Текст книги ""Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Роман Злотников

Загрузив на железнодорожные платформы натуральные деревянные контейнеры, содержащие разобранные на части аэропланы, Егор с Михаилом в сопровождении Никифора отправились в Санкт-Петербург, а оставшийся на хозяйстве Алексей разрывался между стройкой завода, заказом потребного оборудования, приглядом за нанятой еще в прошлом году артелью плотников, без которых они точно не успели бы создать за столь короткий срок целых три новых планера и переманиванием мастеровых для будущей механической мастерской, благо заведенное с Тринклером знакомство и его неприкрытая заинтересованность в продемонстрированных некогда станках, позволило получить первые аналоги местной выделки. Уж он то сразу смог рассмотреть всю выгоду применения станков с электродвигателями в деле точной обработки металлов. И если на его заводе вводить подобную, весьма дорогостоящую, новинку посчитали излишним расточительством, благо старые приводимые в действо кожаными ремнями от общего вала станки исправно справлялись с работой, то новые знакомые и строящийся ими завод, позволили действительно гениальному инженеру продемонстрировать свой талант. И награда не заставила себя ждать. Причем речь шла вовсе не о деньгах, хотя и они оказались не лишними. Но куда больше материальных ценностей его обрадовала новая работа по прямому, так сказать, профилю. Да, пусть авиационный двигатель, чертежи которого были предоставлены Густаву Васильевичу, работал от воспламенения топлива искрой, а не путем сжатия, все равно проект захлестнул инженера двигателиста с головой. То, что своими собственными силами они ни за что не смогли бы произвести аналог М-11, друзья даже не сомневались, потому и возложили данную, действительно трудную, задачу на плечи сведущего в данном деле человека, с которым свела их судьба. И даже взяли у Сормовского завода в аренду один цех, где под чутким руководством того же Тринклера, благо от основного места работы было рукой подать, сперва монтировались а после и начали проходить испытания новые станки, а также трансформатор, генератор и питавший все это дело дизельный двигатель изготовленный буквально в соседнем цеху.

Да, все это влетело в копеечку для заказчиков. Да, никто не снимал с Тринклера его прямые обязанности по основному месту работы, и потому время для нового начинания приходилось красть у отдыха и даже сна. Да, приходилось буквально охотиться за слесарями, токарями и инструментальщиками, чьи руки действительно можно было назвать золотыми. Но сдвигающееся потихоньку с мертвой точки дело того стоило. Правда, чтобы оно не затухло еще в самом начале, а продолжало набирать обороты, требовалось очередное срочное денежное вливание и уж конечно заказы. Все же на одном голом энтузиазме построить столь необходимое стране производство, нечего было и мечтать. Пусть не через год и не через два, но в конечном итоге оно бы непременно зачахло. И вот чтобы этого не произошло, отправившимся в столицу пилотам предстояло продемонстрировать свой товар во всей красе.

У-1бис, переданный вместе с конструкторской документацией и бухгалтерским отчетом генерал-майору Кованько, произвел на военных более чем благоприятное впечатление. По сравнению с копией французского биплана «Фарман-Соммер» построенного за зиму штабс-капитаном Агаповым, он выглядел да и летал на порядок лучше. В первую же неделю оставшийся в Воздухоплавательной школе Егор не только по несколько раз поднимал в воздух всех имеющихся пилотов и обучал их особенностям управления данного аэроплана, но и проводил ликбез среди механиков по основам обслуживания, как планера, так и двигателя. И с каждым днем аппетит военных авиаторов и механиков лишь рос и рос, обещая Егору ну очень беспокойный месяц – именно на столько, по согласованию с Кованько, он согласился задержаться в гостях у школы в ожидании начала авиационных состязаний, по итогам проведения которых должен был решиться вопрос о приобретении казной двух оставшихся аэропланов. К его счастью, в России, к моменту их прибытия в столицу, насчитывалось всего восемь офицеров отучившихся во Франции и имевших опыт управления аэропланом, но даже получасовой ежедневный полет с каждым из них требовал немало сил и отменного здоровья. Все же март месяц не отличался излишне высокой температурой. Именно в это время Егор ввел моду на белый шелковый шарф, как обязательную экипировку любого летчика, помимо уже успевших стать хитом кожаного реглана и шлема, щеголять в которых считал обязательным для себя каждый владелец авто-и мототехники, не говоря уже о самих летчиках. К тому же, заставляя каждого из своих учеников беспрерывно вертеть головой в воздухе, дабы приучить их постоянно отслеживать воздушную обстановку, он наглядно, на примере штабс-капитана Голубова, забывшего в один из дней свой шарф и в результате вернувшегося из полета с натертой до крови шеей, доказал, что шарф необходим не только для защиты от простуды, Тогда же, собрав воедино, как положительные, так и отрицательные отзывы всех восьми летчиков, продемонстрировал генерал-майору, что представленный ими аэроплан хоть и являлся лучшим, что когда-либо кто-либо из них подымал в небо, все же мог применяться исключительно как учебный или разведывательный, но не более того. Однако, поскольку концепция будущих ВВС все еще находилась в стадии формирования, подобная модель была признана более чем пригодной для освоения армией.

Единственным крупным недочетом У-1бис с 66-сильным двигателем являлась его цена. Пятнадцать тысяч рублей – именно в такую сумму друзья оценили каждый свой аэроплан, в то время как даже с учетом таможенных сборов и доставки изрядно модернизированный Блерио-11, снабженный 35-сильным двигателем Анзани, предлагался за восемь. А как повелось с древнейших времен, чиновники военного ведомства зачастую старались не вникать в технические тонкости и смотрели исключительно на цены, так что у генерал-майора Кованько, даже не смотря на его полную поддержку со стороны великого князя Александра Михайловича, ближайшие несколько месяцев тоже обещали быть исключительно напряженными.

Тем временем, пока Алексей весь в мыле носился по Нижнему Новгороду, а Егор гостил у армейских, Михаил с Никифором пронеслись галопом по Европам. К сожалению, еще далеко не все поданные заявления на выдачу патентов были рассмотрены, но даже те немногие, что оказались удостоены положительного ответа обещали принести в карман солидные средства. Ну и прикрыть натуральный промышленный шпионаж. Куда уж без него? Все же прежде чем начинать составлять план устройства собственного авто-и мотостроительного предприятия, следовало хорошенько изучить опыт и реалии основных Европейских конкурентов. И ведь изучать было у кого! Только в одной Германии имелось свыше трех десятков автопроизводителей! Не на много отставала от нее Франция. А Великобритания, Италия, Бельгия, Австро-Венгрия, Швейцария, Швеция вместе добавляли еще с полсотни автомобильных марок. Одним словом, было у кого подсмотреть, было у кого поучиться.

Потратив месяц на Германию с Австро-Венгрией, Михаил с удивлением узнал, что Фердинанд Порше – приложивший руку к созданию, как народного Фольксвагена Жука, так и внушающего ужас Элефанта, не говоря уже о марке автомобилей своего имени, жил и трудился именно в двуединой монархии, где хоть и создавал легковые автомобили для гонок, но в основном специализировался на производстве грузовых автомобилей, включая полноприводные модели и даже бензоэлектрические, где бензиновый двигатель играл роль генератора, а непосредственно колеса вращали электродвигатели. Чего только стоил огромный автопоезд A-Zug, что мог таскать по грунтовым дорогам тяжеленные осадные орудия весом в два десятка тонн. Выглядело это чудо техники, конечно, эпически, да и бензин с маслом жрало с ужасающей скоростью. Но при всем при этом могло обеспечить доставку сверхтяжелых орудий туда, куда раньше никто даже не подумал бы их тащить по причине отсутствия средств для подобного подвига. Правда, в условиях русского бездорожья и практически полного отсутствия достаточно крепких мостов, что могли бы выдержать этакого мастодонта, данный экземпляр привлекал к себе внимание Михаила исключительно как интересное и революционное техническое решение.

Во Франции они задержались куда дольше. Дела, что у Блерио, что у Анзани, шли не просто хорошо, а отлично по сравнению с основными конкурентами. Мотоциклетная фабрика тоже вовсю наращивала объемы производства, и ее продукция мгновенно находила своего покупателя, стоило очередной готовой машине выйти за ворота сборочного цеха. Во-первых, свою роль играло имя производителя, в одночасье ставшее невероятно престижным. Во-вторых, подобных тяжелых, мощных, солидных, но при этом элегантных конструкций не предлагал более никто и получивший собственное наименование «Ла-Манш» мотоцикл считался исключительно привилегированной моделью для состоятельных господ, ценящих комфорт. И то, что при этом он обходился как минимум вдвое дороже основных конкурентов, нисколько не сказывалось на спросе. В одночасье обладание «Ла-Маншем» стало этаким знаком превосходства. В-третьих, увы и ах, имеющиеся мощности позволяли производить не более полусотни этих стальных коней в месяц, что давало время многочисленным конкурентам подготовиться к драке за кусок столь притягательного пирога.

Не прогадали они в свое время и с идеей предложенной Михаилом еще в процессе работы над чертежами мотоцикла. Припомнив кожаные наряды байкеров его времени и слегка переложив их на реалии 1909 года, он выдвинул идею открыть фабрику по пошивке своей линии одежды под маркой «Пилот», которая повторяла бы форму летчика: кожаные реглан, шлем, перчатки, а также обувь, штаны, шарфы. Тогда Анзани едва ли не подпрыгнул на месте от охватившего его воодушевления. Уж он то прекрасно видел, какими глазами смотрели многочисленные зрители, а в особенности зрительницы, на храбрецов, что не побоялись бросить вызов небу и загоревшись идеей обязался найти подходящую фабрику, которую можно было бы выкупить и обсудить полученные от русских друзей эскизы с модельерами Италии и Франции. Тогда, в конечном итоге, выкупать ничего не стали по причине отсутствия потребных средств и сил управлять еще и подобным активом, а лишь заключили договор с парой фабрик. Но всего за пол года активных продаж денег эта идея принесла как бы не больше, чем производство мотоциклов. Все же потратить две тысячи франков мог себе позволить далеко не каждый человек. А вот скопить сотню на подобное одеяние овеянное романтикой неба, оказалось по силам многим. Конечно, наиболее богатые клиенты предпочитали заказывать себе пошив такой одежды в ателье, в ряде которых цена подобного комплекта могла превосходить даже цену самого мотоцикла. Но на прибылях получаемых компаньонами сотня другая упущенных клиентов сказывалось мало, ведь продажи тех же регланов исчислялись десятками тысяч в месяц, и пока спрос даже и не думал падать.

Ожидаемо принесли прибыль и визиты на заводы Рено и Пежо, где за хорошую цену удалось пристроить патенты на амортизаторы. Уж их инженеры мгновенно по достоинству смогли оценить необходимость установки на автомобили гасителей колебаний, роль которой в настоящее время выполняла поперечная рессора, обычно устанавливаемая на заднем мосту дорогих моделей автомобилей. Мелочь же вроде канистры оставили для себя – организовав их монопольное производство на мощностях заводов Блерио и Анзани, чему оба были только рады. И почему было не радоваться, коли все необходимое оборудование для организации их производства уже имелось под рукой, а спрос обещал быть огромным, ведь керосин все еще являлся основным источником света для большей части населения городов, не говоря уже о селах и деревнях, так что столь удобная в переноске и транспортировке тара, как привычная человеку второй половины XX века канистра, обещала стать хитом продаж, изрядно потеснив применяемые ныне конусообразные стальные емкости или пузатые стеклянные бутыли.

А вот визит на фабрику Мишлен одновременно огорчил и обрадовал. Огорчил, потому что ведущий производитель автомобильных покрышек в мире не проявил интереса к патенту на радиальный корд из стальной проволоки. А обрадовал, потому что по сравнению со вторым мировым производителем – русской компанией «Проводник», что раскинула свои производственные площадки в Риге, изготавливала обувку для машин, мотоциклов и велосипедов куда худшего качества. И вскоре этот разрыв обещал увеличиться многократно. Тогда, будучи в Риге, он с удивлением узнал о существовании данной фабрики, поскольку до этого из отечественных производителей резиновых изделий знал только «Треугольник». Еще большим откровением стало понимание того масштаба производства и сбытовой сети, что смогла создать эта компания, сгинувшая во время революции. Во всех странах Европы, САСШ, Аргентине, Бразилии и даже Австралии можно было найти фирменный магазин «Проводник», где каждый желающий мог приобрести покрышки потребного размера и даже понравившегося цвета, а также галоши. Да, да! Самые обыкновенные галоши, которые, впрочем, и принесли мировую известность этой компании. Качественная и недорогая резиновая обувка из России, превосходившая по всем показателям таковую местных производителей, завоевала сердца десятков миллионов людей по всему миру, так что свыше восьмидесяти процентов всей производимой фабрикой продукции, куда также входила резиновая изоляция для проводов, грелки, и прочие резинотехнические изделия уходили на экспорт, принося владельцам солидную прибыль. А после покупки лицензии на стальной корд и что самое главное – получения рецепта многократно более долговечной резины для автомобильных покрышек, вообще обещала вскоре вырваться на лидирующую позицию в мире. Кто бы мог подумать, что получаемая при сжигании солярового масла сажа, в случае многократного увеличения ее количества в резиновой смеси, столь сильно скажется на износостойкости и прочности покрышек? Правда, единственный небольшой заводик на всю Россию, что производил подобную сажу и опять же располагавшийся в Риге вряд ли мог резко увеличить выход своей продукции в десятки раз. Но после его выкупа хозяевами «Проводника», о факте чего Михаил уже знал точно, и скорой перестройки, обещал покрыть столь сильно выросшие потребности конечного потребителя. Причем одновременно это позволяло «Проводнику» солидно увеличить выпуск продукции, поскольку высвобождались значительные количества каучука, объемы закупок которого всегда были лимитированы. Шутка ли – две пятых веса ни разу не дешевой резины в каждой покрышке отныне можно было заменить сажей. Впрочем, последняя тоже не являлась дешевым ингредиентом, однако с покупкой сырья для ее производства проблем не было вовсе. Соляровое масло или дизельное топливо производилось в стране в куда больших размерах, нежели потреблялось, и потому до сих пор порой просто сливалось в ямы, подобно кухонным помоям. Владельцы же пока еще строящегося завода «Пегас» и не существующего даже в чертежах автомобильного завода, помимо небольшого денежного вливания в свои карманы, получили право на заказ до пяти тысяч покрышек в год с минимальной наценкой – в три процента от себестоимости. Тогда это условие вызвало немалое недоумение у противоположной стороны. Мало ли кто решил столь хитрым образом, сперва, стать посредником в продаже части продукции «Проводника», а после, чем черт не шутит, и оказаться засланным казачком не дремлющих конкурентов, что начнет втюхивать клиентам низкокачественный товар, выдавая его за продукцию знаменитого во всем мире гиганта резиновой промышленности в результате чего их репутация, играющая огромную роль в развитии предприятия, могла весьма серьезно пострадать. И лишь документально подтвержденное договором заверение в использовании данных покрышек исключительно для установки на технике собственного производства, с последующей свободной реализацией оной всем желающим, позволило обеим сторонам остаться довольными проведенной сделкой. А то что вскоре столичный «Треугольник», французский «Мишлен», немецкий «Континентал» и английский «Данлоп» окажутся, как минимум, на пару лет далеко позади в деле производства покрышек и непременно будут вынуждены сдать свои позиции на мировом рынке… Что же. Это бизнес, детка! Ничего личного! А выбранному друзьями в качестве своего поставщика предприятию как раз было жизненно необходимо нарастить жирок перед началом войны и постараться как можно больше урвать квот на выкуп каучука, ведь с началом боевых действий доставка подобного сырья обещала стать натуральной головной болью и выливаться в копеечку.

Конечно, тогда можно было встать в позу и до последнего торговаться за процент с продаж, что со временем обещало принести куда большие деньги, чем разово полученный платеж. Но, во-первых, живые деньги им требовались здесь и сейчас для инвестирования в собственное производство, а во-вторых, не следовало даже пытаться объять необъятное и уж тем более пытаться лезть туда, где производство не только работало как надо, а активно развивалось даже без их вмешательства.

Побывал Михаил и на оружейной фабрике «Гочкисс и Ко», где всемирно известному авиатору позволили вволю пострелять, как из двух моделей пулеметов: станкового и ручного, так и из малокалиберных орудий. Будучи настоящим мужчиной, по окончании подобной экскурсии Михаил пребывал в полном восторге и пообещал заказать партию пулеметов по получении разрешения на подобное приобретение в России. Но пообещать, как известно, не значит жениться. Прежде всего, он желал изучить сами пулеметы и увиденное не слишком сильно пришлось пилоту по душе. Нет, сама по себе машинка была вполне сносной. Не даром же она продержалась в армиях мира вплоть до Второй Мировой Войны. Но для их нужд откровенно не годилась. Тот же пулемет Льюиса, пока еще не появившийся на свет, выглядел куда более предпочтительным приобретением.

Визит же в Италию, куда Михаил наведался сразу после Франции, с одной стороны, не принес каких-то особых прибылей. Нет, Джованни Аньелли не выставил его за порог своего предприятия, и даже принял очень тепло. Вот только никакого интереса в деле совместного производства аэропланов или хотя бы их двигателей он не проявил, заявив, что как и в деле производства автомобилей рассчитывает исключительно на собственные силы. Потому с финансовой точки зрения визит на «ФИАТ» принес не так уж и много – за патенты на те же амортизаторы и гидроусилитель руля удалось получить лишь двенадцать тысяч рублей, выплаченные, естественно, по курсу в лирах. Но с другой стороны именно здесь во время экскурсии по заводу Михаил увидел самый натуральный автомобильный конвейер. Причем он реально был первым во всем мире, и некто Генри Форд построил на своем заводе аналог подобной системы как раз после визита на предприятие итальянского автопроизводителя. Но на тот момент Михаил даже не задумывался о данном факте. А вот адресок того, кто создавал по заданию Аньелли всю эту машинерию, он узнал, что давало неплохие шансы ускорить создание их собственного завода, поскольку теперь можно было не тратить драгоценное время и ресурсы на попытку самостоятельного проектирования конвейерной линии.

Оценил Михаил и новинку итальянского автопроизводителя. Шикарный по местным меркам ФИАТ-5 с новейшим девятилитровым 75-сильным двигателем мог по праву стать украшением любого гаража. А уж как двигатель этого ландо просился на среднетоннажный грузовик типа ЗИС-5! Так что, сделав себе пометочку в памяти, что к ФИАТ-у следует получше присмотреться поближе к началу в войны, он опять же весьма тепло распрощался с господином Аньелли и уже через неделю поднимался на борт лайнера, что следовал в САСШ, ведь именно эта страна уже сейчас по праву могла считаться лидером по количеству автопроизводителей, так что возможность пристроить за океаном ряд своих патентов была весьма большой, а деньги лишними уж точно быть не могли. К тому же, очень хотелось оценить потенциал оружейного рынка страны, где владение личным оружием было возведено едва ли не в культ. Никифор же, по причине владения Михаилом английским языком в достаточной мере, отправился в обратный путь. Ему еще предстояло загнать наиболее именитым производителям косметики и одежды лицензии на тюбики для помад и кнопки, поскольку ранее до этого ни у кого просто не доходили руки. И почему-то провожавший его до поезда пилот был уверен, что со всей этой копеечной мелочевки они в ближайшее время получат куда больше, чем с продажи сложной техники.

Что было весьма естественно – друзья ставили перед собой задачу заработать все деньги, до которых только будет возможным дотянуться. Слишком уж амбициозные планы они поставили перед собой, вот и приходилось крутиться как той белке в колесе. И все равно, поступающие в общий котел средства никак не желали задерживаться на банковском счете оформленном на завод, требуя кардинально увеличить их поступление. От того и жили они в ожидании очередных авиационных соревнований, где можно было убить одним выстрелом двух зайцев разом – заработать денег и вновь продемонстрировать возможности своих аэропланов.

Но в отличие от известной им истории многие уже успели получить возможность приобрести аналог их У-1 с новейшим двигателем Анзани, потому в небе следовало ожидать нешуточной борьбы. Да и аэропланы прочих конструкций вовсе не следовало скидывать со счетов. Ведь неприятно удивить мог любой из них, а значит свою машину к грядущим состязаниям следовало попросту вылизать, дабы одержать верх над аналогами У-1 лишь благодаря лучшей аэродинамике, о которой пока еще задумывались очень немногие конструкторы летающих машин.

К тому же, следуя правилам гонок утвержденным Гордоном Беннетом, очередной чек на десять тысяч фунтов стерлингов должен был разыгрываться в России, как стране, чей представитель одержал верх в прошлогоднем состязании. Потому к Первой Авиационной Неделе машину следовало довести до идеала. А ведь еще впереди маячила Первая Авиационная Всероссийская неделя, где в очередной раз можно было попытаться протолкнуть машины своего производства в армию, благо сам император собирался уделить изрядно внимания данному событию, и заработать совсем нелишние тысячи рублей призовыми в различных состязаниях. И как бы ни было велико желание установить на У-1 куда более мощный М-11Д, чтобы гарантированно одержать верх исключительно за счет голой мощи, этот двигатель решили приберечь для соревнований 1911 года. И даже возможные альтернативные издержки в виде неполученной от реализации подобных двигателей прибыли в ближайшие пару лет вряд ли могли превысить очередные десять тысяч фунтов.

Вдобавок ко всему уже сейчас требовалось начать работу над проектами штурмовика «Пегас», так и не пошедшего в серию во время Второй Мировой Войны, а также тяжелого транспортника, который по их общему мнению должен был стать этаким несколько более упрощенным и легким аналогом АНТ-9. От поднимаемых в воздух всего двумя двигателями М-11 транспортных Ще-2 и Як-6 было решено отказаться по причине слишком большой работы с расчетами, да и боевая живучесть двудвигательных самолетов была намного меньше. Что первый, что второй, при потере одного из двигателей начинал мгновенно терять высоту, и лишь наличие под фюзеляжем ровного поля позволяло спасти если не саму машину, то хотя бы находящихся на борту людей. Все же аварийная посадка на распаханное поле самолета с цельнодеревянной конструкцией весьма негативно сказывалось на прочности этой самой конструкции. Не даром же редкий представитель этих моделей самолетов дотягивал до четырехлетнего возраста, обычно отправляясь на покой уже после двух – трех лет эксплуатации. Так что в голове то одного, то другого пилота время от времени мелькала мысль о применении дюралюминия или стали хотя бы в конструкции фермы фюзеляжа. Но, как и много другое, это пока оставалось в планах, поскольку более чем хватало сиюминутных забот, пожиравших все время и силы. И это не говоря о не связанных непосредственно с авиастроением темах, интересы в которых имелись и весьма неслабые! Одним словом, времени как всегда катастрофически не хватало.

Стоило закончиться месяцу, согласованному Егором для его участия в обучении русских пилотов, как он был приглашен на беседу к великому князю Александру Михайловичу. Естественно, пренебрегать подобными предложениями никто в здравом уме не стал бы и потому в назначенный день и час он предстал пред светлы очи шефа Императорского Всероссийского АэроКлуба.

– Весьма рад вновь видеть вас, Егор Владимирович. – выйдя из-за стола и протянув руку для пожатия, поприветствовал посетителя великий князь, выказывая тем самым немалое уважение и расположение к своему гостю.

– И я безмерно рад новой встрече, ваше высокопревосходительство. – ответил на рукопожатие Егор и присел на предложенный стул.

– Можно без чинов, Егор Владимирович.

– Как вам будет угодно, Александр Михайлович. – за прошедшее время все они максимально возможно подтянули свои знания по правилам этикета и потому сейчас Егор чувствовал себя куда как спокойнее, чем в первую встречу с представителем рода Романовых.

– Я получил изрядное количество рапортов от господ офицеров воздухоплавательной школы, в которых они выражают настоящий восторг от вашего нового аэроплана. – озвучил князь то, что его посетитель и так прекрасно знал из бесед с теми самыми господами офицерами, коих он порой в запале обзывал безрукими обезьянами. Но только про себя! Ну или в воздухе, где от шума набегающего потока ветра вообще ничего нельзя было разобрать. Уж очень топорно летали попавшие ему в ученики пилоты, боясь лишний раз повести рукоять управления в сторону. Все же, в отличие от их пташки, прочие имеющиеся в мире аэропланы не могли похвастать маневренностью и потому отучившимся во Франции офицерам изо дня в день там вдалбливали в головы, что резкие маневры – это очень дорогие способы самоубийства. А сломать уже наработанные рефлексы и забить в тела новые, было куда сложнее, нежели вкладывать их в разум и мышцы человека с нуля.

– Мы старались не ударить в грязь лицом, Александр Михайлович. – надеясь, что ему удалось сохранить на лице бесстрастное выражение, слегка кивнул в ответ Егор.

– Но, – князь приподнял указательный палец, – по вашим же собственным словам, данная модель не сможет выполнять те функции, что мы наметили во время прошлогодней встречи.

– Именно так. Я вновь готов подтвердить, что данная модель аэроплана является вполне удовлетворительной учебной и разведывательной машиной, но в качестве бомбардировщика применять ее не рекомендуется. Да и не сможет она поднять в воздух еще какой-либо дополнительный груз помимо двух человек экипажа.

– В таком случае, не просветите меня, когда же нам следует ожидать новую машину, что, по вашему мнению, будет отвечать необходимым требованиям? – побарабанив пальцами по столешнице, поинтересовался Александр Михайлович.

– Чертежи у нас уже готовы. Мы даже почти закончили ее сборку, но уж слишком много дел навалилось сразу со всех сторон, что вынудило нас пока оставить данный проект в покое. Однако, как только у нас закончится аврал с устройством завода в Нижнем Новгороде, а также вернется из своей поездки Михаил, мы сразу бросим все силы на скорейшее завершение данной работы. Я полагаю, что к концу года первый экземпляр уже поднимется в небо.

– Зимой? – немало удивился великий князь.

– А почему нет? – пожал в ответ плечами Егор. – Установим вместо шасси лыжи, укатаем санями снег на потребном участке поля и начнем испытывать. Это будет первая машина проектируемая для ведения боевых действий, а потому ее применение должно быть возможным в любой сезон года. Естественно, взлетать в проливной дождь, снежную метель или штормовой ветер никто не будет, но выполнять требуемые задании армейский аэроплан обязан и в снег и в дождь и в грязь. Противнику же не скажешь – «Подожди немного. Давай дождемся лета и будим биться снова.». – позволил себе усмехнуться Егор, разглядев нотки довольства на лице собеседника.

– Значит, будущей весной вы сможете представить его на смотр? – на всякий случай ограничил срок великий князь, поскольку затягивание всего и вся в России было обычным делом. А ведь так хотелось увидеть что-то новенькое!

– Несомненно. – не стал разубеждать его в обратном и жаловаться на гипотетические проблемы Егор. – Только вынужден сразу предупредить. Он будет еще более дорогим, нежели У-1бис.

– За счет чего будет происходить удорожание? – вроде бы между делом, как о малозначимом, поинтересовался шеф аэроклуба, но это не могло обмануть гостя. Больших цен в армии не любили. Если только эти цены не гарантировали вовлеченным лицам достойных откатов.

– Во-первых, совершенно новый и куда более мощный двигатель, первый экземпляр которого в скором времени пойдет на испытания. Во-вторых, иная, намного более крепкая и стойкая к повреждениям конструкция. – принялся загибать пальцы пилот. – Теперь это будет биплан. А, следовательно, и материалов и работы потребуется больше. К тому же, на него мы планируем начать устанавливать приборы управления, о наличии которых на аэропланах многие даже не задумывались. А каждый такой прибор по сложности изготовления не уступит часам. Мы даже планируем обратиться в фирму Буре для организации их производства. В версии же учебного аэроплана на него придется ставить двойной комплект подобных приборов управления, а на разведчик монтировать фотоаппарат, который еще требуется разработать. В-третьих, система бомбодержателей, чертежи которой мы не сможем даже начать делать, пока не будем знать, какие именно авиационные бомбы будут приняты на вооружение. Я ведь правильно понимаю, что этим вопросом толком еще никто не занимался?

– Ваша правда. – вынужденно признал великий князь.

– Конечно, мы бы могли заняться и этим вопросом, как только отстроим оружейную фабрику, но без государственного заказа лишь потеряем на этом средства, которых и так не хватает на очень многие начинания. Более того, мы ведь только-только получили разрешение и даже не купили землю для ее устройства.

– А ГАУ по вашему мнению не справится с этой работой? – поинтересовался хозяин кабинета, впрочем не надеясь на положительный ответ. Все же дураков, что сами отказывались бы заработать лишнюю копеечку, в его обществе никогда не встречалось.

– Я не сомневаюсь, что в ГАУ превосходно разбираются в артиллерии и снарядах. – уклончиво ответил Егор. – В авиационных бомбах же в настоящее время не разбирается никто. Нужны опыты. Сотни, если не тысячи. Разве в ГАУ найдется пилот, который раз за разом будет подниматься в воздух, чтобы сбросить очередное творение военных инженеров?