало дурно. Голем уже решил, что самое доброе, что он может для нее сделать – это убрать

этого мужчину как можно быстрее. Его смерть, конечно, опечалит ее, но Голем полностью возьмет на себя ее боль и поможет ей забыть.

Роль голема – нести бремя более слабой души.

Когда он вышел на главную площадь, воздух наполнился ароматом жареных каштанов и звуками бокка – маленькой богемской волынки, любимицы уличных музыкантов. Заснеженное пространство брусчатки было уже усыпано группами утренних туристов, часть которых собралась под астрономическими часами, чтобы увидеть процессию святых в восемь утра.

Поблизости несколько ряженых персонажей позировали для фото в обмен на чаевые. Мужчины были облачены в длинные темные мантии, цилиндры и носили яркий арлекинский грим – лица, полностью выбеленные, за исключением черных глазных впадин.

Авантюристы, подумал он, сомневаясь, что эти люди были настоящими членами печально известной пражской Církev satanova– Церкви Сатаны. С тех пор, как Daily Mail опубликовала статью под названием «Внутри „Темного Арлекина“ – сатанинского ритуала Праги» с подпольными фотографиями, казалось, туристы готовы щедро платить за снимок настоящего сатаниста.

Религия и оккультизм были вплетены в саму ткань этого города, и посетители постоянно встречали на улицах ангелов, святых, дьяволов и персонажей древних мифов. Актриса в образе черного ангела часто стояла на площади, расправив темные крылья перед отелем U Prince, зазывая гостей в знаменитый подвальный грот отеля – бар «Черный Ангел».

В этот час крылатый ангел уже отправился домой спать, и элегантный вход в отель был пуст, как он и ожидал. Голем скользнул внутрь и спустился по винтовой лестнице к бару. Он надеялся найти там нужные ему ответы.

"Черный Ангел" располагался в готической каменной пещере XII века, в нескольких этажах под отелем. По преданию, во время реставрации рабочие обнаружили потайную комнату с сундуком, заполненным древними дневниками некоего Алоиса Крхи. В дневниках содержались рецепты экзотических коктейлей и мистических эликсиров прошлого, некоторые из которых, как ходили слухи, обладали магическими свойствами. Туристы посещали бар "Черный Ангел" в надежде, что в его знаменитом девизе есть доля правды: ЗДЕСЬ НЕВОЗМОЖНОЕ ВОЗМОЖНО.

Пусть так и будет,надеялся Голем. Если всё пойдет по плану, информация, необходимая ему для совершения невозможного, найдет его в этом подвале.

Благодаря ангелу смерти, подумал он.

ГЛАВА 15

Джонас Фокман стоял один у окна своего офиса на двадцать третьем этаже, безучастно глядя на огни Манхэттена в два часа ночи.Город, который никогда не спит, подумал редактор, зная, что и сам не скоро уснет, если не найдет рукопись своей автора.

Он все еще надеялся, что в любой момент позвонит техник и скажет, что "взлом" оказался просто цифровым сбоем, но Фокман чувствовал – происходит нечто куда более зловещее.

Остальные разделы не пострадали. Только Кэтрин…

Он взял телефон, чтобы позвонить Кэтрин в Прагу, но, подержав трубку, положил ее обратно. В Центральной Европе было еще раннее утро, а новости наверняка будут для нее губительны. Кэтрин доверилась Фокману, и он чувствовал моральный долг исправить положение... особенно после того, как уговорил ее работать на защищенном корпоративном сервере.

Так кто же украл ее рукопись?

Появится ли она на черном рынке в течение нескольких часов?

Фокман заставил себя сделать глубокий вдох и выдох. Он напомнил себе, что сегодня одно обстоятельство сложилось в его пользу... небольшая удача... и теперь нужно действовать осторожно, но без промедления.

Фокман пересек кабинет, закрыл дверь и защелкнул задвижку. Затем подошел к книжным полкам, уставленным издательскими реликвиями: рекламными плакатами, печатными формами, литературными наградами, фрамами с бестселлерами и пробными экземплярами книг ограниченного тиража. С верхней полки он достал одну из самых дорогих вещей – именную кофейную кружку.

На кружке были изображены символы чаши, треугольника и розы. Это был подарок Роберта Лэнгдона после их первой совместной публикации двадцать лет назад -«Символы утраченной священной женственности» – книга, чьих продаж хватило Лэнгдону на покупку этой кружки... да и немногого больше. С годами кружка стала символом их крепкой дружбы и плодотворного сотрудничества.

Из кружки Фокман достал ключ, вернулся к столу и открыл им нижний ящик.

Там, надежно упрятанный, лежал толстый блок печатных листов – 481 страница с двойным интервалом, аккуратно сложенных и перетянутых резинками. Фокман вынул рукопись и положил на массивный деревянный стол.

На титульном листе было всего две строчки.

Без названия

Кэтрин Соломон

Слава Богу, я все еще работаю с бумагой,подумал он, облегченно вздохнув от сознания, что по крайней мере один экземпляр уцелел. По привычке Фокман распечатал рукопись сразу после того, как Кэтрин предоставила ему доступ несколькими часами ранее.

Большинство редакторов использовали текстовые редакторы и функцию

"Исправления" для правки цифровых рукописей, но Фокман предпочитал стопку бумаги и традиционную синюю ручку.Старомодность впервые сыграла мне на руку.

Было время в издательском деле, и не так давно, когда рукописи существовали в единственном экземпляре. Авторы писали от руки, сдавали рукописи в издательство в коробках. Грозовой перевал, Братья Карамазовы и По ком звонит колокол начинали свой путь именно так – в виде единственной оригинальной бумажной рукописи.

Успокойся, сказал он себе. Если Максвелл Перкинс мог оставаться хладнокровным, работая с рукописями Хемингуэя и Фицджеральда, то уж я-то справлюсь с рукописью Кэтрин Соломон.

Тем не менее, первым делом он решил создать цифровую копию. Раньше для этого нужно было перепечатывать рукопись целиком. Сейчас сканеры оптического распознавания символов делают это за минуты.

Небольшая страховка, пока PRH разбирается, что произошло.

Но размышляя о плане, Фокман с тревогой осознал: OCR-сканеры и копировальные аппараты издательства подключены к корпоративной сети; если хакеру удалось проникнуть в самую защищенную базу PRH, то сетевое оборудование вряд ли можно считать безопасным. После сегодняшних событий Фокман не собирался рисковать.

Он взглянул на часы:2:09 ночи. Если он заскочит в круглосуточный FedEx Office Print & Ship по соседству, то сможет воспользоваться их оборудованием анонимно и без следа – это куда безопаснее корпоративных устройств.

Уверенный в своем плане, Фокман быстро завернул рукопись в пупырчатый конверт, запечатал его и сунул в рюкзак. Натянув черные кроссовки и старомодное серое пальто, он закинул рюкзак на плечо, вышел из офиса и запер дверь. Через тридцать секунд он уже спускался на лифте.

Выходя из лифта, Фокман помахал ночному сторожу у поста безопасности в просторном холле. "До завтра, Марк."

"Спасибо, мистер Фокман. Спокойной ночи."

Немного поздновато для этого, подумал Фокман.

По пути к выходу он прошел между двумя высокими книжными стеллажами холла, где гордо красовались классические издания Random House начиная с 1900-х годов, когда основатели Беннетт Серф и Дональд С. Клопфер создали компанию как небольшое издательство перепечаток. Литературные пристрастия основателей были такими разнообразными, что казались почти "случайными", отсюда и название.

На этих почетных полках стояло несколько книг, изданных Фокманом, и до сегодняшнего вечера он был уверен, что первый тираж книги Кэтрин тоже займет здесь место.

Теперь у тебя одна задача,напомнил он себе, выходя через вращающиеся стеклянные двери на улицу.Защити эту рукопись.

Ночь была морозной, тротуары в этот час пустовали. Фокман повернул направо на Бродвей и зашагал на юг к Пятьдесят Пятой улице, ледяной ветер раздувал полы его пальто.

Переходя проспект, он был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить черный фургон, следовавший за ним в квартале позади.

Отдел защиты данных PRH расположен на четвертом этаже Random House Tower и состоит из шести защищенных терминалов, скрытых среди жужжащих серверных стоек. Это компактное подразделение отвечало за поддержание неприступного брандмауэра вокруг внутренних серверов издательства.

Техник по безопасности Алекс Конан сейчас лихорадочно печатал на своем терминале, только что убедившись, что от рукописи Кэтрин Соломон и её исследовательских папок не осталось и следа – всё было обнулено, стерто и не могло быть восстановлено.

Это уже не операция по спасению, подумал Алекс. Здесь нет выживших.

Тревожило то, что система обнаружения и предотвращения вторжений не отметила никаких следов взлома уязвимостей – ни необычных записей в реестре, ни измененных файлов, ни модифицированных конфигураций системы, ни подозрительных перехваченных пакетов. Очевидно, хакеры обладали уникальными навыками.

Да кто, черт возьми, эти парни?!

Желая сообщить новости Джонасу Фокману, Алекс набрал его офис, но тот не ответил.Странно.

Он позвонил дежурному в холле. "Марк, это Алекс Конан из системного отдела. Не мог бы ты срочно вызвать Джонаса Фокмана в центр безопасности? Это очень важно."

"Он меня не услышит," – ответил охранник своим обычным веселым тоном. "Он только что вышел из здания."

Фокман ушел?! Нас взломали… из-за его книги!

Алекс предположил, что Фокман просто вышел подышать воздухом и вот-вот вернется. Он размышлял, стоит ли предупредить руководство PRH, но в данный момент они всё равно ничем не могли помочь, а его самого, скорее всего, уволят на месте за то, что это случилось под его надзором.

Локализация ущерба, сказал он себе. У меня еще есть время всё исправить.

Навыки Алекса в хакинге были серьезными, как у большинства техников, работающих в системе безопасности. Дав ему несколько часов и немного удачи, у него были шансы выяснить, кто взломал PRH. И тогда, в зависимости от того, что он обнаружит, он мог бы даже найти хитрый способ взломать их в ответ.

ГЛАВА 16

Втиснутый на заднее сиденье Škoda Octavia, Роберт Лэнгдон чувствовал себя, как в клетке. Впереди капитан Яначек откинул свое кресло до упора, и теперь колени Лэнгдона упирались в грудь, усиливая нарастающую клаустрофобию.

Из вентиляции дул обжигающе горячий воздух, смешанный с сигаретным дымом капитана, и Лэнгдон был рад, что на нем только джемпер Dale, а не объемная парка Patagonia.

Яначек снова говорил по телефону, шепотом ведя разговор на чешском, пока машина мчалась на юг вдоль берега Влтавы. Водитель капитана – коренастый лейтенант лет двадцати с небольшим в синем комбинезоне ÚZSI и сдвинутом набекрень армейском берете – больше напоминал культуриста или профессионального борца, чем сотрудника правоохранительных органов. Он одним рулем виртуозно лавировал между машинами, словно пытаясь произвести впечатление на начальника.

Пока машина неслась на юг вдоль реки по Масариковой набережной, Лэнгдона затошнило, и он вынужден был отвести взгляд в окно, пытаясь зацепиться глазами за открытое пространство.

Они только что проехали небольшой остров на Влтаве, где возвышался ярко– желтый неоренессансный дворец Жофин. В разительном контрасте с древним дворцом слева по курсу возникло самое знаменитое ультрасовременное здание Праги

– "Танцующий дом". Две его башни будто склонились друг к другу в танце. Архитектор Фрэнк Гери называл их Фредом и Джинджер, что было весьма вольной фантазией, но учитывая, что лондонский силуэт уже украшают Корнишон, Уоки-Токи и Сыротерка, пожалуй, пражские танцующие кинозвезды еще неплохой вариант.

Лэнгдона давно восхищала страсть Праги к авангардному искусству. Здесь, в Центре DOX, Торговом дворце и музее Кампа, хранились одни из самых прогрессивных коллекций мира. Однако уникальной чертой Праги были импровизированные "поп-ап" инсталляции, спонтанно появлявшиеся по всему городу – такие как Стена Леннона или Парящие зонтики, – которые иногда становились постоянными достопримечательностями.

– Профессор, – резко обернувшись к Лэнгдону, произнес Яначек, еще сильнее вдавливая спинку кресла ему в колени. – Когда мы приедем в Крепостной бастион, я разведу вас с мисс Соломон. Я намерен допросить ее без вашего присутствия. Не хочу, чтобы вы скоординировали свои показания.

– Наши показания? – повторил Лэнгдон, стараясь скрыть раздражение в голосе.

– Все, что я вам сказал, абсолютнаяправда.

– Рад это слышать. Значит, вам не о чем беспокоиться. Яначек уже повернулся обратно.

Лэнгдон волновался за Кэтрин, которой предстоял разговор с Яначеком. Капитан, похоже, уже решил, что двое американцев – или по крайней мере Кэтрин– каким– то образом организовали эту череду странных событий ради личной выгоды.

Полнейший бред.

И все же, как ни напрягал Лэнгдон мозг, он не находил никакого объяснения тому, как ее сон мог предсказать события на Карловом мосту.

Она никому не рассказала о своем видении… и мы сразу же вернулись в постель.

Единственное оставшееся объяснение, каким бы невероятным оно ни казалось Лэнгдону, заключалось в том, что Кэтрин пережила подлинное вещее сновидение… её собственное титаническое предчувствие.

Для Лэнгдона сложность состояла в том, что он никогда не верил в предвидение. За свою карьеру он не раз сталкивался с этим явлением в древних текстах, но всегда отвергал идею ясновидения, утверждая, что предсказание под любым названием – пророчество, гадание, авгурия, дивинация, астрология – самый древний обман вистории.

С тех пор как человечество начало фиксировать свое прошлое, оно мечтало заглянуть в будущее. Пророки вроде Нострадамуса, Дельфийского оракула и майянских астрологов почитались как полубоги. Даже сегодня образованные люди толпами ходят к хиромантам, гадалкам, экстрасенсам и современным астрологическим гуру.

Познание будущего – навязчивая идея человечества.

Студенты Лэнгдона часто спрашивали его о Нострадамусе, возможно, самом известном "провидца" всех времен. Загадочные катрены пророка, казалось, предсказали, помимо прочего, Французскую революцию, приход Гитлера к власти и падение Башен-близнецов. Лэнгдон признавал перед аудиторией, что в некоторых четверостишиях пророка действительно встречались поразительные отсылки к будущим событиям, но напоминал, что Нострадамус писал «Обильно, Загадочно и Повсеместно». То есть пророк создал обширный сборник из 942 катренов, используя туманные неоднозначные формулировки и предрекая банальные события вроде войн, катастроф и борьбы за власть.

"Неудивительно, что мы находим случайные совпадения, – говорил Лэнгдон. – Мы все хотим верить в магию или нечто за пределами реальности, поэтому наш разум часто обманывает нас, заставляя видеть то, чего на самом деле нет".

Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, Лэнгдон ежегодно начинал занятия со студентами-первокурсниками с просьбы указать точные дату и время рождения. Через неделю он вручал каждому запечатанный конверт с его именем, утверждая, что передал данные известному астрологу для составления персонального прогноза. Когда студенты вскрывали конверты, они неизменно ахали от изумления – настолько точными казались предсказания.

Затем Лэнгдон предлагал им обменяться листками. К всеобщему удивлению, оказывалось, что все "астрологические прогнозы" были одинаковыми.Они казались правдивыми лишь потому, что содержали универсальные формулы:

Вы склонны критически оценивать себя.

Вы гордитесь своей независимостью мышления. Иногда вы сомневаетесь, правильно ли поступили.

Лэнгдон объяснял, что стремление находить в общих фразах личную истину называется эффектом Барнума – названным так в честь "тестов личности" балагана

P.T. Барнума, с помощью которых он дурачил посетителей цирка, заставляя их верить в свои экстрасенсорные способности.

Седан ÚZSI резко повернул налево, выводя Лэнгдона из раздумий, когда машина начала подниматься по заросшему лесом склону в парке Фолиманка – обширной зелёной зоне на окраине центральной Праги.

На вершине холма Лэнгдон едва различил каменные укрепления Бастиона Распятия, возвышавшиеся над гребнем. Он никогда не посещал эту небольшую крепость, которая много лет лежала в руинах и была отреставрирована лишь недавно, но теперь знал о реконструкции гораздо больше, чем хотел бы – благодаря неустанным и горделивым рассказам её нового жильца прошлой ночью.

Доктор Бригита Гесснер.

Чешский нейрофизик входила в совет лекционного фонда Карлова университета и лично пригласила Кэтрин выступить вчера с докладом. После лекции Гесснер присоединилась к Кэтрин и Лэнгдону за бокалом вина в отеле. Однако вместо поздравлений в адрес блистательного выступления Кэтрин, Гесснер едва упомянула об этом, предпочитая рассказывать о собственных исследованиях и своей невероятной новой частной лаборатории.

"Крепость довольно небольшая, но это уникальное место для исследовательского центра, – восторженно говорила Гесснер. – Старая крепость стоит на утесе с потрясающим видом на город, а ее толстые каменные стены обеспечивают отличную защиту от электромагнитных помех, что идеально подходит для моей тонкой работы в области нейровизуализации".

Гесснер продолжала хвастаться, что ее успехи в области технологий сканирования мозга и нейроинформационных сетей дали ей полную свободу в исследованиях – как финансовую, так и программную – и теперь она посвящает время работе над "чем мне угодно, в условиях абсолютной конфиденциальности".

Когда служебный седан ÚZSI выехал из лесной зоны, взгляд Лэнгдона упал на лабораторию, возвышающуюся на скале, и его неожиданно пронзила тревога за безопасность Кэтрин.

Почему-то Лэнгдон ощутил внезапную опасность. Он надеялся, что это не предчувствие.