Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Соавторы: Анна, Верещагина,Валентина Верещагина,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 213 (всего у книги 358 страниц)

– Обещаю!

Я расслабилась, зная, что в таких вопросах он более опытный. Позволила уложить себя на жесткое походное ложе и обняла мужа. Перед тем, как уснуть, приоткрыла веки, чтобы увидеть каким хмурым взором Алэр вглядывается в полумрак, молчит, только обнимает крепче, словно боится, что это последние часы, когда мы вместе, ловя последние мгновения близости.

Порыв ветра отозвался дрожью по всему телу, от холода и страха слабели колени, и противно ныло в желудке. Я стиснула поводья, распрямила плечи – прочь эмоции! Возможно, от моей стойкости зависит жизнь брата!

Молочно-белый, невесомый туман плыл над землей, и казалось, что лошади ступают прямо по воздуху. Глубоко вдохнув, я осмотрелась. Алэр ехал впереди отряда, не отрывая мрачного взгляда от клубящейся пелены, будто стремился проникнуть за его завесу, увидеть тех, кто расположился за следующим холмом. Тень, внося тревожные ноты в мелодию наступившего дня, привычным сгустком черноты металась между копытами коней. Она вновь спрятала свое лицо, казалось Тени так проще – быть обычным, обязанным служить лордам Нордуэлла призраком. Я было окликнула ее, но Тэйна не отозвалась, растворилась в тумане, пропала из виду.

Я вздрогнула – не от холода и не от страха, а от ощущения совсем скорой встречи с братом, выкидывая из головы все думы о некой жившей век назад девушке.

Мы еще только спустились с холма, а мне уже начало казаться, что Ганнвер рядом. За последние полчаса он словно вырастал из тумана и исчезал вновь. Приятный, смешливый голос брата то и дело звучал над самым ухом, а порой казалось, что родная рука прикасается к моему плечу. Смотря в спину супруга, посылала кузену свою любовь, свою надежду, чувствуя, что Алэр поможет, хотя и не ведала, как он собирается это сделать.

Чтобы прогнать озноб и скрыть напряжение, усилившееся с рассветом, я плотнее запахнула плащ и распрямила складки на платье – северная королева обязана встретить южную во всей красе.

В густом тумане даже своих подданных я различала с трудом, что и говорить о тех, кто встречал нас с той стороны границы. Рейн уверенно сообщил:

– Беккит и ее люди уже должны подъехать. Слышите? – зачем-то указал к подножию холма, и я вслушалась в окружающее пространство.

– Погодка как по заказу! – проворчал откуда-то сбоку эрт Декрит. – Должен снег лежать, а идет дождь!

– Задерживается нынче зима, – за все время знакомства Ри впервые согласилась с ним. – Словно это южные гости гонят ее прочь!

Бросив на них растерянный взгляд, я напрягла слух сильнее и смогла различить приглушенные голоса людей и перестук лошадиных копыт. Кажется, у подножия кто-то сетовал на зверский холод.

– Смотрите! – опять подал голос Алэр, и отряд замедлился.

Я, вытянув шею, старательно глядела вперед. Через долину, в клубах молочной дымки медленно передвигались сотни две всадников. Бешено забилось сердце, сбилось дыхание при виде красно-золотых, сверкающих шлемов и лат, нацеленных в небо копий и переброшенных через плечи арбалетов. Змеи зловеще плясали перед моими глазами, колыхались на красных стягах и плащах рыцарей.

Через пару минут я высмотрела, кто движется во главе отряда. Длинные золотистые волосы са'арташи рассыпались по плечам, подол яркого платья трепетал на ветру, поблескивали рубины в короне, но большее внимание привлекало то, что держала Беккитта в своих руках.

Риона не сдержала эмоций, Лелька смачно, не по-женски, выругалась, вздохнул Дуг, помянул грыра эрт Декрит. Заволновались воины, опуская руки на рукояти мечей. И только Алэр казался расслабленным и улыбался, будто не видел смертельной угрозы, а если и видел, то не боялся. И лишь его тихая уверенность помогла удержаться и мне. Кошмар вернулся – я смотрела на кажущийся таким маленьким и безобидным пистолет и знала – там, где есть это оружие, есть и другое, то что уничтожило Хрустальный город буквально за час – порох! Главное преимущество юной са'арташи, что не только помогло ей отомстить, но и покорить почти всю Мейлиэру.

Порох придумали задолго до нашего рождения мудрецы царства Мэнар, того, что кануло в небытие. Именно из-за пороха свергли последнего законного правителя этого королевства, а многочисленные распри уничтожили страну. Секрет изготовления пороха канул в лету, и на несколько веков в нашем мире стало жить спокойнее. До тех пор пока случай не помог Беккит. Она никому не говорила, кто раскрыл ей секрет изготовления пороха, кто сделал его первые крупицы. Да и я бы на ее месте помалкивала.

Заметив нас, выезжающих из тумана, Беккитта передала пистолет какому-то рыцарю, сжала бока коня коленями, посылая его вперед. Алэр выдвинулся навстречу.

Некоторое время южная королева и северный лорд напряженно рассматривали друг друга. Затем на лице Беккит возникла фальшивая улыбка.

– Добро пожаловать на север! – изрек Рейн, и я заметила, как нелегко ему удается оставаться хладнокровным.

Подъехала ближе под предлогом приветствия наших гостей, но украдкой посматривала за спину змеи. Брата нигде видно не было, хотя его присутствие ощущалось явственно. Обычно терпеливая и спокойная лошадка подо мной вдруг забила копытом.

Беккитта обратила свой взор на меня, хотя говорила с эрт Шераном.

– Вижу, лорд, вашей супруге не терпится покинуть нас, – осмотрела с ног до головы, пытаясь узнать, не скрывается ли под плащом округлившийся живот. – Я могу вас поздравить?

– Время для поздравлений еще не наступило, – ровно откликнулся Алэр. – А пока давайте продолжим путешествие. Дни нынче стоят короткие, дождливые, негостеприимные.

– Я заметила, – Беккит позволила себе лукавый взгляд. – Надеюсь, в замке нас ждет иной прием?

– Там и обсудим дела? – взор лорда Нордуэлла прямолинеен и красноречив.

Улыбка Беккитты стала только шире, змея как будто ждала этого вопроса.

– Ах, вы о моем пленнике? – она соизволила снова взглянуть на меня, в ее ухмылке промелькнуло коварство. – Вижу, тебе, моя дорогая ученица, хочется увидеть брата?

И словно все по-прежнему – я стою перед Кровавой королевой, а она насмехается, бьет словом. Нет! Я запретила себе падать в бездну воспоминаний, только:

– Где он? – четко, без лишних эмоций. Тон сухой и безупречно вежливый.

В зеленых глазах Беккит сверкнуло торжество, когда она щелкнула пальцами, подавая сигнал своим воинам. Строй расступился, и я забыла сделать вдох. Как удержалась, не спрыгнула на землю, не бросилась к брату, одним Хранителям ведомо!

Ганнвер сидел на вороном жеребце между вооруженной до зубов охраны. Голова кузена опущена, подбородок касается груди, тусклые отросшие пряди закрывают лицо, прикрытые грязным плащом плечи поникли. Невольно рука моя поднялась, потянулась к столь дорогому человеку, сердце плакало, но я не проронила и слезинки.

– Ган, – еле слышно прошептала я, и он, чудилось, услышал.

Поднял безжизненный взгляд, в котором отражался лишь туман. Разбитые губы, черные тени вокруг запавших глаз создавали впечатление слабовольного, уставшего человека. Но на какой-то короткий миг, только для меня в его взоре блеснул знакомый неукротимый огонь жизни. Горьким спазмом стиснуло горло, но я нашла силы кивнуть и спросить:

– Что вы потребуете за жизнь Ганнвера?

Беккит в притворном ужасе возвела очи к серым небесам.

– Северяне! Невыносимая погода – холод, ветер, пронизывающий до костей, сырость, а они – все о делах!

Алэр развернул своего коня и произнес:

– Едем!

Беккитта приказала своим рыцарям сомкнуть ряды и двинуться вперед. Пришлось мне смириться, поджать губы и пришпорить свою лошадку.

Глава 5

Сморгнув повисшие на ресницах дождевые капли, я влетела в парадную дверь, чтобы следом за стражниками отправиться к темницам, где должны были разместить Гана. Дуг и Риона с трудом успевали за мной, эрт Декрит, бормоча под нос проклятия, шел рядом. Не выдержал, встал на моем пути, не позволяя обойти, произнес:

– Нет!

– Отойди! – сдаваться не собиралась, обязана была проведать брата.

– Нет! – уверенно, не делая отступлений, повторил Лион. – Вы поставите под удар нас всех!

Приготовилась возражать дальше, подумывала над тем, чтобы применить силу, но тут на мою талию опустились знакомые руки.

Резко развернув, Алэр прижал меня к стене своим твердым телом. Навис, но в глазах нет угрозы, только обида, смешанная с просьбой, и вопрос.

– Веришь мне?

Мой гнев схлынул, и я нашла в себе силы сделать кивок. Супруг продолжил разговор:

– У тебя другие обязанности, моя госпожа, потому и мне позволь заняться делами! – и пообещал. – Я увижу твоего брата!

Снова согласилась, вздохнула и повернулась, чтобы уйти.

– Я помогу Ганнверу! – донеслось мне в спину, и я обернулась к Рейну, безгранично ему доверяя.

И если бы не стоящие рядом люди, то непременно призналась бы ему в любви. Сейчас она переполняла меня, и хотелось разделить это чувство с тем, кому оно предназначено.

Уходила с легким сердцем, зная, что Алэр не подведет. Теперь судьба брата в надежных руках.

В коридоре, торопясь занять себя хоть чем-нибудь, налетела на какого-рыцаря в красно-золотом плаще, подняла голову и узнала старого знакомого. Радости и волнения не выказала, да и он вежливо склонился в поклоне, уступая дорогу. Лишь на миг сверкнул глазами, давая знать, что помнит обо мне и найдет способ поговорить наедине.

Роскошное бархатное платье, расшитое серебряными нитями, украшенное кружевом и мелкими алмазами. Тяжелое, передвигаться могу очень медленно, но положение обязывает. Изысканная прическа; драгоценности на руках и груди; атласные туфельки, которые совсем не греют озябшие ноги, ступающие по холодным камням и промокшей земле – супруга лорда Нордуэлла должна выглядеть роскошно, как и он сам.

Северный ветер с легкостью трепал плотный подол, стремился взъерошить идеально причесанные локоны; снег с дождем давно промочили туфельки, но я стояла во дворе, не обращая внимания на возникшие неудобства. До мелочей ли мне было? Думала об иных заботах…

– Почему ты здесь, эра? – неслышными шагами подошел ко мне Гурдин и, не повышая голоса, задал свой вопрос.

– Жду, – только и вымолвила я, потому что не хотела признаваться в том, что пытаюсь ускорить неумолимое время.

– Что так страшит тебя? – старец проявил настойчивость.

– Она, – вынужденно созналась ему, но Гурдин больше моего знал о том, что гнетет новую госпожу.

– Красавица са'арташи, – сказал так, чтобы хорошенько осознала и прониклась, но я осталась безмолвна, понимая, как старец прав. – Что знает она? – он продолжил смущать мою душу.

– Многое, – глядя в темное небо, отозвалась я.

– Почему?

– Она такая. Считает, что должна знать обо всем…

– Такая? Сильная, умная, смелая, прекрасная и обольстительная? Она должна быть такой, не так ли? – Гурдин обошел и постарался поймать мой мрачный взор.

– Да, должна… – эхом откликнулась я.

– А какой должна быть ты, эра? – опираясь на посох, старец смотрел прямо на меня.

И в эти мгновения я оказалась не способна отвести взгляд, только взирать на древнего ир'шиони, не в силах сделать нечто другое.

– Я? – получилось выдохнуть.

– Ты должна стать такой же, северная королева, иначе тебе не победить в вашем противостоянии! – выразительно приказал Гурдин, и я, едва шевеля губами, изрекла:

– Я должна стать такой же, как Беккитта – сильной, умной, смелой, прекрасной, обольстительной!

– Для начала взгляни в лицо своим страхам, перестань бояться прошлого, извлеки из него урок и забудь! – сказал и оставил меня одну, словно слился с вечерними тенями, взлетев к небесам.

Суматошно огляделась, но старца нигде не было видно. Помотала головой, прогоняя наваждение, гордо вскинула подбородок и сделала свой выбор. Хватит трястись во дворе – пора занять место рядом с лордом, показать всем, кто владеет этими землями!

Подходя к главному залу, замедлилась, но не потому, что все еще сомневалась. Здесь царила суета, несколько слуг щебетали, расточая любезности какому-то толстяку из свиты Беккит. Именно поэтому я обратила внимание на стремящегося зайти в зал человека. Круглый, невысокий, на его голове красовался ярко-желтый парик. Да и сам человечек весь искрился в свете многочисленных свечей, освещающих коридор. На одежде дорогие каменья, шею отягощают золотые цепи, переливается камзол, украшенный павлиньими перьями.

«Кто он? – был первый вопрос, который задала себе. – Не припомню его!»

Толстяк вкатился в зал, и я направилась туда же. Шум голосов, звон чаш, стук тарелок, заглушали мои шаги. Всем в зале было не до меня – здесь пировали. Столы ломились от изобилия блюд из птицы, рыбы – вареной, жареной, запеченной в сдобных пирогах. Человек в золотом, как я назвала его, присоединился к свите змеи, а я поспешила к помосту.

Меня заметили – Алэр кивнул, Беккитта подняла кубок, остальные следили напряженными взглядами за тем, как я скромно усаживаюсь справа от лорда. Слева от него расположилась гостья. Проворные слуги поставили передо мной блюдо с едой и кубок с элем, и я жестом отпустила их, прислушиваясь к беседе, которую вели за ужином.

Зря я надеялась, что речь идет о Ганнвере! Змеюка решила перенести обсуждения дел на завтра, а пока вовсю наслаждалась оказываемым гостеприимством. Эрт Шеран, как радушный хозяин, поддерживал ничего не значащий разговор. Я сердилась, потому что радостного для себя не слышала.

Как ни старалась глядеть в свою тарелку, не могла не видеть соблазнительных улыбок, расточаемых Беккит моему эру, не слышать ее льстивых слов, обращенных к нему. Вынужденно сидела прямо и неподвижно, усилием воли сохраняя самообладание. Душа была объята противоречиями – мне надобно было размышлять только о спасении Гана, но вместо этого я дико ревновала, не помышляя ни о чем ином.

Произнесла какую-то любезность, когда Алэрин обратился ко мне с вопросом. И Рин вынужден был отступить, понимая, что ему не удастся меня отвлечь.

Снова уткнулась взглядом в свою тарелку. Не выдержала, отломила кусок еще горячего хлеба и отправила его в рот, не чувствуя привычного вкуса. Все казалось пресным. Мне необходимо было сделать хоть что-то, а не сидеть, безмолвно слушая вкрадчивые речи змеи.

Подняла глаза, чтобы оглядеть зал, хладнокровно оценила обстановку, дольше всех рассматривая человека в золотом. Вспомнился и его голос, что-то тревожило, вынуждая глубоко задуматься. Осознав, что именно, с трудом заставила себя усидеть на месте, не кинуться в зал. Перемена во мне насторожила Рейна, и он повернулся. И Беккитта обратила на меня свое королевское внимание, ловя каждую эмоцию, неосторожно промелькнувшую на моем лице. А я была уверена, ее обманчиво сонный взгляд, словно ненароком скользящий по залу, подмечает любую мелочь. Так и со мной, она догадалась, что я узнала человека в золотом. Ее глаза бросали мне вызов и источали ненависть.

– Ниавель, – змея обратилась ко мне по имени, – меня радует, что годы обучения в моем замке не прошли для тебя бесполезно! – улыбнулась, только мне захотелось поежиться.

Но я растянула губы в ответной холодной улыбке, заставляя супруга заволноваться. Он ощущал и мое смятение, и боль, и кратковременную радость. Переживая, Алэр внешне оставался все тем же радушным хозяином.

– Да, – разговаривала только с Беккиттой, – я узнала своего младшего брата, несмотря на то, что он изменился.

– Теперь вся семья в сборе! – издевка в ее голосе обожгла хуже пощечины, но я сдержалась.

Ледяная улыбка намертво приклеилась к моим устам. Вопросов от меня не последовало, поэтому говорить пришлось змее:

– Думаю, вам есть, о чем побеседовать, – отклика она не дождалась и продолжила. – Например, о вашей сестре, как ее звали?

– Северия, – ровно подсказала я, удивляясь своему показному безразличию.

А после осознала, что совершенно не теряюсь в присутствии Беккит, потому и голос мой не дрожит, а эмоции скрыты так, что никто и никогда не узнает, что у меня на душе. Са'арташи поняла и это, подняла чашу:

– Тогда нам остается дождаться окончание пира, Ниавель?

– Именно так, Беккитта! – отсалютовала ей своим кубком.

Его я крепко держала в правой руке, левую же до боли стиснула в кулак, чтобы ничем себя не выдать. А потом… потом муж дотянулся до меня, накрыл своей ладонью мою. Спустя один-единственный, мучительно долгий, будто вечность, миг я разжала кулак, чтобы наши пальцы переплелись.

Весьма спокойно дождалась глубокой ночи, люди постепенно покинули главный зал. Поднялся и человек в золотом…

Бросил быстрый взгляд на Беккитту, и она поманила его к нам. Сердце забилось, как пойманная в клетку птаха, пока человек в золотом медленно продвигался в нашу сторону. Встреча с ним лицом к лицу беспокоила меня. Глядя, как толстяк приближается, ругала себя и мысленно гадала, почему я не могу звать младшего брата по имени.

Лавен! Он рос красивым ребенком, был любимцем родителей и со временем мог превратиться в обаятельного, сильного парня. Моргнула и заставила себя улыбнуться подходящему брату.

Я помнила, как Лавен прибегал ко мне в спальню, заставляя проснуться и рассказать ему сказку, подражая бабушке или тетушке Ллалии.

Глубоко вдохнула, подбирая нужные слова. Алэр устремил на приближающегося толстяка холодно-оценивающий взгляд, но поднялся первым, чтобы поприветствовать его. Тот пробормотал что-то подходящее случаю, глянул на меня и неожиданно разрыдался, бросаясь в мои объятия.

Незаметно для самой себя, обняла его в ответ, поглаживая по голове, как обиженного ребенка. Постепенно Лавен, я приучала себя звать его так, успокоился, и мы присели. На помосте остались только он и я, а по залу суетились слуги, убирая остатки пиршества.

Сидели, несколько минут рассматривая друг друга, безмолвно, не шевелясь.

– Что случилось? – я устала молчать и решила начать диалог.

– Ты же знаешь! – кажется, Лавен ждал совсем другого вопроса.

– Знаю, – нелепо было отрицать очевидное. – Кто? – спросила жестче, чем собиралась.

Он отвел взор, увидел позабытый кем-то кусок мяса, облизнулся.

– Лавен! – у меня опять получилось грубо.

Брат вздрогнул и спешно повернулся ко мне.

– Извини… привык…

Изумилась:

– Ты голодал?

Лавен явно засомневался, но дал ответ:

– Нет. Дело в другом. Каждый кусочек, что подавали на наш стол, сопровождался рассказами о том, кого мы должны благодарить и как! – умолк, искоса посматривая, ожидая отклик.

Мне все больше и больше не нравился этот разговор, мимолетная радость, охватившая в первые минуты, когда поняла, что младший брат жив, постепенно уходила. Однако, я проговорила:

– Продолжай…

– Мне приходилось воровать еду, – и снова бросил осторожный взгляд исподлобья.

У меня даже рот приоткрылся, потому что хотела, но не нашла, что сказать.

– На рынке… или у слуг… тайком… ночью…

Я схватилась за голову, пытаясь понять: лжет Лавен или говорит правду. Голос его дрожал, выдавая переживания, но чувства, связанные с моим даром, буквально вопили о том, что подданный лжет.

– Это сложно, Ниа, – всхлипнул Лавен, совсем как в детстве.

– Да, – согласилась, сражаясь с собой, потому что, как и в прошлом, хотелось утешить, обнять братишку.

– Ты не поймешь, – двойной подбородок затрясся, но толстяк сумел усмирить свои чувства. – Голод – это страшно! Кажется, ты готов убить ради ломтя черствого хлеба! – отнял недоеденный кем-то кусок у оторопевшего слуги.

Как я осталась сидеть, трудно объяснить! Все плыло перед глазами, пока Лавен жадно поглощал хлеб. Я никогда не испытывала чувство голода, но видела отчаявшихся, тех, кто был готов на все ради крошки хлеба.

Брат доел, упал на колени, и я окончательно перестала понимать, что происходит.

– Лавен… – голос сорвался, горло сжал спазм.

– Прости Северию! Она не со зла!

– З-за что простить? – начала заикаться, когда он обнял мои колени.

– За то, что она предала Гана!

– Предала? – все смешалось, сложно разобраться в сумятице мыслей и чувств, нужно время, которого нет.

– Да, она получила золото…

– А-а-а… – дар речи пропал, а Лавен говорил более и более убедительно:

– Она тоже голодала! А еще Северию били, ну, знаешь, девочек так учат уму-разуму! – набрал полную грудь воздуха. – Не представляешь, как она мечтала о побеге!

– Но Ганнвер говорил… – у меня нашлось, что произнести.

– Да, Ган приезжал к нам, – перебил меня брат, точно приготовился заранее, – только его визиты были кратковременны! – залпом опустошил кубок, стоящий на краю стола.

– И Северия решилась на предательство? – сложно было поверить толстяку, сидящему передо мной, но еще труднее оказалось разобраться в собственных противоречивых чувствах и мыслях.

– Да, – брат вздохнул, смахивая слезы, с надеждой смотря на меня. – Но теперь все в прошлом! Все забыто!

– Нет, – опровергла я. – Если тяжело на душе, то не забыто! – неотрывно глядела на Лавена, и он опять разрыдался, и мне пришлось вновь утешать его.

Подошла к своей комнате только после того, как уложила брата спать, как и раньше, в детстве. У двери обнаружила Лельку и Риону. Первая уверенно заявила:

– Он лжет!

– Знаю, – тихо отозвалась я.

Альбины переглянулись, но я махнула на них рукой, стремясь поскорее свидеться с супругом.

К моему огорчению, его в покоях не было, и я заметалась по комнате. В голову лезло множество различных мыслей, и я уже не знала, кто прав, а кто виноват! Да еще ревновала, догадывалась, с кем Алэр проводит эти часы. Когда Рейн пришел, то уже знал, в каком я состоянии. Один взгляд, проницательный и быстрый, как вспышка молнии, и демон обнял меня, а затем поцеловал.

Только сегодня я не намерена была подчиняться. Мне необходимо доказать самой себе, что лорд Нордуэлла – мой муж. Сегодня я несдержанна, даже агрессивна. Это все моя внутренняя сила, которая разгорается яростнее и яростнее. Грозит вырваться из-под контроля, затмить разум, сжечь дотла нас обоих и заставить осыпаться пеплом, чтобы унестись с ветром вдаль по родным просторам. Нельзя! В какой-то момент Алэр перевернулся, закинул мои ноги себе на плечи, вонзаясь неистово, заставляя кричать от практически болезненного наслаждения. И эта привычная боль, это освобождение вернули ясность мыслям, и я знала, что сделаю. Едва отдышалась, сказала:

– Мне ведомо, как узнать секрет изготовления пороха!

Рейн недоверчиво приподнял бровь, глядя на меня сверху.

– Да! – несмотря на незавидное положение, я была увлечена своими мыслями, поэтому убежденно кивнула. – В Двуречье есть разрушенное имение. Его построил тот, кто прибыл из-за моря, из царства Мэнар!

Губы Алэра напряженно изогнулись, на лице заходили желваки, и сердитый голос прорезал тишину:

– Мне известно, о чем ты говоришь! – он отстранился и вскочил.

Стало понятно, что эти воспоминания все еще причиняют ему страдания, но остановиться не смогла:

– Это место заколдовано, но чтобы сыграть с Беккит на равных, мы могли бы…

– Нет! – хлестко и непримиримо, чтобы больше не предлагала, и мне осталось наблюдать только за тем, как он одевается и уходит.

С раздражением поднялась и забегала по комнате, одеваясь, чтобы сделать хоть что-нибудь. Супруг внезапно вернулся.

– Ложись спать! – обронил он, подавая пример. – На дворе утро, и нас ждет новый нелегкий день! Пара часов отдыха не повредит!

Послушалась, осознавая его правоту. Легла, прильнула к напряженной спине своего ир'шиони, выдохнула, закрывая глаза.

Нескольких часов сна оказалось вполне достаточно, и я встретила новый день бодрой и полной надежд. Сидя на кровати, заплетая волосы в косу, с лихорадочно бьющимся сердцем следила за тем, как Алэр надевает пояс и пристегивает оружие. Закончив, он выпрямился. В полном боевом облачении мой демон казался пугающе-незыблемой скалой.

– Верь мне! – попросил он, и я доверчиво кивнула:

– Всегда!

Без истерик позволила ему заняться одними важными делами, сама же занялась другими, теми, в которых разбиралась. Бегая по кухне, уверенно раздавала указания кухаркам. Пронеслась вместе с управляющим по кладовым, стараясь закончить все домашние дела, как можно скорее. Замерла только у одного поворота – знала, куда он ведет.

Вздрогнула, когда из полутьмы ко мне вышла фигура, закутанная во все черное.

– Миенира? – на выдохе, с трудом признавая родственницу.

С первого взгляда красавицу было не узнать. Лицо мертвенно-бледное; вокруг глаз – темные печальные круги; кудри растрепались. Но почему-то из-за этого лицо Миениры приобрело трогательно-детское выражение, отчего она казалась еще более беззащитной.

– Меня не пускают к нему, – всхлипнула девушка, и я прикоснулась к ее плечу, надеясь утешить.

– Не волнуйся, с твоим мужем находится эрт Дайлиш.

– Ты в самом деле не понимаешь? – она еще сильнее опечалилась.

Я смотрела недоуменно, и Миенира объяснила причину своего беспокойства:

– Эрт Дайлиш – вампир! А если мы не можем войти, то он не выйдет! И чем, по-твоему, он будет питаться?!

Я кровожадно подумала, что если сумеречный съест парочку рыцарей Беккит, то хуже от этого нам не будет. Вслух сказала:

– Погоди! – огляделась. Пока бегала по замку, за мной по пятам с неизменным ворчанием следовал эрт Декрит.

Он подошел, но изъявил желание общаться только с Миенирой.

– Не переживайте, эра! Ваш брат позаботился и об этом, он заранее думает, просчитывает все возможные варианты, – а вот эта шпилька предназначалась мне.

Приняла к сведению и вызвалась проводить Миениру, но она отказалась. И тогда я поднялась наверх, чтобы проверить все ли в порядке в главном зале. Здесь меня встретила Янель.

– Ниа, – окликнула она, обратив внимание на себя, – тебя требует к себе Лавен!

– Требует? – за меня высказалась стоящая тут же Лелька. – Только подумайте, этот слащавый толстяк, по какому-то недоразумению оказавшийся нашим милым Лавеном, еще смеет приказывать?!

В глубине души я с ней вполне согласилась, но вслух ничего обсуждать не стала, решила послушать, что скажет мне великовозрастный лгун.

Поманила за собой Янель, отпуская Лельку, а вот от эрт Декрита оказалось не так просто избавиться. Пока думала, куда отправить Лиона, на пути нам встретилась Диль, и демон сам отвлекся. Завернув за угол, я поманила Янель в одну из ниш. Укрывшись за большой вазой, в которой стояли высушенные ветви рябины, мы остановились. Альбина не задавала вопросов, лишь поглядывала с любопытством, я собиралась с мыслями. И вот начала:

– Не знаю, могу ли просить тебя об этом?..

Янель проницательно поинтересовалась:

– Тайны и опасности? – глаза ее загорелись от предвкушения.

– Да, – лгать смысла не было. – То, что я собираюсь поручить тебе, сопряжено со смертельной опасностью! – Вспомнилась мне и тропа через разрушенное имение, и одна из ведьм, прячущаяся в развалинах.

– Когда? – альбина была немногословна.

– Хотелось бы сейчас, – горько хмыкнула я. – Но обстоятельства не позволяют – зима стучится в ворота!

– Почему я?

– Ты самая неприметная из всех, – объяснила причину своего поступка, и Янель медленно кивнула.

– Что требуется?

– Слушай… – по возможности кратко изложила ей сведения, которые знала – что видела сама, о чем услышала от Зоряна.

Окончив, с ожиданием взглянула на подругу. Она вновь кивнула с глубоко задумчивым видом.

– Знаешь, – спустя некоторое время произнесла Янель, – а ведь я чаще других обменивалась посланиями с Криссой, – помолчала, вспоминая о прошлом. – В одном из писем она рассказывала мне о том загадочном месте…

– Она воспользовалась тропой? – мне стало интересно.

– Не знаю, Крисса не писала об этом, – ответила девушка с досадой. – Зато объяснила, как найти развалины.

– Справишься? – постаралась не выказать сомнений, ведь Янель никогда до сего года не выезжала за пределы Ар-де-Мея.

Альбина горделиво усмехнулась:

– Трудности лишь закаляют нас!

– Крисса думала так же? – невольно и я вспомнила погибшую.

– Разве она проиграла? – взгляд Янель стал острым, словно лезвие.

– То, что не сломалась – точно! – с хмурым видом отозвалась я.

– Не бойся, королева, я не пропаду! – постаралась заверить меня Янель.

– Буду верить! – не меняя тона, откликнулась я.

– О чем нужно расспросить старца, когда доберусь до него? – альбина вернулась к сути дела.

– Порох!

– Пистолеты?

– Думаю, северные оружейники сообразят!

– Верно! А пока еще срок не наступил? – Янель опять проницательно взглянула.

– Моя забота иная. Важно убедить супруга…

– Верно! А как наступит срок, переговори с Арейсом, он знает нескольких, да и Ри успела узнать парочку! А я начну собираться в путь!

– Постой! – не сдержала я удивления. – Осенние ливни размыли лесные дороги, а зима скоро заметет их снегом! Нужно подождать поздней весны, а то и лета!

Янель улыбнулась:

– Это будет нашим секретом, так? И никто о нем не проведает, даю слово! Через неделю из Нордуэлла в Ар-де-Мей выйдет обоз с продовольствием, ну и я с ним! Только сверну налево и поеду в Сатергис, осмотрюсь за зиму, послушаю, о чем говорят на его улицах! – красноречиво подмигнула.

– Мой собственный наблюдатель? – вдумчиво произнесла я.

– Лучший из них! – альбина была уверена в своих способностях, и, поразмыслив, я согласилась с ней.

Окрик Лавена встретил меня прямо на пороге выделенных брату покоев.

– Ниа! Где ты ходишь? Я отправил альбину за тобой четверть часа назад! Неужели девчонка посмела отвлечься на что-то иное?!

Прикрыла дверь и ровным тоном осведомилась:

– Что случилось? Чего шумишь так, словно умираешь?

– А я умираю! – Лавен не сделал попыток подняться с подушек.

В комнате стояла невыносимая духота, нещадно чадили свечи, и пахло южными благовониями. Этот запах всегда вызывал у меня тошноту. Не обращая внимания на стенания толстяка, направилась к окну, чтобы распахнуть его, впустить свежий воздух.

– Ниа! – раздался очередной вопль брата.

Лавен потрудился скатиться с кровати, упал, всхлипнул, вынуждая подойти. Глядя сверху вниз на младшего, некогда любимого братишку, теперь испытывала лишь чувство брезгливости. Он догадался сесть и протянуть мне руку.

– Ниа, помоги! Эти ужасные кухарки подали подгоревшую кашу, и у меня разболелся живот!

– Лавен, пожалуйста, не лги снова, – спокойно попросила его. – Я лично следила за приготовлением завтрака, потому могу с уверенностью сказать – каша получилась нежной и вкусной!

Губы толстяка обиженно дернулись, в глазах появилось неуверенное выражение. Пришлось подать ему руку, все же родная кровь. С трудом мне удалось помочь ему подняться, лицо Лавена покрылось потом, темные волосы слиплись, дыхание было тяжелым.

– Почему? – этот вопрос тревожил сильнее.

– Что, почему? Почему у меня все внутри горит? – раздраженно поинтересовался брат в ответ.

– Почему ты предал Гана? – задала я вопрос напрямик, без предисловий.

Лавен вздрогнул всем телом и с небывалым доселе проворством юркнул под одеяло.

– Знаю, – вздохнула, потому что гнев ушел, оставляя после себя горечь и боль. – Ты даже парик носишь, чтобы быть похожим на нее! – развернулась, намереваясь уйти.