Текст книги "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Дэн Браун

Глава 11

Фиона любезно снабдила всех, кому не досталось нормальной кровати, запасными подушками и одеялами из бельевой. Меня, мистера Поттса, портье Эрика, Дина с кухни и садовника Чарли отправили в библиотеку. Чарли ростом шесть футов пять дюймов занял трехместный диван, Эрик – двухместный, а бедному Дину предстояло провести ночь в кресле, свернувшись калачиком. Мы с мистером Поттсом постарались устроиться поудобнее на полу. Молодые люди предлагали нам расположиться на диванах, но мы отказались, понимая, что вряд ли сумеем заснуть. Вместо этого мы взяли подушки с подоконника и разложили их на полу, соорудив что-то вроде лежанок, и с помощью одеял попытались создать подобие уюта. Однако в конце концов пол оставался лишь полом, да и к тому же меня подозревали в убийстве.

Все еще в костюмах, мы, сгорбившись, сидели на самодельных кроватях, опустив голову, чувствуя себя подавленно из-за событий прошедшего дня. Мистер Поттс развязал галстук, намотал на руку, вновь развернул. Он казался растерянным и взбудораженным. Вдруг он выпрямился, словно его осенило. Он поднялся с пола и пересек комнату, направляясь к глобусу в углу; тот был старомодным, из тех, которые вращаются вокруг своей оси и имеют выпуклости там, где находятся горы, и впадины на месте долин. Мистер Поттс поднял крышку и, стараясь не звякать, чтобы не разбудить остальных, налил в два стакана немного виски. Как уже говорил, я не большой любитель выпить, но, ей-богу, случай того требовал.

Похрапывание окружающих действовало успокаивающе. Как будто мы, несколько человек, вместе делили тяготы происходящего. Никогда не бывал на войне, но, думаю, то, что я почувствовал в той комнате, малость напоминало товарищеский дух, который порой царит среди солдат. По крайней мере, я не остался один и убийца Бруно, будь он все еще в отеле, не рискнул бы напасть на нас в комнате. Не посмел бы.

Фиона потом рассказала мне, что всех гостей проводили обратно в номера. Они предпочли остаться в уютных стенах «Кавенгрина», а не тащиться в полицейский участок, во всяком случае в первую ночь. Около полуночи местных, которые просто заглянули в ресторан на чай, в конце концов отпустили по домам, после того как записи с камер видеонаблюдения подтвердили, что по прибытии они направились прямиком в «Лавандовые тарелки», не заходя больше никуда в отеле. Таким образом, они оказались вне подозрений. В последнее время посыпались жалобы, что закрывать весь отель против воли находящихся внутри незаконно. Постояльцы полагали, что проведут в отеле лишь одну ночь, но их задержали на четыре. Как выяснилось из отчета, c которым ознакомилась Хелен, детектив Радж повесил в укромном местечке табличку: «Гостям дозволено покидать территорию в любое время», но никто толком ее не разглядел. Благодаря этому он обезопасил себя с юридической точки зрения. И пускай гости согласились остаться в «Кавенгрине», они учинили настоящий скандал, когда полиция отключила вайфай, лишив их возможности связаться с кем-либо за пределами отеля. А поймать телефонный сигнал в отеле почти невозможно. В Долинах связь, мягко говоря, посредственная. Детектив Радж, должно быть, беспокоился, что информация просочится в прессу. И в полиции, вероятно, хотели избежать того, чтобы люди, подобные Пауле Макдэвидсон, шныряли повсюду с блокнотами и строчили лживые статейки, пока не выяснится, кто убийца. Вдобавок из-за того, что по коридорам бродило множество полицейских, создавалось ощущение, что так просто уйти нам не дадут. «Кавенгрин» стал похож на тюрьму, а мы – на заключенных. После допроса, учиненного детективом Раджем, я почувствовал себя самым популярным узником в отеле. Как будто меня приговорили к смертной казни, а остальные попали сюда просто за мелкую кражу.

В ту ночь мне показалось, что мистера Поттса одолела тревога. Он не спал, и я тоже. Мы не разговаривали. Он прислонился к книжной полке; что знаменательно – там стояли романы Агаты Кристи. Он отчаянно пытался дозвониться до жены и отправить ей текстовое сообщение. Мистер Поттс понимал, что она забеспокоится из-за того, что он не вернулся домой. Понятное дело. Но нам не удавалось связаться ни с кем за воротами «Кавенгрина»: вайфай не работал, мобильная связь отсутствовала. Мы гадали, не просочились ли слухи о моей мрачной находке, но, как известно теперь, до поры до времени никто ничего не знал.

Около двух часов ночи мне понадобилось в туалет. Элли сторожила библиотеку. Должно быть, она задремала, потому что, когда я открыл дверь, она резко очнулась. Мы вместе прошли в туалетную комнату, расположенную между вестибюлем и входом в коктейль-бар «Хьюго». В отеле царила пугающая тишина. Давненько я не оказывался в «Кавенгрине» так поздно. В начале карьеры я часто работал в ночную смену. Обычно в это время никто не хочет выходить на службу, поэтому на дежурство назначают младший персонал. В те дни здесь всегда царила приятная атмосфера. Мы дурачились, доедали остатки еды из холодильников в «Лавандовых тарелках» или носились по пустым коридорам. Порой постояльцы заказывали выпивку поздно ночью, а иногда пьяные гости бродили по отелю, но в остальном ночные смены проходили без происшествий.

Мы с Элли шли по коридору. Она отнеслась ко мне по-доброму. Вообще, Элли со школы знала Хелен – Хелен рассказывала мне об этом раньше. Элли также знала мою сестру и упомянула, что сожалеет о ее кончине. Они хорошо общались, хотя Элли была почти на десять лет моложе Джози. Да в общем-то, у нас все друг друга знают. Какое-то время Элли не работала, и в итоге у нее родилось пятеро детей. Они все уже выросли, так что, думаю, она подрабатывала в полиции, чтобы чем-то занять себя. Она не отличалась честолюбием, в отличие от детектива Раджа, который куда моложе ее.

– Надо постоять за себя, Гектор, – посоветовала она по дороге в туалет. – Следи, чтобы они не воспользовались твоей добротой, слышишь меня? Ситуация щекотливая, и, конечно, я знаю, что ты этого не совершал, но детектив Радж наверняка захочет поскорее раскрыть это дело, чтобы щегольнуть перед начальством в Лидсе. Смотри не давай себя в обиду, не то кончится тем, что окажешься крайним.

В туалете я замер в нерешительности. Это ведь не мой дом, где я знаю каждую вещь, где каждый вечер совершаю привычные ритуалы. Подставил руки под кран – полилась вода. Убрал – остановилась. Снова подставил и набрал воды в ладони. Меня выбило из колеи. Обычно в это время я спал уже пять часов из положенных восьми, а на прикроватной тумбочке лежала решенная головоломка. Набрал воды в ладони еще дважды и только потом сполоснул лицо.

Капли стекали по коже. Мужчина, смотревший на меня из зеркала, не походил на того Гектора, которого я знал вот уже семьдесят три года. Я побледнел, под глазами залегли темные круги, а волосы, обычно аккуратно причесанные, растрепались. Глядя на эту другую версию Гектора, я задался вопросом, будет ли его жизнь когда-нибудь прежней. Подобные события меняют людей, и, скажу я вам, когда прошло некоторое время и я осознал случившееся, то понял, что изменился навсегда. Потрясение и боль, что я испытал сперва, прошли, но увидеть подобную сцену все равно что лишиться невинности. Полагаю, с тех пор я посуровел. Даже радость или счастье стали ощущаться приглушеннее. Казалось неестественным находиться в «Кавенгрине» и смотреть на это отражение в зеркале. Но с другой стороны, за эти четыре дня не произошло вообще ничего естественного.

По дороге назад, в библиотеку, я заметил, что многие коридоры оградили желтой полицейской лентой. Заглянув в холл, увидел людей в белых комбинезонах, которые входили и выходили из седьмого номера; некоторые несли с собой фотоаппараты, а другие – запечатанные пакеты, предположительно с уликами. Двое или трое полицейских сидели на полу, прислонившись к стене, и что-то печатали на ноутбуках. Сцена представляла собой творческий беспорядок. Иногда забываешь, что есть люди, которые зарабатывают на жизнь тем, что разглядывают трупы. Для меня это происшествие было из ряда вон выходящим, а для них – обычным делом. Никак не возьму в толк, как убийство может стать нормой, но полагаю, что это можно сравнить с тем, как врачи не реагируют на вид крови, а я, например, не замечаю, что со мной иногда обращаются, как с предметом мебели. Даже у вас, читателей, понятие нормы будет отличаться от моего. Простите за лирическое отступление.

Элли любезно позволила мне постоять в холле и рассмотреть все хорошенько. Думаю, ей тоже было любопытно, что там происходит, и она знала, что я возражать не буду, если мы замешкаемся. Пока мы наблюдали за сценой, несколько мужчин вышли из седьмого номера с носилками в руках, на которых покоилось что-то в мешке для трупов. Свита из полицейских сопровождала их по коридору. Они с шумом прошли мимо; мешок с телом оказался так близко от меня, что я мог дотронуться до него, если бы захотел. Элли склонила голову, а я продолжал глазеть на белый мешок. Невообразимо, что человек, который сутки назад был жив, теперь лежал в мешке. Было что-то неприличное в таком завершении жизненного пути – то, что незнакомые люди вынесли его, обернутого в пластик. Но с другой стороны, сам факт убийства вряд ли можно назвать приличным.

Детектив Радж появился словно из ниоткуда. Наверное, мы его не увидели, потому что он шел за полицейскими. Он заметил нас с Элли, и его обычное хмурое выражение лица стало еще более суровым. Не глядя, он швырнул кофейный стаканчик в мусорную корзину у моего стола, совершенно не заботясь о том, что промахнулся. Не обращая внимания на Элли, он провел тыльной стороной кисти по губам и стер некоторые, но далеко не все коричневые разводы, что въелись в сухие трещинки на его губах. Кофейные пятна покрывали и зубы, а когда он заговорил, от несвежего дыхания, отдающего кофе, у меня скрутило живот. Он потребовал объяснить, что я делаю в вестибюле. Казалось, его не удовлетворило то, что я сообщил ему, что возвращаюсь из туалета. Как будто он хотел, чтобы я сознался, что возвращаюсь на место совершенного мной преступления. Элли подтвердила мой рассказ, но следователь проигнорировал ее.

– Как кстати, – прошипел детектив Радж. – Решили напоследок еще разок взглянуть на тело?

Он так хотел, чтобы убийцей оказался я, и вел себя соответствующе. Страшно представить, что он тратит столько времени, сосредоточившись на мне, когда настоящий убийца, возможно, еще бродит по коридорам.

Когда я заявил об этом детективу Раджу, он посоветовал мне не беспокоиться, сказав, что в ближайшие пару дней они тщательно обыщут каждый номер и опросят всех постояльцев. Проклятье, еще пару дней?! Я подумал, что им, черт возьми, самое время взяться за дело. Чем скорее они это сделают, тем скорее поймут, что я невиновен. Хотя, как вы узнаете, мое положение сначала существенно ухудшилось, а уж потом немного выровнялось.

Потихоньку подкралось утро. Я не спал ни минуточки. Мистер Поттс в конце концов отключился около пяти, но в шесть его разбудил шум целого полчища полицейских машин, подъезжающих к отелю по покрытой гравием дорожке. Элли попрощалась с нами, она отправлялась домой, поспать. К счастью, она позаботилась о том, чтобы на посту ее сменил Фред. Было приятно его увидеть.

Едва Фред появился, его по рации вызвал детектив Радж. Он неразборчиво выкрикивал какие-то приказы. Фред со смущенным видом поднес рацию к самому уху, пытаясь расслышать указания детектива. Однако ему не стоило беспокоиться, так как вскоре в дверях библиотеки появился детектив Радж собственной персоной.

– Вы что, не слышали? Я сказал: отведите всю эту компанию в «Лавандовые тарелки». Библиотека нам нужна для совещания! – рявкнул он.

Те из нас, кто провел ночь в библиотеке, собрали свои немногочисленные пожитки; я положил все подушки обратно на сиденья у окна. Лишь только мы собрались уходить, в помещение ворвались десятки полицейских. Точно пытаешься попасть в лондонское метро, когда из него валят толпы людей. Не то чтобы меня сильно интересовал Лондон. Побывал там пару раз, чтобы посмотреть, из-за чего весь сыр-бор. Слишком много народу; недружелюбный город, дорогой. Вот что я думаю.

Без обид, Хелен, я знаю, как ты скучаешь по Лондону. Хотя тебя вообще можно назвать космополиткой.

Но отбросим в сторону мое мнение о столице Великобритании. Тогда я обрадовался, что наконец покинул библиотеку. Я услышал, как один из полицейских бросил, что вонь в помещении ужасная, как будто запах изо рта. Некоторые из них, точно хулиганы в школе, обернулись и рассмеялись. Хочу отметить: большинство полицейских относились к нам просто отвратительно.

В «Лавандовых тарелках» царило уныние. Обычно это было одно из моих любимых мест в отеле. Даже в шесть утра здесь кипела жизнь: повара трудились над завтраком, а любители встать пораньше уже пили утренний кофе и читали газету. В отеле приготовят практически все, что только вздумается, были бы нужные ингредиенты. Даже если их нет, но гость заранее сообщил о своих пожеланиях, мы всё раздобудем. В мое время многие предпочитали на завтрак выпивать шампанское и закусывать устрицами. Почему бы не начать свой день с капельки роскоши? В этом суть «Кавенгрина». Но в то утро мы не слышали звона бокалов.

Мистер Поттс включил свет, рассеявший гнетущий полумрак, в котором мы пребывали. Казалось странным находиться здесь, купаясь в сиянии люстры, но, с другой стороны, любое место в «Кавенгрине» сейчас выглядело непривычно. Облик отеля никак не сочетался с кошмарными событиями, тут произошедшими.

Мистер Поттс принес всем апельсиновый сок и холодную воду в бутылках. Потом, даже не спросив разрешения Фреда, он включил одну из варочных панелей и громко поинтересовался, что приготовить на завтрак. Это незначительное действие на миг напомнило мне, что мы не заключенные и не должны спрашивать разрешения, находясь в собственном отеле. Не то чтобы Фред был против, конечно. Если бы за нами следили другие полицейские, уверен, они бы нам и того не позволили. Морить голодом – пожалуй, подходящая тактика, чтобы разговорить нас. Или, вернее, чтобы заставить меня признать вину. Мистер Поттс настойчиво предлагал сделать яичницу-болтунью с беконом, хотя мы оба понимали, что съесть я ее не смогу. Он даже приготовил завтрак для Фреда. Забавное зрелище: старый добрый мистер Поттс в мятой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и растрепанными волосами. Каждые пару минут он зевал. Это был совсем не тот строгий начальник, который обычно сновал по отелю, следя за тем, чтобы все шло безупречно. Приятно было увидеть в нем человека.

За окном лил дождь; мы нашей маленькой компанией молча сидели у окна. Трое молодых людей набросились на еду с таким видом, словно потерпели кораблекрушение и вот наконец вернулись домой. Мистер Поттс едва притронулся к тарелке, а я из вежливости проглотил половину своей порции, несмотря на спазмы в животе. Фред лениво прошелся по ресторану, потрогал обои и заглянул в буфет с посудой и винную комнату. Думаю, он хотел дать нам возможность побыть наедине. Я решил не делиться впечатлениями о том, что видел, как в два часа ночи выносили труп, чтобы люди не сочли меня сплетником. Понимая, что детективу Раджу, возможно, станет известно все, что я делаю и говорю, я старался не высовываться. Однако долго продолжать в таком духе у меня не получилось.

Я услышал, как Фиона прикрикнула на кого-то за дверями «Лавандовых тарелок». Она приказала полицейскому, сторожившему вход, убраться с ее дороги. Фиона хороша. Сильная женщина, не терпит всяких глупостей. Двойные двери ресторана распахнулись, и Фиона, оглядев зал, направилась ко мне. Она обняла меня, обхватила ладонями щеки, изучая лицо в поисках каких-либо признаков волнения. Приятно осознавать, что кто-то беспокоился обо мне.

– Бред! Полнейший бред! – воскликнула она. – Что же вы собираетесь делать, мистер Поттс? Держать нас взаперти, как диких животных, – это варварство!

Молодые люди едва сдерживали смех. Должен сказать, что зрелище получилось еще то: Фиона, облаченная в гостиничный халат, с растрепанным пучком на макушке, ругалась на мистера Поттса. Я заметил, что из-под полы халата торчала длинная серая юбка-карандаш, которая была на ней накануне, но туфли на высоких каблуках она заменила на белые тапочки с логотипом «Кавенгрина». Мистер Поттс был, мягко говоря, ошарашен. Ему явно не хотелось начинать то утро с воплей Фионы.

– Боюсь, это не в моей власти, Фиона, – кротко заметил мистер Поттс, что было для него нехарактерно.

– Тогда в чьей же? – нетерпеливо замахала руками Фиона.

– Может, американцы прояснят нам, что происходит, – отозвался управляющий. – В конце концов, формально – они новые владельцы отеля.

– Американцы! Пфф! Да они просто кучка жалких…

– Всем здоро́во! – в дверях «Лавандовых тарелок» появился американец Дэйв в сопровождении любовницы и двух подручных. – Ну и денек. Как спалось, Фиона?

Фиона вздернула подбородок, пренебрежительно хмыкнула и отвернулась, скрестив руки на груди, что она всегда делала, когда ее что-то раздражало.

– А кофе нам нальют?

Американец Дэйв сел и расстелил на коленях льняную салфетку. Потом снял ковбойскую шляпу и положил ее на стол.

Помню, я удивился, что он так спокойно все воспринимал. Казалось, он наслаждался происходящим, не беспокоясь о том, что убийца все еще разгуливает на свободе. Дэйв успел утомить нас подробностями о том, как отель «шагнет в будущее», и о своих планах окончательно лишить «Кавенгрин» души. Конечно, именно так он не сказал. Он лишь бросил, что его нисколько не беспокоит, как вчерашний инцидент повлияет на репутацию отеля, потому что к тому времени, когда он закончит с ремонтом и сменит название, люди даже не догадаются, что это то же самое место. Когда он заявил это, все присутствующие закатили глаза. «Кавенгрин» многое для нас значил, хоть и был всего лишь местом работы. Мы стали семьей, а для меня «Кавенгрин» превратился во второй дом.

Как только американец Дэйв закончил свой монолог, он обратил внимание на меня.

– Что там у вас с этим детективом, Гектор? – полюбопытствовал он. – Долго же вы вчера болтали. Тебя же ни в чем не подозревают? – Он сдвинул на затылок ковбойскую шляпу.

Я предпочел промолчать и отхлебнул чая из чашки, которую мистер Поттс любезно поставил передо мной. Я старался не встречаться с американцем взглядом, но заметил, что мистер Поттс и Фиона свирепо уставились на него. Линию обозначили очень четко.

– Видал я пару раз, как ты по башке себе стучишь. Жуть! – ехидно заметил американец Дэйв. – Спросил об этом одного паренька тут, в отеле, он сказал, что ты делаешь это всякий раз, когда тебе в голову приходит плохая мысль. А что, эти постукивания уберегут тебя от мокрухи? Или они такой силой не обладают?

Его любовница из Штатов рассмеялась, и прихвостни последовали ее примеру.

– Хватит, Дэйв, – тихо, но твердо произнес мистер Поттс.

– А что? – усмехнулся американец Дэйв. – Известно, что кто-то в этом заведении – убийца, почему нельзя подозревать его? То, что он старый, еще не значит, что он ни при чем.

– Следи за языком, ты, ничтожество… – начала Фиона.

– Или что? – Американец Дэйв склонил голову набок, ожидая ответа.

– Или будешь иметь дело со мной! – закончила Фиона.

Янки захохотали, как гиены.

– Я передумал. – Американец Дэйв откусил от булочки и заговорил с набитым ртом, так что крошки полетели во все стороны: – Гектор не способен никого убить, раз уж, даже чтобы себя защитить, ему нужна помощь какой-то бабенки не первой молодости.

– Хватит! – теперь это слово вырвалось у меня.

Достаточно я молчал. По ладоням разлилось тепло, и только тогда я заметил, что хлопнул ими по столу и разбил блюдце. Кровь стекала по левой руке на деревянный паркет.

Фред отскочил от окна и бросился ко мне. Он схватил меня за запястье и потащил к двери.

– Сообщу об этом детективу Раджу. Он только обрадуется! – гаркнул мне вслед американец Дэйв.

Я обернулся и увидел, как он с самодовольным видом водрузил на голову ковбойскую шляпу, но Фиона, проходя мимо, быстрым движением руки сбросила ее на пол. Они с мистером Поттсом последовали за мной, и Фиона, пыхтя от злости, направила свой гнев на пояс халата, затянув его потуже. Все стремительно летело в тартарары.

Глава 12

Мы нашли приют в стенах «Хьюго».

В «Хьюго» не так роскошно, как в «Лавандовых тарелках», но раз враги, то бишь американцы, застолбили себе ресторан, нашему небольшому отряду пришлось довольствоваться меланхоличной атмосферой коктейль-бара.

– Кажись, лучше детективу об этом не рассказывать, – протянул Фред, кивком указав на мою руку.

– Не думаю, что у нас есть выбор, – отозвался я. – Американец, наверное, все уже ему доложил. Заискивает, хочет почувствовать себя важной персоной. Проклятый, самоуверенный янки!

Я промыл запястье в раковине за баром, наблюдая, как кровь стекает в слив. В мозгу всплыли воспоминания о трупе Бруно. Я трижды постучал себя по голове сухой рукой.

– Скажу, что это была случайность, – заверил меня Фред.

– Но ты же смотрел в окно, – напомнил я ему.

– Я все видел. – Фред постучал себя по носу и кивнул: – Случайность.

Не совсем понимаю, почему он так выделил слово «случайность», когда и в самом деле это вышло не специально, но я был благодарен за поддержку. Никогда в жизни я еще не сталкивался с подобными конфликтами. Ну, во всяком случае с тех пор, как умер отец. Хотя я бы вряд ли назвал ежедневную порку конфликтом.

К шестнадцати годам, когда я начал работать, отец оставил меня в покое. Тогда я уже задумывался о том, как защитить себя, а отец слабел. Потом, когда мне исполнилось двадцать, отец совсем сдал – он не мог даже выйти из дома. Возможно, вас это удивит, но я ухаживал за ним. Приносил еду и разворачивал кресло, чтобы он посмотрел телевизор. Иногда нужно просто делать то, что должен. Мастерскую по ремонту кузовов я продал, а на вырученные деньги покупал еду, оплачивал счета и так далее. Несмотря на то что отец был полной сволочью, дело свое он знал, и после его смерти денег нам хватило надолго.

Тук-тук-тук!

Но нельзя просто зажмуриться и считать до трех снова и снова, ожидая, пока разрешится ситуация в «Кавенгрине». Как сказала Фиона, нужно быть сильным.

Мы пробыли в «Хьюго» шесть часов. Мистер Поттс сидел на полу за барной стойкой и тайком отхлебывал виски всякий раз, когда Фред притворялся, что не смотрит. Я уже начал думать, что у мистера Поттса алкогольная зависимость, но это не мое дело и я не хочу распускать слухи, которые могут навредить его репутации. Немало людей употребляют алкоголь, чтобы пережить трудные времена.

Фиона сновала взад-вперед и заставляла меня снова и снова повторять рассказ о том, что произошло, пока не убедилась, что у полиции не получится меня расколоть. Время от времени Фреда на посту сменяли другие полицейские, но уже через полчаса он возвращался и сообщал то немногое, что удавалось выяснить. Мы узнали, что детектив Радж опрашивал постояльцев и тщательно обыскивал номер за номером. Однако пока ничего примечательного обнаружено не было. Фред упомянул, что следующими на очереди будут близняшки.

Как раз вспомнил: надо рассказать вам о том, что произошло с интервью близняшек. Паула Макдэвидсон продолжает донимать меня, чтобы я представил свою версию случившегося. Иду в супермаркет – она там. Выхожу купить молока – она тут как тут. Собрался снять деньги в банкомате – и опять она. Уже надоело. Заявила, что интервью близняшек произвело не такое сильное впечатление, как она надеялась, и, по мнению начальства, требуется выяснить мой взгляд на события. Неоднократно говорил ей, что она ничего не понимает. Но все происходящее, мягко говоря, весьма меня расстраивает. Заметил, что люди в поселке бросают на меня косые взгляды. Пары толкают друг друга в бок, когда я прохожу мимо, а люди, с которыми я не разговаривал со школьной скамьи, интересуются, как у меня дела, а затем донимают расспросами о «Кавенгрине». Какая наглость! Но я держу рот на замке. И никому ни слова не сказал о книге. Хелен велела не делать этого, пока все не подпишем и не узнаем дату публикации. Честно говоря, я думал, что надо просто написать пару слов – и дело в шляпе, но, по-видимому, впереди еще целый процесс, потребуется отредактировать текст и оформить обложку. Но я выяснил кое-что полезное от Паулы Макдэвидсон. Она сказала, что американец Дэйв купил билеты на самолет и прибудет через десять дней. С крайне довольным видом Паула сообщила, что он попросил ее сняться в документальном фильме. Она, наверное, вообразила, будто станет большой звездой в Америке. Старая ведьма просто бредит!

Вернемся к близняшкам. По рации Фреду приказали сопроводить их в кабинет мистера Поттса для допроса. Полицейский по имени Тайрон занял его место в «Хьюго». Тайрон держался особенно недружелюбно; вид имел хмурый, точно цепной пес той породы, что запрещены в Великобритании. Бритоголовый, он выглядел как настоящий бандит; мельком я заметил татуировку, выглядывающую из-под воротника рубашки. Я никогда не понимал, зачем кому-то охота наносить на кожу несмываемые рисунки. Конечно, я никого не осуждаю. Говорю: делайте со своим телом что хотите. Просто подобное не для меня. Тайрон сидел за огороженным столиком и, свирепо глядя на нас, грыз ногти и сплевывал их на землю. От этого зрелища меня затошнило. Разъяренная Фиона все время повторяла: «Если он сделает это еще раз, я просто взорвусь». Но она не взорвалась. Думаю, ей становилось легче, когда она произносила это вслух.

Фред вернулся через час. Тайрон отказался с ним меняться: ему нравилось издеваться над нами, пожирая домашние пирожки с мясом, которые он щедро поливал кетчупом. Фиона с явным отвращением наблюдала, как он ест, – как жует с открытым ртом, как облизывает пальцы, затем подбирает со стола крошки и снова облизывает пальцы. Одного воспоминания о том, с каким звуком он перемалывал мясо, достаточно, чтобы больше никогда не захотелось есть пирожки. И это даже обидно, потому что в пекарне «Мод» их готовят с начинкой из смеси свиного и бараньего фарша.

Чтобы избавиться от Тайрона, Фред прикинулся, будто детективу Раджу вдруг понадобился именно Тайрон, чтобы помочь с чем-то важным. Полицейский тут же зашевелился. Когда он вскочил на ноги, на пол посыпались крошки; почти бегом он вышел из зала, бросив: «До скорого, придурки».

Мы все столпились у барной стойки в ожидании, что Фред расскажет нам, что нового выяснил. Может, со стороны это выглядит не очень – сотрудник полиции делится конфиденциальной информацией, – но Фред ведь был за нас. Он знал, что мы свои, и повторял, что хочет закончить дела по-хорошему. Теперь стало понятно, о чем он говорил, поскольку сразу после дела «Кавенгрина» Фред ушел в отставку. А неделю спустя отчалил в кругосветное путешествие. На днях прислал мне открытку с видом Тадж-Махала. Индия меня никогда не привлекала – слишком много народу, на мой вкус.

Когда Фред постучал в дверь номера близняшек, они заявили, что у них в самом разгаре процедуры по уходу, и велели ему зайти позже. Они попытались захлопнуть дверь у Фреда перед носом, но тот просунул в щель ботинок со стальной набойкой, так что закрыть дверь полностью не получилось. Фред сообщил, что дело срочное и придется им немедленно последовать за ним. Близняшки тут же принялись, визгливо вскрикивая, ныть о том, что вся эта ситуация – полная дикость, что у них не получается проверить свои аккаунты в социальных сетях, потому что вайфай не работает, и что, если их побеспокоят еще раз, они позвонят адвокатам. Детектив Радж понятия не имел, во что вляпался, связавшись с этой парочкой. Мы засмеялись, когда Фред рассказал, каким бледным и разбитым выглядел детектив, когда закончил их допрашивать.

Фред сообщил, что все это время простоял, прижимая ухо к двери. Он не разобрал, какая из близняшек что говорила, но одна определенно высказывалась активнее, чем другая. Судя по всему, это, вероятно, была Руби. И конечно, они и обо мне сказали пару ласковых! Правда, по имени они меня не называли. Это было ниже их достоинства. Вместо этого они говорили «дряхлый консьерж» и «старик за стойкой». Если кто-то из вас, читателей, примерно того же возраста, что и я, не обижайтесь на все эти намеки на возраст. Некоторые молодые люди обзовут вас «стариками», как только увидят седые волосы. Но однажды им исполнится семьдесят три, и сами пусть решают тогда, старые они или нет. Лично я чувствую себя превосходно. Не считая проблемы с бедром.

Выяснив, что именно я фигурировал под именем «старика» в рассказе близняшек, детектив Радж принялся расспрашивать о том, что именно такого я натворил, чтобы навлечь на себя их гнев. Близняшки поведали следователю, как перед свадебной вечеринкой на лестнице на них накинулся пьяный гость. То есть Алек, если помните. Девицы пожаловались, что «очень грубый старик за стойкой» не сделал абсолютно ничего, чтобы воспрепятствовать нападавшему, и что, напротив, казалось, будто я поощрял его поведение. Что за чушь! Вы, наверное, помните, я рассказывал об этой сцене и ничего подобного я не делал. Инцидент закончился столь же быстро, как и начался, и все спокойно отправились восвояси.

Фиона раздраженно фыркнула. Я пригляделся: она разорвала на мелкие кусочки подставку под стаканы, пока слушала. А мистер Поттс сидел, прислонившись лбом к стойке, и в отчаянии качал головой. Тогда я с трудом понимал, какие последствия может иметь ложь, выданная близняшками. Я ведь уже прошел через мясорубку, которой меня подверг детектив Радж, и вышел с другой стороны, – по крайней мере, я так думал.

По словам близняшек, во время свадебного ужина они вернулись в номер, чтобы переобуться, и увидели, как мы с жертвой ссоримся в холле. Но мы знаем, что на самом деле все было не так. Они описали, что Бруно беспорядочно размахивал руками, как будто в гневе, хотя на самом деле, как я вам уже говорил, он просто извинялся за то, что отреагировал так грубо, когда я подошел к нему ранее в ресторане. Близняшки заявили, что в самом разгаре ссоры я схватил ключи от машины и выскочил за дверь. Поганые соплячки! Это все ложь, ложь и еще раз ложь.

Они повторили эту брехню в интервью Пауле Макдэвидсон. Несмотря на то что впоследствии доказали, что я непричастен к произошедшему, близняшки все равно не оставляют попыток вывалять мое имя в грязи, как будто мне еще предстоит ответить за случившееся. Вряд ли тот факт, что накануне я поругался с человеком, который на следующий день оказался мертв, выставит меня в лучшем свете. Когда книгу напечатают, мы окажемся в ситуации, что их слово будет против моего. Но я смогу рассказать об этом случае побольше, чем они.