Текст книги ""Фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Евгений Ренгач

Глава 20

Уже на следующее утро вернулся Адриан. Он постучал в мою дверь ещё до завтрака, выглядел бодрым, хотя и слегка бледным.

– Надеюсь, ты не против, что я зашёл сам, – поинтересовался он, не переступая порога комнаты.

– Конечно, нет, – я улыбнулась, преодолевая смущение. – Я очень рада, что тебя вытащили. Проходи.

– Я тоже был рад, пока не узнал, что ты воспользовалась моим состоянием, чтобы разорвать помолвку.

Закрыла дверь и медленно повернулась к нему, боясь поднять взгляд и посмотреть Адриану в глаза.

– Прости, пожалуйста, я была уверена, что ты выкарабкаешься, а у меня не будет другого шанса.

– Я всё понимаю, но неужели тебе настолько неприятно быть моей невестой?

– Адриан, я не…

– Знаю-знаю, ты не испытываешь ко мне чувств, – всегда сдержанный Адриан позволил себе показать чуточку эмоций, раздражённо перебив меня. Он отошёл к окну и некоторое время я видела лишь его спину в строгом деловом костюме. Когда он повернулся ко мне, на лице куратора уже не осталось и следа недовольства.

– Зачем ты установила на комнату портальную защиту?

– Кетро… – я замолчала, не зная, что сказать. Кетро меня домогается? Кетро меня достал? Кетро сводит меня с ума своими поцелуями? Наконец, в голову пришёл более-менее приличный и правдоподобный вариант.

– Кетро нарушает мои личные границы. Ему кажется – раз он снял с меня проклятие, то имеет право…

Снова замолчала. Не уверена, что стоит посвящать Верлена в тонкости отношений с этерном.

– Он влюблён в тебя, – произнёс Адриан, внимательно наблюдая за мной.

– Вряд ли, – как можно спокойнее ответила я. – Скорее ему интересно гоняться за недоступной мишенью.

– Ты сама знаешь, что это не так. Ты тоже к нему неравнодушна, Калерия.

Я закусила губу. Вот обязательно всё так прямо в лоб говорить?! Я, может, сама себе в этом признаваться боюсь. Призвала на помощь своё самообладание и лицемерие. В последнее время делать это становилось всё сложнее.

– Ты ошибаешься, Адриан.

– Нет, не ошибаюсь, – усмехнулся куратор. – Ладно. Наверное, это уже не моё дело. Я зашёл сказать, что ты можешь остаться ассистентом Занин, заниматься исследованиями. Поставлю тебя в очередь на должность преподавателя…

– Адриан, спасибо тебе большое, но… я хочу вернуться к обучению. Сдать экзамены и…

– Ты хочешь проходить отбор в отряд на общих основаниях? – изумился Адриан.

– Да, если получится. Если не пройду, то я не останусь в Академии.

– Хочешь вернуться в учебный отряд Кетро? – уточнил куратор.

– Нет! – воскликнула я, кажется слишком эмоционально. – То есть… я бы хотела попасть в учебный отряд, но не к Кетро. В другой, если получится. Ведь финальный экзамен для того и нужен, чтобы командиры могли присмотреться к оставшимся без отряда академистам.

– Ладно, – устало вздохнул Адриан. – Делай, как знаешь. Отец рвёт и мечет из-за разрыва помолвки, требует, чтобы я всё исправил, но у меня нет никакого желания уговаривать тебя или заставлять.

– Спасибо, – поблагодарила я, в очередной раз думая о том, что совершенно не заслужила доброго отношения со стороны куратора. – Как ты себя вообще чувствуешь? Проклятие сильно навредило тебе?

Он поморщился.

– Древнее Проклятие Солнца, которое создали, чтобы избавляться от самых сильных магов? Слегка навредило, да.

– Расскажи мне, – тихо попросила я.

Адриан сел за стол, пододвинул к себе блокнот для записей и карандаш, которые лежали без дела с момента моего заселения в общежитие. Вообще раньше я любила вести записи от руки, но здесь совершенно об этом забыла, да и все отчёты по исследованиям, как и домашнее задание, необходимо было сразу заносить в информационную сеть Академии.

Куратор нарисовал круг и семь волнистых лучей от него.

– Проклятие Солнца, как объяснил Седьмой, невозможно найти даже в закрытом разделе Инфосети. Он его узнал из древних книжных источников, сохранившихся лишь в архивах этернов. Когда антропиты начали осваивать местные энергопотоки, появились довольно сильные маги, которые придумывали десятки новых и опасных заклинаний, проклятий, зелий… Словом, хаотичное, никем не контролируемое развитие магии, оказалось довольно опасным процессом. Это ты и сама знаешь из истории.

Я кивнула, заворожённо следя за тем, как Адриан продолжает вычерчивать линии на бумаги, направление потоков, их взаимодействие.

– Появились маги, с которыми сформировавшийся к тому времени Сенат не мог справиться. Тогда и появились первые разработки блокирующих проклятий, пока в итоге не придумали довольно варварский метод. У человека семь вихревых центров в теле, на которых базируется управление потоками. Проклятийники придумали способ блокировать эти центры – путём принесения человеческих жертв.

– Кошмар какой-то, – прошептала я. Трудно поверить, что всего несколько сотен лет назад Сенат пользовался таким варварским методом.

– Человек, принося себя в жертву добровольно другому человеку, забирает часть его жизненной и магической силы с собой, блокирует один из центров. Нужно семь жизней, чтобы полностью уничтожить мага, который находится как бы в центре этой схемы. Поэтому проклятие получило довольно поэтическое название – Проклятие Солнца, хотя ничего поэтического в этом нет.

– Ужасно, – я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. – Неужели ты кому-то настолько мешаешь?

– Не только я, – горько усмехнулся Адриан. – Речь идёт о государственном перевороте, Калерия.

Перехватив мой полный ужаса взгляд, он поспешно добавил:

– Не переживай. Теперь, когда известна природа проклятия, у заговорщиков ничего не получится. Императорский отряд решит этот вопрос. Седьмой вернулся – значит, разберутся.

Я выдохнула. Смены власти такими кровавыми методами совсем не хотелось. Хорошо бы Адриан по-тихому стал Императором в ходе сенатских выборов. Возможно, в империи многое бы изменилось к лучшему, включая закон о полукровках.

– Но ты должна быть готова к встрече с Траупом. Сегодня после обеда в Академию явится всё Управление, будут обыски, допросы. Я пытался отговорить следователя от разговора с тобой, но ты как пострадавшая и единственная выжившая его крайне интересуешь.

– Спасибо, что предупредил. Так, теперь с тобой всё в порядке? Седьмой снял проклятие и всё хорошо? Тебе ничего не грозит?

Адриан медлил с ответом, из чего я сделала вывод, что проклятие всё же навредило ему каким-то образом.

– Я лишился своего иммунитета к ядам и способности автоматически ставить энергощит.

Всё оказалось даже хуже, чем я предполагала. Осторожно сжала ладонь Адриана. Левое запястье обожгло сильнее, чем обычно. Стало не просто неприятно, а по-настоящему больно. Быстро убрала руку и сказала.

– Мне очень жаль, Адриан… Кстати! Проект сыворотки, которую я разрабатывала на основе твоей крови, уже на рассмотрении в Управлении по надзору! Твой отец – член Сената, может он сможет ускорить процесс?

Губы куратора тронула лёгкая улыбка.

– Ты – такая умница, Калерия. Будет неплохо, если не придётся снова приучать организм к ядам. Останется только тренировать щит.

– А… Адриан, как ты выработал этот щит? Правда, что отец метал в тебя ножи и пульсары, чтобы довести до автоматизма?

Верлен проигнорировал мои вопросы, сказав только:

– Не волнуйся, Калерия. Процесс неприятный, но я переживу.

– Да уж, – проворчала я. Не знаю, почему, но я действительно ощущала беспокойство за куратора. Я по-прежнему совершенно не хотела выходить за него замуж, но всё-таки не могла утверждать, что ничего не чувствую к нему. Конечно, чувства к Адриану очень-очень сильно отличались от чувств к некоторым зеленоглазым и противным этернам, но всё-таки… Верлен уж точно не чужой мне человек, и я действительно хочу, чтобы у него всё было хорошо.

– Кстати, об автоматических щитах, – сказал Адриан и сунул руку в карман, доставая браслет. Чёрный, матовый, без каких-либо отличительных знаков и драгоценных камней. – Пожалуйста, носи его. Он означает только то, что я беспокоюсь за твою безопасность.

– Спасибо, – поблагодарила, принимая браслет, и взамен достала из ящика стола помолвочный, который уже пару дней, как лежал в бархатной коробочке, в которой мне его и преподнесли. Адриан молча забрал коробку.

– Увидимся, – попрощался он, покидая мою комнату.

– Увидимся, – эхом ответила я, оставаясь наедине с пылающей болью в запястье, которая никак не желала утихать. Теперь я ощущала не просто невнятные покалывания. Боль струилась по всему предплечью, оплетая руку, словно тот светящийся узор, который появился у меня в полнолуние. Я ощущала пульсацию в каждом завитке и не имела ни малейшего понятия, что это такое и чем вообще связано.

Поиск в закрытом разделе Инфосети ожидаемо не дал никаких результатов. Баэлрина расспрашивать я не стала, опасаясь подозрений с его стороны. Потому что узоры имели явное сходство с древнеэтернийскими рунами, однако с помощью словаря по Древнему этернийскому языку, расшифровать их значение я не смогла. Оставалось одно – как только окажусь дома на каникулах, расспросить маму. Вдруг Алехар упоминал о каких-то необычных проявления родовой магии Кетро.

Как и предупреждал Адриан, после обеда Управление внутренних дел явилось в Академию чуть ли не в полном составе. Проводились обыски одновременно в каждой комнате общежития, сразу после которых начинался допрос владельца комнаты.

Как ни странно, господин Трауп предпочёл кого-то другого, потому что в мою комнату явился неизвестный мне следователь в сопровождении проклятийника. От внимания посетителей не укрылась и портальная защита, поэтому пришлось объяснять, когда и для чего её установили. С чьей помощью я это сделала тоже пришлось рассказать. К счастью, ничего противозаконного в желании защитить свою территорию от индивидуальных телепортаторов нет, поэтому я со спокойной душой рассказала о том, что Баэлрин Аэлрад и Сэберо Нагата решили протестировать на моей комнате свою проектную работу.

Правда на время обыска пришлось привести в порядок камеры, которые Баэлрин научил меня обманывать на одном из первых занятий.

Как только следователь покинул мою комнату, я отправилась к Владе, чтобы узнать, как у неё дела. Подруга находилась под впечатлением от допроса. Оказывается, её мозг подвергли сканированию, поскольку она дружила с Сильван Моро, которую теперь подозревали в пособничестве заговору против власти Императора Наилама и Сената Гехарии. Конечно, у Влады ничего не нашли. Хотя я и не сомневалась, что Воронцова к этой истории не имеет никакого отношения, всё-таки испытала чувство облегчения. Одно дело – верить человеку, другое – знать наверняка, чтобы хотя бы один надёжный друг у тебя есть.

В комнате Сильван нашли несколько проклятых предметов, после чего господин Трауп на всё общежитие ругался с ректором.

– Как вы могли отпустить преступницу?

– Я её не отпустил, а выдал законному мужу – подданному королевства Бъярны. Если желаете, попробуйте предъявить альфе Дикого леса то, что его жена участвовала в заговоре против империи, – сухо отвечал ректор, но Трауп не успокаивался.

– Бъярна не выдаёт своих подданных и вам это прекрасно известно.

Следующей новостью, буквально взорвавшей общежитие, стало то, что нашли ещё трёх проклятых девушек. Проклятие наложили на них недавно, и они находились на стадии безответных эмоции к Адриану, не успевших перерасти в агрессию.

В конце концов, мы так устали от переполоха в женском крыле, что решили уйти в мужскую часть, пересидеть в комнате у Баэлрина, если разрешит.

Не успели мы покинуть крыло, как услышали дикие визги.

– Вы не имеете права!!! Я – наследница Правящего рода!

Дружно обернулись и увидели, как двое следователей под руки выводят Эллиссин Сильяэр из комнаты. Глаза этернийки вспыхнули, но она не успела никого задеть. Третий следователь ловко надел на неё защитные очки, плотно закрепив их на затылке.

– Они… они её арестовали? – с трудом выговорила я. – Неужели Эллиссин участвовала в этом… но ведь пострадала Марлен! Не могла же он подбросить проклятый предмет собственной сестре?!

– Честно говоря, я не сильно удивлюсь этому, – мрачно сказала Влада. – Ладно, пошли быстрее. Нет сил больше слушать эти визги.

Правда в мужской части общежития оказалось ненамного спокойнее. У них тоже проходили обыски и допросы.

– Демоны пожри эту Академию, – пробормотала Влада. – Нигде нет покоя…

Она внезапно замолчала, а я проследила за взглядом подруги и остолбенела. По коридору шёл Илрэмиэль Кетро… в наручниках. За ним следовал Феб Трауп с ухмылкой на лице.

– Как… зачем? За что? – пролепетала я, едва они поравнялись с нами.

Следователь лишь хмыкнул, оставив без ответа мои вопросы. Илрэмиэль казался невозмутимо-спокойным, он просто молча прошёл мимо. Казалось, что его вовсе не арестовали, а пригласили на прогулку.

– Кэл, как думаешь, за что они могли арестовать Кетро? – прошептала Влада. В мужском общежитии внезапно образовалась мёртвая тишина и даже еле слышный вопрос подруги показался мне слишком громким.

– Понятия не имею, – также тихо ответила я.

Я почти не почувствовала, как Влада тянет меня за собой. Не запомнила, о чём они болтали с Баэлрином, пока мы сидели в его комнате. Не поняла, как снова оказалась в своей комнате. Не заметила, как пролетела ночь, а я так и не смогла заснуть. В голове крутился лишь один вопрос: Кетро-то за что арестовали? Он снял с меня проклятие, он искренне переживал, когда погибла Марлен. Почему Рэм?

Утром я первым делом пошла в мужское общежитие, где узнала, что Кетро так и не вернулся в Академию.

Отправилась в кабинет к Адриану, где меня встретил недоброжелательный взгляд Георгины и раздражённое шипение.

– Тебе не назначено, и ты больше не его невеста.

– Мне нужно с ним поговорить, – механически ответила я и, не обращая внимания, на возмущения Трент, постучала в дверь кабинет.

– Адриан, это Калерия. Можно войти?

– Входи, – раздалось по ту сторону.

Я вошла и плотно закрыла за собой дверь.

– Прости, что отвлекаю. Ты случайно не знаешь, за что арестовали Кетро?

– Знаю, – ответил Адриан, указывая мне на стул для посетителей. – Он отказывается называть имя того, кто помог ему определить, что на тебе есть проклятие, и подсказал, как можно снять.

– Но… это же несправедливо!

– Ну да, – Адриан устало потёр лоб. То ли куратора тоже утомили следователи Управления, то ли он ещё не оправился от проклятия, но лучше выглядеть со вчерашнего дня не стал, даже скорее наоборот. – Дело в том, что Эллиссин признали виновной в пособничестве заговорщикам. Всем понятно, что не она это придумала, но она принимала активное участие в распространении проклятых предметов, при том на ней самой обнаружили защитный амулет.

– Но ведь первой пострадала её сестра.

Адриан посмотрел на меня с каким-то странным снисхождением.

– Сводная сестра, Калерия. Которая должна была стать императрицей и выйти замуж за Илрэмиэля, в которого Эллиссин влюблена с детства.

Я опустилась на стул, который до этого проигнорировала.

– Поскольку Кетро отказывается называть имя того, кто ему помог, Император сомневается в верности Рэма трону.

– Илрэмиэль совершенно не хотел становиться не то, что Императором, но даже мужем будущей Императрицы.

– Знаю. Я уже рассказал всё это Траупу. Думаю, Рэма скоро отпустят. Император просто перестраховывается.

– А они выяснили, кто передал Эллиссин проклятыми предметами?

– Нет, этот кусочек её памяти заблокирован, конечно же, как это было и с Сильван.

– Адриан, как думаешь, может быть мне стоит поехать в Управление и дать показания? То есть, позволить Траупу просканировать мою память. Мы однажды разговаривали с Рэмом, и он говорил мне, что совсем не хочет занимать трон. Марлен тоже не хотела.

– Не знаю… Возможно, твои воспоминания не будут лишними, но ты уверена, что хочешь проходить через эту процедуру?

– Почему бы нет, если это поможет.

– Хорошо, – он поднялся из-за стола и оправил пиджак. – Я схожу с тобой, прослежу, чтобы Трауп не грузил лишними вопросами.

– Прямо сейчас? – изумилась я.

– Решим вопрос и всё, – пожал плечами Адриан и активировал телепорт.

Мы вышли у входа в Управление внутренних дел, располагавшееся неподалёку от центра Лланарэ и здания Сената. Современное здание из стекла и камня, идеально вписывающееся в общий архитектурный пейзаж столицы.

Дежурный начал было бормотать что-то насчёт того, что господин Трауп не принимает посетителей, но ледяной тон Верлена быстро убедил его сообщить следователю о нашем приходе.

Через пять минут мы уже стояли перед дверью в кабинет великого и ужасного главного следователя Управления внутренних дел Гехарии.

– Госпожа Перье, – улыбка Траупа не обещала ничего хорошего. Лично мне. – Лорд Верлен, спасибо, что доставили ценную свидетельницу. Больше не смею вас задерживать.

– Если вы думаете, что я оставлю свою академистку с вами наедине, то вы ошибаетесь, – сообщил Адриан ледяным тоном.

– Что ж… – Трауп сложил руки на груди, преграждая нам вход в кабинет. – В таком случае вы оба можете быть свободны. Либо я поговорю с милой Калерией наедине, либо никак.

Я перевела взгляд на Адриана, он отрицательно качнул головой. Только я не могла отступать. В конце концов, что может сделать следователь?

– Лорд Верлен, благодарю за поддержку, но я всё же хочу побеседовать с господином следователем.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Я подожду тебя.

Благодарно кивнув Адриану, я вошла в кабинет следователя.

Почему-то я ожидала, что кабинет Траупа окажется таким же неряшливым, как и он сам. Лохматые кудрявые волосы, заросшие бакенбарды, многодневная щетина и помятая рубашка говорили о том, что о порядке во внешнем виде или в вещах господин следователь мало волнуется. Тем неприятнее оказался контраст неряшливого внешнего вида Траупа с кабинетом его владельца.

Белоснежные стены, слепящее белое освещение и, наконец, белая мебель на фоне которой господин Трауп и вовсе казался самым-настоящим чёрным уродливым пятном. Выделялся, пожалуй, только круглый стол с сенсорной столешницей, который сейчас был выключен. Очевидно, все дела следователя хранятся в закрытой сети Управления.

– Итак, чем обязан счастью лицезреть вас, Калерия? – с премерзкой ухмылкой поинтересовался Трауп.

– Я пришла дать показания в защиту Кетро, – ответила я, стараясь быть любезной. – Илрэмиэль никогда не желал занять трон Гехарии, поэтому я уверена, что он никак не связан с заговором против Императора.

– Возможно, – вкрадчиво произнёс Трауп, – но, чтобы участвовать в заговоре – необязательно самому метить в Императоры.

Меня словно водой окатили. О вероятности того, кто Кетро может просто помогать кому-то, я даже не подумала. Нет! Невозможно, ну не может Рэм быть настолько бессердечным, чтобы подставить под удар Марлен. Он искренне переживал её гибель.

– Илрэмиэль Кетро не мог принимать участие в подобном заговоре, – твёрдо сказала я, глядя в чёрные глаза следователя.

– Что ж… Пожалуй, я приму ваши свидетельские показания. Покажите мне все разговоры с этерном.

– Все? Но… все вам не нужны, – растерянно ответила я, лихорадочно обдумывая, какие моменты лучше пропустить и смогу ли показать всю ленту воспоминаний, заблокировав отдельные эпизоды. Я, конечно, могу остановить сканирование, когда оно заберётся слишком глубоко, но это вызовет вопросы.

– Это уж мне решать, – мягко ответил следователь. – Возможно, вы просто не придали должного значения нечаянно обронённой в разговоре фразе…

Я засомневалась. Вернее, почти уже решила отказаться, потому что показывать ВСЕ наши «разговоры» с этерном этому скользкому следователю, совершенно не хотелось.

– Я буду смотреть только события, не ваши воспоминания или суждения о них, – добавил Трауп, словно догадавшись о причинах моей нерешительности. – К тому же, обязуюсь сохранить в тайне всё, что не касается заговора.

На губах следователя снова играла раздражающе-понимающая улыбка.

– Ладно, – выдохнула я. – Смотрите.

Трауп положил ладони на мои виски и перед внутренним взглядом полетели картинки воспоминаний. Никаких эмоций, мыслей, но и простых изображений всей истории знакомства с Илрэмиэлем хватило, чтобы увидеть, насколько я привязалась к этому треклятому этерну. Когда следователь закончил сканирование, меня охватила целая гамма эмоций. Начиная с самой первой во время нашего боя на вступительных испытаниях и заканчивай самой последней. Даже голова закружилась от осознания того, насколько же я…

– Благодарю вас, Калерия. Ваши воспоминания подтвердили те выводу, к которым пришло следствие. Илрэмиэль Кетро – невиновен.

– Подтвердили? Стойте, то есть вы и без моих показаний знали это.

– Знал, – ухмыльнулся следователь.

– Тогда зачем же вы…

– Не мог отказать себе в удовольствии увидеть собственными глазами то, о чём давно ходят слухи по всей столице и во что лично я никак не мог поверить.

– О чём вы? – начиная свирепеть, спросила я.

– О том, что молодой лорд Кетро очень неравнодушен к вам.

– Вы следователь или любитель сплетен?! – возмущению моему не было предела, но Траупа оно совсем не трогало.

– Вы ещё довольно молоды, госпожа Перье, и не понимаете того, что знать о слабостях сильных мира сего бывает очень полезно.

Вцепиться бы в морду волчьему сыну и расцарапать бы в кровь, но нельзя! Я постаралась успокоиться, попробуем выжать из беседы с господином наглым следователем побольше пользы.

– Значит, вы так и не выяснили, кто стоит во главе заговора против Императора?

М-да… Я недооценила гарунита. Вынюхивать чужие секреты он любит, а вот делиться информацией – не очень. Сразу сощурил глаза и поджал губы, словно прикидывал в уме, с какой целью я интересуюсь, но потом вдруг решил для себя что-то и ответил:

– Это оказался вовсе не политический заговор. Не правда ли, забавно, баронесса?

– Не вижу ничего забавного, – мрачно ответила я.

– Только потому, что сами пострадали в этой истории. Мне же кажется очень забавным, что то, что я принял за крупный политический заговор, на поверку оказалось лишь банальной девичьей местью. Да… порой женщины оказываются гораздо более жестокими созданиями, чем самые изощрённые политические умы.

– Девичья месть?

– Представьте себе. Эллиссин Сильяэр с детства была влюблена в Кетро и ужасно завидовала сестре. Марлен по праву рождения получала всё, о чём мечтала младшая дочь. Трон, мужчину… Эллиссин просто расчищала дорогу для себя таким вот способом. Даже подстроила покушение на Императора, надеясь, что за неимением других вариантов, сама сядет на трон.

Я слушала следователя и кивала, думая только о том, что не может этот проныра верить в такую бредовую теорию. Эллиссин не настолько умна, чтобы реализовать настолько масштабный замысел. Хотя… она же попалась в итоге. Значит, не всё рассчитала? За своими мыслями я перестала слушать болтовню Траупа, который внезапно произнёс фразу, которая вернула меня к реальности.

– Хотя если бы государственный переворот готовил я… то, пожалуй, замаскировал бы его именно под девчачью жестокость.

Угу. Я так и думала. Мне просто выдают версию, которую положено знать всем. На самом деле, история куда запутаннее.

– Кстати, о маскировке, – небрежно обронил беастиец. – Она у вас великолепная, госпожа Перье.

Моё сердце остановилось, я перестала дышать.

– О чём вы, господин Трауп?

Мерзкая ухмылка исказила тонкие губы следователя. Хищные чёрные глаза, казалось, тоже улыбались, только вот ничего приятного в этой улыбке не было.

– Великолепная маскировка, говорю… но есть одно «но». Она работает только потому, что большинство предпочитает видеть лишь то, что на поверхности. Достаточно сказать «я – человек», скрыть естественные реакции организма, и все вокруг будут видеть в тебе человека. Если ты не оборачиваешься у всех на глазах волком или не сияешь золотом, кто заподозрит в тебе нечто иное? Наше общество мыслит стереотипами. Когда кто-нибудь захочет взглянуть на вас под другим углом…

Молчи, Калерия, молчи! Ни слова, ни звука, ни малейшего движения.

– Гораздо интереснее другое – как вам, девочке из провинции удалось так замаскироваться, что даже я не ощущаю ни единого намёка… Что-то подсказывает, что здесь не обошлось без нарушения закона. Хотя думаю, что сама ваша маскировка и есть нарушение, потому что… ну кто станет скрывать незаконнорождённого ребёнка гарунита? Они не страдают такой чувствительностью к своим бастардам, как… вы и сами знаете кто.

Я сжимала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу и причиняли боль, а скрип моих сжатых зубов, наверное, уже расслышал и Трауп. Как же была права мама! Зачем я только поехала в эту Академию, излишняя самоуверенность меня и погубит. То есть… не меня.

– Не беспокойтесь, госпожа Перье, – внезапно мягким тоном произнёс главный следователь Управления внутренних дел Лланарэ. Гарунит улыбнулся почти доброжелательно. – Я никому не выдам вашу тайну. Приберегу на случай. Вдруг вы мне пригодитесь, как знать.

Моей выдержки хватило только на то, чтобы молча изображать недоумение на лице. Хотя может оно и к лучшему. Начну оспаривать, только вызову ещё больше подозрений.

– Можете идти, – сказал Трауп.