Текст книги ""Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Роман Злотников

…До эпидемии чумы пятидесятых годов тринадцатого века, а также резни, устроенной здесь Мамаем десять лет назад, – вряд ли хватило бы. Но гекатомба местного татарского населения сильно изменила расклад сил в Азаке; бывший одним из политических центров Золотой орды и местом чеканки татарских монет, после бойни Азов перестал играть столь большое значение для ордынцев…

Исследователи двадцать первого столетия, обнаружившие массовые захоронения именно татарского населения (причем женщин и детей в первую очередь), пришли к выводу, что на рубеже 1369–1370 годов значительная часть татар Азака подверглись жестокому удару со стороны Мамая. Пострадали, понятное дело, не только горожане, но и степняки из кочевий, вставших на зимовье у города… Очевидно, их кланы выступили на стороне той партии власти, что сформировалась вокруг хана Абдуллаха и подталкивала последнего к перевороту, к свержению всесильного беклярбека Ак-орды! Естественно, природному Чингизиду не особенно и нравилось, что Мамай правит от его лица, уготовив Абдуллаху лишь роль послушной марионетки… На чем и сыграли властолюбивые ближники хана.

Но Мамай опередил своих врагов – вначале уничтожив живую силу сочувствующих Абдуллаху и «партии независимости» татарских кланов, а позже устроив и «акцию устрашения». Ибо резня в Азове не носила характера сражения – решающая схватка с мужским ополчением кланов наверняка случилась ранее, в открытом степном бою. После поражения в котором членов семей мятежников просто-напросто казнили… Что по «внутренним» законам степи вообще-то нонсенс. Но Мамай, будучи в силе, решил именно что запугать всех своих возможных противников в Ак-орде угрозой жестокой расправы над их родными…

И ведь это временно сработало. Так, переворота не случилось, Абдуллах вскоре «умер» (очевидно, как тот же Кейстут), а на престол «взошел» его сын, Мухаммед, смертельно боящийся Мамая – и уже не помышляющий о самовластии… Да и то – после резни, лишь зацепившей Азак, а на деле имевшей куда как большие масштабы на территории Орды, Мухаммеду уже не на кого было опереться…

Впрочем, трагедия Мухаммеда Булака, павшего на Куликовом поле, меня не сильно волнует. Главное, что после событий десятилетней давности татарское население Азака заметно сократилось – как и число боеспособных мужчин, готовых вступить в бой. Кроме того, именно кочевые кланы, зимующие у Азова, сейчас ушли в Кубанские степи; момент для нападения выбран просто идеально!

И да – только увидев Тану и Азак своими глазами, я воочию убедился, что город на самом деле очень плохо защищен. Так, татарская ставка с мечетью, каким-то монументальным зданием, больше похожим на дворец местного бея (или кто там у татар служит «городским главой»?), а также парой каменных зданий поменьше, располагается к югу от реки, на возвышенности-косогоре. Так вот, этот татарский «центр» обнесен земляным валом – и рвом, перерезавшим лишь пологую сторону косогора. С точки зрения русской средневековой фортификации вообще как-то несерьезно… Больше меня пугают минареты мечети (почему-то с реки я их ранее не заметил), а ведь муэдзин, поднявшись на вершину башни, вполне сможет разглядеть флот ушкуйников на реке!

Может, разглядит, а может, и нет… Подняв голову к небу, я прикинул время по клонящемуся к горизонту солнцу… так вот, навскидку сейчас где-то около двадцати часов, не меньше. И при этом даже отзвуков пения муэдзинов на подходе к излучине реки слышно не было. А значит, время последней вечерней молитвы у мусульман приходится на девятнадцать часов, минут пять плюс-минус – собственно, как и в мое время… При этом вряд ли ушкуйники, следующие за нами на расстоянии дневного перехода, появятся у Елизаветинской косы раньше восьми вечера.

А значит, за муэдзинов можно не сильно волноваться…

Другое дело, что план мой рушится на глазах. Уж больно какими-то небольшими по площади выглядят обнесенные крепостными стенами итальянские колонии-фактории, буквально пара кварталов каждая! Да, издали стены выглядят не очень высокими, но они каменные, с налета не взять, а все постройки внутри относятся, скорее всего, к административным и жилым, но жилым для «своих». Иными словами, если на территории любой из колоний и есть свой постоялый двор, то руссов на него не пустят – там все только или для венецианцев, или для генуэзцев…

Вот на территории Азака постоялые дворы итальянцев есть наверняка, но все они находятся за стенами колоний.

Хотя если вдуматься – то и не велика потеря… Ведь если территория защищенных факторий столь незначительна, то и рабские загоны располагаются в городской черте Азака, не защищенной вообще никакими укреплениями! Так ведь я весь этот поход и затеял прежде всего из-за русских рабов… При этом, судя по внешнему виду (и прочитанным мной описаниям средневекового Азова), – это правильно застроенный город с прямыми улицами и множеством каменных или кирпичных домов. Плюс очень много ремесленных мастерских, жмущихся к окраинам, этакая отдельная промзона… Чуть в стороне от косогора также виднеются лопасти ветряных мельниц – это, кстати, одни из первых ветряных мельниц, появившихся на территории Восточной Европы.

Так что получается? А получается, что освободить рабов я смогу без штурма крепостей и сложной диверсионной операции – при лучшем раскладе вообще не вступая в бой с очевидно небольшими гарнизонами итальянских факторий! Очевидно, небольшими, исходя опять-таки из размеров крошечных укреплений… Да, на территории колоний наверняка есть дома «союза менял» (что спустя двадцать шесть лет откроют первый банк в Генуе) и дома очень богатых купцов, и мастерские по чеканке монет со всем положенным золотым и серебряным сырьем… Хотя последнее и не точно. Ведь если монеты хана Абдуллаха чеканили фрязи, то получается, что после резни деятельность «монетного двора» была прекращена.

Или нет?!

Как бы то ни было, я ведь и не претендую на добычу с боя! А значит, пусть ушкуйники грабят зажиточных горожан, татарских купцов и богатых ремесленников, что живут в беззащитном центре Азака, пока я освобождаю своих будущих подданных!

Другое дело, что конфликта с татарами уже никак не избежать… Но ведь этот конфликт в любом случае неизбежен. Донской торговый путь для русских купцов похоронила еще «Замятня», а попытка Дмитрия Иоанновича вести независимую от Тохтамыша политику так или иначе приведет к набегу ордынцев на Москву… Единственная угроза здесь заключается в возможном (но лишь временном) разрыве отношений Ельца и Москвы. Но вряд ли великий князь решится на карательный поход – ибо Елец позарез нужен Донскому как форпост на границе со степью! Да и я при случае подам конфликт именно как месть фрязям: а татары, мол, сами в драку полезли…

Так может, нечего тогда и в город сегодня соваться? Ведь все равно есть риск, что татары или же сами фрязи нас банально ограбят – пока воев у меня кот наплакал… Также мы рискуем стать заложниками поганых в случае, если повольники покажутся слишком рано, и муэдзины заприметят их с высоты минаретов.

Не лучше ли дождаться ушкуйников на косе, а уж там ударить по Азаку всей силой?!

Немного поколебавшись, я отрицательно мотнул головой, отвергая собственную идею. Все просто – без разведки лезть в город банально опасно. Гарнизоны обеих факторий, быть может, и невелики, но нельзя исключить возможности наличия в Тане городского ополчения (о самом существовании которого я, к своему стыду, не удосужился навести справки). Кроме того, у причалов, помимо множества рыболовецких судов, мерно покачиваются на донских волнах и две итальянские галеры. А это еще сколько-то членов боеспособных экипажей, привычных драться и с черкесскими, и турецкими пиратами – и собственно друг с другом. Ведь сосуществование генуэзцев и венецианцев на Черном море никак не назовешь мирным: они друг друга и на абордаж брали, и с моря блокировали – хотя позже именно в Тане заключили союз…

Наконец, татары. Да, ордынцы в Азаке заметно ослабели после «Замятни» и резни Мамая, и собственно Куликовской битвы. Но нельзя исключать присутствия в городе какого-нибудь бея или мурзы с боевым отрядом хотя бы в пару сотен нукеров, что вполне могут попить нашей крови… Кроме того, не лишним будет определить и местоположение рабских загонов – чтобы знать, куда прежде всего вести ушкуйников! А заодно уж и местного «монетного двора» – по логике вещей он, конечно, должен располагаться внутри городских стен, но вдруг… Все-таки вся городская «промка» выведена на окраины – а «монетный двор» обслуживал самих ханов. И пытаться его ограбить – это как ограбить хана, что для большинства татар уж совсем дурная затея… Да и внешних врагов (до нашего появления!) Азак просто не знал.

Наконец, неплохо выведать и положение караван-сараев! Где мы сами можем встать на постой – и где остановились многие другие купцы, включая следующих с грузом шелка и парчи с далекого Востока… И главное – всю эту информацию можно запросто получить в чайхане караван-сарая! Или же на итальянском постоялом дворе, что наверняка держат в Азаке генуэзцы – и где также должна быть обязательная таверна. А в последней наверняка продают и вино, что куда быстрее развяжет языки наших будущих собеседников…

– Миша уже возвращается? Степан Никитич, поднимаем якорь! Следуем к пристаням Азака!!!

Глава 7

Появление наших судов у причалов Азака и Таны особого ажиотажа не вызвало. Ведь помимо утлых рыбацких лодочек здесь также хватает казачьих стругов – вольные воины вовсю промышляют рыбной ловлей и поставляют рыбку в Азов в товарном масштабе. Пусть их суда размерами и уступают нашим кораблям… С некоторым удивлением я отметил также необычное гребное судно с очень вытянутым вперед носом, украшенным резной рогатой фигурой – как мне показалось, стилизованным изображением оленьей головы. Впрочем, в «усовершенствованной» памяти тотчас всплыло воспоминание о галерах черкесов, с успехом пиратствовавших с античных времен и до самого покорения Кавказа Российской империей!

Но наибольший интерес у меня вызвали именно итальянские «речные» галеры с малой осадкой и столь же малым водоизмещением. Так называемые фусте, что отлично подходят для мелководного Азовского моря и проходов по Дону! И ведь строят их на месте, в генуэзской Газарии… Ну, то есть в причерноморских колониях Генуи.

И ведь есть свидетельства, что на такой вот фусте некий Лючино Тариго, уроженец генуэзской Кафы, поднялся по Дону до самой Волгодонской переволоки, после чего спустился уже по Волге в Каспийское море – где и навел шороху! И было это вроде как всего семь лет назад… Кстати, данные археологических раскопок подтверждают присутствие генуэзцев на Каспии – например, толстостенные глиняные шары, наполняемые фрязями зажигательными смесями, были обнаружены при раскопках Сарай-Джука на реке Урал (бывший Яик). Город сей находился в самом устье реки, практически у впадения ее в Каспийское море…

Но зажигательные бомбы метают корабельные катапульты итальянцев – парой которых и вооружена одна из фусте. А вот на фальшборте второй галеры я с изумлением (и легким таким ужасом!) разглядел закрепленные на станках-вертлюгах легкие бомбарды… Позже такой тип легких морских (да и не только) орудий получит специализированное название фальконет, а на Руси будет именоваться вертлюжной пушкой… Калибр у этих орудий очень небольшой, стреляют они, прежде всего, каменными ядрами – хотя в ближнем бою, в теории, могут бахнуть и каменным крошевом по типу картечи.

Но при любых раскладах, если с началом заварухи экипажи фусте успеют изготовиться к бою, нам с ушкуйниками ничего хорошего ждать не придется. А уж если пушки имеются и на вооружении крепостных гарнизонов… То дело совсем труба!

От невеселых размышлений о крахе пиратской авантюры меня отвлекли сразу трое татарских воинов, двинувшихся по пристани к нашему стругу, только что мягко ткнувшемуся в причал… Все трое вышагивают с закинутыми за спину калканами, на головах у ордынцев шлемы-мисюрки; двое нукеров держатся чуть позади, и они защищены простыми кольчугами. А вот выступивший вперед важно надувший щеки полноватый татарин так и вовсе облачен в куяк! Солидно… И вооружены татары неплохо. Правда, воин с куяком только саблей препоясан, а вот его подчиненные – и луками со стрелами (колчаны и саадаки закреплены на поясах), и короткими копьями. Короче, крепкие такие таможенники, сразу видно важных людей…

– Алексей, ты ведь по-татарски разумеешь?

Замерший позади ближник столько же негромко, коротко ответил:

– Да.

– Ну, тогда переводи…

У соседнего причала уже замер струг Михаила – и последний, заприметив следующих к нам татар, недобро нахмурил брови, рефлекторно положив ладонь на рукоять меча. Но, подняв руку в предупреждающем жесте, я тотчас успокаивающе махнул дружиннику: мол, не горячись! После чего, запрыгнув на возвышающийся над бортом струга причал и дождавшись Алексея, я сделал пару шагов навстречу татарам – и уже издали заговорил:

– Здравствуйте, уважаемые! Вижу, желаете учинить досмотр? Прошу на наш корабль! Мы мирные купцы из Рязани, нам только груз меха и воска продать фрязям, и мы тотчас уйдем назад…

Когда Алексей перевел мою неторопливую речь, произнесенную максимально спокойно и с максимально дружелюбным видом, старший из «таможенников» что-то коротко переспросил – и ближник повторил вслед за ним:

– Меха?

Я согласно кивнул головой, после чего позвал знаменосца:

– Андрюха, кинь мне одну малую кунью шкурку, хочу подарок сделать!

Парой секунд спустя я протянул с интересом смотрящему на меня татарину хорошую такую, не битую молью и прочими насекомыми кунью шкурку с лоснящимся, шелковистым на ощупь мехом – и протянул ее таможеннику:

– Подарок!

Весьма обрадованный нукер с крайне довольным видом принял дар, поняв мои «бескорыстные» намерения без перевода. После чего, махнув рукой, он произнес только одно слово:

– Якши!

И уже было повернулся к нам спиной, намереваясь уйти с причала… Ну, традиция взяточничества в среде таможенников, как видно, имеет очень глубокие корни, уходящие в века! По крайней мере, в Золотой орде так точно. И это хорошо – не придется долго и нудно объясняться насчет пораненных дружинников и обилия оружия да качественной брони на «торговом» струге…

– Погодите, уважаемые! Просьба есть – пришлите нам кого из местных казаков, помощь нужна нам в делах торговых с фряжскими купцами. Хоть объяснят, что да как, кому продать и за сколько, чтобы не продешевить…

Услышав мой вопрос, «важный» татарин обернулся – и нельзя сказать, чтобы с довольным видом! Но выслушав перевод просьбы, таможенник милостиво кивнул, все для себя поняв про мои желания и чаяния. Наконец, что-то коротко приказав одному из своих воинов, татарин небрежно кивнул нам на прощание – после чего двинулся прочь все со столь же важным и серьезным видом… Ох, словно по воздуху себя несет!

– Ну, будем считать, что первый контакт удачно установлен… Ты как, Алексей, не перетрухнул?

Ближник только усмехнулся – хотя лицо его с уходом ордынцев действительно несколько прояснилось:

– Да с чего бы?! Хотя, конечно… Ведь если поганые обратили бы внимание на мешки с нашей броней, они наверняка бы что заподозрили!

Я только пожал плечами:

– Ничего, отбрехались бы. Донской путь во время замятни был смертельно опасен. Неудивительно, что первый торговый гость, рискнув спуститься до Азака, нанял сильную охрану! Ладно, пойдем на струг, теперь нам казака из местных нужно дождаться – коли татарин все правильно понял и распорядился по делу.

– Ну, я перевел все в точности!

– И это хорошо. Значит, подождем немного…

Ждать действительно пришлось недолго – всего десяток минут спустя к нашему причалу подошел смуглый мужик с вороной бородой и слегка раскосыми глазами; в нем явно чувствуется татарская кровь, но обратился он к нам на совершенно чистом русском языке:

– Здравствуйте, торговые гости. Господин Абдула велел мне прийти к вам. Помощь нужна, чтобы с фрязями сторговаться да не прогадать?

– В корень зришь, казаче! Ты ведь казак?

Чернявый согласно кивнул:

– Да, из Чирского городка. Миколой меня кличут.

– А меня – Федором. Вот что, Микола, – нам бы сперва с пути где поесть, чтобы не очень дорого, но съедобно. Я угощаю – а за помощь с фрязями, чтобы сторговаться воском да мехами за честную цену, уж не обижу, не сомневайся!

Заметно просветлевший лицом Микола ненадолго задумался – после чего честно ответил:

– Если далеко идти неохота, на пристани есть две корчмы, но берут там дорого, а готовят впопыхах…

– Сразу нет.

– Тогда при ближнем караван-сарае есть чайхана, там подают вкусную кашу с бараниной из сорочинского пшена. Да на вертеле, на углях жарят очень вкусное, пряное такое мясо! Ну, или есть фряжская таверна у самых ворот генуэзской крепости – там еда попроще, зато подают хмельное…

Ага, вот значит как… При караван-сарае, выходит, готовят плов (сорочинское пшено – это же ведь рис) да местный аналог шашлыков. Соблазнительно! Но с точки зрения разведки нам все же выгоднее посетить таверну у генуэзцев – уж очень важно узнать, есть ли у итальянцев крепостная артиллерия…

– Ну, коли в таверне фрязей еда попроще, она ведь и подешевле? Тогда веди к фрязям, Микола, заодно расскажешь про свое житье-бытье… Алексей и Андрей – вы со мной, Ефим, ты за старшего на струге. Ни с кем не связываться, по пристани не шастать! Я распоряжусь, чтобы еду прислали прямо сюда… Мишаня – твоих людей это также касается; я никого не забуду, всех накормлю!

Немногословный Михаил, с помощью пятерки верных дружинников успевший «подтянуть дисциплину» среди повольников за время совместного плавания, только кивнул. В то время как казак уже повел нас в сторону возвышающихся на берегу Дона итальянских крепостей…

– Так что выходит, Микола, тут разные фрязи живут?

Шагающий чуть впереди казак утвердительно кивнул:

– Да, одни из города Генуя, другие из Венеции. Ну, равно как наши русичи из разных княжеств на Руси – одни из Рязани, другие с Москвы…

– Это понятно… Мы вот сами с Рязани прибыли. В первый раз после замятни на стругах по Дону-батюшке прошли! Да и то на татей татарских нарвались, насилу живыми ушли…

Микола угрюмо кивнул:

– Да, татары давно разбойничают, порядка в Орде нет. Мы хоть и с рыбой ходим, и без боя никогда не даемся, так иной раз поганые все одно на казаков нападают! Ну, ничего, теперь в Сарае сел хан Тохтамыш, уж он-то должен навести порядок…

Я внутренне усмехнулся, вспомнив, какой «порядок» принесли войны Тохтамыша и Тамерлана, что кончились чудовищным разорением Орды. В частности, тот же Азов был буквально уничтожен… Но вслух ничего не сказал, а лишь согласно кивнул с самым серьезным видом, в то же время с интересом посматривая по сторонам.

Хотя пристань как пристань – только очень протяженная; навскидку у причалов сгрудилось не меньше сотни лодок, стругов и галер. Но никаких складских построек или рынков на узкой полоске берега между крепостными стенами итальянских факторий и Доном (а также впадающей в него с юга рекой Азовкой) не наблюдается. Вот чуть дальше, к западу что-то виднеется – как видно, как раз те самые корчмы, вскользь упомянутые Миколой. Ну и склады там должны быть… Но более всего меня привлекают каменные стены генуэзской и венецианской колоний, среди зубцов которых я пока тщетно (и слава богу!) пытаюсь разглядеть жерла бомбард. Хотя последние могут находиться на вооружении лишь башен – и если так, то я вряд ли смогу что разглядеть сквозь темные зевы бойниц…

– Диво-то какое, а? Я каменный кремль только в Москве и видел, а тут вон, целых два стоят! Правда, размерами они уступают московскому крому даже вместе…

Микола кивнул с располагающей улыбкой:

– То действительно диво! Но как я уже сказал, они принадлежат фрязям из разных городов, и те нередко между собой враждуют. Они-то и стены возвели, чтобы друг от друга защищаться, а не от татар… Ближний кремль – он генуэзский. А вот тот, что подальше, принадлежит венецианцам.

– Так вон же ворота генуэзской крепости – а где таверна?

Казак только усмехнулся:

– Она у ворот, что в город ведет, а не на пристань… Напомни, Федор, что вы привезли на продажу?

Я ответил коротко, не желая углубляться в торговые дела:

– Груз куньих шкурок да воска… И что же выходит, друг с другом фрязины враждуют? Так сразу и не скажешь, что у местных князей в столь малых детинцах укрылась сильная дружина…

– Хахах! Да нет тут никаких князей – только консулы, коих нобили своим советом избирают! Ну, это их самые богатые и влиятельные купцы… Дружин также нет. У генуэзцев, допустим, служит всего полсотни ратников, стрельцов с самострелами. Правда, бьют они из самострелов очень метко и далеко, с этим не поспоришь… Но стрельцы ведь не как дружинные служат, они получают плату от города. Кстати, оба города фрязей Танами кличут…

– Вот как, значит? А у венецианцев, значит, тоже стрельцы?

– Не, там служат с полсотни воев с алебардами – ну, секирами двуручными, в человеческий рост; у них еще на боек копейный наконечник насажен. Сильное оружие! Но все эти ратники – и стрельцы, и секироносцы – они больше за порядком следят да стены с воротами охраняют. Было разок на моем веку, когда фрязи друг на друга ополчились – так тогда за оружие взялись, почитай, все их мужики!

Микола прервался на мгновение, перевести дух, после чего продолжил:

– Ну а что – большинство фрязей с обеих сторон в прошлом служили на галерах. Практически все ходили, а кто-то и сейчас ходит в дальние походы – на Хлыванское море, например! Также на море они и друг с другом бьются, и с черкесами, и греками, и османами…

Османами?! А ведь и правда, Осман I Гази, основавший собственную державу как осколок Рума, одряхлевшей империи сельджуков, правил до 1324 года – после чего начинается самостоятельная история уже турок-османов. И тут же в памяти вновь «всплыл» блок когда-то давно и единственный раз прочитанной мной информации – на этот раз о турецких пиратах под началом «адмирала» Гази Челеби. Последний очень здорово кошмарил генуэзцев в начале четырнадцатого века, дважды нападал на столицу Газарии, Кафу, – а уж сколько им было перехвачено и потоплено итальянских судов, просто не счесть! Однажды, захватив сразу несколько галер, Челеби устроил фрязям бойню, казнив полторы тысячи человек…

Чтобы усмирить турецких пиратов, итальянцы заключили союз и только в 1340 году нанесли ответный удар по Синопу, ставшему пиратской базой для турок. Гази Челеби к тому моменту уже был мертв, пиратов разбили – и благополучно забыли о морской угрозе с юга… После чего венецианцы и генуэзцы вновь начали самоубийственную войну на Черном море, прозевав очень быстрое возвышение османов.

Как и я прозевал наличие в Тане боеспособного ополчения из числа бывших моряков и морских пехотинцев! Мысленно ругнувшись, но стараясь сохранять при этом внешнюю безмятежность, я задал свой главный вопрос:

– А кто же тогда пороками на стенах иль башнях ведает? Стрельцы и ратники с секирами?

Микола удивленно и, как мне показалось, несколько настороженно на меня посмотрел:

– Да нет тут никаких пороков… Вот в море венецианцы и генуэзцы кровушку друг другу охотно пускают, это да. Бывает, что и в Азаке слышно, как перестреливаются их галеры из тюфяков! Но их ставят только на суда – в Азаке же татары не позволят, чтобы фрязи промеж собой настоящую войну начали, да крепости друг друга осаждали с пороками иль тюфяками… Ибо урон торговле! Нет, тут фрязи хоть по нужде, но порядок хранят – пусть стычки все одно случаются. А вот в море – в море власти ханов уже нет, и там фрязи разбойничают, как пожелают…

Ага, значит, местным казакам итальянские бомбарды известны под восточным термином «тюфенг», обозначающим все первые пушки. На Руси термин немного видоизменился и стал звучать как «тюфяк»… Я согласно кивнул, решив уйти от щекотливой темы обсуждения боеспособности итальянцев. Крепостной артиллерии нет – вот и слава богу… Хорошо, что мы уже поравнялись с дымящей «промкой» – и я получил удобную возможность переменить тему разговора:

– Вот это дымище… Как в чистилище чадят! Неужто столько кузнецов у вас в Азаке?

Микола добродушно усмехнулся:

– Да тут чего только не делают! В основном, кстати, много красивой посуды. Чаши, миски, кувшины – и все из обожженной глины, да как причудливо ее разрисовывают! Глаз не оторвать! Есть и литейные мастерские – там фрязи льют бронзу для татар. Есть, ясное дело, и кузницы – в Азаке особенно ценятся умельцы, кующие броню любой сложности, а также сабли, ножи, чеканы, наконечники копий и стрел. Кроме того, хороший спрос идет и на обожженный кирпич из глины – он куда как крепче саманного, высушенного на солнце кирпича… А вон, кстати, и монетный двор генуэзцев – там чеканили монеты для хана Абдуллаха. Теперь же, говорят, будут чеканить дирхемы для хана Тохтамыша, уже и серебро для них завезли…

Я едва не подпрыгнул, услышав последние слова. Вот это да! Вот это везение! Выходит, монетный двор все еще функционирует – и действительно находится за пределами крепостных стен генуэзской Таны!

Ага, и вновь воспоминание – причем какое-то запоздалое. В 2015 году, во время очередных раскопок, в Азове был обнаружен монетный штемпель четырнадцатого века со следами серебра – обнаружен при раскопках культурного средневекового слоя в канаве по адресу Социалистический переулок, 53. На штемпеле был выгравирован символ «Т», сокращенное название от генуэзской Таны – и кто-то из исследователей позже сделал предположение, что штемпель был обнаружен как раз на месте генуэзского монетного двора. Либо вблизи его… И очевидно, исследователь был прав.

По крайней мере, находка была обнаружена за пределами итальянских факторий…

Глава 8

Таверна на первый взгляд показалась мне местом не особенно уютным. Сильно темное, полуподвальное помещение; на «втором» этаже его находятся комнаты для постояльцев, там есть и окна – но таверна освещена лишь парой уцелевших, тусклых светильников-«лампад» по углам. Благодаря которым посетители заведения все же могут рассмотреть содержимое своих мисок… Неплохой свет также дает пламя очага, но все, кто садится поближе к нему, оказываются словно на подиуме: их видит вся таверна, в то время как оказавшиеся рядом с огнем посетители не видят уже никого… Плюс в заведении оказалось очень шумно – судя по всему, в нем гуляют моряки с галер, и денежки на вино в их карманах все еще водятся!

Не пройдя и двух шагов от входа, я замер, охваченный сильными сомнениями: нас всего четверо, причем казак Микола не факт, что впишется в разборку, коли что пойдет не так. В то время как гуляющих и подвыпивших моряков десятка два так точно наберется… И ведь любой неосторожный взгляд, толчок или слово могут стать причиной совершенно ненужной нам драки.

Драки с совершенно непредсказуемым результатом!

Я уже было обернулся в сторону двери, намереваясь покинуть таверну и двинуть к караван-сараю (шашлык и плов!), но тут за спиной раздался восторженный возглас:

– Синьоре!

Я невольно оглянулся на источник звука – чтобы увидеть в полутьме таверны спешно приближающегося к нам человека, одетого почище и опрятнее присутствующих здесь же моряков… Я ни разу не специалист по одежде средневековых генуэзцев, поэтому никак не могу идентифицировать куртку итальянца – может быть, камзол или какая-нибудь котта? Нет, серьезно, на этом известные мне термины заканчиваются, это все-таки не броня! Но повторюсь – выглядит незнакомец чище и опрятнее прочих…

Между тем неизвестный, поравнявшись с нами, успел заговорить – заговорить на татарском, и после короткой запинки Алексей начал переводить:

– Этот господин – купец, представился каким-то там Марко. Спрашивает, не мы ли привезли на продажу груз пушнины?

Теперь я уже с большим интересом посмотрел на «Марко» – немолодого дебелого мужчину с заметными залысинами и сединой в уцелевших на голове волосах и бороде. Однако же как быстро разносятся вести в порту Азака! После чего, немного подумав, ответил:

– Да, мы привезли меха с Руси. Но торговые дела я предпочитаю вести на торге, когда становится ясным, сколь справедливо предложение заморских купцов. Сейчас же мы желали подкрепиться с дороги, не утруждая себе разговорами о ценах.

Итальянец, выслушав перевод моего персонального телохранителя и толмача, лишь любезно улыбнулся – после чего с готовностью посторонился, сделав приглашающий жест рукой.

– Фрязь говорит, что будет рад угостить путников с дороги, и приглашает в менее шумную часть таверны, где трапезничают не простые вои, а торговые гости.

– Ответь ему, что мы благодарим за приглашение, однако же, повторюсь, желаем пока лишь только поесть, не обсуждая торговые дела.

Парой мгновений спустя Марко с готовностью закивал, вновь сделав приглашающий жест рукой:

– Фрязь говорит, что мы его гости и что нашу трапезу никто не побеспокоит.

Ну, раз так…

– Хорошо. Веди!

Итальянец с радушной, но какой-то неестественной, я бы сказал, просто дежурной улыбкой провел нас в дальний конец залы. И ведь скорее всего, лишь присутствие купца позволило избежать нам драки с матросней… Наконец, наш новый знакомый предложил подняться наверх по незамеченной мной ранее лестнице, скрывающейся в дальнем от входа углу – поднявшись по которой, мы оказались на втором этаже, где также стоят столы. Сидящая за ними публика выглядит куда как чище и опрятнее, а за каждым столом горит по толстой восковой свече… Как видно, «вип-зал» для своих, располагающийся отдельно от гостевых комнат, вход к которым с противоположной стороны таверны.

– Ну что же, неплохо…

Я благодарно кивнул купцу, после чего проследовал со товарищами к одному из пустующих в углу столов – в то время как Марко, стерев дежурную улыбку с лица, уже погнал в нашу сторону местного служку, безусого парня лет четырнадцати. Последний же, приблизившись к нашему столу, бойко заговорил на татарском – и Алексей с усмешкой перевел:

– Рыбу предлагает. Копченую осетрину, визигу, черную икру…

При упоминании о рыбе безмолвствующий до того Андрей невесело хмыкнул – в целом передав наш общий настрой:

– Скажи, что на рыбу после плавания мы просто не можем смотреть. Мяса хотим – и быстро! И горячего, и хлеба – да свежего хлеба!

Алексей перевел – и служка тотчас ответил.

– Говорит, что есть колбаса татарская, кровяная, и колбаса конская, кази называется. Также есть горячая каша; еще предложил сыр и вино.

– Понятно. Вина не нужно, но если есть квас или взвар какой, или греческая вода фруктовая, пусть также подадут. Сыр с удовольствием оценим.

Служка, приняв заказ, удалился от стола, а я обратился к Миколе, с неудовольствием посмотрев тому прямо в карие глаза: