Текст книги ""Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Роман Злотников

– А это, профессор, простейший газовый эжектор. Я сперва подумывал над системой продувки ствола сжатым воздухом после каждого выстрела. Но тот вариант виделся мне слишком дорогим и громоздким для столь небольших машин, какие я сейчас проектирую. Впрочем, для того же Т-34, он тоже выглядел не лучшим решением – пришлось бы выкидывать из боекомплекта с десяток снарядов, чтобы разместить на их месте баллоны с воздухом. Плюс система нагнетания. Плюс сама пневмосистема непосредственно на орудии. В общем, муторно всё это получалось. И тут я вспомнил про закон Бернулли и паровые эжекторы, которые известны всему миру уже с полвека! – принялся выдавать очередную легенду Геркан, чтобы хоть как-то выглядеть правдоподобно в этом деле, поскольку подобную вещь, куда скорее, мог бы создать инженер-артиллерист или же специалист по паровым котлам, но никак не страдающий амнезией проектировщик танков. А так-то простейшую конструкцию ныне «изобретенного» им эжектора он «позаимствовал» в воспоминаниях о будущем американском тяжелом танке М-26. Данное изделие американцы как раз отрабатывали в 1946–1947 годах перед установкой на свои сильнейшие боевые машины того времени.

– Постойте, постойте! – Заславский тут же вновь прильнул взглядом к было отложенному эскизу. – Вот это у нас, получается, ствол. Отсюда сюда вылетает снаряд, и идут пороховые газы. Так вот что это за шарик над отверстием! Это же простейший гравитационный клапан! Оригинально, оригинально! Мой вам поклон, – действительно отвесил легкий поклон своему бывшему ученику бывший же профессор. – А отсюда значит выходит поток газов под большим давлением и тем самым увлекает за собой по стволу все прочие пороховые газы, – прошелся он пальцем по изображению отверстий выполненных под углом в сторону дульного среза. – Как же это просто! Просто и гениально! Александр Морициевич, вы всё не перестаете меня удивлять своим особым взглядом на, казалось бы, сложные вещи! Вот как у вас выходит находить пути наименьшего сопротивления при решении столь поистине сложных задач? А? Может, поделитесь секретом?

– Увы, секрета никакого нет, – не моргнув глазом, соврал Геркан. – Просто сперва представляю себе в голове сложное устройство, так как это всегда легче, а потом сижу и размышляю, как необходимого результата возможно достичь с гораздо меньшими затратами. Вот и тут так вышло. Предположил, что ежели толкать пороховые газы выходит сильно накладно, то может быть их будет легче тянуть. А после начал размышлять, как это в принципе возможно сотворить. И вы, Владимир Иванович, не хвалите меня раньше времени. Всё это, – указал он прокручиваемым в руках карандашом на свой эскиз, – пока лишь голая теория. И даже не теория, а просто высказанная вслух, да выраженная на бумаге идея. Не более того. До конечного успешного изделия, тут, полагаю, еще не менее года кропотливой работы. И не нас с вами, а специалистов в деле проектирования артиллерии и математиков. Нужно ведь точно рассчитать его место расположения на стволе орудия, объем, диаметр входных и выходных отверстий. Да много чего еще нужно принимать в расчет, включая воздействие температур и влаги. Со стороны, конечно, может показаться, что это очень просто. Но что-то мне подсказывает, подводных камней на практике окажется в достатке.

– Неужели хотите отдать свою наработку нашим соседям? – тут же «сделал стойку» Заславский. Так-то, конечно, если говорить в общем, в масштабах всей страны, это выглядело наиболее разумным шагом. Профильных специалистов там имелось свыше сотни человек. И они вполне себе обладали должной компетенцией, чтобы мигом рассчитать конечное изделие для применения на том или ином орудии. Но вот заслуга! Заслугой от выдачи на-гора очередного ноу-хау не хотелось делиться ни с кем, поскольку эти самые заслуги никак не в меньшей мере требовались, словно воздух, и их крохотному КБ.

Что ни говори, а выйти на свободу хотелось всем и каждому. Причем, желательно, как можно скорее. Добиться чего виделось возможным лишь через проектирование именно что годных вещей, которые будут оценены руководством страны по достоинству. Как впоследствии и их разработчики. Изобретение-то должно было пойти в массы от лица всего КБ, а не только одного товарища Геркана! Во всяком случае, бывший профессор на это сильно рассчитывал, чтобы тоже оказаться причастным, пусть даже хотя бы по бумагам. Отчего делиться данной разработкой с кем-либо еще никакого желания не испытывал.

– Вы знаете, подумывал об этом. Но окончательного решения пока ещё не принял. Так-то их ответная помощь в ряде задуманных мною проектов нам бы ой как пришлась ко двору. Однако имеется фактор, который меня останавливает. Наши соседи ныне занимаются исключительно тяжелой флотской артиллерией, не считая наших первых общих дел по легким пушкам. Мы же с вами в своей работе обязаны учитывать возможности и потребности сухопутных войск, с их совершенно отличными от корабельных калибрами орудий. Вот в чем беда! – Да, памятью о будущем он знал, что ныне разрабатываемая корабельная 100-мм пушка от универсальной установки Б-34 станет основой для создания тяжелой противотанковой пушки БС-3. А снаряды к этим орудиям также найдут применение в стрельбе из Д-10Т – 100-мм танковой пушки, что окажется способна бороться с «Пантерами» и «Тиграми» на дистанциях до 1000 метров. Одна была с ними проблема! Естественно, помимо «флотского» калибра. Первые рабочие экземпляры такого орудия появятся в металле лишь в 1940 году из-за кучи осложнений, с которыми столкнулись разработчики. И даже после этого в первую очередь пойдут они именно флотским заказчикам, но никак не танкостроителям. А это упущенное время! Причем не какое-то там, а наиболее решающее – 1940–1942 года. Потому-то данный вариант оставалось держать в голове лишь в качестве запасного, ориентируясь при этом в своих «инженерных фантазиях» на 107-мм и 122-мм корпусные пушки в качестве орудий нового тяжелого танка, как это и было в известном ему ходе истории. Точнее, чтобы не терять зря время – лишь на 122-мм орудие, которым вооружали танки ИС-2 и ИС-3. Вот своего клона последнего он и желал представить в скором будущем на суд общественности. Ибо знал, сколь шокирующее впечатление произвели они на союзников в 1945 году при проведении парада победы в павшем Берлине. И желал сыграть на страхе к этим монстрам, чтобы выиграть Советскому Союзу столь необходимое ему дополнительное время на подготовку к неизбежному противостоянию. Хотя, помимо этого зрел в его голове еще один хитрый план, который он, впрочем, желал бы осуществить лишь в самом крайнем случае. Больно уж последствия в случае его реализации могли оказаться неоднозначными.

– Значит, по старой дружбе обратитесь за помощью к Грабину? Чтобы его КБ всё рассчитало и выдало уже готовый результат, который вам виделось бы возможным предоставить на обозрение руководству Артиллерийского управления? – выдал еще одно предположение Заславский.

– По старой дружбе? – вопросительно вздернул брови Геркан. – Мы с Грабиным были дружны?

– Я, конечно, не могу считаться большим специалистом по вашим бывшим рабочим и дружеским связям, – на всякий пожарный случай уточнил бывший профессор. – Но то, что вы в своё время очень сильно помогли Грабину с проталкиванием на вооружение его 76-мм пушки Ф-22, а после вовсе выбили для него заказ на разработку танковой пушки – это мне известно хорошо. Там ведь тогда такие интриги закручивались! И вы, отстаивая детище Грабина, не побоялись пойти против очень высокопоставленных военных того времени. Нынче-то они все, как и мы с вами – зэка, – грустно вздохнул он, печалясь естественно не за обсуждаемых персон, а за себя. – Но в те времена власть и возможности имели ой какие немалые. Потому, не сомневаюсь, что Василий Гаврилович по достоинству оценил те ваши действия. Не мог не оценить!

– Хм-м-м, – протянул ушедший в свои мысли Александр. – Это очень даже хорошо, что тогда я так поступил. Ведь кому, как не создателю танкового орудия, внедрять в его конструкцию подобное устройство? – задал он в пространство риторический вопрос. – Заодно, если ваше предположение об имеющихся дружеских отношениях подтвердится, можно будет поделиться с ним авторством данного устройства. Полагаю, после он мне не откажет в помощи с расчетом нового танка. Естественно, в плане касающимся орудия данного танка.

– Не пропустит АУ РККА дульный тормоз, – взяв в руки следующий эскиз, с намётками легкого танка на удлиненном примерно на метр шасси Т-26, покачал головой Владимир Иванович. Ведь он предположил, что его собеседник в данном случае имел в виду доработку Ф-34 с учетом монтажа на неё именно озвученного дульного тормоза, что как раз было отражено на рассматриваемом им сейчас изображении боевой машины. – Хоть ты тресни, не пропустит. А без дульного тормоза, полагаете, этот танк не обойдется? Всё же, тут уже пять опорных катков на каждый борт выходит. Должна будет подвеска выдерживать предполагаемые нагрузки. И подбашенную коробку можно будет изначально укрепить до требуемых параметров. Не перекосит башню, не сорвет. Да тут даже ничего особо и выдумывать не надо будет! Взять всё готовое с Т-34, включая саму башню, и перенести на это шасси! Так! – резко остановил свои рассуждения Заславский. – Вы ведь это и планируете делать! Чтобы в который уже раз пойти по пути наименьшего сопротивления, но с неплохим конечным результатом! Хитрый вы, Александр Морициевич! Ой, хитрый!

– А что еще прикажете делать? Вдесятером мы вряд ли сможем сотворить то, что я желал бы воплотить в металле. А так, – кивнул он в сторону разложенных на его рабочем столе эскизов, – никто не обвинит нас в ничегонеделании, тем самым еще больше усугубляя наше с вами не самое завидное положение. Или у вас имеются иные мысли, как нам заслужить свою свободу?

– Боюсь, что нет, – вынужден был признать очевидный и горький факт один из первопроходцев отечественного танкостроения. – Вынужден признать, что в сложившихся обстоятельствах выбранный вами путь является наиболее правильным для нас. Но все же, для чего вы обозначили наличие тут дульного тормоза? Да и эта самоходка, – взял он первый из изученных эскизов. – К чему она, если возможно сразу сделать полноценный танк с точно таким же орудием?

– Дульный тормоз я изобразил для того, чтобы было от чего отказываться, когда пойдет «торг» с представителями АБТУ и наркомата оборонной промышленности, по поводу общей конструкции данной машины. Она ведь, непременно, не устроит, ни первых, ни вторых. А виноваты будем мы с вами. Потому и запланировал изначально в её конструкции ряд моментов, которыми можно будет пожертвовать в угоду «заказчикам», но не в ущерб итоговым характеристиками машины. Что же касается вашего второго вопроса… Вот сразу видно, что после завершения работ над Т-24 вы ни разу не участвовали в общении с производственниками! – как-то даже обвинительно ткнул пальцем в сторону одного из своих бывших учителей Геркан. – Даже мне, человеку потерявшему немалую часть памяти, хорошо известно, что руководство заводов ненавидит вносить изменения в производимые у них изделия. Просто терпеть не может! Я об этом много чего наслышался от Гинзбурга, когда бывал у него в «гостях» на 185-ом заводе. Они ведь сами от этого факта сильно страдают, поскольку раз за разом разрабатывают технику, которую никто не желает принимать в производство, даже если она уже утверждена наркоматом обороны. Плюс, не стоит забывать о том, что каждая новая техника в первые год-два-три с начала её серийного изготовления непременно будет испытывать дефицит комплектующих. Потому тех же башен от Т-34 для куда более легкого и способного стать куда более массовым танка, – кивнул он на один из эскизов, – поначалу может банально не хватить. А после, года через три-четыре, такой танк уже никого и не заинтересует, поскольку уже наладится массовый выпуск более совершенных и грозных машин – тех самых Т-34. Отсюда и растут ноги проекта самоходки, шасси которой взято неизменным от экранированного Т-26. Тем более, что она может выйти более сильно бронированной, нежели последний. Хотя бы в лобовой проекции. Наклонную плиту миллиметров этак в 60, полагаю, подвеска потянет, – предположил он, основываясь на характеристиках чешского «Хетцера». – Да и борт в дюйм толщиной подвеска должна выдержать, – тут он слегка превысил показатель той же чешской машины, поскольку не мог установить бортовые плиты под наклоном, как это было выполнено на той. Здесь он пошел по пути создателей «Су-74/76Д», которые смогли-таки разместить наводчика, как надо, а не как получится, чем не могли похвастать чехи. – Тогда как у более длинного танка придется жертвовать броней, дабы уложиться в те веса, которые способны будут стронуть с места двигатели ЗИС-а и КПП от Т-46. Я тут предварительно прикинул, подсчитал на скорую руку, и вышло, что борт никак не выйдет сделать толще 15-мм. Разве что только у башни и то от силы лишь вдвое толще.

– А лоб? – раз за разом кивая в знак соглашения с озвучиваемыми фактами, Заславский уточнил упущенный его руководителем момент.

– Лоб выйдет в 60-мм, как и у самоходки. Разве что угол наклона выйдет не столь острым, а ближе к таковому показателю у Т-34. Иначе верхние люки для стрелка и мехвода негде будет разместить. Не через башню же им каждый раз залазить! По-сути, это получится и не полноценный танк вовсе, а что-то вроде узкоспециализированного легкого охотника на танки, должного действовать исключительно от обороны и желательно вовсе из засад. – Да, да. В данном проекте Геркан реализовал своё видение машины навроде американских «истребителей танков» типа М-10 и М-18 с их картонной броней и танковыми орудиями. Только у американцев те выходили еще и изрядно быстроходными в силу применения более мощных двигателей, тогда как ему приходилось довольствоваться всё той же спаркой автомобильных мотор ЗИС-а, ставивших жирный крест на скоростных характеристиках выходящей излишне тяжелой для них машины, чей вес приближался к 17,5 тоннам.

– Что-то вы, как я погляжу, в последнее время ударились в противотанковую сферу, – позволил себе подтрунить над собеседником Владимир Иванович, закончив, наконец, изучать все эскизы и отложив те в сторону. – Неужели решили переквалифицироваться из танкиста в представителя противоположного лагеря? А? То вот охотник на танки проектировать желаете, причем разом в двух ипостасях, то прежде модернизацией противотанковой пушки наших соседей беспокоили. Неужто, это на вас столь сильно амнезия повлияла? Позабыли всю свою «танковую молодость» и решили удариться в «противотанковую зрелость»? – не смог сдержать смешок профессор, хоть и бывший. – Этак вы, коллега, скоро дойдете до того, что сами приметесь за проектирование противотанковой пушки!

– … – слегка потупил глаза Геркан и в ответ на ставший из веселого требовательным взгляд Заславского, лишь развел в стороны руками, тем самым демонстрируя, что хоть на привычках тела его потеря памяти никак не сказалась. Что никак нельзя было сказать о предпочтениях в плане разработок. – Каюсь. Грешен.

– Да быть того не может! Вы сейчас серьёзно? – аж до неприличия откровенно вытаращился на собеседника Заславский.

– Угу, – лишь кратко угукнул тот в ответ, что никак не устроило Владимира Ивановича, тут же потребовавшего больше конкретики.

– И будет ли мне позволено узнать специфику обдумываемого вами вооружения? – проявил, и простой человеческий, и профессиональный интерес, создатель танковых корпусов.

– Хочу поколдовать над динамореактивными пушками, – в который уже раз не стал скрывать своих намерений от своего заместителя в КБ Геркан. – Знаю, что тему эту в РККА уже прикрыли. И даже знаю, что произошло это не без моего вмешательства. Товарищи из НКВД успели просветить, – уточнил он источник получения таковой информации. – Но чую я, что есть там бочка меда, обмазанная сверху толстым слоем дегтя, через который никто не смог увидеть вкусную начинку. Точнее даже не так. Начинку-то увидели много кто и давно. Но вот добыть её правильно не смогли. Вечно пробовали идти напролом, вместо того, чтобы сесть и подумать, – весьма так лицемерно вещал тот, кто уже точно знал, как надо сделать, дабы обойти сторонкой ошибки десятков, а то и сотен инженеров. – Потому и выходил у них, так сказать, мед вперемешку с дегтем и древесными обломками. – В отличие от ручных противотанковых гранатометов – тех же М-1 «Базука», ручные динамо-реактивные пушки, вроде М-18, не страдали от вечных проблем с электроспуском, поскольку воспламенение заряда в них происходило от ударника – то есть механическим путем. Да и вылетающие из ствола снаряды не стремились обжечь реактивной струей лицо стрелка. Правда, что само орудие, что боеприпасы к ним, выходили, и дороже в производстве, и в три раза тяжелее, обладая при этом сходными поражающими характеристиками. Но тут, выбирая между двумя мобильными противотанковыми изделиями американских инженеров, сам Александр ставку делал на неприхотливость и надежность, что являлось обязательным атрибутом любого вооружения в советской армии. – Я же желаю добыть мёд без примесей, благо вся теория происходящих в ДРП процессов изучена уже вдоль и поперек. Да и боеприпасы, оставшиеся от орудий Курчевского, имеются на складах в солидных количествах. Не пропадать же такому добру!

– Вот интересно, а если какому летчику кирпичом по голове треснуть, он тоже сразу в зенитчики перекинется, как тот оборотень? Как вы полагаете, Александр Морициевич? – не смог удержаться Владимир Иванович и заливисто расхохотался. Да так, что был, наверное, услышан на всем этаже.

– Не смешно, – показательно обиженно буркнул в ответ на высказанное предположение Геркан и под аккомпанемент не прекращающегося подхихикивания принялся собирать свои разбросанные по столу наработки. Он-то знал, кто в конечном итоге будет смеяться последним. Только вот ему желалось это делать, уже пребывая на свободе и, естественно, как можно скорее. Оттого и сыпал теми «мелкими» на общем фоне идеями, что были обязаны дать быстрый результат. А ради восстановления своего былого статуса можно было вытерпеть и не такие насмешки. Тем более что его единственный инженер не злопыхал сейчас, а просто пытался поднять настроение, и себе, и ему. Это было ясно Александру с самого начала, отчего в конечном итоге он тоже не сдержался, расплывшись в веселой ухмылке. Расплылся и вдруг по ассоциации с летчиками вспомнил про Чкалова. Точнее, про его гибель во время очередного испытательного полета. Там ведь всего и требовалось, что сдвинуть чуть в сторону дрова, да подрубить один деревянный столб, дабы лучший пилот Советского Союза получил возможность уцелеть при аварийном приземлении. Иной же вариант его спасения предполагал такие действия, которые могли бы обеспечить одному «танкисту» очередную головную боль, чего ну очень бы хотелось избежать. Хотя сперва, конечно, следовало обрести свободу, прежде чем строить подобные планы.

Глава 5

Бог велел делиться

– Интересный способ наглядной демонстрации, – не смог не признать капитан государственной безопасности, что в этот раз вызвался лично сопроводить своего основного «подопечного» на встречу с Дегтяревым, хотя прежде отпускал того на 185-ый завод лишь с конвоем из двух сержантов и водителя. Впрочем, тот впервые испросил разрешения взять с собой некие рабочие материалы, чего прежде не случалось. В том числе по этой причине Давыдов ныне также являлся непосредственным участником зрелища рождения будущей легенды советского стрелкового вооружения.

– Я тоже так подумал, – кивнул головой уже заканчивающий раскладывать своё «оригами» Александр, – потому и озаботился заранее изготовлением, так сказать, наглядного материала, – указал он рукой на стол, где в четком порядке были выложены всевозможные погнутые картонки, а также аккуратно вырезанные из дерева затвор, штифты, шпеньки, шток и, конечно же, сам ствол.

– Штамповка, – не дожидаясь вопроса со стороны оружейника, наблюдавшего за всем этим действом с немалым профессиональным интересом, выдал своё предположение капитан государственной безопасности. – Верно? А в тех местах, где вы скрепили сложенные «детали» кнопками, я, так понимаю, предполагается применять точечную сварку? – выдал он предположение насчет особенности процесса сборки некоторых частей представленной всеобщему вниманию модели пистолета-пулемета.

– Верно, – переведя свой несколько удивленный взгляд на Михаила Ароновича, кивнул головой Александр. – А, как?

– Меня ведь не просто так когда-то поставили управлять «Кировским заводом», – понимающе усмехнулся Давыдов, которого многие воспринимали лишь очередным чекистом, способным разве что не пущать и запрещать. – До того я пять лет отработал на ГАЗ-е в должностях главного механика автозавода и 1-го заместителя технического директора. А до революции вовсе трудился слесарем-штамповщиком. Потому вот это всё, – кивнул он подбородком на «детали автомата», – для меня, как открытая книга. И должен признаться, товарищ Геркан, я впечатлен. Будучи знаком с вашим послужным списком и вашей, кхм, «проблемой», – слегка потер он пальцами свой висок, как бы намекая на бедовую голову собеседника, – никак не мог ожидать чего-то подобного. Это, скорее, детище очень профессионального и очень опытного технолога, нежели конструктора бронетехники.

– Что в голову пришло, то и создал, – только и смог что ответить Геркан. А что ему еще оставалось делать? Бить себя пяткой в грудь и утверждать, что ему даются озарения свыше? Или признаваться в обладании знаний о будущем? Так лучше сразу самому попроситься к стенке, чтобы меньше мучиться! – А вот будет ли нечто подобное функционировать… Тут я всецело полагаюсь на мнение товарища Дегтярева, как признанного специалиста в конструировании стрелкового вооружения.

– Вы позволите? – отозвался названный конструктор и, получив согласие, принялся вертеть в руках, то одну, то другую деталь гипотетического пистолета-пулемета. – Смотрю, затвор вы предлагаете изготовлять единым монолитным элементом. Разве что рукоять, да выбрасыватель сделали отдельными частями. Неоднозначное решение, скажу я вам, неоднозначное. А коли боёк собьётся? Что тогда делать прикажете? Целиком затвор менять? – не смотря на давнее знакомство с Герканом и наличие с ним хороших деловых отношений, Василий Алексеевич Дегтярев не собирался делать скидку на потерю тем памяти, дабы как-то смягчить свои слова, и принялся разносить в пух и прах те решения в конструкции, что лично ему казались ошибочными.

– Так это же оружие не для стрелков, а для танкистов, артиллеристов, тыловых служб, вспомогательных подразделений. Тех, кто из него вряд ли станет уж очень часто стрелять. – Принялся бить Александр по самому слабому звену в рассуждениях Дегтярева – по системе вооружения РККА и принципу распределения всех пистолетов-пулеметов согласно имеющимся наставлениям. Не говорить же ему было, что в скором будущем солдат на передовой не проживет столько, сколько потребуется времени для стачивания бойка. А коли даже выйдет ресурс автомата, то к этому сроку вокруг будет валяться столько оружия, оставшегося от погибших, что для замены на выбор найдется тысяча и один ствол, если не больше. Потому в ответ на критику старался бить логикой. – Скорее уж придется само оружие менять на нечто совершенно новое, лет через десять-двадцать, нежели дойдет до того, что придется менять боёк. Зато вот так, – он указал на удерживаемую оружейником деревянную модель затвора, – выходит, и дешевле, и быстрее в производстве. Считайте, на 3 детали меньше изготавливать. Да и починить его можно будет в мастерских, коли собьется. Капля сварки сверху и минута работы на токарном станке. – Впрочем, убедить в своей правоте он Дегтярева вряд ли смог, поскольку у того в конструкции ППД-34/38[1] был реализован вариант пусть и неподвижного, но сменного бойка.

– А почему возвратно-боевую пружину разместили сбоку?Не боитесь, что затвор начнет от такого перекашивать, а само оружие уводить в сторону при стрельбе? – подняв со стола направляющий стержень, вокруг которого была обвита проволока, отображающая ту самую пружину, продолжил бить по возможным недостаткам автор пока единственного принятого на вооружение РККА пистолета-пулемета.

– Нет. Не боюсь, – несколько вызывающе ответил Геркан, не потрудившись дать при этом более глубокие пояснения, поскольку в данной теме являлся совершенно некомпетентным. Просто знал, что это будет работать, вот и всё. – А разместил её сбоку, чтобы направляющий стержень этой пружины заодно смог выполнять роль отсечки-отражателя гильзы. Это позволяет избежать изготовления и монтажа последнего. Опять же выходит минус еще 2–3 мелких детали. Ну и особенности работы ударно-спускового механизма не позволяют установить её по центру, – признал-таки он очевидный факт, который прямо бросался в глаза.

– Он у вас, кстати, вышел действительно очень простым, как и предохранитель, – уделив внимание этому самому механизму, не смог не похвалить его создателя Дегтярев. – И опять же половина деталей – штамповка, а остальные – простые стержни да штифты. То есть минимум токарной или же фрезерной обработки. Но режим стрельбы, как я могу судить, лишь один – автоматический. Боюсь, что это не отвечает требованиям Артиллерийского управления. Комиссия в обязательном порядке потребует наличия и режима полуавтоматического огня тоже.

– А он тут есть! – расплывшись в ехидной улыбке, Александр поставил своим ответом Василия Алексеевича в тупик. – Только вы его не обнаружите, просто рассматривая отдельные комплектующие!

– Заинтриговали! – не стал обижаться, и с еще большим воодушевлением принялся «обнюхивать» каждую из вложенных деталей оружейник, а минут пять спустя, попытался объединить это всё в единое «изделие». – Ну не томите, наконец! Признаю! Не вижу! В упор не вижу! – сдался, наконец, создатель ППД, передавая древесно-картонную модель автомата в руки собеседника.

– Секрет тут на самом деле очень прост. Вы ведь не могли не заметить, насколько более длинной у меня вышла ствольная коробка? Именно благодаря этому подобный пистолет-пулемет, предположительно, будет иметь скорострельность в 500 – 600 выстрелов в минуту. Что почти вдвое ниже данного показателя вашего творения, – перевел он взгляд с макета оружия на Дегтярева. – И потому при кратковременном нажатии на спусковой крючок, будет происходить лишь один выстрел. Затвор банально не поспеет совершить свой путь туда и обратно, чтобы прозвучал второй. Вот так, – продемонстрировал он, как следует работать указательным пальцем для достижения требуемого эффекта. – В результате мы получаем возможность вести стрельбу, как одиночными выстрелами, так и мгновенно переходить на очереди, не тратя вовсе время на переключение режима ведения огня.

– Даже не знаю, что сказать, – не стал спешить Василий Алексеевич, ни хвалить, ни откровенно хаять, озвученную «выдумку». – Спорное, очень спорное решение, – наконец, подобрал он наиболее корректные слова. – Возможности стрелка быстро двигать пальцем вряд ли выйдет пришить к возможностям ведения полуавтоматического огня из такого вооружения. Но изящество к подходу решения проблемы я оценил. Да и скорострельность у машинок моей конструкции действительно великовата. Читал я отзывы бойцов и командиров присланные из Испании. Полный магазин уходит за две-три секунды стрельбы. А весь носимый боекомплект – всего за треть минуты. Тут действительно задумаешься об острой необходимости снижения темпа огня. И что, желаете податься с данным экземпляром на новый конкурс артуправления? – задал он немаловажный для себя вопрос.

– Конечно, нет! Мне и своих танковых забот хватает с лихвой, – откровенно удивил своими словами всех присутствующих Александр. – Это, можно сказать, мой подарок вам. Авось пригодится. Или передадите материалы товарищу Шпагину, с которым вместе пулемет и пушку дорабатывали, – кивнул он в сторону лежащей тут же на полу 20-мм ДШАК. – Главное, чтобы для пользы общего дела было! Для усиления РККА! Правда, если в названии конечного изделия и меня укажете, как причастного, обижаться не стану. Даже наоборот, – несмело улыбнулся «арестант». Хотел бы Геркан добавить еще фразу о том, что в его ситуации каждый официально отраженный положительный момент не лишним будет, но всё же промолчал не сей счет. Больно уж много лишних ушей имелось ныне в помещении.

– Что же, раз так, отказываться от такого подарка не стану. Ряд предлагаемых вами решений действительно очень интересные и стоящие. Я смогу забрать с собой сей экспонат? – обратился он уже к Давыдову, как к человеку отвечающему за сохранность, что заключённого, что результатов его трудов, но тут же получил отказ.

В чём, в чём, а в этой ситуации капитан государственной безопасности чётко проявил свою ведомственную принадлежность. Посему модель оружия была забрана из рук оружейника, разобрана на части и упакована обратно в портфель, в котором и прибыла на завод. Разве что не опечатана при этом. Впрочем, Василий Алексеевич не сильно огорчался по данному поводу, поскольку сам прекрасно понимал, что это был всего лишь грубый набросок. Всего лишь кусок гранита, из которого мастер своего дела смог бы сотворить шедевр. И этим самым мастером себя он так-то считал. Тем более, что всю конструкцию весьма простецкого оружия запомнил хорошо и сам бы мог воспроизвести её едва ли не с закрытыми глазами. Причем понимали данный факт вообще все присутствовавшие. Но бюрократия в стране цвела и пахла, словно герань в летнюю пору. С чем всем и каждому приходилось считаться.

Следом же пошел разговор о танковых пулеметах и представленной в натуре малокалиберной пушке. В первую очередь Александр решил озадачить Дегтярева необходимостью переноса возвратно-боевой пружины на ДТ из под ствола пулемета в торец его ствольной коробки. И оказался одновременно, и приятно, и неприятно, удивлен, узнав, что такая разработка уже демонстрировалась представителям артиллерийского управления еще в начале тридцатых годов, но была ими отвергнута, как излишняя. Тогда еще никто не представлял себе, что ручникам то и дело придется работать на расплав ствола, словно их станковым собратьям. Геркан тут даже не стал лезть в бутылку на сей счет, а просто отложил данный вопрос на потом. Он ведь здесь и сейчас даже не мог апеллировать к собственному испанскому опыту, где перегрев всего и вся являлся вовсе нормой, поскольку попросту лишился памяти о нём.