Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Младенец, которого я держала на руках, никак не хотел угомониться. Ему были нужны тепло и ласки матери, а не чужой женщины, виновной в смерти его отца. Я попробовала успокоить хныкающее дитя, баюкая его. Диль раздраженно поглядывала то на нас, то на дверь комнаты, из-за которой доносились вопли вдовы.

– Не верь ей, – из-за угла показалась угрюмая Тижина, и наши взоры встретились – мой удивленный и ее мрачный. – Танель нарочно распускала слухи, потому что хотела дитя от Алэра и надеялась, что ее мечты сбудутся, когда ты снова оставишь мужа.

– А разве ты не хотела, чтобы я снова исчезла? – укоризненно поинтересовалась я.

– Иногда очень хотела, – без тени раскаяния ответила она, разводя руками, в одной из которых держала недавно добытого гуся.

Я разулыбалась:

– Отлично! Он пополнит наши запасы! – воодушевленно завершила.

Вручила плачущее дитя моргающей Жин, подхватила падающую тушку гуся, которую девчонка выпустила от неожиданности, и отправилась прочь.

Крик в два голоса огласил полутемный коридор:

– Куда ты?! – эхом отразился от стен и отправился гулять по коридорам замка, вызывая из крипты Духа.

Он пронесся мимо меня в облике странного шестилапого существа и исчез за поворотом. Я хмыкнула, но оставила эту загадку на потом. Для каждой истории свое время.

Диль настигла меня в кладовой, куда я принесла гуся.

– Ты поступила мудро. Глупо прислушиваться к наветам обиженной бабы! – альбина выразила одобрение.

– Учусь на своих ошибках, – меня тревожило какое-то смутное предчувствие и о Танель даже вспоминать не хотелось. И без того нужно озаботиться, куда ребенка пристроить, вряд ли его мать одумается. Если только Алэр не вмешается. Но нужно ли впутывать его?

Я передала гуся служанке, а сама прикрыла ладонью зевок. Меня неумолимо клонило в сон, хотя вечер еще не наступил.

– Тебе необходимо прилечь, – будто вскользь заметила Диль. – В твоем положении требуется больше отдыхать.

Я одарила альбину хмурым взглядом.

– Что? – она ничуть не смутилась. – Едва ты бросила пить «отвар вдов», мы начали считать дни. Что вполне естественно! О ваших жарких ночах можно легенды складывать, – девушка усмехнулась, а я вспыхнула.

– Ди!

– Все, все, умолкаю, – Диль примирительно вскинула руки и скрылась за дверью кладовой.

Я шумно выдохнула. Мне нужно научиться сохранять спокойствие в любой ситуации и не переживать по пустякам. Чем скорее привыкну к мысли о том, что в моем теле растет наше с Рейном дитя, тем будет лучше. Быть может, перестану носиться, как угорелая, буду больше внимания уделять мелочам и деталям, а не торопиться сделать несколько дел сразу.

Моя рука непроизвольно опустилась на плоский живот, замерла, делясь теплотой с крохой, уже живущей внутри меня. Дыхание замерло на секунду, а затем ускорилось вместе с сердцебиением. Даже голова на несколько мгновений закружилась. Ощущение чего-то вечного, необъяснимого обычными словами снизошло на меня. Наверное, сейчас впервые за свою короткую жизнь я впервые почувствовала принадлежность к нашему огромному противоречивому миру. Вот он – вечный круг жизни!

– Невероятно, – сквозь слезы улыбнулась, поспешно стерла их тыльной стороной руки и напомнила, что волноваться не следует. – Каждый мой день будет начинаться с улыбки, – дала обещание, которое услышал вездесущий Дух.

Призрак в облике неведомого зверя коснулся меня туманным хвостом и прошептал сотней голосов:

– Я напомню, если забудешь.

Но я не забыла, потому что легко радоваться, когда засыпаешь и просыпаешься в кольце заботливых и сильных рук, а губы любимого день за днем шепчут нежные слова. За две недели я приучила себя останавливаться на бегу и улыбаться окружающим, несмотря на невзгоды и неурядицы. Да и повод для праздника появился.

Снегопады прекратились, и Беккитта засобиралась в Двуречье. Новость она сообщила мне за обедом, явившись на него раскрасневшаяся после утренней охоты. Впрочем, довольной змея не выглядела, и причина мне была прекрасно известна. Беккит была убеждена, что на охоте ее будет сопровождать Алэр, и она сможет увлечь его разговорами. Но лорд, в очередной раз сославшись на дела, вежливо отказался. Честь развлекать «дорогую» гостью выпала Рину.

Тижина влетела в зал самой первой и, задыхаясь от смеха, сообщила мне:

– Видела бы ты кислую физиономию змеюки! Вот потеха!

Сейчас девчонка уплетала обед за обе щеки и исподтишка бросала на гостью насмешливые взгляды, которые мне все больше и больше не нравились. Круг не замкнется, если я совершу ошибку. Беккитта не тот противник, с которым можно легкомысленно играть. Мы живем, словно на вулкане, который вот-вот взорвется. Мне не страшно за себя – я боюсь за свое нерожденное дитя. Не хочу, чтобы ребенок родился в разгар войны и столкнулся со всеми ужасами, бок о бок с которыми вынуждена была существовать я.

– Этот барашек слишком жесткий! – южная королева привлекла мое внимание, отодвинув от себя блюдо с такой силой, что оно оказалось на противоположном краю стола.

Я сделала знак слугам, а сама повернулась к Тижине, но не успела предостеречь ее от глупостей.

– Алэр сказал, что пирог с голубями просто великолепен! – будто невзначай, сообщила она медовым голоском.

– Неужели? – Беккитта не купилась на лесть, но голову повернула, чтобы взглянуть на золотое блюдо в центре стола.

Я скрипнула зубами и чуть толкнула Жин в бок, чтобы не забывалась и попусту не лгала. Алэр терпеть не мог запеченных в тесте голубей. Сегодня их приготовили исключительно по моему приказу – я помнила, что змея обожает это блюдо.

– Попробуйте сами! – девчонка не вняла моему молчаливому предостережению и продолжила свою, одну ей ведомую, опасную игру.

Оставаясь невозмутимой внешне, я лихорадочно подбирала слова, чтобы вернуться к вопросу отъезда и учтиво вызнать подробности, а заодно отвлечь Беккитту от беседы с Тижиной.

Внезапно мы все отвлеклись. Я ощутила приближение супруга еще до того, как он прошел через арку. Теперь он с завораживающей грацией двигался по залу и смотрел лишь на меня. В уголках его губ играла ласковая, предназначенная мне одной улыбка. Мои кулаки сами собой сжались. Внутренний голос вопил, чтобы я оставалась осторожной и выглядела равнодушной – ни к чему показывать змее, насколько велико наше с Рейном взаимное счастье. Но сердце уже откликнулось – его переполняли любовь и нежность. Душа вольной птицей рванулась навстречу, и мне с трудом удалось усидеть на месте, но ответная теплая улыбка заискрилась на моем лице.

Беккитта не сдержала змеиного шипения. Ее уста раскрылись, чтобы прервать наш с Алэром молчаливый диалог.

– Славный эр, пирог с голубями, что я пробую по вашему совету, великолепен. Ваши кухарки постарались, – она с наслаждением откусила кусочек пирога и прикрыла глаза. – Ум-м.

Рейн круто заломил бровь, но совладал с эмоциями, присел между мной и Беккит и безукоризненно вежливо ответил:

– Рад, что вы по достоинству оценили старания наших кухарок, но благодарить нужно не меня, а мою драгоценную супругу Ниавель. Это она, а не я, ведет хозяйство, – взглянул на меня, лаская взглядом. – Спасибо, душа моя!

Я должна была сухо кивнуть, а уже потом, когда мы с супругом останемся наедине, отблагодарить его, безудержно целуя, заглаживая свою вину. Но почувствовала, что если сейчас всего-навсего кивну, он примет, но огорчится. Отринув советы разума, я поддалась сердечному велению, придвинулась и накрыла широкую ладонь Рейна своей трепещущей ладошкой.

– И тебе спасибо, мой драгоценный супруг!

Я не рискнула смотреть на Беккит, но отчетливо услышала скрип ее зубов. Она не посчитала нужным скрывать свое отношение, фыркнула и резко бросила:

– Это ужасно!

– Что именно? – лицо Рейна, повернувшегося к ней, приобрело постное выражение.

– Посмотрите, здесь – косточка! – она указала в середину своей тарелки.

– Где? – Алэр не сделал и попытки, чтобы рассмотреть подробности.

– Вот же! – са'арташи перешла на пронзительный крик. Змея вела себя, словно капризный ребенок, у которого отняли любимую игрушку.

Я насторожилась – уж слишком непривычным было ее поведение. Рассудительная и хладнокровная королева юга совсем потеряла рассудок и ступает по самой кромке. Беккитта вот-вот сорвется, и мы все полетим в бездну.

Стараясь исправить положение, я быстро подозвала самую расторопную девушку-служанку и шепнула ей несколько слов. Она стрелой вылетела из зала, твердо зная, что требуется. А я поднялась и без всякой лести, но вполне обходительно проговорила:

– Эрра, я убеждена, что сейчас удивлю вас.

С нарочито тяжким вздохом, делая мне королевское одолжение, Беккитта подняла свой прищуренный взор на меня:

– Моя дорогая ученица, ты должна помнить, как сложно вызвать во мне удивление! – ее глаза жалили, кололи, требовали от меня покорности.

Я повысила голос, добиваясь своей цели, отвела взгляд от Беккитты и посмотрела сначала на супруга, а потом на собравшуюся за столом родню.

– Я удивлю всех вас.

– Сгораем от нетерпения, – в разговор вступил молчавший до сего мига эрт Декрит, пришедший следом за Рейном. Тон Лиона был мрачным, будто демон ожидал удара в спину и тщательно готовился отразить его.

– Осталось недолго, – я умело подогревала их интерес, так что даже сидящие в зале зашептались, строя различные догадки.

– И мне! Я должен быть на помосте! – к нам со всей быстротой своих коротких ног спешил толстяк.

Задыхаясь, он прыгнул на ступеньку и со стоном повалился на скамью рядом с Тижиной. Девчонка заворчала и демонстративно отодвинулась. Беккитт, старательно изображая усталость, воззрилась в потолок. Я загадочно улыбнулась. Ропот в зале усилился. Я считала секунды, будто перебирала крупные жемчужины, перекатывая их в ладонях, поглаживая и наслаждаясь мгновениями.

Девушка вернулась и шла неторопливо, торжественно. Сидящие в зале и на помосте вытянули шеи, чтобы лучше видеть то, что она несет на подносе. Бутыль и бокалы из темного хрусталя привлекли к себе все взоры. Сам по себе темный, горный хрусталь был легендой на этой стороне Разлома, а уж изделия из него, особенно такие хрупкие, украшенные затейливыми узорами, являлись сущей выдумкой. Не каждый живущий на этом берегу Меб слышал о них. За первой девушкой двигалась вереница служанок, несущих на подносах дорогие хрустальные бутыли.

Толстяк догадался самым первым, наверное, кровь взыграла в этом рыхлом, слабом теле.

– Не может быть! – недоверчиво выдохнул он и выдумал поддеть меня. – Моя сестра сама ягоды собирала или кого-то из подданных отправила в Гиблые горы?

Я не удостоила его взглядом, оповестила всех:

– Это вино из диких ягод, растущих на крутых склонах Гиблых северных гор. Я попросила Арейса эрт Маэли привезти в Нордуэлл последний бочонок, оставшийся от королевских запасов. Ягоды были собраны семь лет назад, – уточнила намеренно, сообщая, что вино было изготовлено еще до нападения змеюки на Ар-де-Мей.

Она оценила, склонила голову на бок, холодно улыбнулась мне, хмыкнула:

– А старый льстец нагло сказал мне «нет», когда я просила его угостить дорогим вином из северных ягод.

– Угощать этим вином чужестранцев может только сама королева Ар-де-Мея, – без каких-либо эмоций, ровно известила я и спустилась, чтобы принять бутыль из рук первой служанки.

Бокалы были расставлены по местам, девушка поторопилась, пока я медленно двигалась по помосту, ощущая каждый направленный взгляд, каждое томление и желание попробовать легендарный напиток. Сначала наклонилась к мужу, безмолвно обещая гораздо больше, но чуть позже, когда останемся наедине. Рейн улыбнулся и кивнул, принимая мое новое обещание, благодаря за воплощение предыдущего. Потом я подошла к Беккитте и наполнила ее бокал, уверенно глядя в горящие яростью зеленые, змеиные очи. Не дрогнула и прошла, чтобы угостить Рилину, Алэрина, Жин, а за ними Лиона. Не забыла и себя, а затем спустилась в зал и обошла каждый стол, щедро разливая вино по кубкам. В конце пришла очередь толстяка.

– По традиции Ар-де-Мея я должен был стать первым! – стиснув челюсти, изрек он.

Я одарила его снисходительной полуулыбкой:

– А стал последним, потому что первым отрекся от наших традиций, – наклонила бутыль, из которой вылилась малая толика напитка.

Толстяка перекосило, будто он взял в рот нечто омерзительное, но выплюнуть был не в состоянии.

– Око за око, да, сестра? – его задела моя фраза.

Я ощутила чувства, охватившие его – обиду, злобу, горечь, но отмахнулась и подняла чашу:

– Давайте выпьем за северян – и тех, кто уже не с нами, и тех, кто идет рядом, и тех, кто продолжит наши славные дела!

– За северян! – Алэр поднялся, обнял меня за талию, присоединился к моему тосту.

– За северян! – бодро поддержал нас Алэрин.

– За северян! – вскочил и зычно воскликнул эрт Декрит, а за ним задорно выкрикнула Тижина:

– За северян!

И началось – люди в зале шумно поднялись со своих мест, взметнулись вверх кубки, и к потолку взлетел громогласный клич:

– За северян!

– За северян, – с неохотой встав на ноги, сквозь зубы процедила Беккит.

Я зорко наблюдала и за ней, и за собравшимися в зале. Ничто не должно было ускользнуть от моего взора. Но пока все было спокойно. Однако сердце в груди стучало бешено, и я никак не могла унять его. Чувствовала – скоро придет беда.

Расторопные слуги сновали по зале, подавая новые блюда. Люди пробовали вино, делились впечатлениями. Беккит медленно смаковала каждый глоток и думала. Я бы отдала все, чтобы узнать, что творится в ее голове. Алэрин и Рилина что-то живо обсуждали между собой. Жин пожимала плечами, свой бокал она осушила до дна, как и толстяк, который теперь смачно чавкал, поедая бараний окорок. Лион, попивая вино, не отводил глаз от хохочущей Диль, а Рейн внимательно следил за мной и хмурился. Супруг отлично чувствовал мою тревогу, но не мог понять причин, поэтому решил сделать по-своему.

Когда шум голосов в зале немного утих, Алэр поднялся, и нас окутала тишина. Люди с ожиданием смотрели на лорда и готовились ловить каждое сказанное им слово. Рейн не стал тянуть время, его речь четкая, пламенная, призванная найти отклик в любом сердце. Он обращался к Беккитте, но так, чтобы слышали все. Вот будет разговоров – люди любят посудачить.

Его взгляд, обращенный на змею, был предельно учтив, но в глубине светлых глаз нет-нет да мелькали искорки лукавства.

– Эрра, мы, северяне сделаем все, чтобы вы никогда не забыли наш край. Мы докажем, что на севере может быть также тепло, как и на юге, – Беккитта проявила интерес, даже кивнула благосклонно, дозволяя льстить дальше. – Мы покажем, каким щедрым может быть наш край! – он щелкнул пальцами, призывая слугу, и что-то шепнул ему настолько тихо, что и я, и змея поневоле подались ближе, но обе остались в неведении. Алэр, улыбнувшись, продолжил. – Моя супруга уже поделилась дарами самого северного уголка Мейлиэры, осталось и мне выразить вам свою благодарность.

– За что? – Беккитте понравилась начатая игра, и она с удовольствием вступила в нее.

У меня внутри похолодело, но мне удалось сохранить на губах легкую улыбку. Я догадывалась, о чем скажет Алэр змее. Холодный рассудок убеждал, что я обязана остановить супруга. Меня разрывало от противоречий, а ведь клялась, что больше никогда не поддамся сомнениям. В тоже время внутри росла и крепла гордость и безотчетная, сметающая воздвигаемые разумом барьеры радость.

– Мне хочется выразить вам свою благодарность, королева Беккитта. Вы сделали мне поистине королевский подарок, – склонил голову, признавая ее заслуги, заставляя змею нервно пошевелиться на месте, а затем обернулся ко мне, подал руку и помог встать. – Благодаря вам я встретил свою Ниавель. И эта встреча бесценна! – улыбнулся, взглянув на меня.

Эта улыбка, полная нежности и любви, разметала посылы разума, как ураган, уносящий прочь опавшие листья, закружила, заставила потерять твердую опору и взлететь высоко к белоснежным, пуховым облакам.

В чувство меня привел обреченный вздох Рилины. Ей тоже не нравилось происходящее и, в отличие от меня, она глаз от Беккит не отводила, потому ее взгляд, мимолетно брошенный на меня, был предостерегающим.

– Мне приятно, что вы встретились со своей судьбой, – змея отвечала Рейну таким тоном, будто желала ему сгореть заживо, как пылала от ярости она сама.

Собравшиеся в зале было заволновались, но ситуацию спас вернувшийся слуга, а возможные вопросы пресекла фраза Алэра:

– В честь той судьбоносной встречи я предлагаю поднять чаши!

– И что это будет? – толстяк влез со своим вопросом, но сделал он это очень вовремя, потому как Рейн довольно хмыкнул.

– Очередной дар Хранителей северным землям. Вино из плодов ильенграссов, – сказал и первым вскинул руку с бокалом. – За мою Ниавель!

– За королеву Ниавель! – Алэрин был вторым, а за ним дружным хором откликнулись мои люди, сидящие в зале.

– За королеву Ниавель! – прогремело громкое от ир'шиони, и я улыбнулась им всем, хотя сердце тревожно сжалось.

– За тебя! – произнесла Рилина, поймав мой взор, но в ответном – я уловила сочувствие.

Отвернулась, чтобы не мучить себя. Лучше смотреть в зал и лучезарно улыбаться подданным, показывая себя во всей красе. Я сильная и стану еще сильнее, потому что впереди главная битва. Меня ждет коварный враг, которого я должна победить ради себя, ради своего ребенка, ради Рейна и ради северян!

Змея подняла чашу вместе со всеми, но смотрела при этом на меня. Ее глаза бросали мне вызов. Я без труда сумела разгадать их выражение: «Ум-м, моя ученица, вспомни, кто тебе дал все, что ты сейчас имеешь? Вспомнила? Не забывай и знай свое место! Нет? Хочешь поспорить? Милости прошу! Я готова к поединку!»

– Что случилось с моим невозмутимым и холодным эром? Почему он столь неосторожно шутил с врагом? – обеспокоенно спросила я супруга, едва мы встретили ночь и вошли в свои покои.

Я остановилась в центре, до боли сжимая дрожащие пальцы. Он непринужденно снимал бархатный камзол. Повернулся, одарил мальчишеской улыбкой:

– Ничуть не шутил! Я был серьезен, как никогда ранее! – подошел, заключил в объятия, закружил по комнате. – Почему я не могу сказать всем о своей любви к тебе? И я правда благодарен ей, что она свела нас!

– Не она, – прильнула к его плечу, выдохнула. – Идея поженить нас принадлежала Эрею. Кстати, а где он? Почему Беккит не взяла его с собой на север? – на чело набежала тень.

– Не хмурься, ведь у тебя есть я! – властно и величественно объявил Рейн, поймал мои губы своими, целуя и лаская, вовлекая язык в чувственный танец, намекающий на скорое продолжение.

Но я оборвала поцелуй, отстранилась, отошла и без шутовства взглянула на любимого.

Он нетерпеливым жестом взъерошил темную шевелюру.

– Ниа, са'арташи должна понять, что я уже не тот порывистый юнец, который встретился на ее пути восемь лет назад! Я не буду чего-то требовать, угрожая начать войну, а просто возьму свое! И я не буду скрывать свои чувства! Мне хочется радоваться и гордиться тем, что любимая женщина находится рядом! Я покажу всем и каждому, что хочу прожить с тобой до глубокой старости, нравится это кому-то или нет! А еще я устал угождать ей! Весь этот месяц только и делаю, что исполняю змеиные прихоти и стараюсь примириться с ее капризами! И только Хранителям ведомо, когда змея угомонится! – эмоциональная тирада сорвалась с его уст, за ней последовал долгий вздох.

– Ты устал угождать ей, – я намерено заострила внимание на этих словах. – А она устала терпеть. Поверь, я вижу признаки назревающей бури. А она непременно разразится и сметет все на своем пути! – я говорила негромко, стараясь, чтобы голос звучал размерено, не срывался. – И мы оба знаем, что она умеет терпеть и ждать подходящего момента, чтобы нанести удар.

– Намекаешь на «кровавый пир»? – Рейн глянул на меня проницательно, но с оттенком упрека, давая понять, что мы слишком заболтались и у него иные планы на эту ночь.

– Я говорю прямо, – заломила руки, но прогнала эмоции, чтобы по возможности спокойно донести до него свои тревоги. – Мы всеми силами стараемся быть гостеприимными хозяевами, но Беккитта отлично осознает, насколько она и ее слуги желанные гости на севере! Думаешь, она простила моих альбин, которые отрезали язык ее второму советнику? Или считаешь, что она с легкостью забыла, как ты поступил с ней, бросив в зале распятую, подобно жертвенной овечке? – печально качнула головой, не перечисляя мелкие каверзы, которые исподтишка устраивали наши общие подданные слугам Кровавой королевы.

– Ниавель, – Алэр подошел ко мне вплотную, взял мои ладони в свои, переплел наши пальцы, – я никому не позволю обидеть тех, кого люблю! – произнес тоном, не допускающим возражений, и отпустил меня, но лишь для того, чтобы опустить руки на мой живот.

Я ощутила их жар даже сквозь плотный слой одежды, и, несмотря на огромное желание забыться, растворившись в накатившей нежности, я завершила свою мысль:

– Обиженная женщина страшна в гневе и изобретательна в мести.

Рейн стоял на своем, непоколебимый и твердый, будто скала.

– Я знаю, как пережить женскую обиду, – не убирая рук с моего живота, он посмотрел мне в глаза. – Мы не проиграем!

Ответила ему прямым взглядом:

– Не проиграем, – эхом откликнулась я, мысленно давая себе обещание: «Что бы ни случилось, какие бы опасности не прятались за жизненными поворотами, мы выстоим, сохраним наш дом и крепкую семью!»

– А теперь поцелуй меня, – супруг обезоруживающе улыбнулся, и я сдалась, обняла его и с жадностью, словно целую в последний раз, прижалась губами к его горячим, требовательным устам.