Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Соавторы: Анна, Верещагина,Валентина Верещагина,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 228 (всего у книги 358 страниц)

Я остановилась на бегу, решая в какую сторону двигаться. За спиной послышался шорох.

– Ночь – время сумеречных, – эрт Дайлиш вышел за мной.

– Ночь – время охотников, – не поворачиваясь к нему, отозвалась я.

– Ночь – время призраков, – вклинился Сторм.

– Тогда все в сборе! – я улыбнулась и указала направление.

В ближайшем лесу притаилась добыча, которую мы не упустим. Зловещая атмосфера этих холмов будет нам на руку, но и сами прославим их. Нужно сделать так, чтобы проклятая местность и дальше отсеивала чужаков, а тех, кто доберется, мы встретим.

– Сторм, ты все еще чувствуешь, как живые ступают на запретную территорию?

– Живых да, ощущаю и достаточно хорошо, поэтому не пропущу, а вот с мертвыми сложнее. Они умеют скрываться, – ответил мне призрак.

– Мертвым буду вести счет я, – добавил вампир, окидывая окрестности цепким взглядом.

– Решено! – прилаживая стрелу, сказала я и вышла на новую охоту.

Увлекаться больше не буду. Охота охотой, но жизнь продолжается.

Я четко считала дни с того момента, как мы обрели временный дом. Мне нравилось подниматься на смотровую площадку и с нее смотреть, как ветер носится по окрестностям. Порой, я замечала черные точки, некоторые из них приближались к башне, другие – удалялись. Я видела своих людей, кто-то тащил туши убитых животных, кто-то бревна. В чистые морозные ночи слышался отчетливый волчий вой. Мы думали, что голодные стаи ушли на юг в поисках более сговорчивой добычи. Потом Орон сказал мне, что волк был один. Он выходил из чащи, когда поднималась луна, и пел. Это был такой долгий, печальный зов, что тетушка тряслась от страха, альбины и воины непроизвольно хватались за оружие, дети плакали, а я, прикрыв веки, слушала его. Думаю, волк-одиночка оплакивал свою смерть или предрекал конец всем нам. Холмы чернели на фоне темно-синего, усыпанного звездами полотна, как вырезанные из ткани. Я видела эти звезды и раньше, но будто заново знакомилась с ними.

Это была странная зима, я не горевала, если кто-то впопыхах забывал назвать мой титул. Мне выделили комнатушку на втором этаже. Дуг сколотил, как умел, небольшой стол, на котором я разместила единственную книгу и свиток, сообщающий всем и каждому, что Ар-де-Мей свободное королевство. Была здесь и кровать, застеленная медвежьей шкурой, которую мне преподнес Рис. Порой я забиралась на нее вместе с детьми, приглашала присесть Каона и приглушенным, загадочным тоном рассказывала им вытащенные из глубины памяти сказки. Какие-то сочиняла сама, и все они обязательно оканчивались счастливо. Тетушка и Эвильена пели колыбельные, под которые с улыбкой засыпали и дети, и перерожденный. И мы все, даже призрак, учили его говорить. Вечерами, когда на улице тоскливо выла вьюга, мы собирались у очага и разговаривали, делились задумками и мечтами. Начиналось все с детей, они рассказывали, как провели день, чем занимались, о чем думали. Постепенно в беседу вступали взрослые.

Остро чувствовалась нехватка хлеба и овощей. Мы жевали сосновые иголки и тонкие веточки берез. Было горько и казалось, что этот вкус будет вызывать лишь стойкое отвращение, которое мы день за днем будем преодолевать целую вечность. Сухие травы, привезенные с собой, быстро закончились, пришлось варить отвар из того, что нашлось в ближайшем лесочке. Скудный запас зерен оставили детям, как и молоко, которое давали козы.

Внутри меня росла дочка. Она не любила спать по ночам, вертелась, и тогда я, поглаживая живот, рассказывала ей о Нордуэлле, о Золотом береге, о Серединных землях, об Ар-де-Мее, об Алэре и всех, кто поклялся нам в верности. Иногда я позволяла себе пофантазировать о далеких, заморских странах. Где-то там, в Дел-Ри, на золотом песке или среди буйно разросшихся пальм воспоминает о нас Северия и ждет посланника.

Однажды, поднявшись на самый верх, я ощутила, что ветер, прогуливающийся на просторах, стал теплее. По срокам на север пришла весна. Вчера еще шел снег, и кружилась метель, но сегодня, когда солнце вновь озарило горизонт, его пролившийся свет стал более золотистым, ярким.

– Как я хочу взять тебя на руки, – шепча от счастья, обратилась я к нерожденной дочери, – чтобы поднять и показать, какая кругом красота! Как богата и щедра наша суровая земля. Она говорит с нами, учит, напоминает о предках. Стою, гляжу вдаль и вижу Мирель, Дарейса, Лориана, Роана и самого Даэрана. Они подарили нам великую честь жить на этой земле. Своим примером научили, передали огромную силу, чтобы мы одарили ей своих потомков. Мы северяне, нам делить нечего, но и свое мы не отдадим!

– То есть грядет война? – ко мне тихими шагами подошла Ллалия.

– А как иначе мы заявим о себе?

– Во имя чего ты собираешься воевать, Ниа? Во имя свободы? Но разве ты не вернула ее ар-де-мейцам?

– Во имя любви, – я посмотрела тетушке в глаза.

Она хмыкнула, в ее очах засиял вызов.

– К кому? К тому демону, который бросил тебя ради проклятого края?

Я улыбнулась:

– Алэр оставил нас не ради Нордуэлла, а ради любви к нам, ко всем. И я буду стоять на своем ради любви к этой беспощадной, холодной, но такой прекрасной и удивительной земле. Ради Севера и северян!

– Это не самый простой путь доказать подданным свою любовь, – Ллалия до сих пор не одобрила моего решения.

– Ты не знаешь, что самый простой путь не всегда самый правильный и точно не самый счастливый?

– Ты счастлива здесь, без него? Все еще не отпустила? – теперь в ее тоне звучало сожаление, Ллалия слишком хорошо понимала меня, поэтому злилась и пыталась заставить сделать то, чего сама не смогла. Забыть.

– Его теплые, полные любви глаза никогда не отпускают меня. Грудь, даже если не хочу, сжимает тоска. Страстное желание лететь к нему, забросив все, ежедневное явление, постоянная потребность, бегущая сквозь меня, как кровь. Ожог расставания никогда не затянется, но я не сверну и не сбегу от проблем. Я объявлю войну Беккитте!

– Когда? Мы думали, что ты отправишь гонца прошлой зимой. Я решила, что ты жаждешь мира.

– Прошлая зима не была соткана из мира и всеприятия. То, что я здесь, показывает недругам, северная королева остается на севере, который теперь неразделим, черту проводит лишь огненная Меб, но не между людьми. Она лишь река, соединяющая два берега!

– Тогда что хорошего в мимолетных взглядах назад?

– Ничего! Поэтому я смотрю вперед и верю!

– Во что? Скажи, а то у меня заканчивается запас веры, – Ллалия смотрела на меня со слезами и делала признание, от которого бывшей мне стало бы больно и жутко.

Но я обновленная, наученная, несломленная.

– Знаешь, – заговорила я, взяв ее руку в свою, – когда мы сюда ехали, успела многое передумать. Бледно светила луна, черные вековые деревья нависали над нами, словно бы мешали проехать, норовили ухватить, сорвать голову с плеч. Никто не сдавался, мы пригибались к самым гривам, ориентировались по звездам, а ведь в мыслях у большинства тогда царила пустота – необъятная, пугающая, мертвая. Кто-то решил, что не увидит очередной восход. Порой нас настигала вьюга, и мы безуспешно кутались в плащи, гнулись, когда порывы ветра били в спины. А я видела костерок, на который нападала стихия, но его огонек бился и выживал под напором ветра с нашей помощью. В кого ты думаешь, верила и продолжаю верить я?

– В нас? – прошептала она, смахивая хрустальную, робкую слезинку с замерзающей щеки.

– В северян и в себя, – без сомнений сказала я. – Мы отстоим наш дом, – не договорила, но тетушка все поняла.

– Не боишься, что нам всем будет очень больно?

– Бояться боли бессмысленно. Она придет все равно, какое бы решение мы не приняли, на какую бы дорогу не свернули. Никому не убежать от себя, от своих стремлений, от своего предназначения. Потеряешь гораздо больше. Поэтому я приняла свою судьбу. Мне суждено стать той, которая отстоит север или погибнет вместе с ним. Мы с Беккит никогда не уживемся мирно, хотя бы потому, что любим одного и того же мужчину, а еще обе страстно желаем править, пусть не всем миром, но большей его частью. Ты со мной? – стиснула ее ледяные, немеющие пальцы.

Уголки губ Ллалии дернулись и поползли вверх:

– С тобой, королева, если еще не убежала, и уже до самого конца.

Обняв тетушку, я ушла, оставив ее наедине с мрачными мыслями. Это ее ноша – сомневаться, но не бежать от проблем. Меня ждет очередная охота. Последняя? Когда я пойму, что настала пора? Хранители подадут мне знак, или вновь придется рассчитывать на себя?

Я могла бы пропасть в тысячах заданных себе вопросов, поэтому ловко увиливала от ответов, пробираясь по свежевыпавшему, мокрому снегу. Рядом на снегоступах двигалась Лелька, зорко всматриваясь в переплетение веток над нами. Никому не ускользнуть от ее взгляда. Только ни мяса, ни сосновых игл не хотелось. Я аккуратно съехала по склону оврага, уже известного, почти любимого местечка. Здесь, на дне, среди валунов звенел всю зиму чистый ручеек. Я наклонилась над его водами, умылась, отпила, так что свело зубы. Игривая песенка, которую он напевал, перекатываясь на поворотах, трогала душу. Жидкость. Вода и кровь. Они связаны. Я умею думать осторожно, только о ручейке. И я обращусь к той Хранительнице, которая поможет мне решить задачку. Не сегодня. За спиной раздался предупреждающий зов Лельки, а потом над головой пролетела крупная птица. Взвизгнула стрела, и вода окрасилась кровью. На мои губы легла кривая насмешка, но теперь я была убеждена, что мысли текут в верном направлении.

Мы вернулись в башню. В большом очаге ярко пылал огонь, изгоняя холод, принесенный снегопадом, приумноженный каменными стенами, сохранившими ледяное дыхание Зимы. Несмотря на скудность обстановки, я с удовольствием возвращалась сюда. Сегодня в зале меня дожидался гость.

– Привет. Поговорим? – взмыв к потолку, нетерпеливо вопросил он.

– Прошу в мои королевские покои, – великодушно взмахнула рукой, указывая на лестницу.

Ган поднялся первым, потому что умел летать, я притащилась и закрыла дверь. Он, по-хозяйски заняв новенький, пахнущий деревом, вполне удобный стул с подлокотниками, ухмыльнулся от уха до уха:

– Паршиво выглядишь, сестренка! Роскошный наряд по швам разъезжается, а покои до чего хороши, Беккитта бы от зависти лопнула! Ладно, что плесени и блох нет!

– Посмотрела бы я на тебя, если бы почти три месяца питался сосновыми иголками, а в твоем животе каждую ночь кто-то устраивал дикие пляски. А покои – самое то! Мне здесь хорошо, в сто раз лучше, чем было в Золотом замке. Знаешь ведь, есть с чем сравнить! И купальня внизу отменная, предложила бы испробовать, да боюсь, не оценишь!

– Приценился уже! Знаю все – тетушка с рыданиями выложила ваши проблемы. И вижу – наша малышка подросла! Ты уже придумала имя нашей принцессе? – закружился туманом, опоясывая меня.

– Ариэль, – выдала я, и Лис резко остановился, вскинулся:

– Ариэль? Это в честь той самой, которая так и не стала королевой?

– Угу! – вытащила из сундука плотные, сухие носки, присела на стул, скинула мокрые сапожки, набросила на плечи шерстяной платок и подняла глаза на призрака. – Ты помочь пришел?

– Да. И не я один переживал за вас. Рилина дважды обозы отправляла, но никто не вернулся.

Я нахмурилась:

– Кто-то из призраков их сопровождал?

– Нет. Я на юг мотался, новости собирал, а Тень, – замялся и неохотно досказал. – Ее я уговорил охранять границы.

Я выгнула бровь:

– Что не так с Тенью?

Ган приблизился ко мне, встал на одно колено.

– Прости Тэйну, она страдала много и теперь считает себя свободной. Алэр, как и прочие лорды, не щадил ее.

– Очередной призрак, свихнувшийся на своих обидах. Ты меня прости, если соберусь развеять ее, мне нужны союзники, а не враги на собственной земле!

– Постарайся принять ее точку зрения. Обещаю, что поговорю с ней, – Лис взмыл к потолку, налетел где-то в углу на паутину, выругался. – Грыр, кто в этой башне заведует приборкой?

– Пауки плетут свое кружево с невообразимой скоростью, а у нас забот по горло. Понимаешь?

– Да понимаю я все! И тебя теперь понимаю! – улыбнулся искренне. – Признаться, гадал и фыркал, узнав, где ты решила перезимовать, а теперь горжусь, – серьезно взглянул на меня. – Прилетел и не узнал сходу. Ты уже не та девчонка, которую я учил драться и на которую кричал во весь голос, призывая быть мудрее. Ты хладнокровная северная колдунья, о которой говорит весь юг.

– Боятся? – сердце замерло в ожидании его ответа.

– Думают, чью сторону принять. Беккитта успела надоесть за годы своего правления, а ты темная лошадка, от которой пока не знают, чего ждать. Подчеркиваю, пока не знают, – одарил внимательным, красноречивым взглядом.

– Илна?

– Сумасшедшая, которая пляшет под дудку змеи. Пока ее сдерживают, но это ненадолго.

– Кто сдерживает? – у меня были догадки на этот счет, но нужно было узнать точно.

– Люди, которых ты оставила за стенами Нордуэлльского замка. Они так и не признали ее.

Я некоторое время помолчала – потребовались усилия, чтобы натянуть носки. Затем вновь взглянула на призрака, терпеливо ожидающего следующего вопроса:

– Диль?

– Ее трижды пытались убить, но наша болтушка оказалась крепким орешком. Ди показала острые зубки и умение рубить врагов без пощады, и ее демон постарался. Сказал, горло вырвет тому, кто еще рискнет!

– Узнаю Лиона, – моих губ коснулась улыбка. – Они все еще не вместе?

– Когда как. По настроению, – Лис задорно ухмыльнулся, и я кивнула, понимая, что удерживает Диль, и чего ждет Лион.

– Алэрин? – я относилась к нему с теплотой и надеялась на его поддержку.

Гримаса призрака заставила меня задуматься, но он ничего не скрыл:

– Точно, что Алэрин на нашей стороне. Но Илну он убить ни за что не позволит!

– А ты пытался? – зная брата, смело предполагала это, и не ошиблась.

Он вновь скривился:

– Несколько раз, но Алэрин всегда мешал!

– Угу, – сообщение меня ничуть не удивило. Я помнила историю братьев эрт Шеран и Илны и понимала. – Он еще любит ее, а спорить с прошлым – дело не благодарное, – знала, как никто другой.

– Да. И знаешь, как это смотрится? Будто она его на невидимом поводке удерживает, а Алэрин глядит с укором, но не пытается вырваться!

– Осуждаешь? – реплика брата смутила меня, и я обязана была помочь Рину разорвать невидимые узы.

– В какой-то мере, – Лис пронесся по всем четырем углам, вернулся ко мне. – Есть идеи?

– Да. Скажи, что правое плечо Северии украшает его образ, – у меня нашелся способ.

Ган прищурился, рассеялся, что-то проворчал насчет того, что я опять ничего ему не рассказала.

– Потом будут подробности, – улыбнувшись, уверила я.

Брат поймал меня:

– В старости перед камином?

– А хоть бы и так? – хмыкнула. – Надеюсь, что раньше. Сделаю все, чтобы моя дочка бегала по родным просторам без опасений и тревог.

– Мне нравится твой настрой! – он одобрил, а затем его лицо вновь омрачилось. – Жаль, что я теперь тебе слабый помощник!

– Это еще почему? – привстала со стула и постаралась взглянуть Лису в глаза.

Сложно, но вполне возможно, мне удалось встретить его озабоченный взор.

– Илна, сообразив наконец, кто может ее убить, закрыла для меня вход! – И на пределе эмоций, так, что дрогнуло пламя свечей. – Не спрашивай! Я не знаю, как ей это удалось! Говорю, был на юге!

Я обдумала его эмоциональные слова.

– Ты обсуждал проблему с Духом, или его тоже прогнали из замка?

– Нет, но он затаился и чего-то ждет, а меня Гурдин отправил тебе помогать, дескать, вали отсюда, ты сестре больше нужен!

– Нужен? – я вскочила и принялась нервными шагами мерить комнату. Туда и обратно. Гурдин лучше нашего знает, как быть и что делать. Он не остановил меня, когда собралась к Мертвым холмам. Гурдин не помог Лису, значит, и мне дал подсказку. – Нужен. Нужен! – просияла. – Точно! – остановилась и налетела бы на Гана, если бы он все еще был в своем теле. Так он просто проскочил через меня. Я выдохнула. – Нужен.

Призрак завис напротив.

– Я готов, – отчеканил.

Я подняла руки, прося его не торопить меня. В голове хаотично вертелись мысли. Заговорила медленно, рассуждая вслух.

– Ты не зря ездил на юг и не переживай, в замке остались наши люди. Вспомни, о Диль, Ренде и Арейсе.

– Я не забывал о них. Последний в игольное ушко пролезет, если сильно постарается! И ведь постарался! – пояснил, замечая мой интерес. – Наш Арейс умудрился втереться в доверие к Илне, она не то, чтобы его не гонит, наоборот, привечает.

– Старый хитрец, – одобрительно ухмыльнулась. – Ко всем найдет подход!

– Порой я сомневаюсь в его преданности, – с хмурым видом признался Лис. – Смотрю на «доброго дядюшку» и мечтаю научиться читать мысли, чтобы задавить на корню любой заговор, который зреет в его седой голове!

– Не сомневайся! – твердо знала, что говорить. – Арейс – ар-де-меец до мозга костей. Он бы предал и с величайшим удовольствием, если бы я не прошла испытание. Но мне удалось показать ему свои способности, поэтому Арейс эрт Маэли умрет за свою королеву.

– Наслышан о твоей прогулке до родного дома, – по тону не разобрать, что он думал, хорошо, хоть не ругался, лишь покачал головой.

Поспешила уйти от скользкой темы – сделанного не исправить, я не жалею о той ночи и не собираюсь спорить с братом.

– Мне нравится, что ты успел побывать на юге и оценить обстановку. Ты – мой самый лучший наблюдатель, которому не страшно разоблачение!

– Согласен, – ухмылка исказила его черты. – Ты испытала себя, и я прошел свое испытание, – помимо воли я вновь затронула прошлое.

Мои зубы скрипнули.

– Прости.

– Ты тоже, потому что не пытался поставить тебя в известность. Ведь это я попросил Алэра ни о чем не сообщать тебе! А он прямой и твердолобый, попытался уберечь тебя, но не сумел. Ты же у нас самостоятельной оказалась! – прозвучало с тонкой, остро отточенной насмешкой.

Если бы меня еще умели ранить слова, я бы захлебнулась криком.

– Каждое событие, каждая пролившаяся слезинка, каждое слово, каждое движение, каждое решение, казавшееся в тот миг правильным, и каждый вдох, сделанный через силу, стали для меня учителями. Гораздо лучшими, чем были те, которых нанимали родители.

– Знаю и вижу, – Ган приблизился, остановился, усмирив нрав. – Что ты решила сейчас?

– Я еще не спросила тебя о Беккитте? – была убеждена, что Лис проводил змею до Золотого берега.

Он кивнул.

– Правильно мыслишь и сторонников собираешь верно, но у гадины войско все равно окажется больше и сильнее.

– Сбрасываешь нас со счетов? Не рано ли? – понимала, что Лис еще проверяет меня, и по-своему он прав.

Королева, живущая эмоциями, уже мертва, хотя еще дышит. Я хорошо помню об этом.

– Нет, жду, что скажешь, – не отводил пылающих двумя огоньками глаз, словно стремился пронзить мою душу, испытать, чтобы в нужный момент не сломалась.

Я сцепила руки в замок, чтобы унять внезапно прокатившуюся по позвоночнику дрожь. Пути назад ни у кого из нас нет, и от того, что решу сейчас, зависит будущее.

– Ты не хуже меня знаешь, что я обязана первой бросить Беккит вызов, пусть даже она подведет свои войска к нашим границам. И да, я понимаю, что на сегодняшний день мои воины по сравнению с ее армией – ничто. Нам нужны союзники на юге. У меня появилась подходящая мысль, и главное задание я хочу поручить Тени.

– Что? – Лис стремился проникнуть в мое сознание, ворваться, как привык в нынешнем положении, вызнать, опровергнуть или согласиться. Но мне не требовалось его согласие, я намеревалась отдать приказ.

– Время эмоций ушло. Наступил период, когда все мы обязаны проявить хладнокровие и твердость. Наступивший год заставит нас четко следовать данным клятвам или умереть!

– Слова королевы, – осторожно заметил призрак.

– Передай их Тэйне. Пусть явится ко мне и скажет свое слово или умрет. Я не отпущу ее, по крайней мере пока!

– Верю! – невозмутимо оповестил он, крутанулся, разлетелся туманом, собрался вновь. – Чего бы ты ни задумала, я с тобой!

– Знаю, Ган, – непроизвольно мои ногти впились в кожу ладоней, в горле стало сухо, и проснулась внезапная жажда. Брат был слишком дорог для меня. Один из тех, кто навсегда поселился в моем сердце, и любовь к нему способна растопить самый толстый лед.

Он понял, потому что чувствовал мою душу, но разумные ходы просчитать не мог. Кивнул, опустился на колени, протянул полупрозрачные руки, чтобы коснуться моих судорожно стиснутых кулаков.

– Слушаю тебя.

Я прогнала внутреннюю дрожь, вернула себе хладнокровие, мысленно подняла первый кирпичик из тех, которые лягут в основу моей победы.

– По пути на север я побывала в столицах Серединных земель, поэтому могу с уверенностью судить. Эрт Белос – правитель Цветущего Дола нам точно не союзник. Он истово предан Беккитте и сделает все, что она прикажет.

– Согласен, поэтому к людям Кровавой королевы следует прибавить людей эрт Белоса. Цифра тебя не порадует, – прикинув в уме, закончил брат.

– Считай дальше, – я позже подведу итог. – Продвинемся на север и попадем в Край Тонких Древ. Я познакомилась с эрт Даррном, отцом Нереи, девушки, с которой провела долгих пять лет в Золотом замке.

– Припоминаю, – прищурился Лис. – Кажется, вы с ней не особо ладили?

– Совсем не ладили, потому что разные. Она молилась на Беккитту, я – презирала змею! Но не это важно для нас, – намеренно умолкла, позволяя Гану догадаться.

Он задал вопрос:

– Отец Нереи другой?

– Другой, но он крепко любит дочь, а она не предаст Беккит, поэтому я готова пойти на подлость, – раньше сгорела бы от стыда, сегодня действовала вполне осмысленно.

К брату медленно пришло понимание, он вспыхнул, разволновался, вновь пронесся по комнате и сбил оставшуюся паутину. Ее хозяева, скорее всего, прокляли призрака, я привела в порядок растрепавшиеся от поднявшегося вихря волосы.

Лис встал передо мной:

– Тэйна сделает это! Клянусь тебе!

– Ей ведь не впервой, – за Тень ничуть не переживала, она не однократно занимала чужие тела, чтобы исполнить приказы лордов, и лишь однажды вселилась в тело ночной охотницы, следуя велению любви.

Понимала, что движет обиженной девушкой-призраком, почему ей надоело такое служение, но отпустить сейчас не могла. Потом, если мы все выживем. Я подумаю.

– Тэйна исполнит твой приказ! – с мрачной убежденностью сверкнул взглядом Ган. – Но что ты приготовила для меня?

– Мне известно, как тяжело тебе усидеть на месте, поэтому ты отправишься в Двуречье. Когда я проезжала, там правил эрт Галт, но полгода назад его убили. Новый правитель Двуречья вряд ли надолго удержит власть, такая уж земля. Народ измотан постоянными стычками местных князьков. Мы воспользуемся и, пока они грызутся между собой, пообещаем измученным людям стабильность в будущем в обмен на поддержку.

– Слабовато, но лучше крестьяне с вилами, чем ничего, – после недолгих раздумий проговорил Лис. Спохватился. – Кстати, помнишь, что там Янель?

– Помню и жду ее возвращения. Без пороха нам не одержать победу. – Щелкнула пальцами. – Грыр! Совсем забыла об оружейниках! Передашь весточку в Ар-де-Мей?

– Хоть завтра, пусть Риона подскажет, кого искать!

– Подскажет, а потом отправишься в Двуречье, присмотришься к местным князьям, выделишь самого сильного и богатого.

– И желательно самого смелого, чтобы не визжал при виде призрака!

– Говорить с ним будет Марис. Когда определишься – вернешься и возьмешь его с собой, – это решение далось мне нелегко. Советник был нужен мне, как воздух, но разум твердил, что эрт Далин будет более полезным в Двуречье.

– Заклинатель слов? – Ган сильнее посуровел, видимо, подумал о том же, о чем я недавно размышляла. – Хорошо, – согласился. – Это все? Сколько времени ты мне выделила? – страстно желал приступить к делам, и я понимала, что затягивать не следует.

– Пока тает снег, – мне и самой требовалось время.

Поднялась и покачнулась, брат кинулся ко мне, но ничем помочь не мог, я сама схватилась за стену. Чуть улыбнулась:

– Опять забыла о еде. До сих пор ощущаю противный сосновый вкус, будто недавно дерево грызла.

Лис иронию не оценил.

– Придет к вам обоз. Не с этого берега, так с другого. Завтра я отправлюсь домой, – прозвучало с неприкрытой горечью, и меня осенило.

Брат стал призраком и с гордостью заявлял, что теперь ему покорны любые расстояния. Говорят, что бесплотные духи – безразличные ко всему твари, неспособные любить, горевать, сожалеть – проявлять чувства. Но Ган чувствовал. Его сердце больше не билось, но душа маялась от тоски. Не так, вовсе не так брат представлял себе возвращение в Ар-де-Мей. Не ради бескрылого полета над вересковыми пустошами он вел переговоры со своей совестью. После смерти Ганнвер так и не нашел в себе сил пересечь Меб и вытащить из глубины памяти осколки своей мечты.

– Если бы я могла… – прошептали мои искусанные губы.

Его бесплотная ладонь легла на них.

– Могу я, сестренка. Продолжай верить в меня, – шепот Лиса прохладным ветерком коснулся кожи на моем лице, погладил скулы, стер неожиданную слезу.

– Мысленно я с тобой, – прошептала ему в ответ, мечтая о том миге, когда сломаю лед и поделюсь с Ганом теплом своего сердца.

Глава 2

Тэйна слишком долго летела ко мне, я уже начала готовиться к прощанию с ней. Я – королева и собственное слово нарушать нельзя! Словно ощутив, что мое терпение на исходе, Тень соизволила явиться на встречу. Момент выбрала подходящий, точно нарочно подгадала, сидя в засаде за порогом нашего жилища.

Зима никак не хотела покидать наши края, ветры несли с собой снегопады, и земля оставалась белой. Люди устали от постоянного холода и скудного питания. Два обоза, вышедших по просьбе Лиса из Сторожевого замка и из Ар-де-Мея, не добрались до нас. Не знаю, кто первым заговорил о проклятии, но большинство с ним согласилось. Настроение у всех было хмурое, как небеса над нашими головами, нервы напряжены до предела. Мне хотелось бежать, что-то делать, потому как нужно было многое успеть, но я была вынуждена оставаться на месте.

Тэйна заявила о себе холодным вечером в начале второго месяца весны. Жуткий вой ударил по ушам, заставил взрослых болезненно морщиться, а детей и перерожденного отчаянно закричать. На стенах с морозным треском проступил иней, животные в стойлах сошли с ума, кажется, одна из коз не выдержала и умерла. Рис и Лелька синхронно схватились за мечи, Дуг замахнулся топором, с которым в последнее время редко расставался, Орон кровожадно оскалился. Воины и альбины приготовились выступить, но дверка в зал сама собой распахнулась, и в проеме возникла черная клякса.

– Проходи! – приказала я ей. – И будь любезна смени облик! – заметила, как вздрогнули дети, и услышала вопль Каона и молитву тетушки, адресованную всем Хранителям.

Тень с показной неохотой повиновалась. Ллалия сплюнула:

– Грыр пожри эту девку!

– Развеять? – лениво полюбопытствовал Марис.

– Оставьте нас, – попросила я своих людей, и они понемногу разошлись кто куда.

Первой покинули зал тетушка и Эви, они забрали с собой детей и эрт Тодда. Последним неохотно вышел из зала Орон. Он лучше моего чувствовал настрой Тэйны и собирался урезонить ее, но я не разрешила.

– В замке ты была другой, – констатировала я, едва за вампиром закрылась дверь.

Тень прищурилась, недовольно глядя на огонь.

– А чего ты ждала, королева? – из ее уст мой титул прозвучал с явной издевкой.

– Твоего скорейшего прилета, – ровным тоном оповестила я, гадая, смогу ли уговорить упрямого призрака, которого удерживал лишь поводок в сильных руках каждого нового лорда Нордуэлла. В моем распоряжении только слова, которые бы подобрать правильно, не раззадорить Тэйну еще больше.

– Для чего? Неужели ты еще не поняла, что мой долг оплачен?

Я подавила тягостный вздох и отозвалась:

– Тебя держал на земле долг, или что-то еще, о чем ты не говорила никому, тая даже от себя самой?

– Держал? Не говорила? Да я себя вспомнила лишь, когда встретила Гана! – роняя кровавые слезы, вспыхнула она.

Я проследила, как выемка на каменном полу быстро заполнилась кровью. Характерный запах привлек сумеречного, и он с шумом ворвался к нам. Ноздри Орона гневно раздувались, на скулах красноречиво играли желваки. Вампир решил, что меня убивают. Я оставалась спокойной и сидела на скамье, храня гордую осанку, хотя спина уже начала затекать от неудобной позы.

– Голоден? – Тень подлетела к эрт Дайлишу. – Угостись. Я постаралась и убила того волка, что пел для вас всю прошедшую зиму, – она растянула губы в злой насмешке и кинула на меня косой взгляд. – Голова твоего певца лежит у порога. Говорят, сырые мозги полезны будущим матерям!

Я улыбнулась:

– Спасибо за заботу!

Орон грозно рыкнул, меня ничуть не задело, я невозмутимо продолжила:

– Не обидно, потому что отлично понимаю, отчего ты стараешься зацепить меня. Тебя гложет давняя обида, но ты можешь не отвечать, ильенграссы поведали мне, почему ты осталась. На этой земле тебя удержал не только долг, но и любовь.

– Любовь? – Тень рассмеялась сухим, неприятным смехом, от которого с шипением погасли свечи и огонь в очаге, зато иней проступил явственнее.

Его бахрома, как дикий плющ, заполонила каждую трещинку в серых камнях. Я щелкнула пальцами, возвращая контроль над холодом, попросила эрт Дайлиша:

– Орон, затопи очаг, пожалуйста, – и вновь обратила взор на Тэйну. – Мне известна твоя история, и я способна понять твои обиды.

Она взъелась сильнее:

– История? Для тебя мои переживания всего лишь история?

– Одна из тех, о которых шепчутся ильенграссы, – не меняя ни тона, ни положения, откликнулась я.

Тень злобно зашипела, подлетела близко, воззрилась прямым, колючим взглядом мне в лицо.

– Тогда ты знаешь, как я устала плясать под чужую дудку и почему хочу уйти!

– Куда? – глядя в ее злые, непримиримые глаза, вопросила я и сама ответила. – Нам некуда идти, наш дом – север. Именно о любви к нему я говорила, потому что твердо знаю, каково существовать на юге, оторванной от родной земли. Я, как и ты, влюблена в север, и могу жить лишь здесь! – поднялась. – Хочешь прожить жизнь заново?

Тэйна явственно содрогнулась, и я знала, почему. Недаром меня прозвали колдуньей, но мне и ворожить не нужно – хорошо осознаю, чего хочет обиженная на весь свет девушка, которая так и не познала счастья.

– Откуда ты?.. – призрак не договорил, заметался черным облаком, загасил заново зажженные свечи.

Вампир раздраженно рыкнул и снова воспользовался лучиной. Я присела к очагу, протянула руки к огоньку, лижущему сосновые поленья. На плечи навалилась усталость, но я не имела права сгибаться.

– Пообещай, что отпустишь нас! – спустя некоторое время потребовала у меня Тень.

Я без эмоций взглянула на нее и ответила:

– Ты же понимаешь, что я не могу решать за него, – увидела, как вскинулась Тэйна, и, скрепя сердце, дала обещание. – Но поговорю с братом, если ты выполнишь мой приказ, – на языке горьким дымом вертелось окончание фразы. – «Конечно, если выживем», – так и не произнесла его вслух.