Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 327 страниц)

Глава 53
Грэйсон

Грэйсон уставился на фотографию. Ему здесь было около шестнадцати. Он был на людной улице, один, а фотограф, судя по ракурсу съемки, находился как минимум на один этаж выше.

Частный детектив или Шеффилд Грэйсон?

– Это ты, – сказала Джиджи, взяв фотографию. Она с минуту подержала ее в руке, затем снова обратила свое внимание на ячейку. – И тут тоже ты, – продолжила она, доставая другую фотографию, – и здесь.

Каждая фотография словно резала его ножом. Он словно вновь слышал слова Акации: «Ты когда-нибудь играл в «Что, если…», Грэйсон?»

Нет, он не играл. Он не стал бы. Оцени ситуацию! Грэйсон вернулся к привычным мыслям и подошел к ячейке. Она была заполнена фотографиями, множеством фотографий.

– А это тоже ты? – спросила Джиджи, взяв в руки его фото в восьмилетнем возрасте.

Соревнования по боевым искусствам. Фотограф был где-то в толпе. Грэйсон продолжал анализировать увиденное и отделался одним-единственным словом в ответ на вопрос Джиджи:

– Да.

Он ничего не понимал.

Можно хоть сколько размышлять об этом, но смысла от этого не прибавится. «У Шеффилда Грэйсона есть депозитная ячейка, полная моих фотографий». У него перехватило дыхание.

– Думаю, мы увидели достаточно. – Саванна хотела захлопнуть крышку, но Джиджи оказалась быстрее и не позволила ей.

– Нет! – Свободной рукой Джиджи покопалась в коробке и выудила почти со дна еще несколько фотографий. – На этой тебе сколько, года четыре? – спросила она, и ее голос дрогнул. – А здесь два?

Грэйсон решил сосредоточиться на ней, а не на фотографиях.

– А на этой рядом, похоже, один из твоих братьев, – продолжала Джиджи и, наконец вытащив последний снимок, с шумом втянула в себя воздух. – Зачем моему отцу фотография с тобой новорожденным?

Она покачала головой, ее губа задрожала.

– Зачем ему вообще все эти фотографии?

Грэйсон не позволил себе много думать и ответил только на один, первый, вопрос, постаравшись, чтобы его голос звучал ровно:

– Должно быть, он подкупил одну из медсестер.

На фотографии он спал в больничной колыбельке. Его маленькие ручки были прижаты к бокам. На лоб надвинута шапочка, скрывавшая его крохотное сморщенное личико.

– Я думала, ты работаешь на папу, – донеслись до него слова Джиджи, как из тумана, – или, может, даже охотишься за ним, учитывая все эти твои предупреждения, но…

Грэйсон много времени потратил на то, чтобы научиться держать эмоции под строгим контролем. Остальным можно совершать ошибки, ему нет. Оцени ситуацию и действуй соответственно.

– Почему у моего папы оказалась банковская ячейка, полная твоих фотографий, Грэйсон? – не унималась Джиджи. – Ячейка, оформленная даже не на его имя? Я ничего не понимаю!

Пока она не могла ничего понять, но рано или поздно поймет.

Грэйсон собрался с духом.

– Давенпорт – мое среднее имя. Моего дедушку звали…

– Тобиас Хоторн, – закончила за него Джиджи, – и ячейка зарегистрирована на имя Тобиаса Давенпорта. Все равно ничего не понимаю.

У Грэйсона сжалось сердце.

– Джиджи, милая… – начала Акация, но Саванна перебила ее.

– У папы была любовница, – старшая, самая высокая и самая сдержанная из близняшек произнесла это таким же ровным голосом, как Грэйсон, – до нашего рождения, сразу после смерти Колина. Скай Хоторн.

Джиджи затихла. Грэйсон уже перестал обращать внимание на то, что она постоянно находится в движении, но сразу заметил, как она застыла на месте. Он увидел тот самый момент, когда Джиджи поняла, о чем говорила Саванна, когда все до последней детали встало для нее на свои места.

– Красивое имя, – хрипло произнесла его обычно жизнерадостная сестра, – Скай.

Грэйсон сглотнул.

– Джиджи…

Она повернулась к нему, отступая от стола, от банковской ячейки.

– Ты врал мне! – Она покачала головой, и ее кудряшки взметнулись в разные стороны. – Или ты просто избегал правды, потому что Избегающий – это твое второе имя, вернее, второе среднее имя? Грэйсон Давенпорт Избегающий Хоторн. Звучит, правда?

– Дыши, Джиджи, – тихо сказала Саванна.

Джиджи сделала еще шаг назад, снова покачала головой и сердито отбросила волосы с лица.

– Ты знала! – бросила она Саванне, а потом посмотрела на Грэйсона, на Акацию. – Вы все знали! Все, кроме меня! И… Господи боже, твое имя Грэйсон! – Она говорила слишком быстро, чтобы кто-то не перебил ее. – Грэйсон Хоторн.

Джиджи посмотрела сначала на него, потом на Саванну.

– И вы двое… Неудивительно, что вы так переполошились, когда я притворилась, что мы с Грэйсоном встречаемся. Фу-у-у-у-у! А я-то думала, что вы… – Она показала пальцем между ними. – Тоже фу!

– Я понимаю, что для тебя это слишком, – тихим голосом обратилась к своей дочери Акация.

Джиджи подняла руку.

– Меня просто немного стошнило. Прямо в рот. Так, значит, у папы все это время была тайная семья? Типа мы думали, что он в командировке, а он тусовался со своим сыном? – Джиджи скорчила гримасу. – Кстати, ни у кого нет мятной конфеты?

Грэйсон наклонился и поймал ее взгляд.

– Нет, – таким же тихим, как у Акации, голосом сказал он.

– Нет мятных конфет? – спросила Джиджи.

– У твоего отца не было тайной семьи, – сказал Грэйсон. «У твоего отца, Джиджи, не моего». – Мы с ним виделись всего лишь раз. Мне тогда было девятнадцать, и он ясно дал понять, что я ему не сын.

Очень. Ясно.

– Видимо, не совсем, – бросила Саванна.

– Саванна! – одернула ее Акация.

Джиджи не обратила на них внимания. Она с мольбой, полными слез глазами смотрела только на Грэйсона.

– Тогда зачем моему отцу все эти фотографии?

Этот вопрос напоминал черную дыру, грозящую засосать его, и неважно, каким был ответ.

– Зачем ты вообще здесь, Грэйсон? Зачем ты помогал мне искать его? – Джиджи судорожно вздохнула. – Ты должен ненавидеть его и нас.

– Нет! – твердым голосом сказал он, потому что его с детства учили заявлять о своем авторитете при любом взаимодействии. Но Джиджи плевать на авторитеты. – Джулиет, нет!

«Я никогда не смог бы ненавидеть вас». Грэйсон слишком поздно вспомнил, что только их отец называл ее полным именем.

– Почему? – всхлипывая, повторила свой вопрос Джиджи.

– Я здесь, потому что его тут нет. Мой дедушка говорил: семья превыше всего.

– Мы тебе не семья, – сказала Саванна тихим, охрипшим голосом.

И только тут Грэйсон осознал, что она ни разу не отвела глаза от фотографий. Ни разу.

– Он наш брат, – отозвалась Джиджи.

Слово «брат» кое-что значило для Грэйсона. Всегда. Это было его фундаментальной частью.

– Нет! – Саванна наконец оторвала взгляд от фотографий. – Он нам не брат. Папа этого не хотел.

«Он не хотел меня. Он ненавидел меня». Грэйсону следовало бы перестать думать об этом. Ему хватило бы силы воли, чтобы оставить подобные мысли. «Но фотографии. Всю мою жизнь он…»

– Я считала его хорошим отцом. – Джиджи посмотрела на потолок и зажмурилась. – Не идеальным, конечно, но… – Она замолчала и сжала губы. – Я считала его хорошим мужем! – Ее голос снова зазвучал сердито. – Вот почему я искала его. Я не верила, что он мог изменить маме и оставить нас, но, видимо, измены и отказ от родных для него в порядке вещей.

Джиджи буквально пылала от ярости. Грэйсон хотел протянуть к ней руку, но что-то внутри не позволило.

– Вы должны были рассказать мне! – крикнула Джиджи. – Вы все должны были мне рассказать!

Она бросила на них испепеляющий взгляд и выбежала из хранилища.

– Джиджи! – Саванна кинулась было за ней, но Акация мягким движением руки остановила ее.

– Пусть идет! – Акация закрыла глаза, постояла так некоторое время, а потом спросила: – Там есть что-нибудь еще?

Грэйсон вытащил фотографии и сложил их в стопку, отказываясь рассматривать их. «Шеффилд Грэйсон знал обо мне с самого моего рождения. Он следил за мной всю мою жизнь».

На самом дне ячейки, у стенки, Джейсон обнаружил конверт с логотипом банка. Толстый – в нем что-то лежало. Он вытащил его и открыл, ожидая увидеть крупные купюры, но там было только много бумажек.

– Квитанции? – спросила Акация, и Грэйсон понял, о чем она думает. Расследование. Хищение. Ее пустые счета.

Он внимательно изучил листки.

– Квитанции на выдачу наличных с депозита, если точнее, – ответил Грэйсон, вынимая каждую и просматривая с суровой деловитостью. – На небольшие суммы. Эта – на двести семнадцать долларов. Другая – на пятьсот шесть долларов. На триста двадцать один доллар. – Он перевернул одну из квитанций. – На обороте есть пометка. КМ. – Он взглянул на жену своего отца. – Вы знаете кого-нибудь с такими инициалами?

Саванна с шумом выдохнула.

– Наверное, еще одна его подстилка.

– Саванна, мне не нравится, что ты так говоришь о другой женщине.

– Ты имеешь в виду одну конкретную женщину? – Саванна ударила по самому больному месту, словно от безысходности. – Или других женщин, во множественном числе? – ледяным тоном продолжила она. – Хотя вряд ли тебя это когда-то волновало.

– Хватит! – Грэйсон не хотел говорить таким тоном, но и не жалел об этом. Он вспомнил, как Акация сказала ему, что она даже думать не может о жизни без дочерей. Он подумал о детских картинах, выставленных напоказ, словно ценные предметы искусства, и отпечатках ладоней на цементе.

Грэйсон пригвоздил Саванну взглядом, очень выразительным, и заговорил тоном, способным вызывать мурашки.

– Твоя мать ничем не заслужила такого обращения.

– Моя мать, – огрызнулась Саванна, излучая холодную ярость, но на ее светлых ресницах застыли слезы. – А что касается моего отца… – Она вскинула подбородок. – Я всегда знала, что он хотел мальчика.

Это заявление Саванны задело Акацию больше, нежели ее недавние колкости. Она обняла дочь. К удивлению Грэйсона, та не стала сопротивляться. Они долго стояли вот так, обнявшись, цепляясь друг за друга из последних сил, и Грэйсон, наблюдая за ними, ощутил какое-то непонятное чувство.

Хоторны были не склонны желать то, чего не могли иметь.

Наконец Саванна отстранилась, и Акация повернулась к Грэйсону.

– Мы уходим, – сказала она ему, – все, что в ячейке, твое.

Глава 54
Грэйсон

Фотографии, квитанции о снятии наличных. Грэйсон старался думать только о последних. Доказательства неизвестно чего.

– Сэр, – раздался чопорный голос управляющего. – Ячейка должна быть возвращена на место до того, как ее владелец покинет банк.

Владелец – Акация, Саванна с ней. Грэйсон прекрасно осознавал, в каком сумбуре сейчас его мысли, но ему не хотелось детально анализировать произошедшее.

– Мне понадобится кейс, – Грэйсон сформулировал это не как приказ и не как просьбу, и все же была разница между «мне нужно» и «мне понадобится». Будущее время подразумевало, что потребность говорящего необходимо удовлетворить до того, как она станет насущной.

– Кейс?

Грэйсон смерил управляющего взглядом.

– Это проблема?

Десять минут спустя он вышел из банка, держа в руках кейс.

* * *

Служащие отеля с готовностью вызвались подогнать ему «феррари». Возможно, даже с чрезмерной, но, когда они прибыли в банк, Грэйсон оказал им любезность, сделав вид, что не замечает их бурного возбуждения.

– Это невероятно!

Затем один парковщик отвез другого домой, оставив невероятную машину у банка. Грэйсон не знал, как долго просидел на парковке этого банка за рулем «феррари», оставив кейс на полу со стороны пассажира, подальше от себя.

Он должен был оставить фотографии в банковской ячейке. Должен, но не сделал этого.

Какое имело значение, что Шеффилд Грэйсон следил за ним? «Всю мою жизнь». Этим словам удалось пробиться сквозь туманную пелену в его голове. «Он наблюдал за мной всю мою жизнь».

Рука Грэйсона потянулась и нажала на кнопку зажигания. Выезжая с парковки, он подумал о выражении глаз служащего отеля. Очевидно, они оба по очереди садились за руль. Грэйсон задумался, насколько быстро они ехали, сколько острых ощущений себе позволили.

Выехав на шоссе, Грэйсон нажал на педаль газа и помчался все быстрее и быстрее. Когда Джеймсону нужно было сбежать от чего-то, он либо гонял на полной скорости, либо поднимался высоко в небо. Сейчас был только один вариант.

Он с легкостью разогнал «феррари» за сотню.

«Ты не Джеймсон. Что простительно ему, непростительно тебе, – Грэйсон слышал голос Тобиаса Хоторна так же отчетливо, как если бы он сидел рядом с ним. – И знаешь почему?»

Грэйсон не был безрассудным, он не заигрывал с судьбой.

«Потому что когда-нибудь это будешь ты». Сколько раз ему говорили об этом? И все это время его дедушка знал, что эти слова – ложь. Тобиас Хоторн вычеркнул свою семью из завещания еще до рождения Грэйсона.

«Этого никогда не произойдет!» Грэйсон так крепко вцепился в руль, что побелели костяшки. Его нога напряглась, тело застыло в ожидании. Стоило лишь вдавить педаль в пол, чтобы заставить Старика замолчать, перестать думать о Шеффилде Грэйсоне и умчаться вперед.

Грэйсон перестроился в левый ряд, все машины, словно по волшебству, пропускали его. Теперь ему ничего не мешало. Не было никаких причин не позволять «феррари» делать то, что подобные автомобили делают лучше всего.

«Я могу гнать. Освободиться. Послать к черту осторожность и правила». Его переполняла злость, потому что он не мог.

Он не мог допустить, чтобы кто-то пострадал. Грэйсон не в том положении, чтобы рисковать, игнорировать возможные последствия или зацикливаться на том факте, что отец, который, как он был уверен, презирал его, собирал его фотографии и хранил все эти годы.

Какое это имеет значение? Теперь он мертв.

Грэйсон перестроился в другой ряд, снова перестроился, и вот он уже затормозил на обочине. Он заглушил машину одной рукой, вторая по-прежнему крепко держала руль.

Грэйсон лег на него и задышал так тяжело, что, казалось, ребра вот-вот треснут.

Вдруг зазвонил телефон, и ему все же удалось отцепиться от руля.

– Алло, – ответил он с закрытыми глазами.

– Что случилось? – Бабуля. Он прямо-таки ощущал, как его прабабушка тычет его тростью, требуя ответ на свой вопрос.

– Все в порядке. – Скажи. Поверь в то, что говоришь. Сделай так, чтобы это стало правдой.

– Молодой человек, с каких пор ты считаешь, что обманывать меня – это хорошо? – с укором спросила бабушка. – Конечно, что-то случилось! Ты сказал «алло».

Грэйсон нахмурился.

– Я всегда говорю «алло»!

– А теперь ты еще и кричишь, – заворчала бабушка, и он словно увидел, как прищуриваются ее мудрые глаза. – Ксандр прав.

Грэйсон тоже прищурился.

– И что именно сказал тебе Ксандр?

– Пф-ф! – отозвалась бабушка. Грэйсон достаточно хорошо ее знал, чтобы понять, что это и был ее ответ и другого он не дождется.

«Не забыть убить Ксандра», – сделал себе мысленное напоминание Грэйсон. Эта мысль, как и бабулино фырканье, были такими родными и знакомыми, что ему наконец стало легче дышать. Туман в голове рассеялся.

– У тебя все в порядке?

Бабушка не имела привычки звонить просто так.

– Разве я разрешала тебе волноваться обо мне? – снова фыркнула бабуля. – Это не я отвечаю по телефону не пойми как. Что стряслось, мальчик?

Грэйсон подумал о кейсе, фотографиях, всех этих «Что, если…», о Джиджи, о Саванне. Он подумал об Акации, о Скай, о Шеффилде Грэйсоне.

– Ничего.

– Тю! – Бабушка совершенно ясно дала ему понять, что думает о его ответе.

Грэйсон снова закрыл глаза.

– Скай когда-нибудь фотографировала нас, когда мы были маленькими? – Голос его вдруг охрип. – Меня?

– Когда ей было нужно. – Бабушка не скрывала своих чувств. Скай то появлялась в жизни своих сыновей, то исчезала. Она делала только то, что нужно было ей.

– Она отправляла какие-нибудь из этих фотографий моему биологическому отцу? – Грэйсон и сам не понимал, зачем спрашивает об этом. Скай отсутствовала на тех фотографиях, которые он видел. Так какая разница, отправила ли она Шеффилду Грэйсону пару снимков или нет?

– Это вряд ли! – Бабушкин голос стал мягче. – Возвращайся домой, мальчик.

Домой. Грэйсон подумал о доме Хоторнов. О своих братьях. Он откинулся на подголовник сиденья, горло словно сдавило. Грэйсон немного посидел так – буквально секунду – и опустил голову.

– Нэш отдал мне кольцо, которое ты дала ему, – Грэйсон не знал, зачем говорит это, – на хранение.

– Хм-м-м. – На бабушкином языке это был совершенно другой ответ, нежели «пф-ф». – Спроси меня, как прошел мой день, – потребовала она.

Грэйсон насторожился: она действительно позвонила не просто так.

– Как прошел твой день, бабуля?

– Ужасно! Я провела слишком много времени с папками твоего деда.

«Список», – подумал Грэйсон. Старик собирал досье на каждого, с кем обошелся несправедливо. Тут его осенило, что имел в виду Ксандр, когда сказал, что у него есть «связи» в доме Хоторнов.

– Ксандр попросил тебя проверить Список.

– Он рассказал мне, что ты ищешь.

«Мой отец застрелился, когда мне было четыре года», – заговорил женский голос в голове у Грэйсона.

– Ты нашла? – спросил он у бабушки. – Нашла его?

– За кого ты меня принимаешь, мальчик? Конечно, я его нашла!

«Это сделал Хоторн».

– Что сделал Старик? – тихо спросил Грэйсон.

– Купил миноритарную долю в индивидуальном патенте.

– На что был этот патент?

– В досье это не указано. Как и номер патента.

Грэйсон обдумал услышанное.

– Там было что-то еще?

– Только чек. Твой дедушка послал цветы на похороны этого человека. Несколько сентиментально для Тобиаса, если хочешь знать мое мнение.

– Как звали этого мужчину? – спросил Грэйсон. «Как звали ее отца? Какая у нее фамилия?»

– Имя Томас, фамилия Томас. – Бабуля фыркнула.

– Томас Томас? – Грэйсон прищурился. Это сильно напоминало какой-то код. «С чего начинается пари? – вспомнилось ему. – Не с этого». – Про дочь, как я понимаю, в досье нет ни слова?

Глава 55
Грэйсон

Грэйсон сделал ровно один шаг в вестибюль, как к нему быстрым шагом направилась портье.

– Мистер Хоторн, я хотела бы извиниться за недоразумение, возникшее ранее с вашей гостьей.

Джиджи. Стоило Грэйсону подумать о ней, как перед ним возникло ее лицо: широко раскрытые ярко-голубые глаза, когда она поняла, кем он ей приходится.

– Все в порядке, – сказал Грэйсон, и менее честолюбивый менеджер отеля по его тону понял бы, что разговор окончен.

Однако от этой женщины не так просто отделаться.

– Хотите, я освобожу для вас бассейн?

* * *

Грэйсон ступил на мощеный пол и сразу же осознал два факта. Во-первых, в бассейне кто-то был. Во-вторых, этим кем-то была Иви.

– Тебе больно?

– Из-за моего существования?

– Я про твою рану. – У Грэйсона возникает внезапное желание нежно убрать ее волосы от синяка. Но он твердо и безоговорочно перебарывает это желание.

– Кое-кто хотел бы услышать «да», – с вызовом ответила Иви. – Кое-кто хочет думать, что девушки, подобные мне, слабые.

Грэйсон подходит ближе, но не прикасается к ней.

– Боль не делает тебя слабой.

Их взгляды встречаются, и вот она уже совсем не похожа на Эмили.

– Ты сам-то в это веришь, Грэйсон Хоторн?

Грэйсон вернулся в реальность и изобразил ледяное спокойствие. Его уже раз оставили в дураках, и никому не позволено дважды одурачить Грэйсона Хоторна.

Он развернулся, твердо намереваясь уйти. Из тени к нему шагнул Маттиас Слейтер. При дневном свете темно-русые волосы стража отливали золотом, но его глаза все равно казались почти черными. Одним шагом он преградил Грэйсону дорогу.

Быстрый. Бесстрашный. Вооруженный. Грэйсон верно оценил его еще в предыдущий раз. Чернила на его бицепсах теперь были более заметны – татуировка была не одна: толстые, черные, изогнутые линии, похожие на числовые отметки, отраженные в кривом зеркале.

«Или на следы от когтей».

– Уйди с дороги, – приказал Грэйсон.

Маттиас Слейтер не сдвинулся с места.

Грэйсон сам шагнул в сторону, но его противник повторил это движение и снова встал у него на пути. Грэйсон развернулся и зашагал было к боковому выходу, но тут раздался громкий щелчок взводимого курка.

«Ты не собираешься стрелять в меня, Маттиас», – подумал Грэйсон и продолжил идти, даже не обернувшись. Но тут он услышал, как из бассейна вылезает Иви, и это заставило его застыть на месте.

Так не должно быть.

Он и сам это знал.

– Здравствуй, Грэйсон! – Мокрые ноги Иви шлепали по полу.

– Мне не о чем с тобой говорить. – Грэйсон заставил себя двигаться, но перед ним снова возник Маттиас Слейтер, загородив собой боковой выход.

– Это ложь! – Иви прошла мимо него, медленно развернулась, и они оказались лицом к лицу. – Но мы всегда были лжецами.

Ее слова и ее присутствие эхом прокатились по пустоте где-то глубоко внутри Грэйсона. Лишь один мускул напрягся в его челюсти.

– Нет никаких «мы», Иви.

– По крайней мере, я лгу только ради выгоды, ради цели. – Иви сделала шаг вперед. – И я не лгу сама себе.

Она использовала его. Сделала его своей пешкой, а затем выбросила за ненадобностью. Она пришла за его семьей. Лучшее, что она заслужила, – его равнодушие, и только поэтому Грэйсон не стал осложнять ситуацию, взыскав справедливую цену за ее предательство.

Она ничего от него не получит.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Грэйсон; вопрос истинного Хоторна – скорее приказ или требование.

Иви ответила вопросом на вопрос:

– Как дела у твоих сестричек?

Грэйсон пришел в ярость. Если это была угроза…

– Это так нелегко, – продолжала Иви, – быть посторонним для своей семьи, видеть, как оно могло быть. Каким ты мог быть, сложись все по-другому.

Грэйсон разгадал ее игру. «Мы разные, Иви».

– Ты сама сделала свой выбор. – Он сказал это тихо, но с нотками предостережения.

И ей следовало бы понять это предостережение.

Но она этого не сделала.

– Хочешь, чтобы я сказала, что жалею о том, что сделала ради того, чтобы стать наследницей Винсента Блейка? Что мне хотелось бы и дальше зависеть от вашей милости? Ее милости? – Должно быть, она имела в виду Эйвери. – Ждешь, что я скажу тебе, будто деньги и власть не имеют никакого значения?

Конечно, они имели значение.

– Я ничего от тебя не жду. – Голос Грэйсона звучал бесстрастно. Он не собирался снова дать ей шанс воспользоваться его слабостями.

– Ты понятия не имеешь, что такое быть сейчас мной, Грэй!

Она назвала его Грэем. Если Иви рассчитывала, что это как-то подействует на него, то ее ждало разочарование.

– Ты получила, что хотела, – жестко и хладнокровно ответил Грэйсон. – Ты единственная наследница огромного состояния.

– Я одна, – слова слетели с ее губ, словно признание.

Беззащитность всегда была любимым оружием Иви.

– Мне приходится каждый божий день доказывать, что я того стою, – продолжала она, – осознавая, что, если обману его ожидания, он заберет у меня все печати, одну за одной, и я останусь ни с чем.

Иви перехватила взгляд Грэйсона, ожидая ответа, и, когда Грэйсон промолчал, она повернулась к телохранителю.

– Слейт, скажи Грэйсону, сколько людей моего прадедушки преданы мне?

Лицо Маттиаса Слейтера ничего не выражало, отчего он казался еще опаснее.

– Только один.

«И это ты», – подумал Грэйсон.

Иви схватила Грэйсона за подбородок, заставляя его взглянуть на нее.

– Ты хотя бы можешь смотреть на меня?

«Зачем?» – мысленно спросил Грэйсон, а вслух сказал:

– Что тебе от меня нужно, Иви?

В ее глазах мелькнуло что-то, похожее на боль.

– Что мне от тебя нужно? – Иви вздохнула. Потом еще раз. – Ничего.

Она выпятила подбородок.

– Пока что. Когда мне от тебя что-нибудь понадобится, ты тут же об этом узнаешь.

Она провоцировала его. И Грэйсон, черт бы его побрал, заглотил наживку.

– Держись подальше от Джиджи и Саванны, – сказал Грэйсон жестко и грозно.

– А как бы поступил Тобиас Хоторн? – парировала Иви. – Отказался бы он от своего преимущества? А ты, Грэй?

Взгляд Иви мог быть таким же пронзительным, как у Грэйсона, – когда она того хотела.

– Мне вот интересно, что ты и твои сестрички обнаружили в той банковской ячейке?

А вот это точно угроза.

– Уйди с дороги, – приказал Грэйсон ледяным тоном, – отзови своего цепного пса и дай мне пройти.

– Или что? – Иви взглянула на него, вынуждая его посмотреть на нее в ответ.

– Уйди с дороги, – повторил он более настойчиво, – или я сам тебя уберу.

Она осталась стоять на месте.

– Можешь обманывать сколько хочешь, Грэйсон, себя, меня, но не забывай, я знаю, что твой отец никуда не пропадал. Единственное, что заставляет меня молчать, – это обещание почтенному Старику, который не будет жить вечно. – Иви сверлила его взглядом. – И ты еще захочешь, чтобы я была на твоей стороне.

И вот это произошло.

– Если ты попробуешь подобраться к Эйвери, – сказал Грэйсон, отвечая угрозой на угрозу, – если даже в мыслях окажешься рядом с моими сестрами, я уничтожу тебя!

Иви наклонилась и прошептала ему на ухо:

– Это обещание?