Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Соавторы: Анна, Верещагина,Валентина Верещагина,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 211 (всего у книги 358 страниц)

– Что тебе известно о том? – я не узнала голос своей альбины, настолько непривычно он звучал. Она вся напряглась, готовая совершить прыжок и убить недруга.

Эрт Вэрон не сдвинулся с места, только вспыхнул, как искра в разгорающемся костре, зрачок в его зеленых глазах.

– Думаешь, мне нечего вспомнить? – проскрежетал он, не отводя бешеного взора от Лельки.

Растеряно поглядывая то на женщину, то на мужчину, я искала способ их примирить, понимая опасность возникшей ссоры, но не в силах вмешаться, просто стоя и слушая, ловя каждое произнесенное слово.

– И я стоял у темной черты, – тяжело дыша, продолжал Рис, – сражался с тенями, стараясь не слышать жуткого шепота, заглушающего прочие звуки, – сейчас он был сам на себя не похож, что-то звериное появилось в его облике.

– Что твои тени по сравнению с моей тьмой? – прошипела Лелька, держась за рукоять меча так крепко, точно висела над обрывом, и это было ее единственным спасением от падения вниз.

– Тьма одна для всех ар-де-мейцев! – эрт Вэрон в запале грохнул светильник о пол, и разлилось масло, побежал по серому камню с шипением огонь, озаряя мрак.

Я не вскрикнула, даже не дрогнула, нахмурилась сильнее, пытаясь найти верные слова, чтобы вклиниться в их диалог. Лелька гнула свою линию, не обращая внимания на мечущиеся всполохи пламени:

– У тьмы сотни оттенков….

– Назови один? – Рис демонстративно скрестил руки на груди, и я ощутила все его чувства.

Они смешались с переживаниями альбины, и я начала тонуть в этом хаосе мыслей и терзаний. Приказала себе держаться, уцепилась взглядом за полыхающий огонь, вслушалась в спор.

– Предательство! Бессилие! Ненависть к самой себе! – злая насмешка коснулась губ Лельки. – Разве тебе, благородному рыцарю, они знакомы?

Я покачнулась, потому что мне был известен ответ. Тьма подданных обступила со всех сторон, и Рис, и Лелька уже не виделись мне людьми – размытые тени, готовые слиться в одну и поглотить меня целиком.

Дух ледяным ветром дотронулся до моего тела, скользнул по ногам, закрутив подол платья, и я применила силу, возвращаясь в реальность.

– Хватит! – заморозила спорщиков, погасила пламя, прогнала мрак, окутывающий сознание, и разобралась в чужих чувствах. Посмотрела на эрт Вэрона:

– Как ты стал клятвоотступником? – щелкнула пальцами, разрешая ему говорить.

Мне не хотелось, чтобы все получилось именно так, но другого пути остановить зарождающееся безумие не было.

Рис не отвел глаз, ответил твердо, без колебаний:

– Как и многие другие ар-де-мейцы! Сколько их было до меня? – его вопрос повис в воздухе, а мне стало трудно дышать, потому что слышала, как наяву, каждую невысказанную фразу.

Не выказала свою слабость, прикусила губу до боли, но она не спасла, и я опустилась на пол, чтобы не видеть никого – только исхоженную тысячами ног каменную плиту.

Рис тяжело присел рядом, суетливо вытащил из-за пазухи глиняную фляжку, замешкался, размышляя, и протянул ее мне.

Поначалу показалось, что задыхаюсь, и закашлялась с непривычки, второй и следующий глотки дались мне легче, но в голове, как ни странно, прояснилось, а сил прибавилось.

– Сколько? – спросила у него, потому что была обязана узнать это. Передала фляжку обратно, глядя в лицо пристально, чтобы не упустить ни единой эмоции.

Эрт Вэрон встретился со мной глазами и отозвался:

– Вы третья, кому я дал клятву верности, – вдохнул, – и надеюсь, последняя! – ощутила глубокую веру, полыхающую в его душе, подобно яростному лесному пожару. – Той ночью в Хрустальном городе я не лгал вам, моя королева! – поднял руку, отсалютовал флягой, сделал жадный глоток.

Громкие хлопки и фырканье оповестили, что думает Лелька о словах Риса. Я отвлеклась, повернувшись к ней:

– Ну, а ты за что коришь себя?

– Знаешь, а спрашиваешь! – надменно вскинулась она, и я опять сказала:

– Верно, мне известно, что ты желаешь скрыть, мучая себя воспоминаниями! – слабое ночное зрение не позволило увидеть выражение лица альбины.

Но ее тихий ответ был слышен отчетливо:

– Помню…каждый день… час… минуту, – помедлила и выбрала откровенность. – Это нелегко – жить воспоминаниями, чтобы в настоящем не повторить своих ошибок, знать, как опасна слабость, и что несет в себе страх! – приземлилась с другой стороны, протянула через меня руку, и Рис без промедлений вручил ей флягу.

Сейчас я видела шрам, уродующий миловидное лицо альбины, но понимала, что на сердце Лельки есть другие отметины, изменившие ее саму.

Эмоции кипели внутри альбины, душили ее, подсказывали, что правильно. Она сражалась с ними, не выпуская флягу из рук, делая быстрые глотки.

Молчание мучительно, но нарушить его никто не осмелился. Мы с Рисом ждали ответ Лельки, и она заговорила:

– Ты спрашивала, почему я храню эту боль, берегу ее, – девушка повернулась ко мне, пальцы ее дотронулись до красной линии на щеке. – Я скажу! Важно помнить не только эту полоску, но и ком в груди, и нарастающую панику, и желание бежать на край земли, обезумев от ужаса! Я буду помнить удары веток по лицу, хлесткие, как прикосновения кнута, и застилающие обзор слезы… Рис, – она выдвинулась, чтобы увидеть рыцаря, – я тоже клятвоотступница… Меня прокляли и люди, и Хранители, – умолкла, приложившись к горлышку.

А я подавила стойкое желание зажмуриться и зажать уши, чтобы не видеть и не слышать. Только не сбежать от предначертанного, не уйти от обязательств, не избавиться от дара. Как наяву, и глаз закрывать не нужно, чтобы вспомнить ту давнюю битву за Ар-де-Мей.

Вопли, грохот, когда войско Беккит ворвалось в Хрустальный город, только сейчас я видела все глазами альбины. Лица тех, что знает, и тех, о ком успела позабыть, дикий ужас и безнадежное отчаяние. Ветер свистит, мелькают стволы сосен, пока ноги сами несут через лес. Кроваво-красный закат над холмами, шум битвы за спиной, говор бурной реки… Куда я бегу?.. Не пора ли остановиться?.. Дыхание сбивается, взлетают к небесам белые облачка пара, кричат, кружат растревоженные вороны…

– А потом случилась моя первая настоящая битва, – зашептала сбоку альбина. – Два наемника, два могучих воина, и … Помнишь, какой я была?

Кивать не стала, только порывисто сжала ее ладонь, но Лелька и не заметила, увлеклась рассказом:

– Я получила свое, едва успев выхватить меч из ножен… Тот, Ниа, что изготовил для меня эрт Эйс!

– Лучший оружейник короля, – улыбка моя вышла печальной.

– Угу! – с мрачным удовлетворением Лелька кивнула. – Помню, как меня пинали, а я лежала в грязи, прислушиваясь к шепотам теней, окружающих сознание. И вдруг, внезапное озарение, особенно яркий вечерний луч ударил в землю. Пробежал по клинку, сверкнул на камне в рукояти. И я вспомнила о том, кто я есть, чему меня научили, для чего готовили! – это она произнесла с гордостью, но через минуту снова сникла. – Я победила наемников, но долгое время сидела в лесу, боясь показаться тебе…

Губы мои дрогнули в горькой усмешке, но я не произнесла жестоких слов. Они были иными:

– Боль, грязь, страх, надвигающееся безумие – нам всем есть, что вспомнить!

– Запах горящей плоти, свист стрел, – подхватил эрт Вэрон, смотрящий вперед невидящим взором.

– Грохот обваливающихся стен, звон хрустальных осколков – последние годы я пыталась забыть эти звуки, вздрагивая даже тогда, когда звенели бокалы в главном зале Золотого замка, но они являлись в кошмарах… – вдохнула, чтобы продолжить, но неожиданно кто-то из темноты сделал это за меня:

– Изуродованные тела тех, кого знал всю жизнь, хрупкое, изломанное той, которую любил, и раненая королева, которую поклялся защищать, – к нам неслышно подошел эрт Дайлиш, и Лелька с Рисом мгновенно подскочили, обнажая клинки.

Вампир глядел только на меня, будто прочие были букашками под его пятой.

– А еще я хорошо помню ярость, охватывающую все существо, и четкое понимание, что лишь так смогу победить захватчиков, прогнать их из Ар-де-Мея!

Сумеречный почти дошел до меня, но путь ему преградили два скрещенных меча. И рыцарь, и альбина сплотились, желая одного – расправиться со слабаком. Себя они считали сильными, раз смогли противостоять тьме. Раньше я бы безоговорочно согласилась с ними, но не сейчас…

– Присаживайтесь! – бросила я всем, но никто не послушался.

Вампир, не мигая, наблюдал за мной, вспоминая, узнавая, мучаясь. Рис мечтал преподнести мне его голову, Лелька – сердце.

– Присаживайтесь! – повторила я чуть громче. – Не хочу смотреть на вас снизу вверх!

Первым занял прежнее место эрт Вэрон, не убирая меч, показательно расположив его на своих коленях. Вторым уселся на корточки у противоположной стены эрт Дайлиш, последней опустилась Лелька, но клинок остался в ее руке.

Время для жалости давно прошло; мириться и приказывать еще рано, а вот вспомнить – самый подходящий час. Ар-де-мейцы – создания безумной Некриты, и тьма для всех нас одна. Все мы рано или поздно подходим к грани, слышим зов изменчивой Хранительницы, рискуем, играем, сражаемся или сдаемся без боя. Нам делить нечего, особенно на этом берегу огненной реки.

Орон протянул руку, безмолвно прося у альбины выпивку. Лелька вцепилась в флягу столь цепко, точно сам грыр пытался отнять ее. Мне пришлось толкнуть подругу, и фляга полетела вперед. Сумеречный ловко поймал ее, подмигнул сердитой альбине, отпил.

– За тех, что не вернутся! – гласили его слова.

– За ушедших! – отозвалась я, принимая брошенную им посудину.

– Пути назад нет! – прошелестело из тьмы, и к нам подошел Гурдин.

Остановился, осмотрел каждого, заглядывая в душу. Рис со свистом выдохнул; Лелька всхлипнула; эрт Дайлиш глухо застонал. Я же только-только осознала, что не откликнулась на просьбу супруга. Нити связи трепетали, словно струны, терзаемые жестокой рукой, а я оставалась безучастной. Представляю, что напридумывал себе Алэр!

Вскочила, лихорадочно озираясь, бросила быстрый взгляд на удивленного эрт Дайлиша, вспомнила о цели визита, сложила два и два. Вампиру светильник не нужен, и значит…

– Ты живешь здесь? – заполошно поинтересовалась я.

– Прячусь от солнечного света, – довел до сведения сумеречный, поднимаясь.

За ним вскочили, как ошпаренные, эрт Вэрон и Лелька. Он выглядел растерянным, она торопливо утирала слезы.

– Кто пришел сюда до нас? – чудилось, ответ я знаю, но нужно было убедиться.

– Девчонка, – сказал эрт Дайлиш с холодком, криво усмехнулся. – Жена часто навещает своего мужа!

– Так… – я обернулась к Гурдину.

Встречая мой испытующий взор, он произнес:

– Все дороги идут вперед! Мы не способны изменить прошлое, но будущее в наших руках!

Лелька, вернувшая себе душевное равновесие, недоверчиво фыркнула, эрт Вэрон подобрался, явно не понимая сути происходящего. Сумеречный казался равнодушным, но я ведала, что вампир подмечает любую мелочь.

– Ага, – кивнула и почти отчаянно, с затаенной надеждой спросила старца. – У меня получится? – теперь точно знала, что должна сделать.

Гурдин остался верен себе:

– Не рискнув, ты ничего не узнаешь. А рискнув, можешь многое потерять….

Лелька буркнула себе под нос что-то о проклятых провидцах, Рис сгорал от любопытства, а вот вампир разгадал мой замысел.

– Идемте! – скомандовала я, решительно двигаясь в глубину темного коридора. Помнила, что где-то здесь крипта, но заблудиться во мраке не боялась, рядом скользил полупрозрачный кот. Дух подскажет верное направление, если заплутаю.

Последний поворот, и я замедлила шаг, желая действовать сию секунду, но понимая, что так нельзя.

Хрупкая, неподвижная фигурка казалась выточенной из мрамора. Тонкие всхлипы заглушал скулеж безумца, тянущего когтистые руки между прутьями в попытках схватить девушку. Она обернулась на шорох, и свет фонаря на миг осветил залитое слезами лицо. Чудовище тоже разглядело нас, завопило, и Миенира затопала ногами.

– Уходите! Вы пугаете его!

Жестом я попросила ар-де-мейцев отойти на несколько шагов, чтобы скрыться от взора безумца. Сама, не совладав с удивлением, осведомилась у Миениры:

– Что ты тут делаешь? – и высказала единственную верную, на мой взгляд, мысль. – Перестань себя мучить!

Страшилище, бывшее некогда Каоном эрт Тоддом, кинулось на решетку, стараясь отогнуть прутья. Взвыло, будто обожглось, зарычало.

– Уйди! – взмолилась Миенира.

Мое изумление достигло высшей точки, потому как догадалась, что движет девушкой. Хотя и я, в свое время, пожалела почти такого же безумца. Этот времени зря не терял, грыз решетку, ломая остатки зубов, скреб земляной пол, надеясь сделать лаз. Звериной похотью светились в полумраке налитые кровью очи существа.

– Лучше бы тебе не видеть этого, – вздохнула я, проявляя сочувствие.

Гордая, как и прочие эрт Шераны, Миенира вскинула подбородок:

– Если пришла помочь – помогай! А нет – иди своей дорогой!

К одинокому источнику света вышел Гурдин, огляделся, остановился, привалившись к стене.

– Ниа? – взволнованно позвала Миенира.

Секунды утекали, вынуждая быстро проговорить:

– Скажи мне «да» или «нет»! О большем не прошу!

– Что ты собираешь сделать? – волнения в тоне девушки прибавилось.

– Изменить твоего супруга!

– Он не выдержит! – эрт Дайлиш ослушался приказа, подошел, высказал свое мнение.

– Он маг, потому попробовать стоит! – ответила ему, заодно просвещая тех, кто еще не знал секрет ир'шиони.

Лелька и Рис остались безмолвны, но известие взбудоражило их. Не до ар-де-мейцев, я смотрела только на Миениру.

– Риск есть, и твой брат, который прибудет сюда с минуты на минуту, скажет уверенное «нет»! А что решишь ты?

Миенира мучительно покусывала нижнюю губку, путаясь в своих размышлениях. Алэр двигался через крипту, пробегая последнее пристанище всех, кто покоился там, спеша встретиться со мной. Все ближе и ближе…

– Твой ответ! – довольно грубо сказала я, встряхнув собеседницу.

– Да, – чуть слышный стон, и я подхожу к эрт Дайлишу.

– Поможешь?

– Прикажете? – в вопросе – ирония, в глазах – раздумья.

– Ниавель! – ответить не успела, к нам пришел лорд Нордуэлла.

Легкая небритость заостряла черты его лица, заставляя выглядеть во много раз опаснее. Рейн хмуро взирал на меня, грозно раздувая ноздри при каждом вдохе.

Сказать супругу было нечего, молчание воцарилось между нами, захлестнув всех. Ни пришедшие в подземелье Алэрин и Лион, ни ар-де-мейцы, ни Миенира, ни Гурдин не отважились нарушить его. Безмолвный диалог, когда за нас с Алэром говорят взгляды и чувства, ведомые только нам двоим. Я верила в то, что собираюсь сделать, и он вопреки всему неожиданно доверился мне.

В первое мгновение растерялась, потому что не имела четкого плана действий, но под пристальным взором лорда ир'шиони собралась и произнесла:

– Нам нужно его убить…

– Убить?! Ты с ума сошла?! – негодованию Миениры не было предела. – Так вот, чем ты собиралась помочь мне, зная, что это неприемлемо! Ты такая же, как и другие! – злые слезы оросили порозовевшие щеки девушки.

Безумец, оглушенный ее криком, словно почувствовал, что решается его судьба, забился в дальний угол темницы и скулил. Алэр казался излишне задумчивым, я искала нужные слова, Алэрин старался успокоить сестру.

– По мне лучше мертвый муженек, чем такой! – высказалась Лелька.

Миенира поджала губы, показывая, что не спрашивала совета у альбины.

– А разве безумие не смерть? – подал голос эрт Дайлиш и, повинуясь быстрому знаку лорда, направился к решетке.

Миенира замерла, прижав ладони к груди, Алэрин обнял ее одной рукой, готовый к любой выходке сестрицы. Я вытащила кинжал, с которым не расставалась ни на минуту.

Миенира дернулась, но была остановлена Рином. От ее внезапного движения фонарь, стоящий на полу, упал, но не покатился, и Лион торопливо повесил его на крюк.

Вампир медленно приближался к сжавшемуся в комок безумцу, я затаила дыхание. Орон подошел почти вплотную к сошедшему с ума ир'шиони, нарочито беспечно скрестил руки на груди, широко расставил ноги, делая вид, что размышляет, изрек:

– А ведь я когда-то воевал с южными демонами и лично уничтожил сотни таких вот слабаков!

Эрт Декрит презрительно сплюнул, отвечая, остальные никак не отреагировали. Безумец утробно зарычал, приподнимаясь на четыре конечности.

– Тр-рус! – насмешливо рыкнул сумеречный, и сошедший с ума ир'шиони атаковал его.

Орон не только устоял, но и сумел развернуться, предоставляя мне свободу действий. Колени дрожали, пальцы онемели, и Алэр вынужден был взять меня за локоть, чтобы вместе войти в темницу.

Шаг, второй и еще один, я стараюсь не замечать ужасающего запаха, а расстояние кажется бесконечным. Рука трясется, но я понимаю, что удар должен быть точным.

За спиной бьется в истерике Миенира, и слышится утешающий шепот Алэрина. Отступать нельзя, и я не стою на месте. Эрт Дайлиш держится, сжимает чудовище в смертельном захвате, а оно с дикими воплями рвет плоть сумеречного.

Понимаю, что все еще нахожусь далеко, заставляю себя идти, делаю замах. Рука, поднимающая кинжал, кажется чужой. В тусклом свете видимое расплывается, кажется нереальным. Действуя, словно во сне, ясно сознаю – промахнуться нельзя, забываю обо всем, вижу цель. Рука Рейна накрывает мою, сжимает, помогает. Кинжал вонзается точно под лопатку безумца.

Время на несколько мгновений замирает, что-то воет под потолком, белым туманом заполоняет темницу Дух. Коротко всхлипывает тот, кого когда-то звали Каоном. В его глазах мелькает осмысленное выражение, прежде чем они закатываются, и он отпускает жертву, падая на пол.

Нечеткая во мгле фигура вампира качнулась, да и я сама еле держалась на ногах, отрешенно рассматривая рукоять кинжала, торчащую в теле лежащего без движения ир'шиони. Алэр одним движением вытащил оружие, передал мне, а сам наклонился над бесчувственным эрт Тоддом. Нашла в себе силы и сделала последний шаг, переводя взгляд с раненого сумеречного на умирающего безумца. Орон стиснул зубы, я следила за тем, как по его телу сквозь разрывы на одежде медленно струиться вязкая кровь.

– Получилось? – вопрос Рейна был подобен грому во время грозы.

Эрт Дайлиш с трудом присел, рассматривая, что мы сделали. Пронзил меня темным взором и напомнил:

– Это еще не все…

Глава 4

Опустилась рядом, не до конца осознавая, что еще от меня требуется. Как целительнице, мне было видно, что жизнь из этого тела утекает, но излечить его – значит повернуть вспять все, что сделано.

– Ты знаешь, королева! – раздалось за спиной уверенное от Гурдина, четкое, веское, как приказание свыше.

Я положила ладони на слабо подрагивающее тело, призывая магию…

… Зимний лес подсвечен лучами заходящего солнца. Золотит оно ровные стволы, заставляет снег искриться, так что глазам становится больно на это смотреть. Ни ветерка, ни звука, ни единого движения вокруг. Но я зову ир'шиони по имени… раз… другой… третий…

Вот сугроб невдалеке разлетается комками, от которых приходиться укрыться. И вижу, как встает из него южный демон. Сейчас он напоминает восставшего из могилы мертвеца. Посиневшее лицо, плотно сжатые, бескровные губы, остекленевший взгляд. Его вопрос слышится, словно из ниоткуда:

– Зачем? – рука с длинными когтями поднимается и бессильно опускается вновь.

Вспомнила этого мужчину. Он был одним из тех рыцарей, клятву которых я приняла. Темноволосый, белокожий и светлоглазый, как и прочие северяне. Красивый при жизни, сильный и смелый, вполне подходящая пара для Миениры. Сейчас он ждал мой ответ, и я посчитала своим долгом напомнить ему о жене:

– Цветок севера, – произнесла лишь это.

На лбу Каона три глубокие морщины, и он разочарованно вздохнул:

– Я проиграл…

– Шанс еще есть, – сказала и прикусила губу, не желая говорить правду.

Эрт Тодд взглянул на меня проницательно, горько хмыкнул, помотал головой:

– Не так…

– Она надеется, – мне это точно известно, и я не лгу.

– Это жалость и только, – ему тоже известно. – Освободите ее, госпожа!

– Это не в моих силах, – грустно призналась я.

– Зря… все зря… – Каон прикрыл веки и ничком упал в снег.

Вспомнила, как нелегко приходилось Миенире все эти недели, и не выдержала. Вот что за мужчины, эти ир'шиони?! Все и всегда за них делают женщины, пока они опускают крылья и руки! Жена этого до последнего не оставляла надежду на лучшее, искала выход, советовалась, изучала книги, мучила вопросами меня и Гурдина, боролась за жизнь безумца, а он… Я вскипела! Подскочила, упала на колени, вцепилась дрожащими от бешенства пальцами в тунику, прикрывающую плечи эрт Тодда, потянула изо всех сил. И когда он поднялся, еще и ударила ир'шиони по щеке.

– Сдаешься? Даже не рискнув, не попытавшись?

– К чему мучительные попытки? – Каон не шелохнулся. – Кем я стану? Проклятым созданием?

– Ну, а кто из нас, северян, не проклят? – в сердцах выкрикнула. – Кто я, по-твоему? Человек? Я только стараюсь им быть! Или твой лорд Алэр? Считаешь, над ним не властвует проклятие? Все ир'шиони наказаны за давний проступок одного! А, как думаешь, для чего нас, ар-де-мейцев создала Некрита? Ради мести, и ничего более!

Эрт Тодд, подумав, кивнул, но ничего не произнес. Я рассердилась сильнее:

– Умереть, ты успеешь всегда! Скоро у тебя будет такая возможность! – кажется, мне удалось привлечь его внимание, потому горячо продолжила. – В Нордуэлл движется Беккитта со своей свитой!

– Вот как… – вырвалось у Каона, и он вновь умолк.

Поднялась, рассматривая мирок этого мага. Он отличался от тех, что создали Гэрт и Алэр. Магических сил у них было больше, потому и миры получались живее, интереснее. Здесь все просто, но не лишено определенной доли романтики и красоты. Поэтому проговорила:

– Обязательно пригласи Миениру… Ей должно понравиться!

Взгляд эрт Тодда впервые за долгое время потеплел, и я поняла, что пора возвращаться – все, что от меня зависело, сделано! Не прощаясь, веря, что мы еще свидимся с Каоном, я покинула зимний лес…

Вернулась, но позволила себе пару минут отдохнуть, притворяясь, ощущая тепло нежных, заботливых рук Алэра, держащих меня за плечи. Выдохнула, открыла глаза и сразу увидела взволнованную, но переставшую рыдать, Миениру. В глубине ее зеленых глаз теплилась искорка надежды, губы девушки чуть подрагивали, но она не задавала вопросов.

– Теперь остается ждать, – сообщила я и, подумав, дополнила, – и верить, – поднялась с колен, не решительно улыбнулась супругу, намеренно не замечая прочих.

Он понял меня без объяснений, обнял одной рукой, указывая другой на бесчувственного эрт Тодда. Алэрин и Лион уже стояли рядом, и я жестом отпустила своих подданных, в том числе и эрт Дайлиша.

Вампир выглядел тихим и отрешенным, только я чувствовала, какие эмоции жгут его изнутри. В одном была Орону благодарна, несмотря на то, что прибытие в Нордуэлл он воспринимал, как плен, а все мы являлись для него врагами, коих еще месяц назад он прикончил бы, не задумываясь, эрт Дайлиш смиренно принял все случившееся и помог от чистой души, вернее от сумеречной – у тварей иной нет! Подумала, и как-то не по себе стало, словно обидела хорошего человека. «Всего пара шагов до безумия осталась – вот оно маячит за темной чертой!» – размышляя, я следовала за Рейном, доверившись ему целиком, не обращая внимания на то, что творится в путаном лабиринте мрачных подземелий.

Кто я? Королева, называемая так только по праву рождения! Порой, этот титул приносил мне лишь неприятности и доставлял неудобства. В такие мгновения казалось, что «королевой Ар-де-Мея» могла зваться только моя мама. Роскошная, уверенная всегда и во всем, полная жизни женщина – королева Леери! А где же королева Ниавель?! Она спряталась сначала за пленницей Беккитты, а теперь за женой лорда ир'шиони с именем Ниа!

Невольно нахмурилась, а потом как будто выпала из этой реальности, погружаясь в очарованный сон наяву… Вот я или не я… Высокая, стройная девушка в короне. Я знаю ее имя – Мирель! Она бежит, все вперед и только вперед, хотя душа ее дрожит от страха, а сердце бьется, точно сошло с ума. Мира знает, что ее ждет, боится, но движется к своей цели, оставив позади единственного защитника. Темнота кругом и лишь слабый свет факела разрывает ее, освещая крохотное пространство на шаг впереди… Ближе… опаснее… завораживающее… Мирель не останавливается…

Я замираю, с трепетом, затаив дыхание, ожидая исхода. Но возвращаюсь и вижу перед собой призрак Роана. Он кивает мне и сливается с полумраком подземных коридоров, а я смотрю в глаза Алэра.

– Расскажешь? – приподнимая бровь, спрашивает он.

– Все, что знаю сама, – уверенно оповещаю я, и супруг кивает:

– Хорошо! А теперь смотри!

Повернув голову, замечаю глухую, покрытую узором трещин стену. Но понимаю, что здесь кроется подвох. Рычаг в самом темном углу подмечаю не сразу, а когда вижу – подхожу.

Рейн без слов опускает его вниз, и часть, казалось бы монолитной, стены медленно сдвигается, освобождая узкий проход.

Еще пара минут, и я иду, согнувшись, среди причудливо переплетенных ветвей. На голову падают сухие листья и мелкие веточки. Гибкая ветвь ударяет по лицу, заставляя зажмуриться, и муж слегка подталкивает меня, вынуждая идти дальше. Раскрыв глаза, вижу перед собой каменную стену, слева от меня к ней прислонено деревянное колесо.

Укромный уголок сада, среди кустов и вечнозеленых деревьев.

– Внутренний двор! – констатирую я. – А дальше?

Алэр широко разводит руками, и я понимаю, что он хочет сказать.

– Теперь тебе известны все тайны этого замка, Ниа! – вполголоса оповещает он.

Отвечать ему не стала, да он и не ждал моих слов, по крайней мере об этом. Я знала, и слишком хорошо, что хочет услышать от меня супруг, сам скрывая все свои чувства.

Несколько дней мы не разговаривали, даже о проблемах, даже в присутствии родных и близких. Он уходил затемно и возвращался поздно, когда я спала или делала вид, что сплю.

Альбины молча осуждали меня; эрт Декрит мрачно косился на своего лорда и друга; Рилина поднимала глаза к потолку, шепча: «Как дети!» Алэрин неодобрительно качал головой; Жин и Гэрт одинаково криво улыбались. Миенире было не до нас – она преданно ухаживала за мужем, пропадая с утра до ночи в подземельях. С ней всегда был кто-то из воинов, потому что при измененном почти все время находился эрт Дайлиш.

Признаться, и мне стало приятнее коротать дни в обществе вампира. Помощи особой от меня не требовалось, телесные раны эрт Тодда затягивались быстро, а в сознание он приходил лишь на короткие мгновения. Всю заботу о нем взяла на себя Миенира.

В очередной из таких тревожных дней, когда я, как и прочие, ждала развития событий, устав, задала сумеречному вопрос:

– Моя матушка была хорошей воительницей?

Орон взглянул на меня остро, пристально, долго, и огорошил:

– Нет. Леери, – вздохнул, – не любила металл, даже аравейскую сталь, считая слова и прикосновения лучшим оружием!

– Но я помню, как она тренировалась! – возмущенно воскликнула я.

– Да, – он не стал опровергать, – но Леери всегда рассчитывала на защиту супруга, альбин и прочих воинов. За свою жизнь ей пришлось сражаться только однажды, – вампир не продолжил, но я и без того поняла.

Вспомнился мне и тронный зал, залитый кровью, заполненный изуродованными телами, и умирающая матушка.

– Можете обвинять меня! – бывший наставник стиснул челюсти. – Я не предусмотрел, не прикрыл королеву своим телом!

Картина той битвы еще стояла перед моими глазами. Я вспомнила все, до мелочей, потому что была там и видела. Поэтому сейчас помотала головой:

– Ты умер за минуту до проклятого выстрела!

– Я выжил… – улыбка эрт Дайлиша получилась злой, беспощадной.

– Ты переродился! – ткнула пальцем в его грудь, где слабо, неохотно стучало покрытое сеткой шрамов сердце. Хмыкнула. – Жаль, что получилось долго, и ты не успел перегрызть горло Беккит и ее последователям! – я могла улыбаться вот так – жестко.

Орон схватил мою руку, глаза его налились кровью, и речь звучала убедительно:

– Будьте спокойны, королева, мой час еще придет!

– Очень на это надеюсь! – хладнокровно встретила его взгляд и приняла сказанные в порыве слова, как клятву.

Часть моей мечущейся души успокоилась, я примирилась с тем, что впустила сумеречного в свою жизнь. Как будет дальше – неизвестно, а пока пусть останется, как есть!

Ветер завывал над замком, с небес лил студеный, опостылевший за прошедшие недели дождь. Капли влаги оседали на лицах снующих по двору жителей, и до того опротивела всем эта пронизывающая сырость, что многие мечтали о приходе зимы, как о благе Хранителей.

Шла быстро, низко натянув капюшон, стремясь разыскать Алэра, поделиться с ним своими мыслями. Когда увидела – огорчилась. Он стоял под крышей сарая, а рядом с ним, почти вплотную, находилась Танель эрт Сиарт – еще одна заноза в моей душе! Дыхание сбилось, кровь прилила к щекам, когда Рейн склонился к женщине и положил руки на ее округлившийся живот. Прикасался бережно, почти с благоговением, будто баюкал нерожденное дитя. Танель, пусть и опустила глаза, делая вид, что смущена, явно получала удовольствие. Щеки запылали сильнее, когда, обратившись к связи, я поняла, что и Алэру нравится происходящее, и сейчас он с трепетом ждал, когда зашевелиться ребенок.

С обидой следила за разыгрывающейся сценой, непредназначенной для чужих, только для этих двоих. Яростные слезы жгли глаза, и, чтобы не разреветься, я бросилась прочь, куда угодно, пусть и на край света, лишь бы не видеть, не представлять, не думать.

Выбежала к роще и ахнула, позабыв обо всем. Словно сами Хранители раскинули над этим очарованным местом прозрачный купол, по которому стекали капли дождя. Сама роща, как будто спряталась за водопадом от нескромных взглядов обитателей замка, однако, меня пригласили войти. Водный поток скользнул в сторону, открывая узкий проход. Решив, что терять мне нечего, все дурное, что могло произойти со мной здесь, уже было, я сделала рискованные шаги.

В роще оглушительная тишина: ни шепота ветра, ни звона дождевых капель, ни пения птиц. Деревья, точно околдованные, тянут сухие ветви к размытому серому небу. Земля покрыта темной коркой – страшно ступить – вдруг под ней зияет пропасть. Но я не стою, направляюсь к самому центру.

Зябко, кутаюсь в плащ, надеясь согреться, подношу окоченевшие руки ко рту, но не могу выдохнуть – душат воспоминания. Боль непросто забыть, но я заставляю себя сделать это – прошлое должно отпустить меня!

Дерево-исполин – хранитель Нордуэлла – встречает меня, протягивает могучие ветви, и я дрожу, сама не понимая, то ли от холода, то ли от жутких воспоминаний.

– Страшно? – из-за необъятного ствола ко мне выходит гадко ухмыляющийся Гэрт.

– Так же, как и тебе! – нахожу, что ответить ему, потому как знаю – мальчишка скрывается в роще от всех.

Его мирок теперь пустой и безрадостный, в нем больше не затаиться, а большой мир полон опасностей, которых это обиженное дитя боится. Роща – все, что осталось у Гэрта, в ней он чувствует себя прежним.