Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Соавторы: Анна, Верещагина,Валентина Верещагина,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 221 (всего у книги 358 страниц)

Голова моего демона свесилась на грудь, из рассеченного лба струилась тонкой струйкой кровь, колени подгибались, но из-за того, что цепи были натянуты слишком туго, он не мог опуститься на пол.

Я ударилась о решетку, кожу на лице обожгли горячие слезы.

– Рейн, – пальцы до онемения впились в жесткие прутья, силясь переломить их.

– Любимая? – он резко вскинул прищуренный взгляд, недоверчиво вглядываясь в полумрак.

– Я здесь, – постаралась сдержать слезы в глазах и дрожь в голосе. – Чем я могу помочь?

Алэр попытался выпрямиться, но лишь грустно улыбнулся и прошептал:

– Сбереги нашу дочь, сохрани север и помни обо мне.

Более всего на свете хотелось просто смотреть на него, впитывая в себя этот образ, словно вижу его в последний раз. Бледное, покрытое ранами лицо, прищуренные, но полные любви глаза, искусанные до крови губы. Я безмолвно кивнула. Рейн тоже молчал, просто смотрел и запоминал каждую черточку моего лица.

– Я люблю тебя, – вполголоса призналась я, чувствуя, что если повышу голос – разрыдаюсь.

Теперь кивнул он, и я увидела скупую слезу, проложившую дорожку по его грязной, щетинистой скуле. Моя память запечатлела этот момент навсегда. Я никогда не забуду его. Хранители посчитали, что с нас довольно, и вернули меня обратно.

Я приподнялась на кровати, все внутри меня горело, во рту пересохло, истерзанные ладони ныли. Но, несмотря на болезненное состояние, мысли в голове были ясными. Рейн напомнил мне о нашей общей цели, и мне нельзя отступать.

Я больше не могла усидеть на месте, собралась и поднялась на крепостную стену. Мне нужно было понять, что произошло. На сердце, невзирая на обстоятельства, было тепло и радостно. Мы с Рейном связаны и точка. И это истина, остальное – вторично.

Хмурые тучи затягивали утреннее небо, осыпали землю крупными хлопьями снега. Сугробы, пушистые, белые, покрыли всю округу. Я отвыкла от этого зрелища на юге. Теперь же заново привыкала, узнавая знакомые, блеклые краски.

Неслышными шагами ко мне подошел эрт Лагор и встал рядом. Зная, что молчание – это спутник тяжких мыслей, я нарушила тишину этого утра.

– Почему она выбрала вас новым наблюдателем? – без каких-либо эмоций поинтересовалась я.

– Она сказал, что я защитник. Шпионить должен золотой мальчик! – Эмоции, вырвавшись из под строгого контроля, заставили мужчину говорить со мной грубо.

Но я не сердилась, потому что понимала, отчего эрт Лагор негодует. Он знает, кто предал его друга, и ненавидит толстяка всей душой.

– Зо-ло-той мальчик, – я повторила первое слово по слогам, – вот как она назвала его. – И невесело хмыкнула. – А ведь для нее так и есть.

– А он не понимает! – с ненавистью отозвался рыцарь, и я вновь взглянула на него.

От былого спокойствия Ренда не осталось следа. Его глаза лихорадочно блестели, пальцы правой руки сомкнулись на крестовине меча, а левая ладонь накрывала их, будто мужчина сдерживал порыв напасть. На кого? На меня?

Я изучающе рассматривала его и не торопилась расспрашивать, как и строить в уме догадки. Жизнь преподносит мне сюрпризы. Каким будет следующий? А вот Ренд, в отличие от меня, спешил высказаться и говорил, словно в бреду:

– Не понимает совсем! Думает, что его бросили, предали! Визжит, как свинья, и рыдает, словно девчонка. Всех слуг разогнал, и я вынужден прислуживать ему! Подносить еду, напитки, одевать, обмывать, – и еще более ожесточенно, – но я воин!

– Защитник? – нужно уметь задавать правильные вопросы.

Эрт Лагор неожиданно упал передо мной на колени:

– Освободите меня! – вытащил из ножен клинок и протянул мне. – Убейте!

Невольно я отступила к зубцам, уперлась в них спиной и без колебаний объявила:

– Вы ничего мне не должны!

Ренд ползком добрался до меня, и я ужаснулась. В глазах его сплелись воедино дикость и страх – опасная смесь. Я обязана разобраться здесь и сейчас.

– Не оставляйте меня в живых, госпожа, – хрипло простонал он и взмолился. – Убейте ради вашего погибшего брата и всего светлого! – по лицу рыцаря пробежала судорога.

Затем он опустил голову, открывая шею, показывая, что готов к казни.

Мне пришлось вдохнуть и повысить тон.

– Я не буду тебя убивать! Не настаивай!

Эрт Лагор одним слитным движением поднялся и посмотрел мне в лицо. Я непроизвольно вздрогнула, такого поворота никак не могла предугадать. Из глаз знакомого рыцаря пропало человеческое, оставляя пронзительную зелень, вытягивая зрачки.

– Вы с-сделаете это, – с безумной улыбкой на устах он отступил, а затем медленно обратился в са'арташи, повергая меня в оцепенение. – Вы должны убить врага!

Эмоции одержали надо мной верх, и я безудержно расхохоталась. Ответ лежал на поверхности, но даже в самом страшном кошмаре я не могла вообразить, почему змея была настолько уверена в преданности Ренда. Вспомнился мне и Фрон, и показалось, что я буду хохотать целую вечность.

– Королева и чужой рыцарь, посмотрите на меня! – в чувство привел спокойный голос Гурдина, и мы с Рендом, как по команде, обернулись к старцу.

– О чем ты хочешь узнать, королева? – сурово полюбопытствовал он.

Я пожала плечами:

– Мне, как и любому другому, хочется узнать будущее.

В светлых глазах старца застыл немой упрек, будто я не выучила прошлый урок.

– Каждый сам творит свое будущее, нет? – он проверял меня.

– Алэр желал попасть в плен? – раздраженно вскинулась я и скрипнула зубами, чтобы успокоиться и предотвратить спор.

Гурдин знал, куда надавить и задеть за живое.

– Ты не доверяешь супругу, эра?

До боли стиснула кулаки и процедила:

– Я доверяю Рейну!

– И ты помнишь о клятвах, не так ли? – он продолжал испытывать меня.

Я вздохнула и призналась:

– Даже если захочу, не забуду.

Гурдин, смерив меня пристальным, въедливым взглядом, так что невольно поежилась, кивнул и посмотрел на рыцаря. На виске Ренда билась жилка, губы побелели. Теперь старец испытывал эрт Лагора.

– А ты, чужой рыцарь, помнишь все до единого слова клятвы?

– Я следую клятве! – ожесточенно отозвался Ренд.

Гурдин вопросительно приподнял бровь и озвучил свои сомнения.

– Я вижу рыцаря, который следует своим клятвам, но противен сам себе.

Настал черед эрт Лагора стискивать зубы и молчать, но старец не позволил ему уйти от ответа:

– Ты избрал самый простой способ избавиться от обязательств! Только ничего не выйдет! Эра, стоящая с тобой на стене, не твоя госпожа! Ты не вправе требовать ее освободить тебя от клятвы! Как и не вправе просить убить тебя – она не твой враг! Королева Ар-де-Мея не избавит тебя от муки, но разделит твои страдания, если ты окажешь поддержку ей!

Ренд с надеждой взглянул на меня, мое сердце зашлось от волнения. Я не понимала, к чему клонит Гурдин, но развернуться и уйти не могла. Мне пришлось основательно задуматься. Хранители не зря свели меня с Рендом, и не просто так Гурдин пришел сегодня за нами на стену. Я должна вспомнить о клятвах. И не только о своих.

– Пожалуйста, – я заговорила с эрт Лагором, – вспомни дословно, что от тебя требует клятва.

– Я не понимаю… – его лицо приобрело растерянное выражение.

– Тебе не нужно понимать! Повтори слова своей клятвы! Все до одного! – приказал старец и ударил посохом с такой силой, что камень под нашими ногами треснул.

Мелкие осколки разлетелись по сторонам, и я прикрылась ладонями, а затем услышала гулкий голос Ренда.

– Клянусь служить Золотой короне, пока смерть от руки врага не оборвет тугую нить моей жизни, а чешуя не попадет в воду! Я останусь предан Золотой короне до конца своей земной жизни, ибо я принадлежу к великому роду са'арташи!

Мои воспоминания вновь вернулись к Фрону. Что-то вертелось в мыслях, и я прокручивала в уме услышанное. Вот оно! Захотелось схватить мрачного Ренда за грудки и хорошенько встряхнуть. Приготовилась окликнуть эрт Лагора, но окрик Гурдина остановил меня.

– Подожди! Он должен догадаться сам!

И опять я ощутила колдовскую силу его речей, заставляющую подчиниться. Отвернулась от старца и са'арташи. Но только снег валил все гуще, застилал глаза, как белая стена. Снежинки, похожие на злых, растревоженных пчел, опускались на лицо. Сквозь их мелькание невозможно было понять, что творится за пределами замка. Мир тонул в белесой мгле. Снег холодил губы, бил по щекам, таял на них, стекал, подобно слезам, норовил пробраться под одежду, чтобы заморозить сердце.

Зачем я пришла сюда? И чем занималась, пока меня не отвлекли? Думала, в том числе о данных клятвах. Гурдин прав, я сама построю счастливое будущее, и не только свое. От моих решений зависят жизни тех, кто мне доверился. Я призвала дар, отрешилась от действительности и взлетела над севером. Перед моим мысленным взором горячо пульсировали два клубка – светлый и темный. Пока я определялась, какую нить отмотать, светлый клубок пришел в движение и стал разматываться сам.

То, что виделось прочной нитью, постепенно пульсировало и набухало, словно вена, напитанная кровью. Разом пришло понимание, что мне нужно скатать ее обратно, но я не знала, как приступить к непростому делу, боялась, что оборву чью-то жизнь.

Я не видела ар-де-мейца, скользящего по кромке, но отлично ощущала его боль, злость и отчаяние. Нелегко приходится нам всем. «Не сдавайся!» – мысленно кричала я, но он не слышал, двигался вперед и хотел отомстить.

Близко. Очень близко. Так, что я слышала надсадное дыхание и отчаянный хрип, рвущийся из горла.

– Мне нужно успеть! – я развернулась и подхватила юбки с намерением бежать в деревню.

– Возьми его с собой! – Грудин, поймав мой мечущийся взгляд, указал на оторопелого Ренда.

– Быстро! – распорядилась я и кинулась к лестнице.

Ни меня, ни Ренда не осмелились задержать на воротах, он двигался позади, в облике человека, на некотором отдалении и лишних вопросов не задавал. Я начала задыхаться от бега, но ни на миг не замедлилась. Мое промедление может дорого стоить. Темная пульсирующая нить, словно юркая змейка, тянулась к сумеречному клубку, а он катился ей навстречу.

Сердце подсказывало, в каком направлении двигаться мне. Я молилась Хранителю удачи и надеялась, что не опоздаю.

Вот нужный дом на самой окраине деревни. Дыхание обрывалось, сонм снежинок закрывал обзор, но я твердо знала, где искать. Резко замерла, вызывая у Ренда закономерный вопрос:

– Что случилось?

– Там, – все, что вырвалось у меня.

Последние шаги за поворот оказались самыми тяжелыми, из груди вырвался мучительный стон.

– Я не успела.

Перерожденный уже схватился за ручку двери. Он готов войти в дом и убить всех, кто в нем проживает.

– Остановись! – я пыталась перекричать ветер, но он яростно ударил мне в лицо.

Острые края снежинок больно впивались в кожу, норовили залезть в глаза и ослепить. Но с помощью магии я видела четко. Чудовище – уже не человек, но еще не крим, заметило пришедших. Оно оскалилось и медленно направилось ко мне. Я выставила руку, все еще надеясь удержать его, хотя разум настойчиво твердил, что опоздала. Некогда белая нить, полностью вплелась в черный клубок. Возврата нет. Однако, я приказала себе попробовать и отчаянно потянула нить обратно. Аккуратно. За самый кончик. Мое тело сотрясала дрожь, но я гнала прочь все эмоции. Хладнокровие – то, что жизненно необходимо.

Я не видела перерожденного, не чувствовала холода и атак ветра, я неспешно вытаскивала из клубка нитку. Никогда не думала, что этот процесс настолько сложен. Я не любила шить, но отмотать нить, порвать ее и вдеть в иголку не представлялось проблемой, потому что нить была одна. В моем клубке их были тысячи. Хорошо, что мне удалось заметить и ухватить конец. Он оказался невероятно скользким и вертким, все норовил выскользнуть из пальцев. Я едва-едва удерживала короткий хвостик, гадая, что с ним делать, когда вытащу. Стоило усомниться, проявить слабость, как он вырвался из хватки и скрылся в переплетении таких же витых шнуров. Я открыла глаза, когти крима полоснули воздух и лязгнули по мечу эрт Лагора. Завязалась схватка – Ренд впервые сражался с сумеречным. Ему поединок был в диковинку, мне – нет. Уши закладывало от рева крима, и я обязана была это прекратить. Пользуясь тем, что эрт Лагор отвлекает сумеречного, как можно скорее прикоснулась к перерожденному. Моя магия еще при мне, и пальцы сами сложились в кулак. Забыв о пощаде и душевной боли, я изо всех сил ударила чудовище. По этому странному, еще белому, без признаков шерсти, но уже без одежды телу разбежались холодные искры, чтобы покрыть его ледяной коркой.

Я думала только о возможных жертвах крима, в ужасе скрывающихся за тонкой деревянной дверкой. Мать и четверо детей. Они не виноваты, что когда-то их отец столкнулся на каменистой тропке с семьей ар-де-мейцев и испугался за свою жизнь. Я повторяла слова Рейна: «В прошлой войне нет правых и виноватых, каждый северянин ощутил на себе, что значит быть жертвой!» – и стискивала кинжал.

Я не дрогнула, когда мой клинок пронзил сердце сумеречного, и присела, давая эрт Лагору одним махом снести голову крима. Но отвернулась, чтобы не видеть, куда она катится. Одна из нитей в темном клубке скукожилась и обратилась в пепел. На языке отчетливо ощущался горький привкус сожаления. Я судорожно сглотнула и нашла в себе силы оглядеться.

Эрт Лагор, проследив за мной ошарашенным взором, сходу собрался и спросил:

– Куда его?

– Похоронить, – мне не хотелось давать самой себе новые опрометчивые обещания.

Я просто буду учиться – возможно, когда-нибудь у меня получится перемотать светлый клубок.

– Спрятать, – с нажимом произнес рыцарь, и я устало кивнула.

– Никто не должен узнать о случившемся. Пусть жители думают, что вьюга бесчинствует, – взгляд выхватил пятна крови на белом снегу.

Я не успела моргнуть. Ветер жадным языком слизал каждую темно-красную каплю и громко потребовал еще.

– Будет. Потерпи, – с кривой насмешкой успокоила его я. – Это не последний, переступивший грань.

Ветер с бесшабашной ухмылкой согласился со мной и расшвырял в сторону особо назойливых снежных мух, открывая нам укромный путь, показывая, что заметет наши с Рендом следы, сбережет тайну.

– Пошли! – сказала я эрт Лагору, преодолев тошноту, подхватила голову крима и отправилась по узкой дорожке к лесу.

Погребальный костер вышел достаточно слабым. Наши озябшие пальцы едва-едва справились с искрой, сломанные ветром сучья занялись алым, подобно крохотному цветку, пламенем. Мне не хотелось затевать беседу. Ренд тоже молчал. Мы следили за тем, как огонек неохотно пожирает плоть перерожденного. Я молилась ушедшим родным и просила их дать мне крохотную, но яркую, как этот костерок, подсказку.

– Встретимся в замке, – объявила я после и последовала за ветром. Альбины уже обыскались меня.

– Встретимся, – эхом откликнулся Ренд, скрываясь в снежной пелене. У него было свое горе и свои тяжелые мысли, которые следовало осмыслить наедине с собой.

Я, к величайшему сожалению, такой роскошью не обладала. Риона и Диль встретили меня на окраине деревни, той самой, откуда я недавно стремилась убежать.

Они удержались от обвинений. Свет факелов скользил по усталым, хмурым лицам альбин. Диль прищурилась, надеясь понять, чем я занималась. В глазах Рионы притаилась обида, настораживающая меня. Не было дня, чтобы наша стойкая Ри поддалась бы эмоциям. Я должна была предотвратить неизбежно последующую за этим бурю. Щелкнула пальцами:

– Идемте. Есть разговор! – и позвала альбин за собой.

Мне нельзя скрывать правду от них – любой ар-де-меец может оступиться и оказаться на другой стороне.

– Устроим военный совет? – Диль была настроена решительно, но я покачала головой и с горькой иронией хмыкнула:

– Нет, – вспомнилась тесная комнатушка, в которой когда-то жила пленница.

Я та же заложница, только собственного сердца, а от его велений не убежишь, даже если сильно захочешь. Сердечная тоска непременно вернет обратно, и ты с радостью позволишь закрыть себя в тесной клетке. Лишь бы сердце не страдало.

– Тогда что? Поболтаем, как старые друзья, и ты откроешь нам страшную тайну? – Ди никак не унималась.

Я резко остановилась, поймала настойчивый, до ползущих по телу мурашек, взгляд Диль и поняла, что ошиблась – обе альбины сейчас охвачены бушующими эмоциями.

– Могла бы с нами посоветоваться, – укорила она меня.

Пришлось погасить вспышку раздражения, опалившую внутренности яростным огнем. Передо мной не враги – подруги, я не имею права срываться на них.

– У меня нет для вас особенных новостей, за исключением той, что стала привычной, – перешла на родной язык.

Свидетелями нашего разговора будут только ветер и снег. Остальные должны оставаться в блаженном неведении.

– Кто-то умер? – хрипловато поинтересовалась Риона. Ее рука инстинктивно дернулась, пальцы впились в рукоять давнего и проверенного товарища – клинка из аравейской стали.

Ри нашла способ избавиться от внутреннего напряжения, ей просто нужно было услышать имя и всадить меч в сердце сумеречного. Так на протяжении прошедших пяти лет она уничтожала собственных демонов, изводящих ее душу. Пусть на короткое время, но главная альбина обретет желаемое умиротворение.

– Перерожденный был уничтожен и предан огню, – внутренне содрогнулась от того, как невозмутимо и даже буднично мои уста произнесли эту фразу.

– Ты была одна? – Риона впилась в меня требовательным взглядом.

Глава альбин мне не доверяла, считала, что я со спокойной совестью отпущу тварь на свободу, как уже бывало. Она надеялась, что меня сопровождал воин, сердце которого не дрогнет в нужный момент. Диль, осматриваясь, крутанулась на месте. Я без колебаний ответила:

– Со мной был друг.

– Нам позволено узнать его имя? – Ди вскинулась, в ее глазах полыхала тревога.

Она тоже вспомнила случай с деревенем и сомневалась в моих действиях. Так не пойдет! Я не обязана оправдываться, иначе обе альбины примут мои слова за слабость, но и приказывать не хочется. Властные речи, как меткие стрелы, пронзят наши души, раня и изменяя нас.

– Я введу его в наш круг, но позднее, а пока хочется отдохнуть, – не отводя глаз и не меняя тона, проговорила я.

– Ты пропустила обед, – констатировала Риона, обошла меня, чтобы двигаться первой, но на половине пути не выдержала и обернулась. – В следующий раз скажи, куда идешь. Мы, конечно, отомстим за тебя, но очень не хочется сжигать твой труп, королева!

– Я не собираюсь умирать, – до них нужно донести, что королева в состоянии защитить себя. – Я – не мама, сражаться словами не умею, а вот рука привыкла к кинжалу, да и с магией научилась неплохо справляться.

Диль попыталась сгладить острые углы между нами.

– Знаешь, малышка Мира всем твердит, что станет первой из альбин твоей дочери, – изящный намек, от которого запросто не отмахнуться.

– Моя дочь пойдет по моим стопам, – без тени сомнения отозвалась я.

Ри ухмыльнулась:

– И моя тоже, – отвернулась и возглавила шествие.

Я шла за ней и сверлила ее прямую спину задумчивым, невеселым взором. Чувствовала, как нелегко достается Рионе мнимая уверенность. Спина ее так и сгибается под порывами ветра, плечи отягощает непосильная ноша. Я вызвала на откровенный разговор упрямую Лельку, но с ней было проще, чем с Ри. Главу альбин не получится раззадорить или поймать, придется двигаться медленными шагами, подбирая правильные слова, чтобы Риона раскрылась и приняла мою помощь. Я дождусь подходящего момента и заведу беседу, а сейчас вернусь к себе. Мне требуется отдых.

Спустя два дня мы с Диль и Лелькой поднялись на стену. Не могла разумно объяснить, что тянуло меня туда каждое утро, подолгу стояла, молчала и вглядывалась в белесую даль. Альбины также безмолвно несли свою стражу, их взгляды приникли к линии горизонта.

Диль первой заметила путешественника, укутанного в плащ, и не удержалась от крика.

– О, Хранители!

Мы с Лелькой сосредоточились и через некоторое время сумели разглядеть среди танцующих снежинок всадника. Пустив коня размеренным шагом, он двигался по направлению к замку. По позвонкам прокатился холодок отвратительной дрожи. Вот он – вестник, которого я безотчетно ждала все эти дни.

Бледная Диль, застывшая рядом, чуть шевельнула губами. Она узнала гонца издалека – не я одна прислушиваюсь к голосу сердца. Две слезинки всего на миг показались в уголках глаз Ди, но тотчас были безжалостно стерты резкими движениями рук, чтобы не осталось и следа от мимолетной слабости. Диль не чаяла увидеть в живых того, с кем по велению гордости не простилась. Но та же самая, тысячекратно проклятая гордость не позволяла сейчас нестись со всех ног вниз, навстречу.

Лелька хмуро осмотрела окрестности, задержалась взглядом на белом, словно саван, лице Диль и спросила:

– Ты уверена, что это эрт Декрит?

– Своего демона я узнаю из сотен прочих, – Ди вздернула подбородок, пресекая дальнейшие расспросы.

– Своего? Надо же… – Лелька, нарочито сильно удивившись, все же постаралась втянуть подругу в беседу, но в ответ получила лишь вымученную улыбку и взгляд, полный нервного напряжения.

Я понимала, что и мне не следует лезть в душу к Диль с неуместными сочувствиями. Никому из нас не нужны советы – каждая сама разберется со своей жизнью. Но выслушать друг друга мы можем, хотя, порой, это гораздо сложнее. Тяжелые, льющиеся потоком речи, становятся лавиной, грозящей засыпать с головы до пят.

– Пойдемте, – позвала я альбин, заметив, как мучается Диль, – нам нужно узнать, какие вести принес гонец.

О прибытии вестника доложили в замок, и во двор высыпал любопытствующий народ. Зычный голос заставил всех разойтись, и вперед вышла хозяйка, на время покинувшая теплый зал. Илна сразу увидела меня и смерила уничтожающим взором, но на большее не осмелилась. Слово лорда Нордуэлла крепко, никто не рискнет оспорить его. Но моя безопасность мнимая, словно невесомое облачко, которое вот-вот развеет ветер перемен.

Взгляд, подаренный Илной мне, ни для кого не остался не замеченным, и меня окружили альбины. Теперь я смотрела на мир из-за плеча Диль, а она внимательно смотрела в проем ворот, выжидая, когда покажется всадник. Вокруг не смолкали разговоры – собравшиеся строили догадки, высказывали свои мысли и горестно причитали. Множество сердец одновременно зашлось в тревожном ритме. Люди готовились услышать плохие вести.

Лион, едва осадив гарцующего скакуна, спрыгнул на землю и обвел взглядом толпу. В глазах вестника вспыхнула радость при виде Диль. Она тоже не сумела остаться равнодушной, жадно оглядывая потрепанного, но живого возлюбленного. Но все проходит! Ди вновь овладела гордость, и альбина демонстративно уступила место Эвильене. Эта альбина была выше предыдущей, и мне пришлось встать на цыпочки. От внимания эрт Декрита не укрылись нарочитые передвижения Ди, и он решительно выдвинулся к нам.

Грозный окрик Илны перекрыл прочие пересуды.

– Лион! Не забывайся!

Он застыл в паре шагов от нас. Ноздри воина гневно раздувались, глаза налились кровью, пальцы обеих рук сжались в кулаки.

– Идем! – Илна чувствовала себя хозяйкой и осаждать себя не собиралась. – Не будем стоять на холоде и обсудим новости без посторонних! – она упивалась властью и делала упор, кто в этом замке хозяин, а кого пригласили погостить.

Эрт Декрит дернулся, будто от удара, но прямого взгляда от Диль не отвел. Я, словно бы себя в прошлом увидела, едва заметила вызов в ее глазах.

– Раб! – достаточно громко бросила она, как будто сыпанула горсть соли на открытую рану демона.

Лион со свистом втянул воздух и через силу выдохнул. Его душил гнев, и ир'шиони вел внутреннюю борьбу со своими чувствами. Мне захотелось толкнуть Диль, чтобы она одумалась, пока не стало поздно. Глупость наказуема, и прежде всего за свои опрометчивые поступки расплачиваемся мы сами.

Я покачала головой и столкнулась с ледяным прищуром Лиона. Он остался стоять, где был, не кинулся бежать за Илной, которая уже дошла до парадных дверей. Хозяйка Нордуэлла была уверена, что слуга не посмеет ослушаться. Но он ждал моего решения и смотрел так, будто заглядывал в душу.

– Что с ним? – с моих подрагивающих губ сорвался вопрос. Мысли вертелись в бешеном ритме.

Темные глаза демона, будто омуты, обожгли глубокой досадой.

– Он пообещал провести с ней семь лет в обмен на спокойствие и мир на севере.

Показалось, что из моих легких вышел весь воздух, будто Лион меня безжалостно ударил. А ведь я думала, что подготовилась к плохим известиям. Страшно. За долгое время мне стало страшно. Липкий, тягучий, пронзающий холодом страх заполнил мою душу, пропитал ядом все существо. Я боялась не за себя. Я боялась себя, потому что могла не справиться с эмоциями и одним махом снести все, что мы с Алэром строили долгие месяцы.

– Мне нужно учиться, – разворачиваясь, сказала я и отправилась по своим делам – бессмысленно стоять во дворе.

Из последних сил я рванулась в подземелья. Мне нужна была их спасительная тьма. Миениры рядом с перерожденным магом не было – видно девушка спешила услышать принесенные гонцом вести. Зато вампир выдвинулся мне навстречу и я, тяжело дыша, схватила его за грудки.

– Расскажи, как ты переродился! Вспомни каждый миг! – взмолилась я, глядя ему в глаза.

Орон моргнул, опустил едва теплые ладони на мои судорожно стиснутые пальцы, сглотнул.

– Я не помню, – чуть слышно признался он, и я услышала, как тревожно в его груди дрогнуло сердце.

Мои руки опустились, на глаза навернулись отчаянные слезы, но я прогнала их, сделав резкий вдох.

– Пожалуйста, – моя просьба шла от самого сердца, – постарайся вспомнить! Это важно! – я сцепила дрожащие от эмоций руки в замок и попыталась успокоиться.

Эрт Дайлиш, не мигая, смотрел на меня и молчал. Я видела, как нелегко ему приходится, но отступить не могла.

– Все, с того момента, как ты умер, – с надеждой подсказала ему. – Зов Некриты я слышала, но остановилась на половине дороги и не знаю, что скрывается за поворотом, – объяснила, что именно мне требуется.

Орон, размышляя, кивнул и углубился в свои мысли. Я не мешала ему, как и Диль с Рионой, спустившиеся в подземелье за мной. Он смотрел в одну точку, не видел никого из нас, кусал губы и напряженно вспоминал. Каждый миг прошлого казался вампиру острым осколком, впивающимся в его истерзанную душу. Но он верил в меня и не сдавался.

Вот эрт Дайлиш открыл рот. Какое-то яркое воспоминание ворвалось в сознание вампира, и он стремился донести его. Не успел. С его губ слетел скорбный стон, пальцы сжали виски, будто голову пронзила неистовая боль, и Орон упал на колени. Вторя ему, за решеткой щемяще, как умирающий ребенок, заплакал взрослый мужчина – эрт Тодд. Захныкала за моей спиной Диль, и надрывно завыла Риона. Я усмехнулась, сражаясь с собственными чувствами, но на колени не пала.

Стояла и упрямо смотрела на появившуюся Некриту. Хранительница посетила нас в облике черноволосой, бледной женщины. Ее кровавые губы кривились.

– Безумна в своей отваге. С нас пример берешь?

– У меня было достаточно учителей! – дерзко ответила я и отважилась задать вопрос. – Зачем?

Брови Некриты взметнулись. Она искренне удивилась, так как рассчитывала, что я сдамся без боя.

– Что? Ты осуждаешь нас?

– Не понимаю, зачем северу нужны неразумные, кровожадные твари! – вслух озвучила я и удостоилась внимательного, острого, как лезвие ножа, взгляда.

– Не нравится наша армия? – она усмехнулась мне в лицо. – Не твоего ума дело! Мы призывали, призываем и будем призывать своих рабов! Никто нас не остановит! Час расплаты пришел! – привычная, безумная, жестокая улыбка легла на ее уста.

Я не отвела глаз, в которых явственно читалась моя решимость. Усмешка Некриты стала шире.

– Не мешай нам! Живи без чувств! – шипящий приказ разорвал воздух. – Иначе…

Клубки перед моим мысленным взором объединились, напитались багровой, вязкой кровью и превратились в могильных червей. Я сквозь слезы смотрела, как копошится и расползается в разные стороны это пугающее месиво. Весьма запоминающееся зрелище.

– Обещаешь? – в каждом уголке моей души слышался свистящий вопрос Некриты.

– Да, – без заминок отозвалась я и призвала свою силу.

Послушные моей воле синие искорки проникли внутрь, искристым инеем покрыли сердце, заставляя забыть, как счастливый сон, всех, кого любила, превратиться в сестру Зимы. Иначе нельзя, я не умею жить без чувств и рискую сгореть в них, утянув за собой тех, кто дорог.

– Да, – повторила я и смахнула со щек льдинки, бывшие недавно слезами…

… Лес накрыли ранние зимние сумерки, удлинив тени. Разыгравшееся воображение подсказывало, что там, за гаснущим костром, ждут своей минуты ожившие кошмары.

Одна из теней перестала медлить, выдвинулась к костру и предстала передо мной. Я проследила за Рионой и отругала ее:

– Еще немного и ты украсила бы своим замерзшим телом обитель госпожи Зимы!

– Лучше так, – тихо и мрачно откликнулась она, заставляя меня насторожиться и встать с бревна.

Давненько я не слышала в ее голосе страха. Вру! Я ни разу не замечала, чтобы Ри чего-то всерьез боялась. Бывало, сердилась и даже грубо выражалась, но чтобы она кого-то испугалась? Риона всегда была самой выдержанной из нас.

Момент пришел сам собой. Он ворвался, не постучавшись, в нашу жизнь, и мы обе обреченно приняли его. Альбина предпочла высказаться:

– Меня учили презирать их! Я никогда не задумывалась, убивая сумеречных! Почему теперь мои чувства изменились! – она подошла ближе. – Кто виноват, что я жалею их? – Тени рисовали черты ее лица, скрывая выражение глаз, только мерцал красной точкой во мгле зрачок. – Почему сейчас я испытываю страх? – помедлила и чуть слышно закончила. – Ниа, почему теперь я боюсь саму себя?

Броня, сковывающая мое сердце, дрогнула и покрылась сетью трещин. Мне пришлось прибегнуть к силе, чтобы залатать каждую их них и предотвратить новые. Мне не было стыдно или горько за то, что не нашлось подходящих слов. Утешить альбину было нечем, а давать обещания я зареклась. Мой путь теперь прост до безобразия.

– Пора возвращаться, – сказала я и махнула рукой.

Риона не шелохнулась, рассматривая, как завораживающе играют отблески пламени на снегу.

– Знаешь, – она словно бы не слышала моей предыдущей фразы, – мы волнуемся.

– Такова жизнь, – я отвернулась, видеть темные верхушки елей оказалось приятнее, чем ее изменившееся лицо.

Ри вскинула голову:

– Да, – согласилась со мной. – Но мы – маги, нам доступно то, на что неспособны обычные люди! Мы можем сразиться с… – неожиданно запнулась, будто кто остановил.

Я не стала уточнять – всем было ясно, кто наш первый и самый главный враг.

– У тебя есть дельное предложение? – я обязана была заинтересоваться, ведь альбина ждала от меня проявления хотя бы каких-то эмоций.

– Нам необходимо уехать из Нордуэлла и восстановить Ар-де-Мей. Тебе вернули законное право владеть землями за Разломом, – она подошла и смотрела на меня твердо, не отводя пугающих, огромных глаз.