Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 134 (всего у книги 327 страниц)

Глава 23

В подвале остались только мы со Слоан.

– Я думала, нам запрещено здесь находиться, – вдруг сказала она. Ее лаконичность удивила меня, но потом я вспомнила, как выглядело ее лицо, когда она осознала, что мы отправились в поездку без нее.

– Мне – нет, – сказала я.

Слоан не ответила. Она подошла к площадке, изображающей ванную, и остановилась рядом с душем. Она рассматривала его, словно меня здесь вообще нет.

– Мы в порядке? – спросила я ее.

Дин в ярости. Майкл ушел неизвестно куда. Когда пыль уляжется, Лия, скорее всего, обвинит во всем меня. Мне нужна радостная Слоан, которая делится статистикой. Мне необходимо не оставаться в одиночестве.

– Ты в порядке, и я в порядке. Думаю, можно сделать логический вывод, что мы в порядке. – Слоан уставилась на сливное отверстие душевой. Я не сразу поняла, что она считает – пересчитывает отверстия в сеточке или плитки на полу душевой.

– Мы не намеренно оставили тебя, – сообщила я.

– Мне не привыкать.

Учитывая устройство мышления Слоан, она, наверное, провела жизнь до программы в положении человека, который остается снаружи и пытается заглянуть внутрь. Я ее соседка по комнате и профайлер, мне следовало понять это раньше.

– Дин и мой друг тоже. – Голос Слоан звучал тихо, но твердо. Она оторвала взгляд от пола, но по-прежнему не повернулась ко мне. – Я не очень хорошо общаюсь с людьми, не понимаю вечеринок. Я постоянно говорю и делаю что-то не то. Я знаю это. Но четные числа лучше нечетных, и, если бы я была там, Лие не пришлось бы идти одной. – Слоан помолчала и прикусила губу. – Она даже не спросила. – Слоан шумно сглотнула. – До твоего появления Лия, наверное, спросила бы меня. – Слоан наконец повернулась ко мне. – С вероятностью семьдесят девять целых шесть десятых процента, но спросила бы.

– В следующий раз я тебя спрошу.

Слоан тщательно обдумала мои слова, а затем кивнула, принимая их.

– Теперь нам следует обняться? – Вопрос звучал совершенно отстраненно. Я обхватила ее рукой за плечи и прижала к себе.

– По статистике, – сообщила Слоан, постепенно возвращаясь к обычному состоянию, – ванная комната – самое смертельно опасное место в доме.

Майкл возился с автомобилем. Или, точнее, я застала его в момент, когда он держал в руках какую-то шлифовальную машинку и смотрел на автомобиль с дьявольским выражением лица.

– Джуд разрешает тебе играть с электроинструментами? – спросила я.

Майкл на пробу включил шлифмашинку и снова выключил ее, а потом улыбнулся.

– Джуд – человек разборчивый и благоразумный.

– То есть Джуд не знает, что ты играешь с электроинструментами, – заключила я.

– Я воспользуюсь пятой поправкой, – ответил на это Майкл.

На мгновение повисла тишина, а затем я задала вопрос, ответ на который меня действительно интересовал:

– Мы в порядке?

– А почему нет? – Майкл включил шлифмашинку и вступил в борьбу со ржавчиной, покрывавшей капот машины. Шум заглушал слова.

Я думала, что смогу предотвратить изменения, но все менялось: между Майклом и мной, между Дином и мной.

– Майкл, – сказала я настолько тихо, что он не смог бы это услышать за скрежетом металла по металлу.

Майкл выключил шлифмашинку и повернулся ко мне. Я почувствовала себя обнаженной, как всегда, когда знала, что лицо меня выдает. Почему он не оказался обычным парнем, который не смог бы с одного взгляда прочитать, какие эмоции клубятся у меня внутри.

– Мы в порядке, Кэсси. Просто иногда, если ты привык быть ошеломительно красивым и восхитительно терпеливым, тебе нужна возможность отвести душу. Или две таких возможности. Или семь.

Я разочаровала его, и потому он отводил душу на этой машине.

– Между Дином и мной ничего не было, – сказала я.

– Я знаю, – ответил он.

– Ничего между Дином и мной и не будет, – добавила я.

– И это я тоже знаю. – Майкл прислонился к машине. – Лучше тебя. Ты смотришь на Реддинга и видишь, что вы похожи. Я смотрю на него и вижу человека, который так зол и так боится этой злости, что ни для чего другого не остается места. И ни для кого другого.

Я внезапно поняла.

– Вот в чем твоя проблема с Дином.

– Что он не способен на романтические отношения с девушкой? – Майкл ухмыльнулся. – С моей точки зрения это его лучшее качество.

– Нет, – сказала я, обдумывая эти слова, – что он сдерживает свой гнев.

На месте Дина я тоже злилась бы. Мне понятно, почему он не позволяет себе выражать это чувство, почему он изо всех сил удерживается от того, чтобы перейти к маханию кулаками. Он не мог рисковать сорваться, потому что пути назад могло не быть. Но я никогда не думала, как соседство с таким человеком, как Дин, может повлиять на такого человека, как Майкл.

Майкл взглянул на меня.

– Ты меня анализируешь.

Я пожала плечами.

– Ты постоянно читаешь мои эмоции.

Он немного помолчал.

– Что ты видишь?

Эти слова были самым близким подобием разрешения заглянуть в его мысли, на которое я могла рассчитывать.

– Ты вырос в доме, где все казалось идеальным, у тебя имелись все привилегии, которые можно купить. Но твою жизнь идеальной не назовешь. – Об этом Майкл мне рассказывал, но я рискнула зайти дальше, осторожно вступая в более опасные воды. – Ты научился читать эмоции, потому что распознать их у твоего отца сложно, а тебе нужно было понимать, когда он зол.

Молчание.

– Даже если он улыбался или смеялся и при этом злился, тебе нужно было это распознать. – Я проглотила эмоции, которые словно сдавливали горло. – Тебе нужно было этого избежать.

Избежать побоев.

– Дин однажды сказал мне примерно то же самое. – Майкл скрестил руки, глядя прямо на меня. – Только далеко не так вежливо.

Когда я впервые встретилась с Майклом, он продемонстрировал предубеждение, недоверие к профайлерам и сильную личную неприязнь к Дину. Мне никогда не приходило в голову, что Дин мог совершить по отношению к Майклу что-то, что оправдывало эти чувства.

– Что он тебе сказал? – спросила я, ощущая, как внезапно пересохло в горле.

– А какая разница? – Майкл взглянул в сторону дома. – Это ведь у него детство прошло погано, верно? Это у него есть бесплатное оправдание. – Майкл улыбнулся, но в лице по-прежнему читалось напряжение. – Не для суда, конечно.

– Расскажи, – попросила я.

Майкл обошел машину, рассматривая ее со всех сторон. Он заговорил, но это не было ответом на мой вопрос.

– Гнев, – равнодушно произнес он, – возможно, это неожиданно для тебя, Кэсси, но я не всегда хорошо на него реагирую. – В его голосе появились резкие нотки. – На самом деле я реагирую совершенно конкретным образом.

Я вспомнила, как Майкл отпускал комментарии с намеком про дурную кровь в присутствии Дина, как Майкл позволял Лии использовать его, чтобы позлить Дина.

– Ты как человек, который машет красным флагом перед быком.

– Если ты не можешь защититься от чьего-то удара, – сказал Майкл, – спровоцируй его. По крайней мере, ты приготовишься. По крайней мере, это не станет неожиданностью.

Теперь мне проще понять, каково было Майклу, когда он только присоединился к программе. Он не радовался, что попал сюда, но ему хотя бы не приходилось жить со своим отцом, ходячей бомбой. Но потом он обнаружил здесь Дина, который имел все причины для злости и постоянно с этой злостью боролся.

– Однажды мы с Лией просидели всю ночь до восхода. – Майкл никогда не скрывал, что у него что-то было с Лией. Но я так сосредоточилась на картине, которую он передо мной разворачивал, что едва обратила на это внимание. – Поверь мне, когда я говорю, что Дин тут ни при чем. Но, когда мы вернулись поутру, он ждал нас, буквально дрожа от ярости, сдерживая ярость… едва сдерживая.

Я представила: Майкл вел себя как Майкл, Лия – как Лия, оба склонны к саморазрушению, любители устроить переполох и доставить немного неприятностей ФБР. И еще я представила, как Дин переживал за Лию, которая провела всю ночь с неизвестным человеком, которому они оба не имели никаких оснований доверять.

– Значит, ты сказал что-то, чтобы подтолкнуть Дина настолько близко к краю. – Не уверена, что хотела знать, что именно сказал Майкл.

– Говоря метафорически, я замахнулся, – ответил Майкл, – а Реддинг ударил в ответ.

– Но не кулаками, – уточнила я. Дар Дина похож на мой. Мы точно знали, какие слова причинят наибольшую боль. Мы видели чужие слабые места. И слабое место Майкла – его отец. От мысли о том, что Дин мог воспользоваться этим, чтобы ответить Майклу, у меня болезненно скрутило живот.

– Я ударил его, – добавил Майкл небрежным тоном, каким обычно обсуждают погоду. Он шагнул ко мне, улыбаясь своей фирменной улыбкой. – Я понимаю, знаешь ли.

– Понимаешь что?

– Тебя. Реддинга. Я понимаю. Понимаю, что ему непросто, понимаю, что тебе нужно быть рядом, потому что ты это ты, Кэсси. Ты заботишься о других. Ты должна помогать другим. Поверь мне, когда я говорю, что пытаюсь держаться в стороне и дать тебе делать то, что тебе нужно. Но это непросто. – Майкл отвел взгляд и снова взялся за шлифмашинку. – У меня не слишком много опыта в том, чтобы быть порядочным человеком. Так что это не моя сильная сторона.

Прежде чем я успела ответить, Майкл включил шлифмашинку, заглушая вечерние звуки. Я пару минут постояла рядом, наблюдая за ним. В какой-то момент на стоянку въехала машина агента Стерлинг. Уже достаточно стемнело, так что я не могла различить позу или выражение лица, но она срезала путь по газону. Майкл наклонил голову и выключил шлифмашинку.

– Что? – спросила я.

– Она не рада, – сообщил Майкл, – шаги быстрые, но не упругие, руки прижаты к телу. Думаю, посещение хижины профессора прошло не очень хорошо.

У меня внутри все упало. Я внезапно услышала звук своего дыхания, биение своего сердца.

Теперь настал черед Майкла спросить:

– Что?

Я так сосредоточилась на Дине, когда была по другую сторону стекла, что не особо задумывалась о его отце. Я не уделила время тому, чтобы проанализировать его и то, что он сказал. Но теперь я подумала, что услуга Реддинга ФБР дорого обошлась Дину.

Будучи организованным убийцей, Дэниел Реддинг наслаждался играми разума: направить кого-то по ложному пути, почувствовать власть. Если Реддинг хотя бы допускал, что профессор может оказаться убийцей, он не сказал бы Бриггсу, где его можно найти. Единственная ситуация, в которой Реддинг мог дать Бриггсу эту информацию, известную ему из приходивших писем, – напомнить Бриггсу, и Стерлинг, и всему ФБР, что они не такие умные, какими себя считают.

По-настоящему примечательные письма были от студентов.

Я не ответила, и Майкл окликнул агента Стерлинг.

– Хижина профессора – пустышка?

Она не ответила, вошла в дом и закрыла за собой дверь. И это, как и все остальное, подтвердило мою правоту.

– Не пустышка, – сглотнув, сообщила я Майклу, – думаю, они нашли профессора. Мы должны были это предвидеть!

– Предвидеть что?

– Думаю, они нашли профессора, – повторила я, – но наш неизвестный субъект нашел его первым.

Ты

Профессор стал проблемой. Ты умеешь решать проблемы. Все прошло быстро и чисто – один выстрел в затылок. И если в этом нет искусства, нет метода, по крайней мере, ты проявил инициативу, ты был готов, ты действовал, сделал то, что необходимо сделать.

Это дает тебе ощущение власти и заставляет тебя задуматься, пусть на мгновение, что, может быть, так даже лучше. Пистолет, аккуратные отверстия от пуль, наслаждение нажать на курок. Ты мог бы вырубить следующую девушку, связать ее, отвести в глушь. Отпустить ее на волю в лесу. А потом выследить ее, поймать в прицел. Спустить курок! Одна мысль об этом заставляет твое сердце гулко биться.

Поймать. Выпустить. Выследить. Убить.

Нет! Перестань об этом думать, не представляй звук босых ног по лесной земле, убегающих от тебя. У тебя есть план. Есть порядок. Цельная картина.

Ты будешь следовать ей. Пока что.

Глава 24

Стерлинг не сказала ни слова о профессоре. Дин не сказал ни слова нам. Жить в одном доме с ними и с уязвимой, источающей язвительность Лией все равно что танцевать чечетку на минном поле. Я ждала взрыва в любую секунду.

А потом появился директор Стерлинг. В прошлый раз, когда директор ФБР удостоил нас визитом, похитили дочь сенатора, так что ничего хорошего его появление не предвещало.

Директор, агент Стерлинг и Бриггс закрылись в кабинете последнего. С кухни невозможно разобрать, о чем они говорят, но каждые несколько минут кто-то повышал голос: сначала Стерлинг, потом директор, потом Бриггс. Наконец воцарилась тишина, и они пришли за нами.

Последние сутки дались Стерлинг и Бриггсу нелегко. Бриггс выглядел так, будто спал не раздеваясь. Агент Стерлинг застегнула рубашку до последней пуговицы, как и пиджак. Поскольку она из тех, кто использует одежду как броню, эти детали выдавали, что сегодня она одевалась, готовясь к битве.

– Триста семь, – мрачно сказал директор, оглядывая каждого из нас, – вот сколько студентов посещали курс профессора Фогля о серийных убийцах. Сто двадцать семь из них женского пола, сто восемьдесят мужского. – Директор Стерлинг помолчал. При первой встрече он напомнил мне дедушку, сегодня в нем не было ничего от того образа. – Много подозреваемых, а я из тех людей, которые считают, что нужно использовать все доступные ресурсы.

Директору Стерлингу нужно всегда сохранять контроль над ситуацией. Сталкиваясь с проблемой, он анализировал все возможные решения: достоинства и недостатки, провалы и вознаграждения. В этом случае риск и вероятность срыва расследования и разглашения информации о программе обучения прирожденных сопоставлялись с потенциальными преимуществами использования всех «ресурсов», чтобы поймать убийц.

Я вспомнила, что Джуд говорил про скользкую дорожку.

– Нам велели держаться от дела подальше, а то не сносить нам головы. – Лия улыбнулась как хищник, играющийся с добычей. Ей не понравилось, что нашу поездку раскрыли, не понравилось, что ей велели не лезть, ее возмущало, что Дин не хотел даже смотреть на нее. – Похоже, нашелся кто-то главнее?

Произнося последнюю фразу, Лия скользнула взглядом по лицу Бриггса, а я неотрывно смотрела на агента Стерлинг. Сегодня утром она оделась как на битву не без причины. О чем бы директор ни собирался нас попросить, его дочь против.

– Риски минимальны или отсутствуют, – твердо заявил директор. – И, учитывая недавние события, насколько я понимаю, полезное занятие поможет вам избежать неприятностей.

Наверное, он имел в виду нашу недавнюю экскурсию в Колониальный университет.

– Вы пятеро не станете опрашивать свидетелей. – Бриггс встал, свободно опустив руки, и посмотрел на каждого из нас по очереди. – Вы не поедете на место преступления. – Он бросил короткий взгляд на Лию. – Вы не будете анализировать встречи с Дэниелом Реддингом.

Но что тогда вообще оставалось?

– Ваше участие в этом деле начинается и заканчивается в социальных сетях. – Бриггс повернулся к Стерлинг, выжидая. На мгновение мне показалось, что она развернется и выйдет, но она не стала этого делать.

– Предварительные результаты профайлинга свидетельствуют, что субъект – мужчина. – Голос Стерлинг звучал идеально ровно и спокойно, так что я отчетливо поняла: она может сорваться в любой момент. Чем ближе она была к этому, тем отчаяннее пыталась сдержаться. – Реддинг намекнул, что мы можем иметь дело со студентом. Я предположила бы, что возраст субъекта – от двадцати трех до двадцати восьми лет. Интеллект выше среднего, но он необязательно образованный. Впрочем, что я понимаю? – В голосе прозвучали резкие нотки.

– Спасибо, агент Стерлинг, – перебил ее директор. Он повернулся к нам. – Университет пошел нам навстречу, и мы получили копии расписаний занятий и списки всех, кто посещал курс. Это не поможет нам понять, что это за люди и на что они способны. И тут настает ваш черед.

– Социальные сети, – вмешалась Слоан, развивая идею, которую до этого озвучил Бриггс. – Больше трех миллионов фото загружаются в социальные сети каждый день. Пользователи смартфонов, возраст которых соответствует нашему субъекту, от шестидесяти до восьмидесяти процентов времени проводят в социальных сетях, а не в прямом общении.

– Именно, – согласился директор Стерлинг, – у нас нет ресурсов, чтобы исследовать каждый пост, а даже если бы были, вы можете заметить что-то, чего не заметит команда Бриггса. По сути, вы будете заниматься тем же, чем ваши ровесники по всей стране занимаются каждый день. – Последние слова он произнес, не глядя на нас. Он смотрел на свою дочь. – Вы подростки. Интернет – ваш родной язык.

– Вы не против? – спросил Майкл у агента Стерлинг, выгнув бровь. На мой взгляд, ее выражение лица не изменилось, но Майкл, наверное, что-то заметил. – Вы не одобряете этого, – истолковал Майкл, – но и не уверены, что это настолько плохая идея, как вам хотелось бы. – Он одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. – А мы начинаем вам нравиться.

– Хватит, Майкл! – Бриггс отвлек внимание от агента Стерлинг и снова обратился к делу. – Если субъект посещал курс Фогля, психологический профиль предсказывает, что это старшекурсник, может, он еще не доучился до третьего или четвертого курса, но он относится к этой возрастной группе. Вероятно, он из рабочей семьи, живет дома и ездит в кампус на занятия.

Агент Стерлинг сплела пальцы перед собой. По ее данным, студенту было самое меньшее двадцать три года. Бриггс сейчас сдвинул эту границу еще года на два ниже.

– Вероника? – обратился директор к Стерлинг.

– Мы ищем кого-то, кто получает удовольствие от доминирования над другими, но не вполне уверен в своей способности этого добиваться, – произнесла агент, выдержав заметную паузу. – Отец присутствовал в его жизни, но не являлся надежной опорой и, возможно, покинул семью примерно когда субъект был подростком. Его мать могла встречаться со многими мужчинами, но до совершеннолетия субъекта не вышла замуж повторно. Субъект умеет обращаться с огнестрельным оружием. У него нет девушки или жены. Вероятно, он водит темный фургон или внедорожник, а если у него есть собака, то крупной породы вроде немецкой овчарки.

Я привыкла составлять психологические профили. Проделать обратное – пытаться представить, какие именно улики позволили Стерлинг прийти к таким выводам, – было сложнее. Темный внедорожник и крупная собака означали стремление к власти и доминированию. Не уверена, откуда взялось указание на оружие. Разве что профессора застрелили? Но, наверное, в убийстве Эмерсон было что-то, что свидетельствовало одновременно и о потребности в контроле, и о нехватке уверенности со стороны убийцы. То, как он обставил обнаружение тела и как методично убивал Эмерсон перед этим, выдавало организованного убийцу. Тогда откуда Стерлинг взяла нехватку уверенности?

То, что он копировал образ действий другого убийцы? Выбирал жертв? Нападал на жертву сзади? Одурманивал жертву наркотиками?

Я пыталась вычислить, как Стерлинг пришла к своим выводам, но работать с таким крошечным объемом информации все равно что плавать с кирпичами, привязанными к ногам, и белкой в кармане. Я видела тело Эмерсон в новостях, но этого недостаточно.

– Как убили профессора?

Директор, Стерлинг и Бриггс повернулись в мою сторону. И Дин тоже. Я с запозданием осознала, что никто не говорил, что профессора убили. Мы не должны об этом знать. Это догадка, но, судя по их реакции, верная.

– Вам не нужно знать детали, – резко ответил Бриггс. – Считайте это просто очередной тренировкой. Найдите страницы студентов из списка. Проверьте обновления, лайки или чем там сейчас они занимаются онлайн и сообщите нам, если найдете что-то подозрительное.

Лия, прищурившись, посмотрела на Бриггса.

– Вы не думаете, что мы что-то найдем. – Она подчеркнула сказанное, постучав пальцами, одним за другим, по подлокотнику дивана. – Интересно.

– Вы не думаете, что подозреваемый – студент. – Дин продолжил с того места, на котором остановилась Лия. – Но вы не можете отбросить эту возможность, потому что мой отец всегда делает именно так: берет крупицы правды и наряжает ее, как ложь. – Дин посмотрел на Стерлинг, затем на Бриггса. – Он хочет, чтобы вы постоянно сомневались в том, что вам говорят инстинкты.

– Я ни в чем не сомневаюсь, – произнес Бриггс, и его челюсти напряглись. – Если его намек на студентов имел смысл, будут красные флаги. Если какие-то красные флаги есть, вы пятеро их найдете.

– А если нет, – договорил Дин то, что не произнесено, – вы не потратите время впустую.

Каждый час, который мы потратим, роясь в социальных сетях, – время, которое Бриггс и его команда смогут потратить на изучение других улик. Вот почему вы на это согласились, – подумала я, сосредоточившись на Бриггсе. – Если Реддинг соврал, вы ничего не теряете. Если он говорит правду, мы это подтвердим. Так или иначе, теперь не Реддинг принимает решения, а вы.

Я вспомнила, что Дин говорил о соревновательном духе Бриггса, а Джуд – о нарушении границ. «Вы все старались не подпускать нас к этому делу, – подумала я, – а потом нашли тело профессора».

– Дин, если ты не хочешь участвовать, ничего страшного. – Директор разгладил костюм и улыбнулся Дину – напряженно, не разжимая губ.

– Вы хотите сказать, что предпочли бы, чтобы я не участвовал. – Дин по-прежнему стоял у камина, ссутулившись, но теперь он поднял голову, чтобы встретиться взглядом с директором. – Потому что я «слишком близок» к этому делу. А на самом вы просто не доверяете мне. – Дин подождал, но директор не стал возражать. – В особенности в этом деле, – продолжал Дин, – в котором замешан мой отец. – Он встал. – Которое расследует ваша дочь.