Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 263 (всего у книги 327 страниц)

Глава 16

– Мейкписа надо отпускать, – сказал Мэл. Хиллари уже собиралась домой.

– Прекрасно, – кисло сказала она. Нет, в самом деле. Прекрасное окончание прекрасного дня.

Мэл сочувственно улыбнулся.

– Время идет, его адвокат вопит о неправомочности, доказательств у нас нет, и удерживать его дольше мы не можем. Пока что мы не можем даже доказать, что Дэвид Питман был на борту лодки, когда она проходила шлюз. Гасконя больше нет, и теперь Мейкпис может плести что пожелает – некому возражать. А кроме того, и его адвокат уже наизнанку вывернулся, это повторяючи, у Мейкписа хоть и были приводы, но за насилие – ни одного. Даже его возраст и тот против нас. Представляешь, что напишут в прессе – полиция долины Темзы удерживает престарелого пенсионера!

Хиллари пожала плечами. Мэлу не было нужды ее убеждать. Она не хуже всех прочих понимала, что делом этим можно только подтереться. Эйфория от удачной операции по захвату наркотиков прошла, наступили серые будни.

– Флетчер-то на говно исходит, – разнесся по офису маслянистый голос Фрэнка Росса. Сержант подошел к начальству. Мрачным он выглядел еще отвратительней, чем довольным, – хотя, казалось бы, куда уж отвратительнее. Он кивком указал на стол и телефон, за которым провел всю вторую половину дня.

– Все молчат как рыбы. Он их так всех вздрючил, что они даже ботинком скрипнуть боятся. У нас столько же шансов найти гастролера, который пришил Гасконя, как у Англии – отыграть кубок по крикету у Австралии.

Мэл, любитель крикета, поморщился.

– По домам, народ, – сказал он устало (ему всегда нравились такие фразочки).

Что до Хиллари, то ей не нужно было повторять дважды.

* * *

На следующий день она проснулась в твердой уверенности, что дальше все будет только лучше. Когда она вошла в участок, сержант за стойкой приветствовал ее так радостно, что она заподозрила, будто за ночь произошло что-то важное.

– Слышал, пудинги уж и не знают, куда деваться, – сказал сержант, и Хиллари улыбнулась, пусть и несколько натянуто. Так вот в чем дело! Вчерашнее унижение обернулось триумфом. Теперь, наверное, весь Большой дом потихоньку злорадствует.

– Как там результаты по отпечаткам пальцев? Пришли? – спросила она, зная, что к этой стойке стекается информация абсолютно обо всем, что творится в участке. Главный констебль, говорите, всемогущ? Ха! Если вам действительно нужна информация, идите к тому, кто за стойкой!

– Пришли, а как же. Облом, Облом, везде один Облом, – подмигнул сержант.

Все еще улыбаясь, Хиллари вошла в офис У нее за столом сидели Кертис Смит и Пол Дэнверс (светловолосый красавчик удобно устроился с газетой, его сержант нагло лазал по ее ящикам). Улыбка стерлась с ее лица.

– Джентльмены, – сухо сказала она, подошла, сунула сумку под стол и развернула к себе собственное кресло вместе с Кертисом Смитом и всем прочим, что в нем было.

– Кыш, – просто сказала она.

Сержант сегодня выглядел гораздо дружелюбнее, чем вчера. Он подтащил другое кресло и уселся рядом с начальником.

– Мы пришли сказать вам, что опознание отменяется, – произнес Пол.

В конце концов, он был старше по званию, а значит, грязную работу брал на себя, пусть даже мысленно проклиная Кертиса за вчерашнюю стычку. У него, у Пола, не было ни малейшего желания гоняться за Хиллари Грин. Но это не помешало ему явиться с повинной за них обоих.

– Да. Сто шестьдесят два куска – не те деньги. Ваш бывший должен был припрятать больше, – влез Кертис, пристально глядя на Хиллари.

За ночь гнев, вызванный вчерашним поражением, поостыл, и сержант вновь обрел способность ясно мыслить. Он по-прежнему хотел поймать ее, но начинал думать, что это будет не так-то просто. Да что там, он, пожалуй, уже готов был согласиться с Полом: если Хиллари Грин и замазана, его чутье по этому поводу молчит. А поскольку Кертису нравилось считать себя человеком справедливым, мысль о том, чтобы докапываться до ни в чем не повинного полицейского была ему отвратительна так же, как и сидящему рядом начальнику.

Да, вчера она оставила их в дураках. Хиллари могла легко объяснить, как оказалась в этом сарае с деньгами в руках, и все стало бы ясно в считаные секунды – но Кертис понимал, почему она молчала. Человек невиновный имеет полное право злиться, когда его мешают с грязью, и инспектор Грин лишь отплатила им их же монетой и восстановила справедливость.

И все же… Вдруг она все же замазана?

Хиллари улыбнулась.

– Правда? Неужели ваш свидетель дал задний ход, ммм?

– Поступили сведения о том, что ваш супруг планировал отойти от дел. А дальше, конечно, какая-нибудь Коста-Брава и деньги, деньги, деньги. Царская жизнь.

Кертис говорил, словно не замечая шепотков и усмешек у себя за спиной. Он отлично знал, что все присутствующие насторожили уши и ждут от него очередного мерзкого выпада, но будь он проклят, если это помешает ему делать свою работу.

– Так каков был ваш план? Остаться здесь еще на пару лет, может быть, даже развестись, чтобы запудрить всем мозги, а потом воссоединиться с супругом?

Хиллари откинулась на спинку стула.

– Слушайте, я вас умоляю. Какая еще Коста-Брава? Вы за кого нас принимаете? Сейшелы, не меньше!

Пол Дэнверс улыбнулся. Он просто не мог сдержать улыбки. Потом покосился на Кертиса, который тоже – Пол хорошо успел его узнать, – едва удерживал серьезное выражение лица. У Хиллари Грин определенно был стиль.

– Мы не прощаемся, инспектор Грин, – сдержанно произнес Кертис.

– Правда? Вы успокоили мое взволнованное сердце, – протянула Хиллари, и Пол поймал себя на мысли: как жаль, что это только шутка. Как славно было бы, если бы сердце инспектора Грин и впрямь пустилось вскачь, в который раз подумалось ему.

Хиллари посмотрела им вслед, гадая, что значили последние слова сержанта – что дело закрыто и они сдаются или же это он просто подергал ее за поводок.

* * *

Проводив взглядом отступающих с поля боя пудингов, Мэл вышел из кабинета, подошел к Хиллари и кивком указал на спины неприятеля:

– Все в порядке?

– В порядке, – сухо ответила она. – По-моему, они сдаются.

В этот миг она ощутила странное опустошение. Накатила сонливость, равнодушие – никогда еще с ней не бывало такого посреди расследования.

Она испугалась.

Да, в промежутках между крупными делами, бывало, она начинала скучать, чувствовала себя усталой, маялась привычными сомнениями, спрашивая себя, стоит ли оно все таких сил, но – теперь, в вихре событий, когда расследование идет полным ходом, а решения до сих пор не предвидится? Как же так?

Наверное, пора завязывать с этой работой.

Томми увидел, как взгляд Хиллари в мгновение ока стал пустым, и сердце у него упало. С его места он отлично видел ее лицо. Он тяжело сглотнул. Наверное, это скоро пройдет. Все, прошло. Она развернула плечи и заставила себя улыбнуться своей обычной улыбкой. Ее так просто не возьмешь. Никаким пудингам это не под силу.

Но ведь есть и другие – как быть с ними? Исполинская черная тень за спиной – треклятый муж, который даже из могилы делал ее жизнь невыносимой. Мэл и Майк Реджис, которые все время перехватывают ее работу, как будто она зеленый новичок и без присмотра никак не справится. Да еще эта лодка – все знали, что Хиллари терпеть не может свое жилище. Но пока ее адвокаты не разберутся в мужниных финансах, а пудинги не предоставят финальный отчет, она будет жить в этом чистилище. Даже в дом ей вернуться никто не позволит.

Мыслимо ли выстоять под таким давлением?

Он подумал о том, что будет, если она уволится, – как будет радоваться Фрэнк Росс, какое молчаливое, тщательно скрытое облегчение промелькнет в глазах Джанин, как остальные, пожав плечами, равнодушно скажут: что ж, еще один полицейский дошел до ручки, – и при мысли об этом в душе у него воцарилась зимняя стужа.

Он развернулся к столу и свирепо уставился в экран монитора.

* * *

– Джанин, на два слова, – сказал Мэл час спустя, когда сержант вошла в офис. Ее дежурство начиналось немного позже, чем Мэла, и он все утро поглядывал на дверь.

Джанин бросила сумку на стол, не сделав и шага к нему навстречу, и Мэл остался стоять посреди офиса один.

– Да, сэр? – официальным голосом сказала она, когда он подошел ближе.

Мэл нервно огляделся. Не так он воображал себе этот момент.

– Я хотел спросить, как ты насчет поужинать сегодня вместе? В Саммертауне, знаешь, там есть ресторанчик? Ну, французский, очень изысканный. Давно хочется туда заглянуть, а тут и случай подходящий.

Он понизил голос почти до шепота, и Джанин ощетинилась. Черт побери, если ему там хочется скрыть их отношения, зачем он вообще полез с этим рестораном? Перепихнулся бы на заднем сиденье машины, и привет.

Томми слышал их разговор с начала до конца, но продолжал как ни в чем не бывало стучать по клавиатуре. Значит, вот что у них там? Он знал, что Мэл слывет ловеласом, но странно, что Джанин на него клюнула. Томми казалось, что она для этого слишком честолюбива. Или она рассчитывает извлечь выгоду из этого романа? Но за всеми этими мыслями он продолжал равномерно выстукивать на клавиатуре отчет для пудингов, описывая все, что произошло вчера в Вудстоке.

А в самом деле, будет ли Джанин польза от романа с боссом? Томми был к Джанин совершенно равнодушен, не думал о ней ни хорошо ни плохо. Он получил повышение совсем недавно и работал с ней немногим более трех месяцев. Он был не из тех мужчин, кого оскорбляет одна мысль о том, что командовать им будет женщина, и совершенно не сомневался в том, что сержантские нашивки Джанин получила за трудолюбие и преданность делу. Но разве связь с Мэлом не ударит по ней? Да и по Мэлу, если уж так подумать? Томми не слишком хорошо представлял себе, какие правила существуют в участке на сей счет. Что там нынче говорится о романах с подчиненными?

– Простите, сэр, не могу, – уже тише, чуть слышно сказала Джанин.

– Но почему? Что случилось? – это опять Мэл, немного чересчур запальчиво и даже как-то сердито. Может быть, на самом деле картинка выглядит совсем иначе? Может быть, вся инициатива исходит от начальника? Томми думал, что после очередного развода Мэл будет, так сказать, на воду дуть. Но, похоже, он опять решил взяться за старое.

Но если Мэл домогается подчиненной, используя служебное положение, с этим, наверное, надо что-то делать? А, черт, он в это не полезет. Он новичок, но не дурачок! И потом, уж если кто и может за себя постоять, так это Джанин.

– Ничего не случилось, сэр. Я просто думаю, что это плохая идея.

Краем глаза Томми видел, как Мэл открыл рот, чтобы возразить, и тут же закрыл.

– Ладно, – тихо сказал он и ушел к себе в кабинет.

Джанин смотрела ему вслед и спрашивала себя, правильно ли она поступила. С одной стороны, это превращало проведенную вместе ночь в самую заурядную интрижку без обязательств. Опошляло ее как-то, что ли. А с другой… черт побери, она уже большая девочка. В наши дни ни ее, ни ее сестер этим не удивишь. К тому же он сдался практически без сопротивления, так ведь? Даже не попытался ее уговорить. Ладно, допустим, в офисе таким вещам не место, но мог бы хотя бы сделать вид, что ему жаль!

Она сердито вздохнула и вытянула кресло, отметив про себя, что это движение больше не отдается болью в плечах. Если так подумать, то и прошлая ночь была ничего – ей даже перестало сниться, будто ее снова избивают. Она начинала чувствовать себя прежней. И хрен с ним, с Мякишем, черт его побери, Мэллоу!

Хрен… Да.

Она ухмыльнулась и подтянула к себе стопку бумаг.

* * *

Известие об освобождении Мейкписа не обрадовало Майка Реджиса, однако он, как и Хиллари, отнесся к случившемуся философски.

Допрос бездомного ничего не дал. Парень напрочь отказался признавать, что был в Вудитоне или рядом в то время, как машину столкнули с дороги. Был ли он слишком пьян, чтобы это запомнить, или, протрезвев, стал слишком хитер, чтобы заговорить, – дела не меняло. В глубине души Реджис понимал, что смерть Гасконя останется нераскрытой. Подозревал он, что и Мэл это понимает. Перехватив наркотики, они и без того отвесили Флетчеру хорошую пощечину, и больше лодками он пользоваться не станет. Чтобы прийти в себя, ему понадобится время, но время у него будет. Мейкпис вряд ли заложит своего босса. Питман и Гасконь мертвы. Тот, кто их убил, давно уже убрался восвояси. И даже Фрэнк Росс признался, что его осведомители и во сне рот открыть боятся. Так что гулять Флетчеру на свободе, если только не удастся повесить на него смерть Питмана.

Он толкнул дверь, выловил взглядом Хиллари и, выйдя из кабинета Мэла, подошел к ее столу.

Фрэнка Росса на месте не было – пустячок, а приятно. И как только Мэл и Хиллари ухитряются работать с этим засранцем?

– Привет. Как дела?

Хиллари подняла взгляд. Офицер из наркоконтроля был помят, устал и удручен.

Хиллари были знакомы эти чувства.

– Хуже некуда, – кисло призналась она. – Честно говоря, еще полчаса назад я подумывала уволиться.

Рука Томми Линча застыла над клавиатурой.

– Я окончила университет, так что работу всегда найду. Например, учительницей. Буду учить взрослых. Платят лучше, работы меньше, может, даже дом сниму, настоящий, с четырьмя настоящими стенами и всем прочим.

Майк кивнул. Кого она пытается обмануть?

– А насчет Питмана что-нибудь есть? Что вы читаете?

– Нет. Отчет о вскрытии, – по порядку ответила она и призналась: – Уже не в первый раз.

– Начните с самого начала, – посоветовал Майк, но тут же заткнулся, поняв, что еще немного, и ему предложат не учить дедушку кашлять.

Хиллари бросила на него предостерегающий взгляд, увидела, что он и сам все понял, и улыбнулась.

Наблюдавшему за ними Томми эта улыбка не понравилась, но, по крайней мере, Хиллари больше не заговаривала об уходе из полиции.

– Слышал, вы вчера утерли нос пудингам, – сказал Майк и провел рукой по лицу.

Рука была длинная, худощавая, заметила Хиллари. Чувственная рука.

– Это было несложно, – сухо ответила она.

Майк грубо хохотнул – достаточно громко, чтобы привлечь внимание Мэла. Тот поднял взгляд и кивнул сквозь стекло, словно подзывая их.

Майк вздохнул и встал.

– Начальство меня отзывает – пока что. Мы перехватили груз наркотиков, разорвали цепочку, а теперь займемся Флетчером. Выставим наружку. Постараемся предугадать его следующий шаг. Он вот-вот начнет покупать или продавать и скоро затеет что-то новенькое.

Он был прав. Хиллари кивнула.

– Удачи, – от души сказала она.

Майк улыбнулся ей, и взгляд его потеплел.

– Будем поддерживать контакт.

У Хиллари блеснули глаза.

– Конечно, – осторожно сказала она.

Жизнь начинала налаживаться.

Глядя вслед удаляющемуся офицеру из наркоконтроля, Томми удивился силе ревности, которая в нем вдруг проснулась. Он и не подозревал, что зеленоглазое чудовище имеет над ним такую власть.

Не вставая с кресла, он подъехал к столу Хиллари.

– Шеф…

Хиллари вздохнула.

– Томми. Нашел что-нибудь?

– Нет, шеф. Ничего нового.

Как будто это для нее новость.

– Ясно. Просмотри все от и до, с самого начала. У меня нет настроения сидеть в четырех стенах. – Ей вдруг отчаянно захотелось убежать. Знакомый офис, где день за днем текла ее жизнь, начинал душить ее. – Надо найти какие-нибудь зацепки для проверки. Любые. – Она даже не пыталась скрыть отчаяния.

Томми понял, что ей хочется сбежать, и стал лихорадочно соображать. Он ей нужен. Одного этого уже было достаточно. Беда в том, что ему нечего было ей предложить. Никаких зацепок у него не было.

Кроме…

– Мы так до сих пор и не разобрались с подвеской, – сказал он. – Той, у Сильвии Уоррендер.

Хиллари застонала.

– Что, неужели больше ничего?

– Может, изнасилование было некошерное. Я хочу сказать, вдруг у Облома была постоянная девушка, и эта девушка – Сильвия Уоррендер. Допустим, они поссорились, и она на него заявила. Потом они поцеловались, помирились, ну а денег на ювелирку у него точно хватало.

Хиллари покачала головой.

– Так, давай еще раз.

Томми расцвел. По крайней мере, у него появился повод показать себя.

– Понимаете, шеф, я спросил… у своей девушки.

Хиллари смерила его тяжелым взглядом.

– Нет-нет, я не говорил ей, что это в связи с расследованием. – Он пожалел, что пришлось упомянуть девушку, но иначе все равно было не объяснить, откуда взялись его познания. – Она с ума сходит по ювелирке, понимаете? Я ей сказал, что видел такую подвеску и, может, ей бы тоже такую хотелось. И описал во всех подробностях. Я сказал, что видел у нас в участке у констебля. А про дело ничего не говорил.

– Ладно, Томми, – кивнула Хиллари, – Не оправдывайся ты так. Ты все правильно сделал. Давай дальше.

Но на самом деле ей было все равно. С нее хватит. Чем дальше, тем чаще она мечтала уволиться. Бросить этот офис – и сейчас, и вообще. Вот только идти ей было некуда.

– Ну и вот, я описал ее – золотая цепочка из кубиков, работа вроде бы ручная, знак зодиака, все дела. И она ее узнала.

Глаза Хиллари расширились, из них исчез стеклянный блеск. Хиллари уставилась на Томми:

– Что? Она знакома с Сильвией Уоррендер?

Она не знала, что ее так удивило, – в конце концов, она девушку Томми и в глаза не видела. Если уж она начинает вникать в личную жизнь констебля, это верный знак, что на самом деле ей надо завести свою собственную.

– Нет, шеф. Подвеску узнала. Сказала, что такие продают только в маленьком ювелирном магазинчике в крытом рынке. Сам мастер торгует, румын, венгр, что-то такое. То есть мастерица, женщина. Оказывается, она уже почти знаменитость. Ну, в смысле, что у нее заказчики чем дальше, тем круче. Местные селебрити и все такое. Джин говорит, что скоро эта тетка переедет в Лондон.

– А больше никто таких не желает? – уточнила Хиллари. Ио-хо-хо, вот и повод. Покажи собачке конфетку…

– Нет, шеф. И еще эти штуки дорогие. Очень дорогие. Ума не приложу, откуда Сильвия взяла деньги.

– Ну, тогда поехали, – сказала она, беря на ходу сумку. – Там разберемся.

* * *

Крытые рыночные ряды простирались от Кормаркет-стрит до Хай-стрит, занимая изрядный кусок дорогой городской земли. Входов и выходов у рынка было несколько, поэтому полицейские бросили машину где пришлось и пошли вниз по пешеходной улице.

Как бы ни был знаменит город, как бы прекрасны ни были его здания, торговые улочки будут одинаковыми всегда и везде. Хиллари миновала «Бургер Кинг», откуда соблазнительно веяло гамбургерами и жареной картошкой, а вдобавок – вкусными молочными коктейлями с мороженым.

Однако стоило им войти в крытый рынок, и голод как рукой смахнуло. Смесь запахов рыбы, мяса, фруктов и овощей заставила ее желудок сжаться – удачно вышло. Хиллари не любила рынки.

Тут и там среди прилавков с провизией попадались и более экзотические ларьки. Оксфорд как-никак. Магазинчик подержанных книг – крошечный, тесный, темный, – был в буквальном смысле слова до потолка забит книгами, среди которых можно было найти все, от Джона Донна и Троллопа до последних изданий Джилли Купер.

Старомодная лавка торговца скобяными изделиями сменялась прилавком с висевшими над ним тушками фазанов, и чуть в глубине – рядами зайцев и куропаток. Прилавок с тончайшим бельгийским кружевом помещался бок о бок с лотком, на котором были выложены духовитые ремни и сумки из натуральной кожи.

– Вон там, шеф, – и Томми указал на ярко освещенный, но довольно невзрачный ювелирный магазинчик. На прилавке, конечно, красовалась самая дешевая бижутерия. Странные связки бусин, дырявые кожаные браслеты в металлических бляхах и чокеры, больше походившие на собачий ошейник (в самый раз для волкодава) были грудами свалены в корзины для привлечения туристов и местных покупателей, и те, восторженно ахая, щупали товар.

Внутри магазина склонилась над работой женщина в защитных очках. В руках у нее был паяльник. Здесь, в глубине магазина, уже хранились настоящие сокровища из золота, серебра, меди, бронзы, платины. Настоящая пещера Аладдина.

В стеклянной витрине покоились подвески со знаками зодиака. Среди них не было двух одинаковых. Так, например, одна подвеска со знаком Весов несла в чашах жемчужины, а другая – крошечные серебряный и золотой слитки, уравновешивавшие друг друга.

– Добрый день. Вам помочь? – Паяльник лег на стол, очки поднялись на лоб.

Женщине было за пятьдесят. Выбившиеся из-под банданы волосы отливали серебром. У нее были большие глаза и высокие скулы, а в голосе явственно звучали интонации уроженки Восточной Европы.

Хиллари поняла, что подруга Томми не ошиблась: очень скоро мастерица отправится покорять богатый Лондон, и Оксфорду останется только лить по ней слезы.

– Да. Мы из полиции. – Хиллари предъявила ей удостоверение. Вслед за ней то же самое сделал Томми.

Женщина медленно встала с табурета. Теперь в ее глазах была тревога.

– Мы хотели бы попросить вас о помощи. Нам нужно проследить путь одной подвески. Мы полагаем, что ее сделали вы. Подвеска со знаком зодиака. Близнецы. Томми, опиши ее. Ты же хорошо разглядел.

Томми описал подвеску. Не успел он закончить, как женщина закивала:

– Да-да, я ее помню. Витая золотая проволока. Я хотела получить эффект камеи. Получилось так себе, но я все равно выложила ее в витрину. Купили почти сразу.

Выразительный широкий рот изогнулся в усмешке. По всей видимости, усмешка была адресована лишенному вкуса покупателю.

– Вы не помните, кто ее купил? Вы ведете записи?

– Записи – нет, но я хорошо помню мужчину, который ее купил. Он заплатил наличными. Это нынче редкость. Я помню, как он достал кошелек и отсчитал деньги. – Ювелирша улыбнулась с нескрываемым удовольствием. – Понимаете, когда я была маленькой, мы жили очень бедно. Сегодня, – она картинно пожала плечами, – мне уже не приходится особо ужиматься. Но… Понимаете, некоторые вещи накрепко застревают в памяти. Когда я вижу деньги, трогаю деньги, мне становится так тепло и хорошо. Деньги гораздо лучше этих кошмарных пластиковых карт.

Хиллари кивнула. История жизни ювелирши ее не интересовала.

– Можете описать этого мужчину?

– Да, конечно. Пожилой, за шестьдесят уж точно. Довольно высокий, даже долговязый, носатый такой.

Хиллари и Томми разинули рты. Ювелирша осеклась:

– Я что-то не то сказала?

Хиллари торопливо помотала головой. Черт возьми, и фото при себе нет!

Но у Томми все было при себе. На глазах у Хиллари он протянул хозяйке магазина фотографию Альфи Мейкписа.

– Это он? – спросил Томми.

Ювелирша расцвела в улыбке и закивала: да, он самый.