Текст книги ""Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Роман Злотников

– Именно! И лучше бы нам с вами обзавестись каким-нибудь гидропланом. Это возможно? – мило так улыбнулся Александр, решив сперва поинтересоваться осуществимостью одной из немаловажных частей намеченного им плана, так сказать, мирным путем. В ином случае ему пришлось бы идти на поклон или же ругань к местному командованию, которое пока еще даже не было в курсе, что у него временно забирают пилота. Бардак в стране был такой, что он смог пройти на военный аэродром, лишь предъявив караулу на воротах свой «вездеход», вовсе минуя офицеров части, убывших почти всем составом на обед в один из ближайших ресторанов. Потому не было ничего удивительного в том, что шпионаж цвел и пах в Испании всеми доступными красками и ароматами.

– Всё будет зависеть от степени важности имеющегося у вас на руках документа и отношения к нему местного руководства, – лишь пожал плечами в ответ авиатор. – А так, конечно, возможно. Почему бы нет? У нас имеется несколько устаревших летающих лодок MS-62, применять которые в боях уже совершенно невозможно. Слишком тихоходные и, скажем так, обветшалые для непосредственного участия в сражениях. Но не переживайте, – заметив вылезшее на лицо собеседника хмурое выражение, тут же принялся успокаивать того морской летчик. – Разваливаться в воздухе им тоже пока еще рано. Ресурс, что у планеров, что у двигателей, остался вполне достаточный. На сотню взлетов и посадок любой из имеющихся машин вполне хватит. – Да, ресурс самолетов с деревянным каркасом всегда считался не только по летным часам, но и по количеству удачных приземлений. И зачастую тысяча – полторы возвращений на земную твердь или же морскую гладь являлись максимумом для конструкций подобных аэропланов, после чего их, либо отправляли на капитальный ремонт, либо списывали в утиль.

– В таком случае, не сопроводите ли меня к своим командирам, чтобы мы смогли решить этот вопрос? Не терпится, знаете ли, приступить к работе по профилю! – прихватив за рукоять, потряс Геркан своей камерой.

Всю последующую неделю они провели в полетах. С позволения руководства авиационной школы на выделенном им гидроплане были закрашены все символы государственной принадлежности и вместо них на фюзеляже и крыльях намалевали очень крупными буквами французское слово «PRESSE», что означало – «ПРЕССА». Ни удрать, ни отбиться, от самого завалящего истребителя у полностью разоруженного MS-62 не имелось никакой возможности, отчего полагаться обоим приходилось лишь на собственное зоркое зрение да это самое слово. Машины данного типа имелись у обоих сторон конфликта, потому у Геркана теплилась надежда, что прежде чем открывать огонь, к ним подойдут поближе, что одни, что другие. И, опознав гражданскую машину, тем более машину имеющую отношение к средствам массовой информации, не станут тратить на неё патроны. Да и лезть в самые жаркие места Александр вовсе не планировал, отчего возможность повстречать в воздухе вражеский истребитель сводилась практически к нулю. Но береженого, как известно, и Бог бережет. Так-то он уже располагал общей информацией о ближайших двух годах хода гражданской войны в Испании и потому прекрасно знал, что и как следует докладывать тому же Сталину при их будущей беседе. А вот заранее разведать запасной путь собственного отхода и подготовиться к операции по вполне возможной экспроприации в свою пользу определенных ценностей, было крайне необходимо. Именно поэтому ему требовался русскоговорящий пилот, которого можно было шантажировать судьбой оставшейся в России родни, и гидросамолет способный добраться от Лос-Алькасарес до побережья Франции без промежуточных посадок.

О да! Геркан, которому откровенно надоело играть роль шпыняемой всеми подряд пешки, ни много, ни мало, нацелился на откусывание своего куска от пирога золотого запаса Испании. Четвертого по величине во всем мире, между прочим! Та же американская газета «Нью-Йорк Таймс» оценивала хранящиеся в подвале Банка Испании запасы драгоценного металла в 635 тонн чистого золота! Огромные деньги, что могли даровать любому наложившему на них свою лапу невероятные возможности! Но и опасные. Очень опасные. Мало того, что для вывоза подобного веса виделось необходимым иметь под рукой не самый маленький грузовой пароход и десятки, если не сотни привлеченных со стороны помощников, так еще и впоследствии требовалось как-то суметь удержать всё экспроприированное в своих руках, не допустив вполне возможной конфискации при последующей реализации. Позволить себе нечто подобное могли разве что сильнейшие из государств, но никак не частные лица. Разве что ну очень непростые частные лица, к числу которых сам краском уж точно никакого отношения не имел. Да даже если бы нашелся уникум сподобившийся провернуть нечто подобное, такого человека, несомненно, отыскали бы даже на дне Марианской впадины и вытащили оттуда на дневной свет, чтобы поспрашать за золото, на которое уже давно нацелились очень многие, как в среде международных игроков, так и в стане нынешнего правительства Испании. А вот тонн десять – пятнадцать вполне себе виделось возможным прихватить под шумок. Особенно зная наперед, кто, как, где и когда собирался вывозить большую часть этого самого золота в Москву.

Впрочем, даже в удачной краже малой части означенного богатства имелась немалая ложка дегтя. Как помнил Александр, львиная доля испанского золота находилась не в слитках, а в монетах. И ныне это была огромная проблема! После отказа ведущих стран мира от золотомонетного стандарта появляться где бы то ни было с позвякивающими в карманах соверенами[1] или же долларами, равно как с рублями, кронами, франками, марками, занятием являлось крайне опасным. В тех же США, начиная с 1 мая 1933 года, любое частное лицо вовсе могли засудить и упечь за решетку лет на 10, за владение золотыми монетами или же слитками на сумму свыше 100 долларов. В прочих же странах они банально были запрещены к обороту, перестав выполнять функцию официального средства платежа. Так что даже украсть часть испанского золота было совершенно недостаточно, чтобы обеспечить себе последующую небедную жизнь. Впоследствии его еще требовалось каким-то образом конвертировать в деньги. Тот же Советский Союз, к примеру, в известном краскому будущем производил аффинаж[2] с переплавкой прибывших из Испании монет в слитки и продавал их на Лондонской бирже, перечисляя полученные средства на счета испанцев, с которых те уже могли осуществлять свои международные платежи. А таковых имелось ой как немало – Польша, Чехословакия, Франция, Великобритания, Мексика, Аргентина – откуда только ни приобреталось оружие и многое иное республиканскими властями. Когда в открытую, а когда и контрабандным путем – действуя через брокеров крупнейших мировых торговцев оружием. Да и сам СССР, естественно, не оставался в стороне, отгружая танки, винтовки, пулеметы, артиллерию и самолеты с боеприпасами не только в кредит, но и за валюту.

Так что задуманная Герканом авантюра требовала наличия минимального количества вовлеченных в неё лиц, при максимально возможном техническом оснащении. Потому и пал его выбор на бывшего лейтенанта Российского Императорского Флота, чью престарелую мать он мог пообещать попытаться вывезти из Советского Союза вместе со своей супругой и сыном. Но в полной мере раскрываться перед Крыгиным краском планировал лишь после своего второго приезда в Испанию, на который он очень сильно планировал напроситься после своего будущего доклада Сталину. Ведь кому, как не ему, уже побывавшему в Испании танкисту, было помогать в обустройстве на месте будущих советских «добровольцев» из числа коллег по бронетанковому ремеслу? Именно по этой причине всё время пребывания на Пиренейском полуострове он активно учил испанский и даже просил приданного ему в помощники авиатора стараться разговаривать с ним на местном языке.

Что же касалось географии его полетов, то, помимо пары вылетов совершенных для галочки в сторону занятых мятежниками островов Форментера, Ибица и Мальорка, откуда вполне себе могли действовать вражеские легкие морские силы и гидропланы, всю остальную неделю он, по сути, отрабатывал наиболее реальный маршрут вывоза золота. Притопив то на время рядом с одним из внутренних островков прилежащей к Лос-Алькасарес бухты, его виделось вполне реальным вывозить потихоньку, раз за разом совершая оттуда вылеты на гидроплане в сторону озера Этан-де-То, что располагалось уже на французской территории и где уж точно не имелось лишних глаз по причине скудости населения. Проблем тут, конечно, возникало множество. Но, пожалуй, самой главной являлось расстояние. Почти 750 километров по прямой в одну сторону никак не позволяли загруженному MS-62 проделывать подобный путь туда и обратно без дозаправки в той же Барселоне. Вот и прикидывал Геркан, как и что тут можно было сделать, чтобы и рыбку съесть и косточкой не подавиться. Ведь главный приз того стоил! Еще как стоил! Да и искать его впоследствии вряд ли стали бы, поскольку на каждой войне имелись не только погибшие, попавшие в плен и раненные, но и пропавшие без вести.

Однако прежде чем возвращаться на доклад в Москву, требовалось посетить еще одно место – военно-морскую базу, раскинувшуюся на побережье Картахены, рядом с которой в старых, выдолбленных в скале, пороховых складах десяти тысячам ящиков с золотом предстояло дожидаться погрузки на советские суда. Заодно именно там можно было свести знакомство с капитаном 2-го ранга Кузнецовым – военно-морским атташе СССР, что как раз в этих числах должен был появиться в тех краях, чтобы ужаснуться увиденному флотскому раздолбайству испанцев, да, засучив рукава, впрячься в подготовку оставшегося флота республики к будущим свершениям.

[1] Соверен – золотая монета Великобритании, к которой приравнивался 1 фунт стерлингов.

[2] Аффинаж золота – химическая очистка золота от примесей прочих металлов.

Глава 15

Все или кое-что

– Здравствуйте, товарищ Сталин. Рад вновь вас видеть! – Командировка Александра закончилась 8 сентября, когда в Мадрид из Москвы на его счет пришел соответствующий приказ о возвращении, и уже 12-го он вновь предстал перед глазами «хозяина».

– Здравствуйте, товарищ Геркан. С возвращением, – улыбнувшись и протянув для пожатия руку, приветствовал примчавшегося краскома секретарь ЦК, что так и продолжал жить на даче в Сочи. – Я смотрю, поездка, не смотря на некоторые перипетии, пошла вам на пользу. Цвет лица прямо пышет здоровьем! – Еще бы оно не пыхало после загара полученного под испанским солнцем. Да и на размер командировочных грех было жаловаться. Что обновки, что плотное питание, оказались танкисту более чем по карману, не смотря на уже создавшийся дефицит ряда продовольственных товаров. В общем, отказывал он себе мало в чём и за почти месяц успел «отъесть ряху» прежде слегка осунувшуюся на тюремных харчах.

– Не скажу, что смог в ней предаться отдыху и неге, но то, что командировка пошла на пользу – это бесспорно, – позволил себе немного легкого юмора краском, подобострастно тряся руку руководителя СССР. – Полагаю, что такого количества информации мне вряд ли вышло бы получить из данных того же разведупра, даже если бы меня до них допустили.

– Хм. Даже так? – неподдельно удивился Иосиф Виссарионович, предлагая гостю проследовать в дом. – Вы полагаете, что Разведывательное управление Генерального штаба работает в Испании недостаточно хорошо? – тут же последовал весьма каверзный вопрос с его стороны. Уже более двух лет он проталкивал своих людей в это управление, выдавливая оттуда ставленников своих партийных конкурентов и неблагонадежных «генеральских группировок», что не нравилось ну очень многим. Потому вопрос этот был отнюдь не праздный.

– Из того, что я мог наблюдать на месте событий, пока что разведупр вынужден полагаться лишь на данные предоставляемые местными источниками. А испанцы, как бы так поточнее выразиться, – принялся в задумчивости почесывать свой подбородок Геркан. – Они горазды делать из мухи слона. И одновременно при этом не замечать бревна в своём глазу, не говоря уже о соринке в чужом. Причем абсолютно на всех уровнях. Начиная от командира взвода на передовой и заканчивая премьер-министром, которого как раз сместили незадолго до моего отъезда в Москву. В общем и целом, увы, верить представителям испанских властей и тем, кто взял на себя командование так называемыми войсками, нельзя совершенно. С одной стороны, их можно понять – ради привлечения себе в помощь хоть кого-нибудь и хоть чего-нибудь, они вынуждены заниматься откровенной дезинформацией, рапортуя о своих успехах в борьбе за всенародное счастье и одновременно жалуясь на очередное повсеместное продвижение превосходящих сил противника. С другой стороны, тем самым они роют себе же могилу, поскольку при столкновении с реальностью построенные на некорректной информации планы попросту рушатся. Уж не знаю, имеет ли место подобная ситуация в высшей политической сфере страны. Но вот что касается ведения боевых действий и работы тыловых служб, всё обстоит именно подобным образом – то есть очень грустно. Про штабную работу даже говорить не буду. Её незаметно вовсе. По сути, что на фронте, что в тылу, там сейчас творится абсолютная махновщина, разбавленная редкими проблесками здравого смысла. И лишь наличие общего врага не позволяет рухнуть вообще всему. Пока же отряды каждой отдельной политической силы делают только то, что считают нужным для себя, мало обращая внимания на нужды и приказы из Мадрида. Да и в самих этих отрядах зачастую царит сплошная анархия. Командир легко может получить пулю от своих бойцов, если примется слишком сильно настаивать на выполнении того или иного действительно опасного приказа. А таковых на любой войне – две трети от общего числа наберется. Если не больше! Потому в сложившейся ситуации я счел возможным для себя полагаться лишь на информацию добытую собственными руками, ногами и глазами.

– Мне докладывали несколько иные сведения, – принялся постукивать пальцами по столешнице, несколько ушедший в свои мысли глава государства. Они как раз прошли в столовую и разместились на тех же местах, что в первый визит Александра на эту дачу.

– Так вы, товарищ Сталин, для того меня туда и посылали, чтобы я, так сказать, на месте осмотрел всё своим глазом и пощупал всё своими руками, – слегка пожал плечами краском, покосившись в сторону застывшего рядом каменным изваянием Власика. – Полный доклад буду готов предоставить в течение суток, ежели мне выделят место для работы и потребные канцелярские принадлежности. Уж извините, но заниматься его составлением в пути, было слишком опасно. Информация-то совсем не для чужих глаз и ушей.

– Да, тут вы правы, товарищ Геркан, – не стал уточнять секретарь ЦК в чем именно из ранее озвученного, тот был прав. – И всё необходимое вам, конечно же, предоставят. Погостите здесь пару дней, а после вас отвезут повидаться с семьей. Они тут недалеко отдыхают. И, поверьте мне, совершенно ни в чем не испытывают нужды. А пока можете рассказать мне в общих чертах, к каким мыслям вы пришли касательно возможного участия Советского Союза в испанских событиях? Вы, как человек технического склада ума, очень хорошо должны уметь раскладывать факты по полочкам. Вот эти самые факты мне сейчас и хотелось бы услышать от вас.

– Да, конечно могу, – тут же подобрался Александр, максимально ровно усевшись на своем стуле, как то и подобало при официальном докладе большому начальнику. Не развалившись же в своё удовольствие его было делать! – С чего бы мне начать? – изобразил он всем своим видом, что задумался, хотя за проведенное в дороге время уже раз десять успел прогнать у себя в голове подобную беседу. – Ага! Начну, пожалуй, с высказывания своей точки зрения о возможном ходе вмешательства СССР и уже от нее стану выстраивать дальнейшее повествование. Точнее с высказывания трех своих точек зрения, дабы остаться максимально беспристрастным в столь непростом вопросе. И каждую из них подкреплю теми или иными фактами. Полагаю, что так вам будет удобнее рассматривать ситуацию с разных сторон и формировать уже собственное мнение обо всём происходящем, а также потребных для нашей страны действиях.

– Это интересный подход, – не стал отказываться Иосиф Виссарионович от такого процесса подачи данных. – Но, почему же именно три точки зрения?

– Большее количество, опасаюсь, рассеет внимание, – не стал Александр уточнять чьё именно, во избежание, так сказать. Всё же в открытую принижать умственные способности такого собеседника, как Сталин, – это надо было иметь, либо мало мозгов, либо переизбыток храбрости, граничащий с глупостью. – А меньшее не позволит мне описать всё, что должно быть озвучено.

– Что же, пусть будет три, – одобрительно так кивнул «лучший друг пионеров», принявшись священнодействовать со своей курительной трубкой. – Мы вас внимательно слушаем.

– Прежде всего, я обязан акцентировать ваше внимание на ранее озвученном мною суждении, что в настоящее время армии как таковой у республиканского правительства нет. Есть только кое-как вооруженное народное ополчение, полнящееся помимо честных бойцов, как откровенными бандитами всех мастей, так и предателями, что попросту не успели или же не смогли сбежать к мятежникам и теперь вставляют палки в колеса где только могут, мимикрируя под сторонников республики. А также, пожалуйста, принимайте во внимание, что на стороне мятежников уже каждый пятый, если не каждый четвертый, солдат и офицер являются «добровольцами» прибывшими из Италии вместе со своим оружием, техникой и службами снабжения. То есть, говоря открыто, около четверти вражеской армии составляют итальянские кадровые части. Так что драться на той земле придется не столько с испанскими фашистами, сколько с итальянскими. – Завершив свою вступительную речь и получив в ответ кивок, что, мол, его услышали и поняли, Александр, наконец, приступил к изложению собственных мыслей. – И вот теперь, озвучив это, я подхожу к трем сделанным мною выводам. Во-первых, если в наших планах стоит непременная победа над врагом малой кровью и на чужой территории, – сделал он нехилую такую отсылку на едва ли не главный теоретический постулат в стратегии РККА, что формировался и всячески подпитывался все 20-е и 30-е годы, – то без сиюминутной отправки в Испанию не менее чем четырех наших кадровых дивизий со всеми необходимыми корпусными средствами усиления, говорить о ней не приходится вовсе. Причем дивизии эти должны быть отнюдь не стрелковыми, а танковыми и мотострелковыми. Более того, под танковыми я понимаю 1-ю и 2-ю тяжелые танковые дивизии РГК. И подчиняться эти силы обязаны только своему командованию и, естественно, приказам из Москвы, не обращая никакого внимания на крики, угрозы и пожелания местного испанского руководства.

– Нас тут же обвинят в интервенции и насильственном экспорте революции, – отрицательно покачал головой Сталин, который как раз боролся с последним фактором, являвшимся идеей фикс троцкистов. – А мы потратили слишком много усилий на налаживание связей с европейскими странами, чтобы подвергать их угрозам разрыва.

– Так не обязательно официально отправлять туда войска. Можно поступить сродни итальянцам – объявить всех добровольцами-интернационалистами. И пусть потом те, кому это надо, доказывают, что на деле всё не так, – слегка развел покоящимися на столе руками краском. – Просто лишь в этом случае мы сможем добиться успеха. И вот почему! – приподнял он указательный палец правой руки для пущего привлечения внимания. – Теперь пойдут факты. Республиканскому правительству, кровь из носа, необходима передышка где-то в полгода, чтобы из нынешних разномастных отрядов сформировать хоть на что-то годные полки и бригады. Про дивизии и корпуса я пока даже говорить не стану. Нет у них более специалистов такого класса. Те немногие что имелись, перешли на сторону противника. И вот эти самые полгода им кто-то обязан выиграть, поскольку собственными силами они точно не справятся. Если всё дальше пойдет так же, как сейчас, через два месяца Мадрид падет точно. А еще через три – четыре фашисты додавят последние очаги сопротивления. И дело тут отнюдь не в отсутствии храбрости у рабочих и крестьян Испании. Вовсе нет. Мне доводилось лично лицезреть столь душераздирающие акты самопожертвования республиканских бойцов, что слезы сами собой наворачивались на глаза от гордости нахождения на одной с ними стороне, – посчитал обязанным приукрасить своё повествование Геркан, дабы продемонстрировать превосходство рабочего класса над капиталистами-эксплуататорами хоть в этом. – Люди совершенно осознанно шли на смерть ради своих идеалов, ради будущего своих семей. Но шли глупо, поскольку никто не учил их воевать. Даже тех, кто некогда прошел срочную службу в испанской армии, нельзя назвать хорошо обученными солдатами. По сути, их всех надо начинать тренировать с нуля, чтобы именно они в конечном итоге принесли победу своему правительству, и никто не думал даже тыкать пальцем в нашу сторону. Но что-то я отвлекся на чувства, тогда как обещал выдавать факты. Прошу прощения, сердце победило мозг, – позволил себе слегка усмехнуться Александр.

– Тут вам не за что извиняться, Александр Морициевич, – проявил Сталин степень своего высшего расположения к собеседнику, назвав того по имени-отчеству. Очень и очень немногие люди могли похвастать подобным обращением с его стороны в свой адрес. Можно сказать – лишь считанное число избранных. – Сопереживать всем своим сердцем борьбе трудового народа против фашизма отнюдь не стыдно. Даже наоборот, крайне необходимо каждому советскому человеку. Потому тут я вас прекрасно понимаю и поддерживаю. И, тем не менее, вынужден вернуть вас к фактам. Пожалуйста, продолжайте излагать, – пыхнув в очередной раз трубкой, подбадривающе кивнул он головой своему гостю.

– Я почему еще назвал срок в полгода, – благодарно кивнув в ответ, возобновил свое повествование Геркан. – Да по той простой причине, что уже в мае месяце в Испанию придет такая жара, к которой наши советские люди не готовы совершенно. А для танкистов наступит вовсе сущий кошмар. Даже в нашем климате летом внутри Т-24 стоит жара под 40 градусов, если задраивать люки. Там же 35 – 40 градусов будут считаться нами за счастье, поскольку для испанцев это пусть не нормальная, но привычная весенне-летняя уличная температура. А внутри постоянно разогреваемого солнечными лучами танка она поднимется вовсе до 60-ти, если не 70-ти, градусов. Томленые же в собственном соку танкисты много не навоюют, товарищ Сталин, – аж принялся крутить из стороны в сторону головой краском, выражая свое отрицательное отношение к таковому моменту. – Уже спустя четверть часа подобной пытки сомлевшие и потерявшие сознание экипажи ничем не смогут помочь пехоте и впустую пропадут вместе со своими машинами. Тем более, что к тому времени и воевать-то уже станет не на чем. Ресурс основных агрегатов боевой техники окажется выработан полностью. Там уже никакой текущий или же средний ремонт не поможет. Потребуется именно что замена практически всего. А менять-то нам будет не на что! – в который уже раз вынужден был развести он руками. – Если вы помните, я прежде вам уже докладывал о ситуации с двигателями к нашим средним танкам. Запасные попросту неоткуда брать! И даже если каким-то чудом мы их где-нибудь нашли бы, это не избавило бы нас от той данности, что они созданы на основе авиационных моторов и очень сильно страдают одним немаловажным недостатком – при высокой температуре окружающей среды практически мгновенно начинают перегреваться и клинить. Насколько мне известно, когда проводились соответствующие ресурсные испытания, выяснилось, что, и Т-24, и ПТ-1, способны ехать на скорости свыше 20 и 30 километров в час соответственно не более двух минут без серьезных последствий для мотора[1]. Если же этот лимит превысить, то двигатель может выйти из строя в любой момент. И это при наших климатических условиях! Более того – условий Подмосковья! Пусть и летних. Потому это невероятно важно – завершить основные боевые действия в Испании именно в осенне-зимний период, который для наших танков и их двигателей является наиболее комфортным.

– А почему о подобной проблеме не было ничего сказано при показе техники? – очень так нехорошо зыркнул Иосиф Виссарионович на своего собеседника, как раз принимавшего участие в демонстрации прототипа Т-24. Не любил, ох не любил он подобные сюрпризы. А кто бы любил, оказавшись на его месте?

– Мы тогда еще не были в курсе возникновения подобного эффекта. Он вылез лишь при начале массовой эксплуатации танков данных моделей. Да и мотор на опытном образце того же Т-24 стоял очень хорошего качества выделки – изначально построенный именно танковым, а не переделанный из списанного авиаторами. В общем – не чета тем, что принялись устанавливать на серийные машины. Вот прототип и показал себя на полигоне с самой лучшей стороны. – Мигом принялся отмазываться от весьма возможных обвинений в намеренном вредительстве Геркан. Так-то конструкция системы охлаждения и моторно-трансмиссионного отделения тоже играли свою роль. А это были уже именно его просчеты, которые невозможно было списать на производителей двигателя. Потому, дабы не акцентировать возможное негативное внимание на своей персоне, он поспешил увести тему дальше. Заодно распределяя ответственность за подобный просчет с иными танкостроителями и проектировщиками. – И с танковым мотором на основе авиационного М-17 ныне имеется та же беда – серийные двигатели совершенно не выдерживают тех условий эксплуатации ПТ-1, что спокойно переносил опытный образец. Так-то применять их можно, если делать это грамотно и бережно. При движении на 1-ой и 2-ой передачах подобных случаев критического перегрева не наблюдалось даже летом. Потому в качестве временной меры танкизированные авиационные моторы вполне способны выполнять роль стальных сердец для наших бронированных машин. Но специализированный танковый двигатель нам, конечно же, необходим, как воздух, если мы желаем получить себе в обозримом будущем действительно серийный танк с противоснарядной броней. А таковой нужен. Очень нужен! Вон, те же французы уже начали активно нас обгонять в этом деле. У них только легкий танк-разведчик, аналог нашего Т-27, остался с противопульной броней. Все остальные, уже запущенные в серийное производство новые модели, вроде B-1[2], S-35[3] и H-35[4], имеют исключительно круговую противоснарядную броню. – Воспользовавшись ситуацией, Александр постарался заложить действительно нужные мысли в голову «главного по тарелочкам». Естественно, нужные с его точки зрения. Удастся ли ему в будущем присвоить часть испанского золота или нет – еще не было известно совершенно. Может его вовсе более не собирались выпускать из страны. А потому запасной аэродром для себя любимого требовалось готовить всеми возможными способами. Чем он сейчас и занимался. – Впрочем, извините, я вновь отвлекся от основной темы беседы, – спохватился-таки краском под тяжелым взглядом собеседника.

– Да. Отвлеклись. Постарайтесь впредь не отклоняться от неё, – проявил некоторое недовольство Иосиф Виссарионович, так-то не любивший слушать об имеющихся в вооружении РККА недостатках. Знал, что они имеются в огромных количествах – это да. Но слушать все равно не любил. – Впрочем, свою мысль о проблемах танковой отрасли вы до меня донесли. Только больше так не хитрите, – погрозил он своему гостю пальцем, заодно продемонстрировав, что с ходу раскусил его маленькую интригу. – Если имеется что сообщить, составляйте доклад и передавайте его на моё имя. Не сомневайтесь, он будет рассмотрен. И почему вы настаиваете на применении именно тяжелых танков? Почему бы не использовать куда более распространенные Т-26? Их ведь куда легче, и ремонтировать, и заменить, случись такая надобность. А вооружение у них идентичное. Или я не прав?

– Т-26, конечно, куда более простой и удобный в плане эксплуатации, нежели Т-24. Тут вы, несомненно, правы, товарищ Сталин, – именно в таком виде оказался вынужден возобновить свою речь танкист, чтобы не говорить сразу же самому влиятельному человеку в стране – «вы не правы». – Но отправлять его в Испанию нежелательно по трем причинам. Во-первых, там очень сильно пересеченная и гористая местность, то и дело прерываемая горными реками с крутыми берегами. Равнин, где может быть применена тактика глубокой операции, практически нет. Я бы вовсе выделил лишь две – одна в районе Мадрида. Очень узкая и протянувшаяся на юго-запад от города километров на двести. Именно по ней сейчас ведут своё наступление наиболее боеспособные части мятежников. Вторая – в районе занятой фашистами Сарагосы. Но тоже очень узкая и большей частью уже находящаяся под контролем республиканских войск. И всё! Стало быть, наш общевойсковой танк, заточенный под данную тактику, для местных уникальных условий рельефа и фронта не годится совершенно. Основные сражения, хотим мы того или нет, будут иметь характер штурма хорошо укрепленных транспортных узлов, ибо только по проложенным дорогам там и возможно передвигаться от одного подобного узла к другому. Срезать путь практически нигде не выйдет. Техника банально не пройдет. А на указанных мною транспортных узлах, что естественно, повсеместно располагаются крупные города с исключительно каменными зданиями, представляющие собой очень добротные укрепления, взять которые без поддержки артиллерии практически невозможно. Потому я и сделал акцент на необходимости применения танков усиления Т-24. Действовать в таких обстоятельствах – это как раз их прямая задача. Для того они и проектировались. А все Т-26 мятежники легко пожгут на подходах к своим позициям, поскольку сойти с дорог танки практически нигде не смогут. – Несколько сгустил краски Александр, но не сказать, что слишком сильно.

– Немаловажное замечание, – потянув из трубки очередную порцию успокаивающего нервы дыма, но, не добившись никакого результата, поскольку табак уже полностью прогорел, лишь прикрыл глаза глава СССР в знак принятия к сведению данного факта. – Продолжайте.

– Во-вторых, вытекает из во-первых. Мы не имеем права демонстрировать кому бы то ни было недостаточную боевую стойкость, или даже слабость, нашего общевойскового танка. Основного танка РККА! Мы не имеем права делать так, чтобы вероятные противники перестали его опасаться! Полагаю, что товарищи дипломаты нам подобного не простят. А в Испании, уж поверьте, Т-26 будут уничтожаться десятками и сотнями, коли мы их поставим в подобном количестве. Увы, но время противопульной брони ушло безвозвратно с появлением на свет противотанковых ружей и скорострельных малокалиберных противотанковых пушек, – в который уже раз развел руками Геркан. – И, в-третьих, мы не сможем позволить себе безвозвратно терять в Испании, как хорошо подготовленных танкистов, так и непосредственно саму технику, поскольку вряд ли у нас впоследствии выйдет доставлять замену в должном количестве. Так уже сейчас мятежники имеют возможность контролировать абсолютно всё побережье страны. И на севере, и на западе, и на юге, и на востоке. Стало быть, и топить, либо же перехватывать, идущие в Испанию суда они смогут практически без помех со стороны республиканского флота, оставшегося, считайте, вовсе без командного состава и потому способного хоть как-то охранять лишь самого себя. Общался я незадолго до возвращения на родину с капитаном 2-го ранга Кузнецовым, направленного в Испанию в качестве военно-морского атташе. И должен отметить, что после ознакомления с местными реалиями, он пребывал в весьма расстроенных чувствах. Туда, по-хорошему, требуется отправлять не только сухопутные силы, но также полноценные экипажи для всех крейсеров и подлодок с эсминцами. Не говоря уже о вооружении. У самих испанцев, считайте, нет практически ничего, кроме корабельной артиллерии – ни противолодочных, ни зенитных средств. Ни-че-го! С торпедами и теми беда – практически все пришли в негодность из-за отсутствия должных условий хранения и обслуживания. А ведь итальянские подводные лодки и гидропланы-торпедоносцы еще никто не отменял. Именно они совсем скоро станут истинными хозяевами в Средиземном море, тогда как со стороны Атлантического океана подобную роль, несомненно, возьмут на себя немцы. Так что если имеется желание непременно одержать верх в относительно короткий период, необходимо собирать громадный конвой в сотню, если не более, судов и под охраной всего нашего флота отправлять в Испанию четыре указанные мною в самом начале беседы дивизии, пока все морские пути не оказались совершенно перерезаны. И четыре дивизии – это именно что самый минимум. Потери в них будут немалые, тут даже спорить не буду. Но свою роль они, несомненно, сыграют. Разобьют самые боеспособные части мятежников и выиграют испанскому правительству столь необходимое время.