Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 281 (всего у книги 327 страниц)

Глава 17

Дальнейшие события разворачивались очень быстро.

Дело, поначалу ползшее как улитка, рвануло к финишной черте быстрей, чем Хиллари успела дух перевести.

Но она не жаловалась. Пусть идет как идет, лишь бы в итоге пришло куда надо.

Хиллари спустилась вниз, ее кровь кипела. В конце концов в допросную явился Сэм Уотерстоун, который привез с собой Уолта Таунсенда и хорошие новости. Лабораторию с варфарином действительно разгромила шайка Уолта.

– Кто-нибудь из них наверняка признается в краже образцов, – радостно объявил Сэм, когда Таунсенд, худой прыщавый тип, не выказывающий особого страха, был надежно водворен в допросную номер три вместе со своим адвокатом. – У них в шайке есть студент-эколог из Бристоля, так и норовит пролезть в мученики дела. Если правильно подойти, он быстро начнет хвастаться направо и налево. Ну как же, обезоружил фашистских псов империализма, отобрал у них крысиный яд и тем спас крыс всего мира.

Хиллари ухмыльнулась.

– Ваши уже везут Майкла Боулдера? – спросил Сэм, и Хиллари, вновь поглядев на часы, кивнула:

– Да. Давайте так: вы с моим сержантом Тайлер допросите Таунсенда. А я возьмусь за Боулдера.

Сэм кивнул.

– Как у вашей Тайлер с ведением допроса?

Вопрос был не праздный. То, что происходило сейчас, станет, вероятно, одной из главных вех карьеры Сэма Уотерстоуна, и он вовсе не хотел, чтобы какой-нибудь юный и самоуверенный младший чин все испортил.

– Хорошо, но ей нужна практика, – поразмыслив, ответила Хиллари.

Сэм крякнул.

– А кому не нужна?

Впрочем, хоть и не особо будучи доволен, возражать он не стал. Он не хуже Хиллари знал, что рано или поздно любому копу приходится выйти на простор, где плавают акулы, и единственный способ подготовиться к этому – прыгнуть в воду.

– Она иногда увлекается, так что дайте ей понять, кто здесь главный, – посоветовала Хиллари. – Но она плотно работала над этим делом, поэтому, когда речь зайдет о Еве Жерэнт, попробуйте отпустить поводья. Она справится, – твердо добавила инспектор.

А про себя понадеялась, что действительно справится.

* * *

Вид у Майкла Боулдера был встревоженный. Глядя на приближающуюся троицу – Томми Линч, Фрэнки А. и Джанин Тайлер, – Хиллари почувствовала, как в животе у нее что-то сжалось. Ну, поехали.

– Сержант Тайлер, вам в допросную номер три, к сержанту Уотерстоуну.

У Джанин загорелись глаза.

– Есть, босс, – сказала она, протиснулась мимо нее и чуть не бегом понеслась в допросную. Словно боялась, что Хиллари передумает. Не каждый день тебе доверяют допросить настоящего хладнокровного убийцу с двумя жертвами на счету.

Томми тоже улыбнулся этой новости. Значит, он будет с Хиллари.

– Спасибо за то, что вы пришли, мистер Боулдер, – сказала Хиллари, аккуратно заводя его в допросную номер один. На этом этапе ей меньше всего хотелось дать Боулдеру догадаться, что его приятель Таунсенд сидит в соседней комнате.

– У меня сложилось впечатление, что выбора как такового у меня не было, – ответил дизайнер интерьеров с легчайшей ноткой стали в голосе и бросил быстрый враждебный взгляд на Томми Линча.

Ишь, огрызается, с удовольствием отметила Хиллари.

Вот и славно.

Она включила запись и спросила Майкла Боулдера, требуется ли ему адвокат. Ответа она ждала в буквальном смысле слова не дыша.

– Я арестован? – спросил он наконец.

– Нет, сэр. Мы лишь призываем вас к добровольному сотрудничеству. Однако арест по делу об убийстве Евы Жерэнт действительно будет произведен в ближайшее время.

Майкл Боулдер напрягся. На нем были жемчужно-серые слаксы и мешковатый кремового цвета свитер ручной вязки в замысловатых объемных узорах. Боулдер выглядел богатым, элегантным и недовольным.

– Понимаю. Что ж, это хорошая новость, – сказал он наконец.

Хиллари улыбнулась и кивнула. Бросила взгляд в сторону Томми, который ухитрялся сидеть тихо, но выглядеть при этом чрезвычайно угрожающе.

– Да, сэр. Нам лишь осталось прояснить несколько деталей.

Она выложила на стол сумку и достала ксерокопию Евиного дневника.

– Пятого января Ева Жерэнт всю ночь провела с вами, у вас дома, правильно?

– Да.

– Да. Рядом с этой датой она поставила значок, который, как нам удалось узнать, означал, что она всю ночь была у… мм… бойфренда.

Майкл Боулдер поерзал на стуле.

– Но…

– В ту ночь к вам кто-нибудь приходил? – спокойно спросила Хиллари.

И увидела, как в безжалостном свете ламп лоб у Боулдера заблестел от пота.

– Инспектор, я не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Еву убили неделей позже. Причем в ее собственной комнате, в колледже.

– Да, сэр. Но семена убийства могли быть посеяны где угодно и когда угодно. Мы полагаем, что это произошло у вас дома ночью пятого января. Поэтому я еще раз спрашиваю: приходил ли к вам той ночью кто-либо помимо мисс Жерэнт.

Майкл Боулдер нервно облизал губы.

– Возможно. Я не помню точно.

– Но ведь у вас с мисс Жерэнт был романтический вечер. Если бы вас прервали, вы были бы недовольны, – голос ее мало-помалу наливался гневом. – Вы ведь помните, не так ли?

Майкл Боулдер посмотрел на Томми, и тот ответил ему равнодушным взглядом. Боулдер почесал голову и сложил руки на груди. Эта поза ему не понравилась, и он сел прямо.

Хиллари понимала его мучения. Он не хотел лгать полиции. Но не хотел и сказать правду, а значит – подвести друга.

Решайся же, решайся.

Она нагнулась над столом. Она решила рискнуть. Последнее, чего ей хотелось, – это перепугать его до такой степени, чтобы он затребовал адвоката.

– Давайте попробуем по-другому, сэр. – Она слегка улыбнулась. – У нас есть основания считать, что к вам ненадолго заходил ваш друг, мистер Уолтер Таунсенд. Вы знакомы с мистером Таунсендом, сэр? – поднажала она.

Видишь, и ничего страшного. Совершенно невинный вопрос. Она снова чуть улыбнулась.

– С Уолтом? Ну конечно. Мы оба состоим в Королевском обществе защиты животных и в Королевском обществе защиты птиц. Часто ходим вместе в ночные походы, чтобы понаблюдать за бобрами.

Хиллари кивнула. Вот так, полегоньку. Пусть успокоится.

– Ах да, конечно. Я помню вашего Франциска Ассизского. Вы любите животных, не так ли? И мистер Таунсенд тоже любит.

А вот теперь – выпад, и чтоб до кишок проняло.

– Вообще-то говоря, мистер Таунсенд сегодня был арестован за налет на лабораторию, и сделал он это вместе со своими товарищами-зоозащитниками ночью пятого января.

Майкл пожал плечами. Вид у него был недоумевающий.

– А я-то тут при чем? – Он беспомощно развел руками. – Уолтера очень уязвляет, когда из научных и экономических соображений с животными обходятся несправедливо.

– Вы с ним согласны?

– Да. Но не до такой степени, чтобы нарушать закон.

Хиллари кивнула:

– Очень благоразумно с вашей стороны, сэр. Однако после того как ваш друг со своей командой совершил налет на лабораторию и, кстати, ранил пожилого лабораторного сторожа, он пришел к вам.

Майкл поерзал на стуле. Для Хиллари его мысли были как на ладони. Откуда полиция это знает – свидетели? Уолт рассказал? Или просто блеф?

– Я по-прежнему не понимаю, при чем здесь Ева, – сказал Майкл и быстро обвел глазами комнату. Было что-то загнанное, испуганное во взгляде, которым он пытался и не мог зацепиться хоть за что-нибудь.

И Хиллари вдруг поняла.

Он все знает, подумала Хиллари. Глубоко внутри он все знает. Знает – и не хочет знать. И убеждает себя, что не знает.

Узнав о гибели Евы, он едва ли хоть на мгновение подумал о том, что ее смерть может иметь какое-то отношение к его другу, старому доброму Уолту Таунсенду.

Потом он узнал о смерти сторожа. И вспомнил, как той ночью приходил Уолт. И еще – что Ева была рядом.

И его начали точить сомнения – медленно, капля за каплей. Он говорил себе, что все выдумал. Что это все ерунда. Что старый добрый Уолт мухи не обидит, уж конечно, он не мог убить Еву. Ну в самом-то деле, он ведь так любит животных!

И все-таки он знал. Откуда-то, глубоко внутри – знал. Потому что все сходилось.

Но если промолчать и не бросить Уолтеру в лицо обвинение, если не вынуждать его говорить правду, можно притвориться, будто ничего не было. И он молчал, пока Хиллари и этот констебль не заставили его снова посмотреть правде в глаза.

Сейчас он наверняка всей душой ненавидел их обоих.

Хиллари решила, что как-нибудь переживет.

– Мы полагаем, что это имеет самое прямое отношение к Еве Жерэнт, мистер Боулдер, – твердо сказала она. – Видите ли, ночью пятого числа, во время нападения на лабораторию ваш друг Уолтер Таунсенд ударил по голове пожилого мужчину. Но тот умер не сразу. Он умер… знаете, когда он умер, мистер Боулдер?

Фрэнки А. побелел как полотно. И начал дрожать, едва заметно.

– Не знаю, – ответил Боулдер, но голос его звучал хрипло. В горле у него пересохло, и он быстро сглотнул.

– А я думаю, что знаете, – тихо сказала Хиллари. – Сторож умер в тот же день, когда была убита Ева Жерэнт.

Боулдер вздрогнул.

– Совпадение, – опять каркнул он и закашлялся.

– Совпадение ли? Вам рассказывали, как была убита Ева? – продолжала Хиллари все тем же негромким рассудительным голосом.

Она посмотрела на Боулдера и увидела, что тот уставился на нее, словно мышь, в ужасе узревшая удава.

– Ей вкололи смертельную дозу крысиного яда, мистер Боулдер, – просто сказала Хиллари.

И Фрэнки А. разрыдался.

* * *

Сэм Уотерстоун покосился на хорошенькую блондинку, которая только что перехватила инициативу и сама повела допрос. Хоть бы Хиллари Грин насчет нее не ошиблась.

Для начала Сэм сам обработал Таунсенда, нанеся ему целую серию сокрушительных ударов. Квартиру Таунсенда обыскали, найдя массу доказательств его деятельности. Каждое слово его соратников говорило против него, а некоторые участники нападения на лабораторию уже подписали показания, в которых указывали на Таунсенда как на того самого человека, который ударил охранника по голове.

Над ним уже нависло одно обвинение в убийстве.

А теперь эта златовласка еще и от себя добавит.

Если сумеет.

– Мистер Таунсенд, постарайтесь вспомнить ночь пятого января, – мило улыбнулась Джанин. – После налета. Все ведь пошло совершенно не так, как планировалось, правда? – негромко, задушевно спросила она.

Во взгляде, который бросил на нее Уолт Таунсенд, читалась надежда. После рыка полицейского-мужчины ее нежный голос был как бальзам на раны.

– Конечно, вам захотелось повидаться с другом, – продолжала Джанин. – Но он был не один, так? – промурлыкала она, и тут Уолт Таунсенд осознал, что кошмар еще не окончен.

Настоящий кошмар еще только начинался.

* * *

Хиллари и Томми не мешали ему плакать. Томми даже подумал про себя, что надо учиться не смущаться при виде мужских слез.

Хиллари об этом вовсе не думала. За время службы она успела перевидать немало обнаженных, вываленных на всеобщее обозрение эмоций – своего рода психологический аналог автомобильной аварии.

Угрызения совести не были исключением.

– Мистер Боулдер, еще раньше ваш друг выкрал из другой лаборатории экспериментальный препарат – особенно сильную разновидность варфарина, если точно. Вы знаете, как он работает, мистер Боулдер? Отравленные им крысы истекают кровью. Внутреннее кровотечение. И с человеком происходит то же самое. Когда коронер произвел вскрытие Евы Жерэнт, он был поражен, обнаружив…

– Не надо, – выкрикнул ей в лицо Майкл Боулдер. – По-человечески прошу – не надо!

Хиллари наклонилась чуть ближе.

– Ночью пятого числа ваш друг был расстроен и потому пришел к вам, не так ли? Он был испуган. Ему требовалось кому-то поплакаться, но вы его выставили, не так ли?

– Нет! Я его не выставлял. Я отвел его на кухню. Сделал ему какао. Мы поговорили. Он успокоился и ушел.

Хиллари кивнула.

– А Ева застала вас на кухне? Уолт, должно быть, удивился? Испугался, что она могла подслушать?

– Нет! – Майкл Боулдер резко придвинулся ближе, словно проситель, получивший наконец то, о чем умолял. – Он даже не знал, что она была у меня дома, клянусь!

Хиллари вздохнула.

– Вы в этом совершенно уверены, сэр?

Боулдер энергично закивал.

– И она не выходила на кухню?

Боулдер помотал головой.

Хиллари задумчиво почесала подбородок.

– А сам мистер Таунсенд выходил из кухни?

– Только… в ванную. Ему надо было помыться.

– Понимаю. Когда бьешь пожилого человека по голове, крови действительно бывает много, – безжалостно сказала Хиллари. Боулдер моргнул, но промолчал. – Где у вас находится ванная? На втором этаже? Рядом с комнатой, где спала – по вашему мнению, спала – Ева?

Майкл Боулдер уставился на нее. Открыл рот, закрыл, снова открыл.

– Но он мне ничего не сказал. Ни слова о том, что видел ее. Ничего не сказал! – простонал он.

Хиллари тяжело вздохнула.

– Скажите, когда вы вернулись в постель, Ева уже не спала?

Майкл медленно кивнул:

– Да.

– Значит, она вполне могла проснуться, когда мистер Таунсенд мылся в ванной. Возможно, она решила, что это вы, и вошла. В ванной она увидела незнакомого человека, который отмывал с рук и одежды кровь. Могло так быть? Или Уолтер Таунсенд просто решил, что так и было?

– Она ничего мне не сказала! – вскричал Майкл. – Ничего не говорила!

Хиллари Грин знала, что еще много лет Майкл Боулдер будет повторять эти слова снова и снова, как мантру. Как будто они могли его спасти. Как будто несли ему прощение.

Хиллари кивнула.

– Вам приходила мысль спросить мистера Таунсенда о Еве, мистер Боулдер? После убийства.

– Нет. Я… я не… зачем?

Хиллари кивнула.

– Она была мне небезразлична, – сказал Майкл Боулдер, глядя Хиллари в глаза и словно умоляя поверить.

– Я вам верю, – просто ответила Хиллари. Секунду они сидели и молча смотрели друг на друга.

Потом Майкл Боулдер сказал, не скрывая отчаяния:

– Значит, ее убили из-за меня, да?

Хиллари ничего не ответила.

Майкл Боулдер наклонился вперед, и его мучительно вырвало прямо на его собственные ботинки.

* * *

Хиллари и Томми вошли в комнату, потайное окно которой выходило в допросную номер три. Хиллари посмотрела на часы.

Майкл Боулдер, приведенный в приличный вид, но все равно похожий на жертву, давал констеблю показания под запись.

В допросной номер три Сэм Уотерстоун вольготно откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и вид имел расслабленный.

Хиллари длинно и шумно выдохнула. Значит, все прошло хорошо.

Джанин, напротив, вся подобралась, но явно контролировала ситуацию.

Тут в дверь постучали. Вошел Фрэнк Росс и вручил стоящему у входа констеблю листок бумаги. Констебль передал записку Сэму, тот прочел и не спеша положил ее на стол перед Джанин, не нарушая ее сосредоточенности.

– Сейчас как раз допрашивают мистера Боулдера. Я уверена, что он охотно подтвердит, что вы были у него дома ночью пятого числа… – говорила Джанин.

– Выясни, что там Фрэнк принес, – приказала Хиллари, обращаясь к Томми, но не отрывая глаз от Уолтера Таунсенда. Таунсенд лишь пожал уныло опущенными плечами.

На нем был непромокаемый плащ – плохая защита от зимней стужи. Из носу у Таунсенда текло, и время от времени от вытирал сопли рукавом плаща. У него была жидкая клочковатая бородка, при взгляде на которую создавалось впечатление, что волосы у него не то чтобы растут, но, по крайней мере, стараются, особенно если учесть, что Таунсенд не имел привычки бриться.

Он выглядел на удивление неприметным. Серый, вялый. Никак не человеком, которому достало силы убить двоих.

Наверное, у него была любящая мать.

Должно быть, дух Евы был страшно оскорблен таким неприглядным на вид убийцей – или, быть может, находит его до невозможности комичным?

– Шеф, образцы варфарина совпали, – сказал Томми. – Фрэнк принял звонок из лаборатории.

Хиллари кивнула и увидела, как Джанин мельком глянула на послание.

Вот оно, последнее доказательство, у нее в руках. Теперь дело пойдет быстро.

* * *

И дело пошло быстро.

В течение получаса Уолтер Таунсенд признался в убийстве Евы Жерэнт. Все было, как они и ожидали. Находясь в ванной, он услышал шевеление в соседней комнате и увидел, как француженка села в постели. Она его видела.

Он был уверен, что она слышала, о чем шел разговор на кухне. Двери ведь были открыты, да и сам он говорил громко, иногда даже кричал, потому что очень перенервничал. А в деревне ночи тихие.

Когда умер охранник, он запаниковал. И решил убить ее прежде, чем она заговорит. Пришлось использовать яд, жалостливо сказал он, потому что он не любит жестокости. Он не хотел ее пугать. Он действовал бережно. За это его любят животные. И доверяют.

Услышав это заявление, Джанин только рот разинула, зато Хиллари совсем не удивилась. Она-то знала толк в самообмане. Напряжение последних дней оставило ее, и она поднялась наверх – оповестить Мэла.

– Поздравляю. Вы с Сэмом, наверное, на седьмом небе, – сказал Мэл, выслушав ее рассказ. Но выглядел он при этом до странности уныло.

Что-то его грызет, подумала Хиллари.

А, не мое дело.

– Сегодня будем праздновать. В баре, у меня, – сообщила Хиллари, развернулась и положила руку на ручку двери. – Предупредите Сэма и его людей, ладно?

Под этим «у меня» имелся в виду паб «Лодка» в Труппе. У себя на «Мёллерне» она едва ли смогла бы принять более пяти гостей, да и тем пришлось бы тесниться, как шпротам в банке.

* * *

Пол Дэнверс сидел, опершись на стойку, и не сводил глаз с двери бара, нимало не подозревая о том, что с него самого не сводит глаз Майк Реджис. Вечер только начинался, но бар «Лодка» уже был полон веселых копов, причем Сэм Уотерстоун со своими ребятами явно собирался задать шороху.

Реджис и Колин Таннер только что вернулись из Лондона. Мунго Джонса и вместе с ним еще шестерых взяли под стражу по обвинению в противозаконной деятельности, а именно работорговле, а значит, все так и так выходило вполне славно.

Неудивительно, что полиция закатила такую вечеринку – под стать тем вечерам, когда передают финал чемпионата мира по футболу. Кто-то даже поставил выпивку Фрэнку Россу, хотя установить имя этого благодетеля так и не удалось.

– Где-то я его видел, – проворчал Реджис в сторону Таннера, и тот проследил за взглядом друга. Подумал минуту, потом крякнул.

– Один из тех двух пудингов, – сказал Таннер, и Реджис сразу же узнал это лицо.

– А какого черта он опять здесь ошивается?

– Перевелся, – пояснил Таннер. – На обычную работу.

Реджис фыркнул.

– Здесь-то он что забыл? На гулянке. Он же не участвовал в деле Жерэнт?

Таннер покачал головой.

Открылась дверь, и вошла Хиллари.

Томми Линч, который как раз покупал у стойки напиток для Джин, посмотрел на Хиллари и пропал. Оставалось только надеяться, что его подруга в этот миг смотрела в другую сторону.

Хиллари выглядела сногсшибательно (не так часто ей выпадал случай надеть вечерний наряд): длинная замшевая юбка маслянисто-желтого цвета, черные туфли и черный, расшитый бусинками топ. Она знала, что выглядит эффектно. Замшевый жакет в тон опускался до бедер, свежевымытые волосы сияли. Дополнял картину макияж и длинные сережки с янтарем.

Реджис выпрямился и стал слезать с табуретки.

Томми огляделся и нашел взглядом Джин, которая ждала его за столиком. Джин не любила пабы, но ни за что не сказала бы «нет», когда Томми объявил, что преступник пойман, и спросил, не хочет ли Джин сходить с ним на праздник по этому поводу.

Томми прекрасно знал, что ни Джин, ни его мать не в восторге от его службы в полиции. Но Джин ему ни слова поперек не сказала. И не скажет.

Он улыбнулся ей и пошел к столику, держа в руках стакан с апельсиновым соком.

Краем глаза он заметил мелькнувшую рядом светлую шевелюру. Когда он сел, рука Джин скользнула ему в ладонь, а сам Томми окинул взглядом комнату.

Пол Дэнверс встал у стойки рядом с Хиллари. Там же была и Джанин, а Мэл заказывал напитки.

Парень из наркоконтроля, Майк Реджис, подбирался к Хиллари с другой стороны.

Томми тяжело вздохнул. Проследив за его взглядом, Джин стиснула ему ладонь.

– Тебя тоже скоро повысят, – сказала она. – Как хорошо, что вы поймали того человека, который убил сторожа, – добавила она.

Этим вечером Томми выглядел каким-то напряженным. Даже несчастным. Почему – она не понимала. Не отрывая взгляда от стойки, он кивнул.

– Это не мы, – тихо поправил он. – Мы ловили убийцу девушки-француженки.

– Хиллари, мои поздравления, – сказал Пол Дэнверс. Хиллари повернулась к нему, и в низком остроугольном вырезе сверкнула соблазнительная ложбинка между грудями.

– Спасибо, – коротко поблагодарила Хиллари.

За спиной у Пола она увидела Майка Реджиса, который стоял в очереди к бару.

– А я все хочу пригласить вас куда-нибудь, – сказал Пол. – Помните, вы говорили, что после дела можно будет поужинать вместе?

Хиллари понимала, что его слова слышат Мэл, Джанин и добрая половина собравшихся здесь сегодня констеблей долины Темзы.

И она неожиданно поняла, что именно поэтому он и обратился к ней с этим предложением.

И тогда ей захотелось рассмеяться.

Потому что ей наконец-то все стало ясно.

Дэнверс вертелся вокруг и приглашал ее туда и сюда не потому, что до сих пор подозревал, будто она прячет грязные денежки Ронни, и даже не потому, что потерял голову и готов был упасть к ее ногам.

Он просто блюл собственные интересы.

Он знал, что, если хочет стать в Оксфорде своим, если хочет, чтобы другие копы ему доверяли, дружили с ним, приняли в свой круг, прежде всего нужно, чтобы она, Хиллари, дала свое благословение.

Кидлингтон принадлежал ей. Был ее территорией. Когда началось расследование по поводу Ронни, все до единого, от комиссара до последней поварихи, встали на сторону Хиллари.

Расследование окончилось, но копы не спешили принимать Пола Дэнверса в свой тесный круг.

Но если он пригласит ее на ужин и если Хиллари при всех согласится, тем самым она объявит всему миру и своим коллегам в частности, что вендетта забыта, окончена раз и навсегда. Что никто ни на кого не держит зла.

Как к этому относиться, она и сама не знала.

А с другой стороны, все лучше, чем без конца дергаться из-за проклятой книжки Дика Фрэнсиса со всем ее содержимым! И кроме того, она прекрасно видела, как наливается багрянцем затылок инспектора Майка Реджиса.

Крепко и безнадежно женатого инспектора Реджиса.

– Пожалуй, я не прочь, – громко сказала она. – В Бичестере есть один паб…

Она притворилась, будто не заметила облегчения, мелькнувшего в глазах Пола Дэнверса. А также того, как он стрельнул этими самыми глазами ей в вырез.

Может, не так уж он и притворялся.

* * *

Шум пирушки позади становился все тише. Хиллари шагала по тихой, усыпанной снегом дорожке вдоль канала. Вышла луна, и свет ее заиграл на укутавшей мир белизне, превращая ночь в волшебный чертог. Сияли в лучах полной луны сосульки на канатах барж.

Крыша лодки Хиллари была оторочена алмазно-блестящим инеем, а с лодки Нэнси доносился безудержный мужской хохот.

Хиллари остановилась у «Мёллерна» и вздрогнула. Где-то прокричала на лету неясыть.

Хиллари подумала о Еве: что родители, похоронили ли уже дочь?

Что-то холодное неуловимо коснулось ее щеки и унеслось прочь. Всего лишь зимний ветерок, не более.

Хиллари снова вздрогнула и нырнула в лодку, где было сухо и тепло.

И отчего-то сразу почувствовала себя дома.

Она достала чайник и обнаружила, что в кране нет воды.

– Черт побери, – буркнула она себе под нос. – Чертова лодка. Когда же я перееду в нормальный дом!