Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Соавторы: Анна, Верещагина,Валентина Верещагина,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 224 (всего у книги 358 страниц)

– Что скажешь? – послышался вопрос Лельки.

– Меня заставили, – хныкая и вырываясь из железной хватки рассерженной альбины, отозвалась служанка.

Все взоры обратились на Танель, и она попробовала вскочить, но Диль предостерегающе опустила ладони на плечи вдовы.

– Мы еще не поговорили, – вкрадчиво прошептала альбина, и Танель взвилась:

– Что? Да как вы, мерзкие твари с севера, смеете разговаривать со мной в таком тоне? – сделала новую попытку уйти, но Диль сильнее надавила, и женщина осела и захлопала глазами.

– Слезы не помогут, – со вздохом произнесла Рилина. – Говори! – приказала она Танель.

Вдова эрт Сиарт поджала губы, но не сдалась. Она вновь закричала, изливая на собравшихся свою обиду.

– Я скажу! – визжала она. – Как мне было больно и противно, когда Алэр отдал меня грубияну эрт Сиарту. Никому из вас не понять, что я испытывала, ложась с ним, а не с любимым мужчиной в постель. Как громко я кричала, что презираю мужа! Как я сравнивала его с Алэром и, не боясь гнева, высмеивала его недостатки! – вдохнула и разразилась новой тирадой. – Все, как есть скажу! Вспомню все раны и несколько попыток самоубийства, когда презираемый супруг буквально вытаскивал меня из объятий смерти, а я молилась о ней! Прокричу о каждой минуте рядом с нелюбимым, о каждой секунде, которую я прокляла в его удушающих объятиях! – рассмеялась безумным, отрывистым смехом. – Знаете, что я испытала, едва узнала, что эрт Сиарт сгинул? Надежду! Я готова была петь и плясать от негасимой радости, и у меня, словно бы выросли крылья, на которых я прилетела в замок к любимому. У меня был шанс, пока ты не вернулась! – воззрилась прямо на меня, словно взглядом желала испепелить на месте. – Не сомневайся, я сделаю возможное и нет, чтобы ты и твой ублюдок сдохли в муках!

Я вздрогнула и сцепила руки в замок, чтобы прогнать гадкую дрожь, прокатившуюся по позвоночнику. Испугалась не за себя – за малышку, которая еще не родилась, но уже стала объектом чужой ненависти. Легко ненавидеть и кричать об этом всему миру, но сложно, почти невозможно терпеть, когда кто-то льет на тебя грязный поток отвратительных, ядовитых слов! Теперь я на себе ощутила, что испытывал Рейн, когда я, не думая и не щадя его чувства, истерично голосила о своей ненависти и желала ему мучительной смерти. Он терпел и прощал мне каждый пропитанный моей ненавистью и его мукой звук. Должна ли я сейчас последовать его примеру? Будет это слабостью или победой? В чем мои сомнения? Разве Алэр казался мне когда-нибудь слабым?

– Что за яд ты подмешала? – с поразительным хладнокровием поинтересовалась Диль.

Танель не ответила, она по-прежнему сверлила меня непримиримым взглядом, в котором явственно отражалась ее злоба и желание навредить мне. Я прислушалась к себе – внутри был лед, ставший моей частью, моим спасением. Его не расколоть и не растопить. Никому. Кроме меня самой. Я не желаю зла вдове эрт Сиарт. И я не обвиняю ее. Ни в чем!

Танель, будто бы прочитала мои мысли, и зашипела, пытаясь сорваться и напасть, выпустив острые когти. Она так и видела, как мертвой хваткой удерживает меня за горло, и рвалась из рук Диль, намереваясь перескочить через стол и осуществить свою мечту.

Диль с трудом справлялась с разъяренной женщиной, и на выручку поспешила Лелька, отпустив служанку. Вдвоем альбины вытащили Танель из-за стола и повели ее под руки к выходу. Она кричала и весьма громко, так что Жин поморщилась. Я поднялась, чтобы остановить их – кто мы такие, чтобы вершить судьбы? Но на мое плечо опустилась рука Рилины.

– Не вмешивайся! Твои стражницы разберутся! – и в назидание им сказала. – Не забывайте, что она знатного рода!

– А еще она гостья хозяйки! – вступила Тижина.

– Не убьем! – с ухмылкой обернулась на ходу Лелька. – Покусаем немного! – И рыкнула, нагоняя страх.

Танель обмякла, перестала вырываться и с покорностью переступила порог, за которым ожидал Дух.

– Он сумеет развязать ей язык! – Миенира отчетливо вздрогнула после фразы, брошенной Тижиной вскользь перед тем, как вновь усесться на скамью и продолжить трапезу.

Мне тоже стало неловко – еще совсем недавно девчонка поддерживала вдову и была добра к ней, а сегодня без сожалений отдавала бывшую товарку на растерзание.

– Как ты можешь быть такой циничной? – укоризненно осведомилась я.

Жин небрежно повела плечами и, не прекращая жевать, продолжила ужин. Осознавая, что перевоспитывать ее бесполезно – повзрослеет – поймет, я взглянула на Рилину.

– Мне хотелось бы переговорить с вами.

Тижина, проглотив кусок, тотчас откликнулась:

– Извини, но я еще не закончила трапезу. Так что не уйду!

Миенира поднялась, но я остановила ее.

– Тайны нет. Мне нужен ключ от башни. Я намерена провести в ней некоторое время, – не отводила глаз от Рилины.

Она почему-то помалкивала и старательно избегала моего прямого взгляда. В ее молчании чудилось что-то зловещее, но я чувствовала – вопрос важен и намеревалась идти до конца.

– Какой именно башни, охотница? – Жин забыла об ужине и с любопытством во взоре обернулась ко мне.

Рилина по-прежнему хранила безмолвие, лишь убрала ладонь с моего плеча, и я заметила, как дрожат ее пальцы.

– Той самой, которую Роан построил для Мирель, – настойчиво проговорила я, провожая взглядом каждое движение Рилины.

Она выглядела встревоженной, хмурилась, отводила глаза и покусывала губы. Она знала о башне нечто такое, чего не было известно мне, и пыталась скрыть, отгородиться стеной молчания.

– Что за башня? Почему я не слышала о ней? – распалилась Тижина и подошла к нам, не выпуская из рук ломоть хлеба. – Ну, охотница, говори, если начала!

Я мотнула подбородком и сказала:

– Твоя матушка объяснит! – не теряла надежды вызвать Рилину на разговор и объясниться.

Но она отчаянно старалась избежать щекотливого вопроса и искала возможность покинуть зал. Ей повезло, когда в дверях с моим ужином появилась Эвильена. Лицо альбины было пасмурным. Она шла вперед, будто канатоходец, тщательно выверяя каждый последующий шаг. Я невольно скрипнула зубами. Так дальше продолжаться не может!

– Рилина, мне нужен ваш совет! – я повысила голос, надеясь достучаться до сознания собеседницы, и она со вздохом откликнулась:

– Поговорим, но не сегодня, – совершила попытку уйти, но спохватилась. – Я понимаю, почему ты хочешь оставить замок, и одобряю, но помочь советом не могу.

– Просто скажите, где ключ! Мне известно, что башня цела и невредима! Мой ребенок должен родиться в Нордуэлле, но не в замке, в котором теперь другая хозяйка. Мои люди на грани! Они больше не могут рисковать своими жизнями, пробуя на вкус еду, подносимую мне. Они не должны дерзить и убивать ради меня! Нам нужно поберечь силы и несколько месяцев провести в покое, чтобы собраться для решающего удара! – я высказала наболевшее, не позволяя ей отвернуться и забыть.

– Завтра. В комнате с травами, – Рилина назначила мне встречу и посчитала разговор завершенным, а вот ее младшая дочь пришла в неистовство. Если бы не мое положение, она бы набросилась с кулаками.

Тижину буквально распирало от злости.

– Что? Что я слышу? Ты опять сбегаешь, несмотря на то, что обещала Алэру остаться? – она рычала и сжимала кулаки.

Хлеб в ее правой руке крошился на пол. Я смотрела на падающие крошки и моргнула, услышав звук пощечины. Жин умолкла и прижала левую ладонь к пылающей щеке, а затем мы обе ошарашено воззрились на раскрасневшуюся Миениру. Обычно сдержанная и воспитанная девушка неожиданно проявила эмоции и выразила обуявший гнев.

– Прекрати! – отчеканила она, сузив зеленые глаза. – Ты видишь только черное и белое, так? – разгорячено вопросила и ответила. – Да, я тебя отлично знаю! Но оглянись! И вспомни, что недавно твердила Танель! – указала на остатки хлеба, сиротливо лежащие на полу. – Быть может, она и хлеб отравила, чтобы убить не только Ниавель, но и нас заодно!

Пальцы правой руки Тижины сами собой разжались. Девчонка с предубеждением покосилась на крошки. Ее губы дрогнули, а слова прозвучали не так уверенно, как предыдущие.

– Мы знаем Танель с детства.

– Как и Илну! – выразительно напомнила ей Миенира. – Однако, она не стеснялась в выражениях, и лично мне было неприятно узнать, что мы для нее предатели, которые не пытались вызволить бедняжку из плена!

Жин растеряно кивнула, обвела взглядом снедь, стоящую на столе, замерла, пристально осматривая каждый кусочек, лежащий на своем блюде, и судорожно сглотнула.

– Она не посмеет, – девчонка хотела бы, чтобы ее голос звучал бесстрашно и убедительно, но вырвался еле слышный шепот.

– Проверишь? – Миенира бросала сестре вызов. – Я не рискну, как и Ниавель! – открыто взглянула на меня. – Позаботься о малышке. Ей нужна твоя любовь, а не чужие страхи и лютая ненависть! – наши мысли сошлись.

Я поблагодарила девушку за поддержку и присела к столу, на который Эви выставила мой ужин.

– Ты не обязана этого делать! – мне хотелось быть беспристрастной, но собственный голос сбивался.

– А в чем тогда состоит мой долг? – Эвильена сделала попытку ухмыльнуться, но глаза выдали ее волнение.

– Не рискуй напрасно. Не избежать того, что написано на роду, да и я не собираюсь умирать сейчас! – под тремя перекрестными взглядами я приступила к еде.

Мне не хотелось, но я резала мясо и отрывала кусочки от ломтя еще теплого хлеба, у которого был отломлен подрумяненный бок. Огненные, яростные слезы норовили пролиться из глаз и растопить глыбу, замораживающую мое сердце. Усилием воли я прогоняла их и жевала жесткое, без соли и специй мясо. Отчего-то вернувшаяся из плена хозяйка приказала избавиться от пряностей и готовить пресную пищу. Кусок в горло не лез, поэтому время от времени я гладила живот, уговаривая себя прожевать жесткую, невкусную пищу, и заставляла себя думать.

«А еще она назвала Миениру и Тижину предателями. Почему? – у меня было о чем поразмыслить. – Дело ведь не только в безумии Илны?» – внутренности скрутило от дурного предчувствия, а сердце дрогнуло в предвкушении. Еще чуть-чуть и я догадаюсь, что произошло с Илной и найду, как использовать ее тайну в своих интересах.

Почти всю ночь не сомкнула глаз, мысли, посещавшие мою голову, постепенно сложились в одно предположение, которое требовало доказательств, и я с трудом дождалась рассвета. На улице мело, но я бежала через пургу, чтобы отыскать управляющего. За мной по пятам неслась Диль и пыхтела себе под нос что-то маловразумительное, касающееся моего взбалмошного поведения. Я пока ничего не могла объяснить ни ей, ни даже себе. Предчувствие и огромное желание разгадать очередную чужую тайну гнало меня вперед.

Управляющего я не нашла, хотя перебегала от кузницы к соколиным домикам, а от них торопилась к конюшне. Слуги твердили, что видели Доша во дворе, но я никак не могла столкнуться с ним. Илна, следуя строгому указанию Алэра, оставила отца в покое, но при кратких встречах всегда шипела, давая понять, что отыщет возможность наказать его. Эрт Лев старался не лезть на рожон и по-прежнему скромно и немногословно исполнял свои обязанности, хотя слуги шептались, что он стал более замкнутым и нелюдимым.

Я обогнула конюшню с намерением следовать дальше, но неожиданный порыв ветра чуть было не сбил меня с ног, вынуждая встать и засмотреться на неистовую снежную пляску. Вихрь снежинок крутанулся несколько раз и опал, а из него появилась заклинательница бури.

– Кто бы сомневался? – уголок моего рта дернулся в улыбке. – С прибытием, тетушка! – я обняла Ллалию. – Несмотря на причину твоего приезда, я рада встрече!

– И я рада, что выбралась, – тетя быстро осмотрелась и накинулась на меня. – Собирайся! В Нордуэлле тебе больше нечего делать!

Я обернулась к Диль и четко произнесла:

– Скажи нашим, что я велела готовиться к отъезду!

Альбина удивленно распахнула синие очи, а Ллалия с довольством закивала:

– Хвала тем Хранителям, которые наставили тебя на путь истинный!

– Мы уедем, но не в Ар-де-Мей, – охладила радостный порыв родственницы.

– А куда? – дружно вопросили обе мои собеседницы.

Я послала им легкую, таинственную улыбку и собиралась отговориться общими фразами, но Ретт послал мне эрт Лагора. Рыцарь вывернул из-за поворота, на ходу указал:

– Я видел, как Дош эрт Лев спускался в кладовые! – и исчез в дверях конюшни.

– Потом, – кинула я альбине с тетей и сорвалась на бег.

От Ллалии оказалось не так просто избавиться, если Диль привыкла следовать указаниям, то тетушка не посчитала нужным отпускать меня без дельных советов.

Она нагнала меня в лабиринте подземных переходов и крикнула:

– Ниа! – воспользовалась проверенным способом, призвала сквозняк и преградила мне дорогу. – Ты меня не дослушала! – сурово сдвинула брови и приготовилась разразиться нравоучительной тирадой.

– Мы поговорим, у нас впереди долгая зима и… – моя попытка избежать сложного разговора с треском канула в бездну.

От решительно настроенной Ллалии не сбегал даже хитроумный Арейс. Чуть позже я пожалею, что вспомнила о нем, а сейчас вздохнула.

– Ты меня выслушаешь прямо сейчас! – где-то наверху завыл, заметался растревоженный ветер, и я смирилась окончательно – не драться же с разъяренной заклинательницей бури?

– Тогда обойдемся без вступлений, здесь зябко, – я нарочито поежилась и плотнее запахнула накидку на меху.

– Я тебя не задержу, – заверила меня тетушка и огорошила. – Ты обязана выйти замуж за Арейса!

Все-таки зря я вспомнила о нем, не далее как две недели назад эрт Маэли намекал мне о том же самом, но я ловко избежала скользкой темы. От тетушки с такой же легкостью не избавиться!

Я подняла глаза, чтобы увидеть выражение лица Ллалии. На нем застыла маска ледяного безразличия, только сжатые в тонкую полоску губы говорили, насколько тяжело тете бороться с охватившим напряжением.

– Несколько месяцев назад ты уговаривала меня довериться Арейсу и относиться к нему, как к родному отцу, – едко отозвалась я.

– Не ерничай! – осадила она взмахом руки, отчего налетевший ветер взъерошил мои волосы. – Несколько месяцев назад у тебя был муж! А сейчас ты беременна и не тебе, а твоему ребенку нужен отец!

Я без заминки проговорила:

– У моей дочери есть отец!

– Где же он? – Ллалию затрясло, но она еще сдерживала чувства, стараясь не допустить урагана.

– Алэр обещал нам вернуться! – в моем голосе звучала глубокая уверенность, поддерживающая силы вопреки всем недругам.

– И что? Ниа, открой глаза! Эрт Шеран женат на другой женщине и никогда не оставит ее!

– Я убью любого, кто осмелится оскорбить меня или моего ребенка! – мне показалось, что вместо слов с моих губ сорвались льдинки и посыпались на каменный пол.

Ллалия, не мигая, следила за мной, ее не впечатлил холод, слетевший с моего языка.

– Я всего лишь хочу уберечь твою дочь от пересудов и слез! Ты росла в любви и не знаешь, насколько жестокими могут быть дети!

– Чего ты хочешь? – Спросила я напрямую.

– Тебе нужен муж, Ниавель! – тетушка не привыкла отступать. Она взмахнула рукой, сметая мое очередное возражение. – Ругаться нет смысла! Оглянись – где твой главный защитник, который сможет спасти тебя не только от сплетен, но и от смерти?

– Алэр вернется! – без сомнений повторила я, игнорируя ее желание ткнуть меня носом и заставить взглянуть правде в лицо.

– Вернется? Жди! Семь лет, Ниа, только представь, что может случиться за эти годы! Твой ир'шиони может сгинуть в темницах или… – Ллалия глубоко вдохнула и завершила фразу тихим, зловещим тоном, – или он останется. Подумай о моих словах, Ниавель, ты – далеко, а она – рядом. Семь долгих лет, каждый день и каждую ночь. Са'арташи – красавица, каких поискать, ему будет сложно устоять… – что-то темное промелькнуло во взгляде женщины, стоявшей напротив меня, зрачок полыхнул красным и потух так же внезапно, как и загорелся.

Мне не хотелось проявлять жестокость по отношению к тетушке, но, скрепя сердце, пришлось:

– Он изменил тебе, ведь так? – я говорила о единственном любимом мужчине в жизни Ллалии, задевая тайные струны ее души.

Она не смогла остаться равнодушной, но и сорваться не получилось – все пережито и выплакано. Ллалия до крови прикусила губу, а после выдавила:

– Не повторяй моих ошибок, – и призвала ветер, освобождая мне путь.

– Важно уметь прощать! – я разбередила наши общие раны, но мой крик, эхом отразившийся от стен, остался без ответа.

Ллалия предпочла тихо уйти и оставить меня одну. Она шла, опустив плечи, посчитав, что не уберегла меня от вероятных ошибок, и взяла вину на себя. Мне хотелось догнать тетушку и сказать ей, что я не ребенок и не та наивная, чувствительная девушка, которой повезло живой вернуться домой. Благоразумно подожду, когда Ллалия осознает, что жизнь многому меня научила. И пусть я пойду по льду, но каждый мой новый шаг будет тщательно продуманным. В конце концов, лед – моя стихия!

Я не стала поворачивать назад, а двинулась вперед по коридору, следуя скупым, но точным указаниям Духа. Его белесый хвост то и дело мелькал за поворотом, пока не вывел меня к комнате с травами. Значит, пришел черед встретиться с Рилиной. Я было разочарованно вздохнула, потому как встреча с управляющим откладывалась на неопределенный срок, пока не услышала знакомый голос.

– Не вини себя, – послышалось из-под неплотно прикрытой двери, и я тихо подошла ближе.

– А кого мне обвинять? – с нотами непреодолимой горечи отозвалась Рилина.

– Меня. Кто, если не я, должен был приглядывать за супругой? – с не меньшей печалью произнес эрт Лев.

Рилина вздохнула и, видимо, вернулась к тому, с чего был начат разговор.

– И снова, прислушайся к моему совету и уезжай! Она найдет способ извести тебя!

– Мне ли не знать, – обреченно согласился управляющий.

– Тогда почему ты еще здесь? – Рилина выразила свое беспокойство.

– А куда пойти? Ведь мое место в замке, – как-то рассеянно ответил эрт Лев, и я отступила.

Никогда не видела управляющего в таком состоянии. Возвращение дочери выбило его из колеи, лишило жизненных сил, точно он внезапно оказался на распутье и не знает, куда идти дальше.

Я не хотела вмешиваться, но должна была. Для меня каждая секунда была на вес золота. Я подняла руку, чтобы постучаться и объявить о своем приходе. Новая фраза Рилины не предназначалась для моих ушей, но я вновь стала случайной свидетельницей.

– Отправляйся в Сторожевой замок. Помнится, Гервин говорил, что ты собирался стать рыцарем, пока не встретил мою подругу.

Дош что-то неясно проговорил, и я решилась. Мой стук прокатился по подземельям, словно я ударила в колокол, и дверка скрипнула, когда Дух открыл ее. Я вошла в комнатушку по его приглашению и громко поздоровалась.

Эрт Лев уже стоял на ногах, на его лбу блестела испарина, как будто он серьезно заболел. Губы Рилины дрожали, словно несколько минут назад она захлебывалась рыданиями, но в глазах горела решимость.

– Я пойду, – управляющий поспешил откланяться, но я не посторонилась, чтобы пропустить его.

– Скажите, – сходу начала я, – ваша дочь – человек или ир'шиони?

Дош свел брови и обернулся на Рилину.

– Зачем тебе это знать? – спросила она, сверля меня настырным взглядом.

Я еще гадала, что сказать, а управляющий раскрыл секрет.

– Да. Илна ир'шиони.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я и отодвинулась.

Эрт Лев ничего не добавил, лишь прошел мимо и притворил дверь.

– Зачем тебе знать, что Илна ир'шиони? Что у тебя на уме? – допытывалась Рилина.

– Мне не хочется делиться своими догадками, пока я не буду окончательно уверена, – негромко, но твердо оповестила я. – У меня иной вопрос, который вам отлично известен, – посмотрела ей в лицо.

Его омрачила незнакомая тень, и Рилина махнула мне рукой.

– Идем!

Я ощутила легкое любопытство и пропустила ее вперед. Рилина привела меня в слабо освещенную комнатушку, пустую и холодную. Я невольно поежилась и подумала, что видела низенькую дверку намного раньше, но ни разу не заглядывала. Сейчас с недоумением рассматривала серые стены с вбитыми крюками, на которых висели различные ключи, и растрескавшийся земляной пол. Потом вдруг вспомнила, что как-то спрашивала о комнатушке у управляющего, но он быстро сказал, что та забита до отказа. Солгал? Почему?

– Ты помнишь, как важно уметь прощать? – Рилина обернулась ко мне, обожгла долгим, пронзительным взглядом.

Я оторопела, ведь была твердо убеждена, что она не слышала мой разговор с тетушкой.

– Да, – слегка нахмурившись, произнесла я, ожидая продолжения.

Рилина быстро дошла до противоположной стены и сняла с крюка длинный странный ключ. Я смотрела, как поблескивает тщательно отполированное железо в свете принесенного светильника.

– Что это? – мой голос прозвучал хрипло, и я несколько раз покашляла.

Рилина, казалось, не услышала меня, она смотрела на ключ, точно завороженная, и молчала. Я не могла заставить себя взять его в руки, какое-то тревожное чувство поселилось в груди и давило, вызывая неприятные ощущения. Спину обдало холодом, и я повторила свой вопрос. Рилина подняла глаза и сухо проговорила:

– Вот то, что тебе нужно!

– Кого и почему я должна простить? – с осторожностью поинтересовалась я, приняла ключ и повертела его в руках.

Было чувство, что в моих руках находится змея, такая же скользкая и омерзительная. Я переборола стойкое желание выбросить ключ и пытливо взглянула на Рилину, не хотелось верить, что она желает мне зла. В неверном свете двух масляных светильников я смотрела на нее. Женское лицо казалось мрачным, на нем четче обозначилась каждая, даже самая мелкая морщинка, выдавая возраст обладательницы.

– Нас, – спустя продолжительное молчание выговорила она. Голос Рилины напоминал голос глубокой старухи, такой же скрипучий, надрывный.

Бросив короткий взор на ключ, я снова взглянула на Рилину, не совсем понимая, в чем она хочет, но никак не может признаться.

Она снова замолчала, и комнатушку накрыло напряженное затишье. Нарушить его я не смогла, несмотря на все свое желание поторопиться с отъездом. Что-то подсказывало, Рилине нужно собраться с силами. Какая-то ноша давила на ее плечи, и женщина никак не могла избавиться от груза.

Прежде чем снова заговорить, она подошла ко мне настолько близко, что моей щеки коснулось ее взволнованное дыхание. Рилина качнула головой, как неосознанно делают люди, пытающиеся отрицать очевидные и неприятные факты, будто мысленно кричат себе «Нет!», но тотчас берут эмоции под контроль.

– Ладно, слушай! – решительно сказала она. – Мне сложно признаться тебе, но я должна!

Я не изрекла ни звука, стояла и слушала, а в голове роилось множество мыслей. Но торопить Рилину не стала, не смогла, потому что странное чувство в моей душе, появившееся после того, как взяла ключ, никак не проходило, превращаясь постепенно в предчувствие беды. Чудилось, что металл в руке обернется мягкой, шероховатой плотью, и змея, извернувшись, укусит меня.

– Что бы вы мне не сказали, – поняла, что нужно первой нарушить эту удушливую тишину, – я прощаю вас… – и что-то шевельнулось в душе, подкатило тошнотой к горлу, и я судорожно сглотнула.

– Чувствуешь? – шипя, осведомилась Рилина, и я резко кивнула в ответ:

– То, о чем вы не можете рассказать связано с ар-де-мейцами, – боль железными тисками стиснула сердце, и невольная слеза скатилась по щеке.

Мокрые дорожки на женских скулах слегка мерцали, выдавая, что и Рилина тоже не в состоянии сдержать слезы.

– Мы все виноваты, поэтому я не буду судить ни вас, – помедлила и досказала, – ни вашего супруга.

Она едва заметно склонила голову, сделала глубокий вдох и поведала.

– Недалеко от границы, в предгорьях есть несколько пещер. Много лет назад их по приказу Роана обустроили пленные ар-де-мейцы в обмен на свободу своей королевы. Разумеется, Роан никогда не отпустил бы Мирель добровольно, но твои соотечественники об этом не знали, они поверили лорду Нордуэлла… – она резко умолкла, словно за каждое произнесенное слово следовала расплата, и Рилине требовалось перевести дыхание, чтобы перебороть слабость и боль. – Башня – венец творения. У нее нет ни дверей, ни окон, лишь смотровая, продуваемая ветрами площадка на самом верху.

– Да. Мне известна история башни, – мне не нужны были ни душевные терзания Рилины, ни долгие, рассказанные до мельчайших подробностей истории. Важны лишь сухие факты, потому что мы не в состоянии изменить того, что было, а обязаны жить с тем, что имеем.

Женщина будто бы не услышала меня, она продолжала свою мучительную исповедь.

– Да, – кинула, будто горсть раскаленных углей, помолчала немного и вновь вспыхнула, как хворост. – Но не Роан убил твоих соотечественников в тот раз! Это сделал другой ир'шиони, за что и был наказан вторично!

Мне пришлось кивнуть, хотя хотелось скорее закончить беседу, но я осознала, что Рилине нужно выговориться.

– В той неразберихе могла погибнуть и сама королева Ар-де-Мея, но Роан успел вовремя и увез свою пленницу в пещеры. Они оказались единственным местом, где он мог спрятать ее от разъяренной толпы. С той поры башня и пещеры стали пристанищем для лордов. Своеобразным укромным углом, где можно поразмыслить в одиночестве. Именно в башню привез меня Гервин, когда похитил из отчего дома. И именно там были зачаты Рейн и Рин, так что я не могла ответить отказом на предложение лорда-демона, а мой отец вынужден был смириться.

– Когда вы полюбили своего похитителя? – вопрос, который мучил меня давно, еще с того времени, как я узнала правду от Маег эрт Лев.

– А когда ты полюбила своего мучителя? – прямо поинтересовалась Рилина.

У меня не было ответа, я и сама точно не знала, когда мои чувства к Алэру изменились.

– Вот, – Рилина смотрела на меня пристально, читая мои мысли, – и я не могу дать тебе четкий ответ. Все случается само собой, мы не можем приказывать собственному сердцу!

– Любимых не выбирают, – сложно отрицать.

– Как и судьбу! – она резко вскинулась.

– Верно, – я не отвела глаз.

– Гервин повторил ошибку своего предка! – без предисловий объявила Рилина. – Он был молод и порывист и считал, что осуществляет справедливое возмездие за отца и брата, погибших от рук ар-де-мейцев! – выдохнула и сникла.

Эта история была мне неизвестна. По моему хмурому, озадаченному взгляду женщина поняла, что я задумалась и едва слышно договорила:

– Когда Рейну и Рину исполнилось по два года, Гервин казнил пятнадцать ар-де-мейцев прямо в башне. И умирая, они прокляли ее. Те нордуэлльцы, что находились с моим мужем, погибли. Их убили призраки! – стиснула руки, вдохнула глубоко и подняла на меня темные от боли глаза. – Все еще хочешь укрыться в башне? Думаешь, что Илна страшнее призраков, жаждущих мести? В твоем чреве растет потомок Гервина, и призраки почувствуют это!

Не знаю, чего именно она ждала от меня – может быть даже решила, что я упаду в обморок от переизбытка чувств. Но у меня их теперь нет. Я слегка улыбнулась – вот она подсказка, о которой я молила Хранителей! Поэтому у меня нет пути назад. Мой взор помимо воли упал на ключ.

– Что было – прошло. Никто не застрахован от ошибок. Мы строим будущее. Только от нас зависит, какой будет жизнь наших детей, – развернулась. – Спасибо!

– Я до последнего надеялась, что ты отступишь, – Рилина вздохнула, но отговаривать меня не стала. – Найду тебе провожатого. Первый ключ от башни давно потерян, вам придется двигаться по подземному проходу.

– Утром выезжаем, – еще раз поблагодарив, сообщила я и вышла из комнатушки, крепко стиснув в кулаке так и не согревшийся от моего тепла ключ.

Утром, как и пообещала, наш небольшой отряд был готов выдвинуться в путь. Рилина снабдила нас всем необходимым, и пришла пора прощаться. Первой я отозвала в сторонку Диль, рвавшуюся вперед, и сказала:

– Ты остаешься.

Она моргнула пару раз, словно не поверила, а затем активно замотала головой.

– Ни за что! – упрямо отозвалась альбина, всем видом показывая, что будет сопротивляться приказу.

Я не дрогнула.

– Ты остаешься! – и скороговоркой пояснила. – Мне нужен человек, который станет моими глазами и ушами в замке.

По губам Ди скользнула усмешка.

– Тогда ты должна была попросить об этом Мышку, она самая незаметная из нас.

– Янель получила особое задание, – я вновь на миг вернулась мыслями к ушедшей альбине. Не хотелось думать о бедах, случившихся с ней. Известно, чем больше думаешь о несчастье, тем сильнее притягиваешь его.

– Ну да! Мышке ты приготовила неизвестное, но красочное приключение, а для меня у тебя отыскалось скучное дельце! – обиженно фыркнула Диль.

Я выгнула бровь.

– Считаешь, тебе позволят скучать?

Ди крепче стиснула зубы и вперила в меня воинственный взгляд. Я стояла, как скала.

– Если тебя утешит, то Арейс тоже останется здесь, – ему я сообщила еще вчера. Сделано было с умыслом, чтобы у тетушки не было лишнего повода настаивать на моей скорой свадьбе.

Диль выдохнула.

– Я не могу, – прозвучало жалко и неубедительно.

– Что тебе помешает исполнить мой приказ? – иногда нужно проявить жесткость, даже по отношению к тем, кто небезразличен.

– Он, – скрипнув зубами, выдала подруга.

Я позволила себе усмехнуться:

– Ты уверена? Может, проблема в тебе?

Ди неласково ухмыльнулась в ответ.

– Может быть!

– Чего ты боишься? – тихо, но отчетливо поинтересовалась я, продолжая допрос. Диль не сорвется… Я надеюсь! – Ты нужна мне здесь! – настойчиво объявила. – Пойми, – постаралась склонить ее на свою сторону, а не просто выполнить наказ.

Она сглотнула.

– Себя, – и с мучительным стоном призналась. – Мне снова придется полюбить его и простить.

– Ты поняла, что сказала? – я серьезно смотрела, как Диль переминается с ноги на ногу и мечтает быстрее оказаться в седле. – Не надейся, не передумаю! – предупредила ее.

– Знаешь, что ты сейчас делаешь? – в ее глазах крошечным огоньком сиял упрек. – Толкаешь меня в спину, пока стою на краю обрыва.

– Мы все ходим по краю. Важно держаться за руки, чтобы не сорваться в пропасть. Согласна? – я не теряла веру в подругу и ее благоразумие.

Зимний мир вокруг исчез, оставляя нас один на один в пустоте. Я видела, как пылает алым ее зрачок, Диль держалась, стараясь быть объективной и принять мое решение. Под конец, с трудом выговорила.

– Кому как не мне? Конечно, – устало вздохнула. – Рионе нельзя – она еще не сговорилась со своей тьмой. Эви нужно заботиться о ребенке, а Лелька слишком эмоциональная и грубая – может погубить весь твой замысел, – вновь облачко пара сорвалось с ее уст. – Ладно, я найду способ отправить тебе весточку, – развернулась и на ходу закончила. – Не будем прощаться. Лишние слезы нам не нужны! – спешными шагами направилась к своей кобыле, чтобы вернуть ее в конюшню.

Окружающий мир снова обрел свои блеклые краски и хаотичные звуки. Я смотрела вслед Диль. Она справится. Мы все справимся. Должны! За Диль присмотрят и поддержат, если она пошатнется. Я договорилась вчерашним вечером.