Текст книги ""Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Мертвый аккаунт

Не встретив в коридоре стражей, королева была удивлена. Замок против обыкновения выглядел вымершим. За разъяснениями Мира поторопилась к Тэйне, надеясь, что подруга не откажет ей.

Постучавшись в покои подруги, Мирель не получила ответа. И, ударив еще раз, вполголоса позвала:

– Тэйна, это я, Мирель. Открой, пожалуйста.

– Мира? – голос Тэйны прозвучал странно.

Королева поначалу не разобралась от чего и возобновила разговор:

– Открой, прошу, у меня к тебе важное дело, – толкнула дверь.

Створка не поддалась ее усилиям, и Мира пришла в замешательство.

– Тэйна? – потрясенно позвала она подругу.

Та откликнулась не сразу, как будто размышляла, стоит ли беседовать дальше.

Тишину нарушали только далекие шорохи, наводящие Мирель на мысль о том, что по коридору в ее сторону ползет огромная змея. Поежившись, она снова постучалась.

В этот раз Тэйна ответила четко:

– Мира, оглянись, где-то недалеко должен быть ключ.

Королева, нахмурившись, тщательно осмотрела стену, пока ее настороженный взгляд не наткнулся на небольшую нишу. В ней, действительно, находился тщательно вычищенный ключ.

– Ну что? – не утерпела Тэйна.

– Нашла, – медленно откликнулась Мирель и подошла к двери, чтобы выпустить подругу из заточения и расспросить. – За что брат наказал тебя? – спросила она после того, как Тэйна ступила на порог.

– А что ты ему сказала? – глаза Тэйны лихорадочно блестели, а в голосе слышались жесткие требовательные ноты.

– О чем? – Мира заметила, что подруга чем-то сильно расстроена, и сделала вид, будто не обратила внимания на ее резкий тон.

Тэйна стремительно заскочила в покои и вернулась, показывая вышивку.

– Разве не ты отдала ее Роану?

Мирель переводила озабоченный взгляд с подруги на законченное шитье и мысленно рассуждала. Заминка рассердила Тэйну сильнее, и теперь девушка не считала нужным сдерживаться.

– Не лги мне! Ты сделала все, чтобы угодить моему брату, а он только того и ждал! – обличающе проговорила она.

– Тэйна, – королева попробовала воззвать к разуму собеседницы, – объясни толком, что у тебя случилось, – она нарочно не повысила голоса, чтобы не вступать в спор.

Но Тэйна не на шутку разбушевалась. Дни заточения вымотали девушку, одинокие, наполненные кошмарами ночи стали для нее настоящей пыткой, а молчание братьев и изощренные насмешки Гурдина оказались последней каплей. Сейчас Тэйна выплескивала все, что накопилась, на ту, которая оказалась единственной, способной выслушать. Злые слова сами рвались из глубины ее изнуренной души. Если бы хоть на миг Тэйна задумалась, то и сама ужаснулась бы всему, что произносили ее уста.

– Ты глупая, Мира, впрочем, в том нет твоей вины. Все мы, женщины, страдаем этим недугом! А все потому, что лишь мы способны любить. Ведь известно с давних времен, что у мужчин сердца нет, а тот орган, который бьется за их ребрами, ошибочно принимаемый нами за сердце, всего-навсего грубая безделушка. Но каждая до самой последней секунды верит, что любовь меняет все! – Тэйна не смотрела на Мирель, куда-то в сторону и кривила губы в горькой ухмылке.

– Тебя обидел Дарейс? – с участием спросила Мира.

– Нет! – яростно выкрикнула Тэйна, доказывая обратное. – Он показал мне, что у ар-де-мейцев вместо сердца кусок льда! – небрежно дернула плечом. – Но я ничуть не удивлена! – И со мстительной усмешкой наконец взглянула на собеседницу. – А вот тебя ждет горькое разочарование, когда поймешь, что обещания Роана эрт Шерана лживы – все его помыслы направлены только на благо Нордуэлла.

Мирель покачала головой.

– Обида – плохой советчик. Моя душа не отягощена ей, а разум и сердце одинаково подсказывают – Роан влюблен в меня, – с грустью поведала она.

Но Тэйна, думая лишь о своей утрате, обрушила на собеседницу новый поток злых слов.

– Ты заблуждаешься, – в глубине зеленых глаз вспыхнули безумные огоньки – невыплаканные слезы затопили душу девушки. Ночные кошмары затянули липкой паутиной разум. Одиночество ожесточило ее сердце. – Отвернись от моего брата, предай его, заставь страдать!

– Ты виделась с Дарейсом? – королева была обеспокоена состоянием подруги и по-прежнему задавала вопросы выдержанным тоном. – Ты говорила с ним? – ей нужно было узнать правду.

– Говорила? – взгляд Тэйны на миг потух, но затем снова вспыхнул. – Да кто же мне позволил? Я несколько дней была отрезана от мира! – в пылу боли и гнева, пожирающих друг друга, выкрикнула она. – В Нордуэлле почти не осталось верных мне людей!

Мирель переживала за подругу, ей хотелось обнять ее, утешить. Подходящие слова вертелись на языке, но высказать их она не успела.

Тэйна все говорила и говорила, словно не могла остановиться. Дыхание девушки сбилось, будто она бежала и сама не осознавала, куда именно.

– Одна только старая нянька во всем нашем проклятом крае согласилась прийти на помощь и украдкой отправила весточку на границу.

– Ты осмелилась отправить Дарейсу ворона? – Мира не раз была свидетельницей того, что любовь толкает людей на безумства, но поступок Тэйны потряс ее до глубины души. На некоторое время она даже потеряла дар речи.

– А на что ты готова ради любимого? – свысока бросила Тэйна. Хмыкнула. – Не знаешь? А так ли сильно ты любишь моего брата, как я полюбила ар-де-мейца? – каждая произнесенная буква была пронизана ненавистью.

– Да кто тебя обидел? – теряя терпение, всплеснула руками Мирель. – Что тебе сделали Роан и Дарейс?

– Предали меня, – хрипло, точно через силу, изрекла Тэйна. Губы девушки задрожали, но Мира не услышала ни единого всхлипа и догадалась, какой путь выбрала подруга. Часто, рыдая, мы избавляемся от обид, двигаемся дальше, ищем дороги к свету. Тэйна копила обиды, держалась за них, берегла, а чтобы не расплакаться вспоминала о гневе. И он придавал ей сил.

Мирель не узнавала подругу, словно чужая злобная тень заняла тело Тэйны, лишила ее разума. Это было и странно, и страшно одновременно – у Миры даже возникло ощущение, что она вернулась в Ар-де-Мей. Королеве пришлось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что ее не настиг один из многочисленных кошмаров, где дорогой человек, переступив запретную черту, переродился в жуткое чудовище.

Помотав головой, Мирель заставила себя взглянуть прямо на Тэйну и, опасаясь правды, твердо спросила:

– Какой ответ прислал тебе Дарейс? – она не спрашивала, что принес капитану ворон, но в душе догадалась, с чем вернулась в замок птица.

Тэйна открыла рот, но закрыла его, и, поддавшись внезапному порыву, вытащила из-за ворота смятый клочок ткани и швырнула его собеседнице.

Лоскут упал на пол, и Мира наклонилась, чтобы поднять его. Изящно вышитый символ по краю, хорошо знакомый королеве, едва уловимый запах костра и фраза, написанная кровью: «У нас нет будущего».

– Как на него похоже… – шепотом заметила Мирель, осознавая, что иначе Дарейс эрт Баралис ответить не смог бы.

– Ты не слышала того, что я говорила, и все еще считаешь, будто мой брат поступит иначе?! – крик Тэйны напоминал удар хлыста. Он затмил все прочие шорохи, разорвал гнетущую тишину. – Ты предала меня ради Роана! – накинулась она на Мирель. – Но он никогда не предаст ради тебя, а поступит, как любой нордуэллец поступает с пленным ар-де-мейцем! А вот я рискнула ради любви! Ради Дарейса я предала своих и убила того, кто нес ему гибельную весть!

– Что ты сделала? – Мирель не поверила тому, что слышит. Ей снова показалось, что кто-то чужой, не девушка, с которой они сдружились, произнесла эти жестокие слова.

– Не делай вид, будто ничего не знаешь! – разъяренно проговорила Тэйна, но, несмотря на обуявший гнев, заметила недоумение, четко отразившееся на лице королевы. И с чувством превосходства решила продолжить. – Что, мой брат не посчитал нужным сказать тебе? Тогда, пожалуй, я поведаю тебе истину!

– Тэйна, – в очередной раз, в отчаянной попытке достучаться до разума собеседницы, позвала Мира, – постарайся переступить через обиду и жить дальше. Я уверена, что Дарейс…

– Ты настолько уверена в этом ар-де-мейце? – в запале осведомилась Тэйна. – Ах-х, – с притворным сочувствием вознесла взгляд к потолку, – ты же его королева. Ну, тогда да, он исполнит любое твое требование, даже женится, если прикажешь, – с издевкой закончила она.

– Тэйна, – Мирель почувствовала подступающий гнев, но пока еще была способна погасить его, – я не собираюсь выходить замуж за Дарейса.

Жаль, что Тэйна не желала ее слушать. Она придумала собственную историю, вообразила, будто из нее хотят сделать жертву, и решила перехитрить всех. Вот только обманывала она себя и отказывалась принять правду.

– Конечно, ты не собираешься выходить за своего капитана, ведь думаешь, что Роан женится на тебе, и вы станете жить долго и счастливо.

– Ты бредишь, – Мира осознала тщетность своих попыток и развернулась, решив, что лучше оставить девушку в одиночестве и позволить ей хладнокровно обдумать свои действия.

Следующие слова Тэйны оказались для Мирель камнем, брошенным в спину.

– Нордуэлл – это все для моего брата. Он, не задумываясь, отдаст за него жизнь, и не только свою. Нордуэлл – это огромный костер, согревающий ир'шиони, и, чтобы этот костер никогда не погас, нужны дрова – неважно целые бревна, или хрупкие веточки. Любой из нас может оказаться в пламени, дабы сохранить тепло для других. А если найдутся чужаки или враги… – она сделала паузу, вынуждая королеву обернуться и, затаив дыхание, выслушать окончание рассказа. – Ты должна была стать очередной жертвой, но мой брат не привык воевать с женщинами. А ты воспользовалась слабостью, проникла в наш дом, отравила душу Роана, отняла здравый смысл, поэтому он рискнул всем, чтобы спасти тебя, и избрал новую жертву. Но я не могла позволить брату сжечь Дарейса, поэтому догнала и убила посланника, несущего весть твоему капитану. Жалко, Роан догадался об этом и приказал ускорить свадьбу, а сам отправился на границу, чтобы лично бросить вызов Дарейсу.

С трудом сглотнув, Мира выговорила:

– Мужчины должны встретиться в поединке, так заведено, и не нам с тобой менять условия. И Дарейс, и Роан знают, как поступить в спорной ситуации. Они оба следуют законам чести, и мы с тобой должны гордиться, что наши мужчины не ведут себя, как разбойники с большой дороги, несмотря на обстоятельства.

Тэйна одарила королеву снисходительным взором и сказала.

– Очнись, глупая. Между Нордуэллом и Ар-де-Меем долгие годы длится война. В такое время, всем известно, хороши любые средства. И если мой брат и твой капитан вознамерились сыграть в благородство, то найдется тот, кто поступит по ситуации. Нордуэлл ждет свою жертву, и она будет! Новая ветка упадет в костер. А может, взять целую вязанку хвороста?!.. – кровожадно вопросила в пустоту девушка, и сердце Мирель похолоднело от ужаса.

«Если Роана нет в замке, то всем заправляет Гурдин, а он… и здесь должны быть…» – она больше не рассуждала, развернулась с намерением бежать. На негнущихся ногах Мирель удалось сделать несколько шагов.

– Знаешь, – зловещим шепотом проговорила Тэйна, – а я уже чувствую запах горящей плоти.

Мира остановилась и медленно обернулась к Тэйне. Смерила девушку долгим взором и высказала свои мрачные, давящие мысли.

– Я знаю лишь одно – та Тэйна, с которой я познакомилась в замке, умерла. Женщина, которую я вижу сейчас, не имеет ничего общего с моей подругой. Она твердит о любви, о предательстве, о жертвах и благородстве, но ровным счетом не знает ничего о том, что говорит. Мне жаль эту незнакомку, ведь она проиграла. Она сделала неверный выбор и погубила тех, кто был дорог ее сердцу. Она утверждала, что убила посланника, чтобы спасти свою любовь, но нет. Она никого не спасла, а убила себя.

– Нет! – в припадке ненависти Тэйна накинулась на Мирель. – Будь ты проклята королева Ар-де-Мея!

Мира увернулась и изо всех сил толкнула бывшую подругу. Та, бранясь, отлетела к стене и тонко завыла. Не задерживаясь, чтобы помочь ей, Мирель побежала к выходу. Вслед ей неслись яростные проклятия обезумевшей Тэйны.

Беглянка в нетерпении металась у парадной двери и встретила Мирель требовательным мяуканьем.

– Идем, – задержав дыхание и позволив себе глубокий вдох, Мира улыбнулась кошке сквозь слезы. Смахнула их и толкнула дверь, приготовившись к новой битве.

Но за порогом никого не было, однако во дворе явственно слышались громкие вопли. Даже завывания ледяного ветра, с неистовством дикого зверя вцепившегося в Мирель, не могли заглушить яростные крики, доносившиеся из рощи ильенграссов. Мира рванулась в нужную сторону, но едва не запнулась. Кошка бешено нападала, не позволяя девушке двигаться к роще. Беглянка рвала подол острыми коготками, прыгала, мешая Мирель идти, цеплялась за одежду, царапалась. Но, несмотря на боль, королева продолжала делать шаги. Сумерки окрасились красным, огненные всполохи метались на фоне темных небес. Их тени переплетались друг с другом, словно невиданные существа или танцевали, или вели непрекращающийся бой.

Спотыкаясь, королева медленно брела к своей цели, шепотом уговаривая Беглянку уступить дорогу. Но кошка разъяренно шипела и отступать не собиралась.

– Ты пойми… пойми… – увещевала Мира питомицу, – я должна там быть. И если я приду, они отпустят их, – она верила тому, что говорит.

Беглянка царапалась и кусалась, заглядывала хозяйке в глаза, но не отходила. Сделав последнее усилие, королева устремилась вперед, вбежала в рощу, скользнула между двух близко стоящих деревьев, но тут же упала на колени. Кошка запрыгнула ей на плечи и толкнула на землю, а низко склоненные ветви укрыли их от недобрых взглядов.

Несколько минут Мирель пролежала на ворохе опавших листьев, но затем тяжело поднялась, опираясь о морщинистый ствол. Она не слышала ударов собственного сердца, потому что все звуки заглушал хриплый рев, напоминающий рычание сотен озлобленных животных.

Но в роще стояли люди, по крайней мере, они выглядели, как люди. Все они пели:

– Нордуэлл… Нордуэлл – ты наш край…

Мы живем во славу твою…

Мира помотала головой и сквозь пелену текущих слез – она больше не пыталась их смахнуть – заметила Гурдина. Он стоял в круге, образованном восьмью столбами. С факелом в руке Гурдин, возвышающийся над толпой, напоминал кровавого демона, требующего жертв. В неровном свете огней лица собравшихся выглядели жутко. Они и впрямь напоминали звериные морды. И каждый из собравшейся толпы с готовностью внимал слову господина, того, что организовал их всех.

– Дети мои! – возглас Гурдина прокатился над озверевшей толпой, заставляя ее умолкнуть. – Пришел наш час! Мы отомстим проклятым магам за всех, кто пал от их волшебства, – окинул безмолвных людей с фанатично горящими глазами пристальным взглядом, выбрал, назвал. – Орей, ты будешь первым. Помнишь, что маги сделали с твоей невестой?

Ответом Гурдину стал многоголосый вой, а в центр вышел молодой мужчина.

– Помню, – сквозь стиснутые зубы молвил он и поднял вверх руку.

Спустя мгновение в ней запылал факел, и толпа расступилась, дозволяя Мирель увидеть всю полноту картины. Из ее горла вырвался страдальческий хрип, тело сделало рывок, но кошка была начеку и не позволила хозяйке выйти из укрытия, снова уронив ее. Поднимаясь, Мира не могла отвести глаз от жуткого зрелища.

Восемь мужчин в простых домотканых рубахах, порванных и залитых кровью, стояли связанными у столбов. Двое из них молились, отрешенно глядя в далекие равнодушные небеса. Один склонил голову, то ли потерял сознание от боли, то ли пребывал в блаженном оцепенении. Остальные держались и смотрели прямо на своих мучителей. А ир'шиони, подстрекаемые Гурдином, все выходили и выходили из толпы, и в их руках зажигались смертоносные факелы.

На миг воцарилась тишина, Гурдин с торжественным видом готовился подать знак. Мира, набрав полную грудь воздуха, собралась объявить о своем присутствии. Пусть она сгорит сегодня, но хотя бы попытается спасти подданных, исполнит свой долг.

Ее уста закрыла чья-то рука, не позволяя крикнуть.

– Тише, пожалуйста, – шепотом предостерег Риан, крепко прижимая девушку к себе.

Она воспротивилась, укусила барда, надеясь, что тот ее отпустит. Риан сдавленно ругнулся, но хватку не ослабил.

– Будь благоразумной, – сказал он.

Мирель продолжила извиваться, и Риан вынужден был сообщить:

– Ты им не поможешь, а сама погибнешь! И что я скажу брату? – королева на мгновение успокоилась, а затем несогласно мотнула головой. – Ладно, – бард применил иную тактику. – Мертвая ты ничем не поможешь оставшимся подданным. Подумай о тех, кто ждет тебя за Разломом!

Мирель притихла, собираясь с силами для очередной попытки, но Гурдин уже подал сигнал. Огонь, словно живое существо, с превеликим желанием набросился на стопки сухих поленьев, лежащие у столбов. Алчные языки пламени взмыли ввысь.

Крики несчастных ар-де-мейцев потонули в громовом вое ир'шиони. Они вновь сомкнули ряды, дабы не пропустить ничего, насладиться каждым мгновением. Слезы Миры разом высохли, точно огненное дыхание жадно слизало их с лица девушки. Теперь она дрожала, и если бы Риан отпустил ее, то непременно вновь упала бы. Чувствуя, в каком состоянии находится его пленница, бард лишь крепче сжимал руки и шептал:

– Не грусти о них. Знаешь, есть люди, которые рождены для великой цели, а есть те, кто живет, чтобы им помогать. Они тоже люди, но их цель служить, дабы великие исполнили предначертанное. Не мы выбираем судьбу и не мы решаем, когда прервется чья-то жизнь. Гордись своими подданными, они погибли, ради того, чтобы ты выжила, чтобы не забыла о других и помогла тем, кто ждет тебя за Разломом, – и в утешение. – Наверняка, у каждого из этой восьмерки остались родные. Вернись домой, позаботься о них.

Мирель рвано вдохнула, и Риан ослабил хватку, позволяя ей дышать свободнее. Голова у Миры кружилась, от чего мир разлетался на сотни отдельных фрагментов, земля под ногами гудела. И девушка теперь сама держалась за Риана. Они скрывались в тени дерева, не рискуя выходить и будоражить заведенную толпу.

Вой постепенно смолкал, ветер радостно носился по кругу, поднимал пепел, смешивал запахи. Особенно четко чувствовался жуткий, сладковатый запах, от которого к горлу подкатывала тошнота. И Риан, и Мирель, не сговариваясь, старались задержать дыхание. Бард первым опомнился и решил, что пора уходить, так как толпа еще не скоро разойдется, будет до самого рассвета упиваться своей призрачной победой.

Он приготовился пятиться, потянул было Мирель, и она покорно пошла бы за ним. Но Магира распорядилась иначе. Жизнь сделала крутой виток, соединив, закрутив нити судеб нескольких участников, решив, что каждый должен расплатиться за ошибки по-своему.

Мира и Риан замерли, он смачно выругался, когда к Гурдину подошла Тэйна и указала на беглецов. Фанатичные, наполненные ненавистью взоры обратились на них. Ветви ильенграсса, укрывающего барда и королеву, горестно зашелестели.

– Беги! – Риан толкнул Мирель, и она едва устояла на ногах.

– А ты? – одними губами спросила девушка.

– Справлюсь, – его лицо озарила задорная улыбка. – Иди, – в следующий миг Риан стал серьезен. – И помни о моих словах, – он выступил из-за дерева, на ходу снимая с плеч залатанный мешок.

В нем находился футляр с небольшой арфой, Мира испуганно вскрикнула, замешкалась, и кошка опять напала на нее, требуя поторопиться.

– Догоните ее! – вопль Тэйны прозвучал громом.

– Вперед! – скомандовал Гурдин, обнимая Тэйну за плечо, выражая ей свою благосклонность и поддержку.

Толпа пришла в движение, и Мирель с горечью осознала, что ей не сбежать, пришло ее время. Она выпрямилась, подняла кошку, прижала ее к себе, радуясь, что в этот скорбный час с ней будет дорогое существо. Беглянка вздохнула, как усталый человек, прильнула к сердцу хозяйки и успокаивающе замурлыкала.

Мира было подивилась необычному поведению своей воинственной питомицы, но в это мгновение Риан коснулся струн арфы. Чистый звук разнесся по роще, и все в ней замерло. Печальная, но вместе с тем прекрасная, волнующая души и проникающая в сердца мелодия зазвучала, а голос барда стал великолепным дополнением. Он пел о безграничной любви, о прощении, о душевной красоте и о мире. Само время замедлило свой неутомимый бег, словно бы заслушалось.

Мирель вновь заплакала, хотя горло саднило от прошлых рыданий. Но с этими слезами боль, открывшаяся в ее груди, подобно кровавой ране, проходила.

– Иди ко мне, – хрипло произнес любимый, и нежные, но сильные руки коснулись ее тела.

– Роан? – недоверчиво взглянула на своего лорда королева, выпустив Беглянку.

– Идем, – он подсадил Миру в седло и пояснил. – Магия Риана действует всего несколько минут, скоро они очнуться.

– Мы позаботимся о них, – раздалось слева, и Мирель только-только заметила еще двух всадников.

Одного она знала – это был друг Роана Лан эрт Тодд. Второй, который говорил, выглядел совсем мальчишкой, но взгляд его был тверд, подобно стали, из которой был выкован меч в его ладони.

– Помогите Риану, он слабеет после своих заклинаний, – бросил лорд и собрался запрыгнуть в седло позади Миры.

Ему помешала кошка, усевшаяся на его сапог. Хмыкнув, лорд подсадил сначала ее, а затем заскочил сам. Черный конь сорвался в галоп, унося их в ночь.

Но трагедия, разыгравшаяся в вековой роще, продолжалась. Лан был опытным воином, поэтому сходу оценил опасность.

– Нам придется нелегко, – встав с правой стороны от барда, шепнул он младшему брату. – Главное, не подходи к Гурдину. Я сам разберусь с ним!

Аррис эрт Тодд, порывистый, как и прочие юноши его возраста, усмехнулся и собирался ответить старшему что-то дерзкое и уверенное, но взор его встретился со взглядом Тэйны. Она стояла прямо, магия собственного брата не оказала на нее никакого влияния. Она планировала отправиться следом за Роаном и Мирой, но к собственной досаде заметила жениха и решила расквитаться с ним для начала. Молчаливо бросая вызов Аррису, девушка отодвинулась от Гурдина и вытащила меч из ножен.

– Дура! – в сердцах сплюнул Аррис и покачал головой.

Лан не принял действия Тэйны во внимание и собрался сказать: «Покорности научишь ее после свадьбы плеткой», – но не успел, потому что Риан со стоном упал на колени. Силы у барда иссякли, и он больше не мог сдерживать толпу.

Аррис отвел взор от Тэйны и взглянул на брата. Тот кивнул, напряженно оглядывая окрестности. Большинство собравшихся ир'шиони, находясь под воздействием магии Риана, успокоилось. Но немало оказалось и тех, чья ненависть, испепелив сердца, погубила души. Эти ир'шиони рассердились сильнее, негодуя из-за потерянного времени. Их и решила возглавить Тэйна.

– Не останавливайтесь! Найдите пленницу! – взвыла она не своим голосом, но мужчины ир'шиони не привыкли подчиняться женщинам.

Те, на кого она рассчитывала, с недоумением смотрели на нее, и тогда в дело вступил Гурдин.

– Вперед! И пусть правосудие свершится! – провозгласил он и первым кинулся к конюшне. – Уйди, и тогда бард не пострадает! – сказал древний, подойдя к Лану.

Ир'шиони, верный слову, данному своему другу и лорду, упрямо покачал головой. Гурдин усмехнулся в ответ и, демонстративно вытащив меч из ножен, воткнул его в землю.

– Ты знаешь, какой исход будет, – хладнокровно произнес он, не отводя темного, тяжелого взгляда от лица Лана.

– И все же я попытаюсь! – ответил ему старший из братьев эрт Тодд.

– Это не займет много времени, – Гурдин готов был сражаться с Ланом голыми руками и был уверен в победе.

Лан кивнул брату и молчаливо указал на беспомощного Риана, попросив позаботиться о нем. Аррис с явной неохотой повиновался, напоследок одарив Тэйну многообещающей улыбкой, не осознавая, что тем сильнее раззадоривает ее.

На пару мгновений он выпустил клинок из своих рук и поднял Риана, чтобы вынести его из опасного места.

– Арфу возьми, – простонал бард, и Аррис с шипением исполнил просьбу, а затем снова взял меч, готовый в любой момент пустить его в дело.

Они успели пройти несколько шагов, оставляя Лана наедине с Гурдином и обезумевшей толпой. Аррис сквозь зубы ругался и ежесекундно оглядывался. Риан, мучающийся от собственного бессилия, не желал быть обузой.

– Отпусти, – сжав челюсти, прохрипел он.

Аррис приказал барду заткнуться и не мешать. Ветви за ними сомкнулись, прикрывая уход, но эрт Тодд продолжал вполголоса ругаться.

– Отпусти, – более настойчиво попросил Риан и сделал попытку вырваться.

Аррис усилил хватку и ускорился, а Риан не оставил попыток освободиться. Силы были неравны, и бард применил иную тактику:

– Я знаю, как помочь.

Эрт Тодд обидно хмыкнул в ответ.

– Да, не сомневайся, – Риан вновь дернулся, стараясь вырваться из крепкого захвата.

– Наш лорд приказал сберечь твою жизнь, и мой брат сейчас сражается, чтобы сделать это, рискуя собой!

– Я. Могу. Помочь, – превозмогая боль, повторил Риан.

– Конечно, – Аррис не прислушался, шел дальше.

– Слышишь? – бард заставил его остановиться.

– Я ничего не слышу, – напрягая слух, откликнулся эрт Тодд.

– И я… – шепот Риана звучал зловеще. – Такая тишина бывает перед бурей…

– Мне не страшно, – откликнулся Аррис, сбросил барда на землю и хотел что-то добавить.

Но в тот же миг, подобно первому удару грома в начале грозы, раздался боевой клич Лана.

Старший из братьев эрт Тодд решил поступить по чести, отстегнул меч от пояса и отложил его ближе к древесному стволу, надеясь забрать после битвы.

– Ты веришь, что победишь меня? – усмехнулся древний.

– Я верю в высшую справедливость! – Лан вспомнил легенду и использовал слова, как оружие.

Гурдин ощерился:

– Ты глупец, если веришь им, – вскинул взгляд к темным, безмолвным небесам.

Вместо ответа Лан, отлично понимая, что шанс на победу у него невелик, закричал во все горло, выражая охватившие эмоции. Толпа, внимательно следящая за предводителем, пришла в движение. Гурдин все еще контролировал ир'шиони и решил воспользоваться ситуацией. Он достигнет своей цели, и королева Ар-де-Мея умрет, пусть и не от его меча. Ее участь будет гораздо более страшной.

– Вперед! – проорал он, отправляя толпу на поиски лорда и пленницы.

Лан немедленно нанес первый удар, целя в челюсть, но его противник даже не пошатнулся. Лан качнул головой:

– Я думал мы все решим вдвоем, не привлекая к делу женщин, – бросил презрительный взгляд на Тэйну, застывшую неподалеку, – и простаков! – пренебрежительно охарактеризовал он собравшихся, торопящихся исполнить приказ Гурдина.

– Бей, – все, что получил он от древнего, и атаковал в надежде задержать хотя бы его, чтобы другие, потеряв главного, растерялись.

Аррис перехватил меч и вышел на середину тропы, как только ветви ильенграссов зашумели, раздвигаемые бегущими ир'шиони. Они замедлили свое движение, заметив преградившего путь воина, но ненадолго. Воспаленные глаза ир'шиони не увидели войско, лишь одного, а за ним – барда. Руки сжались в кулаки, ноги приготовились к прыжку, а неутомимые взгляды напряженно оглядывали окрестности в поисках того, что послужит оружием.

Юный рыцарь сумел заметить каждую мелочь и дерзко улыбнулся, глядя в каждое перекошенное от ярости лицо. Тэйна стояла позади всех и улыбалась в ответ, но ее улыбка была ледяной. Дороги назад для девушки уже не было, только вперед вслепую. Тьма поднимается и растет на несчастьях, недомолвках и одиночестве. Она становиться причиной появления черных мыслей и деяний, постепенно поглощающих человека и превращающих его в чудовище. Тэйна и сама не поняла, кем стала. Свет, который был в ее душе, стал непроглядной тьмой, и спасти девушку не смогло даже чудо.

Лан атаковал Гурдина снова и снова:

– Ты беспринципный, бесчестный лгун! – наносил удар за ударом, но древний лишь посмеивался, хотя глаза оставались холодными, бездонными.

– Ты клятвопреступник! – не стесняясь, бросил он обвинение и понял, что по-настоящему задел древнего.

Теперь Гурдин не станет испытывать его, а прикончит без жалости. Лан почувствовал тяжелое дыхание смерти. Миг слабости, который он простит себе, если останется жив, а затем эрт Тодд приготовился, поклялся себе, что отобьет несколько атак, прежде чем нить его жизни оборвется.

Чистый, ничем не замутненный звук разнесся по роще, перекрывая шум. Это пальцы Риана вновь коснулись струн арфы. Меч Арриса уже был обагрен кровью, мертвые тела устилали тропу, но обезумевшие, ищущие отмщения ир'шиони продолжали наступать.

Риан напряг последние усилия, подполз и прислонился спиной к стволу ближнего дерева, а затем взял в руки арфу. Струны причиняли боль ослабевшим пальцам, но бард забыл о собственных страданиях. Он твердо знал, что пришла пора ему спасти Нордуэлл. Голос не слушался, из горла рвались жалкие хрипы, но в каждое произнесенное слово Риан вложил снедающие его чувства. Слово за словом сложилась песня, льющаяся из самого сердца барда, призванная успокоить мечущиеся души ир'шиони, заставить их забыть о мести, вспомнить о прощении, любви и близких, ждущих у пылающих очагов.

Многие ир'шиони оглядывались, некоторые не могли сдержать слез, и каждый видел, что с ним случится, если следовать по пути призрачной мести. Аррис тоже замер, капли пота стекали по его лицу, сбившееся дыхание медленно становилось ровным.

Гурдин и Лан смотрели друг на друга не в состоянии пошевелиться. Обвинение, брошенное эрт Тоддом, глухо звучало в ушах древнего. Смысл мало-помалу доходил до сознания Гурдина и ложился на плечи еще одним тяжким грузом.

Но Риану не удалось пробиться к душе Тэйны, она разлетелась на миллионы осколков, которым было не суждено воссоединиться в этой жизни. Поглощенная ненавистью девушка сделала множество попыток перекричать брата, вернуть внимание ир'шиони себе, направить их по следам Роана и Миры, но Риан оказался сильнее. Он знал, за кого борется, она потеряла истинную цель и решила действовать бесчестно. Тэйна воспользовалась заминкой, тенью скользнула в сторону, пробралась между сплетенными ветвями, безжалостно обрубая те, которые мешали ей пройти. Она обошла толпу, оказалась за спиной Арриса, вложила силу и ударила юного рыцаря по ногам, заставляя его упасть на колени. Тэйна мечтала отвлечь Риана, чтобы звук его голоса, кажущийся ей мерзким, скрипучим, причиняющим боль, умолк. Она думала, что тем самым магия ослабнет, и собравшиеся вновь последуют за ней. Тэйна слишком плохо знала своего брата-барда. По его скуле скатилась слеза, едва Риан понял, что произошло с его сестрой. Он жалел ее, но знал, что спасти уже не может. Аррис?.. Его смерть будет на совести Риана, но что значит она для блага Нордуэлла? Сейчас Риан рассуждал, как истинный лорд, осознавал, и слезы градом лились по его покрытым щетиной щекам.

Тэйна криво ухмыльнулась, безумие алым цветом полыхало в ее очах, а руки, держащие меч, делали новый замах. Голова юного воина упала к ногам Риана, он вздохнул, и его вздох вознесся к небесам. Они откликнулись глухим рокотом, раскололись, отправляя вниз тысячи горящих золотом стрел, каждая из которых превратилась в колючую снежную слезу и упала на землю. Хелиос прогневался на своих детей, его кара настигла многих. Ир'шиони в страхе разбегались.